Текст книги "Ржавая Хонда (сборник)"

– Подай заявку в пионеры, – рассудительно посоветовала Сара. – Там сейчас недобор, материк исследовать некому.

– Ещё в прошлом году подал, – вздохнул Стас. – Велели подождать: всюду недобор. Может, бартер организуем? Вы нам чуток гербицида сольёте, болтами-гайками одарите. А мы помело запустить поможем. Тяжёлое…

Он одобрительно похлопал по перфорированному кронштейну одного из двигателей и опустился на колени, выбирая из пыли брошенные братьями болты.

– Решено! – согласился Нисон. – У вас есть кто-нибудь с допуском по химобработке? Сами понимаете, если отравитесь гербицидом, с нас по-любому взыщут.

– Нет, – твёрдо ответила Леся, с вызовом глядя на Терентия. – Допуск только у агронома, а он уехал в посёлок.

– Понятно, – кивнул Нисон и хлопнул Терентия по плечу: – Тогда сходи с девушкой в станицу, а нам тут ребята помогут.

– Как это «сходи»? – спросил Терентий, не ожидавший такого поворота. – Может, сперва запустим коптер, а потом все вместе…

– Не пори чепухи, – решительно остановила его Сара, – такие дела «вместе» в наших краях не делают. В эти игры мужчина играет сам, без ансамбля.

* * *

Кордонка встретила Терентия тишиной и запустением. Ряды приземистых домиков под сиреневой черепицей выглядели уныло и заброшенно. На многих окнах не было занавесок. Газоны за низким штакетником заросли нестройным разноцветом. Если бы не выводок гусей, бодро ковылявших к покрытому ряской пруду, да несколько кошек, лениво развалившихся в тени кустарников, техник мог бы поклясться, что всё население давно эвакуировано в более перспективный район.

Поймав вопросительный взгляд спутника, Леся пояснила:

– Все в сад ушли. Вишня, черешня… ждём локомотива, хотим пару вагонов свежемороженой ягоды отправить.

– Вишня – это фрукт, – несмело уточнил Терентий.

– Сам ты «фрукт», – засмеялась Леся. – Ты меня ботанике учить будешь?

Терентий вздохнул и промолчал. Леся ему безумно нравилась. Ухоженные волосы, прямая осанка, талия… – она была красавицей. Но и помимо этого было в ней что-то такое… волнительное и тревожное. Такое, что заставляло сильнее биться сердце и от чего сушило горло. А ещё кружилась голова.

«Насколько я понял, ещё лезть наверх, – сердито подумал Терентий. – Так что головокружение совсем некстати».

Она отворила калитку и провела техника на крыльцо.

– Может, молочка? Холодное, из погреба. И блинчики есть. И сметана.

– Не нужно, – неожиданно грубо ответил Терентий. – Где лестница?

Леся поджала губы и, развернувшись так, что волосы взметнулись веером, молча ушла за дом. Терентий огляделся, дивясь давящей тишине. Даже пчёлы в сирени, казалось, жужжали шёпотом.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, он присмотрелся к стене здания. На первый взгляд ничего особенного, но, пройдя несколько шагов вдоль фронтона, он обнаружил большую чёрную трещину, выползавшую из-под крыши. Судя по всему, от недавнего землетрясения просела стена, и там, наверху, получились карниз и щель – и вправду удобное место для ядовитой крылатой твари.

Царапая лестницей бетонную отмостку, из-за угла вышла Леся. Досадуя, что заставил девушку саму тащить стремянку, Терентий бросился навстречу. Зацепившись лестницей за угол дома, Леся сделала неверный шаг и едва не упала Терентию на руки.

Он успел поддержать девушку, но на мгновение её волосы легли ему на лицо, и дыхание перехватило.

– Извините, я такая неловкая.

– Это вы извините, – глухо ответил Терентий. – Я не должен был заставлять вас таскать тяжести.

– Пустяки. Алюминий.

– А дети где?

– Тоша и Гоша? С нянечкой, в группе.

Спихнув ногой каменную крошку от сколотого угла дома, он установил стремянку на отмостке, потом на всякий случай уточнил:

– А что с папой?

– Чума, – сухо ответила Леся. – В прошлом году.

Терентий вспомнил, как месяц отлёживался после прививок, и, несмотря на жару, его зазнобило. Он поправил лестницу и уточнил:

– Здесь вы видели мулга?

Не поднимая глаз, она кивнула. И вдруг Терентий почувствовал прикосновение к великому. К такому, о чём не всякому расскажешь, но чем обычно каждый из нас начинается.

Спустя какое-то время он с удивлением обнаружил, что они по-прежнему стоят неподвижно и держатся за стремянку. Терентий понял, что пропал.

– Цемент нужен, – сказал он. – Вода и песок. Кельма у вас есть?

– Что? – переспросила Леся. – Кельма? Должна быть. Пойду поищу в сарае.

Она ушла, а Терентий достал из котомки пластиковый шлем, респиратор и брезентовые краги до локтей. Накачал давление в ручном опрыскивателе и принялся осторожно подниматься по лестнице. Мулга он не боялся: прикосновение к твари было болезненно пекучим, но не опасным. Так что осторожность Терентия была больше связана с его желанием продолжить нечаянное знакомство с девушкой. А неминуемая доза антидота и сочащийся сукровицей ожог – плохое подспорье романтической беседе.

Остров Ахат, на котором полторы сотни лет назад было решено основать колонию, находился в тридцати километрах от единственного материка планеты. Горы, ограждавшие остров со стороны океана, надёжно защищали поселение от морской стихии, а пролив – от хищников и «неудобных» растений. Первопоселенцы беспощадно истребили всю живность на острове, несколько лет культивировали и подкармливали почву, готовя её под земные посевы. А когда наладился севооборот, привезли скот и птицу, разбили сады и плантации. Последние пятьдесят лет зерновой экспорт Хорта-2 неуклонно завоёвывал позиции в межзвёздном содружестве. На архипелаге подыскали ещё два острова, освоение которых заметно сказалось на плотности населения и состоянии техники Ахата.

Поэтому многие дома пустовали, а основные поставки инструментов и запчастей шли на освоение новых территорий. Неудивительно, что коренная природа подняла голову. Крылатые ящеры прилетали с материка, а недобитая флора, до поры прячущаяся в расселинах и пещерах гор, пыталась отвоевать позиции у пришельцев.

Держа наготове опрыскиватель, Терентий поднялся на предпоследнюю ступеньку стремянки и, опираясь свободной рукой о стену дома, заглянул на карниз. Он был пуст. Здесь не было никаких следов мулга: ни фиолетовых окатышей с характерным трупным запахом, ни костей мелких животных, ни панцирей насекомых.

Чисто.

Лестницу дёрнуло. Терентий, не раздумывая, прилёг на стремянку и, удерживая опрыскиватель, обхватил шаткую опору руками.

– Эй, залётный, – насмешливо окликнули снизу, – высоты испугался?

Терентий опустил голову: ему улыбались двое рослых близнецов, под стать команде Стаса. Один поставил ногу на ступеньку, другой облокотился о лестницу.

– Испугался, – не стал спорить Терентий. – Только не высоты, а вашего союза с местной фауной. Давно против своих воюете?

Парни сразу подобрались и стали серьёзными.

– Ты это о чём, дружище?

– А как иначе понимать? Я провожу санобработку жилья: опрыскиваю мулга, – а вы меня вот-вот в кусты столкнёте. Это такая внутривидовая поддержка и взаимовыручка?

– Мулга? У нас уже год этой нечисти никто не видел.

– Вернулись, – хладнокровно пояснил Терентий. – Народ на новые острова подался, вот мулга и вернулись. Кстати, вы бы отодвинулись от стены. Если тварь свалится на голову…

Он не успел закончить мысль. Подошла Леся с ведром цемента и кельмой.

– А вы тут что делаете? – напустилась она на близнецов. – Вся станица в саду, а вы норму в палисадах отбиваете?

– Полчаса как отправили вагоны, Леся, – возразил один из братьев. – На станции гудки давали. Не слышала?

– Это западный квартал, – пояснил брату его близнец. – Здесь не слышно.

– Лучше за водой сбегай, – насупилась Леся. – А ты песка принеси. Пока техник мулга травит, раствор сделайте. Хоть какая-то от вас польза.

Терентию ничего не оставалось, как тщательно обработать ядом пустой карниз. Особую осторожность он изобразил, просовывая раструб распылителя в щель между стеной и кровлей. Когда снизу подали ведро, он хладнокровно забросал раствором нишу над карнизом, а потом, спустившись на две ступеньки, ещё несколько минут потратил на замазывание щели в стене.

– Давно трусило? – крикнул он.

– С месяц будет, – ответили снизу. – Много домов трещинами пошли.

– И чего ждёте? Почему не латаете?

– Дык хозяёв нет, спасибо услышать не от кого.

– А без спасибо? Если мулга яйца отложит, в шалашах жить придётся, пока яд не выветрится. Аккурат до весны.

Терентий степенно спустился с лестницы, демонстративно отставил далеко в сторону опрыскиватель, сбросил с головы шлем, стряхнул с рук перчатки и опустил на грудь респиратор. С наслаждением сделал несколько вдохов и сказал:

– Как подсохнет, нужно будет затереть.

– Не нужно, – сказала Леся. – И на том спасибо.

Она подошла вплотную и полотенцем промокнула пот с его лица. От неё пахло мятой и земляникой. Терентий обнял её за талию и привлёк к себе, не чувствуя никакого сопротивления.

Напротив, она будто ждала этого движения: подалась навстречу, прижалась…

Тогда он заглянул ей в глаза и был ошеломлён вселенной, которую эти глаза обещали.

– Так вы будете молоко? – прошептала Леся.

– Буду, – таким же шёпотом ответил Терентий. – И сметану. И блинчики.

Они не услышали, как парни, потоптавшись ещё с минуту рядом, ушли, осторожно притворив за собой калитку.

* * *

Она не обманула. Только Терентий получил не одну вселенную, а три: малыши к нему быстро привыкли. В станице к бывшему технику отнеслись с большим уважением. Тем более что работы было много, в том числе и такой, к которой никто толком не знал как подступиться. Законсервировав оставленные переселенцами дома, он привёл в порядок инкубатор, бройлерную линию и поставил дамбу на пути горного ручья. Как только рукотворное озеро подросло, выпросил у магистрата мальков лобаня, карася и щуки. Уже через два года станица перестала заказывать консервы из митрополии, а ещё через год база заключила с Кордонкой договор о встречных поставках: свежемороженая птица и рыба против полного ассортимента металлических изделий, необходимых для ремонта и восстановления сельхозтехники.

Когда прежний староста ушёл с очередной волной переселенцев, у станичников была только одна кандидатура на эту вакансию. Терентий принял должность с обычным спокойствием: без энтузиазма, но и не капризничал, уговоров не ждал. К этому времени его семья пополнилась близняшками – Машей и Дашей, а сыновья подросли настолько, что он отправил их на Землю, в колледж, в котором когда-то учился сам.

Через год после их отлёта Терентий собрал сельский сход и, заручившись поддержкой станичников, возвёл на побережье несколько отелей. Морские обитатели прибрежной полосы были всё ещё малоизученны, но расчёт основывался на строительстве бассейнов с пресной и фильтрованной морской водой. Излучение Хорта оказалось удивительно безопасным для человеческой кожи: великолепный загар и ни одного случая меланомы.

Так Хорт-2 попал в списки престижных рекреаций, а Кордонка получила прямой доступ к орбитальным поставкам, которыми туристы рассчитывались за приём и радушие.

Успех отельного бизнеса подстегнул экономику Хорта, и спустя короткое время Терентий стал губернатором острова Ахат, на территории которого традиционно проходили совещания магистратов архипелага.

Предложение баллотироваться на пост генерала Хорта застало Терентия врасплох. Он настолько привык к отмеренной на годы вперёд судьбе колониста, что новая должность поначалу казалась чуждой и далёкой.

Генерал колонии – это не столько работа «внутри», сколько представительство «снаружи». Генерал представляет интересы колонии в межзвёздной федерации. Эта работа и вправду была «заоблачной», в самом что ни на есть буквальном смысле.

Но отказаться от лестного предложения ему не позволили вернувшиеся с Земли сыновья. Они грамотно выстроили рекламную кампанию, удачно провели несколько важных встреч и сумели заручиться поддержкой значительной части островов.

К концу избирательного забега у Терентия оставалось только два соперника, один из которых – давний знакомый Нисон, продолживший свою карьеру в должности начальника ремонтного управления, а после – прошедший всю чиновническую лестницу в магистрате: ступенька за ступенькой.

Нисон не забыл своего бывшего техника и сам предложил встретиться в неофициальной обстановке, чтобы выработать единую стратегию в борьбе с общим конкурентом: действующим генералом Хорта – Велиховским.

После тёплых приветствий старые приятели уютно расположились в плетёных креслах и какое-то время доброжелательно разглядывали друг друга, прислушиваясь к шуму дождя за окнами гостиничного зала.

– Двадцать лет, – первым нарушил молчание Нисон. – И опять сезон дождей.

– Мне кажется, мы расстались до уборки урожая, – заметил Терентий.

– Были ещё две встречи в Управлении, – напомнил Нисон. – После своего решения остаться в Кордонке ты дважды приезжал: за личными вещами в общагу и оформить перевод в станицу. Забыл?

– И в самом деле забыл, – покачал головой Терентий. – А ведь староста чуть уши не оторвал за то, что обходной лист я привёз только с половиной подписей. Традиции пионеров! Сколько крику было!

– Вот я и думаю, что пора забыть старые обычаи, – перешёл к делу Нисон. – Население планеты приближается к миллиону. Сегодняшний Хорт – это не плацдарм человечества в наступлении на звёзды. Хорт – это полноценный партнёр в экспортно-импортных операциях. Законы основателей вяжут нам руки. Мы не можем полноценно развиваться, всё время оглядываясь назад. Пришло время играть по другим правилам…

– Мы не на трибуне, Нисон, – поморщился Терентий. – Не нужно патетики. И про игры не нужно. Что конкретно ты хочешь изменить в законах Хорта?

– Законы Хорта нужно переписать заново, – заявил Нисон. – В первую очередь, упразднить должность генерала и вместо военизированной системы управления ввести обычный парламент и правительство во главе с президентом. Выработать и принять конституцию. Гражданские дела должны рассматривать не трибуналы, а суд. Необходимо отменить все запреты, ограничения и настояния Устава колонистов. Никаких «переводов», «обходных листов» и «приказов». Хортиец вправе сам решать: сеять ему или отправиться на материк в поисках ценных руд и полезных ископаемых. Освободить женщин от унизительных медицинских процедур в период овуляции с целью воспроизводства близнецов. Хватит! Прирост населения планеты пусть идёт естественным путём, а недостаток в живой силе будем восполнять эмигрантами, от которых после ликвидации системы военного коммунизма не будет отбоя. Вместо клерка из департамента инопланетных поселений, через которого генерал ведёт переговоры с внешним миром, на каждой освоенной планете откроем свои представительства. В том числе и на Земле. И наоборот, пригласим посольства, консульства и миссии к нам, на Хорт…

– Ну и каша! – не выдержал Терентий. – Друг мой, ты шокируешь меня! Об этих новациях в твоей программе социальных реформ не сказано ни слова!

– Разумеется, – ухмыльнулся Нисон. – Наше общество не готово к потрясениям. Поэтому я и предлагаю объединить электораты, чтобы получить абсолютное большинство, а потом в течение срока генералитета ввести необходимые изменения в структуру власти и управления. А когда лавина тронется, её уже не остановишь. Мы же вместе учили историю. Как развалили Советский Союз, помнить?

– Я помню и последствия этого развала, – покачал головой Терентий и задумчиво повторил: – «Наше общество не готово к потрясениям…» Так, если «не готово», зачем трясти? Мы улаживаем проблемы общества или пособничаем своим амбициям?

И насколько умно нам с тобой решать, что женщинам проще: за один заход отстреляться близнецами или перенести несколько беременностей и родов? Выбор занятия? Чтобы добраться до материка, нужен катер, а на самом материке – транспортное средство, припасы, оборудование, оружие. Какая служба будет поддерживать спонтанные желания населения? Из какого фонда на эту блажь будут отчисляться средства? А если тяга к перемене мест обнаружится у значительного числа людей?..

– Мы введём деньги! – твёрдо сказал Нисон. – Мы организуем банки и свой печатный двор. Преуспевающий человек сможет накопить достаточно средств, чтобы оплатить катер и всё необходимое для успешного путешествия. Частная собственность – локомотив прогресса! Впустив на Хорт частную собственность, мы за одно столетие овладеем материком.

Терентий потерял к беседе всякий интерес. Перед ним сидел безумец, который с оптимизмом спринтера вышел на марафонскую дистанцию.

– Ужасно, – сказал Терентий, вставая. – Первопоселенцы в равных паях нанимали звездолёт и покупали всё необходимое для колонизации. Ты собираешься возглавить перераспределение кооперативного имущества? Кто наглее, тот богаче? Кто богаче, тот и прав? Прав тот, кто первым схватит за горло? Но богатых мало, обиженных много. Каждый хортиец будет точно знать, кто виноват в его бедах. Ты готов принимать по миллиону проклятий в день на свою голову, Нисон? А ведь это обман не только ныне живущих. Уверен, что основатели оплачивали своими жизнями колонизацию Хорта не для того, чтобы их потомки передрались за наследство. Я, пожалуй, пойду. Ты говоришь неприемлемые для моего рассудка вещи.

Нисон тоже поднялся, недоверчиво разглядывая своего бывшего техника.

– Не понимаю, – сказал Нисон. – Что тебе не понравилось? Никакого подвоха, Терентий! Ты гарантированно вступаешь в должность генерала. А после становишься первым президентом. Я буду премьер-министром. Каждому острову дадим самостоятельность и сформируем единое государство на федеративной основе. Это реальный шанс за два-три поколения догнать экономический потенциал Земли!

– «Догнать и перегнать», – устало кивнул Терентий. – И такое было. Почему бы просто не жить? Зачем бежать за кем-то, если можно спокойно идти своей дорогой?

Нисон нахмурился:

– Ты против процветания планеты?

– Я против одурачивания населения. Твои избиратели не голосуют за революцию, Нисон. Опубликуй свои намерения, и давай послушаем, что скажут люди.

– Люди ни черта не смыслят в этих вопросах! Они живут сегодняшним днём, а думать нужно о следующих поколениях!

– Люди умнее нас с тобой, – спокойно возразил Терентий, направляясь к выходу. – Что ближе к истине: организация собственной жизни или планирование чужих судеб? Ты до сих пор не женат. Но если ты не можешь устроить свою жизнь, как собираешься налаживать жизнь планеты? И насчёт грядущих поколений… за тебя ведь подумали первопоселенцы? Тебе не нравится, что кто-то подумал за тебя, но ты пытаешься думать за потомков. Это такая логика?

– Я уничтожу тебя, – пообещал Нисон. – Я договорюсь с Велиховским. Старик обрадуется спасению своей должности. Мы объединимся, и ты ничего не сможешь сделать.

– Ты не сможешь меня уничтожить, – через плечо сказал Терентий. – Потому что всё моё – внутри. Его нельзя ни отобрать, ни испортить.

– Тогда я уничтожу тебя изнутри, – в спину уходящему противнику закричал Нисон. – Ты пожалеешь!

«Уже жалею, – подумал Терентий, закрывая дверь. – Я уже жалею того Нисона, с которым когда-то давно был знаком…»

* * *

Через неделю после размолвки с Нисоном сыновья принесли газету с настораживающей статьёй. Речь шла о семейных легендах и традициях претендентов на должность генерала колонии. Пробежав глазами строки о Велиховском, прадед которого был первопоселенцем, и скупые описания преданий молодого клана Якобсонов, чьим представителем был Нисон, Терентий прочёл о мулга, которого он когда-то «отважился замуровать» под кровлей своего дома в Кордонке.

– Кто давал материал корреспонденту? – поинтересовался Терентий.

– Это спецкор Велиховского, – ответил Антон. – Его просто так не спросишь.

Георгий промолчал, только развёл руками.

Позвали сестёр. Но Маша и Даша лишь восторженно смотрели на отца и братьев. Их почтение к старшим было известно всему острову. Леся в это время была на биостанции на материке. По телефону она так и не поняла, о чём её спрашивают, и вместо ответа пообещала приехать, как только сможет.

Так и выяснилось, что никто из семьи интервью корреспонденту не давал. И хотя из истории, как познакомились Терентий и Леся, тайны не делали, Терентий испытывал смутное беспокойство – категорическая неприязнь к интригам не исключала его пристального внимания к чужой закулисной возне. Терентий твёрдо знал, что «просто так» информацию о претендентах печатать не станут.

Тем не менее более важные дела вскоре задвинули газетную статью в дальний угол памяти, и, возможно, о ней больше никогда бы не вспомнили. Но случилось иначе.

Зоологическое общество опубликовало открытое письмо генералу Велиховскому, в котором просило разрешения вскрыть нишу под кровлей дома Терентия, чтобы извлечь останки мулга. Общество выражало озабоченность человеческой экспансией на Хорте и собиралось доказать акселерацию видообразования местной фауны под влиянием антропогенного фактора.

Это был ощутимый удар.

В том, что последует вслед за этой «просьбой», Терентий не сомневался. И действительно, дальнейшие события происходили стремительно и неотвратимо.

Дочери стали объектом пристального внимания прессы: Маша и Даша взахлёб рассказывали о своей дружной семье. Сыновья, справедливо полагая, что пиар лишним не бывает, тоже не скромничали. Мелькнуло интервью с Нисоном, в котором он признался, что завидует трудовой биографии Терентия. «Безупречная история добра и правды, – подчеркнул Нисон. – Трудно представить, чтобы человек за всю свою жизнь ни разу не поддался искушению хотя бы единожды солгать. И я бесконечно горд, что мне когда-то пришлось работать с таким человеком в одной упряжке».

Политика военного коммунизма не предполагала получение согласия у владельцев дома на ремонт кровли. Велиховский удовлетворил ходатайство зоологического общества. Те передали подписанный приказ жилищно-коммунальной службе и однажды утром с рабочими и журналистами отправились в Кордонку.

Терентий решил не менять привычный порядок дня, предпочитая следить за событиями из кабинета по телевизору.

Чиновники сновали с бесконечными бумагами, редкие звонки пробивались сквозь заслоны секретарей…

Терентий работал как всегда собранно и уверенно.

Глядя на его спокойное, чуть отстранённое лицо, никто не подозревал о шквале эмоций, от которых у него темнело в глазах. Ему было плевать на карьеру.

Рушилась жизнь.

Никогда больше он не увидит счастья в глазах дочерей. Рукопожатия сыновей не будут столь энергичными и крепкими. Что-то придётся объяснять Лесе.

Когда рабочий приставил лестницу к стене, Терентию захотелось выключить телевизор. Он уже жалел, что не поджёг дом после первого хода Нисона – газетной статьи о семейных преданиях претендентов на генеральское кресло. Терентий многое мог сделать: от поджога до подлога. Но не сделал ничего, доверяя привычной тактике: лучший способ управлять событиями – не вмешиваться в них. И вот оно, исключение. Тот самый случай, который показывает, что инструкций на все случаи жизни не бывает.

Рабочий долотом разбивал запломбированную щель, но Терентий прислушивался не к молотку, а к сдержанному гудению пчёл и далёким гудкам локомотива… Телеаппаратура передавала и другие звуки, но только этот привычный для его слуха фон занимал всё внимание Терентия.

– У нас шампанское, отец!

Он и не заметил, как сыновья вошли в кабинет. В руках Антона – бокалы, Георгий откупоривал бутылку.

– После такой презентации генеральская должность нам обеспечена! – ликовали братья. – Теперь нам даже консолидация твоих оппонентов не страшна. Надо будет узнать, кого благодарить за первую статью о семейных легендах.

«Я бы мог назвать это имя прямо сейчас, – душно размышлял Терентий. – Нисон исполнил обещание. Уничтожил меня изнутри. А я ничего… совершенно ничего не сделал, чтобы спасти положение».

Когда рабочий осторожно передал вниз чёрный кулёк с останками мулга, сыновья разлили шампанское по бокалам и попытались с Терентием «чокнуться». Но он плохо понимал, что происходит: от неверного движения бокал разбился. Шампанское холодом обожгло ногу. Розовая жидкость, пузырясь и пенясь, быстро впиталась в штанину.

– На счастье! – крикнул Антон.

– Хорошая примета, – поддержал его Георгий.

«Охренеть», – подумал Терентий.

Зазвонил телефон.

Терентий безучастно смотрел на разрывающийся пронзительными трелями аппарат.

– Может, это мама? – предположил Антон.

Но это была не мама.

– Как легко ты попался, Терентий! – послышался голос Нисона. – Опустился до подлога. Теперь учёный люд сделает экспертизу останков твари и выяснит, что убит мулга не двадцать лет назад, а вчера. Как будешь выкручиваться, умник?

– Как обычно, – глухо ответил Терентий, – никак.

– Значит, труп мулга под крышу подложил не ты? – сделал вывод Нисон. – Тем веселее. Чьё-то заступничество сыграет с тобой злую шутку.

– Для тебя это игра?

– Вся жизнь – игра!

– Удобный слоган, – согласился Терентий. – Жаль, что к реальной жизни отношения не имеет.

– Тогда образцы штукатурки я тоже отправлю на экспертизу, – пообещал Нисон. – Для близости к жизни. И брифинг проведу в лаборатории, параллельно с экспертизой. На радость журналюгам: такое реалити-шоу надолго запомнится.

– Что ж, – прислушиваясь к телевизору, сказал Терентий, – проведи.

– На что ты надеешься?

– На справедливость.

– Глупо!

– Возможно. Но это всё, что я могу, – ответил Терентий и положил трубку.

Репортаж из Кордонки продолжался, и, когда в трансляцию ворвался очередной гудок локомотива, Терентий понял, как мулга мог оказаться под крышей его дома. Послушно приняв новый бокал из рук сыновей, он спросил:

– Когда в Кордонку ближайший транспорт?

– Ты можешь воспользоваться служебным автомобилем, – напомнил Антон.

– Мы будем пользоваться служебными привилегиями исключительно в служебных целях, – недовольно заметил Терентий. – А если вы будете поступать иначе, наша семья навсегда уйдёт из общественной жизни Хорта. Это понятно?

– Да, папа, – сконфуженно согласился Антон. – Ты просто не сказал, что собираешься в Кордонку по личным делам.

– Автобус через пятнадцать минут, – сказал Георгий. – Я позвоню, чтоб подождали. Это обычная практика…

– Не нужно, – остановил его Терентий. – Пойду дворами, перехвачу его на дороге.

* * *

Поиски нужного дома в западном квартале заняли немного времени: безобразное пятно штукатурки под кровлей и сколотый угол здания…

Прошлое будто ожило, тесня грудь, наполняя воздух запахом сирени, которую нынешние хозяева безжалостно вырубили под корень. Терентий никак не мог справиться с дыханием: как же так получилось, что за все эти годы ему ни разу не пришло в голову поинтересоваться: кто выправил скол на углу дома Леси и кто затёр щербатую поверхность цементной пломбы? Что же на самом деле произошло тогда, двадцать лет назад?

Его окликнули. Присмотревшись, Терентий узнал Чеслава – брата-близнеца Леси. Обрадовавшись приятному финалу одиночества, он быстрым шагом вернулся к калитке:

– Какими судьбами, братишка?

– Леся позвонила, – ответил Чеслав, горячо отвечая на рукопожатие. – Сказала, чтоб всё бросил и ехал в Кордонку. Вот к этому дому. Мол, здесь будет Терентий, расскажи ему обо всём, о чём спросит.

– Вот как? – покачал головой Терентий. – Тогда рассказывай, как получилось, что под крышей моего дома нашли останки мулга, которого я не убивал.

– Не так скоро, братец, – добродушно прогудел Чеслав, – давай-ка сперва присядем.

Они уселись на скамейку под окнами чужого дома.

– Эту тварь Николай убил, – сказал Чеслав, – за неделю до отправки на материк. Там он и умер от неизвестной инфекции. За трое суток погибла половина экипажа, и живые решили не возвращаться. До самого конца передавали описание симптомов, по указаниям медиков делали лабораторные анализы. Сегодня – рядовая разновидность зооноза, детишкам в саду прививки делают. А тогда… первые полгода Леся не разговаривала. Ни с кем. Даже с детьми. Мы даже голос её забыли.

– Но зачем она привела меня к чужому дому? – спросил Терентий и тут же пожалел о вопросе.

Можно было не спрашивать.

– Ты казался более сообразительным, – усмехнулся Чеслав. – Со своими станичниками ей знаться не хотелось – ей же не жалость была нужна, а любовь. Вот она и побежала вам навстречу. А про мулга придумала в качестве зачина. С чего-то же надо было начинать? Она же не знала, что с первого раза вытянет своё счастье. Наверное, судьба так наградила за подвиг мужа. По справедливости. Надеюсь, ты не против?

Нет. У Терентия не было претензий ни к жене, ни к жизни. Но одна мысль не давала покоя, мучила:

– Но ведь тогда получается, она с самого начала знала, что там не было мулга? Знала, что я её обманул?

– Кто лучше? – спросил Чеслав. – Мужчина, который отказывается от бессмысленной работы, или мужчина, который делает бессмысленную работу, чтоб угодить женщине? Так что сейчас я больше беспокоюсь за неё. Волнуется, наверное. Она же не знает, как ты отнесёшься к новой правде.

Терентий порывисто поднялся:

– Спасибо, что приехал, братишка! Я очень тебе благодарен.

И он широкими шагами устремился прочь.

– Эй! Погоди! – поднялся следом Чеслав. – Куда ты несёшься, торопыга?!

– В сельсовет, – обернувшись, крикнул Терентий шурину. – Нужно срочно позвонить Лесе. Не хочу, чтоб она волновалась.

Он и вправду очень спешил.

Потому что на этот раз точно знал, как ему следует поступить.