Текст книги "Договор"

Глава 2
Запоминание и изучение

Уже неделю вокруг меня наблюдается нездоровое оживление. Я думаю, что намного опережаю развитие своих сверстников, и из-за этого образовалась такая свалка. Причём то, что было на следующий день после моего рождения, было жалким подобием того, что происходило сейчас. На шестой день нанесла визит, очевидно, местная правительница, хотя я могу и ошибаться.

В этот день в моей комнате навели дополнительный марафет и уборку. Ноги мои чуть окрепли, и я уже более уверенно выглядывал из-за края кроватки, держась двумя руками за него. Чёрная служанка покормила меня из бутылочки, сменила подгузник (когда же я вырасту-у-у!!!) и, натянув какую-то детскую кофточку, убежала, очевидно чтобы не мозолить глаза.

Охрана стояла вся дополнительно обвешанная разнообразными побрякушками, амулетами и медальонами. Я также заметил, что многое из украшений и даже оружия было также обвито энергетическими разноцветными линиями. Жаль, что охранницам не разрешалось брать меня на руки, а то бы первое, к чему я протянул бы ручки, – их оружие. Ну да ладно, на матери тоже было навешано разного добра, как на новогодней ёлке. Что стоило её супероткровенное платье, честно говоря, больше похожее на смесь того, что я видел на Эхаялин плюс купальник с короткими изящными сапожками на ногах. Волосы были распушены, и создавалось впечатление, что их объём больше объёма тела. Надеюсь, мама возьмёт меня на ручки и я сумею стырить какую-нибудь магическую побрякушку. Надо только момент подгадать. Ну, это уж дело техники. Между странных медальонов, выпускающих в окружающее пространство чуть колыхающиеся энергетические щупальца, особенно выделялся знак в виде лазурного полумесяца, расположенного горизонтально концами вниз, с тыльной стороны полумесяца как бы вырастал чёрный узкий прямоугольник, за который он и был через кольцо прицеплен к чёрной цепочке. Знак был довольно большой, наверное с две мои ладошки.

Ещё раз взглянув на родственников, я обнаружил на них множество таких же знаков: серьги, застёжки, крестовины мечей, сабель и кинжалов, навершия на оружии, вышивка на элементах одежды. Этот знак был даже вытравлен на полированных волнистых лезвиях боевых кос моих охранниц, застывших неподвижными истуканами в сумеречном свете светильников. Что уж говорить о моей кофточке? Появился где-то на горизонте отец, перебросился с присутствующими парой чуть ли не ритуальных фраз и стал, подпирая стеночку, контролировать комнату. Странный он, и положение в семье у него странное. И оружие у него отличается в лучшую сторону, и одежда практичнее.

Мама, осмотрев комнату, удалилась вместе с кагалом родственников, но спустя минут пятнадцать (я, как только комната опустела, сел, а как услышал приближающийся шум, опять поднялся) вернулась, сопровождая властную среброволосую женщину, одетую в красивое, разрезом похожее на китайское, платье. Её волосы были собраны в длинную (примерно до колен), толстую косу, украшенную заколками. Украшений было мало, но это, наоборот, производило неплохое впечатление. Обута она была в лёгкие, наподобие греческих, сандалии.

Охрана при виде её втянула живот и выпятила грудь. Женщина скользнула по ним безразличным взглядом и подошла в сопровождении матери ко мне. Внезапно я понял, что в комнате стало абсолютно тихо – никто не разговаривал и даже не шевелился. Женщина наклонилась. Я посмотрел ей в глаза и понял, что в них плескалось пламя. Было впечатление, что она смотрит в рыжее пламя и оно отражается в её глазах. Мне показалось, что меня затягивает в огненную бездну, но страха или боли не было. Было лишь тепло и что-то похожее на… интерес? Мне захотелось поиграть с огнём, и, интуитивно, я понял, как воздействовать на него. Я стал загибать гигантские языки пламени, собирая их в один пучок. Языки пламени как-то пытались своевольничать и разгибаться, но я им этого не позволял, и их сопротивление сошло на нет. Я почувствовал одобрение и силу внутри себя. Но мне показалось, что пламя какое-то слабое… А что, если… Поддавшись порыву, я всю силу, словно ведро керосина, плеснул в гигантский огненный столб. В следующее мгновение я вернулся в реальный мир.

Первое, что попалось на глаза, – это заваливающаяся назад гостья и мать, подхватывающая её. Чёрные слуги тут же принесли стул, и мать туда усадила гостью. Мать уже создавала что-то наподобие виденного мной зелёного заклинания, но гостья остановила её, что-то сказав. И с интересом ещё раз посмотрела на меня. Огня в её глазах не было. Спустя секунду она, тряхнув головой, встала, с улыбкой обвела родственников взглядом и что-то произнесла, указав на меня (надеюсь, не «секир башка, аллах акбар»), и, коротко переговорив с матерью, удалилась. Мне показалось, что перед уходом она глянула на меня и в её взгляде пронеслось лёгкое сожаление. Интересно, к чему бы это?

Родственники, во главе с матерью, вывалились следом за ней. Я недовольно огляделся – а на ручки, а магическую цацку? Впрочем, я заметил стоящего около кроватки отца в его традиционной сбруе с кинжалами и мечами. Краем глаза я заметил, что за ним напряжённо наблюдает охрана. С чего бы? Он наклонился, рассматривая что-то у меня в глазах. Я же, не отводя глаз, аккуратно взялся за ручку его метательного ножа и потянул на себя. А что? Сам виноват. Что попало в мои загребущие ручонки – то моё. Нож неожиданно легко вышел из ножен, но удержать я его не смог, и он оглушительно звякнул о пол. Я испугался, что батю сейчас скрутит охрана, но девки всё видели и усмехнулись, когда батя удивлённо смотрел на пол. Хмыкнув, отец забрал нож и вышел из комнаты. Больше ничего в этот день необычного не произошло, и после того, как меня покормила и переодела служанка, я заснул.

После визита высокопоставленной гостьи все успокоились, и потянулись серые будни. Когда я пошёл, все приняли этот факт как нечто собой разумеющееся. Мать забегала редко – хорошо, если каждый день минуты на две. Честно говоря, я по ней скучал и с нетерпением каждый день ждал её визита. Ещё реже приходили родственники, но благодаря тому, что их было до фига, не было ни дня без визита. Иногда приходили высокие белокожие статные мужчины и женщины в сопровождении матери. Я так думаю, это были дальние родственники либо старшие дети моей матери, живущие не в Доме.

От скуки я начал пытаться работать со своей Силой. С этим были определённые проблемы. Самые главные – я не знал, с чего начать, где искать и, собственно, как с ней работать? О принципах медитации я знал только то, что они есть. Я стал перебирать воспоминания тех моментов, когда колдовали окружающие. Пока таких моментов было только два. Причём в случае с матерью заклинание было незавершённым. Может, ключ к разгадке в странном происшествии с необычной гостьей?

Ещё через месяц, когда я стал вылезать из кроватки, прислуга начала присутствовать рядом со мной постоянно, чтобы со мной что не случилось. И через пару дней меня мать взяла за руку и вывела на прогулку по Дому.

Архитектура просто поражала. Нет слов, чтобы описать то, что я увидел с балкончика во внутреннем дворике.

Во-первых. Над головой неба не было! А был каменный свод. До него, по-моему, было метров триста – четыреста. С потолка спускались гигантские сталактиты, плавно переходящие в сталагмиты. Насколько я помню, подобные образования назывались сталагнатами. Все подобные образования, насколько хватало глаз, были обжитыми – на это указывали освещённые окна и вырубленные спиральные лестницы. Я стоял на балкончике с матерью недолго – она дала мне насладиться видом и повела вниз по лестнице. Я оказался не готов к таким долгим прогулкам, вдобавок ступени для меня были слишком круты. Увидев это, меня взяла на руки служанка и в сопровождении двух солдат-мужчин, вынырнувших из скрытой ниши, спустилась на восемь пролётов.

Свернув за угол, мы оказались во дворике – тренировочной площадке. Площадка имела форму вытянутого ромба длиной примерно двести пятьдесят метров и шириной – я повертел головой – около половины этого расстояния. В двух метрах от служанки, державшей меня, каменный пол заканчивался, и за невысоким бордюром начинался песок. На дальнем конце площадки две пары полуобнажённых мужчин ожесточённо махали мечами. За ними наблюдала группа воинов в кожаных латах и несколько мужчин в плащах с глубокими капюшонами. Один из них повернулся к нам спиной, и мне удалось разглядеть на сероватом фоне плаща знак нашего Дома. Неожиданно в одной паре тот воин, что был правее, упал на колено, прижимая правую руку к боку. К нему подошёл один из «плащей», наклонился и начал водить руками по ране. Даже отсюда было видно, как течёт красно-чёрная кровь. Наверное, о таком понятии, как тренировочные мечи, тут не знали. Впрочем, если в этом мире сильно развита магия (и при достаточном количестве этих магов), то необходимости в них действительно нет. И точно, когда через минуту поднявшийся воин стёр тряпкой кровь с тела, раны видно уже не было.

Служанка тем временем спустила меня с рук, и я, шлёпая босыми ножками по тёплому полу, осторожно (не дай Эхаялин упасть!) подошёл к площадке и опустился на колени. Правой рукой я начал разгребать песок, но продолжалось это недолго – рука упёрлась в камень. Моя догадка подтвердилась: песок был привозным. Я взял в горсть немного и сыпанул на бордюр. Спустя пару секунд песок – я успел разглядеть, как сработало заклинание, – затянулся обратно во дворик. Теперь понятно, почему его не разнесли по всему дому. Песок и каменный пол были пропитаны разной по цвету энергией. Серая энергия песка, взаимодействуя с бурой энергией пола, отталкивалась от неё, увлекая за собой песок материальный. Оглянувшись на мать, я увидел на её лице выражение гордости и одобрения. На этом моя первая прогулка подошла к концу. Служанка снова взяла меня на руки и отнесла в мою комнату, где, поев, я заснул.

С того дня меня выносили гулять ежедневно. На песчаной площадке я иногда видел тренирующихся солдат, а однажды даже застал тренирующихся женщин. Наконец-то я разобрался в назначении странного оружия на поясе. Это оказалась составная плеть. Она состояла из очень острых пластин, похожих по форме на наконечники стрел. Плеть была не только оружием средней дистанции, но также и дальнего боя. В этом варианте использования во время хлёсткого удара последнее звено отсоединялось магически и по инерции устремлялось в направлении цели.

Строй высоких, пропорционально мускулистых беловолосых женщин-воинов, затянутых в чёрные кожаные доспехи, закрывающие всё тело (даже на лицах были чёрные маски с узкими длинными глазными щелями), впечатлял. Я назвал их жрицами. Командовала ими неуловимо знакомая черноволосая женщина в белой маске с чёрными знаками. Очевидно, это была одна из моих сестёр. Командирша прошлась вдоль строя, зычно пролаяла какую-то команду (жрицы слитным движением построились в две колонны) и, продолжая что-то лаять, во главе отряда покинула дворик-плац. М-да уж. Побыстрее бы стать взрослым – я тоже хочу на задание, и чтоб кровищи по колено.

Пытаюсь спать днём до прогулки, а ночью, когда никто за мной не следит и не отвлекает, работаю над однажды виденным заклинанием. Хотя это нельзя назвать словом «работа». Заклинание я назвал Исцеление. Когда его колдовала охранница, из её пальцев буквально вырвались ярко-зелёные жгуты, напоминающие концентрированный ионизированный газ. Повисев пару мгновений, эта перепутанная светящаяся проволока образовала паутину, упала на мать и сразу впиталась в кожу. Вопрос только один: как охранница вызвала свою Силу? Однажды мне удалось пальцами дотянуться до светящихся веток над кроваткой, но я ничего не почувствовал. Наверное, и не должен был.

После долгих раздумий я решил, что если вижу магические конструкты наиболее хорошо, только максимально расслабившись, то и Силу внутри себя должен почувствовать тогда же.

Так прошло ещё два месяца. Моя жизнь шла своим чередом. Чёрная служанка, посоветовавшись (именно посоветовавшись, а не получив приказ) с матерью, научила меня пользоваться местным аналогом унитаза. Чему я был одновременно и рад и огорчён. Огорчён тем, что у меня забрали единственную одежду – мой родной подгузник, оставив меня в чём мать родила. Вдобавок меня перевели из ставшей родной комнаты в отдельные покои. Они тогда почудились мне огромными и состояли из небольшой гостиной, спальни и санузла с огромной ванной. Спальня мне тогда показалась хоромами, а кровать – футбольным полем. Служанка также научила меня пользоваться ванной. Принцип краников был похож на родной, но смесителя не было. Один краник включал ледяную воду, а другой – кипяток. Естественно, душа при такой системе не существовало. Странно, смеситель же вроде простая вещь. Впрочем, всё гениальное – просто…

Служанка на ночь оставалась спать в гостиной на маленьком диване. Когда мне было ночами одиноко, я подлезал ей под бок, прижимаясь к её тёплому обнажённому телу. Проснувшись утром, она относила меня в мою кровать и укрывала.

Поразмыслив и понаблюдав за окружающими, я понял, что чёрные по-собачьи преданы моей семье. Если серые могли даже спорить с матерью, то чёрные безропотно выполняли ЛЮБОЙ приказ или её решение.

Однажды сбившись, я перестал считать дни. Толку-то. Когда-нибудь же мне скажут мой возраст?

Примерно через четыре месяца однообразной жизни в своих покоях у меня наконец-то получилось нащупать свою Силу. Это случилось, когда я стал засыпать под боком служанки. Погружаясь во тьму, которая мне заменяла сон, я просто её ощутил. Как будто начал чувствовать контуры меча сквозь туманную пелену. Но, не успев осознать это, я заснул.

Тем горше было настроение утром. Но из этого я сделал два вывода: Сила у меня есть и, возможно, с тренировками и возрастом она станет доступной.

Шли недели. Ощущение Силы повторялось всё чаще, пока я не стал чувствовать её постоянно перед сном. Видение силовых линий теперь было со мной постоянно и не прерывалось, даже когда я активно двигался. Мать я видел всё реже.

Во время прогулок служанка не пускала меня никуда из песчаного дворика. Сидя на бордюре, я наблюдал за, казалось, вечно куда-то спешащими чёрными и так же вечно тренирующимися мужчинами-солдатами. Причём отца или кого-то из родственников я не видел здесь ни разу. Вероятно, они тренируются в другом месте, так же как и жрицы с магами. Временами мимо пробегали стайки серых и чёрных детей, но таких, как я, среди них я не видел. Очевидно, их игры пройдут мимо меня. Как же мне иногда хочется ошибаться в своих выводах!.. Наверное, по возрасту меня пока не учат языку и грамоте, но, думаю, скоро начнут.

Я посмотрел вдаль. Между сталагнатов-дворцов временами что-то летало, медленно махая крыльями. За моей спиной возвышалась чудовищная колонна Дома, подавляющая своим величием. Временами я видел странных крылатых существ, живущих на потолке и в основании самого сталактита. А однажды я даже заметил глаза-угли, смотрящие сверху на меня. Какого же размера существо пряталось во тьме? Из-за этого я часто садился спиной к Дому.

Было спокойно, на меня снизошло умиротворение. Мне даже не мешали снующие слуги, визжащая ребятня и тренирующиеся в полный контакт солдаты. Я прикрыл глаза и почувствовал свою Силу, но вне меня… Она была похожа на замершее облако полупрозрачного багрового пламени. Я протянул к нему руку – оно потянулось ко мне и стало вливаться в меня через пальцы, но влилось не до конца – примерно треть осталось висеть…

Позади меня раздался испуганный возглас служанки. Хоть бы она не сбила концентрацию!.. Я открыл глаза. «Я спокоен. Я спокоен…» Над моей ладошкой зависло давешнее оранжевое пламя. Я пошевелил пальцами – пламя будто попыталось повторить моё движение. «Ты – часть меня». Пламя колыхнулось в ответ. «Ты принадлежишь мне». Пламя мгновенно взмыло метров на пять, раздулось и зависло невесомым светящимся туманом. Меня переполнили ощущения гордости и радости. Так радуется щенок, идущий рядом с хозяином. Это не мои эмоции. Я поднял глаза – пламя резко уплотнилось и превратилось в пылающую птицу, расправившую огромные крылья. Она опустила голову к моему лицу. Я не почувствовал жара, лишь тепло. Провёл рукой по твёрдому клюву и мягким перьям головы и шеи. Птице понравилось, но в следующую секунду она недовольно посмотрела мне за спину, издала крик-клёкот, схожий с громким криком индюка, и очень быстро втянулась мне в ладонь, оставив ощущение тепла и могущества. Я обернулся и увидел испуганную старшую сестру. Приплыли.

Глава 3
Учёба и постижение

Похоже, две старших сестры и мать цапаются. Я сижу на мягком диванчике и стараюсь не отсвечивать, приговаривая про себя мантру: «Меня нет, меня здесь нет». В углу так же пытается слиться с местностью отец. В конце концов женщины достигают консенсуса, мать подходит к отцу, тычет в него пальцем и, что-то шипя, уводит его. Две старших сестры достают из столика деревянный стакан и две палочки с непонятными знаками. Бросив в стакан палочки, одна из них сильно трясёт его, другая не глядя тянет палочку и, недовольно цокая языком, вздохнув, внимательно смотрит на меня. К чему бы?..

На следующий день выспаться мне не дали. Разбудила меня служанка. В руках она держала штанишки и маленькую курточку. Уже одно это окончательно прогнало сон. Я сам натянул одежду, служанка только помогла справиться с застёжками, и вышел в гостиную. Здесь меня из новых предметов поджидал невысокий столик и маленькая табуреточка. На столике стояла моя еда, но не в бутылочке, а в обычной, пусть и маленькой, чашечке. Молоко стало гуще. Интересно, что туда добавляют? Надеюсь, вреда не будет.

После завтрака меня повели в другую часть Дома. Меня сюда раньше не пускала служанка, и всё здесь было мне в новинку. На стенах были вырезаны батальные барельефы, а на самых ответственных местах даже горельефы, изображающие Высших, применяющих заклинания либо с оружием в руках. Свернув за угол, мы вошли в длинный, слабо освещённый коридор. Справа был ряд дверей, слева – ниши со стоящими в них статуями Высших. Как я определил, что везде изображены Высшие? Просто: по длине ушей. Статуи в два человеческих роста в основном изображали женщин. Мужчин практически не было – пара на входе и пара в середине. Вот такое матриархальное общество. Интересно, а моя статуя будет здесь стоять хоть когда-нибудь? Мечты, мечты…

Поднявшись по лестнице и миновав пару поворотов очередного коридора со статуями Высших, я, держась за руку служанки, вошёл в… библиотеку! Это была самая величественная библиотека из всех немногих, что я видел. Арочный потолок был высотой метров двенадцать, ширина помещения – около тридцати метров, а длина – около семидесяти. Книжные шкафы были расставлены в два ряда и содержали множество аккуратных книг, скрученных свитков и сшитых рукописей.

Сзади раздались мягкие шаги. Обернувшись, я увидел входящую проигравшую старшую сестру в сопровождении серого мужчины в простой одежде и серой женщины в красивом платье. Сестра, коротко переговорив с ними, удалилась за отдалённый стол, села за него и, взяв какую-то книгу, начала читать. Наверное, предосторожность, чтобы я не спалил библиотеку. Служанка усадила меня на стул, и я понял, что вижу перед собой своих первых учителей. Сходив в глубь библиотеки, женщина принесла толстую красивую книгу – мой букварь. Учёба началась.

Для меня было шоком понять, что букв в местном языке – пятьдесят две, а цифр – сто, то есть используется сторичная система исчисления. Часов в сутках было двадцать пять, в местной минуте – сто секунд, и минут в часе тоже было сто. Год длился триста девяносто семь дней, каждый третий год был на день короче. Месяцев было восемь – по два в каждом квартале. В каждом месяце было примерно по пятьдесят дней. Это было похоже на пытку – я не думал, что всё окажется так сложно. Впрочем, голова у меня варила хорошо, и даже алфавит мне постепенно поддавался. Заодно учителя учили меня разговорному языку: мужчина создавал заклинанием фантом предмета, а женщина великолепным голосом произносила его название. Я пытался повторять за ней – получалось откровенно плохо. Но даже такой результат очень радовал моих учителей.

Я неожиданно быстро устал, и учителя, увидев это, закончили урок. Служанка взяла меня на руки и отнесла в покои покормить. После за мной зашла сестра, и, опять на руках служанки, я пропутешествовал по длинным коридорам за ней. Свернув за очередной поворот, мы очутились на ещё одном большом ромбовидном дворике. Его можно было бы назвать двойником тренировочной площадки, если бы песчаный пол не был разделён на множество одинаковых ромбиков. В них сидело много серых мужчин и женщин, каждый в своём, а вдалеке я даже увидел своих маленьких сестёр. А одна жрица соединила два ромбика в параллелепипед. Я чувствовал здесь бурлящую Силу. Всмотревшись, я понял, что ромбики образованы силовыми стенами, которые удерживали в пределах граней белый песок, играющий роль подстилки. Между ромбиками были свободные от песка дорожки шириной около полуметра.

Местные сидели в разнообразных позах – кто-то даже лежал на боку, глядя на разложенные перед собой листы бумаги. Я, сосредоточившись, с интересом посмотрел на, очевидно, медитирующих и увидел вырывающиеся из их тел протуберанцы разноцветной энергии. Некоторые из них вяло шевелились, иногда сплетаясь в причудливые узелки и формы, другие, наоборот, замерли в виде истончающихся шипов, пытающихся пробить щиты. Кстати, большинство энергощупов были чёрного или серого цвета.

Неожиданно чёрные щупальца ближней к нам жрицы, пытающейся ими что-то связать, лопнули, и узел чёрной энергии со звонким ударом кнута расплющился о яростно заискривший щит, мгновенно из неосязаемого ставший полупрозрачной стеной фиолетового цвета. Жрица под смешки соседей ругнулась и невозмутимо начала новую попытку сплести узел. Чёрная же клякса на щите начала медленно истаивать в воздухе, фиолетовый щит одновременно тоже становился опять прозрачным.

Та-ак, намёк понятен: нефиг на тренировочной площадке с магией баловаться, для этого есть медитативная. Понять бы, как щиты включать и выключать. Ну, я думаю, мне это сейчас покажут. И точно, сестра со служанкой повели меня по дорожкам в глубь ромбиков с медитирующими. Чем дальше мы шли, тем больше на нас обращали внимание, а когда мы наконец добрались до свободной площадки, на нас смотрели уже почти все. Как только мы шагнули на песок, шит включился. Так просто? Сестра без помех выбралась на дорожку, оставив меня на ромбике. Я оглянулся, на меня смотрели все окружающие. Я не понял, я вам что, клоун? Ладно-ладно, будет вам представление!

Сев на колени, я закрыл глаза и обратился к дремлющей Силе и неожиданно ощутил барьер вокруг себя – он казался твёрдой, чуть пружинящей стеной, даже немного приятной и скользкой, как стекло. Пламя внутри меня приняло форму птицы – захотев свободы, она вопросительно курлыкнула. Да… Иди… Медленно открываю глаза – птица уже вытекла из руки и висела передо мной на расстоянии вытянутой руки. Её связывал со мной, словно поводок, ярко-оранжевый жгут Силы, растущий из ладони. Птица, сложив крылья, села передо мной на песок и, распушив хвост, словно павлин, издала довольный клёкот. Я раскрыл свою Силу и плеснул часть через провод птице – она сразу же выросла почти в два раза, нависнув надо мной и став намного плотнее. А если бы я плеснул всю? Щиты за её спиной быстро становились непрозрачными. Я немного испугался и обратился к неподвижно застывшей птице: «Иди назад…» Птица снова курлыкнула, теперь недовольно, и так же быстро, как и в прошлый раз, втянулась в правую руку. Мне показалось что пламя прошептало внутри меня: «Аоре ил’нтаро». Интересно, а какой предел у фиолетовой защиты? Как-нибудь потом узнаю.

Я попытался связать узелок из энергощупалец – ничего, естественно, не вышло, и энергия, запасённая в щупальцах, потекла, превращаясь в струю огня. Классно, у меня есть ручной огнемёт! Вскочив, я отбежал в ближний острый угол и, влив больше энергии, расплескал необычное ярко-красное пламя по противоположной стене. Пламя завыло и заревело. Я добавил ток и начал равномерно водить струёй, поливая огнём, по непрозрачному фиолетовому щиту. Струя огня на выходе из ладони была довольно толстой, но пальцами её можно было сжать до толщины жутко свистящей спицы. Сжав же кулак, мне удалось собрать огонь в нечто вроде сгустка, который, как только я разжал пальцы, унёсся вправо, используя пальцы как направляющие, и, врезавшись в щит, буквально охватил все четыре стены. Через пару минут беготни и экспериментов с огнемётом я догадался заглянуть в глубь своего дара и обнаружил, что он значительно опустел. Осознав это, я «перекрыл вентиль», «выключив» свой огнемёт.

Я попытался выйти за фиолетовый щит, но только больно долбанулся лбом о гладкую поверхность. Значит, щит не пускает, если непрозрачен. Тыкнув в него пальцем, я понял, что он быстро теряет плотность. Я оглянулся, поискав глазами не такое фиолетовое место, и увидел, что сквозь дальний уже почти прозрачный угол проникает взволнованная сестра. Внезапно я почувствовал вонь и, опустив глаза на рукав курточки, увидел, что он тлеет. До меня дошло, что если моё пламя не вредит мне, то ещё не значит, что подобное выдержит моя одежда. Придётся раздеваться перед экспериментами, а одежду оставлять за щитом. Наверное, есть какие-то личные щиты, защищающие от негативных воздействий всяких экспериментов.

Сестра, наконец продавив щит своим телом, оказалась внутри ромбика и, моментально оказавшись рядом, схватила меня за ухо. Подтянув на один уровень со своим лицом, она что-то раздражённо-облегчённо прошипела и поставила меня обратно. Моё ухо горело огнём. На глаза навернулись слёзы, но я сдержался. И гордо посмотрел на неё. Неожиданно сестра звонко рассмеялась и, дав мне слегка по попе, снова оставила здесь. Сев на песок, я понял, что надо придумать, чем заняться. Я решил гонять энергию из дара в правый кулак, собирая её в сгусток. Получалось плохо, и тут меня позвала сестра – как быстро пролетело время! Похоже, пора на ужин и спатеньки. Когда меня обратно несла служанка, я вовсю зевал. Ничего, завтра после занятий я сюда вернусь.

Кстати, я вдруг осознал, что до сих пор являюсь безымянным. Когда окружающие говорят обо мне, они используют нечто вроде «ребёнок», «он», «Высший». У всех же остальных имя есть. С чем же это связано? С трудом составляя слова и коверкая буквы, мне удалось на следующий день спросить у учителей причину. Меня просветили, что, когда мне исполнится местный год, мне будет дано имя в Храме верховной богини Тьмы Элос. Да-да, именно так высокопарно. Объяснение и осознание этого ответа заняло около получаса. Но уже этому непростому подобию диалога я был рад. Ещё немного – и я получу ответы на многие вопросы. Что ж, потерплю.

На медитативной площадке у меня всё происходило почти без изменений, разве что сгусток получался чуть быстрее. Да, я обнаружил, что на полное восстановление моего дара требуется несколько часов: выдохшись вечером, я просыпался утром полностью восстановившимся. Вдобавок мне начало казаться, что дар не только растёт вместе со мной, но и меняется – внутри пламени я стал наблюдать странные разноцветные прожилки. Глядя на них, я почувствовал, что им там неуютно, но вытащить их из оболочки огня не получалось. Ну ничего, вода камень точит, а бесплотный огонь – плавит.

Учёба шла с переменными успехами: если разговорную речь я уже начал более-менее понимать, то с произношением и письмом были проблемы.

Праздник «день рождения» у местных, как объясняли мне учителя, не празднуется. Дело в том, что местные от старости практически не умирают. Да и как тут состариться, если старость наступает примерно в двадцать, а то и в тридцать тысяч лет. Я, не поверив, дважды переспрашивал учителей, но ответ был тот же. На данный же момент в городе живёт лишь двадцать Высших, чей возраст больше двух тысяч лет. Причина? Постоянные войны. Это ответ почти на все вопросы, касающиеся общества местных. Вдобавок старики внешне не меняются, а дар имеет свойство с возрастом медленно расти и примерно за тысячу лет удваивается. Представив свой дар лет этак в тысячу, я от страха икнул. Кстати, название города Альверист’ас в переводе с древнего – «Приносящий боль своим видом». Надеюсь, мне объяснят, почему у него такое название, но ответ, я уже чувствую, мне не понравится… Население города составляет примерно триста тысяч взрослых особей моего народа и почти три миллиона рабов других народов.

Каждый ответ на мой вопрос рождал ворох новых вопросов. У меня даже возникла идея их записывать на русском, но она с треском провалилась. Тело НЕ умело писать – странные каракули, получавшиеся у меня, буквами было назвать нельзя. Вдобавок я быстро уставал, и примерно через два часа занятий меня начинало клонить в сон – какие уж тут эксперименты с родным языком, тут бы местные освоить… А с ними-то и были проблемы. Это для мистических древних было раз плюнуть расположить в слове подряд несколько гласных или сказать слово полностью из одних гласных, к примеру: аеоэа – цвет запёкшейся крови, кхриао – серпообразное, с двухсторонней заточкой, оружие. В общем, жуть берёт. А мне ещё это надо не только проговаривать, но даже как бы пропевать.

В нашем городе-государстве местное население делится на Высших – правителей и магов, Серых – воинов и магов, и Чёрных – служителей и мастеровых.

Конечно, не все профессии так разграничены по происхождению, но, к примеру, Серая жрица не сможет никогда стать правительницей Дома. Соотношение населения примерно 1 : 50 : 200 соответственно. Да-да, на одного Высшего в среднем приходится пятьдесят Серых и около двухсот слуг. Но это не значит, что за мной или матерью бегает двести Чёрных слуг и ловит каждое её слово. Конечно же нет. Более половины Чёрных вместе с рабами заняты на подземных плантациях грибов, а также на разнообразных работах: от кузнецов и плотников до швей. И лишь небольшая часть из них (как правило, наиболее красивых) становится личными слугами Серых и Высших. Ни одному рабу не позволяется служить напрямую Высшим. Чересчур уж мы ценны.

Ситуация вырисовывается такая: Высшие. Аристократы. Богоизбранные. Официальное самоназвание – атар. Что в переводе с древнего языка то же и означает. Нам открыты лишь два пути. Боги хорошо одарили нас, и каждый обладает очень сильным магическим даром. Вдобавок мы чуть быстрее и сильнее, а также намного красивее. Обладая более ясным рассудком, способны на взвешенные суждения даже в экстренных случаях. Одним словом – прирождённые полевые командиры и недостижимая, для остальных двух классов, элита войсковых формирований. Хочешь – воюй, хочешь – помогай Матриарху Дома в управлении либо совмещай эти два пути. Но есть определённые нюансы нашего существования. Основной из них выглядит очень неприглядно.