Текст книги "Челноки поневоле. Том 1"

Глава двенадцатая
Новые знакомства

Напротив того места, где они остановились, перпендикулярно трамвайным путям в сторону моря шла небольшая улочка, куда время от времени сворачивали машины.

– Пойдём туда, внизу где-нибудь должна быть улица, параллельная центральной. Возможно, там магазины будут попроще, нежели эти, – предложил Илья.

Все согласились с этим разумным предложением и направились к недавно построенному подземному переходу, продолжая, смеясь и пародируя действующих лиц, громко обсуждать разговор, который они вели несколько минут назад с турками.

Переход оказался грязной дырой и был, судя по запаху, превращён местными торговцами в туалет – то-то народ сновал туда-сюда прямо через трамвайные пути. Пришлось и ребятам там же перебежать через дорогу. Ограждение на этом участке ещё только сооружалось, и проход был свободным. В той стороне, откуда они прибыли, центральная улица сужалась так, что по ней только трамвай мог проехать, и «кирпич», не отличающийся от нашего, категорически объявлял всем водителям, что ездить там запрещено.

Большинство машин, уткнувшись в сужение, разворачивалось прямо через трамвайные пути, и пешеходам надо было крутить головой, чтобы не угодить под колёса да от трамвая вовремя увернуться, ведь неслись эти чудовища не только быстро, но и практически бесшумно.

– Здравствуйте, – раздалось совсем рядом.

Слово было произнесено с лёгким акцентом, но с таким чувством и таким проникновенным голосом, что все невольно замолчали и остановились.

Около подъезда жилого двухэтажного дома стоял молодой, небольшого роста, начинающий лысеть круглолицый турок. Сияющая на лице улыбка, огромные тёмные, как маслины, глаза привлекали внимание и вызывали доверие.

– Зайдите ко мне в магазин, прошу, вы не пожалеете. – И он показал на дверь, около которой стоял.

Переглянувшись, все, как заворожённые, гуськом пошли за незнакомцем. В подъезде свет не горел, но было светло. Оказалось, что он идёт из подвала, куда быстро сбежал турок. Когда ребята спустились вниз, они попали в большое, довольно людное помещение. Стеклянные стены, за которыми видны были вешала с одеждой и полки с различными товарами, а также вывески над застеклёнными дверями наглядно свидетельствовали, что они оказались в небольшом полуподземном пассаже. Прямо посреди зала стоял столик, за которым два продавца с увлечением играли в нарды. Вокруг них толпилось ещё с десяток болельщиков. Никто на спустившуюся группу даже внимания не обратил. Приведший их турок заглянул в какой-то закуток, что-то громко туда прокричал и побежал за лестницу, рукой приглашая за собой Анатолия с друзьями. Он включил свет, и ребята вошли в небольшую комнату без окон с высоким потолком, позволившим повесить на трубу, закреплённую между стенами, несколько десятков женских шёлковых костюмов немыслимо ярких расцветок. Огромные цветы, разбросанные по ткани, местами были безжалостно обрезаны, а затем сшиты без какого-либо порядка. Мужчины, пожав плечами, начали рассматривать мужские рубашки, лежащие на полке одного из стеллажей. Девушки же попросили снять несколько этих аляповато выглядящих костюмов и после недолгих раздумий, выяснив цену, отложили в сторону по десятку изделий.

– Толя, Илюша, возьмите и себе по несколько штук.

– Да вы что, девчонки, это же настоящая деревня!

– Мальчики, а вы где живёте-то, не в деревне, что ли? Про Москву ведь так и говорят. Поверьте, у нас масса женщин среднего возраста мечтает одеться ярко и броско. Всё разлетится моментально, жалеть будете, что мало взяли. Парень-то, – кивнули они в сторону продавца, – неглуп, понимает, чем русских привлечь.

Турок стоял рядом с длинной палкой в руках, с помощью которой он снимал вещи из-под потолка, и улыбался. Было неясно, понимает ли он, о чём говорят гости, или просто рад, что появились новые покупатели, но его вид вызвал ответную реакцию – все тоже заулыбались.

Принесли чай, который хозяин магазинчика заказал в небольшой кухоньке, расположенной в тёмном углу подвала (именно туда он и заглянул по пути в свой магазин). Все расселись на колченогих складных стульях, которые хозяин вытащил из угла, заваленного большими тюками, и турок начал рассказывать о себе. Говорил он медленно, чтобы гости его легче понимали.

История оказалась любопытной. Родился Себаттин, попросивший называть его Сашей, через пару месяцев после того, как его родители в поисках лучшей доли перебрались из Боснии в Турцию. В стамбульском районе, где компактно селились боснийские эмигранты, им предоставили под застройку небольшой участок земли, и они поставили там такой же небольшой домик. Позднее у них появилось на свет ещё пятеро детей – три мальчика и две девочки. Саша был старшим, и на него свалилось очень много забот: надо было и гулять с малышами, и стирать пелёнки, и ходить за продуктами. Да мало ли дел в семье, где мать привязана к младенцам, а отец чуть ли не сутками пропадает на работе, соглашаясь на любую, даже самую тяжёлую и грязную, – лишь бы платили. Высшее образование, полученное им в социалистической Югославии, на новой родине оказалось никому не нужным, вот и перебивался человек случайными заработками.

Себаттин рос обычным турецким мальчишкой. Как было принято в этой стране, он окончил пятый класс начальной школы и пошёл работать. Было ему в то время двенадцать лет. Где может работать подросток в таком возрасте? Хорошо, если посчастливится устроиться куда-нибудь учеником, а так ведь только на посылках можно оказаться. Вот и Себаттин перепробовал много работ, продолжая в то же время самостоятельно упорно учиться. Сдав экстерном экзамены за оставшиеся три класса начальной школы и два класса школы первой ступени, он получил такие оценки, что его зачислили на первый курс Стамбульского филиала Анкарского университета, самого престижного в то время высшего учебного заведения страны. По окончании университета он должен был стать дипломированным экономистом, но этого надо ждать долгих пять лет, ведь пока он только начал учиться, он первокурсник. Поступление в университет дало Себаттину возможность получить отсрочку от службы в армии.

Незадолго до этого события отец по предложению сына арендовал небольшое помещение в подвале жилого дома практически напротив университетской площади. Молодой человек рассуждал следующим образом. Уровень производства швейных изделий в стране вырос, его объёмы значительно превосходили собственные потребности, начался экспорт излишков за рубеж. Турция, находящаяся на стыке двух континентов, в той самой Малой Азии, где когда-то зарождалась европейская цивилизация, обладала большим количеством исторических памятников, вызывающих приток иностранных туристов. Ну а туристам нужно что-то привезти из путешествия. А тут ещё следом за польскими покупателями в Стамбуле появились советские. Вот здесь и должна была, по мнению парня, найтись ниша для их семейного бизнеса. Себаттин сразу же после учёбы или бежал в магазин отца, или ездил по различным швейным фабрикам в поисках нужного товара. Ставку он сделал на русских, а для этого ознакомился с традиционными вкусами россиян. Здесь пригодились и произведения живописи, и современные художественные фильмы. Пусть он не понимал, о чём говорят персонажи и что написано в книгах, зато он видел, как одеваются жители соседней страны в повседневной жизни, и подобрал те изделия, которые, как ему казалось, будут интересны русским покупателям.

Вскоре ему пришлось заменить в магазине рано постаревшего отца, а в помощь себе привлечь братьев, которые после занятий в школе прибегали в магазин. Для этого он был вынужден перейти с дневного отделения на заочное, где можно было вполне официально каждый курс проходить за два года, а при желании прихватить и ещё один год. Срок обучения при этом увеличивался до десяти лет, но и отсрочка от армии продлевалась, правда только до двадцативосьмилетия призывника, после чего он всё равно должен был пойти служить. Братьям повезло значительно больше, чем Себаттину. Вышедший незадолго до описываемых событий закон о всеобщем образовании позволял им получить нормальное бесплатное школьное среднее образование. Семья жила очень небогато, но младшие дети школу не бросали.

Труднее всего было с иностранными языками. Хотя семья жила в окружении бывших соотечественников и дóма родители говорили на сербохорватском языке, дети не хотели учить родной язык, считая, что, живя в Турции, им нужен только язык этой страны. К счастью, пару лет назад в гости приезжала родная сестра матери, оставшаяся жить в Югославии.

– Себо, как тебе не стыдно, ты совершенно не знаешь языка своих предков! Человек, забывший свою родину, не сможет ничего достичь в этой жизни. Я даю тебе возможность вновь заслужить моё уважение. Через полгода у твоей матери юбилей, на него из Сараева приедет много гостей, ты должен всех приветствовать на родном языке и сказать тост в честь твоей мамы.

Мальчик решил выучить родной язык, и это у него получилось прекрасно. Сказалась, видимо, генетическая память, да разговоры родителей между собой немало помогли.

Саша в лицах показал покупателям изумление родителей, когда он начал своё выступление на сербохорватском. Всем показалось, что он говорил на нём с самого рождения. Тётка показала ему большой палец, что было главной похвалой.

Сейчас Себаттин пытался выучить русский, который оказался схожим с родным языком, но давался он ему тяжело. Учебников не было, об учителях с их ценами за урок можно было даже не помышлять, приходилось вот так в беседах с нечастыми русскими покупателями запоминать новые слова и выражения. Его речь была полна ошибок, но парень старался, и это было заметно.

Напоследок он достал бутылку югославского бренди и предложил выпить за знакомство. Никто отказываться не стал, и довольные ребята с уже не пустыми сумками вышли на улицу. Саша помахал им рукой, и вскоре они повернули на улицу, параллельную центральной. Именно на ней, в чём все были абсолютно уверены, находилась гостиница, где им пришлось жить в прошлый раз.

Улица круто поднималась вверх, и, когда они достигли её верхней точки, впереди появилось высокое здание с отчётливой вывеской: Hotel Akgun.

– Ну вот, я же говорил, – почти пропел Илья.

– А с тобой никто и не спорил, – в тон ему ответила Нина.

Собственно говоря, гостиница была им совершенно не нужна. Их интересовал тот многоэтажный пассаж, куда они заходили со Львом. Воспоминание о приятеле вызвало у всех невольный приступ горечи, но поддаваться ему было нельзя, и, чтобы отвлечь друзей от грустных мыслей, Илья завёл оживлённый разговор о том, куда он поедет отдыхать на заработанные в этой поездке деньги.

На ступеньках пассажа стояла группа турок, по всей видимости продавцов, которые вышли вдохнуть свежего воздуха. Штаны одного из них, стоящего спиной к проезжей части, произвели на Илью неизгладимое впечатление. Они были широкие, прекрасного покроя, сшитые из тонкой немнущейся ткани, но в таких ярких разводах, что Анатолий посчитал бы настоящим безумцем любого, кто отважился бы их носить. Он был уверен, что ни один уважающий себя мужчина их не наденет. Илья же буквально застыл на месте. Его вид выражал немыслимую скорбь оттого, что у него нет таких брюк, и явное желание сейчас же содрать их с типа, оживлённо беседующего на тарабарском языке с такими же, как он, бездельниками. Девчонки вначале пытались сдерживать себя, но Илья строил такие рожи, что они не выдержали и расхохотались. Вся группа турок обернулась на их смех, и обладатель штанов, сразу же поняв, в чём дело, неожиданно обратился к Илье с вопросом на хорошем русском языке:

– Привет, хочешь такие штаны? Пойдём, у меня их много. На любой вкус найдутся. Меня Зия зовут. Запомнить легко: континент без буквы «А». Названия континентов ведь все знают, их всего шесть, вот отбросьте от одного начальную букву, это и будет моё имя.

– Действительно легко, – ответил Илья, – это ты здорово придумал. Ну, пойдём посмотрим, что там у тебя замечательного имеется.

Магазинчик находился почти у самого входа в пассаж, рядом с большим грузовым лифтом, который сновал между этажами. Время от времени он останавливался на первом этаже, и в него тут же начинали затаскивать тюки с товаром, казалось возникающие из воздуха. Вроде бы все уехали наверх, а через секунду посмотришь – уже лежат новые, дожидаясь своей очереди. Народу в пассаже было значительно больше, чем в прошлый раз, часто доносилась русская речь. Но всё это Анатолий рассмотрел чуть позже, когда выбрался из магазинчика Зии, чтобы передохнуть от той обстановки доброжелательности и неистощимого остроумия, в котором изощрялись два таких разных внешне человека – русский и турок. Казалось, они устроили соревнование, пытаясь перешутить друг друга, а может, это действительно так и было. Один скажет что-нибудь смешное, а другой тут же подхватывает и закрутит такое, что все окружающие буквально на полу от смеха валяются.

Анатолий никогда не был любителем клоунад и безудержного смеха, ему надоело слушать это и смотреть на кривляние двух взрослых мужиков, и он пошёл прогуляться по пассажу и присмотреть, где можно будет взять ходовой мелочовки, чтобы разбавить крупный товар и заполнить все сумки.

Хотя он приехал в Стамбул уже во второй раз, привыкнуть к множеству магазинов и изобилию разнообразного товара на их полках он никак не мог и даже терялся. Однако, пройдя через десяток небольших, в одну комнату, лавочек, он решил, что нечего попусту ходить, ведь по витринам можно легко определить направленность магазина и ещё из-за двери понять, стоит туда заходить или нет. На первом этаже пассажа была пара десятков магазинчиков, и Анатолий добрых минут двадцать потратил, знакомясь с их ассортиментом, пока не оказался перед стеклянной дверью, за которой находились его друзья. Там всё так же раздавались громкие голоса, поминутно заглушаемые заразительным смехом.

– Ну всё, хватит, ужин скоро. Нам надо уже потихоньку собираться да в сторону корабля двигаться. Завтра возвращайтесь сюда и хохочите сколько влезет.

– А завтра у вас это вряд ли получится, – раздался чей-то незнакомый голос.

Анатолий повернулся и увидел ещё одного турка, сидевшего в самом тёмном углу так тихо, что его было почти незаметно. По-видимому, он уже привык к своему товарищу и никакого внимания на него не обращал.

– А почему это у нас не получится? – спросил Толя.

– Сегодня заканчивается Рамазан, завтра будет Байрам, многие работать не будут. Мы вот, может быть, придём после обеда, а может, и не сможем вырваться, ведь праздники не так часто бывают.

– А что это такое – Рамазан, Байрам? – спросил кто-то.

– Рамазан – это священный месяц, по мусульманскому календарю он девятый и символизирует очищение. Именно в этот месяц много лет назад пророку Мухаммеду было ниспослано первое откровение. Сегодня последний день Уразы – великого тридцатидневного поста. Завтра начинается праздник разговения – Рамазан-Байрам. Он продлится три дня. Весь народ будет веселиться и праздновать. Ведь у мусульман нет такого количества праздников, как у христиан. Вообще работать в первый день Байрама – грех, но тех, кто хочет заработать, это не остановит, хотя сразу хочу предупредить, что многие магазины завтра не откроются, а многие начнут работать только после обеда, а то и ближе к вечеру, – выдал на одном дыхании незнакомец, сидевший спокойно в своём уголке.

Все сразу же спохватились, распрощались с хозяевами и вышли из дверей. На секунду задержался лишь Илья, который с сожалением выпустил из рук заветные штаны:

– Отложи, пожалуйста, я обещаю, что в следующий раз я их обязательно куплю.

– Илья, не волнуйся, они будут тебя ждать, – пообещал тот, кого звали Зия.

– Ну и что мы сейчас будем делать? До ужина чуть больше двух часов, вряд ли мы сумеем нормально затариться, а завтра корабль уже в шесть вечера отходит, – спросила Нина.

– Придётся или без ужина остаться, или поспешать быстро-быстро, – ответил Илья и устремился в первую попавшуюся дверь.

– Илья, постой, куда ты полез-то? Тебе что, нужны женские пальто? Я здесь почти всё изучил. Вон там мужское и женское бельё, там приличные водолазки, там свитера, а там легинсы и всякие прочие штаны.

– Ну что ж, Толя, если ты всё знаешь, тогда веди нас, Сусанин, – откликнулся Илья, и они начали спешно перемещаться из магазина в магазин. По пути их сумки набивались всё плотней и плотней и стали настолько весомыми, что ребята зачастую ставили их на пол и подпихивали ногами.

Довольно быстро деньги у всех закончились, осталось по небольшой сумме на сувениры или что-нибудь такое, от чего отказаться невозможно, но в то же время достаточно дешёвое, чтобы они смогли это приобрести. Илья засунул в специальный маленький карманчик брюк несколько купюр, сказав, что он точно знает, чем порадует не только себя, но и всю их компанию, однако заявил, что будет молчать.

– Сюрприз есть сюрприз. Завтра вечером, возможно, смогу вас и удивить, и порадовать.

До ужина оставалось около получаса, когда они, нагруженные до отказа, поплелись в сторону трамвайной остановки. Она находилась в сотне метров от поворота, из-за которого наша четвёрка выползла на широкую улицу, когда вдали появилась змейка трамвая.

– Ребята, быстрей. Опоздаем на трамвай – прощай, ужин, – крикнул Илья и бегом устремился к платформе, возвышающейся над улицей.

Последней не бежала, а еле шла Валентина. Илья кинул свои сумки на платформе и бросился на помощь девушке.

Когда трамвай тронулся и помчался в сторону порта, все рухнули на жёсткие пластиковые сидения, пытаясь отдышаться. Прошло некоторое время, и вот друзья уже стояли напротив железнодорожного вокзала, куда приходил знаменитый, широко известный по роману Агаты Кристи Восточный экспресс.

– Ну что ж, осталось всего ничего. Даже если идти медленно, к концу ужина успеем. – Илья взял две самые тяжёлые сумки и пошёл в сторону Босфора.

Следом за ним потянулись все, однако, когда Анатолий добрался до поворота и машинально оглянулся, он увидел, что Валентина, отойдя на десяток метров от трамвайной остановки, бросила сумки и без сил уселась на одну из них.

– Илья, Нина, стойте, – закричал он, подтащил свои сумки к остановившимся друзьям и пошёл назад: надо было помочь Вале.

– Так, – сказал Илья, – придётся идти гусеницей. Мы с Толькой будем сумки подтаскивать, а девчонки – их сторожить. Нина тоже еле-еле своё добро тащит.

Темп движения ощутимо замедлился, но всё же вскоре они оказались перед деревянным мостом, за которым находился порт. Неожиданно Илья резко ускорился и скрылся за пролётом моста. Однако, когда Анатолий перебрался через мост, он увидел там только Нину, присевшую на сумки.

– Илька куда делся, что-то навстречу он мне не попался?

– Не знаю, бросил сумки и побежал куда-то вон за тот угол. – И девушка показала в сторону моря. – Наверное, прихватило его очень, пошёл облегчиться где-нибудь в укромном уголке.

– Ладно, пусть догоняет. – И Анатолий, поставив свои сумки рядом, пошёл назад за следующей поклажей.

Илья, весело насвистывающий, догнал его уже в конце моста.

– Ну что, полегчало? – спросил Толя друга, но тот только загадочно улыбнулся в ответ.

Минут через двадцать все завалились в каюту. Ребятам ещё пришлось поставить сумки одну на другую, чтобы высвободить хоть какое-нибудь место, а Валентина легла на свою койку и повернулась лицом к стене.

– Валя, пойдём поскорее, ужин заканчивается, скоро всё со столов уберут.

– Я есть не хочу, никуда не пойду, а буду спать, – послышалось в ответ.

– Ну, как хочешь. Хозяин – барин, – проговорили ребята и отправились в ресторан.

Там было на удивление пусто. Лишь за несколькими столами сидели люди, а большинство, по всей видимости, ещё не вернулось с берега, так как тарелки с закусками стояли нетронутые.

– Ужин сегодня продлён на один час, – сообщила им подошедшая официантка, неся поднос с горячим.

– Знали бы, не надрывались так, – с горечью проговорил Илья, на что Нина тут же ответила:

– Да всё было бы точно так же, просто мы в магазинах проторчали бы дольше, вот и всё.

Наевшись, все вернулись в каюту. К общему удивлению, Валя сидела на койке с помадой в руке.

– О, спящий сфинкс пробудился. Беги скорей, там тебя ждут не дождутся, ужин ещё полчаса будет продолжаться.

– А я полежала немного и вдруг так есть захотела, – улыбнулась девушка. – А что, действительно накормят меня? А то я уж решила в буфет сбегать, какой-нибудь кондитеркой разжиться.

– Иди-иди поскорей, в ресторане всё накрыто, твоя порция стоит-дожидается, – подтвердила Нина. – А мы потихоньку соберёмся и сходим куда-нибудь, хоть к этим мечетям, мимо которых сегодня на трамвае катались. Народу-то там полным-полно.

– Ничего себе, что хорошая еда с людьми делает! Только что труп трупом выглядела, а сейчас-то поела и повеселела, – тут же отозвался Илья. – А что, Толь, может, действительно пойдём, пошарахаемся там, а то, кто знает, вдруг больше не доведётся в этом городе побывать. Гайки снова закрутят – и прости-прощай, вольная жизнь.

– Да я тоже не против, вот сейчас Валентина вернётся, и пойдём.

– Мальчики, идите погуляйте по палубе, нам собраться нужно будет, – выгнала их из каюты Нина. – Подождите нас наверху, мы скоренько.

Илья с Анатолием поднялись на верхнюю палубу. Вид, который предстал перед ними, был великолепный. Уже стемнело, но яркая подсветка делала картину непередаваемой. Наверху, в левой стороне, на самом высоком месте, стоял какой-то то ли замок, то ли дворец. Ярко освещённый, он вызывал желание протянуть руку и потрогать его резные стены и башни – жаль, дотянуться было невозможно.

– Красота-то какая! А ты, дурачок, ехать отказывался, – шутливо поддел приятеля Илья.

Анатолий никак не отреагировал на его слова, он задумался, любуясь открывшейся перед ним панорамой. Вверх по склону горы одна за другой поднимались величественные мечети, минареты которых, стрелами пронзая воздух, создавали любопытную фантасмагорическую картину. Казалось, между ними натянуты невидимые провода, по которым переливалась сама тысячелетняя история. Он явственно представил себе, как сотни лет назад, ещё до прихода османов, к этому берегу приставало множество малюсеньких корабликов со всего света. Русские купеческие, да и военные суда здесь были не редкость. В ушах Карпова звучали голоса давно умерших людей, перед его глазами проходили их тени. Он настолько ушёл в свои мысли, что, когда принаряженные девушки поднялись наверх, никак не мог понять, куда его зовут.

Прогулка удалась на славу. Наверх они поднялись на трамвае. Вся площадь перед мечетями была заполнена людьми. Повсюду звучала иностранная речь. К мечети Султанахмет было не пробиться. Шёл намаз, и сотни мусульман, не поместившихся внутри, стояли на коленях вокруг, повернувшись на восток в сторону Мекки. Потолкавшись там, ребята не спеша спустились пешочком к морю и немного прошлись по берегу до того места, где начинался Босфор и где глубоко в сушу вдавался искривленный в виде гигантского рога залив, из-за богатств, находившихся в древнем Константинополе, названный Золотым.

Утром спешить было некуда, поэтому все как следует выспались и только после завтрака стали обсуждать, как они собираются провести последний день в Стамбуле. Ребята решили залезть на самую верхотуру корабля и предаться там ничегонеделанию под тёплыми лучами осеннего солнца. Девчонки, наоборот, надумали пойти погулять по древним улицам, посмотреть, как люди отмечают большой праздник, да и просто так пошляться по загранице, ведь обе они до этого за пределами родины не бывали.

– Вы только там поаккуратней, никуда не лезьте, а то мы волноваться будем. К обеду ждём, – напутствовал подруг Илья.

– Не волнуйтесь, дядя Илья, с нами ничего не должно случиться. Мы будем предельно внимательными и осторожными.

И две подружки почти бегом спустились на берег.

Как только они скрылись за дверями морвокзала, Илья обратился к приятелю с неожиданным вопросом:

– Слушай, Толя, у тебя долларов пять найдётся на общее дело? – и, увидев утвердительный кивок, продолжил: – Тогда сходи на улицу, там за углом есть магазинчик, а в нём их пиво продаётся, три бутылки за пару баксов. Купи бутылок шесть или, если жаба не задушит, девять. Они нам будут очень нужны вечером.

– А сам ты почему не можешь сходить?

– У меня другое, более ответственное задание. Хотя пойти мы можем вдвоём, это ты правильно подметил.

Вскоре они уже оказались на дороге, ведущей к мосту через Золотой Рог. Там Илья показал другу маленький магазинчик, где Анатолий без проблем приобрёл десяток бутылок «Эфеса». Продажи у турка шли вяло, вот он и решил задобрить бога торговли, подарив одну лишнюю бутылку пива русскому покупателю, о чём и объявил обрадованному Анатолию на ломаном русском языке.

Ильи нигде не было видно. Большой пакет с пивом оттягивал руки, пришлось идти на корабль одному. Ждать приятеля долго не пришлось, вскоре тот завалился в каюту с пустыми руками, но загадочным выражением на лице. Видно было, что Илья действительно придумал какой-то сюрприз, но выдавать его ни за какие деньги не хотел.

«Что ж, подождём вечера, – подумал Анатолий, – а этот пусть помучается, не понимая, почему я ему вопросов никаких не задаю».

На верхней палубе было полно народу, который загорал под лучами осеннего солнышка. Ребята бродили между занятыми лежаками, как вдруг две девушки встали и пошли куда-то вниз.

– Можете занимать, мы не вернёмся, – услышали друзья и не мешкая разделись и с удобствами устроились на шезлонгах. Время летело совсем незаметно, всех позвали на обед, и тут ребята спохватились:

– Что-то мы про девиц наших забыли совсем. Может, они уже вернулись и нас ищут?

В каюте никаких следов пребывания девушек не оказалось.

– Наверное, они уже в ресторане, – предположил Илья, – ключ ведь у нас, вот они и отправились в ресторан в надежде нас там найти.

Но и за обеденным столом никого не было.

– Давай по-быстрому перекусим и пойдём их искать, – предложил Анатолий.

Друзья ели быстро и сосредоточенно. Но когда они приступили ко второму, в зале появились Валя и Нина. Девушки казались испуганными и встревоженными.

– Где вы так задержались и что это с вами? Кто вас так напугал?

– Ребята, давайте мы поедим, а потом вам всё расскажем.

После обеда они поднялись на верхнюю палубу, встали в сторонке, и девушки начали свой рассказ.

Вначале всё шло нормально. Подруги на трамвае доехали до университетской площади и пошли в сторону того магазина, где вчера познакомились с Зией. Пассаж действительно был закрыт, так же, впрочем, как и все магазины поблизости. Девчата решили побродить по этой и соседним улицам, рассматривая витрины магазинов. Их оказалось столько, что даже на беглый осмотр ушло немало времени. В некоторых витринах были выставлены такие вещицы, что девчонки с удовольствием перемерили бы их одну за другой, но закрытые двери лишь разжигали аппетит. Только часа через два в некоторых магазинах зашевелилась жизнь, но именно в них ничего интересного не оказалось. Время потихоньку приближалось к обеденному, и подружкам ничего не оставалось, как двигаться в сторону порта.

Взглянув на часы, они решили пойти пешком: очень уж захотелось им посмотреть, как живут турки и как они отмечают праздничный день. Поэтому в сторону Босфора Валя с Ниной отправились кружным путём, побродив при этом по жилым улицам. Вскоре им действительно удалось попасть в район, застроенный деревянными домами. Они были настолько старыми, что казалось, начнут разваливаться прямо на глазах, но ничего интересного девушкам не попадалось. Разочарованные, они спускались всё ниже и ниже, как вдруг послышались звуки восточной музыки и громкие выкрики.

На широкой площадке между домами танцевала большая группа молодых мужчин, подбадривающих себя энергичными возгласами. Зрелище было настолько увлекательным, что девушки невольно подошли поближе. Они не обратили внимания на то, что местные женщины тесной стайкой стояли поодаль, по-видимому соблюдая вполне определённую дистанцию. Нину и Валю буквально влекло к тому кругу, где отплясывали мужчины, поэтому девушки подходили всё ближе и ближе и, наверное, перешли какую-то невидимую черту. Неожиданно их окружила толпа мальчишек. Там были как совсем маленькие детишки шести-восьми лет, так и двенадцати– и четырнадцатилетние подростки. Со смехом и гортанными криками они начали отталкивать окружённых девушек от не прекращающих свой танец мужчин. Вначале всё было более или менее спокойно, но, когда подруги отошли на несколько десятков метров, какой-то мальчишка больно ущипнул Валю. Она, невольно вскрикнув, ударила обидчика по руке, и тут началось. Десятки рук, пущенных в ход, так сильно начали щипать девушек, что те не знали, куда им деться. Больше всего досталось полненькой Вале, но и Нине тоже перепало. С трудом вырвавшись из толпы мальчишек, девушки со всех ног помчались вниз и вскоре оказались на берегу залива почти напротив моста, по которому непрерывно двигались машины. Толпа, которая их преследовала, остановилась и повернула назад, а подруги решили на всякий случай перейти через мост, чтобы себя обезопасить. К счастью, навстречу им шёл полицейский патруль, у которого удалось выяснить, что морской порт находится достаточно близко, нужно только пройти несколько сотен метров по улице, расположенной за домами, тянущимися непрерывной полосой по берегу Золотого Рога.

Валя приподняла майку, и ребята увидели её поясницу, всю в красных пятнах от щипков.

– Это ещё что, а вот моя бедная задница ужас как выглядит. Зачем мы только пошли бродить по этому чёртову городу? Дикари какие-то тут живут, – сетовала девушка.

– Просто не надо ходить там, куда нас не звали, вот и всё. В следующий раз будем умней, – закрыла эту тему Нина.

Друзьям удалось найти несколько пустых шезлонгов, и они улеглись рядышком вдоль борта, с которого прекрасно было видно, как одни пассажиры отправлялись в город, в то время как другие с полными сумками возвращались на судно. Справедливости ради следует отметить, что первых было, конечно, значительно больше. Шло время, и ситуация начала меняться: «выходящий» поток становился всё меньше и меньше, пока совсем не иссяк, а «входящий» делался всё больше и больше. Но вот и возвращающихся с берега стало совсем немного. Внизу около канатов, которыми надёжно был привязан «Айвазовский», появились какие-то люди, явно местные, а по судовому радио зазвучали фамилии туристов, которых убедительно просили обратиться в бюро информации, подтвердив тем самым своё присутствие на судне. Объявляемых фамилий становилось всё меньше, пока не осталось только две – Семёнов Антон и Семёнова Дарья. Этих граждан явно на борту не было. Праздношатающийся по палубам народ сгрудился на борту, с которого был виден причал, в ожидании продолжения «концерта». Однако, ко всеобщему удивлению, никто ждать опоздавших туристов не собирался. Корабль резко рявкнул, как бы прощаясь с приютившим его на время портом, швартовы были сброшены с кнехтов, трап втянут внутрь, и оставались какие-то секунды до появления между берегом и бортом судна расширяющейся полоски воды, когда из дверей таможни вывалились двое людей, обвешанных со всех сторон множеством каких-то сумок и пакетов.