Текст книги "Приключения Дюма и Миледи в России"

Король сказал Анне, что в ее честь будет дан большой бал, и королева очень обрадовалась, потому что такая радость представлялась очень редко. А Ришелье ждал сообщения от Миледи и, получив записку, что поручение, данное ей, выполнено и подвески у нее, назвал королю тот день, когда следует дать обещанный бал: «Городские старшины устраивают 3 октября празднество. Не забудьте, кстати, накануне праздника сказать королеве, что вы желали бы видеть, к лицу ли ей алмазные подвески».

Король сделал все точно так, как советовал ему кардинал, не придавая, впрочем, особого значения просьбе о демонстрации подвесков, но Анна поняла все и, считая, что положение ее совершенно безвыходно, в полном отчаянии попросила помочь ей госпожу Бонасье, зная, что она предана ей сильнее, чем кто-либо другой. Королева передала ей письмо для Бекингема и просила переслать его в Лондон, как можно быстрее.

Госпожа Бонасье доверила тайну королевы д’Артаньяну, поклявшемуся ей в любви и преданности, а он попросил де Тревиля дать ему двухнедельный отпуск. Опытный царедворец дал отпуск не только ему, но и трем его друзьям, чтобы путешествие в Лондон было успешным, и те быстро отправились вместе с д’Артаньяном и всеми своими слугами в дорогу.

Не без приключений до Лондона добрался лишь один д’Артаньян, отыскал герцога, передал ему письмо Анны Австрийской и был введен герцогом в собственный дворец, где в потайной часовне хранилось в алтаре две его святыни – портрет Анны Австрийской и стоявший под ним ларец с подвесками. Когда герцог открыл ларец, оказалось, что двух подвесков уже нет.

«– Все погибло! – воскликнул герцог, побледнев, как смерть. – Не хватает двух подвесков. Их осталось всего десять.

– Милорд их потерял или предполагает, что они украдены?

– Их украли у меня, и эта кража – проделка кардинала! Поглядите – ленты, на которых они держались, обрезаны ножницами.

– Если б милорд мог догадаться, кто произвел эту кражу… Быть может, подвески еще находятся в руках этого лица…

– Подождите! Подождите! – воскликнул герцог. – Я надевал их всего один раз, это было неделю тому назад, на королевском балу в Виндзоре. Графиня Винтер, с которой я до этого был в ссоре, на том балу явно искала примирения. Это примирение было лишь местью ревнивой женщины. С этого самого дня она мне больше не попадалась на глаза. Эта женщина – шпион кардинала!»

Через два дня придворный ювелир сделал два подвеска, совершенно неотличимых от других, и д’Артаньян уехал во Францию.

Двенадцать подвесков были переданы королеве, и та удостоила молодого гасконца поцелуя своей руки.

В назначенный срок в Ратушу на бал прибыли король и королева. Они были утомлены и печальны.

«В ту минуту, когда королева входила, занавес маленькой ложи, до сих пор остававшийся задернутым, приоткрылся, и в образовавшемся отверстии появилось бледное лицо кардинала, одетого испанским грандом. Глаза его впились в королеву, и дьявольская улыбка пробежала по его губам: на королеве не было алмазных подвесков». Тотчас же кардинал известил Людовика о том, что Анна не надела подвесков, выказав открытое пренебрежение его просьбе, и сделала это потому, что если уже и есть подвески, то их только десять.

Король попросил жену исполнить его желание и надеть украшение. Пока слуги королевы ездили в Версаль за подвесками, кардинал принес Людовику ларец, в котором лежали два подвеска. Вскоре Анна появилась в зале со схваченными голубым бантом алмазами на плече, – подвесков было двенадцать. Ришелье оказался посрамленным. Честь королевы была спасена.

Анна, конечно же, не могла не отблагодарить д’Артаньяна и позволила ему поцеловать руку, передав ему одно их своих колец с дорогим алмазом. Привела же отважного гасконца к королеве его возлюбленная – мадам Бонасье. Бонасье сказала ему, что она будет ждать его на свидании, а о том, где и когда свидание состоится, он узнает из записки, оставленной в его квартире.

В записке говорилось, что в десять часов вечера ему надлежит быть в Сен-Клу против павильона, примыкающего к дому господина д’Эстре. В назначенное время д’Артаньян был в указанном месте. Прождав любовницу больше часа, он залез на дерево и заглянул в окно, за которым горел свет. Он увидел картину страшного разгрома, пятна крови, перевернутую мебель и разбитую посуду.

Спустившись с дерева, д’Артаньян постучал в окно дома, стоящего напротив, и узнал у жившего там старика, что несколько часов назад двое мужчин похитили из павильона молодую красивую женщину и силой увезли ее в карете, свернувшей на парижскую дорогу.

Следующим утром он рассказал обо всем де Тревилю, и тот сказал, что Констанцию Бонасье похитили, конечно же, по приказу кардинала, отбирая у королевы еще одну преданную ей служанку. (Забегая вперед, скажем, что она исчезла очень надолго и лишь более чем через год возникла перед своим возлюбленным при весьма трагических обстоятельствах; однако об этом позже.)

А во время этого утреннего свидания де Тревиль постарался поставить себя на место своего опекаемого и посоветовал ему на время уехать из Парижа и заняться поисками своих пропавших друзей, растерянных им по пути в Англию.

Д’Артаньян последовал совету. Сначала он нашел Портоса, потом Арамиса и, наконец, Атоса.

При встрече с Атосом, пребывавшем в «сомнамбулизме опьянения», д’Артаньян узнал историю его женитьбы, в которой не было названо ни одного имени, а рассказчик клялся, что речь идет не о нем, а об одном его знатном друге, родившемся в той же местности, где и он сам. В двадцать пять лет его друг влюбился в шестнадцатилетнюю красавицу, «прелестную, как сама любовь. Сквозь свойственную ее возрасту наивность просвечивал кипучий ум, неженский ум, ум поэта. Она не просто нравилась – она опьяняла. Жила она в маленьком местечке вместе с братом, священником. Оба были пришельцами в этих краях; никто не знал, откуда они явились, но благодаря ее красоте и благочестию ее брата никому и в голову не приходило расспрашивать их об этом. Впрочем, по слухам, они были хорошего происхождения.

– Мой друг, владетель тех мест, мог бы легко соблазнить ее или взять силой – он был полным хозяином, да и кто стал бы вступаться за чужих, никому не известных людей! К несчастью, он был честный человек и женился на ней… Он увез ее в свой замок и сделал из нее первую даму в своей провинции. И надо отдать ей должное – она отлично справлялась со своей ролью… Однажды во время охоты, на которой графиня была вместе с мужем, она упала с лошади и лишилась чувств. Граф бросился к ней на помощь, и так как платье стесняло ее, он разрезал его кинжалом и нечаянно обнажил плечо. Угадайте, д’Артаньян, что было у нее на плече? – сказал Атос, разражаясь громким смехом.

– Откуда же я могу это знать? – возразил д’Артаньян.

– Цветок лилии, – сказал Атос. – Она была заклеймена!

– Какой ужас! – вскричал д’Артаньян. – Этого не может быть!

– Это правда, дорогой мой. Ангел оказался демоном. Бедная девушка была воровкой.

– Что же сделал граф?

– Граф был полновластным господином на своей земле и имел право казнить и миловать своих подданных. Он совершенно разорвал платье на графине, связал ей руки за спиной и повесил ее на дереве…»

А священник – ее мнимый брат, а на самом деле – ее первый возлюбленный и сообщник, прикинувшийся духовным лицом только для того, чтобы выдать свою любовницу замуж и обеспечить ее судьбу, – тут же сбежал.

На этом месте, как считает автор романа «Дюма и Миледи Винтер в России», происходит кульминация в книге «Три мушкетера», ибо едва ли кто-либо из читателей не понимает, что граф де Ла Фер и Атос – одно и то же лицо, а его жена – будущая Миледи Винтер. Рассчитывая на это, автор позволяет себе продолжить начатый пересказ «Трех мушкетеров».

Однажды, как обычно принято в «Трех мушкетерах», из-за ссоры д’Артаньян вызвал на дуэль некоего англичанина. Тот представился лордом Винтером и назвался родственником Миледи. После дуэли лорд Винтер, очарованный любезностью д’Артаньяна, подарившего ему жизнь, стал другом гасконца и познакомил его со своей сестрой – Миледи Карик Винтер. Из разговора с Миледи выясняется, что лорд Винтер – ее деверь – брат ее мужа. Миледи узнала д’Артаньяна по их прежним случайным встречам, но ловко скрыла свои подлинные чувства и стала принимать д’Артаньяна каждый вечер, стараясь очаровать его. И снова, как это принято в романе, д’Артаньян подслушал разговор Миледи с ее субреткой, конечно же, без ума влюбленной в красавца-мушкетера и понял, что Миледи ненавидит его за то, что он не убил лорда Винтера. И снова надежным и излюбленным приемом, кочующим по страницам любовных романов еще со времен Бокаччо, д’Артаньян проникает в спальню Миледи и та принимает его за графа Варда, в которого она влюблена пылко и почти безнадежно. Миледи, после бурно проведенной ночи, проводила нашего героя, так и не отличив д’Артаньяна от Варда, подарив ему кольцо с сапфиром, окруженным бриллиантами. Это кольцо увидел Атос и узнал в нем свою фамильную драгоценность, подаренную им графине де Ла Фер в их первую брачную ночь.

А Миледи, страдая от неразделенной любви, меж тем попросила д’Артаньяна убить графа де Варда, оскорбившего ее своим равнодушием и холодностью. Платя вперед за эту услугу, она оставила д’Артаньяна в своей постели, и он увидел на плече у нее каторжное клеймо. Миледи бросилась на него с кинжалом, пытаясь убить, но гасконец бежал, примчался к Атосу и все рассказал о приключении, произошедшем этой ночью.

После этого он получил записку с приглашением на свидание с кардиналом и в назначенное время прибыл к нему во дворец. Ришелье предложил д’Артаньяну чин лейтенанта своей гвардии, но мушкетер короля с достоинством отказался. На следующий день полки гвардии и мушкетеров короля выступили в давно готовящийся поход против англичан, высадившихся у крепости Ла-Рошель. Эта крепость была последней гугенотской твердыней в католической Франции и потому единоверцы гугенотов – англичане, собрав многих европейских протестантов, выступили на помощь своим братьям по вере. Дюма объяснял предстоящую борьбу за Ла-Рошель не только военно-политической кампанией, но и битвой двух великих мужчин, влюбленных в одну и ту же женщину, битвой Бекингема и Ришелье за Анну Австрийскую.

По Дюма, осада Ла-Рошели была вызвана ревностью Ришелье к Бекингему из-за Анны Австрийской."…Для Ришелье дело было не только в том, чтобы избавить Францию от врагов, но также и в том, чтобы отомстить сопернику, к тому же это мщение обещало быть значительным и блестящим, вполне достойным человека, который располагал в этом поединке военными силами целого королевства. Ришелье знал, что, победив Англию, он этим самым победит Бекингема, что, восторжествовав над Англией, он восторжествует над Бекингемом и, наконец, что, унизив Англию в глазах Европы, он унизит Бекингема в глазах королевы». Точно такими же считал Дюма и побуждения Бекингема.

Вместе со своим полком гвардейцев, но без друзей-мушкетеров, 10 сентября 1627 года д’Артаньян прибыл под Ла-Рошель.

Вскоре на него было совершено два покушения – и в первом, и во втором случаях в него стреляли, – и он узнал, что все это дело рук Миледи, а вслед за тем ему прислали двенадцать бутылок английского вина от Атоса, Портоса и Арамиса, однако, вино оказалось отравленным, – д’Артаньян чудом избежал смерти, догадавшись, что и на этот раз убить его попыталась Миледи.

Далее события в «Трех мушкетерах» развиваются еще более стремительно и захватывающе. После счастливого избавления от пуль и яда, д’Артаньян ненадолго отступает чуть назад, а вперед выходит сюжет с Миледи у кардинала.

Миледи ждала кардинала неподалеку от Ла-Рошели, в харчевне «Красная голубятня», зная, что кардинал даст ей важное поручение.

Три мушкетера совершенно случайно, как это очень часто происходит в романах Дюма, встретили кардинала на дороге к харчевне, и Ришелье приказал им сопровождать его, так как с ним был только один оруженосец. Мушкетеры, конечно же, повиновались и были с лихвой вознаграждены благосклонной к ним Фортуной – они сумели подслушать разговор кардинала с таинственным агентом, оказавшимся женщиной. Конечно же, это была Миледи.

Ришелье приказал ей немедленно ехать к Бекингему и потребовать прекращения войны. В противном случае он обещал опубликовать абсолютно достоверные сведения о всех встречах герцога с Анной Австрийской, а если он откажется от установления мира даже при этом требовании, то, как сказал кардинал: «Во все времена и во всех государствах, в особенности, если эти государства раздирает религиозная вражда, находятся фанатики, которые ничего так не желают, как стать мучениками. И знаете, мне как раз приходит на память, что пуритане крайне озлоблены против герцога Бекингема и их проповедники называют его антихристом».

И после этого кардинал и Миледи договорились, что нужно найти женщину, которая ненавидела бы Бекингема, и мужчину, который стал бы ее сообщником, и убить герцога. «Она найдена, – сказала Миледи. – Затем надо найти того презренного фанатика, который послужит орудием божественного правосудия, и он найдется». На прощание Миледи упросила кардинала помочь ей в борьбе с д’Артаньяном, по ее словам, «бесчестным человеком». И Ришелье разрешил ей убить д’Артаньяна, написав:

«То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.

5 августа 1628 года.

Ришелье».

Хорошо слышавший всю беседу Атос и, разумеется, узнавший по голосу Миледи, уехал из харчевни, сказав, что едет в дозор, так как дорога здесь небезопасна. Как только Ришелье с оруженосцем и двумя мушкетерами выехал из харчевни, он галопом вернулся в «Красную голубятню» и прошел в комнату Миледи.

«Объятая невыразимым ужасом, Миледи села, не издав ни звука.

– Вы демон, посланный на землю! – начал Атос. – …Я думал, что стер вас с лица земли, сударыня, но или я ошибся, или ад воскресил вас… Я могу день за днем перечислить вам, что вы делали, начиная с того времени, когда поступил на службу к кардиналу, и вплоть до сегодняшнего вечера, – и Атос перечислил все злодеяния, совершенные Миледи.

Затем Атос направил пистолет в лоб Миледи и потребовал отдать ему бумагу, написанную для нее кардиналом.

– Берите и будьте прокляты!..

– А теперь… – сказал Атос, закутываясь в плащ и надевая шляпу, – теперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь! – Он вышел из комнаты и даже не оглянулся».

Встретившись с друзьями, Атос рассказал им о своей встрече с Миледи, и они решили обязательно предупредить об опасности, грозившей Бекингему, королеву Анну и деверя Миледи, барона лорда Винтер. Д’Артаньян написал ему письмо, где были и такие строки: «Дважды вы чуть было не сделались жертвой вашей близкой родственницы, которую вы считаете своей наследницей, так как вам неизвестно, что она вступила в брак в Англии, будучи замужем во Франции. Но в третий раз, то есть теперь, вы можете погибнуть. Ваша родственница этой ночью выехала из Ла-Рошели в Англию. Следите за ее прибытием, ибо она лелеет чудовищные замыслы. Если вы пожелаете непременно узнать, на что она способна, прочтите ее прошлое на ее левом плече». В Лондон с письмом был отправлен слуга д’Артаньяна Планше, а Базену – слуге Арамиса – было вручено письмо для любовницы Арамиса, сосланной кардиналом в город Тур за преданность королеве, где завуалировано, но для нее совершенно ясно, говорилось об опасности, грозящей Бекингему.

И Базен, и Планше вручили письма адресатам и в срок вернулись обратно. А Миледи, добравшись до Портсмута, была встречена прекрасно воспитанным офицером флота, назвавшимся Фельтоном, посажена в карету и привезена в замок, где совершенно неожиданно ее встретил лорд Винтер – брат ее мужа, оказавшийся комендантом замка.

Морской офицер Фельтон – запомните это имя, уважаемый читатель, ибо с ним сопряжено начало развязки романа, – был одним из подчиненных коменданта замка; и как только офицер вышел, между деверем и невесткой, называвшими друг друга братом и сестрой, начался разговор о цели приезда в Лондон. Беседуя с деверем, Миледи поняла, что он осведомлен о всех ее тайнах и о подлинной причине приезда в Англию. А когда барон «медленным обвиняющим жестом указал на левое плечо Миледи, почти коснувшись его пальцем, она испустила сдавленный стон, похожий на рычание, и попятилась в дальний угол комнаты, точно пантера, приготовившаяся к прыжку.

– Рычите, сколько вам угодно, – вскричал лорд Винтер, – но не пытайтесь укусить…у меня есть наготове судьи, которые, если понадобится, учинят расправу над женщиной настолько бесстыдной, что она при живом муже прокралась на супружеское ложе моего старшего брата, лорда Винтера, и эти судьи, предупреждаю вас, передадут вас палачу, который сделает вам одно плечо похожим на другое».

Но барон решил, сохраняя честь рода Винтеров, не предавать огласке это семейное дело, позвал Фельтона и все рассказал ему в присутствии Миледи. Барон приказал лейтенанту Джону Фельтону не спускать глаз с «этого чудовища, которому двадцать пять лет и которое совершило столько преступлений, сколько вы не насчитаете и за год в архивах наших судов… Я держу эту змею в своих руках, и вот я позвал вас и прошу: друг мой Фельтон, Джон, дитя мое, оберегай меня, и в особенности сам берегись этой женщины! Поклянись спасением твоей души сохранить ее для той кары, которую она заслужила! Джон Фельтон, я полагаюсь на твое слово! Джон Фельтон, я верю в твою честность!» – «Милорд! – ответил молодой офицер, вкладывая в брошенный на Миледи взгляд всю ненависть, какую только он мог найти в своем сердце, – милорд, клянусь вам, все будет сделано так, как вы того желаете!»

Меж тем, кардинал ждал от Миледи известий, а их не было, ибо она находилась в замке на положении строго охраняемой узницы, к которой, однако же, была приглашена служанка. Уже в первый день заключения она решила совратить молодого офицера и стала шаг за шагом осуществлять принятое решение. Сначала по ее просьбе Фельтон принес Миледи католическую Библию и с едва уловимой гадливостью положил книгу перед нею, произнеся: «Возьмите ваши молитвы». Миледи поняла, что перед нею пуританин – фанатичный враг католиков, – и тут же представилась ярой пуританкой, решив применить в своей новой игре совершенно неожиданную и потому очень сильную карту. Разыгрывая эту карту, она узнала, что Фельтон, как и все пуритане, считают Бекингема сатаной. К тому же лейтенант, разумеется, влюбился в Миледи, воспринимая ее как жертву сильных врагов. Колеблясь и сомневаясь, Фельтон вдруг услышал из уст Миледи один из пуританских псалмов:

 
«Бросьте жертву в пасть Ваала,
Киньте мученицу львам —
Отомстит Всевышний вам!
Я из бездн к нему воззвала…
 

При этом странном обращении Фельтон застыл от неожиданности.

– Кто вы? Кто вы? – вскричал он, с мольбой складывая ладони. – Посланница ли вы неба, служительница ли ада, ангел вы или демон, зовут вас Элоа или Астарта?

– Разве ты не узнал меня, Фельтон? Я не ангел и не демон – я дочь земли и я сестра тебе по вере, вот и все.

– Да, да! Я сомневался еще, теперь я верю…»

Его веру Миледи превратила в абсолютную убежденность, рассказав Фельтону, что ее обесчестил Бекингем, подмешав ей в питье снотворное, а когда она пообещала оповестить об этом его преступлении всю Англию, Бекингем приказал наложить на нее клеймо, после чего никто не поверил бы ни одному ее слову, что в глазах всех она отныне была каторжницей. А для того, чтобы ни один суд Англии, даже если бы она и обратилась туда, требуя справедливости, не помог бы ей, потому что Бекингем приказал заклеймить ее французским клеймом. Столь же виртуозно изворачиваясь, Миледи объяснила Фельтону и все другие сюжеты своей прошлой жизни, превратив лейтенанта не только в своего сторонника и мстителя, но и в любовника.

На следующий день после того, как Фельтон стал ее любовником, лорд Винтер объявил Миледи, что завтра ее отправят на корабле в одну из заокеанских колоний Англии, но так как он догадался, что молодой лейтенант уже попал в ее сети и находится во власти ее чар, то она больше никогда не увидит его, а сопровождающим ее лицам дано строгое указание убить ее, как только она попытается предпринять что-либо.

Миледи поняла, что положение ее отчаянное, но вдруг, в ночь перед отплытием, за ее окном появился Фельтон и, перепилив решетку, устроил ей побег.

Когда любовники оказались в шлюпке, шедшей к ожидавшей их шхуне, Фельтон сказал Миледи, что в трех часах пути отсюда находится Портсмут, откуда завтра, 23 августа, под Ла-Рошель отправится с английским военным флотом герцог Бекингем; ему же следует передать герцогу письмо барона Винтера, в котором запечатан приказ о ее ссылке. Как только шхуна подошла к берегу и Фельтон сошел с ее борта, чтобы пешком пойти в Портсмут, капитан приказал отвезти Миледи во Францию.

Быстро дойдя до Портсмута, Фельтон прошел к адмиралтейству, где должен был находиться герцог и тотчас же был принят им. Фельтон потребовал подписать приказ об освобождении Миледи, а когда герцог отказался, назвав ее преступницей, лейтенант ударил Бекингема ножом в бок. Через несколько часов герцог умер.

Вечером 25 августа Миледи высадили в Булони и утром следующего дня она отправилась в Бетюн, где в монастыре кармелиток должна была состояться ее встреча с кардиналом. Однако вечером 25 августа она отправила в лагерь под Ла-Рошель письмо Ришелье, в котором писала: «Вы можете быть спокойны, ваше высокопреосвященство: его светлость герцог Бекингем не поедет во Францию. Миледи».

Письмо ушло в Бетюн, а через полсуток вслед за ним поехала Миледи. Она быстро нашла монастырь кармелиток, произведя на аббатису самое благоприятное впечатление. Разговорившись с нею, Миледи выяснила, что здесь уже довольно давно живет послушница, которую зовут Кэтти. Услышав это имя, Миледи подумала, что это – ее бывшая камеристка, влюбленная в д’Артаньяна и предавшая свою хозяйку из-за любви к гасконцу. Однако, беседуя дальше, она узнала, что послушница – по всем признакам – еще одна возлюбленная д’Артаньяна, Констанция Бонасье, которую королева Анна прячет в монастыре кармелиток, устроив ей перед тем побег из тюрьмы, куда заключили ее после похищения из павильона люди кардинала.

По просьбе Миледи аббатиса познакомила ее с Кэтти, сказав перед этим послушнице, что, судя по всему, новая посетительница монастыря – жертва интриг кардинала. И поэтому послушница, ничего не опасаясь, стала откровенно поверять Миледи свои сокровенные тайны. Миледи, представившись сторонницей королевы и всячески расхваливая ее, сказала, что ее друзьями при дворе был граф де Тревиль и многие из его мушкетеров. Послушница спросила: «А знаете ли вы Атоса, Портоса и Арамиса?» И Миледи ответила, что их она не знает, но слышала о них от своего друга д’Артаньяна.

Миледи убедилась, что перед ней – Констанция Бонасье, любовница ее злейшего врага и наипреданнейшая служанка королевы. Продолжая разыгрывать роль друга д’Артаньяна, Миледи узнала, что он вскоре будет здесь.

В это время под окном монастырской гостиницы раздался стук лошадиных копыт и обе женщины – одна с радостью, другая – со страхом, – решили, что это – д’Артаньян, но когда распахнулась дверь их комнаты, то они увидели посланца кардинала, графа де Рошфора.

Оставшись наедине с графом, Миледи рассказала ему об убийстве Бекингема, о неожиданной встрече с любовницей д’Артаньяна, госпожой Бонасье, и о том, что сюда с приказом королевы об освобождении Бонасье приедет д’Артаньян и его друзья. Рошфор же передал Миледи приказ кардинала оставаться в монастыре или поблизости от него, и ждать дальнейших указаний. Миледи назвала находящийся неподалеку городок Армантьер. Граф пообещал прислать через час-два карету для Миледи.

После отъезда Рошфора из монастыря, Миледи позвала к себе Констанцию Бонасье и стала убеждать ее, что им следует бежать из монастыря и временно укрыться где-нибудь в одной из окрестных деревень, так как письмо, в котором говорится о приезде д’Артаньяна – подложное, о чем ей сказал только что уехавший ее брат, за которого Миледи выдала Рошфора.

Для Миледи главным было захватить Констанцию, так как она понимала, что госпожа Бонасье является для него дороже всех на свете, а еще одно исчезновение Констанции было бы для влюбленного гасконца страшным ударом. В это время у ворот остановилась карета, присланная Рошфором, и Миледи велела кучеру ждать ее и Констанцию у ворот, а если появятся мушкетеры, то тотчас же уехать и ждать в деревне за лесом.

Вдруг женщины услышали далекий топот нескольких коней, и Миледи, взглянув в окно узнала мушкетеров, но сказала Констанции, что это скачут гвардейцы кардинала и закричала: «Бежим, бежим!»

Бонасье от волнения упала, и Миледи, видя, что она не сможет бежать вместе с ней, подала ей рюмку вина, быстро и незаметно высыпав в вино яд, который был у нее в оправе перстня.

– Пейте, это вино придаст вам силы!

И Бонасье выпила вино. Миледи ринулась из комнаты, а через минуту сюда вбежали д’Артаньян и его друзья.

Констанция и д’Артаньян обнялись, и она успела сказать, что только что отсюда убежала ее подруга – графиня Винтер, перед тем поднесшая ей рюмку вина. Сказав это, Бонасье потеряла сознание и вскоре умерла, а д’Артаньян упал рядом с нею, потеряв сознание. И в эту минуту в комнату вошел барон Винтер, сказавший, что он появился здесь потому, что так же, как и они, разыскивает Миледи.

Поручив аббатисе хлопоты по совершению похорон несчастной Бонасье, мушкетеры, барон Винтер и слуги в назначенный час явились к часовне, где состоялись похороны Констанции Бонасье, и как только все закончилось, уехали в соседний Бетюн и остановились в гостинице, решив разработать план погони за Миледи.

Когда все разошлись по своим комнатам, Атос взял у хозяина гостиницы карту окрестностей Бетюна и стал внимательно изучать ее. Потом он позвал к себе слуг всех мушкетеров и приказал им на рассвете следующего дня пойти в Армантьер и каждому взять под наблюдение по одной из четырех дорог, уходящих из городка. Слуги должны были сойтись в условленном месте в назначенное время. Если кому-либо из них удастся обнаружить, где скрывается Миледи, трое останутся стеречь ее, а четвертый прискачет в Бетюн, к мушкетерам и будет их проводником к ее убежищу.

Слуги пошли уснуть перед завтрашней дорогой, а Атос вышел из гостиницы и начал поиски дома в Бетюне, который был ему нужен. Он опросил нескольких прохожих, как найти этот дом, но каждый из них, хотя и знал, где дом находится, боялся проводить к нему мушкетера. Наконец, один храбрый нищий за серебряную монету показал дом и, в страхе, быстро убежал.

Атос трижды постучал в дверь, и ее открыл высокий бледный мужчина, с черными волосами и черной бородой. Он провел Атоса в кабинет, где хозяин дома перед тем скреплял проволокой человеческий скелет. Атос увидел змей в банках, высушенных ящериц, пучки трав, свешивающихся с потолка, и понял, что перед ним – естествоиспытатель, живущий совершенно одиноко, без семьи и слуг.

Атос объяснил для чего он пришел, но естествоиспытатель наотрез отказался выполнять его просьбу. Тогда Атос достал листок бумаги, на котором были подпись и печать, и естествоиспытатель прочел:

«Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.

5 августа 1628 года.

Ришелье».

Естествоиспытатель увидел подпись, узнал печать и тотчас поклонился, соглашаясь с предложением, от которого он только что отказывался.

Атос возвратился в гостиницу и рано утром пошел по следам кареты, в которой бежала Миледи. Он отыскал эти следы и вернулся в гостиницу. Там уже ждал его Планше, который накануне узнал, что Миледи проехала в Армантьер. В единственной гостинице городка ему сказали, что около полуночи какая-то одинокая женщина сняла здесь комнату. Планше побежал на место встречи со слугами и велел им не сводить глаз с гостиницы и караулить все выходы из нее.

Вечером мушкетеры и лорд Винтер выехали, дождавшись по просьбе Атоса неизвестного им чернобородого человека высокого роста в маске, закутанного в красный плащ.

Планше скакал впереди, указывая дорогу, как вдруг навстречу им вышел из под дерева Гримо, дожидавшийся мушкетеров. Он сообщил, что Миледи выслежена ими, они знают, где она сейчас находится, и что двое других слуг следят за дверью и окнами ее дома. Наконец, Гримо привел их к одинокому домику, стоявшему на берегу реки Лис.

Друзья удостоверились, что она в доме, и пошли внутрь. Смятение Миледи было ужасным, а после того, как ей зачитали все ее вины, она сказала, что не найдется суда, который бы вынес ей приговор, и не найдется человека, который бы этот приговор выполнил.

«– Замолчите! – произнес чей-то голос. – На это отвечу я! – Человек в красном плаще вышел вперед.

– Кто это, кто это? – вскричала Миледи, задыхаясь от страха; волосы ее распустились и зашевелились под помертвевшим лицом, точно живые.

Глаза всех обратились на этого человека: никто, кроме Атоса, не знал его. Да и сам Атос глядел на него с тем же изумлением, как и все остальные, недоумевая, каким образом этот человек мог оказаться причастным к ужасной драме, развязка которой совершалась в эту минуту.

Медленным, торжественным шагом подойдя к Миледи на такое расстояние, что его отделял от нее только стол, незнакомец снял с себя маску.

Миледи некоторое время с возрастающим ужасом смотрела на бледное лицо, обрамленное черными волосами и бакенбардами и хранившее бесстрастное, ледяное спокойствие, потом вдруг вскочила и отпрянула к стене.

– Нет-нет! – вырвалось у нее. – Нет! Это адское видение! Это не он!.. Помогите! Помогите! – закричала она хриплым голосом и обернулась к стене, точно желая руками раздвинуть ее и укрыться в ней.

– Да кто же вы? – воскликнули все свидетели этой сцены.

– Спросите у этой женщины, – сказал человек в красном плаще. – Вы сами видите, она меня узнала.

– Лилльский палач! Лилльский палач! – выкрикивала Миледи, обезумев от страха и цепляясь руками за стену, чтобы не упасть.

Все отступили, и человек в красном плаще остался один посреди комнаты.

– О, пощадите, пощадите, простите меня! – кричала презренная женщина, упав на колени.

Незнакомец подождал, пока водворилось молчание.

– Я вам говорил, что она меня узнала! – сказал он. – Да, я палач города Лилля, и вот моя история».

Господин Случай, который так любил Дюма-романист, привел Атоса к дому естествоиспытателя, оказавшегося в прошлом палачом города Лилля. И его история, которую он поведал собравшимся возле него мстителям, была вместе с тем и историей жизни Миледи, когда она носила еще имя Анны де Бейль, ее судьба в это время теснейшим образом переплелась с жизнью палача из Лилля и с жизнью его брата, о чем не знали ни Атос, ни барон Винтер, а только лилльский палач, ставший позднее естествоиспытателем, и сама Миледи тоже, разумеется, знала об этом.