Электронная библиотека » Всеволод Лихачев » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Наследие Артанов"


  • Текст добавлен: 28 ноября 2017, 19:40


Автор книги: Всеволод Лихачев


Жанр: Космическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Тебе помочь? – Эльвианора тут как тут. Откуда только силы берутся в этом изнеженном хрупком теле? Видел бы ее сейчас родной папочка: некогда идеальной белизны футболка превратилась в грязную тряпку, на голове не прическа, а какой-то слипшийся бурый кокон, ноги в ссадинах, каблуки… а все, нет теперь каблуков. Вчера я самолично, своими руками, пообламывал их, чтобы она могла свободно передвигаться по пересеченной местности, не рискуя сломать при этом ноги.

Я отрицательно помотал головой:

– Сам справлюсь.

Тоже мне, помощница нашлась. Едва дышит, а все туда же. Да и идти-то, в сущности, совсем недалеко. Делай раз, делай два, делай три… Ноги словно чужие, но я упрямо передвигаю их. Передвигаю, потому что сзади уже пристроился безмолвной тенью один из дружков моего мучителя: стоит остановиться лишь на миг – и это будет ему прекрасным поводом для того, чтобы огреть меня по хребту своей битой. А вот и заветная дверь. Никогда не думал, что буду так радоваться тюремным нарам.

На этот раз карлик пришел не со своим привычным эскортом, а в сопровождении сухонького старикашки в белом больничном халате. Глумливая улыбка на его, если можно так выразиться, «лице» говорила сама за себя. Похоже, он измыслил нечто новое. А, в сущности, не все ли равно? Мною овладела такая апатия, что даже когда они впритык подошли к нарам, я никак не отреагировал. Просто молча наблюдал, как из кармана тщедушного доктора на свет появляется микроскопический контейнер с прозрачными стенками, а в нем… Что было в нем, впрочем, рассмотреть мне как следует не удалось. В мутноватой белесой субстанции плавала какая-то живность – вот все, что я успел понять до того, как истошно закричала Эльвианора.

Глава 3

– Рота, подъем! Вставай, лежебока, кому говорят!

– Антонина Семеновна, ну, может быть, хватит?

– Вставай-вставай, Танечка уже пирог испекла.

Голос у моей бывшей тещи противный, писклявый, отвратный, занудный до безобразия. Но и игнорировать его тоже нельзя – зацепишься с ней вот так, спозаранку, и сразу потом можно сказать, что день твой будет непоправимо испорчен. Да что там день – месяц. Все соки выжмет, высосет без остатка, зараза.

– Встаю. Будьте столь любезны, выйдите из комнаты, пока я переодеваюсь.

Я знаю, что сейчас услышу удаляющиеся шаркающие шаги, перемежающиеся с неразборчивым бормотанием, тихий скрип закрывающейся двери спальни, а затем наступит долгожданная тишина. Длиться она будет целую минуту, а возможно, даже две, если боги милосердия окажутся сегодня на моей стороне. Две бесценные минуты безмолвия…

«Хе-хе-хе. Что, развела я тебя?»

Вконец обескураженный, открываю глаза и вижу картину, которая ввергает меня в глубокую задумчивость. Вместо ожидаемой спальни, выдержанной в раздражающих пастельных тонах, – обшарпанные стены тюремной камеры, и нары, нары, нары… а на них дрыхнут без задних ног такие устрашающие твари, которые не привидятся и в страшном сне. Да еще эта отвратительная вонь…

Очень медленно, пядь за пядью, сонный морок отступал, освобождая место для существующей реальности. Сейчас самое время возблагодарить Господа за то, что это был всего лишь сон, а моя благоверная и ее маразматическая мать остались в далеком-далеком прошлом.

«Алло, я к тебе обращаюсь!» – Голос из сна по какой-то непонятной причине все еще продолжал раздаваться в голове.

– Антонина Семеновна?..

«Подумать только, какой идиот! Говорила я Танечке: не стоит связывать жизнь с таким ничтожным убожеством!»

– Антонина Семеновна, где вы? – Волосы на моей голове встали дыбом. Неужели это призрак, и старая истеричка нашла меня даже здесь, на этой проклятой планете?

– Илья, тебе нехорошо?

– Эльвианора?

Я был несказанно рад, когда неясная тень соскользнула с соседних нар, и теплая ладонь коснулась моего лба, проверяя, уж не пышет ли тот жаром.

– Мне показалось, что ты говорил во сне.

– Говорил.

Я не знал, как описать Эльвианоре все то, что сейчас происходит со мной, и стоит ли это делать вообще.

– С кем? Тебе что-то приснилось?

– Как бы тебе это сказать…

«Как есть, так и говори, хватит мямлить! Каким был рохлей по жизни, таким и остался! Господи, ума не приложу, что моя девочка нашла в этом куске…»

– Антонина Семеновна! Да заткнитесь вы, наконец!!!

Голос обиженно смолк, даруя блаженное облегчение, смешанное с легким чувством вины за то, что я позволил себе накричать на эту старую женщину, обремененную при жизни не одним десятком болячек, которая неведомо каким образом измыслила способ изводить меня даже будучи бестелесным невидимым призраком.

– Кто такая Антонина Семеновна? Илья, расскажи мне всю правду, или я ничем не смогу тебе помочь.

Я видел, что Эльвианора не на шутку встревожена, и потому скрепя сердце решился-таки поведать историю моего неудавшегося первого брака. Первого – и последнего, ибо ни один нормальный человек не станет наступать на одни и те же грабли дважды. Девушка слушала очень внимательно, почти не перебивая, лишь время от времени задавала уточняющие вопросы. После того как я закончил свое повествование, она довольно долго молчала, сидела подле меня задумчиво, накручивая на палец локон своих некогда прекрасных волос, а затем, когда я отчаялся уже получить от нее вразумительный ответ на вопрос, что же все-таки со мной происходит, начала издалека:

– Илья, ты помнишь, что случилось с тобой сегодня вечером?

– Конечно, помню! Этот плоскомордый уродец опять привел ораву своих дружков и… – Я наморщил лоб, силясь припомнить череду дальнейших событий, и вдруг с ужасом осознал, что остальные мои воспоминания покрывает плотная пелена забвения.

Эльвианора правильно истолковала мое молчание:

– Понятно. Не помнишь, значит.

– Не помню… – Я виновато вздохнул.

– Ну ладно, тогда я начну с самого начала. С ними был доктор, он-то и внедрил в твой мозг самку лингвина.

– Правда? Так, значит, я смогу теперь общаться не только с тобой, а и со всеми остальными узниками?

– Все не так просто. – Эльвианора едва не плакала. – То есть общаться ты, конечно, сможешь, но…

– Говори уже, не томи. – Какое-то прескверное предчувствие клещами сжало мою глотку, заставив разразиться приступом сухого лающего кашля. Неужто ко всем прочим своим невзгодам я умудрился еще и простудиться?

– Дело в том, что разумным существам в изведанной части Вселенной внедряют только самцов лингвина, а самки служат лишь для продолжения рода, и носителями их, в основном, являются особи без малейших зачатков интеллекта. Крупный рогатый скот, например.

– Это еще почему? Чем они хуже?

– С функциональной точки зрения – ничем. Просто у самок лингвина… не очень хороший характер.

– Правда? И в чем это выражается?

– Они… несносны. – Эльвианора с трудом подобрала наиболее подходящее, как ей показалось, по смыслу слово. – Да, несносны. Выдержать их присутствие просто невозможно. Даже животные, не говоря уже о существах разумных, в девяноста восьми случаях из ста заканчивают свою жизнь самоубийством еще до того, как самка лингвина успеет обзавестись потомством. Вот почему лингвины настолько дороги, и далеко не каждый может позволить себе роскошь иметь его. Теперь ты понимаешь?

– Понимаю что? – Я никак не мог взять в толк, к чему вообще понадобился моей подруге по несчастью весь этот экскурс в историю. – При чем здесь лингвины, если я тебе толкую о занудливом призраке моей усопшей тещи?

Эльвианора посмотрела на меня так, словно это я был блондинкой, а не она:

– Попадая в мозг своего хозяина, симбионт получает полный доступ ко всем видам его памяти, включая мгновенную, кратковременную, оперативную и долговременную память. Антонина Семеновна показалась самке лингвина наиболее близким по духу существом, поэтому нет ничего удивительного в том, что для налаживания связи со своим носителем она выбрала именно этот образ.

– То есть Антонина Семеновна не призрак, и я не сошел с ума?

– Нет. Пока нет. Но в скором времени это неминуемо произойдет.

Нечего сказать, «приятная» перспектива. Теперь, когда Эльвианора разложила все по полочкам, я наконец-то прозрел, но лучше мне от этого почему-то не стало. То, что в голове моей поселился какой-то червяк, – еще куда ни шло, но теща… теща – это уже слишком, это уже перебор.

– Попробуй договориться с ней: возможно, у тебя получится.

– Ага, сейчас. Да я этой старой мегере слова не скажу!

– Ну как знаешь… – Тяжко вздохнув, Эльвианора полезла опять на свои нары, оставив меня прозябать в гордом одиночестве.

«Эта безмозглая фифа…. Надеюсь, у тебя ничего с ней не было?»

– Антонина Семеновна!!!

Так я и провел весь остаток ночи: в пререканиях с призраком некогда безвременно ушедшей, а теперь вновь возвращенной к жизни по прихоти господина Случая зловредной старухи.

Утро следующего дня принесло новые разочарования: проклятая лингвиниха в упор не хотела переводить то, о чем говорили остальные мои сокамерники. Отказывалась – и все тут. Никакие увещевания, никакие доводы здравого рассудка не помогали. Что с ней, что без нее я то и дело натыкался на стену непонимания и сделать с этим ничего уже не мог. Да еще и карлик, мой мучитель, ходил теперь за мною без конца, с жадным любопытством наблюдая за всеми телодвижениями своего подопытного кролика.

Ближе к вечеру всех заключенных буквально всколыхнула следующая новость: прибытие грузового транспортника, долженствующего вывезти награбленное. С ним прибыла также и новая смена охранников, что лично меня, несомненно, не могло не радовать. Об этом мне только что поведала Эльвианора, сейчас она сидела подле меня на нарах и терпеливо ожидала, когда же я, наконец, скажу что-нибудь дельное по поводу создавшегося положения.

– Мы должны завладеть этим транспортником. Сегодня. Иного выхода просто нет.

– А как же мой гелиостроп?

– От твоего гелиостропа одни проблемы. Надеюсь, ты помнишь, что именно из-за него мы здесь и застряли? Да и вообще, всех желающих вместить он явно не в состоянии. – Окинув взглядом камеру, я заметил, что остальные узники внимательно прислушиваются к нашему разговору. – Я хочу, чтобы ты поговорила с сокамерниками. Мне нужно знать, есть ли среди них пилоты, умеющие водить суда подобной модификации.

– Хорошо, я спрошу. Прямо сейчас. – Блондинка упорхнула, но очень скоро вернулась с крайне удрученным видом. – Илья, среди них нет пилотов. Ни одного. – Губы ее мелко подрагивали, еще миг – и она разрыдается, тем самым окончательно выведя меня из равновесия.

– Ну, на нет и суда нет. Кто-то в курсе хотя бы, где именно приземлился транспортник?

– Гуамотарин знает, сейчас я его позову. Он дольше всех находится на этой планете.

Повинуясь повелительному взмаху ее маленькой ручки, со своего места поднялся чешуйчатый рыбоголовый монстр с ничего не выражающим взглядом извечно выпученных оловянных глаз и пухлыми женственными губами. Когда он приблизился, я обратил внимание, что от него здорово несло тухлятиной. Но вида не подал, улыбку даже кривую изобразил, стараясь не смотреть на его покрытое язвами могучее тело. Гигант, судя по его виду, доживал последние дни: вот он, яркий пример перед глазами. То же самое очень скоро будет и с нами, если мы не измыслим способа убраться отсюда побыстрее.

– Спрашивай.

Я повторил свой вопрос по поводу транспортника, и Эльвианора с готовностью принялась переводить серии булькающих звуков, исторгаемых губами гуамотарина. Как оказалось, совсем неподалеку была оборудована небольшая взлетно-посадочная полоса, на ней-то транспортник и совершил посадку. Более того: с утра нас наверняка заставят принять участие в погрузочно-разгрузочных работах.

– Отлично. Теперь узнай у него, какое количество карликов задействовано на охране объекта во время погрузки.

Гуамотарин оказался толковым малым – обрисовал диспозицию от и до. Теперь я точно знал, с чем нам предстоит столкнуться, и знание это не то чтобы успокаивало, я и ранее не особо-то волновался, но зато придавало куда больше уверенности в благополучном исходе завтрашней операции. Эльвианора, однако, моей радужной уверенности не разделяла – ее трясло как осиновый лист, хотя в камере сегодня было на удивление тепло. Успокоив девушку, я вновь устроился на своих нарах и устало прикрыл глаза. Сон упрямо не шел ко мне. Отчего-то вдруг вспомнилась Земля, и сердце сжалось от щемящей тоски по дому. Оказывается, на ней было не так уж плохо, невзирая на все мои злоключения. Хорошее познается в сравнении, только потом мы начинаем ценить то, что потеряно безвозвратно. А, впрочем, безвозвратно ли? Как знать, как знать. Сейчас, именно в эту минуту, мне отчаянно захотелось услышать знакомый до мельчайших оттенков голос.

– Антонина Семеновна! – позвал я тихо, одними губами.

Но голос молчал, и лишь где-то там, за окном, бродяга-ветер выводил свою тихую, едва слышимую человеческому уху, затейливую мелодию…

Резкий гортанный окрик заставил меня испуганно вздрогнуть и открыть глаза. Уродливый плосколицый недомерок. Ну, естественно, кому как не ему будить меня нынче спозаранку вместо того, чтобы дать поспать всласть перед таким ответственным днем, как этот!

– Чего тебе? – Данный вопрос по сути своей являлся сугубо риторическим.

Каково же было мое удивление, когда ротовая полость карлика приоткрылась, и вместо обычного блеяния я отчетливо услыхал настолько витиеватое изречение матерного характера, что повторить его постеснялся бы любой мало-мальски уважающий себя человек. Тем более в присутствии дам, к коим с натяжкой можно было отнести Эльвианору и троих ее мартышкоподобных подруг.

– Да встаю я уже, встаю! – Покряхтывая, я заставил-таки себя сползти с нар и занять свое место в общем строю, что привычно становился по правую сторону от двери. Весь мой внешний вид говорил о том, как мне сейчас невыносимо больно стоять на своих двоих, на самом же деле настроение у меня просто зашкаливало от радости. Еще бы: впервые за все время Антонина Семеновна, как я по привычке называл своего лингвина, сподобилась-таки перевести слова чуждого людскому роду создания. И пусть слова те были откровенно нецензурного содержания и до неузнаваемости искажали мою родословную, ошибочно причисляя как меня, так и всю мою родню к низшим видам беспозвоночных животных, да еще и недвусмысленно намекая при этом на мою аномально-нетрадиционную ориентацию, неразборчивость в половых связях, а также непристойное поведение в местах общественного пользования – все равно. Симбионт сменил-таки гнев на милость – вот что главное.

Похоже, не у одного меня настроение было праздничное. Все узники двинулись по коридору таким быстрым шагом, что охранники едва поспевали за нами. Вездехода на улице не оказалось – нас погнали прямиком через поле туда, где над чахлыми вершинами редкого подлеска поблескивал остроконечный шпиль антенны дальней связи.

Сказать, что вид громадины транспортника меня потряс – значит ничего не сказать. Первое время я даже не понял, что, собственно, стоит у меня сейчас перед глазами – то ли общественный нужник, возведенный по прихоти неизвестного архитектора на высоких металлических подпорках, то ли подлежащая сносу ветхая водонапорная башня немыслимой конфигурации. Оболочка ржавая, вся в потеках. Только с лицевой стороны я насчитал как минимум сорок заплат. И как только эта консервная банка умудряется покорять космические просторы?

– Ты уверена, что это космический корабль? – уточнил я на всякий случай у Эльвианоры и, получив в ответ утвердительный кивок, задумался всерьез и надолго: а стоит ли вообще покидать пределы планеты на этом убожестве? Какая смерть предпочтительнее: сгнить заживо от неизвестной заразы или погибнуть в космосе от удушья?

– Оно летает. – Незаметно подошедший гуамотарин оказался совсем близко подле меня.

– Ладно, где наша не пропадала. Знать бы еще, как управлять этим ржавым куском металлолома!

Ящиков с награбленным оказалось не так уж и много – мы достаточно быстро перенесли большую их часть в грузовой отсек. Еще минут десять – пятнадцать – и погрузка закончится, а я все не решался подать сигнал к нападению. Наконец, когда медлить стало совсем нельзя, коротко кивнул типу в расписном панцире, а сам, в мгновение ока приблизившись к одному из охранников на расстояние вытянутой руки, резко саданул его сомкнутыми костяшками пальцев в шею. Одного удара оказалось достаточно – карлик кулем упал на землю, даже не вскрикнув. Так, что там у нас с остальными?

Жажда жизни временами бывает невероятно сильна. Я еще раз убедился в этом, когда увидел, как хлипкая на вид «мартышка», одна из подружек моей белоголовой спутницы, каким-то непостижимым образом свалила с ног второго охранника и теперь прыгала у него на животе, силясь весом своего тщедушного тельца нанести бедолаге хоть мало-мальски значительные повреждения. К счастью, на выручку к ней вовремя подоспел гуамотарин – этот неповоротливый с виду гигант на поверку оказался достаточно прытким.

– Все вовнутрь, быстро!

Повторять не пришлось: вся наша разномастная компания в едином порыве ввалилась в трюм, сметая на своем пути еще четверку охранников.

«Ящерицу хватай! Хватай ящерицу, дубина!» – Антонина Семеновна вновь подала голос, и я послушно зашарил глазами по полу в поисках искомого объекта.

Вот и она: притаилась под раскрытой дланью одного из охранников и подозрительно таращится на меня своими алыми буркалами. В горячке боя я в упор не могу понять, с какой стороны к ней подобраться, чтобы не получить плевок в лицо парализующим ядом, и в очередной раз проклинаю плосколицых мопсоподобных ублюдков, взявших на вооружение столь нетрадиционное живое оружие. Вот что им мешало, спрашивается, обзавестись бластерами или на худой конец образчиками чего-нибудь огнестрельного?

Наконец мне удается зажать в руке ее извивающееся тело. Как раз вовремя, кстати, поскольку откуда-то сверху уже слышится гулкий топот ног по узкой металлической лестнице. Похоже, что их обладатель на всех парах спешит к месту схватки. С моих губ невольно срывается возглас удивления, когда в проеме появляется его сгорбленная фигура, и я вижу, чем он вооружен. Господи ты боже мой! Хреновина, зажатая в руках карлика, только на первый взгляд кажется самым обыкновенным бревном. Медленно, явно рисуясь, «бревно» разевает зубастую пасть – и я падаю на пол, пропуская над собой очередь маленьких тугих комочков. Часть из них с характерным хлюпающим звуком разбивается о стены, но некоторые… некоторые все-таки находят свои цели – об этом говорят истошные крики у меня за спиной и грузное падение чьего-то тела.

«Да стреляй ты уже, наконец!»

Сейчас бы самое время завести с Антониной Семеновной спор по поводу ее неуважительного ко мне отношения, но я понимаю, что на этот раз старая перечница права – еще пара-тройка упущенных мгновений, и все мои товарищи будут мертвы. Или парализованы – в нашем случае это одно и то же.

Легко сказать – «стреляй»… Я провел по брюху ящерицы подушечкой указательного пальца, но вместо ожидаемого плевка парализующей слизью та залилась вдруг приступом неудержимого квакающего хохота, чем окончательно ввела меня в состояние, близкое к ступору.

«Надави. Да не на задницу, идиот! Ну в кого, в кого ты уродился такой ущербный? И родители вроде бы вполне приличные люди…»

Пока Антонина Семеновна обсусоливала таинство моего появления из материнской утробы, мне удалось-таки нащупать заветную точку на теле ящерицы, после которого та разродилась, наконец, плевком в сторону врага. Промах. Кто бы сомневался! Стрелок из меня не ахти какой. Зато карлик, увидев в моем лице угрозу, перевел весь огонь на меня. Это и было его ошибкой: не знаю уж, откуда у профессора Буальвинара сохранилось в пороховницах столько молодецкой прыти, но прыжок его был достоин олимпийской награды. Я как-то уже успел и подзабыть, что этот почтенный муж по виду весьма напоминал богомола и, естественно, имел отлично развитые нижние толкательные конечности. Почему-то с каждым днем я все меньше стал обращать внимание на довольно-таки необычный, с точки зрения человека, внешний вид своих сокамерников и подсознательно воспринимал их в точности как себе подобных. Буальвинар, в частности, казался мне этаким престарелым чопорным интеллигентом, педантичным до безобразия. И тут – на тебе! Да еще и эти его жвала – никогда не думал, что они с такой легкостью могут разрывать трепещущую плоть!

– В рубке управления наверняка есть пилоты, – подоспела Эльвианора.

– Я в курсе. Мы с профессором Буальвинаром поднимемся туда прямо сейчас. Ваша задача – проверить машинное отделение, камбуз и жилые отсеки. И еще: мне нужно, чтобы кто-то охранял входной люк. – Выжидающе глядя на одного из своих слушателей – рыбоподобного гуамотарина с непроизносимым именем, я пытался сообразить, сколько уже прошло времени с начала нашего маленького восстания и насколько быстро подойдет вражеское подкрепление. Весть о захвате корабля наверняка ведь была уже передана на базу пилотами транспортника.

– Хорошо. Я останусь, – ответил рыбоголовый.

– И я. – Это «мартышка».

– Спасибо тебе, Марюгоча.

Та ничего не ответила – она уже была занята отловом еще одной ящерицы, почти полной копии той, что была зажата у меня в руке.

– Я тоже хочу остаться!

Видимо, что-то в моем взгляде все-таки заставило Эльвианору передумать, и она послушно поплелась по лестнице вслед за остальными.

Жилые отсеки, камбуз и машинное отделение занимали весь второй уровень. На третьем же находилась рубка управления – мозговой центр корабля, после захвата которого нашу миссию по освобождению можно было смело считать наполовину выполненной. Сейчас мы уже остались с профессором Буальвинаром наедине – неслышимыми тенями скользили по лестнице до тех пор, пока не уперлись в овальную металлическую дверь. Вот те раз! А я-то, наивный, полагал, что она будет гостеприимно распахнута!

– Кажется, я когда-то присутствовал на лекции по кодированию цикличных индуцированных систем расмирстрианского типа и…

– Просто откройте мне эту проклятую дверь.

– Хорошо-хорошо. Минутку…

Прошла минутка, другая, затем третья, а профессор все еще пытался справиться со злосчастным замком и, похоже, все его попытки были абсолютно тщетными.

– Ну скоро там уже?

– Ничего не получается. Придется подбирать код вручную.

– Сколько это займет времени?

Жвала профессора Буальвинара зашевелились, от натуги кожа на его покатом лбу пошла бугристыми морщинами:

– Сто восемьдесят два года по системе гуаколянского летоисчисления.

– Это много?

– Как вам сказать… Знаете ли, молодой человек, время – довольно-таки относительное понятие как с научной, так и с философской точки зрения. Можно спорить до бесконечности – много это или мало. Давайте, например, рассмотрим данный отрезок времени на примере образования галактик. Если не принимать во внимание время образования первичного газового облака, иначе говоря – протогалактики, состоящей на семьдесят пять процентов из водорода и на двадцать пять процентов – из гелия, и взять конечный момент ее появления за нулевую точку отсчета, хотя это, несомненно, с точки зрения науки отнюдь не является правомерным, то…

«Код – два-четыре-ноль-восемь-четыре-шесть-три-пять. Во имя всего святого, заткни эту ходячую энциклопедию, или я за себя не отвечаю!!!»

От удивления я едва не осел на пол. Оказывается, мой лингвин, а точнее – лингвиниха, все это время знала код от злосчастной двери и молчала, совершенно не заботясь о том, что благодаря ее преступной халатности все мы могли погибнуть.

– Антонина Семеновна, вы… – у меня просто слов не было для того, чтобы членораздельно описать всю низость такого поступка.

А может быть, симбионт просто чересчур уж вжился в свою роль? Теща-то у меня была не подарок, земля ей пухом да медовый пряник у изголовья могилы. Хотя… судя по тому, что рассказывала мне о самках лингвина Эльвианора, эти две личности были одного поля ягоды. Спрашивается: ну почему мне вечно везет на одиозных дамочек бальзаковского возраста с явно выраженным синдромом Наполеона и до крайности сквалыжным характером?

– Вы что-то сказали?..

Ни слова не говоря в ответ, я оттер плечом Буальвинара от двери и торопливо принялся вводить код. Никогда не забуду его взгляда, когда та бесшумно отъехала в сторону, являя нашим взорам внутреннее убранство рубки управления. Словами такое не описать. Есть некоторые вещи, которые надо просто видеть.

Рубка и впрямь не была пуста – в ней находилась парочка карликов, которые, едва завидев нас, тотчас же бросились наутек. А бежать в общем-то было и некуда! Сейчас самое время попрактиковаться в стрельбе из моего живого оружия. Ну и где у нас здесь прицельная мушка? Я повертел в руках ящерицу, но ничего похожего на искомую принадлежность так и не обнаружил. Ладно, не проблема, будем целиться между кисточками ушей, благо они у нее, можно сказать, стационарные и почти не шевелятся.

На этот раз первый же плевок моей ящерицы достиг цели, и один из карликов, нелепо взмахнув руками, повалился навзничь. Ай да я, ай да молодец! Сейчас мы и второго достанем.

– Кто не спрятался – я не виноват! – гаркнул я зычным басом, после чего в одном из подвесных шкафчиков (и на кой они только нужны в рубке управления) что-то тихонько пискнуло, а затем оттуда вывалилось безвольное тело в знакомом сером балахоне.

«Инфаркт миокарда. Отмаялся, сердечный», – подытожила Антонина Семеновна и вновь заткнулась, давая мне тем самым время на размышление.

– Простите, быть может, я не до конца посвящен в ваши планы или чего-то не понимаю, но вы только что нейтрализовали обоих пилотов. Ума не приложу, каким образом мы теперь сможем покинуть пределы планеты?

А и правда: каким? Только сейчас, после вопроса Буальвинара, я понял, какую только что совершил глупость.

– Спокойно, все под контролем!

Одного-единственного взгляда в иллюминатор хватило для того, чтобы убедиться: дела наши очень и очень плохи. На всех парах по полю неслись два вездехода. Максимум через пять минут они будут здесь, а гуамотарин с «мартышкой» вряд ли смогут долго сдерживать во много раз превосходящие силы противника.

«Антонина Семеновна: если вы знаете, как управлять транспортником, то сейчас самое время поставить меня в известность об этом». – Я мысленно проговорил эти слова, надеясь только на чудо.

«Антонина Семеновна такая, Антонина Семеновна сякая, а как только припекло, так сразу прячемся к ней под юбку?»

Я пристыженно потупил взор. В сущности, если разобраться, то так оно в последнее время почему-то и получалось, как ни тяжко было это признавать.

«Ладно уж, потом благодарить будешь. Подойди к панели управления. Так, хорошо. А теперь молись, чтобы твою задницу ускорением по полу не размазало!»

«А дальше?»

«А дальше я возьму управление твоим телом на себя, болван!!!»

Что было потом? Довольно сложно описать подобные ощущения. Меня словно выключили: никаких чувств, никаких мыслей – только холодная отрешенность статиста, с полнейшим равнодушием наблюдающего за происходящим. А затем и этого не стало. Последнее, что я успел заметить перед тем, как провалиться в нирвану небытия – это мои пальцы, бегающие по клавиатуре панели управления транспортником с немыслимой, невообразимой для человеческого существа скоростью.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации