Текст книги "Сказочники"

– Зачем?

– Я хотела найти тебя, – просто сказала Кара. – Я хотела выйти на Подполье, просить их о помощи и знала только одну явочную квартиру – в Ривергарде. Но они не знали. Никто не знал, где ты. Потом была казнь. Я была тогда на площади, не смогла не пойти. Там было сказано много лжи о нас, и люди этому верили. Тогда я поняла, что больше не хочу оставаться в этой стране. В стране, где ненавидят любого, кто не хочет жить так, как должен, из-за фальшивой веры.

– Тебе помогло Подполье?

– Да. Я ушла морем. Тем самым путём, по которому ты отправил так много таких же, как я, бедолаг. Осела в Ривии. Это большая страна, которая дает много возможностей, и где никто слыхом не слыхивал ни о какой вере в судьбу. Межгорцев там считают опасными фанатиками, но торгуют помаленьку. Железо и другие металлы наших гор нужно всем. Я отучилась в Университете и стала адвокатом. Я помогала устроиться таким же, как я, беглецам. Получить паспорт, пособия, найти хорошую работу. Людей с даром там очень ценят, так что проблем у них не было, но всем другим нужна была помощь на первых порах. Я слушала их истории и становилась злее. Постепенно мне стало понятно, что я должна сделать что-то большее, чем просто помогать беженцам устроить свою жизнь. Мне захотелось изменить мир. И отомстить.

– За родителей?

– За них и за тебя. Я не знала, что стало с тобой: для исправительной школы ты был уже «староват», но и среди казнённых тебя не было. Я решила, что тебя или убили, или поймали и отправили в Тёмные башни. Человек с даром – лакомая добыча.

– Похоже, что мы шли с тобой одним и тем же путём, шли рядом, просто не знали об этом, – тихо сказал Борис, накрыв своей рукой руку Кары. – Я тоже хотел изменить мир, а потом просто решил помогать тем, кому могу.

Ему до зубовного скрежета было жаль тех двадцати с лишним лет, что у них украли. Как бы сложилась их жизнь в лесу? Были бы они счастливы? Да уж, наверное, она была бы счастливее, чем постоянные скитания по пыльным дорогам страны с ежедневным риском угодить в Тёмные башни.

– А я до сих пор хочу отомстить, – твёрдо сказала Кара, глядя в глаза мужу. Руку она не убрала. – Теперь ещё больше, чем раньше. За то, что они делают с людьми, за то, что они отняли у нас жизнь, которую мы могли бы прожить вместе. И я знаю способ, как это сделать.

– Книга? – скептически поднял брови директор цирка.

– Книга, – кивнула Кара, ничуть не смущённая выражением его лица. – Я знаю, что она существует, и знаю, как её найти.

– Поэтому ты хочешь залезть в Тёмные башни? Ты думаешь, что они прячут её там?

– Это было бы логично – спрятать своё величайшее сокровище в самом неприступном месте страны, но нет. – Кара отправила за ушко выбившуюся прядь волос и внимательно посмотрела мужу в глаза. – Я точно знаю, что они не знают, где Книга, и тоже ищут её. Но нам стало известно, что в башнях сидит человек, который знает, как её найти.

– И дознаватели до сих пор не выжали из него всё, что он знает? Скептически поднял одну бровь Борис. – Тебе не кажется, что это ловушка? И почему вы решились на эту авантюру только сейчас?

– Он там по другой причине и точно не станет делиться своими знаниями с тюремщиками. Что же касается твоего второго вопроса, то раньше мы не знали, точно ли он в башнях. Наш информатор не был вхож в круг допущенных к этим сведениям лиц. – Она помолчала пару мгновений. – Но недавно всё изменилось, и ради этих изменений многим из наших пришлось пожертвовать своей свободой, – полные губы Кары превратились в бледную, крепко сжатую щёлку, – а некоторым – жизнью.

Борис помедлил, прежде чем задать свой следующий вопрос. Ему не хотелось делать больно женщине, которую он любил и, наверное, любит до сих пор, но и рисковать впустую он не собирался.

– А с чего ты взяла, что этот человек знает, где Книга?

– Он работал с твоим отцом, – сказала Кара, немного расслабившись и сделав глоток уже почти остывшего кофе. Лёгкий ветерок играл снова выбившимися из причёски длинными прядями её волос, в кроне каштана над их головами о чём-то громко спорили вездесущие воробьи. – После обнаружения тайной библиотеки в той пещере они нащупали след.

– Допустим, – Борис побарабанил пальцем по поверхности стола, – но что ты будешь делать, когда, а точнее, если найдёшь Книгу? У тебя что, есть знакомый Сказочник, который согласился бы закончить эту старую Сказку?

– Нет, – хмуро ответила женщина. – Я её просто уничтожу.

– Что-то я сильно сомневаюсь, что такой мощный артефакт можно просто сжечь или утопить.

– Я всё же попробую.

– Ты твёрдо настроена залезть туда, верно? – тяжело вздохнул Борис, пристально глядя в глаза жены. Он не раз видел это выражение лица у той девушки, которой когда-то была сидевшая напротив него женщина. Переспорить Кару в такие моменты было невозможно. – Даже если ты ошибаешься и Книга – это просто искусная приманка для таких, как мы?

– Да, и вопрос лишь в том, поможешь ли нам ты и твой ученик.

– Похоже, что у меня нет другого выбора.

* * *

В конце лета, наполненного солнцем, солёным морем, тёплыми вечерами и темными южными ночами, они вернулись в Ривергард. Руне нужно было готовиться к новому учебному году, а Рэму – возвращаться к своей работе в цирке. Традиционно первые две недели осени они давали представления в столице, а затем отправлялись через всю страну на юг в Старую гавань, по пути выступая на осенних ярмарках в десятках городов и городков.

Ни Рэм, ни Руна не хотели расставаться, но бросить учёбу и отправиться путешествовать по стране с цирком она не могла. Вряд ли её дядя посмотрел бы на такой поступок сквозь пальцы. Одно дело – небольшая интрижка с фокусником, которая помогла вернуть её к жизни после потери отца, и совсем другое – променять учёбу и своё будущее положение в обществе на цирковую жизнь. Это уже не говоря о том, что такой резкий поворот в жизни племянницы самого Председателя – гаранта существующего миропорядка – слишком сильно шёл вразрез с официальными догматами о беспрекословном подчинении своей судьбе. Привлекать же внимание к цирку, особенно с учетом того, что им с Борисом предстояло сделать, было совершенно не к месту. С Руной сошлись на том, что по окончании осенней сессии она приедет в Старую гавань на каникулы, а потом они вместе вернутся в столицу. До весны у цирка выступлений все равно не будет – дороги не позволят, так что в это время Рэм был абсолютно свободен.

– Ну что? – Борис, который и бровью не повёл при появлении ученика, все так же продолжал заполнять какие-то бумаги.

– Ты знаешь.

– Ты хорошо подумал? – Борис устало вздохнул и поднял глаза на Рэма, откладывая документы в сторону. Один лист с шелестом спланировал на строганные доски пола. Директор, даже во время длительных гастролей в одном городе, предпочитал работать в своем фургоне, а не в гостинице – Мне показалось, что сейчас в твоей жизни появился новый смысл. Уверен, что готов рискнуть и им?

– Тогда в чём смысл того, что я делал все это время? – Рэм был готов к этому вопросу, так как себе на него уже ответил. – Мы спасаем людей, тех, кто хочет сбежать от судьбы, как её понимают в нашей стране. Судьбы знать свое место, судьбы подчиняться тем, кто стоит выше, и не сметь мечтать о большем. Но разве люди, которых обманом заставили верить в то, что это правильно, не заслуживают свободы жить так, как хочется им, а не тем, кто просто воспользовался даром Сказочников в своих целях? Даром, который предназначался этим самым людям?

– Звучит несколько пафосно, но мысль я уловил, – хмыкнул учитель в тёмную бороду, в которой уже пробивалось несколько серебряных волосков. – В твоём возрасте мне тоже хотелось спасти весь мир, но потом я понял, что это невозможно. – Он пожевал губами, задумавшись. – Может быть, я ошибался тогда, а может быть… Может быть, ошибаюсь сейчас, но я тоже хочу узнать, сколько правды в старых сказках. Возможно, это нас погубит.

– Я верю, что у нас всё получится, учитель, – твёрдо сказал молодой человек.

– Может быть, – пожал плечами Борис, – других вариантов у нас всё равно уже нет. Тем более что основной риск снова ложится на твои плечи – залезть в башни тебе смогут помочь только твои цирковые навыки. Как ты помнишь, в пятидесяти метрах от них дар перестанет работать, и рядом с ними, и внутри ты ничем не будешь отличаться от обычного человека.

– Акробата, – поправил ученик Бориса. – И я готов рискнуть.

– Очень хорошего акробата, – в свою очередь поправил он ученика, на миг улыбнувшись, и добавил задумчиво: – иначе Кара не пришла бы к нам. Наверное.

– Вы не верите ей, учитель? – прямо спросил Рэм, решив, что в этой ситуации имеет право на такой вопрос.

– Верю, – твёрдо ответил он. – На её глазах убили родителей и, как она думала, мужа. Она ненавидит тех, кто сделал это, и пойдёт на все, чтобы эти люди не смогли так поступить больше ни с кем. Для неё это очень личное, но вот насколько можно верить источникам Подполья, тем более их человека внутри башен, я не знаю. Так что если ты решился на это, то там нужно быть очень осторожным и почаще оглядываться за спину. А теперь давай обсудим, что ты будешь делать.

Когда Рэм спустя несколько часов вышел от Бориса, уже стемнело. Дни становились все короче. Хотя погода еще стояла почти летняя, но появившиеся в кронах деревьев жёлто-красные цвета недвусмысленно намекали, что это ненадолго. Через две недели цирк уходил из Ривергарда, а через три он должен был совершить то, чего не удавалось еще никому, – пробраться в самую охраняемую тюрьму страны. По крайней мере, так говорила молва. Пробраться, найти в ней одного из узников и узнать то, что знает он.

– Привет, щегол, – старый клоун Фуко сидел на облучке своего фургона, расположившегося среди прочих на заднем дворе цирка, и штопал дырку на штанах. – Тебя тут одна серебрянка искала. Нашла?

– Кто? – не понял тот, занятый своими мыслями.

– Да девушка твоя, олух. Если, конечно, слухи не врут и с тобой, явно по незнанию, в кои-то веки решила связаться приличная леди.

– Нет, – Руна сегодня должна была быть за городом у матери, так что вряд ли это была она, а остальные «лисички» его больше не интересовали, – не нашла.

* * *

Стены Северной башни были очень старыми и очень скользкими. Первое было ему на руку, так как от времени и влажности полуметровые каменные блоки, из которых она была сделана, местами раскрошились, создавая удобные выемки для пальцев. Второе же, наоборот, сильно мешало. Скользкий мох, обильно росший в этих самых выемках, делал подъём по практически отвесной стене более сложным. Видимо, текущая между башнями Рона не способствовала их сохранности, наполняя окружающий воздух влагой. Пока Рэм лез к окну-бойнице, указанному связным Подполья, времени подумать было предостаточно, и первое, что пришло в голову, – это то, насколько сильно им врали. Врали о судьбе, о будущем, даже об этих проклятых башнях.

Возможно, когда-то эти две махины и были неприступными, но сейчас они разрушались, и что вверх, что вниз по ним можно было залезть и спуститься, даже не имея дополнительных навыков. Лишь физическую силу и немного ловкости. Странно, что подпольщики не знали об этом, тогда им бы не было никакой нужды привлекать человека со стороны, пусть и много раз проверенного. При всех их с Борисом заслугах в фанатичных глазах борцов с режимом они были не более чем полезными гастролерами.

Кстати говоря, думал Рэм, в этом свете и вера в то, что никому и никогда не удавалось сбежать из Тёмных башен, тоже могла оказаться обыкновенной ложью. Наверняка находились подобные люди, просто власти не спешили делиться с народом этой информацией, предпочитая отловить их по-тихому. Единственной правдой было то, что дар переставал отзываться примерно в пятидесяти метрах от башен, и это было очень неприятно. Перейдя эту невидимую границу, он почувствовал себя голым посреди зимнего леса – слабым и практически беззащитным. Немалых трудов стоило перебороть эти ощущения и сделать следующий шаг. Сейчас же, подобравшись к бойнице со стороны реки и тихо спрыгнув внутрь башни, он уже свыкся с новыми ощущениями. Поправив полумаску, прикрывающую лицо, Рэм невольно вздрогнул от голоса, раздавшегося за его спиной, и резко обернулся, выхватывая узкий стилет.

– А ты не торопился, – приглушённо произнес женский голос, и из незамеченной им сразу ниши вышла тонкая фигура, закутанная в плащ и с такой же полумаской на лице. Видимо, связной Подполья тоже не стремился раскрывать свое инкогнито. Ну не Рэму его, точнее её, было судить. – Можешь убрать свою иголку, – пренебрежительно оглядев его оружие, добавила она. Из-под плаща вынырнула тонкая белая рука, сжимающая небольшую серебряную монетку. В зыбком свете луны он увидел три надреза, сделанные на её аверсе. Это был верный знак-пароль. – Если бы это была ловушка, как ты, конечно, же успел подумать, здесь бы уже толклась куча охранников, а не одна я.

– Согласитесь, – Рэм убрал клинок в ножны на бедре, – что ситуация не располагает к излишнему доверию.

– О, ирония, – уже куда с большим интересом посмотрела на него девушка. – Забрался в страшные Тёмные башни, и ещё остались силы шутить? Ну-ну. Следуй за мной, – бросила она, развернулась и пошла по полукруглому коридору куда-то в темноту.

Он подавил уже было готовое сорваться с губ ругательство и пошёл следом за тёмной фигурой. Каменный коридор с полукруглым сводом вился вокруг внутренней части башни спиралью, и они поднимались по нему вверх.

– Я думал, что пленников здесь держат в подвалах и на цепях, – тихо бросил он в спину своей визави.

– Это смотря каких, – донеслось из-под накинутого на голову капюшона. Далее они шли молча. Вряд ли на роящиеся в его голове вопросы относительно этого места он бы получил хоть какие-нибудь ответы, кроме молчания или пожелания заткнуться. Да и не за этими ответами Рэм сюда пришёл.

Тем временем коридор изгибался вверх всё сильнее. В стене справа начали встречаться ниши, с горящими масляными лампами – электричество в башни почему-то до сих пор не провели, и большие полукруглые двери, обитые полосами тёмного металла. Даже на вид они выглядели весьма надёжными. Из-за них не доносилось ни звука. Спустя несколько минут провожатая Рэма остановилась у ничем не выделяющейся из общей массы двери без каких-либо опознавательных знаков и достала из складок плаща странного вида ключ. Дверь, собранная из деревянных брусьев толщиной в мужскую ладонь, открылась практически бесшумно.

– Проходи, – капюшон качнулся в сторону открывшейся ниши, – он не станет говорить при мне, – девушка презрительно фыркнула.

Рэм не стал задерживаться на пороге, если бы это и была ловушка, то он уже залез в неё целиком, так что нечего лишний раз веселить провожатую своей неуверенностью. Кем бы она ни была.

Он вошёл в небольшую комнату без окон. Сводчатый потолок терялся в темноте, слегка раздвигаемой неуверенным светом всё тех же масляных ламп. В одном углу комнаты стояла кровать, в другом маленький книжный шкаф, возле правой стены два кресла и небольшой столик. В левой стене была дверца, видимо, в уборную. В одном из кресел, справа от столика сидел мужчина. Среднего роста со слегка седеющими волосами, явно разменяв пятый десяток, он всё ещё мог похвастаться крепкой фигурой. Острый взгляд серых глаз, узкое костистое лицо, высокий лоб и гладко выбритый подбородок, отутюженные брюки и рубашка. Даже в таком месте узник следил за собой, насколько позволяли обстоятельства и тюремщики. Скорее, Рэм в своем облегающем тренировочном костюме акробата смотрелся странно и неуместно в этой комнате.

Рэм, дождавшись, когда за его спиной закроется монструозная дверь, подошёл к мужчине, вытащил из небольшого кармашка на поясе мелкую медную монетку и протянул ему. Узник спокойно взял её, пробежал по бокам монеты длинными узкими пальцами, словно играя на рояле, и вернул назад.

– Присаживайтесь, молодой человек, – произнёс он низким уверенным голосом и указал рукой на соседнее кресло. Этот жест был настолько органичен в его исполнении, что не осталось никаких сомнений насчёт его происхождения. – Ваше появление означает, что мои тайные друзья наконец узнали, где меня искать. Хотя догадаться где, было несложно, видимо, у них составило некоторые трудности найти решение, как сюда добраться.

В голосе мужчины сквозила лёгкая ирония, да и вообще он вёл себя так, словно решил перекинуться парой слов с малознакомым человеком на великосветском приёме.

– Мне сложно судить об этом, я не отношусь к числу этих самых друзей в полной мере.

– Вот как, – мужчина с лёгким интересом посмотрел на Рэма. – Признаться, я не очень удивлён, что никто из руководства организации не рискнул лично навестить меня в этих стенах, но зачем было рисковать и привлекать человека со стороны?

– Возможно, потому, что я оказался лучшей кандидатурой из тех, кто смог забраться по скользким стенам на тридцатиметровую высоту?

Рэма несколько покоробил тон собеседника, так как он совершенно не подходил человеку, находящемуся в заточении в самой страшной тюрьме страны. Тюрьме, о которой ходили такие слухи, что ими даже непослушных детей пугали только в самых отчаянных случаях.

– Ах, вот оно что, – усмехнулся он и, что-то прочитав в глазах собеседника, всё же решил пояснить: – Не обращайте внимание на мой тон, молодой человек. Уж простите, не знаю, как вас по имени, да и ни к чему мне эти знания. Просто я с детства обожаю разгадывать загадки, а здесь, как вы сами понимаете, такая возможность представляется мне крайне редко. Плюс я прекрасно понимаю, что, если бы не сведения, находящиеся в моей голове и очень нужные Подполью, вас бы здесь не было. – Из голоса узника исчез всякий намёк на ироничность, а глаза похолодели. – Я разделяю их цели на данном этапе, но, как любой разумный человек, опасаюсь, что пришедшие к власти фанатики могут стать не панацеей, а ядом.

– Я понимаю.

– Конечно, понимаете, иначе не абстрагировались бы от них в первой же фразе, – вновь усмехнулся он. – Более того, они тоже это понимают, и это еще одна причина из тех, почему именно вы сейчас сидите в этом кресле. Но давайте закончим со светскими любезностями. У вас, в отличие от меня, не так много времени.

Не так Рэм себе представлял беседу с узником Тёмных башен. Во-первых, вдоволь насмотревшись на законников, он ожидал, что в их главном оплоте всё будет несколько мрачнее – подвалы, цепи и измождённые люди. А перед ним в удобном кресле сидит хорошо выглядящий и чувствующий себя мужчина, ведущий разговоры, больше подходящие для великосветских салонов. Да и разговором это назвать сложно, скорее, он говорил с самим собой. За время, проведённое в одиночестве, узник, видимо, перестал нуждаться в собеседниках. Рэм же чувствовал себя бумагой, на которой собирались написать послание для отправивших его сюда людей.

– Не вешайте нос, молодой человек, – усмехнулся его визави, без труда разгадавший мысли собеседника, – и не спешите в ряды тех, кто принимает решения. Поверьте, завидовать им не в чем. Лучше бегите от них, передайте мои слова и бегите.

– Спасибо за совет, – ответил Рэм и сам относящийся к жизни схожим образом. – Я так понимаю, что ни про это место, ни про себя вы мне всё равно ничего не расскажете, так что да, давайте перейдём к делу. Вы знаете, где находится Книга?

– Нет, – спокойно ответил мужчина и, увидев немой вопрос в глазах собеседника, добавил: – Но я знаю, как ее найти.

– Значит, она всё же существует, – прошептал Рэм, до этого момента так до конца не веривший в это.

– Я в этом уверен. – Из тона мужчины исчез всякий намек на иронию. – Я искал её всю свою жизнь, а до этого поисками занимался мой учитель и в результате отдал свою жизнь. Возможно, что и мне предстоит такая же судьба, – на последнем слове он невесело усмехнулся. – Поэтому я хочу сделать две вещи. Обезопасить свою семью и сделать так, чтобы Книга никогда не досталась властям.

– Семью? – не понял Рэм.

– У меня есть жена и дочь, молодой человек, и если первой практически ничего не угрожает, то вторая может стать заложницей. Видите ли, как бы кому ни хотелось другого, но управляют нами не фанатики, а вполне себе умные и расчетливые господа. И им, как и вашим подпольным друзьям, тоже нужна Книга, и они тоже не перед чем не остановятся на пути к своей цели, – он забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Только вот цели у них совершенно противоположные. Если подпольщики хотят уничтожить артефакт, что, по их мнению, освободит нашу страну, то нынешние власти, как нетрудно догадаться, хотят сохранить текущий status quo. То есть найти Книгу и уже самим запрятать её как можно дальше и надёжнее.

– Но почему же они её до сих пор не нашли, если вы здесь и знаете, как это сделать? – задал Рэм давно мучающий его вопрос.

– Всё очень просто, молодой человек, – мужчина встал и, заложив руки за спину, стал мерить шагами свою небольшую камеру. Десять шагов к одной стене, десять обратно. – Все те месяцы, что я находился в этих гостеприимных стенах, мне удавалось водить их за нос и отправлять по ложным следам. Не скажу, что это было неприятно – версий о местоположении Книги за свою жизнь я выработал множество, но самостоятельно проверить их было крайне затруднительно. Так что создавшаяся не по моей воле ситуация мне даже помогла, – он криво усмехнулся и посмотрел на тяжёлую дверь своей камеры. – Но всему приходит конец, и скоро их терпение кончится. Тогда, несмотря ни на что, за меня примутся всерьёз.

– Тогда пойдёмте со мной! Вы не похожи на изможденного узника и с моей помощью сможете спуститься по стене.

– Спасибо за ваше предложение, – он даже слегка поклонился ему, остановившись напротив столика. – Увы, это невозможно. На мне метка. Есть у них один умелец с таким даром. Пока я в башнях – она, как и вся магия, не работает, но стоит мне отойти от них на пятьдесят метров, как сработает тревога и меня ринутся искать все законники этой чудесной страны. Даже у Подполья не хватит сил, чтобы спрятать меня. Так что я нахожусь в точно таком же положении, как все остальные жители этой прекрасной страны, и освободиться смогу только в конце Сказки.

– Но…

– Предупреждая ваш вопрос, скажу, что жизнь и здоровье дочери для меня важнее, чем собственная жизнь. Так что лишь после того, как она окажется в безопасности, Подполье получит мои записи с указаниями, как найти книгу.

– Почему же вы всё это не сказали ей? – кивнул в сторону двери, намекая на свою провожатую.

– Я не настолько отчаялся, чтобы доверять предателям, кого бы они ни предавали и какие бы благие цели ни преследовали.

Рэм практически услышал, как в его голове со щелчком встали на место все части головоломки.

– Я же здесь не из-за своих акробатических способностей?

– Нет, – улыбнулся его собеседник. – Как я уже сказал чуть ранее, с господами подпольщиками мы, скажем так, сотрудничаем довольно давно. Началось же всё с того, что они помогли переправить через границу сына моего близкого друга, у которого обнаружился дар. Я лично передал его Борису. Он, кстати, очень сильно похож на своего отца, который когда-то преподавал в Университете Ривергарда, в котором учился ваш покорный слуга. Мир тесен.

– Кто-то еще об этом знает? – быстро спросил Рэм.

– Насколько мне известно, нет, а если бы знал, то вряд ли вы смогли делать то, что делаете.

– И на наших представлениях вы тоже бывали, – продолжил Рэм логическую цепочку.

– Да, конечно, – в его глазах промелькнула грусть, – дочь с детства любила цирк, и я видел ваши акробатические номера, так что поставил своим условием перед Подпольем, что все расскажу только вам. Можете снять свою маску, она вам больше ни к чему.

На этот раз щелчок в голове бывшего акробата был просто оглушительным. Он вздрогнул.

– Руна, – хрипло проговорил Рэм, стягивая маску.

– Что? – теперь вздрогнул узник.

– Вашу дочь зовут Руна, а вы – Питер Рэнд.

Они сидели в молчании несколько минут. Всё это время отец Руны пристально смотрел в глаза своего собеседника. Через некоторое время они удивлённо расширились, но он быстро взял себя в руки.

– Мир гораздо теснее, чем мне представлялось, и мне почему-то кажется, что вы будете оберегать мою дочь даже без всяких условий с моей стороны.

Рэм кивнул, все еще пытаясь переварить случившееся.

– Она очень сильно по вас скучает.

Мужчина прикрыл глаза и до белых костяшек стиснул деревянные подлокотники своего кресла.

– Вы не должны ей ничего говорить обо мне, – тихим, но твёрдым голосом сказал отец Руны. – Если вы знаете мою дочь, то понимаете почему.

– Она мне этого не простит, – шёпотом ответил я.

– Вы её любите, – сам себе кивнул мужчина, подтвердив какие-то свои догадки. – А она вас?

– Да.

– Тогда простит, а если даже и нет, то это все равно лучше того, что может произойти, узнай она правду обо мне. Тем более что если у Подполья всё получится и они найдут книгу, то мы с ней снова встретимся.

– Почему вы не хотите уйти вместе со мной? – его слова были логичны, но Рэм понимал, что не может так поступить с Руной. – Мы найдём того, кто снимет метку.

– Хочу, – грустно улыбнулся он, – но это невозможно. Мы просто не успеем найти нужного человека до того, как нас найдут.

– Ясно, – Рэм встряхнул плечами, отбрасывая в сторону ненужные мысли. – Так какой у нас план?

* * *

Возвращение не заняло много времени. Обсудив дальнейшие действия с Питером Рэндом, он постучал в дубовую дверь камеры. На обратном пути провожатая не проронила ни слова. Доведя его до того же окна, она жестом показала, что ему пора. Само собой, спорить Рэм не стал – это место давило своей аурой не хуже бетонной плиты, да и так долго оставаться без своего дара, к которому за последние десять лет он привык, как к собственной руке, было почти физически больно.

Спустившись со стены, Рэм отыскал в обильно росших под стенами башни камышах оставленную здесь им узкую лодку и, держась берега как можно ближе, поплыл по течению. Всё это время его мысли занимали две вещи: разговор с отцом Руны и неправильность происходящего. У него было такое ощущение, что он зашёл и вышел не из самой страшной тюрьмы страны, а совершил светский визит в чьё-то загородное имение. Благо такие предложения он получал с завидной регулярностью и время от времени даже давал частные представления для скучающих богачей.

Спустившись по реке с полкилометра, Рэм причалил к топкому берегу в том месте, где в него врезалась песчаная коса. Заведя лодку в камыши – далее с ней должны были разобраться заказчики этого мероприятия – он спокойно вышел на дорогу и замер на месте. Вместо провожатого с лошадьми на повороте дороги стояла серебристая капля мобиля Руны. Из водительского окна высунулась её серебряная головка. Даже на таком расстоянии он увидел, что её глаза, обычно цвета тёплого Южного моря, сейчас стали темно синими.

– Ты долго собираешься там стоять? – тон, которым был задан вопрос, не предвещал ничего хорошего.

Рэм тихо выругался сквозь зубы и медленно пошёл к машине. Весь план полетел к старым богам, не прожив и получаса.

– Здравствуй, – как можно более ровным тоном сказал он, садясь в машину и закрывая за собой дверь.

– Здравствуй, – чуть смущённо улыбнулась она и уверенно нажала на педаль газа.

– Куда мы едем? – спустя десять минут, проведённых в полном молчании, спросил Рэм.

– Это ты мне скажи, – она чуть помолчала и продолжила. – Я искала тебя в цирке и слышала ваш разговор с Борисом. – Руна смотрела вперёд, не отрывая взгляда от дороги. Натянутая, как струна, она окаменевшими руками держала руль с перламутровыми костяными накладками. – Я рассказала тебе всё о себе, о своей жизни, своих чувствах, об отце. Разве я не заслужила твоего доверия?

– Прости, – тихо сказал он, – это была не моя тайна.

– Вы ищете Книгу?

– Да.

Руна немного помолчала, сжав пальцы на обтянутом светлой кожей руле.

– Мой отец тоже так считал… считает, – поправилась она, еще крепче сжав руль, так, что побелели костяшки.

– Я знаю, – Рэм сглотнул комок, поднявшийся снизу живота. – Сегодня я с ним познакомился.

Руна резко ударила по тормозам. Колеса взвизгнули, и серебристую каплю закрутило по дороге. Слава старым богам, они никуда не врезались – машина остановилась, уткнувшись в небольшой куст, росший на обочине. Да, наверное, надо было сказать это как-то по-другому, но Рэм больше не хотел иметь тайн от неё, тем более таких. Чтобы ни говорил отец Руны, она бы этого не простила, а он просто не мог потерять её. Физически не мог. Неважно, что будет дальше и как повернётся жизнь, но проживут они её вместе, и пусть весь мир подождёт.

– Я знала, что он жив, – тихо сказала Руна хриплым голосом. Откашлялась и спросила очень ровно. – Почему ты вышел один?

Рэм сглотнул комок в горле и начал рассказывать. Руна слушала молча, не перебивая.

– Значит, она всё же существует.

Она всё ещё не смотрела на Рэма, но он видел, что окаменевшие плечи девушки понемногу расслабляются, а в глазах появляются так хорошо знакомые ему искры решимости. Она была дочерью своего отца, и, увидев его, он гораздо лучше понимал, откуда в юной девушке этот стальной стержень.

– Спасибо, – тихо сказала она, – спасибо, что рассказал мне об отце. Для меня это очень важно – верить тому, кто рядом со мной. В нашей насквозь лживой стране это важнее всего на свете.

Она повернулась к нему вполоборота, и Рэм поцеловал её в мягкие тёплые губы. Отстранившись через пару мгновений, Руна пристально посмотрела в его глаза.

– Ты же понимаешь, что я не доверю Подполью судьбу своего отца?

– Понимаю, – кивнул он. Принимая решение рассказать обо всем Руне, Рэм не сомневался, что она сама захочет найти Книгу и таким образом освободить своего отца. – Мы сделаем это вместе.

Ещё пару мгновений она не отводила взгляда от его глаз, потом, видимо, найдя в них то, что искала, расслабилась и кивнула.

– Мы можем отдать его дневник им, как и сказал отец. Я помню его наизусть. За то время, что прошло с момента исчезновения папы, я перечитала его, наверное, раз сто. Так что справимся, и Подполье не будет нам мешать – быстро расшифровать записи у них не получится. В дневнике нет карты, но есть много старых сказок с подсказками.

– Ты знаешь, с чего нужно начинать?

– Да. Как рассказывается в одной из них, один мальчик, который очень любил сказки, подружился со старым библиотекарем. Тот рассказал ему о четырёх книгах, спрятанных в четырёх библиотеках. Если найти их все и собрать в одну, то можно обрести невиданную силу, способную изменить мир.

– И твой отец верит, что это сказка о Книге?

– Если в его сделке с Подпольем главный козырь – это дневник, то других вариантов нет. Теперь мне становится понятным его почти маниакальная страсть к старым библиотекам. Куда бы мы ни приезжали с ним и мамой, то пару дней он обязательно проводил в местной библиотеке.