Текст книги "Пуля справедливости"

Глава 24

Все это время Колян Серов жил на квартире Лисовских. Его совсем не интересовало, как потом между собой будут разбираться мать с дочкой, после возвращения той. Скорее всего, будет драка. В этом он не сомневался, зная характер Риты. Вот получится хохма, чтобы из-за него подрались две бабы. Пусть такое произойдет. Это даже интересно. А потом он им закатит групповуху, чтоб помирить обеих. От таких мыслей ему стало весело.

Стоя под душем, он тер себя мочалкой. С недавних пор, это за него с удовольствием делала Ритина мать. Ей нравилось намыливать мужское тело, особенно то место, которым Колян доводил ее до безумия. Глядя на него голого, она возбуждалась. Иногда сама принимала ванну вместе с ним, занимаясь там сексом. И сейчас она пришла к нему, и вдруг зазвонил телефон.

– Без меня не мойся, – кокетливо проговорила женщина, оглядывая голого Коляна с головы до ног. – Я сейчас вернусь к тебе, – и вышла в комнату.

С тех пор, как Колян стал трахать будущую тещу, ее отношение к нему круто изменилось. И Коляну уже стало казаться, что мамаша не против, если б этот молодой и резвый жеребчик, остался с ней, а не с дочкой. Честно говоря, Колян еще толком не решил, какая из них лучше в постели. Дочура, безусловно моложе, но ее мамаша азартнее ведет себя в сексе. Приласкает, так уж приласкает. Наверное, Ритка в нее пошла, потому и стала шлюхой.

Она вошла в ванну, и Колян заметил по выражению лица, что-то стряслось.

Сразу выключил воду, присев на край ванны, откинул прозрачную штору.

– Что случилось? – спросил он, обтирая полотенцем лицо.

– Из милиции звонили. Просили собрать кое-что Рите из одежды. Завтра ее перевезут в тюрьму. – Выхватив из рук Коляна полотенце, женщина приложила его к лицу, вытирая слезы.

– Так. Погоди ты, не реви. Кто звонил? – несколько грубовато спросил Серов. Не любил, когда бабы разводят мокроту. Разойдутся, слова путного от них не добьешься. Поэтому прикрикнул еще жестче:

– Я сказал, не реви!

Женщина послушалась. Перестала плакать.

– Кто звонил тебе? – повторил Колян свой вопрос.

– Майор Туманов, – ответила женщина. Колян вырвал у нее полотенце, стал быстро вытираться, проклиная при этом майора последними словами.

– Вот – падла! Я так и знал, что не будет от него покоя. А вещи ты собирай.

– Как же, Коля?… – женщина всхлипнула. Серов прицыкнул на нее:

– Замолчи. Хер получит ее майор. Я ее заберу из диспансера. Сейчас позвони, вызови такси. Я поеду за Риткой, – сказал Серов, быстро одеваясь в спортивный костюм. Пистолет «ТТ» сунул за пояс под куртку.

Увидев оружие, женщина испуганно отшатнулась.

– Ты собираешься стрелять?

– Да нет, – с неохотой ответил Колян. Хотелось, чтобы она отвязалась.

– А зачем тогда берешь оружие?

– На всякий случай. Вдруг, пригодится, – ответил Колян, одевая кроссовки.

– Коля? – окрикнула его женщина, когда Серов уже направился в прихожую.

Он обернулся.

– Ну, чего тебе? – спросил так, как собаке кусок бросил. Лишь бы отстала.

– А как же я? – спросила женщина, почему-то почувствовав, что видятся они с ним в последний раз, и потому услышать от него хотелось что-то хорошее, нежное, доброе. Но в ответ она услышала неприятное и грубое:

– Да пошла ты… дура! Прицепилась. Хватит. Я с тобой повозился, пусть теперь тебя бобик трахает, – сказал Колян и вышел, хлопнув дверью.

* * *

Дав сторублевку мужику, дежурившему на воротах, через которые надо было пройти, чтобы попасть на территорию диспансера, Серов вошел. От ворот до лечебного корпуса было не более пятидесяти метров. Там, по ту сторону забора, пропитанный выхлопными газами автомобилей настоящий смрад, а тут, словно райский уголок. На клумбах цветы. Травка везде подстрижена. Ровными рядками стоят яблони, на ветвях которых висят наливные яблочки.

Глядя на всю эту красоту, Серов невольно подумал о тех, кто тут находится. А точнее, кого сюда доставили силой, как Риту. Для таких бы лучше вместо цветов да яблочек, росла бы конопля да мак. Наверное, потому и яблок столько, что не тянет никого на них. Он сорвал одно яблоко, надкусил. Более ничего отвратительного, казалось, в своей жизни он не пробовал. Кислятина страшенная. Надкусанное яблоко он выкинул, а то, что было во рту, выплюнул и огляделся. Показалось странным, день сегодня отличный, а пациентов на прогулке почти нет. Вот до чего врачи строгие здесь. Хотя, что менты, что врачи, одинаковы. И те, и другие – лечат. Менты от одного. Врачи, от другого. Менты, тюрьмой. Врачи, лекарством. Но суть одна. Неволя.

Риту он увидел сидящей на лавочке. Рядом с ней стоял какой-то жлоб в не по размеру коротком халате. Наверное, врач. Нет от них покоя пациентам даже на прогулке. Везде нос суют. Падлы в белых халатах.

Он подошел, остановился метров за восемь от скамейки. Ближе подходить не стал. Не хотелось, чтобы этот лепила таращился на него. Еще чего доброго, запомнит, гад в лицо. Рита его не видела за широкой спиной жлоба доктора. И тогда Колян негромко окликнул ее:

– Рита.

Она выглянула и тут же побледнела. Серов сначала не понял отчего, сообразил только тогда, когда посмотрел в лицо повернувшемуся к нему жлобу. Вместо лепилы в белом халате возле Риты стоял мент. Майор Туманов. Стоял, заложив руки в карманы тесного халата, и смотрел в глаза Серову.

Колян оскалился в ненавистной улыбке. Вот где они встретились с ментом.

– Майор Туманов, – резким движением он достал из-под куртки «ТТ».

Федор по-прежнему стоял в той же позе. Не шелохнувшись. И в глазах, ни капли страха. Серов даже позавидовал выдержке мента. Все, кто попадал на мушку к молодому бандиту, тряслись перед смертью, как осенний лист на ветру. А этот держится молодцом. Умрет героем. Но убивать мента не жаль.

– Серов, на твоем месте я не стал бы делать этого. Потому что, даже убив меня, ты не уйдешь отсюда. На воротах стоит наш сотрудник. И территория вся под контролем, – спокойно произнес Федор. – Тебе не уйти. Брось ствол.

Колян огляделся. Только теперь до него дошло, кем были те несколько мужиков сидящих на скамейке, не далеко от ворот, хохочущих над анекдотами. Сейчас все они притихли. И в руках у каждого по стволу. Смотрят на него.

– Похоже, ты, мент, прав. Мне отсюда не уйти, – Серов кивнул. – Мне никогда не везло в жизни. Но умереть просто так, я не могу, не прихватив тебя с собой. Вся братва на том свете мне за тебя спасибо скажет, – Колян поднял пистолет на уровне груди майора.

Выстрел прозвучал громко и раскатисто на территории диспансера огороженного высоким плотным забором. Пуля ударила Федору в грудь, и он отшатнулся, но не упал, устоял на ногах. Рука инстинктивно выхватила из кармана халата приготовленный к стрельбе «Макаров». И тут же в ответ «ТТ» прозвучал другой выстрел. Выстрел опера.

К ним уже бежали переодетые под пациентов диспансера оперативники. Ловчее всех оказался Ваняшин. На бегу, он прицелился в бандита и только хотел нажать на курок, как Серов упал, сраженный метким выстрелом. Пуля майора Туманова попала бандиту в лоб, над правой бровью. И Серов упал на спину, неестественно подмяв под себя ноги. Его окружили. Кто-то для верности потрогал пульс. И Федор услышал голос:

– Готов, сволочь.

Ваняшин с Греком подбежали к Туманову, помогли расстегнуть халат, под которым на майоре был надет бронежилет.

– Ну, Николаич, благодари Бога, что надел эту штуковину. А то бы хана, – сказал, улыбаясь, Грек, показывая место, куда угодила пуля. Титановые пластины оказались крепче пули, надежно защитив сердце майора Туманова.

Рита сидела на лавочке, повернувшись боком к лежащему на траве Серову, и плакала. В этот момент ненавидела Туманова больше всех. Ведь, когда он выводил ее из палаты на прогулку, объяснил, для чего они это делают, и обещал благополучный исход. А все получилось вон как.

Федор подошел и, взглянув в глаза девушки, только развел руками.

– Ты сама видела, он выстрелил первым, – сказал майор. Рита посмотрела на него и сказала с нескрываемой ненавистью:

– Я вас ненавижу. И очень жалею, что мы не застрелили вас в электричке.

– Ну за это, девонька, ты еще ответишь, – вступился за Федора капитан Грек. Но девушку, похоже, это не очень заботило. Искоса она поглядела на лежащего Серова. Он обещал ей сладкую жизнь. Только не объяснил, какой она бывает сладкой. Наверное, сам не знал. Но Рите он нравился больше всех из любовников, с которыми ей довелось иметь дело. Он не задумываясь, мог пойти ради нее на самый отчаянный поступок. Теперь рядом с ней такого человека не было. Его убил майор Туманов. С этим майором ей теперь и разговаривать неохота. Он такой подлый, как все менты. И Рита отвернулась.

Федор сел рядом с девушкой на скамейку. Достал из кармана трубку сотового. Тот самый телефон, который отобрали у нее в момент задержания. Рита узнала свой сотовый, но ничего не сказала. Зато сказал Федор:

– Скажи-ка мне, дорогая, ты знакома с Людмилой Игнатенко?

Рита посмотрела на Туманова как на последнего идиота. Ну дает, мент.

– Откуда я могу быть с ней знакома? Сами бы подумали, прежде, чем спрашивать, – огрызнулась девушка, прикидывая, к чему опер клонит.

Федор улыбнулся.

– Да я-то подумал, – сказал майор.

Рита фыркнула как необъезженная лошадка, питавшая неприязнь к наезднику, которому предстояло ее оседлать.

– А если подумали, тогда почему об этом спрашиваете? – спросила девушка, и майор заметил волнение в ее глазах. Заметил, с каким старанием она прячет от него свой взгляд, делая вид, будто ей очень интересно наблюдать за толстым шмелем, копошащимся по большому цветку садовой ромашки.

– Видишь ли, когда я стал просматривать все телефонные номера хранящиеся в записной книжке твоего сотового, то натолкнулся на один номерок. А рядом буковка «А». Вот этот номерок, – показал Федор трубку, где на экране высветились цифры.

Лисовская посмотрела и равнодушно пожала плечами.

– Ну и что? – сказала она, обиженно поджав губки.

– А то, что точно такой же номер был обнаружен в записной книжке сотового телефона убитой семь месяцев назад Людмилы Игнатенко, главного бухгалтера фирмы «Орбита сервис». Вот я и спрашиваю, знакомы ли вы с ней?

Рита отрицательно покачала головой.

– Гражданин начальник, разрешите сделать заявление. Гражданку Игнатенко я не убивала. Более того. Я даже никогда не видела ее в лицо. Иными словами, я ее не знаю, – запротестовала девушка. И Федору ничего не оставалось, как принять ее протест за чистую правду. На что майор сказал:

– Хорошо. Допустим. Ты ее не знала. Но раз этот номерок записан у тебя, должна же ты знать, чей он и что означает буква «А»? Врать не советую.

Рита вздохнула. Рада бы соврать, да не получится. И не отвяжется от нее этот майоришка. Пристал, как зараза.

– Это номер ее мужа, – сказав это, Лисовская повернула голову и уставилась на майора, пытаясь разглядеть в его проницательных глазах осуждение. И удивилась, потому что не разглядела. Похоже, опера ее сердечные дела совсем не интересовали. Так для себя решила Рита, несколько удивившись.

– Буквой «А» ты зашифровала его имя? – спросил Федор. Рита кивнула.

– «А», это начальная буква имени. Алексей. Только я его фамилию не знала, честное слово. Да и зачем мне его фамилия. Потрахались и до свидания, до следующего раза. Фамилия мне не нужна. Главное, чтобы он за ночь заплатил. А Леша платил. Никогда не скупердяйничал.

Федор усмехнулся. Ох, уж эти женщины. Да и мужики не лучше. Видел Федор фотографию главбуха Игнатенко. Красавица, женщина. А ее мужа налево, к этой шалашовке потянуло. Ну, конечно, Лисовская моложе, да и фигурка что надо. Наверное, если бы представилась возможность, Федор и сам бы переспал с ней. Так, или иначе, но теперь придется познакомиться с этим Алексеем. И познакомиться конкретно. Того требует дело.

– Все? – спросил Федор, видя, что девушка замолчала и не собирается продолжать что-либо говорить.

– А что еще? – Лисовская недоуменно повела плечами. – Я в его личную жизнь не лезла. Мне это ни к чему. Мне его личная жизнь до лампочки.

Федор кивнул, соглашаясь.

– Хорошо. Допускаю, что ты говоришь правду, – сказал он, о чем-то призадумавшись, потом продолжил: – Тебе придется поехать с нами. Думаю, так будет лучше для тебя самой, да и для нас спокойней. Так что, собирай свои пожитки, и поехали. Камору для тебя у нас уже приготовили. Отдельную.

* * *

Федор поручил Греку доставить Риту Лисовскую в управление, опасался, как бы после всего случившегося она не сбежала из наркодиспансера. А сам с Лехой Ваняшиным поехал на улицу Мира, где когда-то проживала главбух «Орбиты сервис» Людмила Игнатенко. Возможно, после ее смерти муж переехал с сыном на новое место жительства. Но Туманов решил положиться на удачу. Авось да повезет.

Повезло Федору относительно. Поднявшись на пятый этаж, Федор позвонил в дверь. Прислушался, услышал торопливый топот. Щелчок замка. Дверь открылась, и майор увидел мальчугана лет пяти, который с нескрываемым любопытством уставился на незнакомого взрослого. Но продолжалось это совсем недолго. Мальчуган оказался довольно гостеприимным, даже не поинтересовавшись, с какой целью пришел Туманов, он сказал:

– Если вы к нам, тогда заходите.

Федор улыбнулся, для большей убедительности еще раз глянул на номер квартиры.

– К вам, – сказал майор.

Отказать такому очаровательному карапузу Федор не мог, и тщательно вытерев ноги о резиновый коврик лежащий перед дверью, вошел. Когда он уже был в коридоре, из ванны вышла женщина лет пятидесяти пяти. Видно она там стирала белье и из-за шума льющейся воды не услышала звонка. Зато его услышал шустрый карапуз.

Увидев незнакомца да еще в квартире, женщина перепугалась.

– А вам кого, молодой человек? – спросила она, тут же позвав мальчугана к себе и ухватив его за руку. Федору пришлось достать удостоверение, взглянув на которое, женщина немного успокоилась, тут же отчитав карапуза за то, что тому не следовало открывать дверь, не позвав ее.

Федор терпеливо выслушал ее наставления, которые в некоторой степени принял и на свой счет. Получилось неловко, он взрослый человек, да еще майор милиции, воспользовался недомыслием ребенка и вошел. Но выгонять его женщина не стала. А Федор, деликатно откашлявшись и поборов смущение, сказал:

– Извините. Мне бы Алексея Игнатенко повидать.

В глазах женщины появилось что-то похожее на разочарование. И она сказала:

– Вы немного не вовремя. Его нету дома. Мы вот вдвоем с Антошкой…

Федор из коридора глянул в комнату. Увидел в полке в серванте несколько портретов. На одном из них молодой мужчина в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта. Спросил:

– Это он, Алексей?

Женщина кивнула.

– Он.

Федор заметил на ее лице некоторую досаду и даже неприязнь, с которой она глянула на портрет Алексея Игнатенко. Спросил:

– Вы мама, Алексея?

Женщина упрямо помотала головой.

– Нет. Я ему – теща. Правда, теперь уже бывшая. А сюда прихожу вот из-за него, – показала она на малыша. – Папаша его мотается, деньги зарабатывает, а его девать некуда. Вот и приходится сидеть с ним в отсутствие папаши.

Федор терпеливо выслушал ее нарекания по поводу внука, а вот по поводу его папаши, у майора возник вопрос, который он не упустил задать:

– А разве Алексей не в милиции работает? – При этом он кивнул на портрет.

– Работал, – проговорила женщина без любезностей. – Но после того, как угодил в психушку, его уволили. Теперь он – предприниматель. Сейчас, это модно стало. В одном месте купил подешевле, в другом продал подороже. Вот и мотается днями и ночами. А мне приходится сидеть с Антохой.

Федор призадумался. Но долго думать и молчать не мог позволить себе. Не сомневался, своим приходом оторвал женщину от дел, потому она так и смотрит на него, как бы давая понять, ну что тебе еще надо. А Федору и в самом деле было кое-что надо. Во-первых, захотелось узнать, в какой лечебно-психиатрической больнице находился Алексей Игнатенко. Показалось несколько странновато, офицер милиции и вдруг угодил в психушку. Этому должны были предшествовать определенные обстоятельства.

– Как уж он туда попал, я не знаю. Это было еще до того, как они с Людмилой поженились. Шесть лет назад. А больница эта за городом, – женщина назвала населенный пункт, где находилась психиатрическая лечебница.

Федору оставалось только посочувствовать, что ее зятю так не повезло. Глядя на портрет, на мужественное лицо старшего лейтенанта Алексея Игнатенко, хотелось верить, что из него получился бы хороший милиционер. Особенно выделялся взгляд. В нем чувствовалась стойкость, настырность, с которой этот человек привык доводить начатое дело до конца. Но судьба распорядилась иначе. А с ней не поспоришь. И майор Туманов сочувственно протянул:

– Да. Жаль, что вашего зятя не оказалось дома. Так хотелось побеседовать с ним. Уточнить бы кое-что надо. Ну, ладно, в другой раз.

Женщина на это промолчала. Но когда Федор уже направился к двери, взволнованно спросила:

– Извините. Вы ведь приходили по тому делу… когда убили Людмилу и инкассаторов? Алексей говорил, что тех убийц еще не нашли…

– Ну почему же? Мы нашли тех, кто совершил это преступление. Правда, все они мертвы. Но появились новые обстоятельства. И вот в связи с ними, мне и хотелось побеседовать с вашим зятем. Вот мой рабочий телефон. Как Алексей появится дома, пусть позвонит мне. Мы договоримся о встрече.

На кухне послышалось шипение, а потом вдруг что-то забулькало. Женщина всплеснула руками.

– Ой, я совсем забыла. Я сейчас, – торопливо проговорила она и кинулась в кухню. Федор даже ничего не успел ей ответить. Подмигнув карапузу Антохе, сказал весело:

– Ну, бывай, боец.

Антошка посмотрел на Туманова и спросил:

– А вы, правда, милиционер?

Федор улыбнулся.

– Правда, – сказал он и чуть отвернул полу пиджака, чтобы малыш увидел кобуру с торчащей из нее рукоятью пистолета. Кажется, это подействовало. По крайней мере, по лицу карапуза было заметно, что теперь он удовлетворил свое любопытство. Но в долгу не остался. С какой-то особой гордостью, присущей детям такого возраста, похвалился:

– А мой папка тоже был милиционером, – тут же он развернулся и удрал в комнату. Но не прошло и несколько секунд, как непоседа Антоха появился опять перед Федором, держа в руках фотографию.

– Вот, – с гордостью сказал он и протянул фотографию Туманову.

Не посмотреть, значило обидеть малыша. Федор так поступить не мог. Взял фотографию. На большой поляне, похожей на спортивную тренировочную площадку, стоял зеленый «Жигуленок». Рядом с машиной, в шортиках и короткой маячке, стояла Людмила Игнатенко. А рядом…

Федор пригляделся. В руке, у рядом стоящего с Людмилой Алексея Игнатенко, была винтовка со снайперским прицелом.

– Ух ты, – восторженно сказал Федор, тем самым поддержав восхищение карапуза Антохи и снискав его расположение. Антоха не мог удержаться от переполнявшей его гордости за отца, и похвалился:

– Когда я вырасту, папка подарит мне такое ружье.

На этот раз на лице майора Туманова отпечаталось легкое недоверие.

– Да ладно? Где, это он его возьмет? Сказал майор.

– Где надо, – малыш оказался настырным и уступать не собирался. – У него есть. Я видел.

«Черт возьми! Это же СВД», – только успел Федор подумать, как из кухни появилась Антошкина бабушка. Увидев в руке у Федора фотографию, она сразу сообразила, каким образом она попала к майору.

– Антошка. Противный мальчишка, – заругалась она на карапуза, хотя тому ее ругань была как по барабану, и он стоял, как ни в чем не бывало, поковыривая пальцем в носу. – Извините, – извинилась женщина перед Тумановым, взяв из его руки фотографию. – Это из семейного архива моей дочери. Старая фотография. Когда еще Алексей работал в милиции, – проговорила она и замолчала, как бы взглядом давая понять, что майор порядком поднадоел, и у нее без него дел хватает.

Вечером, вернувшись в свой кабинет, Федор застал там капитана Грека, который с деловым видом сидел на майорском месте и, кажется, не собирался его уступать законному хозяину. Хмуро глянув сначала на майора, а потом на лейтенанта Ваняшина, Грек насупился.

– Что, нагулялись? А я вот работаю и, между прочим, сегодня даже еще не пообедал, – пожаловался усач. Из кармана он достал то самое прослушивающее устройство, которое Павловская прилепила под стол банкиру Щавелеву.

Увидев «жучок», Федор несколько удивился.

– Откуда, это у тебя, Сан Саныч?

– Оттуда, – недовольным голосом произнес Грек. – Только я привез Лисовскую и передал дежурному ИВС, звонят из банка. Оказывается, ребята из отдела по борьбе с экономическими преступлениями проводят там проверку финансовой деятельности банка…

Федор сел на свободный стул. Поставил на стол пакет, в котором было шесть бутылок пива, увидев которое Грек сразу повеселел.

– Я в курсе этой проверки. Я направил рапорт начальнику УБЭПа, с просьбой проверить отчетно-финансовую документацию банка, – сказал Туманов.

– Хорошенькое дельце. Направлял рапорт ты, а отдуваться с этими ребятами пришлось мне. А в этих банковских бумагах, веришь, сам черт ногу сломит. Сплошняком одни цифры. Сюда столько-то пришло. Отсюда, столько-то ушло. Чехарда одна. Я даже ничего и не запомнил, – плаксиво пожаловался Грек, откупоривая бутылку с пивом, которую извлек из пакета.

Ваняшин решил его подколоть, как это любит делать сам Грек, сказал:

– Неужели так ничего и не отложилось в мозгу капитана Грекова? Видно, неважнецки вы, товарищ капитан, учились в школе.

Грек сделал несколько глотков из бутылки, после чего, икнув пару раз, ответил дерзкому лейтенанту на его выпад:

– Десятилетку я окончил нормально. Конечно, институтов юридических мы, как некоторые не заканчивали. Но среднюю школу милиции я окончил с неплохими показателями. И склерозом я пока не страдаю, лейтенант.

– Ладно, Саня, не заводись, – остановил Туманов капитана Грека и тем самым спас Ваняшина от нападок. – Лучше скажи, чего там накопали обэповцы. Есть что-нибудь стоящее. Что и нам бы пригодилось в работе.

Грек разочарованно развел руками.

– Надо отдать должное банкиру Щавелеву. После себя он не оставил компры порочащей его. Более того, добряк не скупился на спонсорскую помощь.

– Текстильной академии, – с сарказмом произнес Ваняшин, усмехнувшись.

Грек посмотрел на него и сказал серьезно:

– И не только. Еще, например он перечислял некоторые суммы в детский дом. А еще в психиатрическую лечебницу номер…

Федор отставил недопитую бутылку.

– Повтори, куда?

Грек глянул на него из-под густых черных бровей хмуро и сказал:

– В психушку. Разве я не понятно выражаюсь? А чего, это ты так сразу?

– Адресок, случайно, этой психушки ты не черканул себе? – спросил Федор, слегка удивив Грека. Тот достал из кармана записную книжку.

– Вы что, товарищ майор, испытываете необходимость погостить там? – при этом спросил Грек. Федор не стал его разочаровывать.

– Кто знает. Вдруг, да и надумаю. Говори адрес Грек? – потребовал Федор.

– Не стоит ехать так далеко. Эта психушка за городом. Вот у меня есть знакомый психиатр, здесь, в Москве… – начал Грек объяснять, но Федор жестко потребовал:

– Адрес, Грек?

Усатый капитан покачал головой и назвал адрес, услышав который, Федор проговорил задумчиво:

– Это уже становится интересным.

– Что интересным. Не говори загадками, Николаич, а то у меня и в самом деле создается впечатление, что тебе надо погостить там, – сказал Грек.

Федор усмехнулся, при этом скроив загадочную физиономию.

– Насчет погостить, не знаю. А вот наведаться, думаю, придется. Сегодня я был дома у мужа Людмилы Игнатенко. Правда, его самого дома не застал. Так вот его теща сказала, что несколько лет назад ее зять лежал как раз в этой самой больнице. Как тебе такое?..

Грек недоуменно хмыкнул.

– Подумаешь. Ну и какое это имеет отношение к покойному банкиру Щавелеву? – спросил капитан. Федор вздохнул и пожал плечами.

– Пока еще не знаю. Но думаю, что какое-то имеет. Еще меня настораживают два факта из жизни гражданина Игнатенко. Первый, это то, что вышеупомянутый гражданин работал в милиции и дослужился до старшего лейтенанта. Так вот мне бы хотелось знать, за что Игнатенко уволили из органов.

– А второй? – спросил Грек.

– Второй? Понимаешь, у бывшего нашего коллеги есть сын. Очаровательный пацаненок. Так вот он мне показал фотографию, на которой стоят супруги Игнатенко. Причем, у Алексея в руке СВД с мощной оптикой. Заметив в моих руках фотографию, теща сразу замельтешила, решила выгородить зятя. Сказала, что снимок сделан, когда ее зять еще работал в милиции. А перед этим, пять минут назад, говорила, что ее дочка познакомилась с ним уже после того, как Алексей уволился из органов. Несостыковочка получается.

Теперь настала очередь призадуматься Грека. Он долго молчал, позабыв о бутылке с пивом, которую держал в руке. Потом сказал:

– Может, старуха, чего напутала?

– Во-первых, она не старуха, Грек. И если чего и напутала, то нарочно, чтобы запутать меня. А, во-вторых, я хочу знать все о ее зяте. Так что ты завтра займешься этим, Грек. Ясно? – голос майора Туманова зазвучал без особого нажима, но с такой требовательностью, что капитан Греков не решился что-либо возразить. Поэтому ответил кратко:

– Ясно.