Текст книги "Жизнь колдуна. Книга вторая"

Рассказ двадцать седьмой. Гном

Тимофей опять топал в лес к омуту за белоголовником. На плечах у него гордо восседал Филипка держась за отцовские волосы пухлыми кулачками. Он без конца что-то лепетал, делясь впечатлениями хотя две трети высказанных слов были весьма далеки от их истинного произношения. Внезапно Колдун остановился и вытаращил глаза. На замшелом пеньке вытянувшись во весь небольшой рост величественно стоял гном! Самый настоящий! Бородатый, в красной шапочке и красно-синем костюмчике:

– Здрав буди, Тимофей Филиппович! – серьезно поздоровался скандинавский миф низким хриплым голосом на русский манер.

– И тебе поздорову…э-э-э… – Колдун замялся, – уж прости, не знаю, как тебя величать!

– Я гном Беляк! – поклонился собеседник.

– Очинна приятно! – в ответ кивнул Тимофей.

– Не мог бы ты мне помочь? – вежливо спросил Беляк.

– Отчего не помочь? – ответствовал Колдун, морщась от усилий Филипки снять с отца скальп путем выдергивания пучков волос. – Что могу сделать? – добавил он.

– Я хочу вернуться на родину! – пояснил гном, мотнув головой куда-то в сторону Норвегии. –  Сможешь поспособствовать?

– Эва как! – присвистнул Тимофей. – А чем тебе здесь плохо? – уточнил он.

– Здесь хорошо, – отозвался собеседник, – да только жил я до сей поры с родителями, а теперь они померли, – Беляк помолчал.

– Мои соболезнования! – посочувствовал Колдун.

– Спасибо, Тимофей Филиппович! – поблагодарил гном. – Так вот, остался я тут один-одинешенек и хочу вернуться к своим, жену найти, деток родить.

– Понимаю! – кивнул Колдун. – А не будешь по здешним местам скучать?

– Буду! – вздохнул Беляк. – Да что ж делать? Живу я тут спокойно – Леший местный мою семью еще встарь приютил, обогрел, делился, чем мог. Пока родители живы были, а живем мы до-о-олго, – пояснил он, – все было хорошо! А теперь – тоска! Словом перемолвиться дома не с кем! Один, как перст! – закручинился скандинавец.

– А ты знаешь что? – вдруг выдал Тимофей.  – Ты к русалке омутной посватайся!

Беляк вытаращил глаза:

– Да какая она мне жена? – вопросил он. – Мы же разные совсем!

– Противоположности притягиваются! – поднял палец по-платоновски Колдун.

– Да и она… – гном замялся, – ну… это… до мужиков-то шибко охочая! – побагровев, пояснил наконец.

– Ну, и чем плохо? – поднял брови Тимофей. – Лучше возле пламени греться, чем около ледышки мерзнуть! – подмигнул он. – Баба-то она ничего из себя! Видная!

Гном хмыкнул:

– Да я ростом для нее мал буду! – выдал он аргумент.

– Главное не размер, а умение! – спохабничал Тимофей, но лесной житель расхохотался:

– Скажешь, ты, Тимофей Филиппович! Но, вообще, идея богатая! – причмокнул  губами.

– А то! – приободрил собеседника Колдун. – А поедешь в свою Скандинавию, а там – что? Ни языка толком не знаешь, ни обычаев. Ты же уже русский, как не крути!

– Это да! – согласился Беляк. – У меня и имя почти уже не гномичье! А русалка-то эта согласится? – вдруг засомневался потенциальный жених.

– Ну, давай узнаем! – предложил Тимофей и махнул рукой в сторону омута. – Пошли!

Пробульдозерив до речки, Колдун спустил на землю Филипку, усадил его на подостланные мешки и добыв из рюкзака пироги и бутерброды, что завернула им с собой Ксюшка, разложил все на полотенчике и похлопав гнома по плечу пошел к омуту.

– Русалка, русалка, выдь на бережок! Разговор есть!

Вода заколыхалась, забурлила и через мгновенье на берег вышла стройная блондинка в довольно экстравагантном наряде – грудь скрывали бусы из камушков в сотню ниток, а ниже была юбка из длинной ряски. Гном невольно сглотнул, а сват, подавив улыбку, протянул девушке угощение:

– Прими дар, дева омутная, дозволь слово молвить!

– Хватит придуриваться, Тимоша! – хмыкнула русалка. – Говори, что надо? Или решил на мои предложения откликнуться? – смерила она его взглядом.

– Не я решил! – не растерявшись бухнул Колдун. – Вот, мужчину тебе привел, хоть куда! Молод, горяч, красив да еще и с золотишком! – добавил он, вспомнив сказки о гномах. Блондинка томно повернулась и оглядела заиндевевшего жениха.

– И как же тебя зовут? – деланно-равнодушно спросила она, как будто не жила с гномом в одном лесу и знать не знала кто таков. Тимофей незаметно толкнул спутника в плечо.

– Беляк меня зовут! – проблеял тот и вдруг, как фокусник – из рукава, вытащил неизвестно откуда взявшийся цветок, красивый до невозможности. – Прими, красавица, не откажи! – пафосно присовокупил он с поклоном и продолжил игру. – Дозволь имя узнать!

– Ирида! – лукаво протянула русалка, беря цветок.

– А что, Ирида, – встрял Колдун в паузу, – не согласишься ли замуж выйти за друга моего гнома Беляка? – напрямую попер он.

– Когда подружиться-то успели? – съязвила невеста, сбивая сватовской разговор, но сама же и поправила: – А и выйду, Тимофей Филиппович! Отчего же не выйти!

– Вот и ладненько! – обрадовался Колдун. – За это и откушаем!

Он быстренько соорудил на бережку бивачок и когда все, включая притащенного Филипку расселись, взялся травить байки, делая вид, что не замечает переглядываний жениха и невесты. Отсидев все положенное время и заметив, что Беляк и Ирида стали разговаривать уже в обход Колдуна, тот потихоньку собрал вещички, оставив угощения на листьях лопуха и забрав сына осторожно смылся, решив набрать белоголовника в другой раз.

Прибежав домой он похвастался Аксинье какую пару нашел приставучей омутнице и жена чуть со смеху не померла от описания сватовства.

Через пару дней Тимофей осторожно пришел на берег. Там было тихо. Никаких призывов оголодавшей русалки он не услышал. Взявшись со вздохом облегчения рвать лекарственную траву, Колдун вдруг заметил что-то, лежащее на бережку на листе лопуха. Когда он подошел ближе, разглядел, что это был крупный золотой самородок и несколько жемчужинок.

– Ну, стало быть сладилось! – довольно засмеялся Колдун и спрятав подарки в карман вернулся к запасам.

Рассказ двадцать восьмой. Разбросанные вещи

Аксинья перестирывала огромную кучу белья. С утра, накормив своих мужиков, она оккупировала баню и теперь уже не чувствовала спины. Колдун периодически дефилировал мимо окна явно сканируя состояние супруги и Ксюша с минуты на минуту ждала, что он начнёт стучаться и заявлять какую-нибудь глупость вроде:

«Вредно так напрягаться, если вместо работы можно пообедать!». Супруга заранее сердилась и поминутно оглядывалась на дверь при этом не признаваясь себе, что была бы рада перерыву.

Тимофей тихонько сунул голову в проем и вякнул:

– Ксюша, ты тут не устала?

– Опять проголодался, спиногрыз? – сощурила жена тёмно-синие глаза.

– Да я это… – потупился Колдун, – об тебе ж переживаю!

– Я и вижу! – буркнула Аксинья и отжав очередную простыню бросила её в таз. Вытерев руки и лицо, она шлёпнула довольного мужа по плечу и, накинув кофту, отправилась в дом. Там уже шумел самовар, а на столе стояли сушки, булочки и рафинад.

– Всегда готов! – ответил на немой укор во взгляде супружницы Тимофей и только торопливо взялся наливать чай, как в ворота резко заколотили.

– Жизня поломатая! – заскулил Колдун. – Вот не раньше, не позже, а? За что Боженька караешь?– добавил он, сунул сушку за щёку и потопал открывать.

За калиткой стоял странный человек – высокий и жутко худой с кислой, бледной физиономией на которой были брезгливо сжаты тонкие губы.

– Ждраф пути, мил-щеловек! – невнятно, через сушку выдал хозяин. Мужик смерил его взглядом и процедил:

– Мне нужен Тимофей Филиппович!

– Дык это я и есть! – проглотил, наконец, кусок Тимофей. Внезапно гость шагнул к нему, сгреб за грудки и зашипел:

– А раз так, то сейчас я тебе мозги-то вышибу, сволочь!

Колдун вытаращил глаза и поднялся на цыпочки:

– Дяденька, а ты что такая злая? – протянул он, разглядывая перекошенное ненавистью лицо посетителя.

– Ты ещё издеваешься? – зарычал пришлец. – Ты чего моей бабе наговорил, а?

Тимофей хотел почесать макушку, раздумывая, кто такая супруга этого злыдня, но тот так тряхнул его за рубаху, что Колдун быстренько вытянул руки по швам.

– И чего я наговорил? – вякнул он и, наконец, припомнил.

Два дня назад к нему приходила маленькая, пухленькая, похожая на Колобка дамочка, желавшая найти способ, как избавить мужа от привычки раскидывать по дому вещи. Тимофей взялся за допрос и выяснил, что мужик разбрасывает вещички не просто так, а в минуту душевного волнения. А волнение это является следствием неустроенности жизни. Проще говоря, жили они в съёмной квартире, работа у страдальца была временной, жена, по его мнению, напропалую крутила романы на стороне, а больше всего добивала мужика его неординарная внешность. В общем, Колдун, выслушав сей горестный рассказ решил, что у мужа пухлой дамочки нарушены энергетические каналы и если их подправить жизненная ситуация начнёт выправляться. Это он и выдал клиентке, назвавшейся Ларисой и предложил привезти мужа на приём. Вот теперь пожинал плоды своего стремления помочь.

Мужик продолжал шипеть и обзывать Тимофея шарлатаном, пытаясь вытрясти из него душу. Когда, наконец, он несколько выдохся, Колдун рискнул проскулить:

– Я же только предложил! Не хочешь – не надо!

– Да мне Лариса всю плешь проела твоими предложениями! – снова взвился гость.

– Ну так, раз уж ты пришёл, может я попробую помочь? – заискивающе заглянул в глаза мужику Тимофей. Тот отшвырнул хозяина к калитке:

– Не верю я в такие штучки! – отрезал, отдышавшись. – Только последние деньги выдавишь, вот и вся твоя помощь! – опустился пришлец на лавочку.

– А я денег не возьму! – побожился Колдун. – Коли захочешь так потом, когда дела поправятся, чего-нибудь заплатишь, а коли нет – и так обойдусь! – оттянув ворот рубахи пытался он оценить ущерб. Одежда не пострадала и Тимофей вконец подобрел:

– Ну как? Идёт? – уставился он на мужика.

Тот уныло поглядел на дорогу и махнул рукой:

– Ну, колдуй, если не лень! Лишь бы баба моя от меня отстала!

Тимофей сосредоточился и взялся очищать энергопотоки в ауре пациента от тёмных сгустков и спаек. Провозившись минут десять он более-менее привёл гостя в Божий вид, решив что в остальном всё подправит время и заявил:

– Пожалуйте! Всё готово!

Мужик зыркнул на него и сплюнув выдал:

– Клоун захолустный! – и не попрощавшись пошёл по дороге.

– Эва как! – покачал головой Колдун. – Не делай добра-не получишь зла! Хоть одёжу-то не угробил, ирод! – подвёл он итог и бегом побежал в дом к остывающему чаю.

Спустя два месяца домой в колдовскую усадьбу пожаловали оба – и жена-колобок, и муж-спичка.  Тимофей с Ксюшкой усердно старались сильно не лыбиться при виде пары. Муж, хмуро глядя на Тимофея, процедил:

– Я это… ты прости, Тимофей Филиппович!

– Да ладно… – махнул рукой Колдун, старавшийся на всякий случай держаться от гостя на расстоянии. Лариса между тем щебетала:

– После вашего лечения Петя нашёл работу с такой зарплатой, что мы даже не верили! И квартиру нам тётка оставила – сама уехала в Крым к детям! Они у неё состоятельные. И всё у нас налаживается! – сияла она глазами. И наклонившись к уху Колдуна прошептала, – он и подозревать меня перестал и вещи больше не разбрасывает! – выдохнула счастливо.

Тимофей смотрел на пациента и замечал, что лицо у того стало спокойнее и приятнее, и сам он немного поправился и уже не выглядел таким скелетом, как раньше.

«В общем, со временем надо думать, совсем отойдёт» – решил про себя Колдун и увидел, что Пётр полез в карман за конвертом.

– Вот, Колдун, возьми! – пробурчал посетитель. – Ты всё-таки заработал! – добавил он, не глядя на собеседника.

– Благодарствую! – кивнул Тимофей и поняв, что убивать его сегодня не будут облегчённо вздохнул и пожал пациенту руку.

Рассказ двадцать девятый. Иванушка из сказки

Колдун открыл калитку хотя стук в неё был тихий и несмелый. Не умей хозяин энергетически чувствовать наличие посетителей за воротами он бы, вообще, не понял, что к нему пришли. За оградой стоял парень из Осинникова. Он жил по соседству от деда Ивана, внучки его Зинаиды и правнука – Тимофеева тёзки. Внешний вид посетителя полностью соответствовал герою русских сказок – огромные голубые глаза, тонкие черты лица, немного бледная кожа и льняные волосы стриженные, как раньше говорили «под горшок». Звали его само собой Иван. Был он парень талантливый и для заработка владел ремеслом – резал по дереву и даже немного писал картины. В общем, парнишка был смышлёный, но странноватый – тихий и спокойный настолько, что в деревне его звали Ванькой-блаженным. К Тимофею он приходил частенько потому, что здоровья ему Боженька много не дал. Впрочем, ничего опасного для жизни в болезненном состоянии не наблюдалось. Слабость, головные боли и бледный вид имели под собой основой анемию, которую Колдун ему успешно поправлял. И сейчас хозяин решив, что посетитель пришёл по врачебному делу, поздоровавшись, уточнил:

– Здрав будь, Ваня! Что, травки нужны? – и уже взялся прикидывать какой сбор лучше пациенту выдать, когда тот тихо ответил:

– Мне поговорить бы, Тимофей Филиппович!

Колдун приподнял брови:

– Поговорить? – переспросил он и махнул рукой. – Ну, заходи!

Ксюшка с утра опять умчалась в город на своей «Ниве», решив, видимо, потратить все накопления на яства ко дню рождения сына. Тимофей, глядя на забитые продуктами сени, кухню и подпол, сердито бурчал, что пацану ихнему всего-то год и ничего он ещё не сделал, чтобы так его чествовать. Но Аксинья, обозвав мужа прагматичным и меркантильным, твёрдо стояла на своём и Колдун махал рукой. В конце концов, вкусно покушать он всегда любил и если для этого нужно сидеть на пиру – что ж, он готов, как пионер.

Проведя гостя на кухню и предложив чаю, Тимофей с любопытством уставился на совсем побледневшего паренька. Тот судорожно вздохнул и чуть не шёпотом выдал:

– Я, Тимофей Филиппович, хотел с вами из-за Леры поговорить…

– А чего с ней не так? – не врубившись, брякнул Колдун, но потом спохватился. – А! Так чего ты с ней-то не поговоришь?

– Понимаете, – чуть осмелев пояснил Иван, – она девушка необычная, мы с ней общаемся, но я её боюсь оскорбить, предложив более… – он замялся, – … более тесную дружбу.

«Ну, Лерка-холерка» – подумал Тимофей: «Получишь ты у меня люлей! Можно подумать, ни о чём не догадываешься!».

А вслух поинтересовался:

– А я чем могу тебе помочь?

Парень смутился и уткнулся взглядом в угол:

– Может вы как-нибудь спросите у неё, что она ко мне… – он кашлянул, – испытывает или… – тут гость совсем засмущался, – может увидите в её ауре. Вы же можете? – он глянул на Колдуна с такой надеждой, что у того язык не повернулся читать влюблённому морали.

– Слушай, Вань, давай я к ней сейчас схожу и попробую выяснить… э-э-э… степень привязанности! Только если никаких нежных чувств она к тебе не питает, ты меня о всяких приворотных зельях просить не будешь, лады?

– Лады! – закивал окрылённый парнишка и вытащил из кармана завёрнутый в газету квадратный свёрток.

– А вы не могли бы ей от меня отдать? – моляще попросил он.

– А чего это? – подозрительно прищурился Тимофей.

– Это… вот! – засуетился Иван, разворачивая обёртку и аккуратно поставил на стол дивной красоты резную шкатулочку, на крышке которой было замысловато вырезано имя «Валерия».

– Эва как! – вытаращил глаза Колдун. – Ну, ты, мастер! – разглядывал он подарок. – Ладно, заворачивай, передам.

Входя в Леркин дом, Тимофей прикидывал, как повести беседу. Он, конечно, склонялся к мысли вывалить всё и сразу, а потом уже разбираться в деталях. Однако, переступив порог, Колдун быстро все заготовки позабыл потому, что в доме стоял рёв на два голоса – хриплый Филипкин и тоненький Леркин. Оставив на потом сватовскую проблему, Тимофей пробульдозерил на кухню, где его родственница заливалась слезами уткнувшись в белобрысую макушку малыша, а тот, решив поддержать няньку, таращил на неё тёмно-синие Аксиньины глаза и старательно подревывал. Тимофей шлёпнулся на табурет, испугав обоих и спросил:

– Об чём слёзы льём?

– Папа! – взвизгнул Филипка и добавил. – Шука!

Отец довольно залыбился ибо в словах сына не было никакого криминала и так он называл сушки до коих, как и папаша, был великий охотник. Колдун порылся в карманах и вручил наследнику лакомство. Тот мгновенно забыл о поддержке Лерки и принялся усердно чавкать. Поняв, что одно дитятя успокоилось, Колдун переключил внимание на старшее.

– Так чего? – поторопил он девчонку. – Колоться будем или как?

– Я… дядя Тимофей… понимаете… – проблеяла Лерка.

– Пока нет! – пояснил Колдун.

– Я из-за него! – вспыхнула, как маков цвет собеседница.

– Эва как! – присвистнул Тимофей. – Из-за него? И кто же этот он, позвольте узнать? – ехидно уставился он на плаксу.

– Ва-ва-ваня! – проскулила та.

– Ваня, значит! – довольно покивал Колдун. – это не Блаженный ли? – уточнил он.

– Он не блаженный! – выкрикнула Лерка и сердито уставилась на гостя.

– Ого! – отшатнулся тот. – Какие страсти-мордасти! И чего страдаешь? Вон, Ваня твой у меня час назад также слезами заливался! – приврал немного Тимофей. – Руки твоей просил, а я не соглашался!

– Как не соглашался? – побледнела, как смерть девчонка.

– Э! Э! – перепугался Колдун. – Шутю я, шутю! Ты ещё в обморок грохнись, невеста!  Вон подарочек тебе передал, хотел меня отправить про твои настроения вызнать! – затараторил он дабы успокоить собеседницу.

– А ты что? – прошептала она.

– А я что? – фыркнул Тимофей. – У меня ж сердца добрая! Чего ему отвечать-то прикажете? – стал допытываться он.

– Я его люблю! – пискнула Лерка.

– Так и сказать? – уточнил Колдун.

– Нет! – замотала головой родственница.

– Угу! – хохотнул Тимофей. – А как тогда?

– Не знаю! – снова захлюпала носом девчонка.

– Ну, твою мать, Лерка! – ругнулся Колдун. – Ты уж решай надо оно тебе или нет.

–Надо! – проблеяла Лерка, – только…

– Никаких «только»! – приговорил Тимофей. – Раз надо, то и дело с концом! Да, вот, дружок твой передал! – опять вспомнил он, поставил на стол подарок и взяв на руки Филипку, потрепал зарёванную родственницу по волосам и пошёл домой, не слушая восторженных визгов за спиной.

Возле калитки на лавочке сидел Иван. Он поднялся навстречу Колдуну с видом ведомого на казнь и побледнел похлеще Лерки.

– Любит она тебя, любит! – торопливо выдал ужасную тайну Тимофей. – Аж прям ночами не спит, вся на слёзы изошла, чуть в обморок не упала! – добавил он для разрядки ситуации, но парнишка, вытаращив на Колдуна глаза, пробормотал что-то невразумительное и вдруг кинулся бежать по дороге с воплем:

– Лера! Лера! Я сейчас, не плачь, Лера-а-а!

– Эва как! – закрыл рукой Тимофей отвалившуюся челюсть. – Вот Блаженный – Блаженный и есть! И Лерка-звезда не лучше! Самая ему пара!

И пересадив жующего очередную сушку из бездонных отцовских карманов Филипку на другую руку Колдун открыл калитку и пошёл в дом.

Рассказ тридцатый. Филипкин день рождения.

С утра отец именинника носился по усадьбе выполняя женины распоряжения и, пробегая мимо, косился на виновника торжества, восседавшего в креслице на высоких ножках со всякими лакомствами в руках.

– А меня-то кто кормить будет? – вопрошал он супругу и та совала ему какой-нибудь пирог или булку, бормоча что вот-вот с помощницами начнут наставлять столы и тогда уже все и наедятся.

– Про всех-то я понял! – тянул Колдун. – Только меня моё брюшко интересует, а не дармоедов всяких! – но кухарки взглядывали на него с такой суровостью, что хозяин, заглотив очередное подношение, почитал за лучшее с кухни слинять.

Наконец, всё было готово и Тимофей пошёл к воротам встречать гостей. Первыми явились дед Макар со своей старухой приволочив в качестве подарка имениннику шубку из козьего меха, правда большую, на вырост. Взяв дары Колдун с ехидцей спросил:

– Надеюсь, это из Томика, дед Макар?

– Нет, внучок, – беззубо залыбился старик, – ета шкура табе незнакомая, так что не радуйся! – и потащил супругу во двор. Следующими явились гости, на которых Тимофей вытаращил глаза. Это был тот самый соперник, что хотел увести у него Ксюшку, три его дружка и пожилая мамаша. Мужик подступил с осторожностью:

– Ты, ето, Тимофей Филиппович… – проблеял он, покосившись на мать, – ты меня прости! Не со зла я! Бес попутал! – заглянул он Колдуну в глаза и протянул свёрток. – Я вот твоему сынишке подарок припёр! – заискивающе залыбился он.

– Спасибо, добрый человек! – с ехидцей ответствовал Тимофей. – Ну, коли пришёл, так заходи, убивать не буду! – смилостивился он и поздоровался с женщиной. – Здравствуй, мать! Добро пожаловать! – та вручила ему полиэтиленовый мешочек с десятком разноцветных пинеток, чмокнула в щёку и прошла в калитку. Дружки Тимофеева соперника, прячась один за другого, сложили подарки на лавочку, торопливо пробормотали сперва извинения за прошлое, потом поздравления и пожелания малышу на будущее и облегчённо вздохнув пробульдозерили во двор. Тимофей отнёс подарки в избу и выйдя обратно присел к расставленным там столам чутко прислушиваясь к энергетическому фону за воротами дабы не пропустить нового гостя.

За столом пока было скучно и тихо. Народ ещё не принял на грудь, не разгулялся, не раскрепостился и обсуждали в основном: женщины – именинника, уже набившего брюшко и сонно хлопавшего тёмно-синими глазами, а мужики – последнюю рыбалку.

Когда за оградой тормознуло такси, Колдун уже шёл встречать. Это оказалась Валентина с  Виталькой, румяная и сияющая. Она поздравила отца с растущим наследником подарив огромного медведя, который был вдвое больше нового владельца и робко улыбнулась Ксюшке, на что супруга Колдуна, видимо, простив женщине прошлые прегрешения, радушно позвала её к столу и взялась усердно кормить нового малыша потому, что свой уже ничего съесть не мог. Почти вместе с ними пришли недавние жители Осинникова Анна и её воскресшая стараниями Колдуна мама. Они притащили целый пакет ползунков и прочей детской одежды, разукрашенных вышивкой и кружевами.

Почуяв новую гостью, Колдун оторвался от еды и собрав разных угощений выглянул за калитку. Чуть подальше от неё среди деревьев стояла Берегиня, а рядом с ней, прижимая серые уши, принюхивался к человеческому жилью громадный волчище.

– Здравствуй, Тимошенька! – улыбнулась девушка и протянула ему туесок. – Вот, возьми! Поздравляю с растущим сынком!

– Благодарствую! – поклонился Тимофей взяв подарок и унюхал аромат бортного мёда. В ответ протянул свое угощение. Берегиня, улыбнувшись, взяла тарелку. Волк уставился на Колдуна, который протянул руку и погладил хищника по голове. Тот по-собачьи потыкался мокрым носом в ладонь и когда Колдун добыл из кармана завалявшуюся сушку вдобавок к яствам и протянул зверю, долго обнюхивал подношение, но потом, внимательно глянув человеку в глаза, аккуратно взял и принялся аппетитно хрустеть. Берегиня рассмеялась, попрощалась и скрылась в лесу уведя облизывающегося волка, который взялся принюхиваться к угощению в руках хозяйки.

Попозже приехали Степан Иванович с супругой Тамарой, извинившиеся за отсутствие дочери Зинаиды и её мужа Дениса.

– Работа! Никак не вырваться! – жизнерадостно пояснил пожилой мужчина и Тимофей сделал вид, что искренне в это поверил. Степан Иванович вручил имениннику пластмассовый пистолет. Филипка даже забыл, что хочет спать и взялся разглядывать новую игрушку и пробовать её на вкус.

Когда Колдун отвлёкся от разговора за столом и глянул в сторону дома, то невольно вздрогнул – на крыльце стоял Ангел в своих белых одеждах и мирно улыбался. Поняв, что привлёк внимание Тимофея, он поднял руку из которой появилось синеватое свечение протянувшееся к малышу. Филипка бросил крутить пистолет и воззрился на Ангела смеясь и подпрыгивая. Свечение окутало ребёнка и оставило вокруг него тонкую, но очень мощную сияющую защиту. Тимофей поймал взгляд Высшего, благодарно поклонился и тот кивнув в ответ обратился в светящийся шар и поднявшись в небо, исчез. Видели это только Колдун да Филипка. Аксинья была занята разговором с гостями, а остальные вовсе не могли увидеть такого посетителя.

В середине дня на своей костлявой кобыле верхами явился дядька Мишаня, громко ругаясь, что отбил за долгий путь всю задницу и охая проковылял за стол. Он вытащил из сумы, что висела на боку вязаное покрывальце и корзинку с пряниками и заблажил:

– Филипка, идрит-мадрид, расти большой, папку, мать его за ногу, слушай и, вообще, будь молотком! – и сунув ошалевшему от таких карнавалов малышу печево, а его отцу остальное, тут же про них забыл, взявшись ругаться с мужиками и доказывать, как они во всём не правы, а вот он, человек светский, имеющий даже пианино в доме, сейчас им всё объяснит.

Мария со своим сыном Костей, была у них с утра помогая с готовкой. И сейчас сидела за столом болтая с женщинами и гадая, куда её пацан захочет идти учиться. Предположения высказывались самые разнообразные, а будущий студент периодически визжал: «Хацу быть лёцциком!» – на что все трепали его по макушке и смеялись.

Время двигалось к обеду, когда в ворота деликатно постучали. Колдун пошёл открывать. За калиткой стоял курьер в форме с логотипом.

– Добрый день, Тимофей Филиппович! Служба доставки! – затараторил парнишка и протянул бумажку и ручку. – Распишитесь в получении!

Колдун поставил подпись и с любопытством воззрился на коробку, которую передал ему курьер.

– Не хотите к нам присоединиться? – на всякий случай предложил хозяин, но парень, улыбнувшись, покачал головой, попрощался и отправился к машине. В упаковке была открытка с поздравлениями от аристократической бабушки преступной Татьяны, угробившей свою подружку, чтобы избавиться от опеки семьи. В самой коробке лежал набор серебряных ложек и красивый чайный сервиз. Видимо, бабуля при посещении Тимофеевского дома отметила плачевное состояние его посуды, которую они с Ксюшкой всё не удосуживались поменять и деликатно решила этот вопрос. Колдун хмыкнул и потащил дары в дом.

Попозже прикатили на одной машине разведённые Ольга и Артём, который притащил свою новую семью. Выглядела эта странная компания на удивление мирно и весело. Загрузив хозяина мягкими игрушками и конфетами, они перезнакомились со всеми гостями и скоро мужчина довольный собой балагурил с мужиками, его новая супруга ахала над Филипкой и хвастала своей малышнёй, а Ольга, с позволения Колдуна, удалилась в дом и запоем читала Тимофеевские книжки.

Прибыл «хозяин жизни» на новом авто со своей супругой, двумя пацанятами и целым багажником подарков и яств, которые Тимофей и  Аксинья, предпочитая еду простую и деревенскую, никогда не покупали. Стол быстренько проредили и добавили ресторанных лобстеров, мидий, японские роллы и дорогое вино. Гости, в основном не ведая, как потреблять эти продукты больше прикладывались к напиткам, а бизнесмен их за это подкалывал и смеялся.  Особо доставалось Василию, пережившему удар молнии и астральные выходы и усердно лечившему свой недуг алкоголем, несмотря на уверения Тимофея, что такое больше не повторится. Василий кивал и подливал вина, закусывая островной кухней, от которой он морщился и заявлял что русские котлеты и пельмени куда вкуснее. «Хозяин жизни» предлагал ему крабов, но лесоруб косился на огромные клешни и мотал головой.

Ненадолго приезжали Антон с супругой. Муж взялся за новое дело и теперь тараторил о поставках и продажах, а заодно выпросил у Колдуна ещё укрепляющих сборов. В подарок Филипке они притащили трёхколёсный велосипед с которого посаженный на него смеху ради именинник тут же навернулся и огласил двор надсадным рёвом.

– Ну, ничего! – утешил даритель. – Подрастет  маленько, самое то будет! – и посидев немного для приличия они откланялись.

В какой-то момент Тимофей увидел, заулыбался и закивал ещё одному гостю из тонких миров на сей раз из загробного. Это был Семён. Он с улыбкой поглядел на сына Колдуна и кивнув отцу именинника, исчез.

Когда солнце основательно перевалило за полдень притопал Антон Борисович, наконец, переживший жуткую обиду на семейство за то, что оно избавило его от алкоголизма и устроившегося на работу шофёром в автобудку, что приезжала в Осинниково раз в неделю, а в другое время посещала другие деревеньки. Антон Борисович притащил в подарок мешок сушек от которых именинник пришёл в неописуемый восторг и тут же затолкав в рот один калачик ещё по два зажал в кулачках про запас. Даритель степенно сидел за столом попивая чаёк и ругаясь на мужиков, подначивавших его выпить винца, на что шутники смеялись до боли в боках.

Когда Колдун побрёл к колодцу в углу усадьбы дабы набрать воды для самовара, то увидел сидящего нога на ногу гнома Беляка и скромно притулившуюся рядом русалку. У них было ловко сплетённое лукошко, полное свежей речной рыбы и букет разных лекарственных трав.

– Чем богаты! – улыбнулся Гном и кивнул на Филипку. – Ишь ты, малец-то какой! В отца!

Тимофей гордо приосанился, а Беляк радостно похвастался:

– У нас тоже скоро будет! – и поглядел на свою покрасневшую супругу.

– Поздравляю! – обрадованно выдал Колдун и сбегав к столу притащил разных яств на подносике и гости, благодарно кивнув, исчезли.

Лариса с Петром приехали на недавно купленной машинке – маленькой и не новой, но хозяева выбрались из неё с такой гордостью, что Колдун не мог не поахать над приобретением. Дела у недавнего клиента продолжали идти в гору и ему предложили место завхоза в фирме, где он работал. С последней встречи он заметно поправился, а его супруга взявшись за внешний вид, напротив похудела. И теперь они выглядели не так забавно вместе, как в первую встречу с Тимофеем и Аксиньей.

И, наконец, под вечер прибежали Лерка и Иван, ездившие по приглашению к клиенту, желавшему пообщаться со своей умершей женой и узнать, не обидится ли покойница, если её супруг сойдётся с другой дамой. Почившая жена претензии не высказала и мужик на радостях отвалил Валерии неслыханный гонорар. Забежав по домам за подарками, они примчались на праздник, вручив обрадовавшемуся знакомым лицам малышу: Лерка – какую-то невиданную машинку, А Иван – собственноручно вырезанного из дерева коня-качалку. Филипка, запомнив неудачный опыт с велосипедом в новую вещичку вцепился клещом и вскоре верещал от восторга раскачиваясь туда-сюда.

Когда солнце стало скрываться за деревьями, гости потихоньку взялись расходиться. Они благодарили хозяев, трепали их сына по головке и порой на нетвёрдых ногах, направлялись к калитке. Некоторых, праздновавших день рождения мальца слишком усердно, уложили спать в Аксиньиной лекарне.

Когда за столом остались Колдун с женой и сыном и Валерия с Иваном Тимофей, уставившись на молодую пару поинтересовался:

– А что, дети мои, когда мы на вашей свадьбе гулять-то будем?

Дети смутились, переглянулись и выдали, что жениться они решили только через год, за это время подкопив деньжат, обустроив быт в Леркиной избушке и продав Иванову старую избу, на которую положили глаз его соседи – тёзка хозяина дед Иван с семьей. Ибо их внучка Зинка хотела отдельное жильё потому, как собралась замуж за мужичка согласного принять её пацанёнка Тимошку в сыновья.