Текст книги "Охота на ботаника"

Глава 23

POV Антон

Корсак вскочила в тот момент, когда к ней подошел официант и протянул стакан с клюквенным морсом, готовясь поставить его на стол. Парень старался все сделать аккуратно, девушка поразила его внешним видом, и он оторопел, когда она нечаянно выплеснула оба напитка из его рук себе на белое платье, облив грудь и живот.

Один стакан упал и разбился. Девчонки ахнули. Тонкая ткань платья Агнии окрасилась в рубиновый цвет, и сквозь нее сразу же проступило кружево белья, а под ним очертание высокой груди. Все затихли. Я еще никогда не видел Агнию такой бледной и растерянной.

Тут же встав со стула, я взял со стола тканевую салфетку и протянул остолбеневшей девушке.

– Агния, возвращайся в отель, – сказал, разомкнув сухое горло. – У тебя есть во что переодеться? Я сейчас попрошу принести еду в номер, рассчитаюсь и приду. Здесь нам точно нечего делать.

– Придешь? – она спросила так, словно не верила тому, что происходит, и не верила моему обещанию. Похоже, на платье и внешний вид ей было наплевать.

Впервые за сегодняшний день ответ дался с трудом:

– Да.

Рядом что-то лепетал официант – тощий парнишка. Повторяя, что не хотел, он со страхом смотрел то на девушку, то в сторону широкого, освещенного бара, где находился метрдотель.

Корсак поймала его за руку.

– Скажи, что это моя вина, понял? За еду и посуду пусть выпишут счет на номер двести двенадцать – они знают.

Агния отпустила парнишку и с силой бросила салфетку в лицо короткостриженому:

– Покровский, я тебя ненавижу! Не хочу больше видеть, ты уже сделал все, что мог!

Отодвинув стул, она шагнула ко мне, но я смотрел на Эрика, и Корсак стремительно направилась к выходу.

– Вот это темперамент! – темноволосый Марджанов тихо присвистнул ей вслед. – Блондинчик, я бы тоже сутками не вылезал из постели, ублажая такую девчонку! Зря ты обиделся. – Он лениво вздохнул. – Ее нельзя удержать, разве не ясно? Сегодня ты есть, а завтра – нет. Ну, развлеклась слегка по старой памяти. А кто бы устоял? Я – точно нет.

– Что-о? – выдохнула его рыжая подруга, вставая из-за стола. – Ты шутишь, Русик? Тебе мало той блондинки, с которой я тебя застукала?

Я ждал, отсчитывая секунды.

– Да сядь ты, Ленка, – он легко усадил ее обратно, – раздражаешь!

Влад сидел хмурый, и неожиданно возмутилась Жанна:

– Парни, вы совсем сбрендили? Что вы несете! Ирка, а ты так вообще! – она с упреком посмотрела на светловолосую девушку, которую Покровский больше не обнимал. – Как ты могла?! Если не хватило ума отказать этому идиоту, зачем вообще с ним приехала! Видишь, что вышло!

Агния ушла, и на лице Эрика больше не было усмешки. Медленно опрокинув в себя стопку текилы, парень сказал, глядя на меня:

– Будь уверен, сопляк, никуда она не денется – я ее везде найду. Не успокоюсь, пока не увижу эту чертову стерву между своих коленей. А ты…

Но что я – он договорить не успел. Дверь ресторана закрылась за Агнией, и больше я не слушал.

Рванувшись вперед, перелетел через стол и ударил Покровского кулаком в лицо, опрокинув его на стуле спиной на пол. Он был крепче, но я быстрее, и ему попало еще дважды, прежде чем кто-то закричал, а кто-то вскочил… послышался звон битой посуды. Кроме гада меня сейчас ничего не интересовало.

Эрику удалось меня сбросить, зацепить за футболку и ударить в ответ. Я отлетел к стене, но вернулся, не чувствуя боли в стесанном подбородке, только лишь отчаянную злость, подпитанную адреналином. Завязалась драка, и парням не сразу удалось нас растащить, но на помощь пришли официанты.

Мы оба тяжело дышали. Стол и стулья были перевернуты. Из-за соседних столиков подошли люди.

– Сука, я тебя убью! Я тебя достану, щенок, понял! – Эрик сыпал ругательствами, как худая баба сплетнями. Я молчал. – Я тебя из-под земли достану и в нее же урою. Сопляк!

– Замолчи, Покровский! – не выдержал Влад, удерживая его за руки. – На месте Антона я бы тебе тоже врезал! – сказал сердито. – Не ожидал от тебя. Пошли, Руслан! – он кивнул Марджанову в сторону метрдотеля. – Надо все уладить, пока не поздно.

Я достал из бумажника деньги – все, что было, и бросил на стол. Утерев подбородок салфеткой, развернулся и, распахнув дверь, вышел на улицу. Остановился, не зная, куда идти.

Над входом в отель красиво сияла вывеска «Butterfly», над рекой уже сгустилась темнота.

Сомнения снова были здесь, со мной, и больно давили на грудь чужим признанием, на которое уже не закрыть глаза. Поверить ему оказалось легко, куда сложнее – вернуться к Корсак.

Но я обещал.

Только войдя в номер, я увидел в зеркале прихожей, что из разбитого носа течет кровь. Распахнув дверь в ванную комнату, стянул футболку через голову, открыл кран и сунул руки под холодную воду. Наклонился над умывальником, плеская воду в лицо.

– Антон? – Позади послышались шаги, и Агния остановилась за спиной. Окликнула негромко: – Морозко?

Всегда, когда она находилась рядом, время будто застывало, уступая ей первенство.

Я перекрыл кран и выпрямился. В умывальник сорвалась и упала красная капля. За ней еще одна.

– Извини, Корсак, – сказал, снимая с вешалки полотенце и поднося к лицу, – но я пришел без еды.

Я не поворачивался, Агния стояла сразу за мной. Тишина между нами практически звенела ожиданием.

– Морозов, – услышал я тихое, но твердое, – мы не были вместе, слышишь?

– Никогда?

Короткая пауза показалась вечностью.

– Не вчера и точно не позавчера. Я была в Германии с Дитой – ей понадобилось лечение. Не знаю, как Эрик узнал, но он туда прилетел. Ну и к черту! Мне он не нужен, поверь!

В умывальник сорвались новые капли. Пустив воду, я намочил край полотенца и вытер им губы и нос.

– Лучше скажи, что все это меня не касается, – предложил с сухой горечью.

До того, как я услышал новость от Трущобина, у нас был наш вечер с Корсак – ее слова и объятия, и я выбрал верить ей, а не слухам и теперь чувствовал себя дураком.

Она ответила, хотя я был уверен, что промолчит:

– Не скажу. Никогда не скажу!

Мы вновь стояли и молчали. Я прямо ощущал, как гордость в Корсак не дает ей сделать шаг к откровению. Ко мне. К тому, без чего не могло быть нас, и не выдержал первым:

– А ведь я тебя спрашивал. Я хотел знать. Но не в привычках Агнии Корсак объяснять какому-то Морозову, что происходит в ее жизни. Ей надо либо верить, либо нет – она так привыкла. А я не хочу слышать от других о твоей жизни, я хочу доверять и слышать это от тебя! Это все, чего я хочу, понимаешь?

Я повернулся, и она распахнула глаза. Вид у меня был еще тот. Нос и бровь разбиты, плечо горело, а кровь протекла сквозь белое полотенце – ну прямо цветовое сочетание вечера!

– Антон?! Что… что случилось? – выдохнула Агния почти без голоса, не испугавшись, а шагнув ближе.

– Упал. Неудачно.

Она успела переодеть платье и стояла передо мной в своем желтом открытом сарафане, который так шел ей и в котором она танцевала для меня на площади, а я смотрел.

Вот и сейчас уставился.

Волосы свободно рассыпались по плечам, большие глаза блестели. Лицо у Корсак было бледнее обычного, и на нем особенно ярко выделялись губы.

Как же сильно мне хотелось их поцеловать еще недавно…

Я обошел девушку и прошел в комнату, освещенную боковым светом. От удара о стену затылок пульсировал, кровь не останавливалась, и я прилег на кровать, прижав полотенце к носу. Просто упал спиной и закрыл глаза, понимая, что напряжение не отпускает.

– Антон!

– Не говори ничего, пожалуйста. Не хочу слышать! Все сказано и так.

Да она бы и не стала говорить – это же Корсак! Через секунду за ней просто захлопнулась дверь.

Глава 24

POV Агния

Коридор отеля был длинным и узким. Он никак не кончался, как не кончался сегодняшний день, все больше превращаясь в нереальный, и захотелось крикнуть, чтобы его остановить. Вернуть назад то, что начиналось солнечно и по-особенному и что так хотелось исправить.

Я вбежала в ресторан еще стремительнее, чем ушла. Повернувшись на месте, оглянулась по сторонам, но ни Покровского, ни Ирки не увидела.

Влад успел остановить меня всего за секунду до того, как я готова была наброситься на Марджанова.

Тот попятился, примирительно выставив руки.

– Но-но, полегче, девочка! – отшатнулся. – Я ни при чем! Я твоего блондинчика пальцем не трогал! Нужен он мне. Я же не смертник, как некоторые!

– Что здесь произошло?! Почему Антон избит?! Да отпусти ты меня! – Я вырвалась из объятий высокого и полноватого Влада и повернулась к девчонкам: – Миленка, Жанка, вы были здесь. Говорите, иначе я за себя не отвечаю! Что случилось с Морозовым?! Почему он в крови?!

С того мига, как только увидела Кудряшку, у меня подергивались руки и хотелось кого-то придушить.

– Это ты еще Эрика не видела. У него физиономия не лучше! – невесело хмыкнула в ответ Жанка. Она стояла, сложив руки на груди, и в момент моего появления что-то выговаривала Руслану. – Подрались они, вот что. Только ты ушла, тут же и сцепились, как мартовские коты.

– Между прочим, твой Антон первым начал! – наябедничала Миленка. – Я от него такого не ожидала! Он мне весь салат на дизайнерское платье вывернул! Теперь вот пятна не отстираются! – Она с досадой оглядела себя.

– Ой, прекрати, Ленка! – Жанка недовольно укорила подругу. – Это у Покровского на совести пятна не отстираются, а ты сдашь свое платье в прачечную и забудешь! Лично я Антона не осуждаю. Эрик сам напросился!

– Где он?! Покровский.

– Ирка утащила, – Васильева отмахнулась. – Реветь тут принялась. Ну и вечерок, – посетовала она, грустно улыбнувшись Владу. – Хоть бери и домой сваливай. Агнешка, стой!

Поздно. Я уже выбегала из ресторана на улицу.

Номер Ирки находился в противоположном крыле отеля, на первом этаже, но я нашла его без труда. Распахнув дверь, вошла без стука, оказавшись в комнате.

Ирка сидела на кровати одна, зажав руки между коленей, и всхлипывала.

Заметив меня, отвернулась, скрыв лицо за светлыми волосами.

– Где Эрик? – я не стала ходить вокруг да около.

Девушка повела плечами, не ответив. Пришлось подойти ближе и развернуть ее к себе за руку.

– Ира, я тебя спросила, где он! Если привезла его сюда, должна знать!

– Да не знаю я! – неожиданно вспылила та, вскочив с кровати. Подобравшись, брезгливо смахнула с себя мое прикосновение. – К тебе наверняка пошел! Дурочку-то из себя не строй, Агнешка, как будто не понимаешь!

Это прозвучало по-новому, но мне сейчас было не до удивления и обид. Я хотела просто стереть Покровского в порошок, чтобы он окончательно исчез из моей жизни.

– Что именно я должна понимать? Он не со мной.

– А то! Приманила, задурила голову, а теперь вертишь хвостом, обнимаешься тут с другим, как последняя… как… Сука! – выкрикнула вдруг Ирка и, испугавшись, прижала ладонь ко рту. Но расплакавшись, села на кровать, обхватив лицо руками. – Дрянь! Ненавижу тебя, Корсак! Ненавижу! Такие, как ты, лишь красивые куклы, не способные любить! Все тебе на блюдечке! А ты же кто? Ты никто! Пустая обертка, в которой нет души! Сначала Макара у меня отобрала, теперь Эрика. Надеюсь, твой Антон это поймет, если уже не понял! Понял, какой лживой змеей ты можешь быть!

Мир накренился и пошатнулся. Какие-то нити внутренней силы рвались, почти оглушая, а день продолжал уходить под откос.

Ирка, девчонка, с которой я много лет делилась всем – друзьями, вещами, тайнами, – все это время меня ненавидела.

Красивая обертка… я уже слышала это совсем недавно.

Я вышла из номера и закрыла дверь. Побрела по коридору к выходу, глубоко дыша и опираясь рукой о стену, безуспешно прогоняя из головы слова теперь уже бывшей подруги.

– Агния! Стой! – Эрик остановил меня во дворе у бассейна и развернул к себе за плечи. – А вот и ты. Наконец-то одна! – с чувством сказал, больно впиваясь в тело пальцами.

– Пошел к черту, Покровский! – кажется, я прорычала. – Не смей меня трогать!

На поляне вовсю шло выступление рок-групп, шумела толпа, и музыка разносилась далеко по округе, заглушая голоса. Запутываясь эхом в верхушках деревьев, она уходила к реке глухими битами, оставив нас в этом море звуков одних.

Я освободилась всего на секунду, и вот уже Эрик вновь держал меня за руку и тянул к себе.

Только что у меня не было сил и не хотелось никуда идти, но стоило увидеть напряженное лицо со следами драки, как злость вскипела. Я ударила по этому лицу мгновенно и сильно – ладонь обожгло, словно кипятком.

Когда-то в школе театрального искусства мы учились убедительно давать друг другу пощечины и при этом не причинять ощутимого вреда. Моя пощечина Эрику и близко не была похожа на те, прошлые уроки – слишком многое я в нее вложила.

– Сволочь!

Парень не ожидал и едва не упал.

– Че-ерт, Агнешка! – вскрикнул, схватился рукой за лицо и отшатнулся. – С ума сошла? Ну и удар у тебя! Чуть зубы не выбила…

– Я сказала, не смей меня касаться! Как ты только мог?! Я тебе никогда не прощу Антона, Покровский! Ты оказался еще хуже, чем я о тебе думала! Ты знал, что он поверит. Знал, что о нас говорят. Ты сам распустил эти слухи!

– И что? – Эрик выпрямился, потирая щеку. – Я намерен вернуть тебя, и ты это знаешь.

– Ты убил во мне все! Я не заслужила такой подлости. Мы чужие люди, и я каждый день жалею о том, что когда-то знала тебя!

Эрик сплюнул под ноги и втянул воздух сквозь сжатые зубы. Растянул разбитые губы в ухмылке – не столь уверенной, сколь неожиданно злой. Утершись запястьем, медленно шагнул вперед.

– Сама виновата, Агнешка. Я предупреждал, чтобы ты не играла со мной. По-хорошему говорил, что люблю, а ты что? Связалась с сопляком! Ну и где он теперь? Твой трусливый принц-щенок со старым рюкзаком? Сбежал?! – Он еще шагнул, оттесняя меня назад. – Почему ты сейчас тут со мной, а не с ним? Потому что тебе нужен я, детка, признай!

Он наступал, я отходила, но не потому что испугалась, а потому что мне противна была его близость. Его ухмылка, взгляд и он сам – красивый парень, в котором меня не волновало ничего! Тело звенело от напряжения, готовое каждую секунду ответить.

– У тебя кишка тонка мне угрожать! В моей жизни больше не будет ни предупреждений, ни тебя. Если перейдешь дорогу Морозову, Покровский, ты узнаешь, что такое ад, – пообещала ледяным тоном. – Я не шучу!

– Ну давай, Корсак, ударь меня еще раз, и посмотрим: а вдруг я дам сдачи? Я сильнее тебя, так давай поборемся?! Можно сразу в номере. Ирка меня не заводит, постоянно ноет – надоела! Отправим ее гулять. Я обещаю, что дам тебе фору!

Я смотрела Эрику в лицо, не отвлекаясь на детали, чувствуя, как во мне горит ненависть к нему, и не заметила, как оказалась на краю бассейна.

Он вдруг остановился, широко осклабился и толкнул меня ладонью в грудь.

– Плюх! – произнес, застыв в ожидании…

Я пошатнулась над водой, которая светилась нежно-голубым светом, и, оглянувшись, впилась взлетевшими руками в плечи парня.

Он тут же со вдохом притянул меня к себе, крепко обнял за талию и прижался ртом к шее.

– Ах, значит, все-таки нужен! Агнешка…

Все произошло за секунду. Так быстро, что я даже ответить не успела. Подняла голову… и сердце остановилось.

Антон стоял на балконе нашего номера на втором этаже и смотрел на нас. На то, как мы обнимались – застывший, изумленный и бледный в полумраке вечера.

Он только что вышел, шторка еще не успела опуститься, и тут же, резко отвернувшись, шагнул назад в комнату.

– Антон! – я крикнула, рванувшись вперед в руках Эрика, но голос прозвучал жалко. Как самое лживое в мире оправдание.

Дверь балкона решительно захлопнулась, и свет погас. Эта дверь будто что-то отрезала во мне, оборвала последнюю нить надежды, и пришло понимание: он вернулся ко мне, а я окончательно все испортила.

Теперь Морозко мне больше не верит. И никогда не поверит.

Антон был прав, когда сказал, что я ничего и никому не привыкла объяснять. Он просто не знал – я не умела быть другой.

– Агнешка!

Передо мной по-прежнему тенью маячил Покровский, мешая дышать и сминая жадными пальцами. Не думая, что делаю, я молча сжала его плечи руками, как тисками, и ударила коленом в пах. Отшвырнула с пути, столкнув в бассейн.

– Пошел вон.

И сама побежала прочь, ничего не видя перед собой из-за мокрой пелены, застившей взгляд.

POV Антон

Антон!

Не знаю, на самом деле был крик или мне показалось. Сейчас даже в закрытую комнату номера с улицы доносились глухие звуки музыки и шум голосов.

Я сидел на кровати в темноте, уронив голову на руки, сжимая пальцами пульсирующие виски.

Значит, все правда. Слухи – правда! Можно не верить чужим словам, но трудно не поверить собственным глазам, а они только что рассмотрели достаточно.

Они стояли, обнявшись, – Агния и этот… Эрик. Вместе.

Корсак я бы узнал из тысячи.

Я лег, не зная, что делать. Не хотелось ничего. Голова раскалывалась, боль просто выкручивала изнутри и ломала тело. И как только случилось, что черноглазая девчонка, от которой я бежал, проросла во мне корнями, проникла в кровь и впиталась в сердце. Стоило закрыть глаза, и я вновь видел ее улыбку и взмах длинных ресниц. Слышал уверенный, обволакивающий голос и ощущал нежный запах.

Он и сейчас витал в этой комнате.

Мне срочно требовалось сбросить куда-то злость и досаду – впервые в жизни мне хотелось что-то крушить. Избить если не кого-то, то себя самого – за то, что знал, но поверил вопреки всему.

Я встал, вышел из номера на улицу и побежал к реке. Раздевшись на берегу, нырнул в холодную воду с головой и поплыл на глубину, борясь с усилившимся к ночи течением.

Плавал долго, ни о чем не думая, просто выбивая из тела силы. Сидел на берегу и нырял в реку вновь, пока мышцы не свело от холода, а боль не отпустила голову.

Вот только Агния из мыслей никуда не ушла, зря надеялся. Мой злой Дементор все-таки высосал из меня душу и поселился в ней.

Когда возвратился в отель – в номере никого не оказалось. Все осталось так же, как полтора часа назад, когда я из него ушел, оставив дверь открытой.

Агния не вернулась, и я не встретил ее во дворе. Так неужели она… с ним? Все так же обнимается, а возможно, позволяет и большее?

Река не помогла, и ничего не остыло. Да, я видел их, но от одной мысли, что Корсак сейчас с другим, кровь мгновенно вскипела в венах и перехватило дыхание.

Корсак. Волевая, упрямая, прямолинейная…

Нет. Не может быть. Даже своим глазам иногда не хочется верить, а хочется верить сердцу.

Или я дурак.

Переодевшись, вышел из номера, и во дворе отеля, возле одной из беседок, увидел Миленку с темноволосым типом Марджановым. Парень курил, а девчонка, заметив меня, обиженно поджала губы. Она что-то выговаривала ему тонким голосом, но с моим приближением замолчала:

– …а ради меня, Русик, ты никогда…

– Где Агния? – Я подошел и остановился перед парой.

Тип выпустил в мою сторону струю дыма и улыбнулся – не похоже, что он удивился.

– Что, блондинчик? – спросил с интересом. – Вижу, оклемался?

Мы друг другу не нравились, и я ответил честно:

– Вполне. А ты что, хочешь поговорить?

Он меня удивил. Я был почти уверен, что услышу новое оскорбление, но Руслан выбросил сигарету в урну и сунул руки в карманы спортивных брюк.

– Нет, не хочу. Мне тут и без тебя мозги проели. Агния была в баре ресторана, а потом ушла, – сказал, кивнув в сторону. – Извини, но Миленка не дала узнать, куда. Видишь, сидит, ревнует. Но, думаю, она на поляне, больше здесь быть негде. – Он не без ехидцы ухмыльнулся: – Если, конечно, не решила развлечься.

Это точно было не его делом, и я не выдержал:

– Заткнись!

Глава 25

Уже давно стемнело. На поляне за отелем заметно прибавилось народу, и высокая сцена на фоне ночного неба горела – светились лазеры, вращались световые пушки, и ночь разрезали яркие лучи стробоскопов и прожекторов. Сейчас как раз выступала известная рок-группа «Suspense» – заявленный хедлайнер фестиваля, и перед сценой туманом растекался ультрафиолет.

– Suspense! Suspense!

Свист и ор. Крики и слова песни. Довольная толпа бесновалась под будоражащий округу рок.

Я вклинился в середину и стал проталкиваться вперед, сквозь парочки и компании, оглядываясь по сторонам. Меня словно что-то вело, не давая остановиться.

Ближе к сцене ряды молодежи смыкались плотнее, высился лес из рук, но перед самим возвышением народ расступался небольшим полукругом. И судя по крикам и вниманию на лицах – там тоже происходило что-то не менее интересное.

Я активнее заработал плечами и локтями, стремительно пробираясь ближе.

В центре небольшого кольца из людей танцевала красивая девушка в желтом сарафане. Голые руки мелькали в свете лазеров, длинные пряди хлестали по спине и щекам, гладкие бедра приоткрывались под взлетающей юбкой. Закрыв глаза, она двигалась импульсивно и резко, откровенно и как-то отчаянно – совсем не так, как я однажды видел. И тем не менее от нее невозможно было оторвать взгляд.

К ней липли парни, но она с силой отталкивала их от себя, уворачиваясь и ускользая в своем танце.

Я скорее угадал по движению ее губ, чем услышал:

– Пошел к черту! И ты! Все вы пошли к черту!

– Агния!

Музыка гремела и оглушала, подавляя любые сторонние звуки. Мой голос просто тонул в этом море.

– Агния!

– Антон, стой! Она все равно тебя не услышит! Ей надо все выплеснуть, иначе кому-то будет худо. С ней всегда так. Ее невозможно остановить, пока она сама не захочет! А сейчас она не хочет – посмотри на нее! Будет только хуже! – Мою руку поймала Жанна, оказавшая здесь с Владом, когда я попытался прорваться сквозь плотно сдвинутые плечи и спины в надежде добраться до девушки.

Какой-то парень в этот момент обнял Корсак за талию, и она грубо пихнула его в плечо. Освободившись от объятий, подняла запястья над головой и отвернулась, взметнув в повороте густые волосы. Но несмотря на грубость, было в ее движениях столько смелого откровения, что оказалось больно на это смотреть.

Я не мог просто стоять и ждать, пока она сломается.

– Я заберу ее! Агния!.. Да дай ты пройти! Агния!

Она услышала не сразу, но все-таки услышала. Стала неуверенно замедляться, пока и вовсе не остановилась, слепо глядя перед собой. Уронив руки, оглянулась, мазнув по толпе невидящим взглядом.

– Морозко?

Сейчас люди казались крепче монолита, но я все равно толкался локтями, продвигаясь вперед. Понимая, что иначе не могу.

– Я здесь, слышишь! Здесь!

– Морозко!

Какой-то незнакомец прильнул к ней, но у нее не оказалось сил вырваться. Она оглянулась и пошатнулась, дернулась в сторону, не находя меня. Убрала волосы с мокрой от слез щеки и попыталась отпихнуть его:

– Пусти…

– Отпусти ее, гад! – Прорвавшись в круг, я оттолкнул парня от девушки. – Она не твоя!

– А чья? Твоя, что ли? – нагло возмутился тот, но я уже заслонил его от Агнии спиной.

Я повернулся к Корсак и протянул руку. Свет хлестал нас обоих по щекам, так же, как свист и звук. Кто-то толкался сбоку – кажется, Влад. Она стояла, не шевелясь, как будто танец не оставил ей сил. Нетвердо пошатнулась, глаза закрылись, и я не услышал, а угадал, как она всхлипнула:

– Антон…

– Я тут, Огонёк! Тут! Иди ко мне!

Я поймал ее, притянул к себе и крепко обнял. Подхватив на руки, прижал ближе. Она обхватила меня руками за шею и прислонилась лбом к щеке. Здесь было душно и тесно, и точно не место нам. Обернувшись, я стал выбираться из толпы, двигаясь в сторону края сцены, где стояло меньше всего людей.

Слава богу, понятливый народ расступался и наконец-то выпустил нас. Оказавшись на свободе, я пошел по траве, унося свою ношу с поляны.

– Морозко, ты меня ненавидишь. Меня все ненавидят.

– Не я. А какое нам дело до всех остальных? Забудь о них! Эти люди тебе точно не друзья.

– Я – само зло. Черствая кукла.

– Глупости! Завтра я расскажу тебе, какая ты замечательна, я и заставлю это запомнить. А сегодня просто забудь!

– Обещаешь?

– Да.

Агния мотнула головой и обняла крепче. Из ее голоса исчезла твердость, и она шептала, непривычно растягивая слова:

– Я думала, ты уйдешь. Совсем.

– Я и хотел. Но не смог.

Моей щеки, а затем шеи коснулись теплые губы. Я нес ее, мне хотелось сказать, потому не смолчал:

– Упрямая, гордая дурочка – вот ты кто, Корсак! Все можно решить, если есть доверие. Больше никогда не молчи! Поняла?

Она целовала меня весь путь, пока я шел к отелю. А когда вошли в номер, прислонилась к стене. Глаза так и не открыла, но слезы не высохли, и стрелы ресниц отбрасывали тень на бледные щеки.

Сейчас Агния не была похожа на себя утреннюю – стильную и уверенную Королеву, какой ее все знали. Замершая, со спутанными прядями на голых плечах, она стала еще красивее…

На секунду задержав взгляд на приоткрытых губах, я закрыл дверь на ключ и снял с нее обувь. Разулся сам.

– Скажи, чего ты хочешь? – спросил. – Ляжешь в кровать?

Она была в баре не просто так, неизвестно, чего и сколько выпила, но ей точно не мешало поспать. Однако девушка отрицательно качнула головой.

– В душ? – догадался.

– Да.

Не знаю, что толкнуло меня вернуться и войти в ванную комнату… Скорее всего то, что Агния оставила дверь распахнутой. Девушка стояла под верхним душем в сарафане, ладонь лежала на стене, а с мокрых волос и одежды стекала вода…

Все это я однажды уже видел в своем сне и знал, что вода холодная.

– Ты с ума сошла, Корсак! – Я кинулся к ней и перекрыл кран. – Зачем?!

Она протянула руку и снова включила.

Я выключил.

Агния вновь потянулась и сняла с полки гель.

– Хорошо-хорошо, я понял! – сдался. – Ты хочешь помыться. Но можно было хотя бы раздеться и сделать воду теплой?

– Смыть, – она ответила коротко. – Я хочу все смыть! Помоги мне, Морозко.

Просьба на длинную секунду повисла в воздухе.

Если между нами и оставалось расстояние, то сейчас оно обещало исчезнуть.

Это не было соблазнением или игрой. Черный взгляд не светился обещанием, но я точно не мог уйти и оставить ее одну.

Горло перехватило, а сердце ударилось в ребра.

– Повернись спиной, – только и сказал.

Застежка в сарафане поддалась легко, а вот ткань заскользила вверх по телу неохотно. Из белья на Корсак оказались только бикини. Я видел ее в купальнике, но все равно судорожно сглотнул, заметив, что они намокли от воды, практически слившись с кожей.

На бедра этой девушки любой мужчина мог смотреть вечность – не удивительно, что и я замер.

Агния выдавила на руки гель и стала неуверенно себя намыливать, но мешали волосы. Очнувшись, я скрутил их в легкий жгут и убрал на плечо. А вот руку с плеча убрать не смог.

Безотчетно и медленно скользнул большим пальцем вдоль шеи к затылку, погладив девушку. Я уже касался ее сегодня и знал, какие острые по ощущениям эти прикосновения, и не смог сдержаться.

Под моей лаской она тоже замерла. Подняла голову.

Пришлось силой заставить себя отнять руку и отступить.

– Я буду здесь. Никуда не уйду.

Я включил теплую воду и закрыл дверь в душ. Стекло запотело, и по нему заскользили вниз тяжелые капли. Отвернувшись, сгреб пятерней волосы у виска и тяжело выдохнул.

Сердце ходило ходуном. Вряд ли хоть один человек на земле мог пройти испытание Агнией, а я был всего лишь обычным парнем, который никогда не мечтал оказаться наедине с такой девушкой. Так чего же я ждал?

Она вышла из душа и запахнулась в банное полотенце – сбоку мелькнули плечо и рука. Сделав пару шагов, остановилась и вдруг прижалась к моей спине щекой, обняв под грудью.

– Морозко, уложи меня спать, пожалуйста, – попросила. – Иначе я сейчас наделаю глупостей, а утром ничего не вспомню. – Агния вздохнула. – А я хочу помнить все, что касается тебя.

Прежде чем выполнить просьбу, мне пришлось вытереть ей волосы и на несколько минут оставить одну.

Когда она уснула, я еще какое-то время не ложился. Повесил ее сарафан на балкон, смыл с себя запах реки и сам постоял на свежем воздухе, слушая, как на поляне играет музыка и продолжает шуметь толпа. Где-то совсем рядом, во дворе отеля, послышался чей-то звонкий смех и голоса – в этот субботний вечер народ продолжал активно отдыхать. Плевать ему было на чьи-то личные драмы и ошибки.

Я прикрыл дверь на балкон и вернулся в комнату. Пройдя к широкой кровати, улегся, закинув руки за голову. Было так непривычно и странно ощущать себя в окружающей темноте не дома и не в своей постели. Понимать, что я лежу не один, а с девушкой, пусть даже она и спит, отвернувшись к окну, в метре от меня. Еще долго в тишине смотреть в потолок и вспоминать, с чего же у нас все началось…

Агния проснулась глубокой ночью. Вздрогнула неожиданно в темноте и приподнялась.

Последний час мой сон напоминал одновременно сладкую пытку и плавал на поверхности, поэтому я сразу очнулся и открыл глаза.

– Кто… Кто здесь?!

Шепот прозвучал со страхом и изумлением, и я поспешил ответить:

– Тихо, Корсак! Это я.

– Морозов, ты?!

– Да.

После долгой паузы, в которую девушка осознавала действительность, послышался вздох облегчения, и ее лоб уткнулся в мою шею.

– О, господи, Морозко, слава богу! Я так испугалась!

– Ты танцевала на поляне перед сценой. Я нашел тебя, принес в номер, и ты легла спать. Неужели ничего не помнишь?

Агния дышала тихо и взволнованно, но призналась, пусть и с неохотой:

– Я вспомню. Обязательно все вспомню! Но не сразу.

Мы продолжали лежать. Ее дыхание согревало кожу и все же казалось прохладным в сравнении с жаром голого тела, которое просто обжигало.

– Морозов, – она вновь первой нарушила тишину. Спросила осторожно: – А почему ты меня обнимаешь? А я – тебя. Почему?

Ответ на это нашелся только один:

– Наверное, потому, что ты лежишь на моей груди.

– А разве… ты не оставил меня? Не ушел?

Я качнул головой.

– Нет.

– Даже после того, как увидел, какой я могу быть?

Когда-то она сказала правду, признавшись, что я смогу ее остановить.

– Даже. Я знаю, какая ты.

Корсак замерла. В темноте я не мог видеть, но точно знал, что она подняла голову и смотрит на меня.

Кадык сухо дернулся в горле.

– Я раздета, Кудряшка, но почему мне кажется, что у нас ничего не было?

– Потому что ничего не было, – тихо ответил на вопрос. – Мы просто уснули.

– Но…

– Когда ты засыпала, то была в полотенце. Скорее всего оно осталось на твоей половине кровати – там, где и подушка.

Голова опустилась, и груди коснулась щека. Волосы Агнии защекотали губы, и послышался новый вздох.

– Ясно. – Меня оплели руки. – Значит, и здесь я тебя нашла. Иногда я думаю, что ты – самое лучшее, что со мной случалось.

Мы уже окончательно проснулись и успели осознать, что лежим обнявшись, но Корсак и не подумала отстраниться. Напротив, вдруг приподнялась и легла выше. Положила горячие пальцы на висок.

Мое горло и так с трудом смыкалось от ее близости, а теперь и вовсе пересохло, а тело напряглось еще больше. Последний час стал настоящей мукой.

Я обнимал ее за талию и не убрал руки. Скользнул открытой ладонью по голой спине к лопаткам и шумно втянул в себя воздух, когда ощутил теплое дыхание у своего рта.