Текст книги "Женское начало"

3

Близилась середина лета. В парке буйствовала зелень, ароматов и цвета. Майские тюльпаны, не имеющие запаха, стараниями работников уступили место благоухающим флоксам, пионам, розам. Раскачивались на ветру желтые метелки двухметровых астильд, благоухали кусты жасмина. В прудах появились стаи маленьких утят, рабочие не успевали подкашивать газоны – обильно поливаемая дождями трава подрастала слишком быстро.

Павел сноровисто водил по газону электрокосилкой, жужжанье ее заглушало все прочие звуки в округе – в горячую пору садового сенокоса он вновь стал помогать бригаде. Обработав участок, выключил мотор. Сегодня намечалось свидание с Яной, прямо здесь, в парке. Времени до назначенного часа оставалось всего ничего. Павел скинул рабочий комбинезон и с разбегу нырнул в пруд рядом с табличкой «Купание запрещено». Он, как и ныряющие рядом подростки, не особенно считался с предупреждениями, полагая, что эти фанерки с надписями поставлены для проформы.

Вдоволь накупавшись, вышел из воды. Едва он успел снять в кустах мокрые плавки, переодевшись в сухое, на импровизированном пляже появилась Яна. Она опять его пожурила за то, что купается в грязной воде и дно, наверняка, плохое, за прудами никто не следит – он оправдывался, что дна не касается, ныряет с разбега на глубину, а там и вода чище. Прочитав привычную лекцию, Яна разделась до купальника: он был ярко-синий и красиво выделялся на ее успевшем загореть теле. Затем оба легли на принесенное ею покрывало.

В это время Наталья Степановна разыскивала Павла, кружа по дорожкам парка. Ей было жарко в своем офисном костюме, хотя и светлом, но из плотной ткани, однако она не снимала пиджака, лишь расстегнула его пуговицы. Ей было не до красот вокруг: у Натальи Степановны начались такие неприятности на работе, что подскочило давление. И сюда она приехала не выслеживать мужа, а посоветоваться с ним.

Сегодня к ней в кабинет нагрянула налоговая инспекция. Изъяла документы, компьютеры. Ее выставили из офиса, взяв предварительно подписку о невыезде. Сказали, будут разбираться. За годы работы в сети магазинов Олега Котова бухгалтерша привыкла составлять белые и серые документы, но в офисе компрометирующих бумаг не хранила. Она знала, как обойти закон, по какой статье провести левые поступления, как утаить доходы. Обычно ее предупреждали о проверках, что же случилось на этот раз? Она не находила себе места.

Ходьба по парку помогла Наталье Степановне вернуть самообладание, настроение ее улучшилось. Она вдруг заметила играющие на ветру листья деревьев, яркую зелень газонов, цветочный ковер на клумбах и ощутила ностальгию по первозданной природе, ведь детство ее прошло в сельской местности. После смерти матери, она перестала ездить на родину. Отпуск брала поздней осенью, а летние дни использовала на ремонт и благоустройство квартиры. Наталья Степановна сорвала на ходу шелковистое сердечко сирени и мимоходом подумала, что надо бы в этом году вместе с Пашей съездить в свою деревню, сходить на могилку матери.

Мужа среди рабочих парковой бригады Наталья Степановна не обнаружила, ей сказали, что он давно ушел. Мобильник Павла, как обычно, не отвечал, и она, поняв, что разминулась с ним, решила просто погулять – в кои-то веки выбралась в парк. Наталья Степановна сняла пиджак и несла его теперь на руке вместе с сумочкой – в легкой блузке дышалось легче. Проходя мимо косогора, плавно сбегающего к пруду, она заметила загорающую на траве парочку, лежащую в недопустимой близости. Ее благонравие было задето: девица распласталась на спине, на ней был лишь куцый синий треугольник вместо нормальных трусов, а парень в черных плавках примостился на боку, закинув ногу на ноги девушки. Головы и грудь обоих были прикрыты одним широким полотенцем. Наталья Степановна повозмущалась про себя о нынешних нравах и хотела было уже пройти мимо, как что-то внутри будто кольнуло ее. Зеленое полотенце, совсем как у них дома! Она остановилась, все больше возмущаясь наглостью двоих: по их движениям можно было заподозрить, что они целуются. Хорошо, хоть трусы не сняли, бесстыдники! Он или не он? Она вспомнила, что Паша действительно в последнее время брал с собой плавки и полотенце, говорил, что жарко и он купается после работы. Ревнивая супруга на цыпочках приблизилась к загорающей парочке и ахнула: шрамы на спине мужчины были в тех же местах, что у ее мужа.

– Ах вы, негодные твари, сволочи, – разгневанная жена даже не пыталась сдержать себя. Сдернув полотенце, она узнала и девицу.

Пойманные на месте преступления любовники вскочили и сели как по команде, спиной друг к другу.

– Так, значит, мы загораем! Так, выходит, купаемся! Хорош голубчик! А ты, шалава, что за его спину прячешься? Думаешь, я тебя не узнала. А ну пошла прочь отсюда!

Яна встала во весь рост и, сделав пару шагов вниз, к берегу, повернулась спиной к чужой жене, как бы подчеркивая, что ее не касаются супружеские разборки. Наталье Степановне показалось, что на сопернице ничего нет. Она видела только голую спину и крепкие, обнаженные ягодицы, не заметив узкой вертикальной полоски у копчика. Обманутая жена стояла на вершине косогора, монументальная и величественная. И вдруг, с криком злости и отчаяния, она отбросила в сторону сумку и пиджак, скинула туфли на каблуках и ринулась вниз по траве, как танк, надвигаясь на соперницу. Достигнув ее, с силой столкнула в пруд, а сама едва удержалась на ногах. Яна взмахнула руками и упала в воду, подняв фонтан брызг.

Она не умела плавать. Судорожно барахтаясь и заглатывая открытым ртом воду, Яна начала захлебываться. Не мешкая, Павел бросился в пруд, ухватил Яну за волосы, поднял ее голову над водой, затем подвел руки под ее спину и выпрямился. В этом месте пруда ему было по пояс, но вязкий ил держал пленников. Павел, с трудом вытаскивая увязшие ноги и удерживая спасенную на вытянутых руках, сделал шаг-другой, и наконец выбрался на берег. Большой палец его ноги оказался порезан разбитым бутылочным стеклом, кровь, перемешанная с грязным илом, бежала из раны. Яна еще лежала на покрывале, отходя от пережитого страха, а Наталья Степановна уже промокала раненый палец мужа полотенцем, искала в своей сумке бумажный платок. Пока она занималась ногой Павла, Яна окончательно пришла в себя, встала и, забрав свои вещи, молча удалилась с места происшествия. Павел полностью вручил себя заботам жены. Она обтирала полотенцем его мокрые волосы, спину. Потом, отыскав подорожник среди травы, залепила палец и натянула ему носки.

Уже дома Павел подвергся допросу супруги: давно ли он встречается с Яной и как далеко зашли их отношения. Павел пытался все превратить в шутку, говорил, что они просто друзья по хорошей погоде – вместе загорают, а, что лежали слишком близко, так это потому, что покрывало было узкое. Затем он увлек жену в милое супружеское развлечение, старался быть в этот вечер особенно ласковым с ней.

После она рассказала ему о том, что тревожило ее весь день:

– Паша, ты спишь? Я хочу тебе сказать…

– Говори, киска.

– Понимаешь, у меня на работе проводят финансовую проверку.

– Давай лучше утром расскажешь. Я уже засыпаю.

– А мне не заснуть, Пашенька. Боюсь, как бы чего не вышло. Знаешь, если меня вдруг арестуют… но это так, на всякий случай…

При слово «арестуют» Павел вынырнул из сна, в который было совсем провалился.

– …Так вот. У Котова имеются дублирующие документы. Скорей всего, они хранятся на даче, там мы их подписывали прошлым летом в присутствии юриста. Эти документы подтвердят мою невиновность, я только выполняла распоряжения Котова. Он записал на меня активы фиктивно, чтобы уменьшить налоги…

Разговор об активах и налогах убаюкал Павла, но окончательно заснуть не пришлось. В дверь позвонили.

– Пойду открою, – сказал он, разлепив глаза. – Верно, опять мои типчики пожаловали, взяли манеру тревожить по ночам.

– Ты в глазок-то посмотри, сразу не открывай, – Наталья Степановна привстала с подушки и, опершись на локоть, прислушалась.

На вопрос Павла из-за двери ответили, что милиция. Потребовали немедленно открыть, пригрозили, что иначе взломают дверь. Павел увидел в глазок, что на площадке стоит группа омоновцев с автоматами в руках и трое в штатском. Он обреченно повернул замки и открыл дверь, уверенный, что пришли за ним. Вооруженная группа ворвалась в квартиру, приказала супругам оставаться на месте. Перерыли в комнатах все, что можно, изъяли какие-то бумаги и дискеты, принадлежащие хозяйке дома, старший группы приказал ей одеваться. Затем двое рослых бойцов взяли ее под руки и вывели из квартиры.

Павел растерянно стоял посреди комнаты, когда воющую в голос Наталью выводили на лестницу.

– Паша, не верь никому, я не виновата! – выкрикивала арестованная. – Запомни, что я тебе говорила. Документы у Котова!

– Молчать! – грубо рявкнул конвоир, ткнув женщине кулаком под лопатку.

Утром Павлу позвонил Олег Котов и выразил сочувствие – Павел послал его к черту. Коммерсант не обиделся, сказал, что наймет для Натальи Степановны адвоката и напомнил Павлу, что готов взять его на работу. Павел со злостью нажал кнопку отбоя на телефоне, и, тут же набрав номер Яны, сообщил, что в его доме беда: Наташу арестовали и он не знает, что теперь делать.

– Решается вопрос всей моей дальнейшей жизни, нашей с тобой жизни, – заключил он.

– Приезжай, – коротко ответила Яна.

В чашках остывал кофе. Павел рассказал Яне, как арестовывали жену, как утром звонил Котов, обещал помочь с адвокатом и снова, между прочим, предлагал ему работу.

– Я бы не слишком доверяла этому человеку. Скажи, Паша, ты никогда не думал о том, что его присутствие на финском складе, где тебе подкинули банки с наркотиками, не случайность?

– Что ты говоришь, Яна! Ты хочешь сказать, что это он подставил меня?

– Катя мне недавно рассказала, что видела в своем доме того человека со склада…

– Нет, я не хочу слышать об этом.

– Паша, неужели пять лет в тюрьме, в окружении подонков и подлецов, не научили тебя разбираться в людях?

– Я научился верить людям, даже таким, которым верить нельзя.

– Та-а-к. И ты веришь, что твоя Наташа не причастна ни к каким махинациям?

– Она говорила о каких-то документах Котова, которые смогут подтвердить ее невиновность. Ведь она действовала по принуждению!

– Это верх наивности, Паша. Бухгалтер всегда отвечает за свои действия. Кстати, а, почему ты не спросил у Котова про эти документы, когда он заговорил об адвокате?

– Ну да, не спросил. Я же понимаю, что если они есть, ему невыгодно предъявлять их.

– Ага! Сам себе противоречишь! Значит не такой уж белый и пушистый твой Котов?

– Яночка! Не лови меня на слове! Может, в самом деле, мне устроиться к нему на работу и разобраться, что к чему? Как помочь Наташе? Она столько сделала для меня!

– Боюсь так просто проблему не решить, – задумалась Яна. – Пойди ты работать к нему, тоже окажешься у него под колпаком, как и твоя Наталья. Нет, Паша. Держись от Котова подальше, да и в дела Натальи тебе лучше не влезать. Положись на Котова, он сам заинтересован, чтобы его бухгалтерша не наговорила лишнего, потому и предлагает ей адвокатов.

Павел вскочил со стула и быстрыми шагами стал ходить по комнате, что-то обдумывая. Наконец пристально посмотрел на Яну: она сидела на диване, закинув ногу на ногу, и казалась слишком спокойной.

– Яна, скажи честно, тебя ведь устраивает, чтоб Наташу устранили на долгий строк? Поэтому ты наговариваешь на нее и Котова?

– Пашуля, не надо говорить со мной таким тоном. Где бы ни находилась Наталья, это не повлияет на наши с тобой отношения: так или иначе, ты все равно оставишь ее, я уверена. И хотя ты защищаешь ее, я думаю, у власти есть основания, чтобы предъявить ей обвинение.

– Положим, в ее действиях есть вина, она подписала то, что не следовало. Но я не могу допустить, чтобы Наташа прошла те же круги ада, что и я.

Яна не успела возразить или что-либо посоветовать, потому что на столике зазвонил телефон. Взволнованный голос Марты, перемежаясь всхлипами, сообщил о несчастье:

– Яночка, только-что умер Боря. Я в полной растерянности, он лежит в соседней комнате. Не знаю, что делать, с чего начать!

– Марта, мы сейчас вместе с Павлом подойдем. Он как раз у меня. Крепись!

Павел по лицу Яны понял, что произошло. Борька! Единственный друг! В последнее время они мало общались – только по делам, связанным с группой тай-цзы. А он ведь знал, что Борис тяжело болен, что ему требуется участие, но нет, носился со своей болью. Павел вздохнул: Борька был ему как брат, и прощал ему все, как родители. Кстати, и родителей он давно не навещал, отделывался куцыми звонками. Павел взял мобильник и высветил их номер:

– Мам, как дела, как здоровье? – спросил нарочито бодрым голосом.

– Все ничего, сынок. А ты-то как? – встревожилась мать.

– У меня все в порядке, – ответил Павел. – Ни об аресте Наташи, ни о смерти Бориса он решил родителям пока не сообщать.

Марта пребывала в прострации, она сидела в инвалидном кресле мужа и беззвучно плакала. Павел погладил ее по спине, робко утешая, хотя в утешении нуждался и сам – со смертью друга какая-то частица его души тоже умерла. Яна тем временем звонила в разные службы, уезжала за какими-то справками и возвращалась вновь. Позднее приехал врач, освидетельствовал умершего. Ближе к вечеру явились санитары, и Павел помог вынести из квартиры остывшее тело друга.

Втроем сели у кухонного стола. Все разом постарели за минувший день, особенно Марта: потухший взор и бесформенная черная кофта, надетая на ней, делали ее похожей на старуху, хотя вдове не было еще и сорока лет. Водка в бутылке убывала медленно. Марта и Яна от утомления и переживаний запьянели от одной стопки, Павел пил, не хмелея. Только несколько раз повторил:

– Всех потерял, всех! И Бори нет, и Наташи нет.

Обида охватила Яну. Она больше не существует для Паши. У него на уме только Наталья. Он сказал, что она, Яна, радуется, что его жену замели. Нет, он ошибается. Яна надеялась, что Павел оставит жену сам и переедет жить к ней. Он не смеет упрекать любимую в фантазиях типа: «Чтоб жена умерла». Яна решила, что любыми путями достанет документы, смягчающие вину Натальи – если они существуют в природе. Пусть Павел раскается в том, что обвинил ее в мелочности и злорадстве! Пусть кусает себе локти, потеряв Яну.

Марта на минуту отвлеклась от своей боли, услышав странные слова: Наташи нет.

– А где Наталья Степановна? – удивленно спросила она.

– Наташу вчера арестовали, – сообщил Павел.

Он повторил свой рассказ о том, как и когда это случилось.

Яна попрощалась и ушла.

Из дома, хотя время было позднее, Яна позвонила Катерине, чтобы узнать, когда можно наведаться к ней в гости в Комарово: она не отступится от своего решения, принятого на скорых поминках. Она добудет бумаги! Катерина сообщила, что Олег сейчас в отпуске и как раз в эти дни живет вместе с ней и сыном на даче.

– Лучше приезжай на той неделе, Олег выходит на работу.

Однако Яна, удивив подругу, выразила желание приехать в Комарово завтра же утром. Катерина замялась:

– Нам при нем и поболтать толком не удастся. И, потом, не уверена, что он даст добро на твой приезд. Понимаешь, я же человек подневольный.

– У меня к Олегу есть дело, – Яна не стала уточнять какое, чтобы застать Олега врасплох. Потом добавила. – Марта поручила справиться по одному вопросу.

– А почему она сама…

– Я тебе не сказала? Борис скончался!

– Какой ужас! Передай ей мои соболезнования.

– Обязательно.

Рано утром Яна, сев за руль своего любимца, выехала из гаража, и вскоре небесно-голубой «пежо» весело катился по еще пустынным, умытым поливальными машинами улицам. На сидении рядом лежала вместительная летняя сумка, сплетенная из соломки. В сумке нашлось место ракетнице – неизвестно чем обернется операция по добыванию нужных бумаг.

Катерина, услышав гудки автомобиля, сама вышла к воротам встретить Яну. Она выглядела дачницей прошлых времен: коса вокруг головы, белое льняное платье, украшенное вышивкой, изящные босоножки на среднем каблучке. Рядом с ней стоял мальчик, облаченный в бархатный костюмчик, с брючками до колен, с бантом у воротника. Яна подумала, что попала в дворянское гнездо новой формации. После церемонного приветствия – мальчика учили, как надо здороваться – Катерина передала сына стоящей в стороне няне, похожей на добрую молодую бабушку. Машину Яны она поручила заботам гаражной обслуги.

Работник взял шланг, собираясь вымыть машину, но почему-то уставился на ее хозяйку. Яна, почувствовав взгляд, тоже посмотрела на него и резко побледнела:

– Что с тобой? На тебе лица нет! – участливо спросила Катерина.

– Как… как зовут того мужика со шлангом?

Подруга ответила и, в свою очередь, поинтересовалась:

– Ты его знаешь? Что у тебя с ним общего?

Яна посмотрела на мойщика внимательнее: широкоскулое лицо с перебитой переносицей, такое же, как у Карабаса, кошмарного воспоминания ее детства. Правда, мужа тетки звали иначе, да и с возрастом не срасталось. Этот казался моложе, несмотря на помятое, жеванное лицо. Сердце девушки продолжало стучать, выпрыгивая из груди: у страха глаза велики. Но в следующий момент Яна взяла себя в руки и спокойным голосом произнесла:

– Нет, показалось. Ладно, подружка, веди меня в дом, показывай обновления.

Катерина провела гостью на верхний, третий этаж. Подруги миновали отделанную древесиной нарядную комнатку и вышли на уютный балкончик под самой крышей. Небольшой столик из бамбука и два плетеных кресла свободно умещались в продолговатом пространстве. Вдоль ограждения балкона тянулись ящики с густо посаженными темно-синими цветами. Синева показалась Яне слишком навязчивой, но, видимо, отражала пристрастия хозяйки.

– Это моя летняя резиденция, Яночка. Располагайся.

Яна присела в плетеное кресло, пристроила соломенную сумку у его ножек.

– Ты можешь сумку в комнате оставить, давай отнесу.

– Спасибо. Не беспокойся, – Яна задвинула сумку под кресло: не вздумала бы Катя полюбопытствовать, что подруга с собой носит.

Хозяйка достала из шкафчика штоф с коньяком, разлила спиртное по рюмкам.

– Давай, за встречу, Яночка.

– С утра как-то не хочется. Ну ладно, если глоточек.

Яна рассказала, как и отчего умер Борис. У него давно были проблемы с сосудами. Инсульт поставил точку в его жизни. Она выразила беспокойство о Марте, так рано овдовевшей.

– И я тоже совсем одинока, – пожаловалась Катерина.

– А сынуля, а прислуга, а Котов?

– Сынулю я почти не вижу, Олег для него жесткое расписание установил, занятия такие-сякие, для каждого учитель нанимается.

– Он же еще совсем крошка!

– Котов считает, что пять лет – это уже возраст, когда можно требовать с ребенка. Да, что все обо мне? А ты не думала о бэби?

– Что ты! У меня такая работа, иногда ночи напролет сижу за компьютером. Ведь когда у нас ночь, где-нибудь в Штатах самый разгар рабочего дня. На фондовой бирже может такая горячка начаться – не до сна. И вообще, от кого рожать-то? Хотя я весной чуть было от Женьки не залетела. Представляешь такого папочку– мотылька, хомут на шею? Впрочем, обошлось.

– Зато он – хороший производитель. А что вечно в разъездах – не беда, ты и одна смогла бы поднять ребенка. Финансы позволяют?

– Оставим эту тему, Катя. Я хотела спросить тебя о Котове. Помнишь, у Палеев ты говорила, что к вам приезжал финн…

Катерина, задрожав, замахала обеими руками, будто рой пчел летел в ее сторону, и едва слышно прошептала:

. – Т-с-с, тут всюду жучки расставлены. – Затем нарочито громко сообщила. – У Олега все в порядке. Бизнес на подъеме. Он в администрации города на хорошем счету, потому что и на благотворительность денег не жалеет, и систему социальных скидок в своих магазинах ввел. Сейчас просматривает перспективу, с какой партией лучше выставляться в Думу.

– Единую Россию выбрал, надо полагать?

– Нет, на этот поезд он опоздал. Там все посты расхватаны. Он же не пойдет на рядовую должность, он привык руководить! Есть сходные течения, тоже одобрены Кремлем.

Говоря все это, Катерина взяла пачку сигарет и накарябала на ней ручкой: «Выйдем на улицу, здесь нельзя обсуждать серьезные вещи». Она налила себе последнюю рюмку, наскоро опрокинула ее, затем пошла, увлекая за собой Яну. Они спускались по деревянной лестнице, Катерина пошатывалась, но вовремя цеплялась за перила. Яна внимательно изучала дом и расположение комнат.

Хозяина они так и не увидела, Катерине доложили, что он ушел с сыном на конный манеж – отец любил наблюдать, как ребенок учится верховой езде. Мальчик еще гарцевал на низкорослом пони, но Котов уже приобрел породистую лошадь, тоже с прицелом на наследника. Пока она содержалась на коллективной конюшне, однако он подумывал выстроить свой денник и прикупить еще пару лошадей.

Подруги прошли поселком, миновали последний дом и вышли на лесную дорожку. По обеим сторонам ее тянулись ввысь сосны и ели, где-то стучал дятел, отсчитывала годы кукушка, звенели над ухом комары, но людей вокруг не было. Несколько раз у Яны звонил мобильник, но она, прочитав имя Павла на экране, давала сигнал отбоя. Затем и вовсе отключила телефон, сосредоточив внимание на разговоре с подругой:

– Катя, ты знаешь, что Наталья Степановна арестована?

– Впервые слышу: Олег ведь не обсуждает со мной свои дела. Ой, ведь и до него могут добраться! Что произошло? Она попалась на взятке?

– Павел не рассказывал, он и сам не знает, – и снова Яна умолчала о документах, интересующих ее: нет, в первую очередь надо добыть компромат. – Катя, расскажи подробнее о том человеке, о финне, который был у вас в доме. Как он выглядел, чем занимается?

Но Катерина избегала разговора о финне, зато ухватилась за имя «Павел»:

– Так ты все узнала от Павла, а не от Марты? Он так откровенен с тобой?

– Мы с Пашей уже третий месяц встречаемся, – неожиданно для себя призналась Яна.

Катерина, отмахивая веткой комаров от лица, замерла:

– Ты и Павел? Вы… А как же Женька?

– Женька пока не в курсе, ведь я его с весны не видела. Так вот, о финне. Катя, пожалуйста, я должна знать, ведь Павел пострадал в той истории. А теперь еще и Наталью арестовали, нет ли во всем этом вины Котова?

Катерина обдумывала ответ. Судьба нагловатой бухгалтерши и даже самого Павла волновали ее куда меньше, чем своя собственная. Тучи могут сгуститься и над Олегом, ее мужем. И, хотя любовь к этому человеку прошла, остаться без его поддержки было страшно: и профессиональные навыки она давно утратила, и зарплата искусствоведа до смешного мала. А у нее сын, да и сама уже привыкла к определенному уровню жизни. Тут же вспомнила, что однажды, убирая при ней какую-то бумагу в сейф, Олег помахал ею и сказал, что это для него, как кончик иглы Кощея – залог безопасности. Это было соглашение о том, что Наталья Степановна является директором подставной фирмы, через которую он «отмывал» свои деньги. Впрочем, жене он не открыл суть дела, а она в свою очередь не стала делиться известными ей фактами с подругой.

– Я ничего не знаю, Яна. Полагаю, что у налоговиков могли быть претензии к бухгалтерше, но Олег тут ни при чем. Он же не может один отвечать за всех работников.

– Тем не менее. Бухгалтер и директор всегда в общей связке.

В глазах Катерины полыхнул страх, но она опять промолчала.

К тому часу, когда женщины вернулись с прогулки, Олег уже перекусил и сейчас занимался с сыном, пребывая в хорошем расположении духа. Ему доложили, что приехала Яна, но приезд подруги жены не испортил настроения. В последний раз, когда он видел ее у Палеев, она даже понравилась ему: держится уверенно, одета более чем прилично, славится в деловых кругах, как удачливый трейдер. Котов даже надумал проконсультироваться с Яной относительно приобретения ценных бумаг. Ему и в голову не могло прийти, что Яну заинтересовали перипетии с бухгалтершей, что она принимает участие в судьбе ее мужа. В его дом приехала просто подружка жены, которая может быть теперь полезной. Разумеется, вначале он испытает ее, прежде чем доверить управление своим кошельком.

– Привет финансовому гению! – хозяин дома на отдыхе, одетый в простой спортивный костюм с белыми лампасами на брюках, с нарочитым радушием приветствовал гостью. – Давно не заглядывали в наши пенаты! Поди, биржа не отпускает? Как там дела? «Газпром» на подъеме? «Сургутнефть» держится?

Яна усмехнулась: самоуверенность Олега проявлялась даже там, где он ничего не смыслил.

– Ты, Олег, главное, за свой карман держись, о магнатах не беспокойся.

– Хотелось бы, Яночка, и нам приобщиться. Нынче не модно хранить баксы под матрасом.

Яна похвалила ландшафт вокруг особняка и способности ребенка. Котов польщенно улыбнулся, заметил, с каким трудом отыскал садовника, знающего местный климат, пожаловался, что тот имеет опыт, но силенок уже маловато – из-за возраста. Хотел ему в помощники пригласить Павла, да тот упирается. О сыне с гордостью поведал:

– Константин Олегович у нас тоже будет финансами ворочать, только не чужими, а собственными, батяня постарается. В школу его отдавать пока не будем, учителей на дом пригласим. А потом в Англию на обучение пошлем.

Олег выстроил чуть ли не всю предстоящую жизнь наследника, мысленно водрузив его на вершину общественной пирамиды. Себе он, то ли в шутку, то ли всерьез отводил роль советника при президенте.

Затем все вместе пообедали, съездили на машине на пляж к заливу. За ужином снова мирно беседовали о пустяках, деловых вопросов не касались. Когда длинный летний день закончился, Яну проводили в отведенную ей гостевую комнату. Усталости она не чувствовала, ей не терпелось приступить к задуманному. Если удастся найти и выкрасть нужные документы – прекрасно. Если нет, она будет искать компромат на Олега, а потом действовать по обстоятельствам.

Еще стояли белые ночи, и в помещение сквозь слуховые окошки проливался сумрачный свет с улицы. Яна осторожно пробиралась по лесенкам и коридорам; облаченная в бежевую пижаму, она была почти невидима на фоне отделанных деревянными рейками стен. Невыразительным пятном смотрелась и соломенная сумка на ее плече. Ноги Яны, обутые в легкие тапочки, ступали мягко и неслышно. Хотя она специально и не подбирала маскировочного снаряжения, сейчас поняла, насколько удачной оказалась ее одежда: камеры слежения, установленные в доме, вряд ли заметят скользящую по коридору тень. Яна приоткрывала двери и заглядывала в комнаты – некоторые помещения были заперты, но большинство оказались открыты и пустовали. Особенно лазутчицу обрадовало, что доступна комната, по виду похожая на кабинет хозяина или библиотеку – здесь она поищет документы.

Яна подошла к книжным полкам. Слабое освещение не позволяло прочитать названия книг, они тянулись неразличимыми, землистого цвета рядами. Яна наугад потянула за один из корешков – книга оказалась бутафорской, за ней стояли бутылки со спиртным. Девушка поставила корешок на место, зато на тумбочке у окна обнаружила более интересную вещь – портфель-дипломат. Замок легко поддался движению пальцев. Яна подивилась беспечности и самоуверенности хозяина: бумаги, лежащие в «дипломате» явно имели отношение к бухгалтерии. Новоявленная шпионка поспешно вытащила мобильный телефон и начала быстро фотографировать документы. В этой позе она была похожа на манекен, согнутый вопросительным знаком.

– Так, так! – в кабинете вспыхнул электрический свет. Олег Котов собственной персоной стоял на пороге и усмехался. – Шпионы в моем доме завелись. Теперь понятно, зачем ты на нашу голову свалилась. Дай-ка сюда свою мобилу.

Яна поняла, что попалась. Вряд ли появление Олега – случайность. У таких людей все просчитано. Почему она не насторожилась, когда увидела, что кабинет открыт?

Олег стер фотографии из памяти мобильника и стал просматривать справочник телефона с занесенными туда контактными номерами. Изредка брови его удивленно вздымались вверх и он переписывал имена и цифры себе в блокнот.

– Ну и для чего ты решила за мной шпионить? Пакетами акций я не владею, с финансовыми воротилами за власть не борюсь. Обыкновенный владелец нескольких магазинов со скромными доходами.

Яна начала что-то лепетать про тенденции финансового рынка, пунктирно отраженные в положении рядовых бизнесменов.

– Не лепи горбатого, ответ я уже нашел, а тебе полезно узнать, как наказывают любопытных девочек.

Яна вжала голову в плечи, ожидая удара. Но Олег не собирался пускать в ход кулаки. Он, гаденько улыбаясь, вспоминал:

– А я ведь помню, как хорошо нам с тобой было однажды, когда ты, зараза, прищемила мой хрен. В жизни ничего слаще не бывало, хотя и досталось мне на орехи. Но это уж, как водится, – награда и расплата в одной упряжке идут.

Яна попятилась к книжным полкам, в ужасе сдвигая колени.

– Быстро на диван, стерва! – скомандовал Олег, приближаясь к пленнице. – Не то твоему дружку Ватагину не поздоровится. Догадываюсь, это он тебя подослал.

– Он не друг мне, просто знакомый, – Яна старалась выгородить Павла, не ведающего, о ее намерениях.

Олег тем временем, вернулся к двери и закрыл ее на задвижку.

– Заливай мне тут! Имя стоит на первом месте в списке контактов, – Олег насмешливо перекидывал в руках изъятый у Яны телефон. – И что же Ватагин предполагал здесь найти?

Не дожидаясь, пока Яна объяснится, Олег швырнул ее на большой кожаный диван, стоящий в кабинете, и вновь скомандовал:

– А ну, раздвинь ноги, Мата Хари!

Увидев, что Олег распалился, Яна решила укротить его хитростью. Она бесстрашно откинулась на спинку дивана и ласковым тоном произнесла:

– Олежка, что ты в самом деле, как бандюган с большой дороги. Ты же достойный человек, мы оба взрослые люди. Давай расслабимся и оба получим удовольствие. Я знаю парочку приемов, не пожалеешь.

– Ты хочешь сказать, что сама?..

– Почему бы и нет? Только подожди минутку, я специальным кремом смажусь, у меня в сумочке. Мне детишки, сам понимаешь, не нужны, а тебе удовольствия добавится.

– Ладно, мажься быстрее, – Олег встал к ней вполоборота, наблюдая одним глазом за девушкой.

Яна демонстративно вытащила из сумочки гигиенические салфетки, затем засунула руку в другое отделение – и в следующий момент резко выдернула ее вместе с ракетницей. Олег с неожиданным для грузного мужчины проворством в два прыжка достиг ее и цепкой хваткой сильной мужской руки сжал ее запястье, отвернув дуло вверх. Выстрел прозвучал почти одновременно с его движением, и ракета полетела к потолку – гаснущие искры, падая на пол, чиркнули по ним обоим. У Яны занялась челка, но вспышка была краткой, и оставила только горстку пепла на лбу. А Олег и вовсе не пострадал, одна искра кольнула его у основания рыжей бородавки, заставив схватиться за ухо. Этот едва ощутимый укол вновь раззадорил его, и, уже, не помня себя, Олег повалил Яну навзничь.