Текст книги "Братья-изобретатели и супер-пупер-клей"

Держите вора!

– Давайте, давайте, собирайтесь быстрее! – торопила их мама на следующий день после завтрака. – Нам надо купить продукты и успеть вернуться домой до прихода бабушки.

Казимиру и Курту совсем не хотелось ходить по магазинам, гораздо охотнее они остались бы дома. Но была суббота, и папа рано утром уехал на футбольный турнир среди «любительских команд среднего возраста». А о том, чтобы на полдня оставить мальчиков дома одних, не могло быть и речи. Мама и так переживала, что из-за работы уделяет Казимиру и Курту мало внимания. Поэтому по выходным она старалась проводить с ними как можно больше времени.

Казимир и Курт с недовольным ворчанием сели в машину, и вскоре мама привезла их на торговую улицу, где находились магазины, кафе, ремонтные мастерские и другие полезные заведения.

Вслед за мамой Казимир и Курт переходили из аптеки в супермаркет, из овощной лавки в булочную – к сожалению, даже не остановившись возле киоска с детскими журналами. Поход по магазинам братья ещё кое-как вытерпели. Но потом мама сказала, что ей нужно в парикмахерскую, и это было уже чересчур.

– Фу, скучи-и-и-ща! – заныл Курт.

А Казимир предупредил, что, если их заставят торчать в парикмахерской, он будет всё время выть. И действительно завыл, для начала не очень громко, только чтобы показать, что он не шутит.

– Да! И я! – сразу встрепенулся Курт и тоже стал подвывать, даже чуть громче Казимира.

Мама озадаченно подёргала себя за отросшие кончики волос и сказала:

– Пока я буду в парикмахерской, вы можете пойти в кафе и очень-очень медленно съесть по одному шарику мороженого. Только в виде исключения. И только если дома вы сразу почистите зубы. – Видно, у мамы и впрямь была безвыходная ситуация.

Нечего и говорить, что Казимир и Курт охотно приняли это предложение. Вскоре они сидели за столиком уличного кафе и ели мороженое, стараясь по возможности растянуть удовольствие.

Вдруг они услышали пронзительный женский вопль:

– Держите вора! У него моя сумочка!

Все люди, сидевшие за столиками и наслаждавшиеся субботним отдыхом, разом обернулись. Казимир и Курт тоже.

Они увидели пожилую даму с раскрасневшимся лицом, которая отчаянно махала руками, показывая, куда побежал грабитель.

Это был высокий тощий мужчина в чёрной кожаной куртке. Он на всех парах мчался по направлению к их кафе, крепко прижимая к груди красную дамскую сумочку.

Вот он почти поравнялся с Казимиром и Куртом. Братья смотрели на него, открыв рты, и поверить не могли, что прямо на их глазах совершается самое настоящее преступление.

Казимир невольно сунул правую руку в карман, где лежала сдача от мороженого, словно испугался, что вор и его может ограбить. По правде говоря, ущерб был бы невелик, так как денег осталось совсем немного, всего пара центов. Объяснялось это просто: когда Казимир и Курт покупали мороженое, они единодушно сошлись на том, что мама разрешила им съесть по три шарика.

Чуть-чуть не добежав до столика Казимира и Курта, вор притормозил – ему преградила дорогу грозного вида тётенька со сжатыми кулаками. Это была курьерша, которую братья встречали на своей улице чуть ли не каждый день. Она им не нравилась. Во-первых, в её фургончике редко попадались посылки лично для них. Во-вторых, из-за своих густых бровей и угрюмого взгляда она была похожа на разбойницу. Поэтому всякий раз, когда курьерша без остановки проходила мимо их ворот и звонила в соседние дома, Казимир и Курт в глубине души чувствовали облегчение.

Сейчас глаза курьерши сверкали от гнева, а руки были широко раскинуты. Похоже, что на вора она тоже произвела сильное впечатление. На секунду он застыл на месте и что-то пробормотал. Курт готов был поклясться, что расслышал его слова: «Ой, мамочки!»

В следующее мгновение вор метнулся в первую попавшуюся дверь. Это была химчистка. Казимир и Курт её хорошо знали, потому что у мамы с папой всегда находились какие-нибудь рубашки или пальто, которые требовалось почистить.

Владелец химчистки, господин Марксен, был приветливым человеком, для детей у него всегда имелись в запасе карамельки и добрая улыбка в придачу. Однако в этот день он не был похож сам на себя. Вскоре после того, как вор исчез за дверями химчистки, господин Марксен выскочил на улицу с криком: «Помогите!» Ни улыбки на его лице, ни карамелек в руках братья не заметили. Он еле доковылял до курьерши и с тихим стоном рухнул в её объятия. Пока его приводили в чувство, перед химчисткой собралась толпа, но подходить близко к дверям люди опасались.

– Я вызвал полицию, – сказал один человек.

– Тогда подождём. Если мы будем здесь стоять, вор не посмеет высунуться, – ответил другой.

Тут Казимир и Курт переглянулись, как будто им в головы пришла одна и та же мысль. Так оно и было.

– Чёрный ход! – хором воскликнули они.

Как муха к липучке

Последний раз Казимир и Курт побывали в химчистке на прошлой неделе. Тогда папа и господин Марксен пытались выяснить происхождение странных пятен, которые сильно испортили папины брюки. Казимиру и Курту было хорошо известно, что это остатки их гениального изобретения – мыла из жвачки, гарантированно отмывающего любую грязь. Испытание оно проходило как раз на папиных брюках.

Так вот, в тот раз братья видели, как за спиной господина Марксена раздвинулась занавеска и какой-то человек вкатил в помещение тележку, полную скомканного постельного белья. «Добрутр, господин Марксен, – сказал он. – Грязное бельё из гостиницы Шмидта».

После этого человек снова исчез.

Он вышел через дверь, которая находилась за занавеской и вела во внутренний дворик для автотранспорта, – машины въезжали в него из узкого переулка, отходящего от главной улицы. Беда была в том, что дворик граничил с городским парком, где преступник мог легко скрыться, пока люди ждали прибытия полиции у главного входа. Казимиру и Курту это было ясно как день.

– До приезда полиции вор успеет сто раз сбежать, – встревоженно проговорил Казимир. – Что будем делать? Хорошо бы у нас было под рукой какое-нибудь подходящее изобретение.

Курт в задумчивости прикусил нижнюю губу, а затем принялся рыться в кармане своей куртки:

– Кажется, у меня осталось немного супер-пупер-клея. – С этими словами он вытащил банку и показал её Казимиру.

– Ты носишь с собой супер-пупер-клей? Зачем? – удивился тот.

– Вчера в детском саду был День игрушки, вот я его и взял – отличная же игрушка! Но теперь мне запретили приносить супер-пупер-клей, потому что я намазал им стул воспитательницы. – Немного помолчав, Курт добавил: – Надеюсь, её уже отлепили.

– Да какая разница! Нельзя терять ни минуты, идём! – скомандовал Казимир.

Толпа перед химчисткой всё росла, на братьев никто не обращал внимания. Никем не замеченные, они обогнули дом и оказались во дворе.

Задняя дверь химчистки была закрыта, вора нигде не было видно.

– Думаешь, он уже удрал? – прошептал Курт.

– Вряд ли, – также шёпотом откликнулся Казимир. – Дверь-то закрыта. Когда человек убегает, разве он будет думать о том, чтобы закрыть за собой дверь? Скорей! Намажем супер-пупер-клей на приступок!

Курт открыл банку и с помощью подвернувшейся палки быстро размазал клей перед дверью.

Не успел он отбросить палку, как раздался металлический скрежет. Звук был именно такой, какой и должен производить вор, поворачивая ключ в замке чёрного хода.

– Прячься! – почти беззвучно скомандовал Казимир и потащил Курта за угол.

Осторожно выглянув из своего укрытия, они увидели, как ручка опустилась вниз и дверь чёрного хода медленно открылась.

Да, это был вор. Сейчас он выглядел не таким уж и страшным. На лбу у него блестели капельки пота, его настороженный взгляд скользил по двору туда-сюда.

Если бы у него на плече не болталась сумочка, которую он отнял у пожилой тётеньки, и если бы братья не знали, что он довёл до обморока господина Марксена, то его можно было даже пожалеть. Казимир и Курт с волнением наблюдали, как вор, не заметив во дворе ничего подозрительного, с облегчением шагнул вперёд.

Шлёп, шлёп – он обеими ногами наступил на полосу супер-пупер-клея и застыл как вкопанный. Он попробовал поднять левую ногу, но у него ничего не вышло. Он попытался оторвать от приступка правую ногу, но и она не сдвинулась с места. Вор отчаянно размахивал руками, чтобы не потерять равновесие. Он увяз намертво!

– Приклеился, как муха к липучке! – тихо ликовал Курт. Он хотел добавить: «Давай позовём курьершу!» Но тут случилось нечто непредвиденное: вор наклонился и развязал шнурки.

Казимир и Курт с ужасом смотрели, как вор вытащил из ботинка одну ногу и поставил её на чистое от клея место. Высвободив вторую ногу, он двинулся в сторону парка.

– Ой, нельзя, чтобы он ушёл! – испуганно прошептал Курт.

И тут одновременно произошло сразу два события.

Во-первых, с улицы донеслось громкое «пиу-пиу» и визг тормозов – это наконец-то приехала полиция.

А во-вторых, Казимир во всю глотку заорал: «В атаку!» – и ринулся прямо на вора, который в недоумении обернулся.

То, что он увидел, его ошеломило: светловолосый мальчуган, на вид второклассник, мчался на него, по-бычьи наклонив голову. Вор ещё успел подумать: «Он что, хочет меня забодать?!» В следующую секунду Казимир сбил его с ног.

Самый плохой на свете продавец обуви

Между прочим, вора звали Герберт Робин. И всего десять минут назад он был ещё не вором, а продавцом обувного магазина. Точнее, бывшим продавцом, потому что он не слишком хорошо справлялся с работой. Часто покупатели приходили в магазин на следующий день, чтобы вернуть обувь, которую порекомендовал им Герберт, – она была им велика или, наоборот, мала, или не подходила как-нибудь иначе. Или посетители покидали магазин вообще без покупки, так как советы Герберта им не нравились. Пожилым дамам он предлагал купить футбольные бутсы с шипами! А строительным рабочим – лакированные туфли. А молодым девушкам он настоятельно советовал приобрести сандалии на плоской подошве. В большинстве случаев люди, естественно, отказывались.

В конце концов начальник Герберта сказал: «Герберт, ты плохой продавец. Я должен тебя уволить. Поищи себе другую работу, которую сможешь делать лучше».

С тех пор прошло несколько недель. Целыми днями Герберт сидел дома и размышлял: а что, собственно, он умеет делать лучше? К сожалению, в голову ему так ничего и не пришло. Но в то утро он вдруг вспомнил, как в детстве мечтал стать суперловким грабителем, чтобы его все боялись. Вот он и решил поехать на самую оживлённую улицу города и украсть сумочку, в которой лежат деньги. Если ему повезёт и денег будет много, то он сможет на них купить разные крутые вещи. Например, новый телевизор и дорогие часы. А возможно, заведёт наконец и маленькую собачку. Герберт замечтался, и у него совсем вылетело из головы, что красть у людей деньги, в общем-то, нехорошо.

Но в тот момент, когда Казимир боднул его головой в живот, Герберт сильно пожалел, что отнял сумочку у пожилой дамы. Казимир был в два раза ниже Герберта, однако он так стремительно в него врезался, что Герберт не устоял на ногах. Он даже чуть-чуть подлетел.

– Метров на семь, не меньше, – утверждал Курт впоследствии.

Хотя справедливости ради надо сказать, что сам момент столкновения Курт как раз и не видел. Испугавшись, что атака Казимира кончится провалом, он в последнюю секунду зажмурился. Но он никогда бы в этом не признался. Даже если бы через шестьдесят пять лет Курт стал рассказывать эту историю внукам, он бы по-прежнему стоял на своём: «Вор подлетел на целых семь метров, ваш дедушка видел это собственными глазами». И внуки ему бы, конечно, поверили, ведь дедушки не врут.

Как правило, за взлётом следует падение, и Герберт грохнулся на землю. Сначала он повалился на спину, затем ударился головой, и его сознание помутилось. Казимир стоял рядом и потирал свой лоб. На такой успех он, по правде говоря, не рассчитывал. Обернувшись к Курту, он крикнул:

– Эй, можешь открыть глаза. С вором покончено.

Курт приоткрыл левый глаз и, убедившись, что бояться нечего, открыл и правый. Увидев распростёртого на земле Герберта, он восхищённо воскликнул:

– Ну ты даёшь, Казимир!

Комиссар Касслер всё берёт на себя

Вдруг внутри химчистки что-то загрохотало. Казимир и Курт испугались, как бы оттуда не выскочил ещё один вор. Но это был не вор. Из задней двери выбежал полицейский, причём довольно упитанный. Тяжело дыша, он бросился к вору с криком:

– Ноги вниз, вы упакованы! Э-э-э, не так. Руки вверх, вы арестованы!

Увидев Казимира и Курта, он остановился. Вид у полицейского был озадаченный.

– Что вы здесь делаете, дети? Уходите! Немедленно! Здесь опасно!

И он замахал руками, будто отгонял от себя мух. По всей вероятности, так он хотел более доходчиво объяснить Казимиру и Курту, что они должны покинуть место преступления.

Тем временем Герберт, лёжа на земле, пытался сообразить, что, собственно, с ним произошло.

– Можно мы посмотрим, как вы будете его арестовывать? – попросил Курт.

– Нет, нет! Детям нельзя отсутствовать, э-э-э… присутствовать при поимке преступника, – поспешно сказал полицейский, утирая со лба пот.

– Но если бы не мы, то он давно бы удрал! – сообщил Казимир. – Мы его…

– Молчите и убирайтесь! С этой минуты комиссар Касслер всё врёт про себя… э-э-э… всё берёт на себя, – прервал его полицейский.

– А кто это – комиссар Касслер? – спросил Курт и огляделся по сторонам.

– Разумеется, я, – сказал полицейский. Он расправил плечи – так, что мундир, который был ему явно тесен, тихо затрещал по швам.

– Давайте мы вам расскажем, что случилось, – предложил Курт. – Мы знали, что здесь есть чёрный ход и…

– Мне ваши глупости неинтересны, – рассердился комиссар Касслер. – Прочь! С глаз долой! Кругом, марш!

Он отвернулся от мальчиков и подошёл к растянувшемуся на земле вору.

Казимир и Курт тяжело вздохнули и двинулись в сторону химчистки. Но вдруг они услышали, как комиссар Касслер удивлённо воскликнул:

– Господин Робин?

Они с любопытством оглянулись и увидели, как комиссар неуклюже наклонился, чтобы получше рассмотреть вора.

Герберт Робин моргнул и неуверенно спросил:

– Вы меня знаете?

– Знаю ли я вас? Конечно, я вас знаю! – прорычал комиссар. – Для бала сотрудников полиции вы продали мне жёлтые ботинки с лиловыми цветочками. Вы сказали, что они сейчас в моде. Как бы не так! На балу все надо мной смеялись, даже начальник полицейского управления! А на участке коллеги до сих пор отпускают шуточки в мой адрес. Они называют меня комиссар Лютик!

Казимир и Курт еле сдержались, чтобы не расхохотаться. Для толстого, неуклюжего комиссара прозвище было в самый раз!

– О, это так… мне очень жаль, – запинаясь, проговорил Герберт Робин. – Знаю, я был ужасным продавцом. Но, видите ли, я не умею различать цвета и к тому же совсем не разбираюсь в обуви.

– Но зачем же вы в таком случае стали продавцом обуви? – возмутился комиссар Касслер.

– Потому что я, к сожалению, не разбираюсь ни в цветах, ни в машинах, ни в очках, ни в письмах, и поэтому стать садовником, таксистом, продавцом очков или почтальоном у меня тоже не получилось, меня отовсюду уволили, – сказал Герберт Робин.

Помолчав, он тихо добавил:

– Но в жизни ведь нужно что-то делать. И должна же существовать какая-нибудь работа, которую я могу делать хорошо!

На его лице было написано такое отчаяние, что Казимир даже подумал, не отдать ли ему сдачу от мороженого.

– Не сомневаюсь, что вы очень хорошо умеете сидеть в тюрьме и вам туда прямая дорога! – Комиссар Касслер сказал это таким тоном, что стало ясно: к вору он не испытывает ни малейшего сочувствия. Затем он обернулся к Казимиру и Курту: – Если вы сейчас же не покинете место преступления, то за неповиновение полиции я прикажу посадить вас в кукурузку… то есть нет… в кутузку.

Братья не очень хорошо поняли, что он хотел сказать, но догадались, что лучше подчиниться. Они поплелись со двора и вскоре присоединились к зевакам, толпившимся перед химчисткой.

В книжках всё по-другому

Через некоторое время комиссар Касслер вышел из дверей химчистки вместе с преступником. Герберт Робин был по-прежнему без ботинок, зато в наручниках. Его до сих пор пошатывало, но ясность сознания к нему вернулась. И он страшно пожалел, что утром не вспомнил ещё об одной своей детской мечте – стать полицейским. Ведь в конечном итоге полицейские всегда ловят воров.

Под аплодисменты толпы, которая разрослась по меньшей мере до тридцати человек, комиссар Касслер передал Герберта Робина своим коллегам-полицейским. Те без промедления посадили его в полицейский автомобиль.

После этого комиссар повернулся к собравшимся, поднял над головой сумочку и крикнул:

– Прошу тишины! Комиссар Касслер – а это не кто иной, как я – хотел бы задать вопрос. Есть ли здесь человек, который будет рад получить назад эту рюмочку… э-э-э… сумочку?

Вперёд вышла пожилая дама, её поддерживала грозная курьерша. Под новую волну аплодисментов дама, утирая слёзы и захлёбываясь от избытка чувств, поблагодарила комиссара. В ответ он снисходительно улыбнулся и пробормотал что-то типа «я лишь выполнил свой долг» и «он сопротивлялся изо всех сил, но таковы уж наши героические будни – приходится подвергать себя опасности, чтобы помочь другим».

Толпа ликовала. Только Казимир и Курт не разделяли общей радости. В книжках, которые они читали, всё было по-другому. Там дети, поймавшие преступника, считались героями и получали в награду столько мороженого, сколько могло в них влезть. Причём пожизненно. В действительности же Казимиру и Курту пришлось долго выслушивать комиссара Касслера, который хвастался, будто это ОН схватил вора, а о мороженом, хотя бы о малюсеньком шарике, никто даже не заикнулся.

Казимир возмущённо фыркнул:

– Надо же, ни звука о том, что это МЫ задержали вора.

Казимир ужасно злился. От злости он крепко сжал кулаки и, не зная, что с ними делать дальше, сунул их в карманы куртки. Однако в правом кармане для кулака не нашлось места, потому что там уже лежал какой-то длинный и жёсткий предмет. Неужели это?..

Да, это была трубочка для стрельбы чесоточными пульками. Казимир усмехнулся и потёр подбородок. Разве это не идеальная возможность применить их изобретение по назначению? Он ткнул Курта локтем в бок и взглядом показал ему на трубочку, которую вытащил из кармана лишь наполовину:

– Как думаешь, не всыпать ли нам этому?..

Курт оживился:

– Чур я стреляю!

Казимир покачал головой:

– Ничего подобного. Стрелять буду я.

– Нет, ну правда, – возмутился Курт. – Ты и так уже сбил вора с ног. Теперь моя очередь!

– Зато ты намазывал супер-пупер-клей, – возразил Казимир.

– Но я младший.

– А я старший!

– Я стреляю!

– Нет, я!

– Я, Я, Я!

– Эй, тише, – шикнул на них стоявший рядом пожилой господин, – мне совсем не слышно, что говорит комиссар Касслер.

Казимир задумался. Медлить было нельзя. Похвальная речь комиссара Касслера самому себе, похоже, близилась к завершению. Скрипнув зубами, Казимир засунул трубочку и несколько чесоточных пулек в карман своему брату.

– Но если промахнёшься – берегись!

Как и было задумано

Курт пообещал стараться изо всех сил. И почти сразу пожалел, что взялся за эту ответственную задачу. Но потом он подумал, что мальчику с чудо-пальчиком по плечу любые трудности, и почувствовал себя более уверенно. Он протиснулся между зеваками, которые внимательно слушали Касслера, и выбрался из толпы.

Оглядевшись по сторонам, Курт приметил на краю тротуара большую цветочную кадку. За ней можно было спрятаться и как следует прицелиться, не привлекая к себе внимания. Так он и сделал. Дальше надо было действовать быстро. Своим чудо-пальчиком он затолкал одну чесоточную пульку в трубочку и поднёс её кончик ко рту. Затем он прицелился точно в мясистый затылок Касслера и дунул изо всех сил.

Пулька вылетела как раз в тот момент, когда комиссар завершал свой рассказ словами:

– Вор, конечно, дрался, как зверь, но я сказал себе: «Комиссар Касслер любому понравится… э-э-э… с любым справится» – и защёлкнул на нём наручники так быстро, что он не успел и глазом моргнуть.

Так же быстро развивались события и сейчас. Пулька была крошечная, и никто, кроме Казимира и Курта, не видел, как она устремилась к цели и завершила свой полёт на шее комиссара Касслера. Прямое попадание! От удара пулька рассыпалась, и тоненькая струйка порошка скользнула за ворот рубашки полицейского, как и было задумано.

То, что случилось дальше, было так странно, что все вокруг, кроме Казимира и Курта, разинули рты от удивления. Касслер запнулся на полуслове и схватился за шею. А потом начал поводить плечами и извиваться, словно змея, решившая сбросить кожу. Вместо торжественных речей он теперь кряхтел и жаловался:

– Что же это такое? Чешется просто адски!

Комиссару не терпелось почесать себе спину, но, к сожалению, его руки были слишком короткими, а мундир слишком тесным. Он крутился на месте, как собака, которая хочет поймать собственный хвост. Потея и чертыхаясь, Касслер убедился, что таким способом успеха ему не добиться. Тогда он решительно расстегнул мундир и с трудом стащил его с себя.

– Майер, Шульц, что вы стоите и пялитесь, как идиоты! Сделайте что-нибудь! – напустился он на двоих полицейских, которые в полном недоумении наблюдали за своим начальником. Один из них растерянно спросил:

– Но что конкретно, шеф?

Вместо ответа комиссар Касслер снял с себя рубашку. Наконец-то он дотянулся до спины, хотя бы отчасти. Закрыв глаза, он принялся с наслаждением чесаться.

– Ну, это уж чересчур, – сказал пожилой господин, который раньше призывал Казимира и Курта к тишине. А женщина, стоявшая рядом с ним, даже закрыла рукой глаза своей маленькой дочке.

Тем временем Курт вернулся в толпу и встал рядом с Казимиром. Оба зачарованно смотрели на то, как их план воплощается в жизнь.