Текст книги "Мой дед Лев Троцкий и его семья"

НА-ТА! НА-ТА! Поправляйся, НА-ТА-ЛОЧ-КА!

Твой старый пес

21, среда, утро, 9 ¹/₂, на почте в Пачука. По дороге говорил с тобой по телефону. Прости и спасибо. Мне кажется, что я успокоился. Могу, во всяком случае, ждать свидания. Оставайся в Пачука не менее недели. Если я приеду 27 к вечеру, будет достаточно. Ты можешь приехать 28, 29 или 30.

Я могу навестить тебя в Куернавана. Не спеши. Поправляйся. Это самое главное. Я несомненно окреп. Нужно, чтобы и ты поправилась. Тогда все изживем, переживем – Ната, Ната, поправляйся.

Привет и горячую благодарность Рите[230]230
  Рита Яковлевна – машинистка Троцкого в Мексике в 1937—
  1938 гг.


[Закрыть]. Она милая. Хорошо, что она с тобой.

Твой [Л.Д. Троцкий]

Отрывки из писем Л.Л. Седова Л.Д. Троцкому

Париж, 6 августа [19] 37 г.

Дорогой папа, получил твое письмо от 15 июля, которое очень долго было в пути.

Сегодня я, наконец, выезжаю из Парижа. Чтобы не откладывать поездки, я напишу показание о Копенгагене[231]231
  По всей видимости, речь идет о фиктивной встрече между ЛЛ. Седовым и Е.С. Гольцманом, подсудимым на судебном фарсе в Москве в августе 1936 г., которая якобы происходила в отеле «Бристоль» в Копенгагене в 1932 г. Встреча не могла состояться, так как этот отель был разрушен еще в 1917 г.


[Закрыть] на новом «месте». Это задержит его на несколько дней – не больше. Архивы мои запакованы, увезены и пр. – поэтому я ограничусь точным перечислением доказательств и свидетелей, без цитат.

…Я переписывался с Платоном [Волковым], с A.Л. Соколовской.

…Важно: Пришли, пожалуйста, несколько твоих последних, удачных снимков. Они нужны для издателей. Это срочно.

Посылаю также увеличенный снимок, сделанный в Берлине Пфем[фертом], открытки, посланной мною в СССР. Это пока все.

Во время моего отсутствия меня будет заменять Тьен[232]232
  Имеется в виду Этьен. Этьен – псевдоним Марка Зборовского (выступал также под псевдонимом Тюльпан) (1908–1990) – эмигранта из Западной Украины, проживавшего в 30-х гг. во Франции. С 1934 г. Зборовский был агентом НКВД. Он был внедрен в число ближайших сотрудников Л.Л. Седова, полным доверием которого пользовался. В 1941 г. эмигрировал в США. Был разоблачен в 1955 г. сенатской подкомиссией Джозефа Маккарти и приговорен к тюремному заключению за дачу ложных показаний.


[Закрыть], находящийся со мной в самой тесной связи, так что адрес действителен и поручения могут быть выполнены, как если бы я был в Париже. Тьен заслуживает абсолютного доверия во всех отношениях, вместе с Паульсеном[233]233
  Паульсен Л. – псевдонимЛ. Эстрин (Даллин), ближайшей сотрудницы Льва Седова. (Наталья долгое время оставалась с ней в переписке. Знала ли Л. Эстрин об истинной роли Этьена, неизвестно. – Авт.)


[Закрыть] они с исключительной преданностью все свои силы и время дают работе. Если бы не двое этих товарищей (Паульсен наш главный администратор по всей работе и по «Бюллетеню», в частности), с работой было бы очень плохо.

Впрочем, сообщение это имеет достаточно платонический характер: ко времени получения от тебя ответа, я, вероятно, уже буду обратно в Париже.

[Л.Л. Седов]

Париж, 17 сентября 1937 г.

Дорогой друг,

Вчера утром я вернулся на свое постоянное местожительство (с некоторым запозданием, ибо простудился)…

…В качестве первых информаций прилагаю коммюнике для прессы по-французски, написанное [Виктором] Сержем и ни [к] черту не годное… (Серж безнадежный литератор).

Заметки по-русски составлены Эт[ьеном]. Русский язык не его родной…

…На твои письма отвечу со следующим пароходом, и вообще напишу о разных вопросах. Письма и статьи получены. «Бюллетень» выходит на днях. У нас здесь довольно сложный переплет и очень трудные условия для работы. В связи со взрывами идет травля иностранцев, обыски и пр., пока мы не перестроились, негде приткнуться, ряд наших материалов конфискован…

[Л.Л. Седов]

По книге Н. Седовой и В. Сержа «Жизнь и смерть Льва Троцкого»

[После 29 октября 1937 г.]

Краткое газетное коммюнике сообщало о казни 83 троцкистов на Дальнем Востоке. Наш 28-летний сын Сергей… также был казнен. Московская газета называла его имя, его обвиняли в отравлении газом рабочих. Мы взглянули друг на друга, оглушенные этой вестью. Слова не имели смысла…

Его последнее письмо от 12 декабря 1934 года лежит возле меня на столе. В нем есть слова: «Общая ситуация оказывается крайне тяжелой, значительно более тяжелой, чем можно себе представить».

ЛД был сломлен. «Возможно, моя смерть могла бы спасти Сергея», – сказал он. В этот момент я тоже жалела, что живу.

Из писем Л.Д. Троцкого Н.И. Седовой[234]234
  В середине февраля 1938 г. Троцкий несколько дней нелегально проживал в доме правительственного чиновника, друга Д. Риверы Антонио Гидальго в Ломас-де-Чапультепеке, респектабельном районе г. Мехико. Это было предпринято в связи с опасениями покушения на его жизнь. Троцкий возвратился в Койоакан, где оставалась Н.И. Седова, после поступления известия о смерти Л.Л. Седова.


[Закрыть]

[12 февраля 1938 г.]

Милая Ната, все благополучно, последнюю ночь (первую здесь) спал хорошо. Хозяева очень милы. Но задерживаться здесь очень все же не придется. Нужно думать «о будущем».

Хорошо бы мне сюда: 1) пальто (если привезли),

2) мое cachenez[235]235
  Кашне, шарф (фр.).


[Закрыть], 3) мой пояс (опять болит поясница).

Очень спешу: хозяин ждет. Обнимаю.

Твой [Л.Д. Троцкий]

[13 февраля 1938 г.]

Милая Ната, здесь все хорошо. И хозяин, и хозяйка очень милы и заботливы. С этой стороны живу я не хуже, чем дома. Работаю с увлечением и успешно: немного напоминает времена тюремной одиночки, где тоже временами хорошо работалось.

Ты забыла уложить мою бритву, так что я не мог до сих пор побриться. Ну, да это ничего, отдых для кожи. Хозяин обещал дать свой прибор (ножички я получил, как и все остальное). Не знаю, что означает баночка с каким-то косметиком?..

До сих пор ни разу не гулял: нужно пальто, так как довольно холодновато. Об этом я уж писал. Новоприехавшие[236]236
  По всей видимости, имеется в виду Силвия Агелофф (сестра сотрудницы Троцкого Рут Агелофф) и ее любовник, фигурировавший под именем Жан Морнар. На самом деле это был Рамон Меркадер (1914–1978) – испанский коммунист, убийца Л. Троцкого. В литературе господствует мнение, что Меркадер появился в доме Троцкого значительно позже. Но, судя по данному письму, это произошло уже в начале 1938 г.


[Закрыть] производят неплохое впечатление, особенно он, хотя он и не член организации]. Он, видимо, приехал, чтобы «убедиться».

Надо, чтобы Джо немедленно дал ему мою статью о Кронштадте[237]237
  Имеется в виду статья «Шумиха вокруг Кронштадта». Троцкий отрицал личное участие в подавлении Кронштадтского восстания и писал, что он «не помнит», находился ли он в Петрограде во время восстания. Факты же свидетельствуют, что он прибыл в Петроград 5 марта (восстание началось 1 марта) и находился в городе несколько дней. Именно по его приказу М.Н. Тухачевский был назначен командующим 7-й армией, которой было поручено подавление восстания. Троцкий приказал подавить восстание, не останавливаясь ни перед какими жертвами.


[Закрыть] и прислал мне его отзыв (если возможно, критику, вопросы и пр[очее]).

Самое лучшее, если бы они могли поселиться у нас. У них денег месяца на два, они хотели бы остаться месяца на три. Если бы они поселились у нас, у них хватило бы месяцев на 4–5. Вопрос об охране был бы разрешен, к тому же две машины – огромные преимущества, особенно в связи со вторым домом. Разумеется, надо проверить их (его) настроение, – он немножко похож на «аристократа». Если с этой стороны препятствий нет, то надо решать поскорее.

Здесь, я думаю, я мог бы еще остаться дня два, maximum, три. Все-таки хозяйке хлопот со мной много. Как-нибудь ты дай понять, насколько я доволен и благодарен.

А что предполагается дальше? По-моему, короткая поездка в Т.[238]238
  Видимо, имеется в виду дом Губерта Геринга в городе Такско* в Мексике, который был предоставлен в пользование Троцкого. Г. Геринг – американский профессор, специалист по Латинской Америке. Поддерживал дружеские отношения с Троцким, многократно посещал его и привозил к Троцкому на беседы своих студентов. [*Фельштинский далее пишет «Таксако», но правильное написание – «Такско».]


[Закрыть], дня на два-три, а там уже решать, в зависимости от обстоятельств: возвращаться или ехать дальше. Письмо от Левы ты, конечно, читала: гораздо бодрее, чем прошлое. В-ра[239]239
  Видимо, идет речь о Вальтере Кривицком (1899–1941), перебежчике из НКВД на Запад.


[Закрыть], видимо, никак нельзя принимать. Как бы он не устроил какой-нибудь гадости Леве: напиши ему об этом немедленно.

Как с зубным врачом? Меня что-то ломит сегодня вечером. Надеюсь, пройдет. Будь здорова. Обнимаю крепко.

Твой [Л.Д. Троцкий]

15/11 1938 [г.]

Милая Ната, сегодня мне доставили пальто, письмо и пр[очее].

У пальто рукава слегка коротковаты, но можно удлинить. Я принял бриллиантин за целебную мазь и намазал себе… нос. Как будто помогло, хотя щипало изрядно.

До сих пор не выходил еще из комнаты, но умудрился немножко простудиться (писал возле окна). Сплю хорошо (со снотворным), но просыпаюсь в 7 ч., что в сущности нормально. Работаю хорошо, рукопись выросла втрое, выйдет изрядная брошюра[240]240
  Скорее всего, речь идет о работе «Их мораль и наша» (Бюллетень оппозиции. 1938. № 68–69. С. 6—19).


[Закрыть]. План поездки меня пугает: будет дорого стоить. Ам[ерикан]цы не знают ни стран, ни отелей. Значит, нужно еще кого-нибудь взять (Kas[as]?!].

…Надо отдавать письмо. Будь здорова. Обнимаю крепко.

Твой [Л.Д. Троцкий]

[16 февраля 1938 г.]

Милая Ната, отвечаю тебе и Вану, чтобы не писать отдельно по-французски. Я представляю себе чрезвычайную трудность путешествия с двумя американцами] и К[азасом]! – рестораны, отели, – никто ничего не знает, расходы огромные, во всем неопределенность; кроме того, изменение внешности, следовательно, последний ресурс становится известен К[азасу]. Вызывается ли все это необходимостью? По-моему, еще нет. Можно поехать на 3–4 дня в Т[акско]. Если за это время не будет разрешена проблема с квартирантом, я смогу провести еще две-три ночи у Г[идальго] (или у Кр.[241]241
  О ком идет речь, установить не удалось.


[Закрыть] одну, одну-две у Г[идальго], чтоб не слишком отягощать их). Сегодня 16. Можно бы выехать в Т[акско] 18-го, оставаться там до 21 или 22-го, затем вернуться либо прямо на Av. Londres[242]242
  Av. Londres (авенида Лондрес) – улица, на которой в 1937—
  1939 гг. проживал Троцкий в доме Д. Риверы. В марте 1939 г. после разрыва с Риверой Троцкий переехал в дом на авенида Виена.


[Закрыть], либо сюда, с тем чтобы домой поехать 24—25-го.

…Но я до сих пор не вижу, свободно ли Т[акско]? Туда можно бы поехать с двумя американцами], Джо и Каз[асом], пустив слух, что мы поехали в Мичуакан[243]243
  Мичоакан – штат на юго-западе Мексики. Центр г. Морелия.


[Закрыть].

Ехать ли тебе в Т[акско]? Есть доводы за и против. Решай сама.

Покупать мне ничего не надо.

Спешу кончать, чтоб передать Г[идальго]. Будь здорова. Крепко обнимаю.

Твой [Л.Д. Троцкий]

По книге Н. Седовой и В. Сержа «Жизнь и смерть Льва Троцкого»

Некий журналист позвонил Диего Ривере и сообщил о смерти Льва Седова. Диего побежал в дом Антонио Гидальго, где находился в это время ЛД, и без всякой подготовки сказал: «Лев Седов умер». – «Что, что ты сказал?» Диего повторил. «Убирайся отсюда!» – закричал ЛД на Диего. ЛД хотел побыть один, обдумать происшедшее. Наталья говорит:

«Я была в Койоакане, приводила в порядок фотографии наших детей. Раздался дверной звонок. Я удивилась, увидев ЛД, и пошла ему навстречу. ЛД вошел, он был более сутул, чем всегда. Лицо его было землистого цвета, выглядел он стариком. «Что случилось? Ты заболел?» – Он ответил низким голосом: «Лева заболел, наш маленький Лева». Я все время боялась за ЛД. Мысль о том, что что-то может произойти с Левой, никогда мне не приходила в голову.

Лев Седов умер в Париже 16 февраля 1937 года… Лев Седов умер в возрасте 29 лет»[244]244
  Трагичны строки Натальи о гибели сына Льва в Париже. Только почему Наталья относит события к 1937 году? Это было в тридцать восьмом! Дальше еще более странно: «Лева умер, когда ему было


[Закрыть].

Из книги Д. А. Волкогонова «Троцкий. Политический портрет»

Старший сын Троцкого был любимцем семьи. Лев рано вступил в партию, боготворил отца, был фанатичным поклонником и последователем его идей. С середины 20-х годов, когда Троцкий оказался в оппозиции режиму, Лев забросил учебу в Московском высшем техническом училище и стал, по существу, ближайшим помощником отца. Он не колеблясь поехал с ним в ссылку (хотя формально не высылался), отправился с родителями и в Турцию, добровольно депортируясь в знак солидарности с отцом. Но старший сын был не только помощником и исполнителем воли отца. У него было гибкое, сильное политическое мышление, отличное перо. Л. Седову принадлежит ряд блестяще написанных брошюр и статей. Его небольшая «Красная книга о московском процессе» привлекает внимание своей основательностью, аргументацией, остротой выводов.

Еще когда Троцкий находился на Принкипо, Лев много ездил по европейским столицам, выполняя его поручения. И уже тогда Седов рассказывал отцу, что несколько раз замечал, как за ним следят. Он понял, что его взяли на «прицел» агенты Ягоды…

…В результате колебаний и изменений политической ситуации в Европе пришлось пять раз менять место издания «Бюллетеня». С июля 1929 года по март 1931-го журнал выходил в Париже. Затем Седов перебрался в

29 лет». Да нет, ему было 32 (1906–1938)! Что случилось? Перепутала Леву с Сережей (1908–1937)? Возможно. Но опять же, где был Виктор Серж? В письме Сержу от 15 апреля 1938 г. Троцкий благодарит его за теплую статью и письмо о смерти Льва Седова – значит, Серж знал, когда умер Лев. Правда, Виктор Серж умер в 1947 г., до выхода французского издания книги, а Наталья – в 1962-м, до выхода английского издания. О переводчике «Жизни и смерти Льва Троцкого» на английский, Арнольде Померанце, аннотация сообщает, что он исследователь, особо интересующийся историей революции… (Примеч. авт.)

Берлин: там оказались более выгодные финансовые условия и вдобавок к этому – в немецкой столице издавались многие книги Троцкого и имелись кое-какие связи с Советским Союзом. Но в начале 1933 года, когда в Германии к власти пришел Гитлер, Седову пришлось срочно вернуться в Париж. В марте того же года там вышел очередной номер журнала. Но опасность со стороны агентов сталинской разведки заметно возросла, и «Бюллетень» выходил в Париже только до февраля 1934 года. Потом в течение года Седов жил и издавал журнал в Цюрихе, но в апреле 1935 года вновь возвратился в Париж.

…Троцкий был безжалостен к себе и сыну: он давал ему столько поручений, сколько был в состоянии выполнить лишь большой секретариат. Сам он работал также до изнеможения…

…Главным издателем журнала был, по существу, Лев Седов. Поначалу очень активно ему помогал близкий сторонник Троцкого во Франции, Раймон Молинье, особенно в том, что касалось финансовых и технических вопросов. Предприниматель средней руки, Молинье имел довольно большие связи в деловом мире, что в первое время способствовало решению многих житейских и материальных проблем, которых у Льва Давидовича всегда возникало немало…

…Между Раймоном и сыном Троцкого Львом возникла острая и пикантная коллизия. Жена Раймона Молинье, Жанна, ушла от мужа к Седову. Разразился скандал, который вывел Молинье из числа близких друзей Троцкого. Но новый сердечный союз не принес счастья Седову. Из Москвы он продолжал получать письма от жены, которая осталась там с маленькой дочерью[245]245
  Не с дочерью, а с сыном – Львом (Люликом), 1926 г. р. Из письма Сергея родителям от 6.1.1933: «Я не писал вам раньше, т. к. не видел никакой надобности, что Аня вышла замуж». (Примеч. авт.)


[Закрыть] и была в отчаянии. Жанна же оказалась довольно эгоцентричной особой, что усугубляло психологическое напряжение Льва.

Единственной отдушиной оставалась работа по исполнению указаний отца. Наиболее трудным из них было: найти канал, возможность отправлять несколько десятков экземпляров «Бюллетеня» в СССР.

…В это время Л. Седов жил очень трудно и в материальном отношении. У отца практически не было возможности помогать, он и сам никак не мог выбраться из долгов, жил на аванс под ненаписанные книги, а «Бюллетень оппозиции», который выпускал Лев, по-прежнему выходил мизерным тиражом и совсем не приносил дохода. С женой Жанной у Льва отношения складывались сложно: каждый день приносил лишь новые заботы. Троцкистские организации больше враждовали между собой, чем сотрудничали. Лев, выполняя многочисленные поручения отца, испытывал какой-то внутренний надлом, особенно после письма Троцкого из Койоакана, датированного 18 ноября 1937 года. Троцкий не советовал уезжать из Парижа: «затормозится дело».

…Последний «европейский» номер вышел в середине 1939 года. Правда, готовил его уже не сын Троцкого. Лев умер 16 февраля 1938 года при очень загадочных обстоятельствах, оставляющих, однако, мало сомнений в том, что это дело рук агентуры Ежова.

…8 февраля 1938 года у Седова начался сильный приступ аппендицита. Пока Этьен (Зборовский) звонил по частным клиникам, Лев написал последнее письмо, которое просил вскрыть лишь «в крайнем случае». Уже после обеда больному сделали операцию в клинике русских эмигрантов. Все прошло благополучно, дело быстро шло на поправку. Седов уже ходил и готовился выписаться из клиники. Однако через четыре дня у него вдруг наступило резкое ухудшение. Появились признаки отравления. После страшной агонии, когда врачи были уже бессильны, старший сын Троцкого – последний из четырех его детей – скончался. Ему было только 32 года…

Письмо М. Зборовского и Л. Эстрин Л.Д. Троцкому

Париж, 17 февраля 1938 г.

Дорогой Лев Давыдович,

Очень тяжело Вам писать сегодня, Вы можете себе представить наше состояние и все то, что мы пережили за последние дни. Мы – ближайшие друзья Левы (Этьен и Леля) – находились все время в клинике. Вы, вероятно, знаете краткие подробности по телеграмме[246]246
  Телеграмма Зборовского и Эстрин Троцкому о смерти ЛЛ. Седова была получена после того, как он уже узнал о происшедшем из вечерних мексиканских газет от 16 февраля 1938 г.


[Закрыть], и поэтому мы хотим Вам обо всем написать. Подробное экспозе² врача, постоянно пользовавшего Леву, при сем прилагается. Врач этот – невестка Лели [Эстрин], опытный специалист по внутренним болезням (немецкой школы). Как Вы понимаете, самым серьезным вопросом был вопрос о его безопасности в клинике. Поместить его в официальный французский госпиталь было невозможно, так как он должен был бы там предъявить свои бумаги, и инкогнито его было бы моментально раскрыто. Пришлось остановиться на частной клинике. Перевозить пришлось очень срочно, так как требовалась немедленная операция. Врач Левы, отдавая себе отчет в сложности положения его, после долгих розысков вместе с Жанной выбрал клинику Мирабо, куда Лева был немедленно перевезен и помещен под именем Мартен. В тот же вечер операция была произведена одним из лучших парижских хирургов – доктором Таль-геймером, сотрудником проф. Госсе. Кроме того, при операции присутствовали: ассистент-хирург доктор Симков, французский врач русского происхождения (только ему одному было сообщено врачом Левы имя пациента. Сделано это было потому, что он пользуется абсолютным доверием и что он должен был все организовать в клинике), постоянный врач Левы и директор клиники, дававший наркоз. Операция прошла хорошо, у него даже не было рвоты после наркоза. Первые четыре дня прошли нормально, его навещали ежедневно три врача, Жанна бывала ежедневно и Леля была три раза. Он был немного слаб, но настолько рассчитывал на свои силы, что условился в воскресенье с Лелей, что она с Этьеном придет в понедельник, после обеда, чтобы обсудить все срочные дела. Как вы увидите из приложенного экспозе, положение резко изменилось к худшему в ночь с воскресенья на понедельник. Несмотря на ряд принятых экстренных мер (переливание крови, вторая операция и т. д.), спасти его не удалось, и он скончался в среду, 16 февраля в 10.56 утра. Во вторник и в среду в качестве обсерватора[247]247
  Обсерватор (от англ. Observer) – наблюдатель.


[Закрыть] со стороны организации при совещаниях врачей присутствовал и доктор Розенталь…

Когда Лева заболел, Жанна потребовала, чтобы никому из товарищей не было известно о болезни Левы, опасаясь, что могут узнать его местонахождение. Несмотря на это, Этьен конфиденциально поставил в известность Кларта[248]248
  К л а р т – французский сторонник Троцкого, член Интернационального Секретариата IV Интернационала.


[Закрыть], как члена С. И.[249]249
  С. И. (Secretariat Internationale) – Интернациональный Секретариат IV Интернационала, находившегося в стадии формирования.


[Закрыть] (9.2 – т. е. в день первой операции). Когда положение ухудшилось, мы во вторник официально поставили в известность обо всем Кларта и просили его предупредить ответственных товарищей. Во вторник же вечером Жанна вызвала Р. М[олинье], который оставался в клинике и взял Ж[анну] под свою опеку. В среду в клинике появились, с одной стороны, Анри [Молинье] и Брош, а с другой, Жерар (который был и накануне), Кларт, Боатель[250]250
  Б о й т е л ь Жоаннес (псевдоним Бардина Алексиса) (1905—?) – французский сторонник Троцкого, один из лидеров Интернациональной рабочей партии.


[Закрыть], Про (Б. из Гренобля])[251]251
  Брош, Жерар, Про – члены конкурировавших между собой групп сторонников Троцкого во Франции.


[Закрыть], Маргарита Росмер. Так как уже во вторник появились некоторые сомнения относительно правильности хода болезни[252]252
  Так в тексте.


[Закрыть] (Жанна допускала возможность отравления, несмотря на категорические уверения всех врачей, в том числе и старика Розенталя, что это совершенно исключено), и для подтверждения правильности диагноза все сошлись на том, что должно быть сделано вскрытие. Анри М[олинье] предложил, чтобы мы занялись организацией вскрытия, похорон и т. д., а они займутся Жанной. Эта часть была поручена Кларту и Жерару. Жанна вместе с обоими М[олинье] ушла и через некоторое время вернулась обратно. Анри М[олинье] сообщил, что у Жанны имеется последняя воля Левы. Собравшимся ответственным товарищам из ПОИ[253]253
  Partie ouvrier internationaliste (POI) – Интернационалистская рабочая партия Франции – французская секция IV Интернационала. Основана в конце 1938 г. В феврале 1939 г. часть членов ПОИ перешла в Рабочую и крестьянскую социалистическую партию, основанную в июле 1938 г. М. Пивером.


[Закрыть] (мы оба также присутствовали) Р. М[олинье] предъявил последнюю волю Левы, датированную 9-м февраля, в день операции, написанную им собственноручно, но чрезвычайно неровным почерком. На основании этой последней воли все вещи, принадлежащие Леве, включая и документы, являются собственностью Жанны. Наши товарищи были потрясены этим завещанием, да и мы были очень удивлены, так как у нас неоднократно были разговоры с Левой на эту тему. Дело в том, что Лева нам заявил полгода тому назад, что он составил завещание, в котором указано, что собственником всех его архивов являетесь Вы. Передавая архивы в руки Жанны, находящейся всецело под влиянием группы Мол[инье], он лишил организацию всякого контроля над судьбой этих документов. Надо заметить, что Анри М[олинье] сразу же сказал, что все будет отправлено Вам, но мы лично, зная М[олинье], не можем иметь полной уверенности в этом. Во всяком случае доступ к тем бумагам, которые находятся в ведении Жанны, для нас закрыт.

Мы, как ближайшие сотрудники Левы, можем дать Вам полный отчет о документах, оставшихся после Левы.

1. Главный архив Левы, состоявший из оригинальных документов, связанных с Вашей и его деятельностью (весь старый архив) находится в надежном месте, переданный теперь в ведение Жанны (на основании последней воли).

2. Весь материал, связанный с процессами – документы, газетные вырезки, переписка со всеми комитетами по делам процессов; все издательские дела; частная переписка Левы (также вся переписка его с Н.И.[Седовой]); адреса, некоторые особо секр[етные] вещи; копия переписки Вашей с Владимиром] Иль[ичем]; комплекты «Правды», начиная с 1933 г.; манускрипты «Преданной революции» и «Преступлений Сталина» и разных статей Ваших – находятся сейчас также в ведении Жанны.

3. Архив, опись которого при сем прилагаем, является текущей перепиской за последние два года, находится в надежном месте в нашем ведении (Жанне о существовании этого архива неизвестно). 4. Ваша переписка с Р. М[олинье], Франком и др., а также папки со старыми издательскими делами, предназначенные Левой для пересылки Вам, также находятся в нашем ведении (Ж[анне] неизвестны). 5. Вся администрация «Бюллетеня» (переписка, картотека, адреса и т. д.) в нашем ведении (Ж[анне] неизвестна).

…Лева очень беспокоился по поводу того, что у Вас произошла досадная ошибка в статье о Енукидзе[254]254
  Енукидзе Авель Софронович (1877–1937) – советский государственный деятель. Социал-демократ с 1898 г. С 1918 г. секретарь Президиума ВЦИК, в 1922–1935 гг. секретарь Президиума ВЦИК. Был снят с ответственных постов. Арестован и расстрелян во время «большого террора».


[Закрыть]. Он был снят с поста секретаря ЦИКа и исключен из партии не в 1936 г., а в 1935 г., так что никакого отношения к вопросу о помиловании Зиновьева – Каменева не мог иметь.

Нам удалось сегодня достать очень интересные сведения – не предназначенные для печати, – которые мы посылаем Вам при сем.

Хотите ли Вы получать вырезки из «Последних новостей», в которых приводятся часто интересные выдержки из разных советских журналов («Партийное] строительство»[255]255
  «Партийное строительство» – журнал ЦК ВКП(б). Выходил в 1929–1946 гг. (до него с 1919 г. издавались «Известия ЦК РКП (б) – ВКП(б)»). С 1946 г. вместо «Партийного строительства» стал выходить журнал «Партийная жизнь».


[Закрыть] и др.), которые за границей получить очень трудно.

…Вчера вечером власти в отсутствие Ж[анны] забрали десять пакетов – очевидно, все самое существенное с квартиры.

[М. Зборовский, Л. Эстрин]