Текст книги "Мой дед Лев Троцкий и его семья"

Из примечаний Ю.Г. Фельштинского к интернет-изданию «Л.Д. Троцкий. Архив в 9 томах»

Кража части архивов Троцкого из парижского отделения Института социальной истории, куда Троцкий передал документы на хранение, была произведена НКВД 7 ноября 1936 г. Информация о нахождении архива, судя по всему, была передана советским агентам Зборовским, другом Льва Седова, работавшим, как оказалось, на ГПУ– НКВД.

«Слышали о провокации «Этьена», секретаря покойного Седова? – спрашивал Николаевский Суварина. – Это он, вместе с Седовым, привез тогда так называемый «Архив Троцкого» в институт на рю Мишлэ, и сам же сообщил по начальству для кражи. Теперь признал, хотя утверждает, что к похищению прямого отношения не имел. Рассказал, что были разочарованы: оказались одни газеты со всех концов мира (троцкистских групп). Конечно, теперь заново надо думать и о смерти Седова»[266]266
  Архив Международного института социальной истории в Амстердаме, коллекция Б.К. Суварина. Письмо Б.И. Николаевского Б.К. Суварину от 19 декабря 1955 г., 1 лист.


[Закрыть]. Подпавший тогда же под подозрение Зборовский в разговоре с Лелей Эстриной и Д.Ю. Далиным «не отрицал, что он дал сведения об архиве», писал об этом С. Эстрин Б. Сапиру[267]267
  Архив Международного института социальной истории в Амстердаме, коллекция С. Эстрина.


[Закрыть].

…Троцкий, по словам Сары Якобс-Вебер, секретарши Троцкого, был убежден в том, что именно Зборовский «все подстроил» – выбрав эту больницу и, видно, его [Л. Седова] через врача отравил». (Письмо С.Э. Эстрина Б.М. Сапиру, 9 сентября 1975 г.)

Письмо министру юстиции Франции

7 февраля 1939 г.

Милостивый государь г. министр!

Если я позволю себе утруждать Ваше внимание по личному делу, то не потому, конечно, что оно имеет исключительное значение для меня – этого было бы совершенно недостаточно, – а потому, что оно входит в область Вашего ведения. Дело идет о моем тринадцатилетнем внуке Всеволоде Волкове, который проживает в настоящее время в Париже и которого я хочу перевезти к себе в Мексику, где в настоящее время проживаю сам. История этого ребенка в кратких словах такова: в 1931 г. он прибыл из Москвы со своей матерью, моей родной дочерью Зинаидой, по мужу Волковой, которая, с разрешения советского правительства проделывала за границей курс лечения от туберкулеза. Именно в этот период советские власти лишили меня, а заодно и мою дочь, прав советского гражданства. Паспорт был у дочери отнят, когда она явилась в советское консульство в Берлине. Оторванная от остальных членов семьи, Зинаида Волкова кончила самоубийством такого-то числа[268]268
  11 января 1933 г.


[Закрыть]. Всеволод оставался в семье моего сына Льва Седова, который проживал в то время в Берлине вместе со своей подругой, французской гражданкой Жанной Молинье. После прихода Гитлера к власти сын оказался вынужденным переселиться в Париж вместе с Жанной Молинье и с мальчиком. Как Вы, может быть, осведомлены, г. министр, сын мой умер

16 февраля 1938 г. при обстоятельствах, которые продолжают оставаться для меня загадочными. С того времени мальчик оставался в руках госпожи Жанны Молинье.

Юридическое положение Всеволода Волкова таково:

Мать его, как уже сказано, умерла. Отец его, проживавший в СССР, уже около пяти лет как исчез бесследно. Так как он участвовал в свое время активно в оппозиции, то не может быть ни малейших сомнений, что он погиб во время одной из «чисток». Советские власти считают, несомненно, Всеволода Волкова лишенным прав гражданства. Ждать каких бы то ни было справок или документов с их стороны было бы совершенно иллюзорно.

Единственным кровным родственником Всеволода, моего законного внука, остаюсь я, нижеподписавшийся. Если факт этот нелегко при нынешних условиях доказать официальными документами, то его можно без труда установить (если вообще необходима проверка) десятками свидетельских показаний со стороны французских граждан, прекрасно осведомленных о моем семейном положении. В приложении к этому письму я даю перечень известного числа таких граждан.

Никаких других кровных или сводных родственников во Франции или в какой-либо другой стране мира у Всеволода Волкова нет. Г-жа Жанна Молинье не находится с ним в родстве, ни в свойстве. Я предлагал Жанне Молинье, на руках которой находится сейчас Всеволод, прибыть с ним в Мексику. По причинам личного характера она от этого отказалась[269]269
  Как рассказывал мне Гарольд Робинс (см. о нем ниже в моих записках), Жанна привязалась к Севе и просто не хотела с ним расставаться. (Примеч. авт.)


[Закрыть]. Так как я сам не имею возможности прибыть во Францию, то я вынужден организовать переселение моего внука через посредство третьих лиц. Представителем моих интересов в этом вопросе является метр Жерар Розенталь.

Очень простое и совершенно бесспорное в своей фактической основе дело может, однако, ввиду указанного выше переплета обстоятельств, представиться в высшей степени сложным юридически, так как у Всеволода Волкова нет никаких бумаг, которые доказывали бы все изложенные выше факты. При чисто бюрократическом подходе дело такого рода может затянуться на неопределенно долгий срок. Ваше авторитетное вмешательство, г. министр, способно разрубить запутанный узел в 24 часа.

Именно это и заставляет меня утруждать Ваше внимание. Прошу Вас, г. министр, принять уверения в моих искренних чувствах.

Завещание

Высокое (и все повышающееся) давление крови обманывает окружающих насчет моего действительного состояния. Я активен и работоспособен, но развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.

Мне незачем здесь еще раз опровергать глупую и подлую клевету Сталина и его агентуры: на моей революционной чести нет ни одного пятна. Ни прямо, ни косвенно я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или хотя бы переговоры с врагами рабочего класса. Тысячи противников Сталина погибли жертвами подобных же ложных обвинений. Новые революционные поколения восстановят их политическую честь и воздадут палачам Кремля по заслугам.

Я горячо благодарю друзей, которые оставались верны мне в самые трудные часы моей жизни. Я не называю никого в отдельности, потому что не могу называть всех.

Я считаю себя, однако, вправе сделать исключение для своей подруги, Натальи Ивановны Седовой. Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма судьба дала мне счастье быть ее мужем. В течение почти сорока лет нашей совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и нежности. Она прошла через большие страдания, особенно в последний период нашей жизни. Но я нахожу утешение в том, что она знала также и дни счастья.

Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером, из них сорок два я боролся под знаменем марксизма.

Если б мне пришлось начать сначала, я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности.

Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтоб воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне.

27 февраля 1940 г. Койоакан.

Л. Троцкий

Все имущество, какое останется после моей смерти, все мои литературные права (доходы от моих книг, статей и пр.) должны поступить в распоряжение моей жены Натальи Ивановны Седовой.

27 февр. 1940 г.

Л. Троцкий

В случае смерти нас обоих…[270]270
  На этом месте запись обрывается.


[Закрыть]

3 марта 1940 г.

Характер моей болезни (высокое и повышающееся давление крови) таков, что – насколько я понимаю – конец должен наступить сразу, вернее всего – опять-таки по моей личной гипотезе – путем кровоизлияния в мозг. Это самый лучший конец, какого я могу желать. Возможно, однако, что я ошибаюсь (читать на эту тему специальные книги у меня нет желания, а врачи, естественно, не скажут правды). Если склероз примет затяжной характер и мне будет грозить длительная инвалидность (сейчас, наоборот, благодаря высокому давлению крови я чувствую скорее прилив духовных сил, но долго это не продлится), – то я сохраняю за собою право самому определить срок своей смерти. «Самоубийство» (если здесь это выражение уместно) не будет ни в коем случае выражением отчаяния или безнадежности. Мы не раз говорили с Наташей, что может наступить такое физическое состояние, когда лучше самому сократить свою жизнь, вернее свое слишком медленное умирание…

Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее дает мне сейчас такую силу сопротивления, какого не может дать никакая религия.

Л. Тр.

Из писем Н.И. Седовой-Троцкой Саре Якобс-Вебер

14 апр. 1940 г.

Милая Сарочка!

Спасибо Вам за память, за Ваши слова сочувствия… Два года без него; нет, нет его в жизни… Бедный мой мальчик. Жизнь идет, идет со всеми ее малыми и великими событиями, а его нет, он вне всего. Сара… нестерпимо – мучительно сознавать это… Нет, где он? Как он? Два года уже, Сара, два года, как от него ничего нет. Хочется спросить у друзей в Париже, как он? Больной мой? Что с ним? Хочется, чтобы написали о нем, рассказали…

Над днях вечером в темной комнате при свете фонаря во дворе я смотрела его фотографии – он смеется… «Как ты можешь, как ты можешь смеяться? Ты не знаешь, что случилось, не знаешь, не знаешь»… О…

Мы были с ЛД как-то у садовника, венгра, не первый раз, но я впервые увидела его сына, 19–20 лет, – он мне напомнил Левика, своей молодостью, своей «сыновностью», да, сыновностью. Я услышала «мамочка», его интонацию, у меня закружилась голова, я присела на скамейку… Нет у нас сына. Как это случилось, как случилось?

Мы, Сара, окружены молодыми товарищами, они с нами в работе, они с нами на прогулке, вот греются на солнце, вот спорят… Ведь он тоже мог бы жить… Где, где он? <…>

Л.Д. Троцкий. Письмо советским рабочим

Вас обманывают! Письмо в СССР[271]271
  Опубликовано в Socialist Appeal 11 мая 1940 г.


[Закрыть]

Привет рабочим, колхозникам, красноармейцам и краснофлотцам СССР из далекой Мексики, куда я попал после того, как сталинская клика выслала меня в Турцию, а буржуазия гнала меня затем из страны в страну!

Дорогие товарищи! Лживая сталинская печать давно и злостно обманывает вас насчет всех вопросов, в том числе и насчет меня и моих политических единомышленников. У вас нет рабочей печати. У вас есть печать бюрократии, которая систематически лжет вам, чтобы удерживать вас в темноте и обеспечивать господство привилегированной паразитической касты.

Всякого, кто поднимает голос против ненавистной бюрократии, называют «троцкистом», агентом иностранного государства, шпионом, вчера – шпионом Германии, сегодня – шпионом Англии и Франции и подвергают расстрелу. Десятки тысяч революционных борцов погибли от маузеров ГПУ в СССР, как и в других странах мира, особенно в Испании. Всех их изображали агентами фашизма. Не верьте подлой клевете! Их преступление состояло в том, что они защищали рабочих и крестьян от насилий и грабежа бюрократии. Сталин истребил всю старую гвардию большевизма, всех сотрудников и помощников Ленина, всех борцов Октябрьской революции, всех героев гражданской войны. В историю он войдет навсегда под презренным именем Каина!

Октябрьская революция была совершена в интересах трудящихся, а не новых паразитов. Но вследствие запоздалости мировой революции, усталости и, в значительной мере, отсталости русских рабочих, особенно же крестьян, над советской республикой поднялась новая антинародная, насильническая и паразитическая каста, вождем которой является Сталин. Бывшая большевистская партия стала аппаратом этой касты. Та мировая организация, которая была некогда Коммунистическим Интернационалом, сегодня является послушным орудием в руках московской олигархии. Рабочие и крестьянские Советы давно погибли. Их заменили развращенные комиссары, секретари и чекисты.

Но от Октябрьской революции еще сохранились, к счастью, национализованная промышленность и коллективизированное сельское хозяйство. На этом фундаменте рабочие советы могли бы строить новое более счастливое общество. Этого фундамента мировой буржуазии сдавать мы не должны ни в каком случае. Революционеры обязаны защищать зубами и когтями всякую позицию рабочего класса, идет ли дело о демократических правах, о заработной плате или о таком гигантском завоевании всего человечества, как национализация средств производства и плановое хозяйство. Кто не умеет защищать старые завоевания, тот не способен бороться за новые. От империалистического врага мы будем охранять СССР всеми силами. Однако завоевания Октябрьской революции только в том случае будут служить народу, если народ сумеет расправиться со сталинской бюрократией, как он расправился в свое время с царской бюрократией и с буржуазией.

Если б советское хозяйство велось в интересах народа; если б бюрократия не расхищала и не губила зря большую часть дохода страны; если б она не попирала жизненные интересы населения, СССР был бы великим магнитом для трудящихся всего мира, и неприкосновенность СССР была бы обеспечена. Но бесчестный насильнический режим Сталина лишил СССР притягательной силы. Во время войны с Финляндией не только финские крестьяне, но и рабочие оказались в большинстве на стороне своей буржуазии. Не мудрено: они знают о неслыханных насилиях сталинской бюрократии над рабочими в соседнем Ленинграде и во всем СССР. Так сталинская бюрократия, кровожадная и беспощадная внутри страны и трусливая перед империалистическими врагами, стала главным источником опасностей для СССР.

Старая большевистская партия и Третий Интернационал разложились и сгнили. Честные передовые революционеры организовали за границей Четвертый Интернационал, который уже имеет свои секции в большинстве стран мира. Я являюсь членом этого нового Интернационала. Участвуя в этой работе, я остаюсь под тем же знаменем, под каким стоял вместе с вами или вашими отцами и старшими братьями в 1917 г. и в годы гражданской войны; под тем же знаменем, под которым мы вместе с Лениным строили советское государство и Красную армию.

Цель Четвертого Интернационала – распространить Октябрьскую революцию на весь мир и в то же время возродить СССР, очистив его от паразитической бюрократии. Достигнуть этого можно только путем восстания рабочих, крестьян, красноармейцев, краснофлотцев против новой касты угнетателей и паразитов. Для подготовки такого восстания нужна новая партия, смелая и честная революционная организация передовых рабочих. Четвертый Интернационал ставит себе задачей создать такую партию в СССР.

Передовые рабочие, становитесь первыми под знамя Маркса и Ленина, которое стало отныне знаменем Четвертого Интернационала. Учитесь создавать в сталинском подполье тесно спаянные и надежные революционные кружки. Устанавливайте связи между этими кружками. Учитесь через верных и надежных людей, в частности, через моряков, устанавливать связи с вашими революционными единомышленниками в буржуазных странах. Это трудно, но это возможно.

Нынешняя война будет все больше расширяться, все больше нагромождать развалин, все больше порождать горя, отчаяния, протеста и приведет весь мир к новым революционным взрывам. Мировая революция снова пробудит мужество и твердость рабочих масс СССР и подкопает бюрократические твердыни сталинской касты. К этому моменту надо готовиться путем упорной, систематической революционной работы. Дело идет о судьбе страны, о будущности народа, наших детей и внуков.

Долой Каина Сталина и его камарилью! Долой хищную бюрократию!

Да здравствует СССР, крепость трудящихся!

Да здравствует мировая социалистическая революция! С братским приветом,

Л. Троцкий

Предупреждение. Печать Сталина заявит, конечно, что это письмо переправлено в СССР «агентами империализма». Знайте заранее, что и это ложь. Письмо это будут доставлять в СССР надежные революционеры, готовые рисковать собою за дело социализма. Переписывайте это письмо и распространяйте его как можно шире.

[25 апреля 1940 г.]

Л. Т.

Из интервью Всеволода-Эстебана Волкова Наталье Козловой, Ольге Петраковой, «Российская газета», 2 июня 2006 г. специально для «РГ», Мехико

Последний из рода Троцкого

…Я вспоминаю первое покушение на дедушку банды Сикейроса[272]272
  Сикейрос Давид (1896–1974) – выдающийся мексиканский художник, коммунист. Сотрудничал с ОГПУ СССР.


[Закрыть]. Тогда они из пулемета стреляли в спальню. Она [Наталья] тогда фактически спасла его – столкнула с кровати на пол, вытолкала именно в тот угол, куда не доставали пули, и прикрыла его собой.

РГ: Детали того первого нападения остались в памяти?

Волков: Это было в четыре часа утра. Я спал в соседней комнате, слышал и видел, как они стреляли. У меня с тех пор на пальце ноги осталась небольшая царапина. Одна пуля прошла, задев край моей ступни. В то утро я проснулся, услышав шум. Быстро выскочил из своей комнаты, выбежал из дома и вбежал в помещение, где была охрана. Спустя небольшое время я услышал в доме голос моего дедушки. В тот момент он мне показался нисколько не испуганным, а даже радостным, будто ничего не случилось. Он был рад, что остался жив. После этого было небольшое собрание, на котором присутствовали все члены семьи, охранники и секретарь. Мы долго обсуждали то, что произошло, и то, как это могло случиться при наличии охраны.

В тот момент всем было очень грустно оттого, что нападавшие похитили одного человека из охраны. Это был Шел Нохард.

Теперь, после того, как открыли все архивы, доказано, что он был шпионом и работал на врагов Троцкого.

В то время все присутствующие были уверены, что в охране только преданные люди. Никто не мог допустить мысли, что Сталин на таком большом расстоянии может угрожать жизни Троцкого. Также невероятно и то, что Рамон Меркадер проник в наш круг.

РГ: После первого покушения группы Сикейроса, которое было в ночь на 24 мая 1940 года, Леон Троцкий принял ли какие-либо меры для усиления охраны?

Волков: Он сам ничего не предпринял, но его американские друзья организовали сбор денег, на которые укрепили забор и наняли еще охранников. Но сам Леон Троцкий считал, что все эти меры ненужные и несерьезные. Он был уверен, что, если спланируют еще одно покушение, оно будет организовано иначе. Да и манера его осуществления будет другой.

РГ: Что вы знаете о том втором покушении, которое было уже 20 августа 1940 года? Что за человек был Рамон Меркадер?

Волков: Тот, который убил его?

РГ: Да.

Волков: Этот человек был фанатиком сталинизма, участником гражданской войны в Испании. Он был агрессивным испанцем.

РГ: Как Меркадер появился в доме? Как был представлен Троцкому?

Волков: Рамон Меркадер был очень близок и предан своей матери. Фактически она им управляла. Его мать Карин Меркадер имела тесную связь с одним из агентов НКВД полковником Этингоном. Они сумели внушить ему ненависть к троцкизму. Рамон Меркадер завел флирт с молодой девушкой, секретарем Троцкого. Он постепенно завоевал доверие всего дома. И стал человеком нашего круга. Он никогда не проявлял интереса к тому, чтобы иметь прямые отношения с Троцким. Однажды он попросил, чтобы Троцкий посмотрел политическую статью, которую он написал. И конечно, Троцкий, ничего не подозревая, согласился и попал в засаду. Ну, а остальное вы знаете.

РГ: Как вы пережили смерть дедушки?

Волков: Прошло много лет. Я сам уже прожил жизнь. Дедушка был мне и дедом, и отцом. Я очень переживал тогда. Самое интересное, что мне тогда долго снились сны, что он не умер, а просто прячется в подвале того дома, где мы жили. Сейчас, спустя много времени, я смотрю на ту борьбу, которую вел Леон Троцкий с бюрократией сталинизма, и понимаю, что ему было не суждено умереть от старости у себя в постели. И так получилось, что он умер фактически в окопах, борясь за свои идеи.

После Сталина, я хочу сказать, что и все другие советские бюрократические системы, даже Горбачев, тоже очень плохо смотрели на Троцкого как на политического лидера.

РГ: Как перенесла смерть Троцкого его супруга Наталия Седова?

Волков: Для нее все это было очень тяжело[273]273
  В книге «Жизнь и смерть Льва Троцкого», в главе «Последний день», Наталья трогательно описывает последний день ЛД в больнице. ЛД не хотел, чтобы его раздели медики, и просил сделать это Наталью. Наталья провела ночь в кресле у постели ЛД. Жизнь покинула ЛД в момент, когда Наталья задремала. Это было в 19.25 21 августа 1940 г., в мой день рождения (я родилась в 1936 году). (Примеч. авт.)


[Закрыть]. Прошло много-много лет, прежде чем мы смогли увидеть улыбку на ее лице. Я помню, как она ходила по дому совершенно отрешенная от всего, покачиваясь из стороны в сторону. Ее взгляд говорил о том, что она находится не в этом мире. То, что моя семья жила в этом доме, немного скрашивало ее горе.

РГ: Сколько лет семья жила после убийства Троцкого в этом доме?

Волков: Тридцать лет. Здесь я женился, у меня родились дети и выросли.

Из примечаний Ю.Г. Фельштинского к интернет-изданию «Л.Д. Троцкий. Архив в 9 томах»

Рамон Меркадер (1914–1978) – испанский коммунист, член террористической группы, организованной советскими спецслужбами для убийства Троцкого. Группой руководили его мать Каридад Меркадер и агент ОГПУ Наум Эйтингон. Убийце удалось втереться в доверие к Троцкому и 19 августа 1940 г. нанести ему смертельный удар ледорубом (Троцкий умер 20 августа). Меркадер 20 лет отсидел в мексиканской тюрьме, так и не выдав тех, кто организовал убийство. За свой «подвиг» он был удостоен звания Героя Советского Союза. После освобождения жил в Чехословакии, с 1964 г. в СССР. Работал в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС под именем Р.И. Лопеса. В середине 70-х годов по приглашению Ф. Кастро уехал на Кубу. Похоронен в Москве.