Текст книги "Буря приключений"

– А ты ловкий для сухопутного, – кокетливо прошептала русалка, словно невзначай поплотнее прижимаясь к юноше.

Она была тоненькая, гибкая и прохладная, только грудки, к сожалению, оказались маловаты. Но с этим недостатком Элегор, поглощенный созерцанием всех остальных прелестей, быстро смирился. Что же касается хвоста… Элия говорила, что он может трансформироваться в ноги. Критически оценив свои возможности и опыт в любовных играх под водой, герцог решил, что это было бы здорово.

Возбужденно поблескивая глазами, русалка хихикнула:

– Все равно тебе водить. Я тебя сейчас осалю! – И юноша почувствовал ее соленые, прохладные губы на своих губах.

Такой способ «осаливания» пришелся Элегору по душе, он тут же с энтузиазмом ответил на поцелуй.

– Нечестно! – в шутливом возмущении заголосили нырнувшие вслед за подружкой русалочки. – Лесу поймал, а нас нет!

Элегор рассмеялся и, не выпуская Лесу, свободной рукой ухватил еще одну русалку. Та притворно взвизгнула и обвила его руками, остальные повисли на юноше сами, принявшись его оглаживать, шлепать и щекотать.

– Поплыли в грот! – хором закричали русалки и потянули юношу к темному зеву широкого подводного прохода в скалах.

Вынырнув на поверхность, герцог пару секунд привыкал снова дышать воздухом. Одна за другой и все девушки высунули мокрые головки из воды.

Грот, вместо фонарей освещенный большими красивыми ракушками с розовым, зеленым и голубым отливом, был просторным и очень влажным. Амфибии прекрасно чувствовали себя в такой среде. Элегор вылез на берег, а вслед за ним собрались выбраться на сушу и несколько русалок. Так герцог впервые увидел, как их хвосты, чуть замерцав, превратились в очаровательные стройные ножки.

Пологий берег грота был щедро устлан какими-то полусухими водорослями и губкой. На нескольких больших плоских камнях лежали женские безделушки и маленькие зеркальца. Видимо, русалки любили здесь отдыхать и частенько заканчивали игры в догонялки.

– Какай ты красивый! – щебетали девушки, окружив юношу и оглядывая его со всех сторон. – И сильный! Какие мускулы!

Мягкие прохладные пальчики с перепонками скользили по его шее, плечам, груди, спине, спускались и ниже. Элегор в ответ пытался обнять, поцеловать и огладить как можно больше девушек сразу, дабы не посрамить честь гостя из Лоуленда.

– Совсем не похож на тритонов! Пальцы без перепонок, нет жабр! И волосы черные! – Какая-то бойкая зеленоглазая русалка запустила сразу обе ручки во влажную буйную шевелюру юноши, за что получила горячий поцелуй.

– А твоя кожа всегда такая смуглая или ты просто хорошо загорел? – хитро спросила Леса, опуская глаза на плавки Элегора.

– Хочешь проверить? – краем рта ухмыльнулся довольный герцог.

И радостно щебечущие девушки, не дожидаясь иного ответа, тут же взялись за обследование, стаскивая с юноши его единственную одежду. В общем, герцог быстро понял, что русалки с ногами ничем не отличаются от обычных девушек и в догонялки играют так же…

Удобно расположившись на мягких, слегка пружинящих водорослях, испускавших приятный, чуть пряный аромат, перебивавший запах рыбы, Элегор лениво накручивал на палец пряди длинных светло-зеленых волос Лесы. Девушка устроилась на его груди. Другая русалка, прижавшаяся к герцогу бедром – Тиса, кажется, – дремала. Убрав ладонь с ее груди, герцог осторожно приподнялся. Рядом сидели еще две русалки, чьи имена Элегор не дал себе труда запомнить. Девушки сплетничали, болтая ногами в воде, расчесывали причудливыми гребешками длинные волосы и вплетали в них ракушки и крупные низки превосходного жемчуга. Остальные русалки (сколько их было всего, герцог не считал) куда-то подевались. Может быть, поплыли играть в догонялки с матросами? Наигравшийся Элегор не стал обижаться на ветреных подружек.

Потревоженная его движениями Леса открыла подернутые томной пеленой глаза и прошептала:

– Ты очень хорошо играешь в догонялки, Элегор.

Юный бог только беспечно рассмеялся, погладил девушку, перевернул ее на спину и прижал к подстилке из водорослей.

– Я хочу сделать тебе подарок, – сказала Леса, когда юноша на секунду прервал жгучий поцелуй.

– Ты мне уже сделала подарок. И твои подружки тоже. Хочешь, обменяемся ими снова? – Рука герцога заскользила по плоскому животу русалки ниже.

– Подожди. – Девушка ласково перехватила его ладонь.

– Ненавижу ждать, – откровенно признался Элегор, пытаясь закрыть ей рот поцелуем, но Леса ловко увернулась.

– Пожалуйста! Я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, – лукаво и почему-то чуть грустно улыбнулась она.

– Я и так тебя навсегда запомню, – беспечно пообещал герцог, как обещал уже не раз хотевшим этих слов симпатичным девушкам.

Молодая, но не отличавшаяся детской наивностью русалка недоверчиво хмыкнула и выскользнула из-под Элегора.

– Сейчас! – Она метнулась куда-то в глубь грота и быстро вернулась оттуда с большой витой ракушкой, похожей на те, что освещали подводное убежище. – Вот! Возьми, пожалуйста!

Но герцога больше не пришлось уговаривать. Он восхищенно уставился на чудо, попавшее к нему в руки. Замысловатая поверхность ракушки – изящные гладкие завихрения и плавные рожки-отростки – переливалась всеми цветами радуги, а изнутри нее, словно подсвечивая, лилось таинственное сияние.

– Восхитительно! – в эстетическом упоении выдохнул Элегор, проводя пальцами по изгибам раковины, веря и одновременно не веря тому, что подобную совершенную красоту форм могла сотворить природа.

– Это на память обо мне, – промолвила Леса, глядя куда-то вбок, и зачем-то быстро провела ладонью по лицу и часто-часто заморгала.

– Спасибо! – от всей души поблагодарил герцог и снова потянулся к девушке, дабы выразить благодарность не только словами.

– Теперь ты сделай мне подарок, – шутливо потребовала русалка, приставив пальчик к груди Элегора.

– Все что хочешь и сколько хочешь, – пообещал юноша, привлекая Лесу к себе и целуя острые ключицы русалочки под ожерельем из отшлифованных водой овальных изумрудов и мелких разноцветных ракушек.

– Отнеси ракушку к себе на корабль, – кокетливо улыбнувшись, выдохнула девушка.

– Обязательно, – посулил Элегор в промежутках между поцелуями.

– Отнеси сейчас! – уклоняясь от ласк пылкого юноши, вновь настаивала Леса столь упрямо, будто это было вопросом жизни и смерти.

– Зачем такая спешка? – недоуменно спросил герцог, недовольно насупив густые брови.

– Отнеси, – всерьез заупрямилась Леса. – А то вдруг потеряется?

– Не потеряется.

Девушка ловко выскользнула из его объятий.

– Ну что тебе стоит? Давай быстрее! Я тебя жду. – Она призывно улыбнулась.

Поняв, что иначе от упрямицы ничего не добьешься, и по опыту зная, что женщины бывают необыкновенно упорны в вещах совершенно непонятных даже самому проницательного из мужчин, Элегор оставил пустой спор. Поспешно натянув плавки и прихватив ракушку, бог нырнул, чтобы сразу телепортироваться к яхте. В несколько широких гребков достигнув борта, юноша окликнул матроса, чтобы тот бросил ему веревочную лестницу.

Ловко вскарабкавшись на палубу, юноша решил отнести ракушку в гостиную. «Пусть уж любуются все!» – великодушно подумал Элегор. Недолго думая – к чему медлить, когда в гроте ждут русалочки, – герцог пристроил подарок Лесы на стол и собрался уже выскочить на палубу, чтобы плыть назад к подружкам, но тут до чуткого слуха юноши донесся высокомерно-нетерпеливый голос Мелиора:

– Отчаливаем! – Затем тот же голос, став чудом мелодичности и ласки, ненавязчиво предложил: – Дорогая, если ты не против, я ненадолго покину твое милое общество, дабы принять душ и переодеться в нечто более подобающее. А потом мы скомпонуем нашу коллекцию ракушек в гостиной. Это собрание станет настоящим украшением яхты.

Элегор так и замер на месте, зло сузив глаза, метавшие серебряные молнии, и сжав челюсти. «Отчаливаем, значит. А как же я? Решил «забыть» на отмелях? Ну-ну. Будет тебе сюрпризец, спесивый ублюдок! – хмыкнул юноша и задался вопросом: – Интересно, а Элия тоже захотела избавиться от меня или знает, что я уже здесь? Проверим!»

Герцог ни за что не признался бы самому себе, насколько его беспокоит доброе отношение принцессы. Но оно действительно было важным для Элегора. Пусть леди Ведьма, как юноша в шутку любил именовать богиню любви, подсмеивалась над ним, но часто выручала из передряг, и молодой бог был почти уверен, что это нечто большее, чем минутная прихоть могущественной волшебницы, и даже не приятельство, а почти дружба. И Элегору было бы больно оказаться преданным.

Как только принц скрылся в своей каюте, герцог Лиенский быстрой тенью скользнул к себе в комнату, мигом переоделся и вернулся в гостиную, на ходу приглаживая мокрую шевелюру, как всегда, боровшуюся с хозяином за свою независимость. Элегор хотел оказаться в комнате первым.

Русалки, конечно, были великолепны, но не стоили того, чтобы остаться на отмелях, пренебрегая путешествием на яхте и доведением до белого каления надменного принца Мелиора. Ради вкуса мести Элегор, как и всякий истинный лоулендец, с готовностью пренебрег кратким любовным приключением.

Еще по пути на яхту принц и принцесса условились заняться составлением коллекции сразу, как только примут душ, чтобы избавиться от океанской соли, и переоденутся. Мелиор припомнил, что в гостиной у него найдется пустой шкаф, закрытый иллюзией сервиза, словно созданный для того, чтобы расположить на его широких полках ракушки.

Принцесса приводила себя в порядок недолго. Конечно, Элия, если хотела, могла, уподобившись брату Энтиору, часами сидеть перед зеркалом, поправляя мельчайшие складочки, выбирая подходящий цвет и фасон туфелек или колечко с камушком того же оттенка, что и наряд, но обычно богиня одевалась гораздо быстрее любой лоулендской красотки. Дело было не в расторопности прислуги или сноровке самой Элии, ей помогал подарок Звездного Тоннеля Межуровнья – диадема. Это украшение не только магически причесывало и убирало волосы, но и способно было застегивать крючочки, молнии, кнопки, пуговки, завязывать тесемки, скалывать брошки. Словом, все то, что портные всех миров во все времена умудрялись пришпандоривать даже на крохотный участок ткани, заставляя модниц и модников, а потом и их поклонников основательно помучиться с туалетом. Чудесная диадема избавляла хозяйку и от необходимости держать камеристку, и от нудной обязанности мучиться с одеждой самой, давая в придачу преимущество в скорости.

Поэтому Мелиору пришлось поторопиться. Он даже позволил себе такую вопиющую вульгарность, как одеться, воспользовавшись магией, а не помощью камердинера. Ничего не поделаешь, он катастрофически опаздывал! А все из-за того, что, увлекшись выбором шейного платка под стать нежно-кремовому кружеву рубашки и отделке короткого жилета, принц совершенно потерял счет времени!

Через полчаса брат, сестра и два пажа, осторожно придерживающих мешки с раковинами, были у порога гостиной. Мелиор, ослепительно улыбаясь сестре, лично распахнул дверь и пригласил ее войти первой. Улыбка медленно сползла с побледневшего лица принца, когда его взгляд оторвался от прекрасной фигуры Элии, переместившись на предметы интерьера комнаты. Исчезла не только улыбка, вся радость улетучилась из души принца вместе с жестоким крушением абсолютной уверенности в том, что он ловко отделался от герцога Лиенского, оставив его считать русалок и тритонов на отмелях.

– Привет! – словно и знать не знал о вероломстве и подлости Мелиора, лучезарно улыбнулся принцу Элегор, поднимаясь с углового дивана и с наслаждением разглядывая два бледно-розовых пятна на скулах – предательских свидетельств гнева бога. Герцог продолжал держать в руках великолепную раковину, которую рассматривал до появления в комнате Мелиора и Элии.

– О, герцог, здравствуйте! Хорошо повеселились? И вы тоже собирали ракушки? – оживилась принцесса и, не обращая внимания на оторопь брата, принялась забрасывать Элегора вопросами.

– Да, отлично развлекся! Ты была права, игры в догонялки с русалками очень увлекают! А ракушка – подарок одной из шести очаровательных хвостатых подружек, впечатленной моими талантами… к играм, – нахально улыбнулся Элегор и, не сдержавшись, злорадно покосился на принца. Принцесса была ему явственно рада, и нехорошие подозрения о вероломстве подруги оставили герцога.

– Раз у тебя тоже есть ракушка, нечего бездельничать! – весело скомандовала Элия. – Присоединяйся к нам и помоги расставить коллекцию!

Пажи тем временем аккуратно выложили содержимое обоих мешков на обеденный стол и удалились. Герцог окинул взглядом огромную кучу ракушек и тут же, вняв призыву принцессы, загорелся идеей нового развлечения. Уж чего-чего, а лени в Элегоре сроду не было ни миллиграмма. Юный бог охотно включился в работу. Чуть отошедший от ужасного разочарования и снова обретший способность к членораздельной речи Мелиор принялся высокомерно ворчать на добровольного помощника: «Нет, не ставь зеленую ракушку туда, это место для синей… подвинь розовую влево… зачем ты схватил эту витую, мы положим ее в последнюю очередь…»

И так далее, и тому подобное. К удивлению принца, ожидавшего, что герцог вспылит, нахамит и уберется из гостиной, Элегор только ухмылялся во весь рот и безропотно подчинялся приказам, впрочем, довольно разумным приказам, хоть и отданным в весьма безапелляционной форме. Кому, как не богу коллекционеров, было в совершенстве знакомо искусство компоновки новых собраний? Словом, принцу так и не удалось утолить свою досаду, поругавшись с назойливым герцогом.

Несмотря на бесконечные придирки Мелиора, а может, и благодаря им, не щадившим ни Элегора, ни Элии (правда, с сестрой принц обращался куда вежливее), коллекция была составлена довольно быстро. Как только основная работа была закончена, Элия категорично предложила, не дав Мелиору навести на ракушки последний лоск:

– Требую немедленно отметить сие эпохальное событие праздничным обедом, не дожидаясь моей голодной смерти и последующего воскрешения в качестве мстительного ненасытного призрака!

– Поддерживаю ваше высочество в благом начинании! – тут же чистосердечно воскликнул герцог, у которого игры в догонялки с русалками вызвали просто зверский аппетит.

Мелиор снисходительно кивнул в знак согласия и, подняв с подноса серебряный колокольчик, позвонил, приказывая подавать на стол.

Глава 6
Тайна троянской ракушки. Путь в Тарису

В процессе поглощения пищи – этот возвышенный ритуал всегда успокаивал Мелиора и настраивал его на умиротворенно-философский лад – у принца возникла новая гениальная идея счастливого расставания с неугомонным, настырным, нахальным, задиристым и мерзким герцогом Лиенским. Всесторонне обдумав ее, бог составил план и, не найдя в нем ощутимого изъяна, начал понемногу расслабляться.

– А куда мы направимся от Русалочьих отмелей? – жадно поинтересовался юноша у принцессы, когда первый голод был утолен и неистребимое любопытство заняло лидирующие позиции в списке приоритетов.

Элия, подняв бокал с золотистым вином, отлично дополняющим нежную рыбу под белым сливочным соусом, взглянула сквозь призму тонкого хрусталя на брата, переадресовывая вопрос более сведущему члену команды.

– Я думаю, герцог, для начала нам следует заглянуть в Тарису, – вполне доброжелательно промолвил Мелиор, недаром прозванный Лоулендским Пауком, приступая к реализации первого этапа коварного плана. – После Тарисы можно навестить Архипелаг Гиркамов – крылатых людей или Остров Провидцев…

– Звучит неплохо, про гиркамов и провидцев я слышала, а Тариса, кажется, торговый город-порт? – поинтересовалась Элия, подцепляя на вилку салат из креветок.

– Это крупный порт в Океане Миров. Один из торговых центров Вселенной. Туда стекается масса интересных вещей из нескольких десятков ближайших миров. Я мог бы поискать там достойные экспонаты для пополнения своей коллекции, а ты, милая, присмотреть симпатичные безделушки, в том числе и русалочьей работы. В Тарисе есть несколько магазинов, специализирующихся на украшениях в стиле амфибий. Кроме того, имеются недурные книжные лавки, да и еда, на мой взгляд, тоже неплоха. Город славится своими ресторанами, где всегда играет музыка, поют менестрели и барды. Содержатели считают, что это способствует улучшению пищеварения и привлекает клиентов.

– Я очарована! Какие милые люди! Хочу в Тарису! – радостно заявила принцесса, хлопнув в ладоши.

– Твое желание для меня закон, – проникновенно прошептал Мелиор, во взгляде которого при намеке, спрятанном в двусмысленном ответе, загорелся синий огонь, и поцеловал руку сестры.

Принцесса ответила ему лукавым взглядом. Все-таки ей, как богине любви, были приятны изысканные ухаживания изящного принца, тем более пока Мелиор не опускался до откровенно-пошлого домогательства, держа проявления своих чувств в рамках лоулендских приличий. Впрочем, рамки эти были весьма и весьма просторны.

– А когда мы будем в Тарисе? – встрял, грубо нарушая семейную идиллию, Элегор.

Принц повернулся к юноше, улыбнулся любезно, как голодный тигр, и ответил:

– При благоприятном попутном ветре, думаю, как раз к завтрашнему утру. Уверен, герцог, Тариса вам понравится.

При виде улыбочки Мелиора у юноши сложилось смутное впечатление, что принц чего-то недоговаривает, и недоговаривает чего-то важного. На самом деле Мелиор не солгал о Тарисе ни единым словом, он только «забыл» упомянуть о том, что великолепный порт в нескольких сотнях ближайших миров считается не только центром торговли, но и средоточием нелегального бизнеса, попросту говоря, контрабанды. Тысячи тонких ручейков, сотни речушек и полноводных рек, целые моря незаконных товаров стекались в Тарису под прикрытием вполне официальных коммерческих сделок.

Город-порт, в котором откормленные и задобренные многочисленными подношениями стражи порядка следили лишь за соблюдением видимости благопристойности, был настоящим раем для контрабандистов, и преступный элемент этого рода цвел в Тарисе махровым цветом. И в их интересах было соблюдать определенные правила игры, сделавшие из Тарисы не только свободную, но и вполне безопасную для всех заинтересованных лиц зону. Контрабандисты старались не использовать город для конфликтного выяснения отношений, приберегая силу оружия и магии для тех, кто нарушал теневые законы и баламутил воду, лишая «честных» людей и нелюдей дохода.

Принц Мелиор был весьма известен в определенных кругах города и пользовался там большим авторитетом как надежный партнер и крупный коллекционер, не только не жалеющий денег на стоящую вещь, но и мало заботящийся о способе ее доставки. Его силу уважали, молчание ценили, и никто не осмелился бы посягнуть на кошелек принца, а тем более жизнь. То же касалось и тех, кто пользовался его протекцией, но кое-кому принц покровительствовать не собирался, скорее наоборот.

Высокий и смуглый черноволосый мужчина в кожаных обтягивающих штанах, тонкой, изумрудного цвета рубашке, отделанной дорогим кружевом, склонился над подробной картой одного из участков Океана Миров. Потирая подбородок, он рассматривал нанесенные на нее метки – маленькие фигурки кораблей, искусно вырезанные из дерева и пришпиленные к кожаной поверхности. Двое в каюте почтительно молчали, ожидая вердикта капитана. Через некоторое время брюнет перестал хмурить смоляные брови и поднял голову. Холодные карие глаза с отблеском зелени скользнули по магам-наблюдателям.

– Свободны, – обронил мужчина.

Те поклонились и мгновенно исчезли из каюты: их дело доложить, а капитан пусть решает.

Брюнет тряхнул головой, густые черные, вьющиеся мягкими волнами волосы, связанные в хвост алой лентой, мягко толкнули его в спину. Мужчина вытащил из ножен, прикрепленных к широкому поясу с изумрудной пряжкой, кинжал с узким длинным клинком, задумчиво покрутил его в пальцах. В рукояти вспыхнули крупные изумруды, сверкнула превосходная сталь. Один из последних трофеев. Мужчина питал особую любовь к метательным кинжалам и стилетам за их стремительность и возможность преподнесения неожиданных сюрпризов противникам. Капитан любил сюрпризы, приятные для него. Но что сулит этот?

Брюнет открыл маленький ящичек и смахнул с карты все кораблики, кроме одного, вслушиваясь в свои ощущения. Предчувствие говорило, что эта авантюра принесет ему нечто потрясающее, и в то же время мужчина чуял… бурю. Да, именно бурю. Он, знавший Океан Миров как никто другой, не мыслящий жизни без скрипа палубы под ногами, без ветра, надувающего паруса, шума волн и яростных схваток с людьми ли иль со стихией, не мог подобрать более подходящего слова. Слишком мало пока ему было известно, но хватало того, что он увидел цель, достойную его внимания. Итак, корабль из великолепного синдарра, вяйзийский корабль. Даже если иной добычи не будет, само судно стоит хорошей охоты.

Брюнет поднял руку и мягким, едва уловимым движением кисти метнул кинжал в находящуюся у него за спиной мишень. Потом не спеша оглянулся, повел бровью. Как всегда, в яблочко. Хорошо. Он ненавидел промахиваться. И не промахивался уже очень давно. Капитан убрал кинжал в ножны, прошелся по роскошному ковру, устилавшему пол каюты, достал из бара бутылку темно-синего, почти черного стекла, откупорил ее щелчком пальцев и сделал долгий, вкусный глоток тягучего красного вина. Провел по выдавленной на печати у горлышка витиеватой метке, усмехнулся. «Лиенская ночь». Лиен. Лоуленд. Центр миров. Эта бутылка проделала немалый путь, прежде чем попасть к нему в руки. Не знак ли это: тот, кто знает, чего хочет, всегда добьется своего. Интересно, каково это – быть королем Вселенных? Быстрый стук в дверь отвлек мужчину от пространных размышлений.

– Да, – отрывисто бросил он.

– Капитан, там русалка, – позвал вахтенный.

– Иду.

Мужчина поставил бутылку на массивную крышку стола рядом с развернутой картой и вышел на палубу. Симпатичная русалка при виде него поднялась с перил, на которых сидела, помахивая босыми ногами, и кокетливо поправила светло-зеленые волосы, мокрыми прядями облепившие лицо и шею. Было видно, что красавица слегка запыхалась, наверное, очень спешила.

– Глубокой воды и попутного ветра, капитан Кэл, – вкрадчиво, почти чувственным голосом сказала девушка, поведя бедрами.

– И тебе того же. В чем дело, Леса? – Мужчина выгнул смоляную бровь, скрестив руки.

Длинные пальцы смуглыми тенями легли на изумрудную, переливчатую зелень рубашки. Капитан чуть склонил голову набок, и в ухе качнулась экзотичная серьга: гроздь превосходных рубинов в оплетке из серебра.

– Капитан, на Русалочьих отмелях я подарила ракушку радужного моллюска пассажиру с прекрасной яхты «Принцесса». – Девушка подошла поближе и нежно посмотрела в его карие глаза. – Снявшись с якоря, корабль взял курс на юго-запад. Воинов на нем нет, только хозяин, его женщина, пассажир, простые матросы и прислуга.

– Умница, Леса. – Мужчина резко кивнул, рубины в серебре мелодично звякнули. – Сколько я тебе должен?

Русалка вздохнула, прижав руку к обнаженной груди, нервно затеребила ожерелье, не зная, как подобрать нужные слова:

– Быть может, мы можем… Я могу… Вы…

– Этого, я думаю, хватит. – Не глядя, мужчина отстегнул от пояса и бросил Лесе плотно набитый мешочек с драгоценными камнями.

– Капитан! Капитан! – вновь воскликнула русалка, поймав мешочек, но даже не полюбовавшись его содержимым.

– Мало? – Мужчина, собравшийся было уходить, обернулся и с преувеличенным удивлением выгнул бровь.

– Ах, нет, – раздраженно тряхнула головой разочарованная и смущенная русалка и горячо добавила: – Капитан, умоляю, только не убивайте его! Не убивайте! Он такой… такой… – Девушка смущенно потупилась.

Мужчина хмыкнул и спросил не без интереса:

– Кого не убивать-то?

– Ну того, кому я отдала ракушку, Элегора. Он такой смешной и милый.

– Плыви, Леса, – устало усмехнулся капитан.

– Ну пожалуйста, не убивайте! – заканючила русалка.

– Прощай, Леса, глубокой воды, – отрезал мужчина и небрежно, словно подачку, бросил мимоходом: – Видно будет.

Русалка тяжко вздохнула и, кинув на капитана тоскливый прощальный взгляд, совсем не вязавшийся с ее обычным легкомысленным настроением, нырнула в океан. Еще до соприкосновения с водой стройные ножки девушки вновь изогнулись гибким длинным хвостом.

Вернувшись в каюту, мужчина пригубил вино, отсалютовав своему изображению в зеркале, и убрал бутылку в бар. Достал с полки шкафа, набитого вещами, на первый взгляд кажущимися смесью морских диковин и картографических приспособлений, небольшой ларец, инкрустированный жемчугом и перламутром. Открыв крышку нажатием на боковину, капитан извлек из недр ларца, выложенных мягким бархатом, крупный, с три мужских кулака, кристалл и радужную ракушку, точную копию той, что вручила Элегору в гроте предательница Леса. Прозрачный как слеза камень подвергся довольно странной огранке и обрел форму сплюснутой, кривой призмы на устойчивом основании. Одна из ее сторон была особенно велика. Приложив ракушку к боковине камня, капитан коснулся своим перстнем нескольких едва заметных символов, выгравированных на поверхности кристалла, повернул предмет большой стороной к себе, сел в кресло и принялся пристально вглядываться в прозрачные глубины камня. Прошло не более пары секунд.

– Поставь это сюда! Да не на эту полку, правее! – раздался из кристалла раздраженный, но оттого не менее мелодичный баритон.

Через мгновение появилось изображение. Капитан увидел обладателя голоса: до тошноты аристократичного, очень красивого светловолосого мужчину в рубашке, кружева которой стоили столько, сколько все содержимое капитанской каюты вместе взятое. Губы брезгливо кривились, а ледяные голубые глаза морозили взглядом молодого сероглазого брюнета. Тот ухмыльнулся, тряхнул непокорной шевелюрой и поставил ракушку на указанное место. Юноша был очень узок в кости и необыкновенно гибок. Видимо, присутствовала эльфийская кровь. Капитану он сразу напомнил гибкий лук работы Дивных.

– Мелиор, давай поместим переливчато-голубую рядом с витой синей? – предложил мелодичный женский голосок.

Капитан придвинул кресло ближе к кристаллу, чтобы не пропустить ни мига из чуда созерцания открывшейся ему красоты. Подобного он еще не встречал. Медовые волосы волнами ниспадали на точеные плечики, дивные серые глаза – манящие и одновременно гордые – говорили о необычайно чувственной женственности и силе. Высокие скулы и вскинутая голова подчеркивали своенравие женщины. Пухлые розовые губы были изогнуты в легкой улыбке. В такт дыханию чуть вздымалась в глубоком вырезе платья полная грудь.

Капитан сглотнул. Решение было принято. Изящная красавица яхта со множеством дорогих безделушек должна принадлежать ему. А что касается пассажиров… Следя за их разговором, мужчина выяснил личности предполагаемой добычи. Блондинчик Мелиор – принц Лоуленда, владелец судна. Забавно. Возможно, титул спасет его изнеженную шкурку… за очень хороший выкуп, разумеется. Элия, принцесса Лоуленда, дивная богиня любви, за один поцелуй которой многие мужчины готовы были заплатить не то что состоянием или жизнью, но и вечной душой. Капитан мечтательно улыбнулся. Такая женщина стоит дорогого. Она стоит не только того, чтобы ее покорить, но и быть покоренным ею. Юный Элегор – герцог Лиена, чудесного места с чудным вином. Восхитительно! Что ж, пусть живет, как и просила малышка Леса.

Капитан принялся обдумывать подробности планируемого нападения, наблюдая за обедом пассажиров яхты. Кажется, они не все ладили между собой. «Собираются в Тарису. Отлично. Пусть плывут. Возможно, прикупят там для меня что-нибудь интересное», – милостиво дозволил пират, уже считая все содержимое судна своей потенциальной собственностью, и мысленно передвинул время атаки.

– Твое желание для меня закон, – многозначительно промурлыкал Мелиор, целуя руку принцессы.

«Ах ты, сукин сын, – скрипнул зубами разозлившийся капитан. Блондинчик, донимавший герцога Лиена глупыми придирками и откровенно ухаживающий за прелестной женщиной, на которую положил глаз пират, нравился ему все меньше и меньше. – Не убью, но покалечу», – решил мужчина.

Утро еще не вступило полностью в свои права, а Элегор уже вскочил на ноги и весь извелся, изнывая от нетерпеливого желания поскорее увидеть Тарису.

Юноша всегда был жутким непоседой. Жажда новых впечатлений и потрясающих приключений пьянила его сильнее самого крепкого лиенского вина (к которому хозяин Лиена был весьма толерантен), заставляя порой (часто, к сожалению) совершать необдуманные поступки. Буйную душу в бренном теле герцога удерживала от перехода в другую инкарнацию лишь феноменальная живучесть божественного организма и удача, покровительствующая безрассудному юнцу.

Наконец, к восторгу Элегора, подтверждая обещание Мелиора, на горизонте показалась Тариса. Над кораблем взвился флаг королевской семьи Лоуленда: пурпур и белизна роз на серебре.

Суда, принадлежащие членам королевской семьи Мира Узла, Привилегия Крови освобождала от таможенного досмотра и обыска во всех портах Океана Миров, заключивших соглашение с Лоулендом. Этой поблажкой весьма выгодно пользовались все дети Лимбера, многие их которых не всегда стояли по нужную сторону закона.

Привилегия Крови очень нравилась и принцу Мелиору, особенно тогда, когда в каком-нибудь порту начинался переполох и повальный обыск всех судов в связи с кражей какой-нибудь ценности или побегом особо опасного преступника. Пока стражи порядка тщательно выполняли свой работу, принц любовался очередным шедевром, пополнившим его великолепную коллекцию. Ну в самом деле, к чему столь бурное возмущение, не все же экспонаты можно приобрести легальным путем! Иногда владелец милой сердцу принца вещицы, самой судьбой предназначенной для коллекции, начинал противиться воле судьбы, то есть его высочества, и ни в какую не соглашался продавать или обменивать собственность. Вот тогда-то Мелиору и приходилось двигаться обходным путем, чтобы заполучить желанный предмет.

Когда выспавшаяся Элия присоединилась к Элегору в его вахтенном бдении, то увидела кипящий своей жизнью порт, лишь немногим уступавший размерами Лоулендскому. Крепкие кирпичные и каменные здания складов, приткнувшиеся прямо на портовой площади торговые ряды, которые спускались к улицам, разбегавшимся в город как артерии от сердца, заполняли люди и нелюди, многоголосый народ Тарисы и ее гости.

Для города и страны, живущих морской торговлей, порт действительно был сердцем. Он не считался особенно красивым местом, вроде эльфийских Благословенных Берегов, где каждый склад или барак мог бы потягаться с людским храмом, но обладал своеобразным жизненным очарованием. Портовый гомон долетал до путешественников через водную гладь.