Текст книги "Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник)"

10—21 сентября
Наташа

Мы дружим с первого класса. Я не умею кататься на велосипеде, и у меня нет парня. Нинка не умеет вязать крючком, и у нее нет парня. Настя не умеет краситься, и у нее тоже нет парня. Мне кажется, мы отлично дополняем друг друга.

Нинка верит гороскопам больше, чем самой себе. А еще – она верит Сэму из Лондона, с которым познакомилась на фейсбуке в пятидесятый день весны. Он обещает закончить колледж, приехать за ней в Москву и увезти к себе в далекий и романтично-холодный Лондон.

Нинка говорит, что Сэм идеальный. Пообщавшись с ним в скайпе месяц, Нинка забыла о языковом барьере, которым так пугала Надежда Владимировна. Английские слова и выражения вырывались так легко и свободно, будто Нинка с детства жила среди англичан.

Первое время Нинка почти не спала, а если и удавалось задремать – то снился ей исключительно Сэм: обаятельный, смешной и милый – похожий на принца Гарри. Он говорил ей что-то на своем родном языке, а она отвечала. Нина ловила себя на мысли, что начинает думать на английском.

На уроках геометрии Нинка витала в облаках и придумывала ему письма. Подбирала яркие выражения и начинала дико волноваться, если выяснялось, что в толстенном словаре Орловой отсутствует перевод нужного русского слова.

В своих мечтах она заходила так далеко, что начинала даже представлять себе их общий дом в пригороде Лондона, садовых гномов в красных колпаках, сидящих у забора, розовых фламинго – там же, барбекю по выходным, празднование Рождества в конце декабря.

Нина и Сэм до сих пор общаются каждый день.

С Настей не так все просто. Она не может забыть Алишера, окна которого выходят на детскую площадку на Королева, где мы с подругами отдыхаем после уроков. Когда-то давно, в прошлом году, они встречались. Недолго. Недели три, наверное, или даже меньше. Алишер бросил ее, так ничего не объяснив. Он просто перестал отвечать на ее звонки и внес в «черный список» «Вконтакте». Иногда Настя заходит на его страницу от меня или от Нинки и чуть не плачет, глядя на его новые фотографии. Она хочет просто увидеть его и спросить, почему он так поступил.

Настя говорила, что Алишер ей не нравился. Просто ее к нему что-то тянуло, а что именно – объяснить не могла.

Другие говорили, что они не пара, и у Алишера уже давно есть невеста, которую ему нашли родители, и через несколько лет они обязательно поженятся.

Тем не менее за лето Настя похорошела, а за август еще и загорела – отдыхала в Болгарии. Правильно пишут в ванильных группах – чем хуже у тебя на душе, тем шикарнее нужно выглядеть. Никому нельзя говорить, что тебе плохо. Нельзя давать повода для радости.

– Грустно. Только успеешь привыкнуть к людям, а они уже уезжают, – рассказывала Настя про отдых.

– Хочу тебя еще больше расстроить, – начала я. – Люди иногда еще умирают.

– Ну не в таком же возврасте… – пыталась возразить Настя.

– И в таком тоже, – улыбнулась я.

– Какая ты сегодня добрая, – мрачно отозвалась Нинка. – Не слушай ее, она просто на диете.

– Садиться желательно по одному! – строго сказала Нина Васильевна, открывая дверь класса. Несмотря на первый день учебы, три «немки» решили устроить нашему классу внеочередную проверочную работу.

– Все слышали? – спросила Елена Петровна.

– А мои здесь? – в дверях появилась Надежда Владимировна с классным журналом в руке. – Вы здесь? – еще раз спросила она, щурясь на класс.

– Здесь… – унылые голоса с задней парты.

– Ну, тогда я спокойна, – улыбнулась она и вышла за дверь, а через секунду вернулась и добавила: – Проверять буду я. Две ошибки – тройка.

И снова по классу пронесся недовольный и местами злобный стон. Орлову боялись практически все школьники, начиная с третьего и заканчивая одиннадцатым классом.

– Начнем, пожалуй… – Елена Петровна включила древний магнитофон и пихнула в него не менее древнюю кассету с записью какой-то истории на немецком языке.

– Увижу, кто списывает – сразу отнимаю работу! – стращала Нина Васильевна.

– Контрольная на два урока, на перемене можете выходить, – продолжала Елена Петровна. – По од-но-му!

– И работы нам сдавать! – почти крикнула Нина Васильевна.

Настя сидела, подпирая руками щеки. Прижавшись к теплой стене, я быстро записывала рассказ, доносившийся из никудышных динамиков старого магнитофона. Нина Васильевна тем временем села за последнюю парту, чтобы оттуда наблюдать за порядком в классе.

– Нина Васильевна, – Коля стоял рядом, держа в руках двойной тетрадный листок. Она недоверчиво посмотрела на него снизу вверх. Коля молча уселся рядом на деревянную лавку и только теперь спросил: – Можно с вами рядом сесть?

– Ну, сиди, что ли… – равнодушно ответила Нина Васильевна. – Только не урони меня, когда вставать будешь.

– Как можно! – возмутился Колян, делая вид, что записывает что-то на своем листке.

Как «немки» ни старались следить за тишиной и дисциплиной, в классе было шумно, да еще и Калганов на задней парте все время бубнил, а Нина Васильевна – неохотно его поругивала.

– Еще одно слово! – не выдержала она. – И ты полетишь прямо туда! – взмах рукой в сторону окна. Коля сглотнул и замолчал, а Нина Васильевна пересела за учительский стол.

Я тихо смеялась за своей партой, а Нинка была серьезна как никогда. Одним глазом она внимательно следила за учителями, ни на минуту не упуская их из виду, а другим глазом – смотрела на аккуратный текст, что написала я. Пока училки шептались у доски, Нинка быстро скатывала у меня контрольную.

– Наташа, не консультируй там никого! – прикрикнула Елена Петровна. В этот момент Калганов встал из-за парты и стал открыто перемещаться по классу: сначала он прошел вдоль среднего ряда к столу Нины Васильевны, подошел к Елене Петровне и что-то спросил у нее, сказал пару слов неожиданно появившейся Орловой – та рассмеялась, и он, веселый и улыбчивый, пошел назад и сел за мной.

– Наташ, положи, пожалуйста, листочек поближе к центру… – вежливо попросил Коля.

Мне было не жалко. Она подвинула листок на середину, а села ближе к стенке.

– Данке шон, – поблагодарил он, а спустя десять минут, закончив списывать, решил снова переместиться в другой конец класса. На этот раз к Леше на первую парту.

– Калганов! – крикнула Нина Васильевна. – Сколько можно ходить по классу! Урок идет! – подошла к нему и внимательно посмотрела в листок. – Бить буду! – продолжала она. – И, возможно, ногами!

Класс дружно загоготал.

– Не читаете… – грустно вздыхала Нина Васильевна. – Классики русской не знаете.

– А можно выйти? – как ни в чем не бывало спросил Коля.

– А что ты на перемене делал? – строго спросила Елена Петровна.

– Ничего, – пожал плечами.

– Деловые все… – тоскливым голосом произнесла Нина Васильевна. – Кушать, пить, писать…

– Именно, – ухмыльнулся Мишка. – Я пойду?

– Эх, Нина Васильевна, а вы все грустите из-за выпускников. Вот вам – достойная смена Шмелеву растет!

* * *

На крыльце школы резвились малолетки из начальной школы. То ли у них тоже уроки закончились, то ли группа продленного дня гуляла перед обедом. Нинка хмурилась и равнодушно глядела по сторонам, я же нервно теребила пластырь на левой ладони, прикрывавший мою зеленую ссадину.

– Ты видишь его? – недовольно спросила она, пытаясь найти глазами Игоря.

– Нет, – еще более недовольно ответила я. – Его здесь нет. Наверное, мы его прозевали, и он уже в мужской раздевалке. Поздно мы вышли…

– А вот ни фига не поздно! – Нинка решительно потянула меня в сторону спортивной площадки, с которой двухметровыми шагами уверенно шел Игорь. – Смотри! Вот он идет. Пошли скорее!

– Может, это не он? – пронудила я и посмотрела на Нинку умоляющими глазами, будто не хотела уже идти знакомиться с парнем своей мечты.

– Ну, как же не он?! Конечно же, это Игорь, и он сейчас один. Самый подходящий момент!

Игорь шел по направлению к школе со стороны гаражей. Нинка снова вцепилась мне в руку и потащила навстречу ему.

– Может, не надо? – упиралась я.

– Не тормози, а то упустим момент! Идем скорее, – не унималась Нинка и тащила меня дальше. – Смотри, он нас уже заметил.

– Тебе кажется… Нин, может… может, я сама с ним познакомлюсь?

– Хорошо, – внезапно согласилась Нинка, отпустив мою руку. – Давай договоримся так. Пока ты с ним не познакомишься, я с тобой не разговариваю, не здороваюсь. И «Вконтакте» мне тоже не пиши! И на эсэмэски твои я отвечать не буду. До тех пор, пока ты этого не сделаешь. Ты меня поняла? Или ты берешь себя в руки, и я тебя с ним знакомлю, или – ты все делаешь сама.

– Ладно, знакомь, – сдалась я.

– Пойдем.

Игорь был в нескольких метрах от нас. Остановился и вопросительно посмотрел.

– Приветик, Игорь! – широко улыбнулась Нинка.

– Привет! – с удивленным смущением ответил он. – Как дела?

– У меня отлично, – сказала она. – Это моя подруга Наташа, познакомьтесь, – выпалила Нина и повернулась, чтобы уйти.

– А ты куда? – вдруг спросил Игорь, не глядя на меня.

– А мне к математичке нужно подойти, договориться кое о чем.

– Привет… – промямлила я.

– Привет… – без эмоций ответил Игорь.

– Как дела?

– Дела нормально.

– Какой у вас урок?

– Никакой… – пожал плечами Игорь. – Физра, только я форму забыл.

Я стояла рядом с ним, нерешительно пытаясь смотреть в глаза. Разговор не клеился, неловкие моменты, хуже не придумаешь. В такой ситуации я была впервые и совершенно не знала, как себя вести и что говорить.

– Ну, ладно, пока… Я пойду.

– Пока… – логично ответил он. Я знала, что именно так он и ответит.

У школьного крыльца шустро носились ученики младших классов из продленки. Игорь, он такой классный, такой красивый и милый, а я вела себя как дура, двух слов связать не могла. Теперь уверена – я влюбилась. А он – даже номера телефона не попросил, но это и неудивительно.

– Наташ! – крикнула Нинка, когда я появилась на первом этаже. – Ты куда? Вы так быстро поговорили?

– Да, – натянула улыбку. – Все хорошо.

– Да? А о чем вы говорили?

– Да ни о чем. Просто поболтали, и я ушла.

– Как ни о чем? – искренне удивилась Нина. – И почему ты ушла? Он взял у тебя номер мобилы?

– Нет, не взял.

– Бли-и-ин, – измученно протянула Нинка, падая в кресло в школьной раздевалке. – И ты говоришь, что все хорошо?

– Он такой классный, я просто не могу…

– Ну, ничего, – взбодрилась Нинка. – Времени много. Если сейчас немного облажалась, то еще успеешь наверстать упущенное. Я тоже поначалу так Сэма стеснялась, весь инглиш из головы куда-то вылетел, а потом ничего – разговорились. Не волнуйся, все у вас будет хорошо.

Но я-то думала иначе. Ничего хорошо не будет.

Познакомилась. А дальше-то что делать? Взамен одной проблемы появилась другая.

* * *

Сашке недавно исполнилось пять. На семейных праздниках она похожа на большую фарфоровую куклу из Детского мира.

Загляденье для гостей. Ужас – для воспитателей детского сада.

Утром ее приводят туда родители, а я иногда забираю.

Когда я пришла, Сашка сидела грустная на скамейке у шкафчика и задумчиво рассматривала свои ноги. Какой-то худой парень застегнул кофту младшему брату, взял за руку и направился к выходу. Серый капюшон толстовки торчал над воротником его куртки.

– Привет! – сказал мелкий, проходя мимо меня и трогая за колено.

– Пойдем уже, – тянул его за руку старший. – Опоздаем.

Сашка потянулась ладонями до колен и вздохнула.

– Кто тебя обидел? – спросила, садясь рядом.

– Никто, – еще один горький вздох.

– Тогда надевай куртку и пойдем, – стараюсь быть хорошей старшей сестрой.

– Наташ, почему так?

– Что почему? – не поняла я.

– Мама заплела мне утром самую крутую косу, одела в мое любимое платье, – рассказывала Сашка. – Я даже новые белые колготки сама надела. Красивые, правда?

– Ну, – киваю. – Все так. А в чем проблема?

– Он сегодня не пришел.

– Кто не пришел?

– Максим…

– Аа, вот оно что. Не грусти, придет завтра. Так часто бывает, Саш. Ты надеваешь красивые колготки, а он не приходит. – Я стараюсь говорить с ней, как со взрослой. – Но это не повод для грусти.

Когда мы вышли за ворота детского сада, Сашка моментально забыла о своей печали.

– У Катьки новая Барби, – сообщила она.

– Еще одна? – усмехнулась Наташа. – Барби-Русалка? Или, может, Барби – Баба-яга?

– Барби-Фея, – гордо ответила Сашка. – У нее есть волшебная палочка и птичка.

– А птичка зачем?

– Не знаю. Она кричит, когда ее бросаешь.

– Неудивительно. Если я тебя подброшу и не буду ловить, ты тоже завопишь, а потом еще и маме наябедничаешь.

Сашка уже не слушала меня – теперь ее привлекла надпись на кирпичной стене.

– Наташ, а что это за буква? На столик похожа…

– Это буква «пэ».

– М-м… А вон та, через одну, какая? Похожа на перевернутый стульчик…

– А это «че».

– Наташ, а что это за слово вообще?

– Это слово «почта», – отвечала я, начиная терять терпение, однако это было только начало нашей ежедневной программы.

Сашка проявляла интерес ко всем встречным надписям, неизвестным явлениям и предметам. Таким образом, чтобы забрать сестру из детского сада, мне требовалось два с лишним часа.

На двери подъезда сестра заметила небольшое объявление.

– Ой… какая интересная буква… – восторженно протянула Сашка, пока я набирала код домофона.

– Какая?

– Посмотри. Когда ты приходишь домой поздно, папа похож на эту букву. Он ставит руки в боки… Как называется эта буква?

– А-а… – догадалась я. – Это буква «фэ». Проходи уже давай.

Сашка понимающе кивнула и прошла в подъезд.

Ваня

Эля не похожа на тусовщицу, всеобщую любимицу, самую популярную девчонку школы. В друзьях у нее ходили в основном парни, одноклассники, а подруга была только одна.

В друзьях – не больше пятидесяти человек. Последний раз она загружала фотки еще в прошлом году. Последний раз заходила на страницу неделю назад, с мобильного телефона.

Каждый день на большой перемене мы встречались в столовой, покупали себе горячие пирожки и садились за первый столик у окна.

Нас часто видели вместе, ведь мы почти не расставались, даже после школы. Вместе гуляли по первому этажу, вместе ходили завтракать, вместе возвращались домой после уроков.

Вечерами вместе выгуливали своих собак у школы. Мы сидели на желтом лабиринте в школьном дворе, а наши собаки носились по футбольному полю, отнимая друг у друга толстую обкусанную палку.

– Ничего, что я сегодня при всех запрыгнула тебе на шею? – спросила она, снова кидая палку собакам.

– Мне понравилось.

– Правда?

– Конечно. Это было здорово.

– О нас уже вся школа знает.

– Мне все равно, пусть говорят.

– Этот прыжок… я увидела его, когда мне было лет девять или десять. Я тогда перешла в пятый класс. Шла по коридору и увидела страшеклассников. Девочка увидела парня, обрадовалась, побежала к нему, подпрыгнула, обняла ногами, и он закружил ее по коридору. Они были такими счастливыми. С тех пор у меня появилась мечта. Я дала себе обещание, что когда вырасту, обязательно повторю этот прыжок на шею.

– Получается, твоя мечта сегодня сбылась. Надеюсь, это была не единственная твоя мечта?

– Не единственная.

– Какие еще есть?

– Я думаю исполнить ее завтра, – хитро улыбнулась Эля.

– После уроков?

– Нет, – смеялась она. – Вместо седьмого урока.

* * *

Когда детские крики на первом этаже стихли и прозвенел звонок на урок, мы с Элей спрятались между вешалок с куртками и сумками.

– Погода супер, – сказала она. – Пойдем на ВДНХ.

Так мы сбежали с седьмого урока и пошли гулять.

– Сегодня сбудется моя вторая мечта, – говорила Эля, держа меня за руку, когда мы уже шли по ВДНХ. – Чувствуешь запах?

– Нет, а что?

Было просто тепло и солнечно. Никаких особых запахов я не заметил. Эля села на бортик фонтана Дружбы народов, я сел рядом.

– Это пахнет сладкой ватой.

– Как это связано с твоей мечтой?

– Никак, – ответила она, пробуя рукой воду. – Просто сказала.

– Как вода?

– Нормальная.

– Купаться уже холодно.

Эля встала на бортик, вынула из кармана телефон и передала мне, сняла часы и плетеный браслет с руки. Пихнула мне в руки свой пиджак и скинула туфли, оставшись в одном, все еще летнем платье в мелких цветах.

– Слабак, – улыбнулась она и спустилась в воду. – Иди сюда! Чего ты там сидишь?! Здесь же здорово! И совсем не холодно.

Я неохотно подвернул джинсы, снял кеды и пошел за ней в воду. Она стояла под мощными струями воды и невозмутимо улыбалась, глядя на меня. Вода была почти ледяной, но Элю, казалось, это не волновало. Поравнявшись, мы молча стали целоваться.

– Пойдем ко мне? – сказала она чуть позже.

– Лучше ко мне, – ответил я.

* * *

– Где ты научилась так петь? – спросил я, когда мы стояли на балконе. Эля курила. Сигарета, как и банка коктейля, была ей к лицу. Такой вот парадокс. Эле было к лицу все неправильное, вредное и – в какой-то степени – для многих запретное.

– Нигде не училась, – ответила она.

– Что, даже в музыкалку не ходила?

– Нет, – улыбнулась она. – Сама научилась. Покупала диски Рианны, Бейонсе и просто повторяла за ними. Так и научилась.

– А я на виолончели играл, – смеялся я. – Целых пять лет. Это было нечто. Мне нужно было заниматься по часу каждый день. Я приходил из школы, ставил таймер на мобильном и играл. Ровно час. По звонку я резко заканчивал тренировку, пихал виолончель в угол и бежал на улицу к парням.

– Сейчас играешь?

– Ни разу не играл. С тех пор как закончил музыкалку.

– А ты забавный.

– Да, я такой.

Эля смотрела вниз – на детскую площаку, гаражи и небольшое футбольное поле рядом. Несколько парней лениво гоняли мяч в сумерках, на площадке сидели два человека – то ли две девчонки, то ли две старушки? – с десятого этажа неважно видно.

– Как думаешь, это девчонки там сидят или бабки?

– Нашел что спросить, – ухмыльнулась Эля и, затушив сигарету, поцеловала меня горьким никотиновым поцелуем. Ни капли нежности. – Это девчонки.

– Я так и знал.

– Я часто их тут вижу, но живут они не здесь. Про блондинку ничего не могу сказать, но брюнетка крутая. У нее татуировка на предплечье.

– Какая?

– Это надпись.

– Какой-нибудь галимый иероглиф?

– Нет.

– А что же?

– Jedem das seine.

– Это на немецком. Необычно. Как переводится?

– Каждому свое, – ответила Эля. – Я накоплю денег и тоже сделаю себе тату, только еще не знаю, что именно.

– Тебе подойдет любая.

– Перестань уже во всем со мной соглашаться! – рассмеялась Элька и добавила шутливо: – Бесишь. Может, я бы больше обрадовалась, если бы ты начал меня отговаривать. Я ведь все равно сделаю по-своему, но мне было бы приятно, что тебе не все равно. Для девушки это иногда очень важно – знать, что парню не все равно.

– Ты думаешь, что мне все равно?

– Да, Вань. Ты хороший парень, но я сама с тобой познакомилась, сама села рядом с тобой за парту, сама позвала тебя гулять, первая добавила тебя в друзья, первая тебя поцеловала. Ты не сопротивляешься, но и не делаешь ничего. Ладно, мне домой пора, а ты подумай об этом.

Эля ушла. Стоя на балконе, я видел, как она вышла из подъезда и быстро пошла к своему дому. Она всегда быстро ходит, будто боится чего-то не успеть или куда-то опоздать.

Эля не вписывалась в стереотипы. Она все сделала сама, а я даже не успел заметить, как запал на нее. Точнее, я запал на нее еще раньше – когда услышал, как она пела в школе.

Не имеет значения, кто первый проявил инициативу, если ты встречаешь того самого человека, если твоя симпатия взаимна.

Тогда все получается легко и понятно, как у нас с Элькой.

Когда девчонки ушли с детской площадки, я взял балон зеленой краски и вышел на улицу. В сумерках добрался до старой котельной и написал три самых главных слова:

«Элька, я тебя люблю!»

Буквы получились кривыми, будто я писал левой рукой. Эту котельную хорошо видно из окна Элькиной комнаты на четвертом этаже, где только что зажегся свет.

Спустя десять часов и пять минут я снова вышел на улицу и отправил ей сообщение, чтобы выглянула в окно. Через минуту штора была сдернута, и в окне появилась недовольная Эля. Ее лицо медленно меняло выражение.

Она беззвучно смеялась в окне, а я довольно разводил руками на детской площадке.

22—30 сентября
Наташа

– Наташ, он сейчас один, подойди к нему, – шипела над ухом Нинка, когда мы собирались идти домой. Легко сказать «подойди»! – Чего ты так волнуешься?

– Не знаю… – отмахнулась я.

– Да подойди ты! – начинала злиться Нинка. – Он так на тебя смотрит!

Я нерешительно посмотрела в его сторону и слабо улыбнулась, боясь представить, как это выглядело со стороны. Даже улыбнуться нормально – и то не получается.

– Я подожду немного Настю, а ты иди, – сказала я, решив сменить тему.

– Ну, как хочешь, – ответила Нина и пошла к выходу. – До завтра. Пойду домой, сразу напишу Сэмику, – мечтательно приговаривала она, скрываясь за дверями школы. Не прошло и секунды, как Игорь сорвался с места и выбежал на улицу.

Я пошла за ним. Вышла на школьное крыльцо, спустилась по лестнице и, обернувшись на секунду, заметила Нинку и Игоря. Она громко смеялась, а он рассказывал ей о чем-то с явным интересом. Я неуверенно направилась к ним.

– Привет! – сказала я, поднявшись вверх на пять ступенек.

– Привет… – точно так же, как и вчера, ответил Игорь.

– Не стесняйся, Наташ, – сказала Нинка, улыбаясь, а потом добавила, обращаясь к Игорю: – А ты кого-то ждешь?

– Я вообще тебя ждал, – как-то спокойно и естественно ответил Игорь.

– Меня? – удивилась Нинка, а мне все стало запредельно ясно.

Он ждал Нинку. Это было предсказуемо. Сама виновата. Знала ведь, что парни сразу на нее ведутся. Все, теперь поздно.

Я развернулась и молча пошла домой, не прощаясь. На полпути меня догнала запыхавшаяся Нинка и схватила за руку.

– Чего тебе?

– Ну, Наташ, не расстраивайся ты так… – начала нудить Нинка. – Он просто прикольнулся… Он друга своего ждал… – Нинка отчаянно пыталась найти оправдание себе и Игорю.

– Так не прикалываются. Ему просто нравишься ты, а не я.

– Наташ, не говори глупости. Я зайду к тебе вечером, и мы поговорим. Заодно сообщения на фейсбуке проверю.

– Посмотрим.

– Наташ, не разговаривай со мной так! Я не хочу портить с тобой отношения, и я знаю, почему ты так делаешь. Я тут ни при чем. Если хочешь, вообще не буду с ним общаться. Даже здороваться не буду.

– О чем ты?

– Надо же быть немного понапористей, ты должна дать ему понять, что он тебе нравится. Ну я не знаю. Просто подойти к нему, когда он будет один, и попроси номер мобилы. Неужели это так трудно? Поболтай с ним. Я не понимаю, чего ты так заморачиваешься? Я тебя вообще не узнаю. Чего ты ноешь из-за какого-то парня? Иди, поешь и успокойся.

Я закатила глаза, вздохнула и ушла, не прощаясь. Я шла к остановке трамвая и тихо ненавидела – и Нинку, и себя. Себя даже больше. Вообще я себя люблю, но в эти минуты я готова была биться головой о стену. Неуверенная, робкая, нерешительная. Я начинала страшно тормозить, стоило только Игорю появиться на горизонте.

Обычно парни сами знакомились со мной, добивались меня, носили на руках, дарили конфеты и выигрывали для меня плюшевых медведей на ВДНХ, а я принимала все как должное, воротила нос и поправляла воображаемую корону на голове.

Я была крутой с ними. Сама от себя кайфовала. Общительная, стебная, остроумная, самая красивая и обаятельная – со всеми, к кому я равнодушна.

Но появился Игорь и спутал мне все карты, сделал беспомощной, беззащитной, неумелой и жалкой в собственных глазах, а для меня это было самым ужасным, что я могла себе вообразить.

Перестать любить себя, верить в себя – это самая большая ошибка, которую может сделать девушка. Неважно, сколько ей лет. Пять, пятнадцать, двадцать пять или больше.

Я села на свободное место. Выходить через три остановки. Два раза в неделю я хожу в тренажерный зал – бегать по беговой дорожке и качать пресс до тошноты. Надеюсь, это отвлечет меня сегодня от бесконечных мыслей об Игоре и Нинке.

Плеер я сегодня забыла дома, поэтому снова подслушивала чужие разговоры. За моей спиной сидели две девушки, намного старше меня. Наверное, им за двадцать. Не могу представить себя старше двадцати. Какая скучная у них жизнь, наверное. Мне жалко их.

– …Слышала, Зайцев свою недавно бросил?

– Откуда знаешь?

– Я с ним общалась в прошлую пятницу.

– Такая красивая пара. А чего расстались?

– Хм… ты знаешь вообще, что он ей сказал?

– Ну?

– Это очень сложно – позволять себя любить.

– Вот урод.

– И не говори. Девушка не нашлась чем ответить.

– Да я бы тоже не нашла…

Это было как раз то, что и нужно было мне услышать. Двери открылись, я вышла наружу. Перешла дорогу, дошла до метро, перешла на другую сторону проспекта Мира и медленно поплелась мимо церкви в сторону Ракетного бульвара.

…А ну, встала, побежала!.. Нет, сначала размяться… Так-так, вон тот молодой человек, да, он ничего. А ну-ка подними глаза! Быстро улыбнулась, волосы распустила, нет, волосы лучше так оставь. Грудь вперед, живот в себя, как хорошо, что живота-то нет. Глаза… Самое главное глаза! Глаза должны быть счастливыми!.. Люди добрые, одолжите счастья сантиметр, ну очень надо!.. Ну, пожалуйста. Ага, сейчас тот парень отдаст. Эх, нет, побоялся, что его полотенце заберу… Так, фиг с ним, не то… Так-так, а вон тот? Что говоришь? Пошла?.. Куда пошла?! Я тебе сейчас пойду, я тебе сейчас так пойду! А ну два километра всего пробежала, дальше-дальше беги, быстрее! Зачем? Как это зачем? Попу классную хочешь? А ножки? Ножки-то вон какие!..

Ладно, отдохни, хорошо, кошечка, побольше пластики, побольше… Ну что ты, дурочка, все хнычешь? Вон какая, ух! Еще пятьдесят таких найдем, успокойся. Не хочешь? Ну ничего, пригодятся. Так, улыбочку не забываем! Надо же на ком-то тренироваться.

Так, деточка, ноги в руки и вперед! Навстречу страшному, неизвестному, но точно хорошему!

В раздевалке толпилось несколько полуголых девушек. Они медленно сушили волосы, красили ресницы у зеркала и тихо переговаривались о чем-то своем.

– Такая темная… Интересно, каким автозагаром она пользуется?

– Такой естественный.

– Как будто натуральный.

– Спроси, Лик.

– Почему сразу я?

– Ну, тогда ты, Ник, интересно же.

– Да ну вас на фиг. Сама возьми, да спроси.

Я переоделась, вышла из раздевалки, отдала ключ и вызвала лифт. Недорогой спортклуб, куда я хожу с весны, находится на восьмом этаже бизнес-центра в конце Ракетного бульвара. Полукруглая башня в двадцать этажей – невнятного желто-зеленого цвета.

До сих пор не могу привыкнуть к лифтам. Их четыре. Каждый обозначен буквой – А, В, С, D. Чтобы подняться или спуститься на нужный этаж, нужно набрать его номер на цифровой панели, и тогда экран покажет букву – в этот лифт и нужно будет зайти.

Обычно я выбираю этаж и забываю посмотреть, в какой лифт заходить, но не сегодня. Нужный лифт приехал забитым почти под завязку. Я с трудом втиснулась в толпу молоденьких менеджеров с бейджиками из соседних офисов.

– А куда делась Вика? – спросила с оранжевым шнурком на шее.

– Ушла, – пожала плечами другая.

– Куда она ушла?

– Или кушать, или писать.

Лифт опустился на три этажа и снова открыл свои двери. На пятом этаже стоял парень с рюкзаком на одном плече. Он выглядел то ли очень усталым, то ли недовольным. Места в лифте не осталось.

– Не сегодня, – сказала я и громко рассмеялась, не сдержавшись.

Двери закрылись, лифт тронулся.

– Не обижайтесь! – крикнула я как бы вслед, все еще продолжая ржать.

На первом этаже я дошла до турникета и стала искать свой электронный пропуск. Неужели потеряла? Я копалась в сумке больше минуты.

– Проходи, – раздался писк, и на турникете загорелась зеленая стрелочка. Парень с пятого этажа прошел рядом и быстро скрылся за стеклянными дверями бизнес-центра.

Я прошла через турникет, поправила сумку и вышла на улицу. Хотелось заткнуть уши и забыться в родном плейлисте.

Парень тем временем стоял рядом с щитовой, где у железной лестницы был пристегнут его велосипед. Он будто что-то искал в карманах, а велосипед был той же модели, с которого я упала недавно.

Хотя зеленое пятно уже заметно посветлено, и ссадины больше не кровоточили, большим пальцем все еще трудно было шевелить.