Текст книги "Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики"

Семейной системой называется сообщество людей, объединенных родственными и супружескими связями и отношениями. У каждого человека есть свое место в семейной системе, своя очередность появления в ней и свои связи с остальными членами.

В каждой семейной системе существует то, что отличает ее от других:

• собственные правила и порядки;

• иерархия между членами системы;

• внутренние границы между подсистемами – детскими, родительскими, супружескими, а также разными семьями внутри одной системы;

• внешние границы между разными семейными сист• емами;

история и семейные мифы.

На поддержание семейной системы направлены многие функции отцовской фигуры, включая функцию:

• порядка и закона;

• поддержания иерархии в семейной системе;

• установления и поддержания границ;

• идентичности (кто мы и откуда);

• целеполагания, которая является составляющей семейной истории и традиций.

Отцовские функции имеют большое значение для существования семейной системы, особенно для ребенка. И вообще, в отсутствие какой-либо из ключевых (родительских) фигур, без их достаточного функционирования система приходит в состояние дисбаланса – слабеет, распадается. Даже если происходит замещение отцовской фигуры другими членами семьи – матерью, бабушками-дедушками или одним из детей, – оно будет недостаточным, ведь трудно совмещать сразу две роли или выполнять то, что не очень соответствует твоей природе и возможностям.

Почему именно от отца зависит ощущение принадлежности семейной системе? Если свою принадлежность матери ребенок ощущает на физическом уровне еще с периода внутриутробного существования, то контакт с отцом принципиально отличается для ребенка: это изначально другой, отдельный человек, смутно знакомый и родной, но все равно отдельный. Он такой же важный, как мама, такой же близкий ребенку, как и она, более того – он образует с мамой пару, тем самым ставя под сомнение нужность ребенка в этих отношениях. В этом пространстве ребенку крайне важно ощущать, какое место принадлежит ему, и если с мамой более или менее понятно, то вместе с осознанием присутствия в его жизни отца к ребенку приходят смутные вопросы: «А как он относится ко мне? Как относится к нему мама? И как мне теперь относиться к ним обоим?»

Системообразующая роль отцовской фигуры заключается в том, как относится папа к ребенку. Если отношение благосклонное, если его требовательность не чрезмерна для ребенка, не граничит с отвержением, когда ребенок не справляется с требованиями, если отец защищает ребенка, становится на его сторону, когда мама по каким-либо причинам демонстрирует отвергающее поведение, но при этом поддерживает маму, а не объединяется против нее в коалицию с ребенком, тогда у ребенка появляется устойчивая уверенность, что он здесь желанный, папа за него, он действительно чувствует свою принадлежность обоим родителям, которую нельзя отменить или разрушить проступком или несоответствием каким-либо ожиданиям. Ребенок ощущает себя на своем месте в семейной системе.

Если же отец демонстрирует недовольство появлением и присутствием ребенка в семье, выражает не оправдавшиеся ожидания («жаль, что ты не мальчик», «в нашей семье все были способны к математике» и т. д.), непомерно требователен, сурово наказывает за несоответствие своим требованиям, является тем, кем запугивают ребенка в семье, слишком мягок, чтобы противостоять супруге, которая может быть слишком сурова или непоследовательна (ребенок воспринимает это как «папа с мамой заодно против меня»), дистанцируется, самоустраняется от воспитания, отсутствует психологически и ребенок постоянно вынужден добиваться его внимания, допускает объединение ребенка с собой или матерью в коалицию против «плохого» партнера, жестко нарушая семейную иерархию, то ребенок может утратить чувство принадлежности семейной системе или у него появится устойчивое ощущение, что он будет принят родителями только при соблюдении ряда жестких требований или условий.

Таким образом, мужчине, супругу и отцу принадлежит важная системообразующая роль в семье, которая опирается на ключевые функции отцовской фигуры. Безусловно, системообразующая роль матери так же важна, только опираться она будет на другие функции, и в этом смысле обе родительские фигуры являются значимыми, хоть и каждая по-своему.

Свои телесные границы ребенок начинает ощущать в тесном физическом контакте с матерью уже во внутриутробном периоде. Однако в полной мере прочувствовать и выстроить их как психологическую функцию позволяет именно контакт с отцом.

Функция границ – это способность различать внутреннее содержание и внешнюю реальность: «мое – не мое». Младенец находится в слиянии с матерью – это первичный способ контакта с ней, который по мере развития трансформируется в более зрелые способы взаимодействия. Именно присутствие значимых третьих, которые «не как мама», позволяет младенцу начать переживать различия – в характере прикосновений, звучания, отношения к себе и т. п.

Мать воспринимается младенцем как собственное продолжение. Однако, именно переживая фрустрацию разделения, разумеется, очень дозированную, не превышающую ресурсов и возможностей младенца, последний обнаруживает свою отдельность от матери; обнаруживает себя, свои собственные потребности; что ему нравится, а что не подходит; как по-разному можно привлечь внимание заботящихся о нем взрослых – и как по-разному можно с ними взаимодействовать; как, наконец, можно справиться с фрустрацией самостоятельно, обнаруживая собственные ресурсы адаптации.

Переживание отдельности и различий – это прообраз будущих психологических границ между собой и другим человеком, собой и миром. С поддержкой значимых третьих ребенку существенно проще пережить разлуку с матерью, которой в свою очередь необходим отдых, восстановление ресурсов, чтобы выполнять свою родительскую роль. Кроме того, мама – не только мама, она еще и дочь, женщина, супруга, профессионал, словом, отдельная личность, которой необходимо удовлетворение потребностей и интересов, не сосредоточенных на ребенке. Отделяясь в такие моменты от матери, ребенок на своем опыте познает, что и у мамы есть границы, она может уходить и возвращаться.

Говоря об особенностях отцовской фигуры, мы подчеркивали, что отец – это и есть тот самый значимый третий, который разделяет диаду матери и ребенка, выводя их из блаженного слияния. Отец значим для матери не меньше, чем ребенок, он способен «отнять» мать у ребенка, выступает очень важной частью внешней реальности, с которой ребенок выстраивает собственные отношения, полные драматизма и противоречий. В отсутствие отца матери сложнее и тревожнее отпустить ребенка из слияния, как, впрочем, и ребенку не хочется прерывать блаженство обладания матерью, в которой сосредоточено удовлетворение всех его базовых потребностей.

Если отец заботится о ребенке наравне с матерью, он гораздо быстрее и проще оказывается вовлечен в систему первичных привязанностей ребенка. И тогда оказывается, что мама не такая уж незаменимая, с папой тоже можно хорошо провести время, и даже то, что он делает многие вещи по-своему, не как мама, может стать источником не только фрустрации, но и развития, получения разнообразного опыта.

Отец – это тот самый значимый третий, который разделяет диаду матери и ребенка, выводя их из блаженного слияния.

Почему же именно отец как третий столь важен? На это влияют особенности отцовской фигуры: равнозначность матери, но при этом его отличия, инакость. Есть и еще одна особенность, и она также касается границ – но границ уже внутри семейной системы.

С появлением ребенка пара трансформируется: помимо супружеской роли, осваивается новая родительская роль. Однако именно присутствие отца переформатирует диаду «мать-ребенок» в триаду, появляется граница поколений, семейная иерархия: подсистема родителей и подсистема детей. Именно поэтому фигура отца является системообразующим фактором: есть большие – и есть младший/младшие. А также бабушки и дедушки, еще более старшие относительно родителей, но при этом не несущие непосредственной ответственности за ребенка, способные делиться ресурсом с родителями.

Если же из этой конструкции изъять отцовскую фигуру, она сразу становится менее устойчивой: большой соблазн у матери опереться на ребенка, избавиться от тревоги через слияние с ним; большой соблазн у старшего поколения опекать диаду матери и ребенка, становясь функциональными родителями для внуков. Плывут границы поколений и подсистем внутри семейной системы. Как следствие – у ребенка, выросшего в таких условиях, возникают в дальнейшем сложности в восприятии социальной иерархии и семейных ролей. Кроме того, собственные психологические границы остаются размытыми за счет длящегося слияния с матерью, которое сложно прервать обоим. Это может привести к сложностям с формированием самоощущения, с дальнейшим выстраиванием отношений с окружающими.

Расширение территории

Если мама оберегает ребенка, стремится максимально обезопасить его, то папа – проводник всего нового. Границы – это не только запреты, как многие превратно понимают, но и разрешение: «можно», «я это могу», «я могу себе позволить». Главное условие – делать это новое в рамках безопасности. Значение разрешающих посланий от отца трудно переоценить: в литературе по воспитанию неслучайно утверждается, что сочетание запретов и разрешений должно быть по крайней мере в соотношении 1:3, то есть один запрет на три разрешения.

Защита территории

Люди, у которых папа выставлял адекватные запрещающие и разрешающие границы, хорошо понимают, что можно позволять делать другим по отношению к себе, а что недопустимо. Как следствие – они хорошо чувствуют и уважают границы других, умеют спокойно заявлять о своих границах и, если необходимо, настаивать на их соблюдении.

Люди, которые не получили от отца в детстве такого опыта, в своих взрослых отношениях либо чрезмерно сливаются с партнером, либо чрезмерно дистанцируются. В конфликте интересов – либо чрезмерно поступаются своими, либо недопустимо ведут себя по отношению к другим. Либо остаются в разрушительных отношениях, либо рвут контакт там, где возможно договариваться и сотрудничать. И причина всего одна – недостаточное ощущение собственных границ.

Соблюдение правил и законов

Если мамина задача – в любви и принятии, то роль папы – установить границы и нормы поведения. Маме гораздо проще говорить о правилах, опираясь на силу и авторитет отца. Наши клиенты часто вспоминают о том, что при попытках мамы быть строгой, наводить порядок чувствовали себя лишенными любви. Также многие мамы отмечают, что, стоит им начать настаивать на соблюдении ребенком правил, он тут же пробует их нарушать, причем с завидной настойчивостью. Возможно, тут дело в собственном отношении мамы к правилам и границам.

Другое дело – папа: с ним не возникает желания спорить. Именно такое разделение функций между мамой и папой вызывает у ребенка ощущение, что все правильно: мама любит и не отвергает, папа учит и обеспечивает безопасность. Ведь границы (в данном случае правила) – это еще и опора, возможность почувствовать себя устойчиво, защищенно.

Выстраивание и поддержка иерархии в семье

Мама и папа – это первые женщина и мужчина, которых узнает ребенок. Он естественно устремляется на определенном этапе своего развития к родителю противоположного пола. Это устремление – предшественник будущих взаимоотношений, в том числе сексуальных. Другое дело, что первые тренировочные намеки ребенка на чувственность могут как жестко отвергаться родителями, так и неосознанно эксплуатироваться при недостатке эмоциональной близости с партнером.

Роль папы здесь очень важна: он должен ответить ребенку на его импульсы, оставаясь в родительской позиции, но так, чтобы не ранить его чувства. Восхищаться девочкой, но не объединяться с ней в более близких эмоциональных отношениях, чем со своей женой: «Я твой папа, ты моя дочка. Я люблю тебя как дочку, а маму я люблю как жену. Когда ты вырастешь, у тебя будет хороший мужчина, который будет тебя любить, а ты будешь любить его». Тем самым папа выставляет правильные границы, не отвергая дочку. То же самое – по отношению к сыну: «Мне нравится, что ты любишь маму, я тоже ее люблю. Она моя жена, а ты наш сын. Когда ты вырастешь, у тебя будет женщина, такая же хорошая, как мама. Она будет любить тебя, а ты будешь любить ее». Таким образом родители, с одной стороны, поддерживают ребенка, положительно встречают проявления его чувств и сексуальности, с другой – устанавливают правильную иерархию в семейной системе.

Конечно, мужчина и женщина в равной степени отвечают за отношения в паре, оба поддерживают границы в своей семье. И все же, поскольку функция границ представляется нам мужской, мы считаем, что именно отец большей частью влияет на восприятие ребенком границ в семейной системе.

Тестирование реальности – это способность различать внутрипсихические феномены и события внешней реальности, а также способность оценивать свои чувства, мысли и поведение с точки зрения социокультурных норм. Нам важно понимать, что пришло изнутри – а что снаружи; на что мы можем влиять – на что нет; что касается нас – а что других; что в данном контексте является подходящим – что нет.

Функция тестирования реальности позволяет нам соотносить различные составляющие этой реальности:

• внутреннюю реальность – наши собственные ощущения, образы, эмоции и интерпретации происходящего;

• внешнюю реальность – события и факты, которые происходят вовне либо без нашего влияния, либо вследствие наших действий, направленных на изменение существующего положения вещей;

• консенсусную реальность – то, как окружающие договорились оценивать и интерпретировать происходящее, принятые и разделяемые в данном окружении нормы.

Способность согласовывать эти части реальности – залог нашей продуктивности и адекватности. Рассогласования переживаются как замешательство и неуверенность, а длительная неспособность прийти к согласованию может привести к расстройству адаптации, в отдельных случаях вплоть до психоза.

Мама связана с ребенком еще до рождения, с отцом же ему предстоит выстроить эту связь. Для этого необходимо заметить отца, сделать движение к нему от мамы во внешний мир – и быть встреченным там отцом. Взаимодействие с матерью наполняет ребенка изнутри, взаимодействие с отцом определяет ребенка снаружи. Контакт с матерью формирует наше внутреннее самоотношение, самоценность. Контакт с отцом привносит в нашу жизнь отношение к нам внешней значимой фигуры, которое потом станет самооценкой – способностью посмотреть на себя со стороны, свериться с критериями и нормами, диктуемыми окружением.

Если мама удовлетворяет потребности младенца и ассоциируется у него с удовольствием, то отец ассоциируется у него с той силой, которая способна вмешиваться в эту диаду, с одной стороны – привнося ограничения на контакт с матерью, с другой – давая возможность удовлетворительного взаимодействия с иным, отличным от материнского. Отец приходит снаружи как представитель внешнего мира, и с его присутствием необходимо считаться. Так появляется новое измерение – принцип реальности.

Для младенца его внутренняя реальность – единственно возможная, он еще не знает, как ее интерпретировать, может только различать в ощущениях, комфортно ему или нет, испытывает он удовлетворение или фрустрацию. Внешняя реальность для него – источник тревоги и неприятных ощущений, от которых он спешит избавиться, призывая криком мать и пребывая в иллюзии, что мир вращается вокруг него. Чем больше у него появляется новых навыков по мере развития, тем более он автономен, тем больше у него возможностей влиять на свое состояние и окружение. И тем больше он встречается с ограничениями, которые накладывают родители, заботясь о его безопасности и прививая ребенку нормы поведения.

Отец приходит снаружи как представитель внешнего мира, и с его присутствием необходимо считаться: так появляется новое измерение – принцип реальности.

Реальность диктует свои условия: ребенок хочет безраздельно владеть матерью, но она отвлекается от ребенка, в частности, на отношения с отцом. Ребенок хочет немедленно удовлетворять все свои потребности, стремясь к удовольствию, – родители устанавливают ограничения и запреты. Ограничения от матери вызывают фрустрацию: как часть меня может не слушаться? Это приводит к конфликту любви и ненависти к матери, поляризации ее фигуры на плохую и хорошую, удовлетворяющую потребности и отказывающую в удовлетворении, отвергающую. Это внутрипсихическая драма, которая важна и необходима как этап развития психики. Однако она будет неполной, если не вмешается внешняя фигура – отец, – на которую можно злиться за отделение от матери и в то же время ограничения от которой принимаются легче из-за изначальной отдельности от ребенка. К тому же с мамой ребенку сложно проявить всю свою силу из-за страха ее разрушить. Папу разрушить не так страшно: отец способен выдержать силу ребенка и дать ему отпор. Здесь есть другая опасность: если отец не различает способность к проявлению силы и насилие, он может в ответ напасть на ребенка, выпав из родительской роли и нанеся ему психологическую травму (как, впрочем, и мама). Вероятно, поэтому в нашем обществе у людей так мало здорового контакта со своей силой и так много насилия и толерантности к нему.

Отец и мать выступают для ребенка как конкурирующие привязанности, и тогда на одного из них можно злиться, а от другого получать утешение. Чем согласованнее будут действия родителей, тем и ребенку легче будет согласовать свое поведение. Однако мама и папа все же разные. Мама и папа дают разные оценки происходящему – и это прообраз формирования консенсусной реальности: как они договариваются, преодолевая различия или застревая в конфликте. Ребенок интроецирует семейные убеждения и ценности, как и конфликты родителей, которые становятся позднее его собственными внутренними конфликтами. Если у ребенка в доступе только мама – есть единственный способ интерпретировать реальность, более того, благодаря слиянию ему сложно отделить свою внутреннюю реальность от материнской. Нет третьего, об которого можно проверить истинность или ложность маминых посланий, а также испытать иные ощущения и эмоции, чтобы откалибровать свое восприятие реальности.

Кроме того, отец воспринимается как наставник и проводник во внешнем мире, представителем которого он является в глазах ребенка. Принципы взаимодействия с ним проецируются на взаимодействие с миром, в частности с социумом. Доброжелателен внешний мир или безразличен, требовательный он или пугающий – зависит от восприятия ребенком фигуры отца.

Фигуры отца и матери – это точка отсчета для формирования идентичности. Их различия и отношение к ним, как мы уже говорили, могут как поддержать ребенка в его праве быть таким, каков он есть, так и являться причиной внутреннего конфликта, расколотой или диффузной идентичности, запрета быть самим собой.

Материнская фигура является зеркалом, в большей степени отражающим феномены внутреннего мира ребенка, его внутреннее содержание: потребности, импульсы, самоотношение. «Малыш, ты плачешь, ты хочешь кушать. Какая интересная игрушка, ты хочешь поиграть. Какой ты молодец, у тебя получилось!» – примеры позитивного материнского отражения. Негативные примеры каждый из нас тоже без труда додумает.

Мама напитывает ребенка изнутри, чтобы он получил достаточно ресурса развернуться во внешний мир, где его встречает отец как представитель этого мира. Как ко мне отнесется внешний мир в лице отца? Как он меня встретит, отразит? Каким или какой я буду в его глазах? Именно взгляд на себя извне порождает нашу идентичность: кто я в этом мире среди других? В частности, на этот опыт будет опираться как наша самоценность, так и самооценка.

Самоценность – термин, который появился сравнительно недавно и означает, с нашей точки зрения, безусловно положительное самоотношение, переживание собственной ценности. Самоценность не может проявиться вне контакта со значимым другим – следовательно, в здоровой, зрелой самоценности присутствует понимание ценности другого как отдельного (функция границ) и ценности контакта. Самоценность в большей степени формируется в первичном контакте с матерью, но появление отца как значимого другого выводит ее на более зрелый уровень.

Самооценка, в отличие от самоценности, подразумевает оценку определенного качества, критерия или параметра, которые являются измеримыми. Самооценка невозможна без сравнения себя с другими или с удовлетворительным образцом, идеалом. То есть она невозможна без сформированной критичности, функции тестирования реальности. Именно поэтому самооценка малыша в норме завышена, так как он эгоцентричен, многократно отражен в хорошем материнском зеркале. А вот самооценка подростка нормативно занижена, так как в его жизни происходят драматические изменения, «период бури и натиска», поиск себя в мире людей. И фигура отца как представителя внешнего мира является оплотом поддержки в этом поиске идентичности, как и материнская любовь, которая дает надежду, что хорошее возможно.

Таким образом, отцовская фигура существенно влияет и на формирование самоценности, и на становление самооценки, что является стержнем нашей самоидентификации. Мы довольно рано задаемся вопросами «Кто я? Какой/какая я?», поначалу отталкиваясь от своих сходств и различий с родителями, от их отношения и оценок друг друга и нас самих. Мы улавливаем, что одобряют и не одобряют они друг в друге, в самих себе, в окружающих – и делаем свои выводы относительно себя, во многом неосознаваемые. В системе семейных отношений мы осваиваем свои первые ролевые модели: каковы мы как сын или дочь своей матери, как сын или дочь своего отца? Принимаем свои первые решения: каким или какой я точно не буду. Иногда занимаем жесткую позицию роли, которую определяет для нас семейная дисфункция: героя и спасителя семьи, всеобщего любимчика, клоуна, невидимки или козла отпущения. В любом случае, мы оказываемся отражены многократно нашими близкими и складываем их обратную связь в копилку нашей идентичности.

В частности, в контакте с отцовской фигурой происходит усвоение гендерных стереотипов, сценариев и ролей. «Я как мама», «я как папа» – начало гендерной идентичности. Каков папа – таковы и мужчины в целом. Как ведут себя мама и папа, как мать относится к отцу, а отец к матери – так и правильно, что бы они там ни говорили. Мальчик чувствует себя причастным к своему полу как «хорошему» благодаря своим хорошим отношениям с отцом. Девочка переживает ценность своего пола в любящем контакте с отцом и наблюдая уважительные, любящие отношения отца и матери. Мальчик учится строить свое поведение по отношению к женщинам исходя из примера и отношения к ним отца. Девочка на основе своих отношений с папой строит ожидания и способы взаимодействия с мужчинами. И те, и другие формируют свое отношение к иному, возбуждающему, и своему, являющемуся точкой отсчета и мерилом мужского/женского.

Таким образом, отцовская фигура становится основой переживания мужской гендерной идентичности через прямую идентификацию с отцом. Однако отцовское одобрение и непосредственный опыт взаимодействия с отцом важен как для мальчиков, так и для девочек с точки зрения осознания пола и формирования гендерных установок. В отсутствие отца или мужских фигур, функционально его замещающих, детям приходится достраивать мужскую партию в танце отношений, основываясь на материнских проекциях, собственных фантазиях и наблюдениях за чужим опытом, которые также могут быть искаженно интерпретированы.

«Я как мама», «я как папа» – начало гендерной идентичности.

Отталкиваясь от фигур отца и матери, ребенок обнаруживает себя, свои сходства и различия с ними, выстраивает собственный вектор самоотношения и самооценки, опираясь на опыт контакта с ними. Однако именно внешний взгляд отца побуждает нас смотреть на себя глазами наблюдателя и располагаться в системе координат относительно других людей, что является основой для зрелой идентичности.