Электронная библиотека » Юрий Бабаев » » онлайн чтение - страница 27

Текст книги "Основы философии"


  • Текст добавлен: 26 мая 2022, 18:40


Автор книги: Юрий Бабаев


Жанр: Философия, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Вопросы для проверки усвоения темы:

1. Как понимать средневековый теоцентризм?

2. Какие особенности характерны для философии раннего средневековья?

3. Что означает церковный тезис «Философия – служанка богословия»?

4. Почему средневековая философия получила название схоластики? Каково современное значение слова «схоластика»?

5. В чем заслуга схоласта Фомы Аквинского перед католической церковью?

6. В чем новизна примененного Аквинским доказательства бытия Бога?

Тема 13
От феодализма к буржуазному обществу: европейская философия переходной эпохи
Политические и социальные процессы в Западной Европе в период XIII–XVI веков

Католическая церковь всеми мерами стремилась законсервировать политическую жизнь Европы и существующие феодально-крепостнические отношения. Однако феодализм как социально-политическая система и господствовавшее религиозно-теистическое мировоззрение себя уже изживал. Поступательное движение истории проявляло себя в целом ряде явлений общественной жизни, которые, будучи разноплановыми по сферам своего проявления, в своей совокупности способствовали снижению влияния церковной идеологии и религиозного мировоззрения, активизации «светского» мышления, росту осознания ценности человеческого бытия, ценности самой земной жизни с её радостями и горестями. Нередки были настоящие «восстания» разума против утверждения церкви о греховности всего земного и ожидаемом «райском блаженстве» праведника на том свете. Отмирание средневекового общественного уклада одновременно было и вхождением церкви в полосу затяжного политического, экономического и мировоззренческого кризиса, который был следствием целого ряда причин.

Во-первых, Европа того времени постепенно преодолевала былую политическую раздробленность. На месте лоскутных королевств, постоянно враждующих между собой герцогств и княжеств складываются относительно сильные абсолютные монархии. Среди них следует назвать Францию, Испанию, полупарламентскую Англию. В Центральной Европе среди множества маркграфств начинает доминировать Пруссия. Из свободных ганзейских городов формируются Голландия и Фландрия. Бурные политические события потрясают Апеннинский полуостров, когда-то безраздельную вотчину римских пап. Их владения не спасает даже католическая Испания, взявшая на себя в это время роль хранительницы чистоты католической веры и незыблемости папского престола. В итоге этих процессов папские легаты (приставленные к королевским дворам присланные папами кардиналы и епископы) постепенно утрачивают былую власть надзирателя за католической «благонадежностью» монархов и их подданных, уже не в состоянии быть дирижерами внешней и внутренней политики двора, арбитрами в династических спорах. Короли и императоры все больше стремятся к абсолютной власти, не оглядываясь при этом на «святой престол».

Во-вторых, серьезные социальные сдвиги происходят в деревне. Сельское население, разоренное постоянными войнами, набегами вольных ландкхастеров (распущенного наемного воинства на период передышек от войны), поборами со стороны дворян и поборами церкви, бежит в города, откуда их «сеньоры» уже не имели возможности вернуть своих беглецов. Развиваются ремесла и торговля. Повышается роль денег как средства обмена и платежей. Появляются первые мануфактуры, само производство принимает товарный характер. Экономическая жизнь, материальное производство из натурального превращается в рыночное: производят уже не то, в чем нуждается потребитель, а то, что диктует рынок. Хотя ремесленники в городах объединены в цеха и гильдии (с жестким стандартом качества товаров), тот же рынок вызывает конкуренцию между производителями, которая нередко отражается на всей сфере производства. К примеру, конкуренция в средневековой Европе производителей богемского и венецианского стекла приводит к появлению венецианских зеркал, что резко повысило авторитет венецианских мастеров и рыночную стоимость всей их продукции.

Подобные процессы наблюдались и в других сферах производства: крупнейший порт средневековой Европы Амстердам превращается в центр мирового ювелирного производства. Англия специализируется на производстве шерстяных тканей; её луга и освобожденные от крестьян пашни делаются пастбищами для скота, активно развивается овцеводство, а изобретение в той же Англии первого ткацкого станка резко удешевило шерстяные ткани. Горные леса южных отрогов Альп оказались прекрасным строительным материалом – итальянские краснодеревщики превращаются в поставщиков мебели во все европейские дворы. Франция активно развивает виноделие, а Париж становится законодателем мод и роскоши; Португалия и Испания устремили свои взоры к океану, а вскоре «владычицей морей» захотела стать Англия, как только в ней закончились нескончаемая тридцатилетняя война с Францией и династические «разборки» внутри страны. Итогом этих и подобных явлений в социально-экономической жизни Европы явилось формирование нового класса – буржуазии, класса деятельного, динамичного, с развитым чувством собственного достоинства и значимости. С религиозно-мистическим мировоззрением формирующееся новое общество еще не расстается, но религия уже перестает быть смыслосодержащей осью поведения, настроения, мерилом ценности жизни.

В-третьих, резко возрастает роль научного знания. Средневековый спор о существовании истин откровения и истин разума из области дискуссий переходит в практическую плоскость: теологические истины остаются предметом веры, внутреннего мира человека; истины разума становятся истинами практики, истинами материально-практической деятельности. Стремительно расширяются географические познания. Осваивается Африканский континент. Хотя христианский мир оказался отгороженным от Азии мусульманскими странами, но европейцы уже знали кое-что о загадочном Востоке – вплоть до Индии. В тот же период португальцы «открывают» Китай и Японию. Наиболее яркие впечатления в умах европейцев вызвали путешествия Васко да Гама, Колумба и Магеллана. Краковский монах Николай Коперник своей гелиоцентрической картиной мира уничтожил теологическую картину строения мира, где Земля была центром мироздания; своей работой «Об обращении небесных кругов», как написано на его надгробии, «он остановил Солнце и сдвинул Землю».

Из всех наук в период позднего средневековья наиболее заметные успехи делают математика и механика. Механико-математическая модель познания стала прикладываться для уяснения законов «мировой» механики. Кеплер, Ньютон, Галилей разрабатывают «небесную механику» (которую справедливее будет назвать механикой Солнечной системы; но авторы рассматривали обнаруженные ими законы движения планет Солнечной системы как отражение движения всего мироздания, что вскоре привело к господству механико-метафизического мировоззрения). Сами первооткрыватели в основном разделяли религиозные убеждения, но своими открытиями они «отодвигали» Бога все дальше и дальше от естественных законов природы, оставляя за ним лишь акт «божественного творения». Научные знания, вопреки стремлениям церкви, завоевывают все больший авторитет в глазах образованной общественности, хотя в Европе пылают костры инквизиции, когда «без пролития крови» спасались души заблудших грешников. Обвинение в безбожии висело над Кеплером; за книгу «О бесконечности, Вселенной и мирах» сжигается Дж. Бруно (хотя сам приговор о предании его сожжению был вынесен Бруно ещё в годы его монашеской юности, когда он вслух выразил сомнение в возможности «непорочного зачатия» Христа. Инквизиция стряхнула пыль с приговора 1564 года, когда Бруно в течение восьмилетней пытки отказался прилюдно признать, что его рукой при написании работы «О бесконечности…» водил диавол). Вскоре такая же судьба постигла врача и философа Дж. Ванини, открыто утверждавшего смертность души и тезис единства человека со всей остальной живой природой. Потому, смело доказывал Ванини, делается бессмысленным стремление к посмертной райской жизни или боязнь «адских мук». Бог совершенно не причастен к нашей земной жизни, а потому смыслом нашего существования делаются не богоугодные дела, а утверждение своего личностного достоинства при полной сопричастности ко всем граням человеческого бытия.

В-четвертых, многое сделала для падения влияния религии в глазах верующих и сама католическая Церковь. Папский двор в Ватикане (а во время «авиньонского пленения» и в Авиньоне) своими пышностью и богатством мог затмить королевские дворы многих европейских правителей. Церковь утопала в роскоши. Клирики на местах (кардиналы, архиепископы, епископы) в меру возможностей стремились подражать папскому двору. Принятый католицизмом догмат «о запасе сверхдобрых дел» (их совершили мифические основатели христианства), которыми распоряжается по своему усмотрению католическая церковь, явился формальной основой для торговли индульгенциями, дающими отпущение уже совершенных или возможных в будущем грехов, а также обладание священниками властью самим отпускать грехи во время исповеди.

Догмат о наличии сверхдобрых дел, когда церковь может многое, если не все, простить, привел к тому, что первой погрязла в грехах сама римско-католическая церковь: алчность, блуд, роскошь, карьеризм и интриги стали обычными атрибутами в среде церковников высшей иерархии. Народ обвинял церковь в распутстве, забвении истинных заветов Христа, а сама единоспасающая церковь считалась вертепом разбойников, отступницей от чистого христианства. Лишь протестантизм, как полагали народные массы, вернул церковь в «лоно Христово».

В действительности возврата к прошлому не получилось ни в религиозной, ни в общественной жизни, хотя по форме и своим догматическим нормам протестантизм имел ярко выраженную антикатолическую направленность. Крестьянские массы Центральной Европы, ведомые идеологами очищения христианства от католической «заразы», на самом деле оказались носителями нового общественного уклада: феодализм изживал себя не только в религиозно-догматической, но и, что оказалось самым главным, в сфере социально-экономической. Протестантизм только показал, что к активной общественной жизни поднимается новый общественный класс – буржуазия. Религиозное мировоззрение не было преодолено (подобная цель вождями движения даже не ставилась), но оно стало внутренним делом человека. «Спасает вера, но не церковь!» – центральная идея протестантизма. Человек в своей религиозности освободился от внешнего диктата, но появился диктат внутренний – страх божий и постоянный голос совести. Подобная смелость по отношению к когда-то всесильной церкви была подготовлена предыдущими столетиями, вошедшими в историю как эпоха Возрождения.

Европейское Возрождение – возрожденное право человека на земное существование и земные интересы

Представление об эпохе Возрождения нередко сводится к простому положению, что в XIV–XV вв. резко повысился интерес к далекому прошлому, его культурными философским достижениям. В действительности дело обстояло значительно проще, но и одновременно сложнее: эпоха Возрождения была подготовлена самим средневековьем. Оно слишком долго лежало грузом над всеми сторонами жизни общества; человека приучали забыть земное – думать о небесном, забыть смертное – думать о бессмертном, забыть греховное – думать о святом, живя в мире дольнем – думать о мире горнем. Но повседневная практика, материальная жизнь, земные заботы и треволнения, надежды на милость божию оставляли место для чувства любви, материнства и отцовства; сохранялись заботы о семье, воспитании детей и т.п.

Вопреки давлению церкви расширялся кругозор познания; даже в богословских университетах нередко соседствовали догматические положения и ростки естественнонаучных знаний. Порой даже мыслители в сутанах, не переставая ожидать истин откровения, одновременно стремились к получению опытных знаний. Пустившая глубокие корни теория «двойственной истины» толкала мышление к идеям двойственности самого мира, когда для понимания мира небесного хватало богословия, а мир земного бытия, созданный Богом для человека, его земной жизни со всеми его чисто земными страстями и привязанностями, нуждался в науке. Потому эпоха Возрождения – это не возрождение интереса к прежней культуре, а Возрождение самого человека, как только ослаб пресс церкви над его духом.

Начало Возрождения связывают с процессами, начавшимися в жизни североитальянских городов-государств: Флоренции, Венеции, Генуи, и городов помельче – Равенны, Вероны, Пармы, Падуи. Сложившееся там общежитие было чем-то средним между феодализмом и феодальными республиками. Чего там не было, так это тупой забитости населения дворянами и духовенством. При этом было высоко развито чувство личностного достоинства, господство духа предпринимательства и оправданного риска. Приоритет отдавался торговле, ремеслам, художественному творчеству, стремлению к получению знаний. Эти города уже знали борьбу за места в выборных органах власти. Вопросы религиозные отходили на второй план по сравнению с вопросами светскими. Массовые религиозные шествия соседствовали с народными карнавалами. Приобретали блеск и вес поэзия, живопись, скульптура. Темпераментные итальянцы оглянулись на свое историческое прошлое и обнаружили, что они являются наследниками греко-римской цивилизации. «Герои того времени… почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто тем и другим вместе» (Ф. Энгельс).

Первой фигурой, без которой нельзя воспринимать эпоху Возрождения, является Данте Алигьери (1265–1321). Джованни Боккаччо, его первый биограф, так характеризует Данте юношеских лет: «…Данте не только стал знатоком Вергилия, Горация, Овидия, Стация и других знаменитых поэтов, но… еще и сам начал складывать стихи… Понимая, что поэтические творения – не пустые и неразумные побасенки и сказки, как полагают многие невежды, но таят в себе сладчайшие плоды исторической и философской мудрости, так что, не зная истории и науки о нравственности и натуральной философии, нельзя понять и поэтического замысла. Данте обдуманно распределил свое время и, не жалея сил, стал в поте лица изучать историю, не прибегая ни к чьей помощи, и философию – под руководством многих ученых мужей» (Джованни Боккаччо. Жизнь Данте. – «Декамерон». С. 609).

Данте – прирожденный флорентиец. С этим городом связаны его рождение, наиболее активный период творчества, семейные и душевные привязанности, образ воспетой им Беатричче. Флоренции и флорентийцам Данте слал и свои проклятия, когда он в ходе открытых политических столкновений оказался в числе побежденных, как сторонник партии «белых», и был выслан из города «на веки-вечные». Свой жизненный путь он завершил скитальцем в Равенне, где ему дал приют и пищу правитель города Гвидо. В годы жизни Данте Флоренция была яблоком раздора между римскими папами и императорами «священной Римской империи» – представителями Габсбургской династии. Данте входил в число сторонников компромисса. В 1300 году произошло вооруженное столкновение партий «черных» и «белых». От смерти Данте спасло родство его жены Джемы Донати с родом Донати, отпрыск которых, Корео Донати, оказался во главе «черных» (сторонников папизма). В результате этого Данте на 21 год оказался вне Флоренции, хотя очень стремился туда вернуться в блеске славы «первого поэта» и получить в родном городе высшую по тем временам награду: быть увенчанным лавровым венком. После смерти Данте Флоренция желала получить прах Данте и сделать захоронение в родном для поэта городе, загладив тем самым вину перед величайшим гражданином своей республики. Однако могила Данте и поныне остается в Равенне.

Главное произведение Данте – «Божественная комедия», труд не только и не столько поэтический, сколько общественно-политический и морально-этический; в какой-то степени и антипапистский. «Комедия» Данте (эпитет «божественная» ей дали уже потомки за высокий литературный стиль и «потустороннюю» тематику) состоит из трех частей: «Ад», «Чистилище» и «Рай», в полном соответствии с католическим догматом о трехъярусности «того света». Проводником Данте по первым двум ярусам выступает гениальный древнеримский поэт Вергилий, он же является и комментатором увиденных картин. Наиболее трагической частью всего произведения выступает «Ад», не только по описаниям мук грешников, но и по человеческому восприятию увиденного, когда наказание не совпадает с человеческой оценкой сделанных прегрешений. Человек грешников за многое готов простить, а всемилостивейший Бог оказывается беспощаден.

Авторские оценки мучений, постоянные слезы при виде страданий дают основание говорить о том, что основной мыслью автора было стремление вызвать сострадание к человеку, его невиновности в проявлении естественного, данного самой природой (любовь, страсти сердца, власть рока в отдельной судьбе и т.п.). Данте готов признать вину человека лишь за умышленно содеянное и необходимость наказания за такие проступки, но он против наказаний за прегрешения, обусловленные естественной природой человека. Для Бога таких различий не существует.

Третья часть «Комедии» насыщена воспоминаниями и переживаниями о Беатричче-флорентийке, умершей в двадцатипятилетнем возрасте, в которую Данте был влюблен всю свою сознательную жизнь, даже после женитьбы и рождения детей. В память о ней свою единственную дочь поэт назвал именем Беатричче, а сама его гениальная «комедия», по преданию, была задумана после её смерти, когда он сказал: «Я о Беатричче напишу такое, чего ещё не было написано ни об одной женщине». Он её помещает в раю. В третьей части комедии она оказывается его спутницей и проводницей по раю (поскольку «язычнику» Вергилию путь в рай заказан). Только при этой встрече телесного Данте и духовного образа Беатричче поэт в поэтической форме сказал своей любимой все, что не мог и не успел сказать ей при жизни.

Прозаических произведений от Данте осталось немного. Из ранних работ статья «Пир» – работа о поэзии, «Новая жизнь» – трактат в защиту права человека не только на любовь к Богу, но и к женщине. «Монархия» – теоретический труд, написанный, можно предположить, по нужде: Данте искал приюта и покровительства в период формирования абсолютных монархий и национальных государств. Ему пришлось стать монархистом, надеясь с помощью Генриха VII, который намеревался расширить владения, вернуться во Флоренцию. В «Монархии» Данте доказывает, что только императорская власть способна привести народ к всеобщему благосостоянию, поэтому право монарха на абсолютную власть не должно никем оспариваться, а сама его власть исходит от Бога. В реальной истории получилось так, что Генрих передумал ссориться с римским папой, никакого вторжения его армии во Флоренцию не было, «дальний расчет» Данте пропал зря.

Наиболее интересной работой Данте является его обширный трактат «О народном красноречии», написанный уже не на латыни, а на живом флорентийском наречии (как, впрочем, написана и его «Комедия»). В нем можно уловить начало идеи реализма и народности в искусстве, поскольку, писал Данте, только живой разговорный язык в состоянии привлечь внимание читателей, а само произведение поэта будет служить нравственному воспитанию всего общества. Данте обрел славу уже при жизни, которая продолжала расти и после его смерти. Боккаччо пророчески писал: «Имя его, отполированное временем, подобно клинку, побывавшему во многих боях, будет сиять все ярче и ярче».

Младшим современником Данте был поэт Петрарка, своими сонетами прославил Италию, Авиньон, где римские папы стремились сделать из него придворного поэта в период «авиньонского пленения», обессмертил имя своей возлюбленной Лауры. В сонетах Петрарка речь ведет уже не об умершей женщине, как это было у Данте, а о женщине живой, реальной, земной. Воспевались её красота, страстные волнения души влюбленного, благодатное влияние любовного чувства на все стороны человеческого бытия. Любовь оказывается тем лазурным светом, который наделяет новыми красками весь окружающий мир. Для Петрарки любовь – не грех плоти, а высший дар Божий, возможность прожить отведенные Богом дни в неописуемом счастье и радости. Для средневекового мировоззрения такое воспевание «греховного» было новым словом и одновременно гимном женщине, её красоте, вызываемым ею небесным чувствам. Она уже не «сосуд греха», а дарительница радости, счастья и вдохновения: внимательный читатель мог увидеть за сонетами также спор Петрарки против библейского обвинения женщины в изначальном «грехопадении».

С другой стороны подошел к вопросу половой любви мужчины и женщины третий итальянец – Джованни Боккаччо (1313–1375). В своем сборнике новелл «Декамерон», произведении многоплановом, где объединены историческая хроника, бытоописание итальянских нравов, живые слепки с живущих или совсем недавно живших людей, от простолюдинов до известных современникам вельмож. Оживляют повествование идущие сквозь все новеллы любовные интрижки, в которые вступают мелкие и крупные плуты как мужского, так и женского полов с целью достижения своих целей – запретных любовных утех. Подобное вплетение в повествование корректной эротики делало повествование интересным для широкой читающей публики.

Отдельный пласт любовной темы составляют выпады Боккаччо против монахов, которые в его «ста новеллах» (перевод слова «декамерон») оказываются не носителями аскетизма и божественной благодати, а похотливым стадом «козлов», склонных к пьянству, обжорству, разврату. Присутствие в новеллах персонажей в монашеских рясах было открытым выпадом против одного из институтов католицизма, а сама панорама поднимаемых проблем подводила читателей к мысли, что жизнь кипит повсюду, жизнь земная, активная. Идеи богоборчества или атеизма в новеллах отсутствуют, но очень ярко проступает наружу идея самодостаточности для человека его земного бытия и земных проблем. Бог как бы отодвигается из земной жизни в сферы небесные, оставляя все земное человеку. Новеллы Боккаччо – это живой слепок итальянской жизни XIV века, выходящей из-под пресса сурового ригоризма средневековья.

Интересным духовным явлением позднего средневековья было литературное творчество Франсуа Рабле. Его сатирическое гротескное (с сознательными преувеличениями) произведение «Гаргантюа и Пантагрюэль» явилось литературным вызовом монашеству и церковной схоластике. Главное в жизни человека – это пир самой жизни. Жизнь – это наслаждение пищей, вином и получение радостей от других телесных влечений, в том числе и от общения с женщинами. О предстоящей встречи после смерти с Богом герои Рабле предпочитают не думать: эти тревоги пусть волнуют человека в будущем, а пока нужно жить тем, что дает Господь здесь и сейчас. Главное слово, которое должен носить человек в своей душе и руководствоваться им в жизни – «еда!». Вся жизнь героев Рабле, все их разговоры и длинные рассуждения вращаются вокруг телесного, которое одно и является действительно важным. Не отрицая Бога, возможных мук за грехи, жизнелюбивые персонажи Рабле все это относят на «потом». Даже в события общественной важности Гаргантюа и Пантагрюэль ввязываются «постольку-поскольку», когда от этого нельзя отделаться. Церковникам, а особенно монахам, от Рабле в полном смысле слова достается, которые, как следует из романа, сами неплохо устроились в «этой жизни», а другим жить запрещают. Не случайно, эта книга читается с интересом даже и сегодня, особенно если помнить эпоху, в которую она писалась, и те идеалы, за которые боролись мыслители-гуманисты того периода, отстаивая право человека на земную жизнь, которую церковь стремилась подменить суровым ригоризмом.

Особый пласт духовной жизни эпохи Возрождения представляет расцветшая в этот период живопись, особенно итальянская, ставшая художественной классикой для всего человечества. Анализировать художественные и эстетические достоинства живописи XIII–XVI вв. – это задача искусствоведов, но определить мировоззренческий смысл и общественное значение нового художественного восприятия мира и человека обязана философия. Особенностью творчества всех мастеров кисти того периода был поворот к человеку. Даже в тех случаях, когда картины или фрески писались на религиозные сюжеты, в персонажах зрители видели земных людей и земные пейзажи. Библейская история и библейские сюжеты в творчестве художников доминировали потому, что основным заказчиком на художественные полотна выступала церковь. Художники Возрождения своими полотнами украшали папские дворцы и наиболее знаменитые соборы, вели роспись вновь строящихся храмов, выполняли цветные витражи, лепные мозаичные полотна. Украшенные великими художниками строения придавали им «благолепие», одновременно создавая возможность любоваться красотой творения рук человеческих многим поколениям молящихся.

Открывает галерею гениальных художников раннего Возрождения итальянец Джотто ди Бондоне (1267–1337). Европейскую славу принесла ему серия фресок на евангельские темы в капелле дель Арена в Падуе. Он ввел в образы персонажей объем и перспективу, преодолев плоское, канонизированное соборами, изображение Христа, Девы Марии, святых и мучеников. Пластика, одухотворенность придавали евангельским персонажам человеческие черты, их страдания одновременно становились и страданиями молящегося прихожанина. Фрески в капелле выполнены в виде законченного ансамбля, создавая целостную панораму от явления Христа до его вознесения. Зритель видел в Христе именно Богочеловека. Не обошел Джотто и образ самого презираемого христианами персонажа – Иуды Искариота. В сцене «Поцелуй Иуды» столкнулись чистота Христа с лицемерием, подлостью и жадностью этого самого отвратительного персонажа Евангелий. Художественная манера Джотто открыла новую полосу культуры эпохи Возрождения.

После Джотто живопись Возрождения поднимается на новый уровень. Решающий вклад в его совершенствование внесли Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Тициан Вечеллио. Боттичелли первым показал красоту женского тела (картина «Весна»). Из Италии новое направление перешагнуло за Альпы, открыв эпоху Северного Возрождения. Основателями нидерландской художественной школы были Ян ван Эйк, Христиан Босх, Брейгель. Славу Германии принес Альбрехт Дюрер. Каждый из названных художников был не только мастером кисти или резца, но одновременно и мыслителем, пытающимся проникнуть в душу образа и выразить её. Особое место в ряду художников-мыслителей принадлежит Рафаэлю.

Рафаэль Санти (1483–1520) метеором промелькнул по небосклону Высокого Возрождения (такими характеристиками определяется этот период человеческой культуры) и умер в возрасте 37 лет (причину смерти современные медики определили бы как инсульт или инфаркт, что уже не имеет значения).

Перуджи – Флоренция – Рим (Ватикан) – вот города Италии, где запечатлен след гения Рафаэля. Германский Дрезден гордится спасенной Советской армией и отреставрированной советскими реставраторами «Сикстинской Мадонной». Евангельская Мадонна (пречистая, пресвятая Дева, Богоматерь – в православном каноне) – любимый образ Рафаэля, многократно повторенный в многочисленных сюжетах и фрагментах. Для него Мадонна – это женщина, земная красавица, мать, но она же и Богоматерь, первая на земле и на небе.

В Перуджи зрело мастерство Рафаэля, во Флоренции он окончательно вырабатывает свой стиль, когда его талант проявляется не только в созданных новых образах Мадонны, но и в светской живописи, когда он исполнял заказы местных аристократов. Высший расцвет его таланта начался после 1508 года, когда папа Юлий II приглашает его выполнить роспись Ватиканского дворца. Это был заказ не только почетный, но и ответственный: перед Рафаэлем встала задача перехода от камерной живописи к монументальной. Художник блестяще справился с этой задачей. В выполненных им монументальных композициях «Диспут», «Афинская школа», «Парнас», «Мудрость, Мера и Сила» отражены все стороны духовной жизни и деятельности человека, передано это через человеческие образы; при этом каждый из персонажей несет свои неповторимые черты. К примеру, в «Афинской школе» нарисовано около сорока персонажей, из них только два архонта (учителя), а остальные – ученики, ищущие истину. Они все непохожи: разные лица, позы, отличия в одежде. Но зритель верит, что это ученики, обуреваемые жаждой познания.

Вершиной художественного творчества Рафаэля является «Сикстинская Мадонна», о которой много писали и ещё немало напишут. Искусствоведы о её глазах пишут: «Серьезно и печально смотрит она вдаль». Такой подход к глазам Мадонны – недопустимое упрощение. Мадонна смотрит не вдаль, а в мир человеческий, нуждающийся в жертве для своего спасения. Младенец на её руках – это и её сын, и сын всего человечества, обреченный на мучительное заклание. Глаза Мадонны – это глаза безмерно страдающей матери, знающей уготованную её сыну судьбу. Полно тревоги и лицо младенца. Мать отпускает его – и он готов идти к людям, чтобы принести им спасительный Свет, заплатив за него «крестными муками».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации