Текст книги "Кайф на колесах"

Юрий Васильевич Гейко
Кайф на колесах

К читателю

Дорогой мой читатель! Автомобилист ты или пешеход, неважно, главное – коллега по жизни. Ты держишь в руках первую книгу из серии, выпустить которую мне предложило издательство «Эксмо». Вот такой у нас с ним план на три года:

«ЮРИЙ ГЕЙКО. ВСЕ ОБ АВТО ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ И ПРОФИ»

Книга первая: «Кайф на колесах»

Книга вторая: «Водительское мастерство и безопасность»

Книга третья: «Как нас обманывают»

Книга четвертая: «Женщина за рулем и прочая чертовщина»

Книга пятая: «Кое-что из истории»

Книга шестая: «Зима»

Книга седьмая: «Советы в чистом виде»

Книга восьмая: «Путешествия»

Книга девятая: «Мои друзья, мои герои»

А перед «дальней дорогой», которую нам с тобой, читатель, предстоит осилить вместе, давай присядем и немного о жизни поговорим…

Если жизнь человеческую уподобить дороге, то беды происходят с нами тогда, когда мы оказываемся в ненужное время в ненужном месте. И наоборот – судьба поворачивается к нам лицом, когда мы оказываемся в нужное время в нужном месте.

Как же оказаться «в нужное время в нужном месте» и не оказаться в «ненужное время в ненужном месте»?

Сейчас, когда я начинаю эту серию своих «автомобильных» книг, мне стукнуло 60 – пенсионер, черт возьми! Я добился в жизни даже большего, чем мечтал когда-то, – стал (так говорят другие) «лучшим автожурналистом России». И подтверждением этому три официальных титула «лучшего» за 1995-й, 2003-й и 2005-й годы.

Совершенно гениально сказал кто-то из великих: «Чтобы в жизни добиться многого, нужно всего две вещи: заниматься любимым делом и делать это – изо всех сил».

Самое сложное, на что многим несчастным иногда не хватает и всей жизни, – найти любимое дело. И тут уж я дам тебе, читатель, совет: пока молод, берись за все, что кажется перспективным и интересным: гитара, компьютер, цветоводство, стихи, менеджмент, психология, история, структурная лингвистика, театральная студия, танцы, фотография, картинг, секция карате и т. п., и т. д. Не обращай внимания на нынешнее время «узких специалистов» – чтобы таким стать, надо, во-первых, сначала найти себя, а это не поздно никогда, ни в тридцать, ни в сорок, ни в пятьдесят. А во-вторых, для «во-первых» многое придется перепробовать.

Поэтому не жалей ни сил, ни времени, сгребай, как бульдозер, широким захватом все интересное, что попадается на пути, а там само отсеется, само «устаканится» и что-то одно останется – любимое дело. На всю оставшуюся жизнь.

То ли природа, то ли родители, то ли сам Господь заложили в меня (да и в каждом нормальном человеке должно это быть – чем мы и отличаемся от животных) стремление «не жить горизонтально» – в каждую следующую неделю, в каждый следующий день ты хоть в чем-то, хоть на йоту, но должен стать умнее и совершеннее. В каждый прожитый день нужно хоть в чем-то иметь «дельту» – приращение себя. Жизнь человека – это линия восходящая, у кого круто, у кого чуть-чуть, но восходящая – обязательно. Жить «горизонтально» или «вниз» – не для человека вообще и не для меня тем более.

Заметь, читатель, – я нашел себя по-настоящему в АВТОжурналистике. Хотя в свое время писал прозу, печатался в «Новом мире» и был объявлен советской критикой «молодым талантливым писателем», а затем – кинокритиком.

В моей жизни народились еще в юности, а к сорока годам окрепли и тесно переплелись, сплавились две составляющие, которые эту жизнь и определили, – слово и автомобиль.

В серии книг «Моя планета – автомобиль» речь пойдет не только о «железках», моя главная тема не они, а система ЧЕЛОВЕК – АВТОМОБИЛЬ. Поэтому повествование будет и о человеке, обо мне в том числе, – я расскажу о том, как определялась моя жизнь. Для того чтобы тебе, читатель, было легче проанализировать и определить свою.

И еще. Этой серией, первую книгу которой ты держишь в руках, я хочу подвести итог своей жизни – это то, что останется после меня.

Я вовсе не собрался в мир иной. Просто тема ЧЕЛОВЕК – АВТОМОБИЛЬ в общем-то исчерпаема. И за двадцать лет ее исследования я по этой теме выговорился, похоже, до конца.

Однажды, похоронив младшего брата, я долго бродил по кладбищу, впервые в жизни вчитываясь в надписи на надгробьях: слезливые, банальные, вымученные. Редко попадались слова, рвущие душу. Их же пишут те, кто остался…

И я вдруг подумал: а какая бы надпись на моем камне точнее всего передала меня? Какие бы слова меня устроили?

Долго-долго в тот день я бродил по городу умерших, перебирая и отбрасывая в уме варианты. И, наконец, нашел, пусть тебя это не шокирует:

«Он был счастливым человеком».

Читатель!

Я очень хочу, чтобы ты тоже стал счастливым человеком. Жил долго, не веря Ремарку: «Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть». Я хочу, чтобы ты нашел себя. Реализовался. Любил и был любимым. И умер бы своей смертью.

Именно поэтому я берусь за эту огромную и трудную работу.

Если честно, то моя жизнь сплелась не из двух, а из трех составляющих: «слово», «автомобиль» и – «женщина». Моя любимая женщина будет присутствовать на страницах почти незримо, появляться нечасто, но будет. Да и то не в каждой книге. Я без нее долго не могу. В конце концов, меня к ней тоже привез автомобиль.

Американского нефтяного магната Гарольда Хан, в прошлом техасского ковбоя, студенты однажды спросили, как стать миллиардером. «В жизни мимо каждого проносятся мустанги удачи. И миллиардером становится… кто? – хитро прищурился Хант в загудевшую аудиторию. – Нет, не тот, кто большее количество этих мустангов удачи оседлает. А тот, кто сначала их УВИДИТ! Потом уже вскочит в седло и сумеет удержаться в нем на бешеном скаку жизни и крутых поворотах судьбы. Самое трудное – увидеть. А для этого надо быть подготовленным всей своей предыдущей жизнью».

Мне было бы интересно сейчас, пенсионером, хотя бы бегло проанализировать, а тебе, читатель, на примере моей жизни, надеюсь, полезно проследить, когда и как эти мустанги – составляющие жизни, определяющие ее, входят в нее, развиваются, крепнут и несут нас к счастью.

Начнем с автомобиля. Он появился в моей жизни раньше всех. Точнее, это был мотоцикл. Мощный мотоцикл с коляской принадлежал какому-то папиному другу-летчику в военном городке в Выползово. В том самом, которое рядом с райцентром Бологое, а оба они – посерединке между Москвой и Питером.

Мне годика два с половиной. Кто-то сажает меня в разлапистое резиновое седло. Хорошо помню восторг от дрожи под собой сильного и горячего животного, острый запах бензина и резины.

Но это был совсем не «мустанг».

Второе острое автомобильное воспоминание там же: отец в погонах, перетянутый ремнями, в блестящих «хромачах», берет меня с собой в кабину большого зеленого, остро пахнущего армией и большой взрослой жизнью грузовика. И едем мы через сосновый лес, на станцию, – целых тридцать километров! Какой был восторг! Какой праздник! Какое далекое путешествие!

Но и это тоже был не «мустанг».

Простые слова моего друга, одногруппника по МАМИ (Московский автомеханический институт) Сеньки Соколова, сказанные накануне летних каникул после первого курса, определили мою жизнь: «Юр, тебя родители отпустят на месяц в Ереван? Там чемпионат Союза по ралли будет. Мишка нас обоих возьмет, я с ним говорил». Мишка – Михаил Лифшиц – сводный брат Семена, член сборной АЗЛК по автоспорту.

Отпускают! Меня родители отпускают!!

И вот – пересечение Каширского шоссе с МКАД. Сажусь в спортивный «Москвич» капитана сборной АЗЛК по авторалли Виктора Щавелева. Сажусь в эту машину, как обычно, как во многие другие машины, не догадываясь, что жизнь моя через несколько секунд перевернется. Щавелев заводит движок, трогается – и!.. Мир расплывается в цветных полосах скорости. Стрелка спидометра упирается в ограничитель. Душа ухает, как на качелях, от каждого обгона потеют ладони.

Но страх проходит, когда я уясняю, что Щавелев – Мастер. Да какой! Один из лучших в стране! И понятно, что он хочет жить ничуть не меньше меня и едет с большим запасом надежности.

После этого от каждого его обгона я испытываю восторг, один сплошной восторг. Я открываю для себя, что в повседневной жизни мы познаем лишь верхушку айсберга под названием «автомобиль». Даже езда «с ветерком» с лихачом – это езда вслепую, она не дает никакого представления о возможностях автомобиля, ведомого рукой истинного мастера все ближе к той грани, за которой кончается его повиновение.

…Измученный восторгами, я просыпаюсь глубокой ночью от визга шин. Тело мое, хоть и притянутое ремнем, кидает в разные стороны, спина горит и кажется стертой до крови, – это начинаются кавказские серпантины. Свет фар прыгает с асфальта на отвесные стены скал и на мгновение исчезает вовсе – в черноте неба и пропастей. Когда до меня доходит, что светлячки на обочине, в метре от колес, вовсе не светлячки, а огни селений на дне долин и ущелий, меня опять охватывает животный, липкий, настоящий страх.

– Что это вы, – жалобно спрашиваю я Щавелева, – тренируетесь?

– Да нет, Юрок, сон разгоняю.

Теперь я понимаю, что шли мы тогда процентов на 60–70 от возможностей машины. Обычный частник использует их процентов на 10–15, таксист – на 20–30, лихач – на 30–40, не больше.

Та грань, за которой кончается повиновение машины, – это 100 % ее возможностей. Вообще-то это грань между жизнью и смертью. Ближе всех к ней подбираются, как вы понимаете, чемпионы. И, конечно же, не на улицах городов, не на шоссе, а на специальных, недоступных для обычных водителей, трассах.

Лишь однажды мне посчастливилось оказаться к этой грани близко-близко и навсегда опалить душу счастьем приближения к Абсолюту – несколько скоростных участков я проехал на тренировке с Иваном Ивановичем Астафьевым, заслуженным мастером спорта, многократным чемпионом раллийных и кольцевых трасс, участником супермарафонов века: «Лондон – Мехико», «Лондон – Сидней». Светлая ему память!.. Но ни в одной моей книге вы не найдете описания этого случая – здесь я беспомощен.

Поверьте, автомобиль – мощнейший источник наслаждения в человеческой жизни, стоящий (для меня, по крайней мере) на третьем месте после Царя наслаждений – секса с любимой. На первом месте счастье, когда встаешь в полночь-заполночь из-за стола, а на столе остается такое!.. Такое!!!

Это счастье от творчества.

И вот это был уже «мустанг»!

Если в МАМИ я пошел случайно (ткнул наугад карандашом в список московских вузов), то после Еревана заболел автомобилями, автоспортом и, отслужив два офицерских года начальником автослужбы ракетной площадки в Казахстане, пришел проситься на АЗЛК испытателем, не обращая внимания на самый маленький для той поры инженерный оклад: 95 рублей.

В МАМИ я пошел случайно...

Дипломник Московского автомеханического института, 1971 год

Так в моей жизни появилась и прочно в нее вошла первая составляющая – автомобиль.

Десять лет, работая инженером-испытателем АЗЛК, я мотался по стране на не совсем серийных «Москвичах» со словом на госномерах: «проба». В году пару месяцев меня дома не было, частью из-за этого рухнул мой первый брак.

И одновременно, по вечерам, по ночам, не каждый день, но много-много лет, я писал свои дневники, стихи, рассказы. И из-за этого тоже рухнул мой первый брак.

Зато случился второй.

Вторая составляющая – слово – впервые проклюнулась в 1956 году, в военном авиагарнизоне на краю Пскова, в Крестах: на восьмой день рождения мне кто-то подарил «сталинский» красный альбом с золотыми вензелями, тиснением и грозной надписью «АЛЬБОМ ДЛЯ СТИХОВ». И я не посмел писать туда ничего другого: пришлось начать писать стихи. И я начал, в духе своего времени и воспитания:

 
«Огонек одинокий горит,
Мрачный крестьянин над книгой сидит.
Он мечтает о годах,
Когда не будет царя никогда…»
 

А через пару лет я уже вкусил сладость славы, прочитав что-то со сцены псковского дома пионеров.

Но это был еще не «мустанг» – стихи пишут многие. Это была подготовка к тому, чтобы его увидеть.

Читал я, правда, запоем, во вред урокам, вопреки запретам отца, украдкой, иногда даже с фонариком под одеялом.

Но и это был не «мустанг», а опять же подготовка к нему – запоем читают тоже многие.

Отцу я благодарен безмерно за то, что он с третьего класса заставил меня вести дневник. Да, я вел его из-под палки, вымучивал мысли и виденное, иногда увлекаясь и получая удовольствие. Больше писал не для себя, а для отца, но – видеть в событиях больше, чем прежде, зная, что вечером придется их описывать, но – думать над увиденным, отделять главное от неглавного, но – подбирать, взвешивать слова – все же приходилось.

Отец заставил меня вести дневник

Ведение дневника считаю совершенно необходимым для любого человека, стремящегося к совершенству, а уж для того, кто хочет складно излагать свои мысли на бумаге!..

И это был второй «мустанг».

Третий «мустанг» – и тоже литературный – хотел проскакать мимо меня первого сентября 1964 года. В девятый класс московской 101-й школы вошла наша новая учительница литературы и русского – Софья Филипповна Иванова. И я влюбился в нее.

Черный тяжелый пучок на затылке, гордая осанка, тонкое девичье тело, чуть насмешливый взгляд, резкий, высокий голос и – как же она умела с нами разговаривать! Как интересно и страстно рассказывала она о классиках – они оживали для нас, и уже совсем по-другому мы глотали, впитывали их строки, мысли. Отчего возникали и свои строки, свои мысли. А как она читала «Евгения Онегина» – мурашки по коже бегали. И какие же потрясающе нестандартные темы сочинений она давала!

Естественно, мне изо всех сил захотелось ее удивить, обратить на себя внимание: домашнее сочинение я однажды написал в стиле русской былины, в стихах. И она прочла его классу. Да как прочла! Я влюбился в нее еще больше.

Она наверняка видела это и отвечала «взаимностью» – выделяла меня, советовала и приносила книги, которые навсегда определили мои вкусы: Паустовский, Куприн, Тургенев, Пушкин, конечно же, Байрон в переводах Пастернака, Бунин, Драйзер, Ремарк…

Она научила меня ощущать слово, потому что оно имеет вес, цвет, запах; слово может быть невесомым и тяжелым, скользким и шероховатым, теплым, горячим и холодным. Причем одно и то же слово в разном окружении выглядит по-разному. Я научился слышать поэзию прозы в таких, например, фразах, как у Паустовского: «Пахло мокрыми заборами и укропом». Или – у Ремарка о любимой женщине, выходящей из моря: «С ее плеч стекал мокрый блеск».

С помощью своей учительницы литературы я оседлал литературного «мустанга». Исписав за двадцать лет горы бумаги, накопив папку отказов редакций, в тридцать два года я пробил наконец ту «великую редакторскую стену», которая встает перед каждым пишущим, и начал много и легко печататься.

Тут-то в 1980 году мне навстречу устремился третий «мустанг» – 25-летняя и тоже разведенная актриса Марина Дюжева…

Мы летим по жизни вместе уже почти тридцать лет...

Актриса Марина Дюжева

Но я был готов к этой встрече – увидел и «взлетел в седло» в мгновение ока…

Я не просто «удерживаюсь в седле» – слившись в единое целое, мы летим по жизни вместе уже почти тридцать лет.

Итак, книга первая…

Жизненное пространство – автомобиль

Есть он у вас или еще нет, готовьтесь к тому, что он, автомобиль, – живое существо, которое вы берете в семью. Он изменит все в вашей жизни: темп, бюджет, зарплату; он вполне может переменить ваших любовниц или любовников (если они есть), в какой-то степени подомнет под себя вас, изменит ваши привычки, заставит пахать на капиталистической ниве гораздо эффективнее, чем вы делали это до сих пор.

Автомобиль – это особый мир, в который пускают только посвященных, это та дверь, которая может захлопнуться только за вами, единственным. Если вам очень плохо и требуется уединение, он даст вам его в любое время суток и в любое время года – сухой, теплый и комфортабельный кусочек пространства ждет вас под окном. Поворот ключа – и вы наедине с самим собой, со своими проблемами и даже иногда с вечностью. Автомобиль, как собака, никогда не изменит, не предаст, не расскажет вашим друзьям или врагам о другой жизни – тайной, которую знает только он.

Автомобиль лучше самого близкого друга знает ваши привычки, он ждет вас на стоянке долгими ночами, радуется появлению рано утром, – просто он молчит, потому что железный.

Сейчас автомобиль выбирают совсем не так, как еще лет 10–15 назад – как простое средство передвижения. Автомобиль является продолжением той жизни, которую вы себе сумели построить. Он должен соответствовать взглядам на жизнь, ощущению прекрасного, характеру, имиджу, темпераменту, комфорту, к которому вы привыкли, зарплате, квартире, уровню жизни. Он должен давать вам только положительные эмоции, ведь в жизни их так немного…

Автомобиль не только становится частью вашей жизни, хотите вы этого или не хотите, он самим своим существованием встраивается в ваш генотип, в хромосомы, становится частью вас самого, вашим «я», и, если уж говорить совсем откровенно, то ваш автомобиль – это вы.

Что из этого следует? Об автомобиле надо знать как можно больше, потому что от этого зависит слишком многое в вашей жизни.

Наш автоменталитет

Мой приятель-журналист, проживающий ныне в Швейцарии, раз в три-четыре месяца приезжает в Россию. Не по делам – только за «ощущением жизни», как он сам выражается. «Понимаешь, символ Швейцарии для меня – холеная корова, пасущаяся на зеленом лугу. Она пасется сегодня, завтра, год, пять, десять лет пасется, жрет, зараза, траву, и ничего вокруг нее не происходит! Сытое, размеренное и дико скучное бытие!! А здесь, у вас, время спрессовано событиями. Вы за месяц, да даже за неделю проживаете столько, сколько «цивильные нации» за годы!»

С ним трудно не согласиться. Когда я окидываю взором изменения, если так можно выразиться, автомобильного менталитета россиян всего лишь за мою шестидесятилетнюю жизнь, я поражаюсь тому, какой гигантский скачок здесь произошел. Судите сами.

Во времена моей юности иметь собственный автомобиль было все равно, что сегодня – собственный самолет. В нашем военном городке на окраине Пскова всего на двух человек – владельцев «Победы» и «Волги» с оленем на капоте – смотрели так, как сегодня смотрят на долларовых миллиардеров, с восторгом и неприязнью одновременно. Это были годы 50-е.

В 60-е и даже в 70-е, когда «Фиат» впрыснул в СССР 660 тысяч автомобилей в год, ситуация мало изменилась. «Победы» исчезли, а «Жигулей», «Москвичей», «Волг» и «горбатых запоров» стали выпускать больше, но все равно на них были очереди. «Москвич-412» стоил 4900 рублей, «Жигули» – 5500 рублей при средней зарплате того времени 120 рублей – более 40–50 зарплат за автомобиль!! И тем не менее на черном рынке машины стоили вдвое дороже магазинной цены – мы были единственной страной в мире, где, как говорили западные радиостанции, старый автомобиль стоил дороже нового. На машину семья копила полжизни для того, чтобы остальные полжизни на ней ездить, а потом еще и передать ее потомкам.

Прошло всего каких-то 30–40 лет, и сегодня Россия со страшной силой автомобилизуется – при средней зарплате по стране 12–14 тысяч рублей семья из двух человек может приобрести отечественный автомобиль «секонд-хенд» всего за полгода!

Но наш «мидл-класс» отечественный «секонд-хенд» не берет вообще, да и новые российские автомобили берет мало, предпочитает «бюджетные» (т. е. самые недорогие) иномарки совместного производства. Часто в кредит.

Чтобы понять предпочтения нашего потребителя на авторынке, надо сначала определить понятие «мидл-класс». Оно чрезвычайно размытое – доход семьи из трех-четырех человек может составлять от 50 до 300 тысяч рублей в месяц. Далее идет «новая русскость».

В первой половине 90-х, когда «свободным предпринимателям» шла шальная деньга за любое их телодвижение в бизнесе, «мидл-класса» еще не было. Были только «новые русские» и мы, нищие служивые на зарплате. Наши новые богатеи отличались от западных тем, что, имея, скажем, 200 тысяч долларов «за пазухой», они брали тачки за 80–100 тысяч. В то время как западные бюргеры и коммерсанты, имея, допустим, те же самые 200 тысяч на счете, не могли себе позволить машину дороже 20–30 тысяч, да и то в кредит. Они всегда и считали, и придерживали каждый цент.

Теперь «мидл-класс» в России есть. И он выбирает машины. Какие?

Самые экономные и практичные берут все-таки машины новые – отечественные или дешевые иномарки совместного производства. Простой пример, все объясняющий: на стоянке в одну ночь отморозки разбили боковые стекла «десятки» и «Ауди А4», сперли магнитолы. Восстановление боковых стекол владельцу «десятки» обошлось в 800 рублей, а владельцу «Ауди» – в 250 долларов.

Далее. За два года эксплуатации у «десятки» было около двух десятков отказов. На устранение дефектов (без гарантии) потрачено около 7 тысяч рублей – 260 долларов. За то же время на «Ауди» было всего три отказа, устраненных по гарантии, но договор об этой самой гарантии плюс плановые ТО-I, II, III вылились в общей сложности в 1000 долларов. Разница есть?

Я уж не говорю об авариях – «элемент» крыла, или капота, или дверцы, подвергающийся рихтовке, шпаклевке с последующей покраской, на отечественной машине стоит максимум 1500 рублей (50 долларов), а на средней по цене иномарке – 150–300 долларов. Из этого следует – тот, кто деньги считает и не мечтает пускать пыль в глаза, покупает отечественные автомобили или новые дешевые иномарки – в кредит.

У нашего «мидл-класса» нет патриотизма в выборе машины. Это французы выбирают «Рено», «Пежо» или «Ситроен», немцы – «Мерседес», «Ауди», «Фольксваген» или «БМВ». У них эти модели большого диапазона цен и меньшего разброса качества, а сервис есть на каждом километре, да и сами они под капотом не копаются. У наших же «бюргеров» выбор: новый «ВАЗ», западный «секонд-хенд», на худой конец – японская праворулька, в лучшем случае – новые дешевые иномарки в кредит, а уж какая модель, зависит от условий жизни.

В небольшом городке или в деревне человек выбирает карбюраторные или «одноточечные» инжекторные «шестерки», «семерки», «четверки» и «Лады», поскольку может их починить в любом сельском гараже. Обслуживание сложных «распределенных» инжекторных двигателей, а тем более автоматических коробок передач – только в областном центре, до которого еще надо доехать.

За последние годы в головах наших соотечественников произошел грандиозный сдвиг: мы познали иномарки. И новые, и старые, пускай десятилетние, но зато «БМВ» и «мерсы» – за те же 5–7 тысяч «зеленых». Когда садишься и тебя обволакивает полная тишина, а дверцы захлопываются не со звуком консервной банки, а чвякают сыто и солидно, когда нажимаешь педаль и улетаешь, а «торпеда» «под дерево» подмигивает тебе совсем нероссийской роскошью – как тут не послать весь российский автопром на любые буквы! И посылают, не в силах пересесть с двенадцатилетнего «БМВ» на новую «десятку». Это понять можно – «чисто» российский автопром потихоньку погибает под натиском более качественных машин «совместного производства». Это там они – вчерашний день, но для нас-то – сегодняшний.

Если раньше семьи делились на тех, кто «имеет машину», и тех, кто ее не имеет, то теперь становится важным – какую машину? Если вы ответите: «Мерседес», вас тут же спросят: «Какого года? Какой?» – и мгновенно определят уровень благосостояния. Наш человек впервые начал стремиться к тому, чтобы автомобиль стал продолжением его привычного комфортного мира – квартиры, кабинета: машина не должна быть «ниже уровнем». Выше – пожалуйста. И это нормально.

С недавних пор с «бюджетной» «КИА Спектры» я пересел на «Лексус ES 300». И, изменив свой статус на столичной дороге, разницу почувствовал сразу – иногда за нашего человека очень неудобно становится: еду и наперед знаю, кто меня подрежет, а кто безоговорочно притормозит, уступит место.

Доводилось ли вам видеть, скажем, джип «Порше Кайен», едущий в потоке? Нет, не томящийся в пробке, когда деваться некуда, а спокойно перемещающийся в потоке? Или «Гелендваген», «Инфинити», крутой «Лексус»? Обратите внимание: такое увидеть трудно. Если уж человек оседлал тачку за сто с лишним «тонн зеленых», то как он может на таком чуде тащиться за «Жигулями»?! Как можно ждать, пока его пропустит какой-нибудь «Фольксваген»?! Да это ж западло!

Ни в одном городе мира нет такого автомобильного расизма, как у нас: чем машина дороже, круче, тем бесцеремоннее ее водитель. Хотя нет, в 85-м году, в Афганистане, я никак не мог понять принцип разъезда транспорта на кабульских площадях: кто кого пропускает, кто имеет преимущество, какие у них тут правила? Знающие люди объяснили мне: «Преимущество имеет тот, у кого масса больше. Наши «бэтээры» – вне конкуренции». Так и у нас сегодня. Только эквивалент крутизны не килограммы, а деньги.

Что по этому поводу мне хотелось бы сказать? В России на дорогих машинах ездит первое, ну от силы – второе поколение нуворишей. Они только-только из грязи в князи, откуда воспитанность, откуда интеллигентность? Им кружат голову деньги, новое положение, свобода делать, что хочется, в стране, где прав тот, у кого власть или деньги. Пройдет это со временем. Все больше будет «шестисотых» и «Кайенов», спокойно едущих в потоке, соблюдающих правила и потому уступающих дорогу «Жигулям». Это будет происходить по мере того, как поколения богатого быдла посредством отечественных и зарубежных университетов, настоящего воспитания будут превращаться в интеллектуальную элиту нашего общества.