Текст книги "Собрание малоформатной прозы. Том 8. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза"

Миниатюры

Над кромкой нашего мира

Я увидел, как над кромкой леса, извиваясь, вертикально вверх поднималась змея с плоским ромбовидным оконечником на хвосте. Вдоль её тела располагались две пары плавников. Пятый плавник топорщился у змеи на спине.

Поднявшись на высоту втрое превышающую её длину, змея, будто бы огибая некую несуществующую точку на пике своего подъёма, заизвивалась в обратном направлении и исчезла за кромкой леса.

Её движения были лёгкими, как у рыбы в воде.

Как у неё это получалось?

Либо она была легче воздуха, либо…

В общем, это было то ещё зрелище!

*

Час спустя, проходя мимо школьного двора, я увидел мальчугана лет десяти, который азартно доказывал двум старшеклассницам, что он видел всего час назад в небе над лесом огромного огненного дракона. Его описание увиденного во многом совпадало с тем, что и я видел собственными глазами. Правда, на мой взгляд, «дракон» был не огненным, а будто сотканным из очень плотного розового тумана. А по размерам он, действительно, был огромен, так как с расстояния не менее одного километра этот «дракон» выглядел не намного короче стоявшего неподалёку от меня телеграфного столба.

Девушки, выслушав мальчугана, громко расхохотались.

«Вот дурёхи!

Они и мысли не допускали, что возможно такое.

А ведь возможно и не только такое…»

Подарок Великого Мага

Великий Маг и Учитель умер примерно за час до моего прихода.

Застывшие черты его лица были просты и загадочны.

Так же прост внешний вид древних египетских пирамид.

Так же загадочно то, что составляет их предназначение.

Его служанка сказала мне:

«Мой господин завещал это человеку, который первым войдёт сюда после его кончины, ибо он и есть Избранный.

Ты вошёл сюда первым».

С этими словами она передала мне книгу непривычно большого размера.

Книга оказалась тяжелее, чем могло показаться.

Одновременно с весом этой книги я почувствовал, что…

«Не может быть!»

Я схожу с ума?!»

…Я почувствовал, что эта книга «живая» и у неё «живая» душа.

В моих руках книга пришла в движение. Я решил «подыграть» прилагаемым ею усилиям и, продолжая удерживать «живую» книгу в руках, последовал в том направлении, которое она мне «указывала».

Вскоре я оказался на значительном удалении от места получения этой книги.

И вовремя!

Там, откуда я едва успел уйти, началось ужасное землетрясение. Земная поверхность в том месте разрывалась на части, образуя страшные провалы, а затем вновь смыкалась, хороня под собою всё, что там было.

Это силы природы прощались со своим Повелителем и хоронили в недра земли его дорогой для них прах.

Я не успел встретиться с Великим Магом и Учителем при его земной жизни и не стал его учеником. Но он передал мне по устному завещанию книгу, которая заменила его во всём.

Найдётся немало скептиков, не желающих поверить в реальность «живой» книги с «живой» душой. И всё же эти книги существуют. Мне известно точное их количество и точные места их нахождения.

Сведения об одной такой книге имеются в свободном доступе, в том числе, в Интернете. Она хранится в древнем индийском храме Хармандир-Сахиб и почитается там как глава сикхской религии и эзотерическое воплощение десяти гуру сикхизма, являя собою основной священный текст сикхов «Гуру Грантх Сахиб».

Бедный «котик»

Аадалина – это целое мироздание, загадочное и непостижимо прекрасное.

«Котику» не верилось, что она – женщина во плоти, имевшая своё прошлое, в котором она, как и все другие новорождённые, умела только кричать, кукситься и пачкать пелёнки, что её, как и заложено природой, поджидает старость, отбирающая и силы, и здоровье, и красоту.

Адалина – это то, что невозможно высказать словами, переложить на музыку, запечатлеть на холсте.

«Котик» – талант на все руки: он и поэт, и художник, и музыкант. Его творчество имеет массу почитателей местного масштаба, но беден, ничтожен масштаб его творческих сил перед необъятностью той красоты и того совершенства, которыми наделена Адалина.

Как вообще можно отобразить на холсте не только форму и цвет, но и то, что в значительно большей степени составляет облик Адалины?

Как понять саму суть этой «большей степени»?

Что это? Обаяние? Энергетика? Колдовство?

«Котик» не находит ни красок, ни слов, ни музыкальных средств, достойных того, что так причудливо, волшебно, неповторимо сплетается в потрясающе прекрасный образ Адалины.

– Мой «котик» о чём-то задумался?

«Вот как это было сказано? Казалось бы, обычный вопрос из числа наипустейших, но как много в нём всего слышится! Какая необозримая философская глубина! Каким богатством эмоционального наполнения сияет эта фраза из мира по имени „Адалина“!»

– Все мои думы только о тебе, моя Недосягаемая, Неземная Любовь!

– Но-но! Не смей так озорничать! А то я могу подумать, что ты посмел искать интимного сближения со мною! Это непозволительно!

В ответ на это «Но-но!» «котик» молча изобразил сложную фигуру смирения, не имеющую гендерных признаков.

Бедный «котик»!

Необузданные страдания моей нежной души

Помню первые месяцы своей жизни. Какое счастье фантанировало, салютировало во мне ослепительной россыпью разноцветных огней от того, что я живу на белом свете, от того, что мой Главный любит меня и дарит, дарит мне свою любовь!

Я ещё не умел тогда говорить и выражал переполнявшее меня счастье тем, что радостно подпрыгивал, мелко-мелко выбивал чечётку своими неокрепшими лапками, вихлялся всем тельцем, крутил хвостиком и заливисто повизгивал.

Какое это было счастье, что я жил в том прекрасном мире!

Я страстно любил тот мир, и он отвечал мне тем же.

На прогулках прохожие смотрели на меня с обожанием и просили у Главного разрешения погладить меня, потискать, прижать к груди. Главный разрешал, и я получал наслаждение от сыпавшихся на меня со всех сторон ласк.

Своих тогдашних снов я почти не помню. Они были сумбурны, их переполняли какие-то очень важные заботы, заставлявшие меня подёргивать лапками и тихонько поскуливать в потоках ускользавших от моего понимания сновидений.

Потом наступило время моих душевных терзаний.

Оно началось с того, что я подрос, превратился в неуклюжего недоросля, и во мне отчётливо прорисовались признаки моей беспородности. Тогда я и столкнулся с тем, что прохожие, вместо того, чтобы приласкать меня во время моих прогулок с Главным, стали отворачиваться от меня как от «двортерьера». А ведь в душе я оставался всё тем же, даже стал ещё лучше, ещё умнее…

В тот же период своей жизни я испытал и ещё одно потрясение: мой Главный раскрыл мне тайну моего рождения. Оказалось, что Главный создал меня с помощью каких-то генноинженерных технологий, наделив меня человечьим умом.

Мой милый, мой дорогой, мой обожаемый Главный! Лучше бы, наделяя меня человеческим разумом, он уберёг бы меня от всех связанных с этим страданий! Господа генетики!

Прежде, чем наделять нас, собак, вашим человеческим разумом, потрудитесь понять особенности нашего собачьего сердца!

…Читал я повесть Михаила Булгакова «Собачье сердце»…

Лучше не спрашивайте меня, что я думаю о том, как представлено собачье сердце в той книге!

Только изощрённая игривость человеческого ума могла породить такое обидное для собачьего сердца несоответствие!

Как я, наделённый человеческим умом, отношусь, например, к кошкам? Со всей любовью моего собачьего сердца и к ним, и ко всем иным тварям Божьим!

Могу ли я позволить себе скотское отношение к женщине?

Как можно даже вообразить такое тому, кто знает особенности нашего собачьего сердца?

Возможно, я когда-нибудь напишу свою книгу под названием «Моё собачье сердце». Потом, когда мои чувства перекипят, смирившись с моим осознанием себя не только как внешне непривлекательного «двортерьера», но и как «canis sapiens» (собаки разумной), когда всё это перестанет терзать меня страданиями моей нежной души.

За гранью добра и зла

Сергей вернулся с работы поздно. Напряжение прошедшего дня вытянуло из него все силы, и он вкатился в квартиру, как выжатый лимон. В спальне горел свет. Значит, Галина не спит. На душе потеплело: ласковый взгляд, женская нежность – это бальзам, возвращающий и силы, и бодрость духа.

Приливная волна желанной умиротворённости разбилась о бетонную преграду: Галина предстала перед Сергеем в образе боевой гранаты с выдернутой чекой.

«Театр одного актёра для одного зрителя».

Сергей молча прошёл на кухню. Есть не хотелось. Жить не хотелось (!!!)

Первая рюмка водки. Вторая. Третья.

Сергей заранее знал, что Галина долго в спальне не высидит. Граната с выдернутой чекой жаждет взрыва. А оно ему нужно?

На память пришла побасенка о подобной театральности:

Жена встречает мужа словами:

«Я не хочу с тобой разговаривать!»

Муж молча выходит в другую комнату, усаживается в кресло, читает книгу.

Жена не выдерживает его молчания, как фурия врывается к нему и гневно спрашивает:

«А ты знаешь, почему я не хочу с тобой разговаривать?!!»

Время для Сергея остановилось.

Когда Галина фурией врывается на кухню, потрясая переполненной чашей гнева (какая эффектная театральность!!!), Сергей молча уходит в спальню, ложится в постель, с головой укрывается одеялом. Только бы не видеть и не слышать опостылевшей за последние полгода сцены с вопросом «Где ты шлялся?!!». Галина выстреливала этот вопрос, не нуждаясь в ответе. В её понимании данный вопрос был самодостаточным изобличением и «приговором окончательным, обжалованию не подлежащим».

В начале такие сцены больно ранили.

Со временем они надоели.

Потом стали вызывать отвращение.

Шаги. В самом звуке этих шагов полыхает безудержный гнев.

Шаги подступают к постели, заставляя Сергея напружиниться в мучительном ожидании.

Безжалостная рука сбрасывает на пол одеяло, в мозг вонзается голос:

«Где ты шлялся?!!»

Сергей молча возвращается на кухню. Запирается изнутри. Допивает остатки водки.

Галина ломится в дверь, то-то кричит, но Сергей закрывает руками уши.

Он уже принял решение.

Утром он соберёт свои документы и вещи. Вначале перекантуется у друзей, потом уедет из города.

Галина не оставит его в покое, поэтому он уедет туда, где она его не найдёт.

Очень поучительная история

Та история, случившаяся в одной из в/ч в не столь давние советские времена, в своё время официальной огласки не получила: разве можно ронять честь полка, ставить под сомнение преданность социалистическому отечеству и так далее, и тому подобное? Потом выяснилось, что история та была самой обыкновенной и политически неопасной, а виновницей опалы честного во всех отношениях офицера была несовершеннолетняя дочка одного генерала.

Началось всё с того, что эта дочка (назовём её Зойкой) влюбилась. Её неопытное сердечко отреагировало на «влюблённый взгляд». Она почувствовала его на себе, как чуткие радиолокаторы распознают их попадание в поле активных приборов захвата и удержания цели. Первая девичья реакция – гнев (Да, как он посмел!!), вторая – страх (Какая сладкая порабощающая мощь у смелого влюблённого взгляда…), третья реакция – полное смятение души (бросает то в жар, то в холод, от этого мысли и чувства вскипают и обволакиваются непроницаемым горячим паром, мешающим в них разобраться).

Прошло несколько недель – и утихавшее смятение чувств заново всколыхнулось в самолюбивой Зойкиной душе с ещё большей силой, наложившись на приливную волну гормонального цикла. В физиологическом плане это означало, что «девушке пришло время влюбиться». Будь Зойка опытной женщиной, она бы действовала по известному женскому принципу волка в овечьей шкурке. Кто не знает, как умело женщины прячут свою стальную охотничью хватку, прикидываясь при этом невинной добычей глупого и неумелого охотника, избранного ими в мужья (в любовники, в ложную цель, назначение которой лишь в том, чтобы вызвать вспышку ревности у цели истинной)?

Молодая неопытная дурочка, не умея справиться с очередным приступом любви, затмившим и разум, и врождённую женскую сноровку, перевстретила своего «искусителя» и напрямую брякнула ему что-то в стиле письма Татьяны Лариной к Евгению Онегину. Тот повёл себя, как осёл, потому что и был таковым науке тонких и нежных чувств. Зойка, ожидавшая горячего отклика, исполненного благодарности за такую безграничную девичью любовь, и активных ответных действий (Пусть будет ВСЁ!!!), мгновенно омертвела душой.

Месть. Одна только месть может быть достойным ответом на такое незаслуженное унижение! Отныне она Кармен! («Меня не любишь, но люблю я! Так берегись любви моей!»). Нет, она ещё страшнее, чем Кармен! Зойка «прозрела» как женщина. Особым женским чутьём она она безошибочно угадала, к кому с какими словами следует ей обратиться. Офицер особого отдела был спецуганом от чёрта. Он не спешил вызвать «на беседу» подозреваемого в государственной измене. Он взял его под негласное наблюдение (Влюблён или не влюблён?). «Мужчина любит глазами». Значит, глаза у него глупеют.

«Есть явный признак влюблённости! Глаза явно оглупевшие!»

В кого влюблён молодой советский офицер, знает только он сам и «наперсница его любви» простодушная девушка Зоя, которая должна была быть посредницей между безумно влюблённым мужчиной и (подумать только!) немецкой женщиной! Ради этой безумной любви советский человек (офицер!) готов был просить политического убежища в ФРГ, принять чужеземную веру и «развратно жениться» на иностранке!

И вот – венец хитро организованного негласного наблюдения – вызов на «беседу по душам». Сознайся, покайся и отрекись! И тогда всё будет «в шоколаде»: особист (слово офицера!) не предаст случившееся огласке. Правда, поставит несчастного на свой особый оперативный учёт, о чём самому несчастному знать вовсе не положено.

Но «несчастный» упёрся: «Не при делах я, начальник, не при делах!»

Доказательств, кроме показаний патриотически настроенной советской девушки Зои и «безошибочного чутья» многоопытного особиста – никаких. Поэтому материалы оперативного наблюдательного производства официального хода иметь не могут (Вот, если бы признательные показания этого упёртого подозреваемого!). Но и оставлять ситуацию без реагирования себе дороже (Вдруг то «самое страшное» возьмёт и произойдёт?!). Решение было найдено: перевести неблагонадёжного офицера от греха подальше в самую Богом забытую глухомань. Решение было желательным и для особиста («самого страшного» не случится), и для несовершеннолетней, но «рано прозревшей женщины» Зои (Будет знать, как не отвечать на «высокую и чистую любовь»!!! ).

Год спустя нашлось естественное объяснение глуповатому, «смело влюблённому» взгляду «упёртого подозреваемого»: он оказался поэтом со свойственным этим избранникам Музы улётом в Заоблачную Мечту, туда, где живёт и правит всем Заоблачным Миром Любовь. Его тот самый роковой взгляд, устремлённый в Заоблачную Мечту, в Заоблачный Мир Любви, случайно наложился на личико девушки Зойки, не сознавая этого и не видя этого личика за своей Высокой Мечтой. Он и не знал ничего о той Зойке, расценившей его затуманенный взгляд, как атаку на её девичью неприкосновенность. В его первом сборнике стихов были отголоски переживаний, выпавших ему на долю за время службы на прежнем месте: и гордость за стойкость и мужество наших воинов, и его личная беззаветная верность Родине, и досада на то, что есть там гнездовье для тех, случайно оказавшихся на важном и ответственном посту, кто доводит понимание своего служебного долга до абсурдного «перебдения».

Конец цивилизации

Человекоподобные роботы последовательно доводились до совершенства. Используемые при их изготовлении материалы визуально, тактильно и обонятельно настолько сравнялись с живой человеческой плотью, что внешне роботы стали восприниматься, как люди.

Наиболее дальновидные увидели в этих роботах угрозу существования цивилизации.

Повернуть процессы усовершенствования человекоподобных роботов вспять никому было не под силу: этот джинн уже вырвался из бутылки. Оставалось только наложить строжайшие ограничения на направленность их программирования.

К науке их допускать нельзя: наука откроет для них путь к порабощению человечества.

Такие же возможности откроет для них и искусство.

В сфере бытового обслуживания идеально справляются со всеми задачами их более дешёвые в изготовлении предшественники.

Но выход, казалось, был найден:

– Есть такая сфера обслуживания, которая доступна лишь для таких, приближенных к совершенству в своём человекоподобии, как они: это платоническая любовь! – предложили самые предприимчивые.

– Но нужно, строго следить за тем чтобы их программные возможности не выходили за пределы этих специфических услуг. Пусть во всём остальном они будут глупее нас! – решили наимудрейшие.

По их высочайшей премудрости и был запущен конвейер несравненно высокого качества неинтеллектуальных специфических услуг.

Вот только ключевым и губительным в тех услугах оказалось их «несравненно высокое качество». Не выходя за пределы своего функционального предназначения, прекрасные человекоподобные самцы и самки в скором времени полностью вытеснили из пожеланий людей любых их конкурентов из среды человеческой.

Несравненно высокое качество.

Фантастическая результативность.

Фантанирующий оргазм.

Какие дети?!

Какое продолжение рода?!!

…Так и угасла цивилизация.

Кое-что из информационного поля Земли

Пятое состояние воды

Издавна людям известны три агрегатные состояния воды: жидкое, твёрдое и газообразное. Издавна люди знали сколь парадоксальна и удивительна эта «простая» субстанция – колыбель всего разнообразия форм биологической жизни. Но самые удивительные свойства этого вещества всё ещё остаются за горизонтами познанного людьми и уходят за пределы познаваемого. Например, как влияет вода на ход времени? Какие ресурсные возможности воды могут быть использованы людьми для путешествий во времени?

Математики доказали, что путешествия во времени возможны, но физики всё ещё в затруднении: ни один из известных им источников энергии не может предоставить и малого количества требуемых для этого энергозатрат.

Они не знают, какая бездна энергии хранится в каждой капле воды. Но разум планеты Земля не только хранит эту тайну от неразумного человечества, но и готов отобрать у людей саму воду, чтобы уберечь себя от планетарной катастрофы из-за «человеческого фактора». Поэтому, чем ближе наша наука к получению энергии воды путём перевода её в пятое агрегатное состояние, тем стремительнее происходят процессы обезвоживания Земли, тем ближе наше «горе от ума».

Ни математики, ни физики не нашли и никогда не найдут выхода из этого тупика. А выход есть.

Но ключ к нему не у людей науки.

Он у тех, кто имеет доступ к информационному полю Земли. А они умеют хранить в тайне знания, способные погубить пока ещё не созревший для их использования человеческий разум.

Послания извне

Мне будущее пишет письма.

(Алеся Синеглазая «Вы любите февраль?..»)

Песня вошла в меня извне. Мне осталось лишь перенести её слова на бумагу, а затем, воспроизвести её мелодию на гитаре:

 
Мы будем счастливы, друг другу всё простив,
И десять лет, и сорок лет спустя.
 

Эта песня в какой-то неизъяснимой муке наложилась на запавший мне в душу облик красивой девушки. Моей девушки. Когда я, задумавшись о чём-то своём, наиграл при ней мелодию этой новой моей песни на шестиструнке, в её глазах засветилось чувство. Я попытался найти название этому чувству:

«Восхищение? Изумление? Недоверие?»

– Что это ты сейчас наиграл?

– Это моя новая песня.

– Спой её мне.

– Не могу. Я думаю, что её нужно переделать, но пока ещё не знаю, как.

Через сорок дней я вдруг отчётливо понял, почему я не смог спеть ту песню этой девушке: она была не о ней.

Это понимание отозвалось во мне острой болью: оно ампутировало без наркоза ту часть моей души, которую я берёг, как особую драгоценность.

Первым шагом к тому пониманию был мой пророческий сон. Мне приснился конец света. Мне снилось, как люди в ужасе метались в поисках спасения, но не находили его. В разгневанном небе непрекращающимися залпами сверкали молнии. Каждый их удар вызывал разрушения, пожары и гибель. Земля содрогалась от толчков рвущейся наружу энергии, разрывалась под этим яростным натиском и из её разломов на поверхность выплёскивались потоки кипящей лавы. Эти стремительные потоки, будто живой организм, начинали дикую охоту на обезумевших от страха людей, настигали их и захватывали в своё ненасытное чрево.

Я бежал, подхваченный движением толпы, примеряясь к её бешеной скорости. В общем рёве толпы оглушающими визгами выстреливались предсмертные вопли настигнутых неумолимой лавой. Эти визги слышались всё ближе, впиваясь в мозг, хватаясь за мою одежду. Вот они вонзились в мою плоть. Я почувствовал обжигающий жар их когтей, и в тот же миг кипящая, беснующаяся лава затянула меня в свою пасть.

В её пасти я и проснулся.

Пережитый в кошмаре ужас не отпускал меня. Он переродился в предчувствие какого-то грозного пророчества, настигающего меня из-за спины, подобно кипящей лаве. Оно настигло меня перед процедурой утреннего бритья, когда я, подошёл к зеркалу и, как обычно, окинул внимательным критическим взглядом своё отражение:

«Для тридцатилетнего мужчины я неплохо сохранился. Сравнительно неплохо».

Это «сравнительно» было родом из чёрного медицинского юмора об измятом и изжёванном многочисленными недугами пациенте. На вопрос врача о возрасте он, с трудом откашлявшись, просипел:

– Кхе-кхе,.. скоро тридцать будет.

– Уже не будет, – подумал врач.

Я мазнул себе щёку кремом для бритья… и застыл от изумления: в моём отражении произошли странные изменения. Отражение перестало следовать обязательным для него оптическим законам. В зеркале я увидел не себя теперешнего, а себя, постаревшего лет на десять. Постарение усугублялось мученической воспалённостью взгляда, из которого низвергалась наружу кричащая боль души.

За спиной этого странного отражения я услышал детские голоса:

– Папа! Папочка! Когда ты к нам придёшь?! Мы без тебя скучаем!..

– Папочка! Мы тебя любим, а мама нас к тебе не пускает!

– И не пущу! – вмешался женский голос, подобный рвущейся из-под земли энергии, несущей в себе конец света. Я узнавал и не узнавал этот голос. Его тембр, обезображенный злостью, был мне определённо знаком. Этот тембр невозможно спутать ни с каким другим. До сих пор он был мне мил и сладок, но сейчас… Он безжалостно рвал мою душу когтями, вгрызался в неё зубами и упивался, упивался её болью, наслаждался её страданием.

Я попытался найти название интонациям, с которыми этот голос выстреливал мне в лицо больно ранящие слова:

– Я никогда тебя не любила! Мне нужна была только местная прописка! Я вынуждена была позволить тебе любить меня, а ты, дурень, и обрадовался! И что тебя теперь так обижает?! Каждый из нас получил за эти десять лет то, чего хотел: я получила прописку, ты – моё позволение любить меня.

Сын и дочь?

Они входили в мои планы для получения нами трёхкомнатной квартиры…

– Замолчи! – крикнул я ей в ответ и вернулся из этого тяжкого наваждения, свалившегося на меня из неведомого пространства. Один мой всезнающий друг утверждает, что эти внезапные откровения, то в виде стихов, то в виде песен, то в виде «верных пророчеств» моей судьбы, приходят ко мне из некоего информационного поля Земли.

– Нет! Не может такого случиться с нами! Она не такая! – кричало во мне моё оскорблённое самолюбие.

– Да! Именно так всё и случится! Она такая! – тихо, как отдалённый гром, но неумолимо и… неоспоримо пророкотало во мне предчувствие, вошедшее в меня извне.

Я перестал отвечать на её звонки. Я избегал появляться там, где мог случайно встретить её. Но она мня разыскала.

– Ты где пропадаешь, Серёженька! Я без тебя соскучилась! – в её глазах засветилось чувство. Я попытался найти название этому чувству:

«Пытливость? Сомнение? …Лживость!!!»

Да! В её взгляде я с ужасом увидел все признаки лживости.

О ком же была тогда моя песня? Я заново вслушался в то, как она звучала в моей памяти:

 
Мы будем счастливы, друг другу всё простив,
И десять лет, и сорок лет спустя.
 

Я мысленно перебрал в памяти знакомых мне девушек.

Вот если бы, всматриваясь в них поочерёдно, мне удалось увидеть себя с каждой и десять лет, и сорок лет спустя…

Прошлой ночью я увидел сладкий сон. В нём я был безмерно счастлив в браке с удивительной девушкой. Вот о ком вошла в меня извне та песня, которая не совместилась с моей прежней любовью, несущей в себе для меня потрясение, сравнимое с концом света.

Где мне её отыскать, эту удивительную девушку из сладкого пророческого сна?

«А тебе и не нужно искать её, – пояснил мне всезнающий друг. – Та, которая будет послана тебе самой судьбой, в судьбой же назначенный час сама объявится в твоей жизни».

Я живу с верой в это пояснение моего всезнающего друга, с верой в свою судьбу, в пророчество сладкого сна и в ожидании встречи с удивительной девушкой.

Я знаю, что той встрече быть!