Текст книги "Собрание малоформатной прозы. Том 8. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза"

Прозрачные

Хочешь быть невидимым для зверя, стань прозрачным.

Старая бурятская мудрость

Даже само существование этого рода войск было особенно охраняемой государственной тайной. Бойцы его были «прозрачными», невидимыми для посторонних. Они не прятали своих лиц. Они выглядели совершенно обыкновенными (не путать с «подозрительно обыкновенными»). Они были всегда и во всём «как все». Их отличие ото всех не имело никаких внешних признаков. Просто они обладали иным уровнем сенсорики. У иных было обоняние акулы, у иных – предвидение крысы, у иных – ночное зрение филина, у иных – дневное зрение орла, у иных – кошачья и голубиная способность ориентироваться в пространстве и т. д., и т. п. А вместе они были командами, ротами, батальонами.

Но самым удивительным свойством всех этих бойцов было их умение становиться невидимыми в буквальном смысле, будто растворяясь в пустоте.

Боец с буквенно-цифровым позывным НБ-300, обладая внушительным набором экстрасенсорики, «видел» все варианты развития интересующих его событийных рядов. Но это не спасло его от того, что оказалось заранее предначертанным ему по судьбе.

Мы властны над своими поступками, но мы не властны над своей судьбой.

Командир проводил своего НБ-300 долгим печальным взглядом.

«Вот и ты уходишь. Больше мы уже не увидимся с тобой в этой жизни. Прощай, Алёша…»

Встречные девушки смотрели на не очень молодого офицера, как на безликое существо. Они угадывали в нём не жаркий огонь, а остывший пепел. Тусклые стройбатовские эмблемы на его не менее тусклом мундире не возбуждали девичьих фантазий. То ли дело молодые офицеры ВДВ, лётчики, танкисты! У них и удаль, и стать!

«Эй, служивый!», – окликнул Алексея румяный сорокалетний крепыш, разбогатевший на хитрых рыночных сделках.

Алексей ускорил шаги. Пусть знает, что ему неприятно выслушивать «выгодное предложение» об устном тайном обмене двадцати солдатских человеко-дней на возведение трёхэтажного дома для «Крепыша» на деньги для их командира.

Вот и тот самая улица, тот самый двор, та самая калитка, где он никогда ещё не был, где уже ждут его незнакомцы, с которыми он ещё никогда не виделся. Потемневшая от давней покраски зелёная ограда из невысокого штакетника, такого же цвета старенькая скрипучая калитка. Узкая цементная дорожка ведёт к низенькому крылечку в три ступеньки с местами облупившейся, местами вытертой от грубых подошв и от времени серо-голубенькой краской. Такого же цвета и состояния окраски входная дверь в низенький, полутёмный чулан. Всё тихое и невзрачное, под стать этому тихому и невзрачному осеннему дню.

«Заходи, Алексей Савельевич! Дорогим для нас гостем будешь!», – открыл дверь из чулана в горницу моложавый старик, едва Алексей вошёл в чулан. – «Ну-ка, Фроська! Выбегай встречать своего суженого-ряженого!»

Мудрый знахарь с почётом усадил Алексея за стол, накрытый перед его приходом разнообразными холодными закусками. Внучка деда захлопотала, подавая к столу ароматный наваристый борщ, иные горячие блюда.

Застолье было неторопливым. Все трое доверчиво приглядывались, прилаживались друг к другу, заранее твёрдо зная, что впереди их ждёт полное взаимопонимание и любовь.

Знали все трое и то, что недолгим будет их счастье этого трогательно-дружного семейного проживания.

Мудрый знахарь знал это потому, что ему было открыто будущее и его собственное, и его сиротки-внучки, и правнука, который родится у Фросеньки от Алексея, ак и не увидев отца.

Фросенка знала об этом будущем со слов деда, была готова к нему и всей душой желала родить ребёнка, который унаследует от своего отца его необыкновенные экстрасенсорные свойства, станет сыном незримого полка, в котором служил отец, а, повзрослев, займёт место в этом незримом строю.

Алексей знал об этом будущем в силу своих свойств, которые позволяли ему делать правильный выбор действий, влияющих на дальнейшее развитие событий, внутри рамочных ограничений его судьбы. Он знал, что лучшей матерью его ребёнку будет Фросенька.

Офицер не думает о том, чтобы остаться в живых. Он думает лишь о том, чтобы наилучшим образом выполнить свой воинский долг. Это было не отдельной частью знаний, усвоенных в процессе многоступенчатой подготовки обыкновенного воина необыкновенного рода войска «прозрачных», а неотъемлемым компонентом самой его сути и плоти на глубинном, атомарном уровне. Антон шёл в свою последнюю атаку, не кланяясь пулям, отрешившись от острого болевого синдрома, пульсирующего в ужасной осколочной ране. Враги не видели мчащуюся на них в лице Антона свою «прозрачную смерть», они были перепуганы пустотой, плотно окутавшей их плацдарм и разящей их метким огнём. Ответный огонь врагов по угрожавшей им пустоте составлялся пулями-дурами, летящими, не ведая, куда.

Ворвавшись в точку «Т» своего прорыва, Антон раскидал охрану, вскрыл кодовые замки бронированных дверей секретного подземного бункера и вынес на плече человека-загадку.

– Командир, я возвращаюсь. Контрольное время выхода из пекла – 1 минута 50 секунд.

Ровно через 1 минуту 50 секунд вражеский плацдарм взлетел на воздух.

Бойцы силовой поддержки операции одиночного прорыва в точку «Т» вернулись на исходный рубеж с двумя ценными ношами на плечах: с человеком-загадкой и с Антоном, потерявшем сознание от массированной кровопотери.

После полученного в той боевой операции осколочного ранения Антон был признан негодным для несения строевой службы.

Его отцу с буквенно-цифровым позывным НБ-300 повезло меньше. Он выполнил своё последнее боевое задание ценой собственной жизни.

«Не печалься, сынок, ты имеешь особо высокую цену для нашего „прозрачного“ войска. Твои умения будут всегда востребованы у меня и на нестроевых должностях», – обратился к Антону командир его подразделения. – «Знай: я всегда тебя жду».

Произнося эти заранее заготовленные слова, командир «видел»: Антон к нему не вернётся. Его ждёт другая судьба – неведомая для посторонних, окутанная непроницаемой пеленой тайны «другого мира».

«Прощай, сынок, да хранит тебя Бог в твоей дальнейшей судьбе!»

Что значит, поверить в Судьбу и довериться её зову? Это значит, вслушаться в себя, преодолеть плотный кокон суетных мыслей, различить среди их информационного шума чистый голос, идущий прямо из сердца. Антон привычно ввёл себя в тот особый режим изменённого состояния, в котором начинал ясно слышать, как его Судьба перекликается с его сердцем. Со стороны могло показаться, что Антон передвигается, как сомнамбула, как бездушная марионетка, подчинённая чужой воле. Но он повиновался не чуждой ему воле.

«Веди меня, моя Судьба туда, где мне следует быть. И пусть будет, что будет!»

Куда иногда исчезают бесследно люди?

Есть на Земле места, в которых бесследные исчезновения происходят неотвратимо. Есть места, в которых они возникают эпизодически.

Есть места, в которых такого не должно бы случаться, но это вдруг происходит.

«Быстрее, быстрее, ещё быстрее!, – торопит Антона его Судьба. – А теперь всмотрись в „пустоту“ и будь предельно разумен!»

Антон увидел, как из пустоты навстречу ему вышла дева, сияя неземной красотой. Она тоже была «прозрачной» и в ней тоже чувствовалась сила многих экстрасенсорных свойств. Антон сразу понял, что эта дева явилась не из нашего мира и что вскоре она исчезнет не в пустоту, а в свой мир.

Дева подняла на Антона глаза… и ослепила его сердце, наполнив его огнём сумасшедшей любви.

Антон усмехнулся над этим сумасшедшим огнём.

Он мгновенно ощетинился всей мощью своей экстрасенсорики, многократно спасавшей его в самых немыслимо сложных боевых переделках и…

…Сумасшедший огонь тоже усмехнулся над Антоном:

«Не тот это случай, боец!»

А взгляд неземной красавицы говорил ему:

«Будь моим господином, отважный воин! Я искала тебя повсюду и не расстанусь с тобой вовеки!»

– Оставайся со мною, – тяжело проговорил неземной красавице Антон, не в силах совладать с огнём, бушующем в его сердце.

– Мы не сможем быть счастливы в вашем мире, – неземная красавица подкрепила свои слова таким взглядом, что Антон понял их неоспоримую правоту.

И Антон сделал свой выбор.

«Прощай, сынок! На твоём месте и я сделал бы такой выбор», – вошла в Антона телепатограмма от его бывшего командира.

Случай на дороге

Человек по-прежнему встречает в природе много такого, что вызывает подлинное удивление и даже неверие. Разве так может быть в реальности?

(Из рубрики «Живой мир» в газете «Тайное и Явное», №2 (138) 2022 года)

Зябкие предрассветные сумерки причудливо искажали пространство.

Город замер в тревожном призрачном сне.

Я опаздывал на дежурство.

Счёт опоздания шёл всего на несколько минут, но, во-первых, я уже не мог наверстать их в пути, даже если бы стал гнать на красный свет светофоров, а во-вторых, мне предстояло заступить на своё первое дежурство на новом месте работы в первый день создания там моей деловой репутации, и я сгорал от стыда.

Вдруг в этой и без того критической для меня ситуации возникла ещё одна непредвиденная задержка: мой путь в неположенном месте перекрыла колонна ряженых. Среди них мне запомнились три гиганта с бычьими головами, целый табун кентавров, несколько атлетов с шакальими головами и совсем крошечные карлики в синих, жёлтых и зелёных колпаках.

«Проклятие!!!»

Я засигналил им так, что у меня заложило уши, однако, вся колонна, как ни в чём ни бывало, продолжала своё неспешное шествие. Тогда я выскочил из машины и оборвался на них очень плохими словами, которых я и сам от себя не ожидал. Меня переполняло в тот момент безграничное огорчение, свойственное обычно только малым детям, для которых и пустяковое огорчение кажется концом света.

В ответ на эти оскорбительные слова от колонны отделился один из гигантов с бычьей головой. В его глазах полыхнуло багровое зарево. Он издал громоподобный рёв и устремился ко мне, целясь своими рогами мне в подреберье. В тот момент я понял,.. что он не ряженый, а вполне натуральный.

«Минотавр… Минотавр!!!»

Говорят, что при особых формах стресса у человека иногда проявляются сверх способности. Во мне они проявились: я убежал от минотавра (!). Вероятно, это удалось мне потому, что минотавр был всего лишь в ярости, а я – в той самой особой форме стресса, в которой во мне раскрылась способность к телепортации.

Теперь я стараюсь не думать о том, из кого на самом деле состояла та колонна существ, перекрывших мне путь.

Боюсь, что это были не ряженые.

Расхожая мудрость о том, что в действительности всё вовсе не то, чем кажется, приобретает пугающий смысл, когда неподконтрольные мне всплески памяти навязчиво воскрешают во мне тот случай на дороге.

По прихоти, навеянной одиночеством

Она знала секреты колдовства и её охраняли змеи.

Старый ворон влетел в её избушку через настежь открытое окно и, проковыляв по столу, остановился напротив своей хозяйки:

«Ка-ар!»

Женщина отложила книгу с заклинаниями. Её магический ритуал привёл в движение сложную последовательность событий, ведущих к исполнению её новой прихоти, навеянной одиночеством. Ворон своим прилётом оповестил колдунью о том, что человек, попав в плен наваждения, насланного на него игривым настроением могущественной красавицы, свернул со своего пути и направился прямо в её западню.

«Ка-ар!» – повторил старый ворон.

Его хозяйка с рассеянным видом откинула раскрытую ладонь за голову, за плоскость пересечения пространств, и вернула её назад с куском мяса. Ворон захватил это угощение клювом и перелетел с ним в свой угол.

*

Зосима жил с раздвоенной душой. Игумен их монастыря был тяжко и неизлечимо болен. Приступы его заболевания происходили всё чаще, становились всё более длительными и доставляли ему сильные физические страдания.

Духовный наставник Зосимы говорил:

– Страдания очищают душу, нацеливают её на пылкое обращение к Богу. Без страданий наша вера не столь пронзительна и имеет свойство отвлекаться от её исходной точки.

– Святый отче, должно ли мне просить у Бога страданий? – вопрошал у своего наставника Зосима, боясь при этом положительного ответа. Он, хоть и понимал, что страдания были бы ему во благо, но не был готов к тому, чтобы лишиться той радости, которую доставляет ему ощущение своей молодости и отменного здоровья.

– Проси, брат мой, у Бога не того, что ты считаешь для себя полезным, а того, что Бог считает таковым.

– Так и буду просить, святый отче, – обрадовался Зосима, надеясь, что Бог будет милостив к его здоровью, и, одновременно опасаясь, что Бог, увидев эту радость, вразумит его за неё страданиями.

И вот вчера духовный наставник Зосимы призвал его к трудному послушанию: покинуть родной монастырь, выйти в безлюдное место, оборудовать там землянку и вести жизнь отшельника, чтобы истребить в себе «раздвоенность души». Ранним утром, испросив у своего наставника благословение на это трудное послушание, Зосима отправился в путь. Он решил войти в лесную чащу, углубиться в неё, никуда не сворачивая, и идти, пока не будет дано ему знака свыше о том, где следует ему остановиться и обустроить землянку для долгого отшельничества.

Зосима прошёл чистым полем, вошёл в лесной массив и на всём пути с наслаждением вдыхал пьянящие природные ароматы, греховно радуясь играющей в нём молодецкой силе и избыточному здоровью, мешающим ему пылко сосредотачиваться на вере.

«Вот укроюсь в отшельнической землянке от всей этой красоты, тогда и истреблю в себе свою пагубную „раздвоенность души“, а пока возрадуюсь напоследок всем красотам земли», – оправдывался Зосима сам перед собою за легкомысленное нерадение к неустанному укреплению в вере.

И тут случилось чудо.

Зосима увидел «знак свыше»: старый ворон взлетел перед ним и своим полётом указал направление к месту оборудования землянки.

Это направление привело Зосиму к затерявшейся в лесной чащобе избушке.

«Послушания ради, я обойду эту милую избушку стороною», – твёрдо решил Зосима, но ноги сами ввели его в избушку, а там…

«Экая красавица здесь живёт!!! Дивные глаза её – как магнит!.. Улыбка её – ярче солнца!.. Губы её – слаще мёда!.. А объятия её…»

В объятиях лесной красавицы Зосима потерял счёт времени.

Он очнулся от обуявшей его страсти лишь тогда, когда колдунья, сияя своей ослепительной, неувядаемой красотой, со смехом оттолкнула его от себя:

«Вот теперь отправляйся, старче, по своим отшельническим делам!»

«Старче?» – Зосима поднёс к глазам свои ладони с истончёнными, мелко подрагивающими пальцами, с крупными пигментными пятнами на тыльной их стороне, с пожухлой морщинистой кожей.

Как незаметно и бессодержательно, хотя и в бурной ненасытной страстности, промчались долгие годы, унеся с собою молодецкую силу, пышущее здоровье, надежды на беззаветное служение Богу с вымаливанием у Него блага для всех живущих и милости к умершим!

Безвозвратно уже ушла из одряхлевшего старца и былая «раздвоенность души».

Жаль только, что избавление от той пагубной «раздвоенности» произошло не в том направлении, к которому призывал своего молодого послушника его духовный наставник, а на погибель, под беспечный смех лесной колдуньи, пополнившей молодостью и силой несостоявшегося отшельника свою собственную молодость и красоту.

Волчья шуба

Ведь было же в стародавние времена

поверье, что старые вещи превращаются

в злых оборотней.

Алла Рябинина Статья «Вещи-оборотни»

Пурга заметала дорогу, снижала видимость. Старенький «Москвич» противно чихнул и «сдох».

«Вот и славненько. С благополучным приездом меня в гости к чёртовой бабушке», – досадливо сплюнул Родионович. – «Чинить эту рухлядь в пургу, да ещё и с наступлением ночи – только бесов смешить. Придётся дожидаться утра и хорошей погоды».

Родионович знал наперечёт все болячки своего автодоходяги и понимал, что ремонт будет нудным и долгим. Холод начал заполнять салон автомобиля. Он растекался по полу, поднимался всё выше и выше, подобно ледяной забортной воде, хлынувшей через пробоину в трюмы.

«В машине я до утра околею. Хорошо, что я недалеко ещё отъехал от вымирающей деревеньки с каким-то глупым, незапоминающимся названием», – Родионович вынул ключ из катушки зажигания, проверил, хорошо ли заперты изнутри замки передней пассажирской и обеих задних дверей и покинул выстуженную машину, превратившуюся в ледник.

На полпути к деревне Родионович с нарастающей тревожностью попытался припомнить, запер ли он водительскую дверь, но это привычное действие, продиктованное мышечной памятью, прошло мимо зон повышенной внимательности и не поддавалось воспоминанию. О том, чтобы идти назад ради проверки этого на месте и мыслей быть не могло: Родионовича охватил такой сильный внутренний озноб, что оставаться лишнюю минуту на холоде становилось опасно для жизни.

Ветер обжигал Родионовичу лицо роем колючих снежинок, толкал его в грудь, просачивался сквозь одежду, выхолаживал кости и внутренности. Сознание то покидало Родионовича, ускользая от него в пустоту, то возвращалось, надрываясь в борьбе инстинкта самосохранения с усталостью. В минуты душевной слабости ему хотелось упасть на спину и уснуть вечным сном, но бойцовский характер тут же с гневом отметал такие мысли и заставлял продолжать трудный путь.

В полубеспамятстве Родионович добрёл до ближайшего дома, увидел, как от сарая к крыльцу переместилась неясная тень: то ли сгорбленная старуха, то ли очень крупная собака.

Потом всё спуталось в его сознании: реальность, бредовые видения, тревожные хаотичные сны.

Сгорбленная старуха обустроила Родионовичу постель на широкой лавке, напоила его горячим травяным настоем, уложила спать, укрыв поверх одеяла старой-престарой шубой из волчьих шкур.

Ровно в полночь от этой шубы Родионовичу стало жарко. Он попытался сбросить её с себя, но она навалилась на него увесистыми тушами четырёх матёрых волков.

– Мы всегда мстили и всегда будем мстить людям за то, что они когда-то безжалостно нас убили.

– Люди убили нас лишь за то, что мы случайно оказались в том месте, где они устроили облаву на наш род. Им было всё равно, кого из нашего рода им убить. Поэтому и нам теперь всё равно, кого из людей убивать ради удовлетворения нашей мести.

Потом что-то говорили и другие два волка, но Родионович уже их не слышал: шуба убила его.

На освидетельствование трупа приехал врач из районной больницы. Установил, что Родионович умер от старости.

Что ж, возможно, и сами волки, и их волчья месть Родионовичу только привиделись в его предсмертном бреду.

…Хотя…

Что могут знать люди с теперешним атеистическим мировоззрением о мистических свойствах некоторых старых вещей?

И Бог услышал молившихся

На борту пиратского корабля «Морской Дракон» кипели страсти: шёл делёж очередной добычи. Те, кто ещё недавно сражались плечо к плечу и спина к спине, сплочённые боевым братством, теперь готовы были, как голодные псы, вцепиться друг другу в глотку. Капитан то и дело палил в воздух, чтобы утихомирить споры. После раздела материальных ценностей перешли к дележу пленников. Тут и случилось то, что впоследствии породило Великий Гнев и Великую Месть.

*

Всё началось с Кудлатого. Он с раннего детства мечтал о море, рано осиротел и с пятнадцати лет перебрался в портовой город, надеясь юнгой уйти в свое первое плавание. К шестнадцати годам Кудлатый уже обогатил свой словарный запас словечками из морского жаргона настолько, что мог, как ему казалось, сойти среди морских бродяг за своего.

И вот однажды…

В портовой толчее, среди шума и гама Кудлатый познакомился с весёлым парнем. Тот затащил Кудлатого в таверну, угощал его ромом и забавлял рассказами о своих морских приключениях. Впервые отведав рома, Кудлатый очень быстро опьянел и не мог потом вспомнить, как он оказался на корабле, выходящем в открытое море.

Он – на корабле под грозным мифическим названием «Морской Дракон»!

Он – впервые в открытом море!

Сколько лет он молился Богу об исполнении этой мечты!

Но не всё получилось так, как об этом мечталось. Вернее, всё получилось совсем не так: корабль оказался… пиратским.

Эх, не так он выстаивал свои молитвы Богу о море!

А вскоре мечтательный паренёк оказался в кромешном аду абордажного боя. Оголтелая разбойничья толпа, хлынувшая с его корабля на борт атакуемого судна, подхватила Кудлатого в свою стремнину, внесла его в самую гущу короткой и яростной схватки. Кудлатый не нападал, а лишь отбивался от наседавших на него неприятелей. Его природная ловкость и инстинкты помогли ему выжить в ужасе того боя. Он уклонялся от сыпавшихся на него со всех сторон ударов кортиками, кинжалами и короткими абордажными саблями с отчаянием загнанного в угол зверька.

– А новенький-то наш – зверёк с крепкими зубами! – говорили одни.

– Славным будет пиратом! – вторили им другие.

Для Кудлатого их разбойничья похвала казалась обличением в грехах перед людьми и Богом. Поэтому, когда перешли к дележу разбойничьей добычи, Кудлатый твёрдо решил отказаться своей доли и при первом же удобном случае сбежать с пиратского корабля. Но он изменил своё решение, когда стали делить пленников. Это был шанс выкупить своей долей кого-нибудь из числа пленников и взять его с собою в побег. Он выкупил юную девушку.

Когда Кудлатый ввёл пленницу в свой кубрик, она забилась в дальний угол и, ошпарив его вскипевшей синевой своих глаз, запальчиво проговорила:

– Я убью тебя, если ты притронешься ко мне!

– Не девчонка, а дикая кошка, – насмешливо подумал Кудлатый.

Через месяц, оседлав лежавшего на спине Кудлатого, пленница склонилась над его лицом и, задыхаясь, проговорила:

«Я убью тебя, если ты изменишь мне с другой!»

Ещё через месяц эта, обезумевшая от взаимной любви молодая пара, предприняла попытку побега с борта «Морского Дракона». Они улучили момент, когда их корабль одиноко томился на рейде маленького морского порта. Пираты с раннего утра начали энергично осваивать доставленные с берега запасы рома, и к вечеру их бесчувственные тела усеяли палубу корабля, как палые осенние листья. Шлюпка оставалась пришвартованной к борту «Морского Дракона» в ожидании следующих рейсов «борт – порт – борт». Это был удобный случай для побега.

Когда молодые влюблённые были уже на пути к причалу, до них донёсся с «Морского Дракона» звериный рёв:

«Эй! На шлюпке! Кто отпустил вас на берег, дьявол вас побери! Немедленно возвращайтесь! Это говорю вам я – боцман Рваное Ухо!»

Кудлатый ещё сильнее навалился на вёсла, и над беглецами прогрохотал первый мушкетный выстрел. Пока шлюпка двигалась к берегу, выстрелы следовали один за другим. Пули то свистели над головами беглецов, то вспарывали воду вокруг шлюпки.

«Быстрее на берег!» – поторопил Кудлатый свою спутницу, когда шлюпка уткнулась днищем в прибрежную отмель, и подхватил замешкавшуюся девушку на руки.

Его возлюбленная безжизненно обвисла у него на руках.

– Что с тобой, любимая моя?!

– Я умираю от пиратской пули. Прощай, любимый. Расскажи обо мне моему отцу – капитану «Виктории».