Текст книги "Собрание малоформатной прозы. Том 8. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза"

Какая бездна тайны!

Любовь! К женщине! Какая бездна тайны!

Какое наслаждение и какое острое, сладкое

страдание!

А. И. Куприн «Поединок»

Любовь подкралась на мягких лапках и затаилась. Она ничем не выдавала своего присутствия. Но её энергетика вначале окутала сердце воздушным коконом, взяв его в неосязаемый плен, а затем, надёжно им овладев, пронзило, явно объявив ему свою власть.

*

Сашка изобрёл частичный экзоскелет, охватывающий только лишь ноги и позвоночный столб. Тактико-техническая цель была простой: профилактика болевого синдрома в поясничном отделе позвоночника, возникающего от длительных статических нагрузок при возведении кирпичных кладок. Все строители-монтажники страдают от этой болячки.

Местный «кулибин» помог воплотить Сашкино изобретение в «железо».

Когда Сашка впервые облачился в это изделие на стройке, коллеги высмеяли его. Представители массовых рабочих профессий враждебно относятся к тем, кто вываливается из общей биомассы, объявляют их выскочками, клоунами, кривляками и пустыми прожектёрами. Но к концу рабочего дня полезность Сашкиного изобретения стала очевидна для всех. Враждебность сменилась на уважительность. Представители массовых рабочих профессий умеют ценить того, кто отстоит свою правоту.

После трудового дня Сашка увидел у входа на стройплощадку девчонку со смеющимися глазами.

Увидел и тут же забыл.

*

Вскоре Сашкиным изобретением заинтересовался прораб.

– Сам изобрёл?

– Сам.

– Молодец! Чертежи можешь показать?

– Могу.

– Завтра выходной день. Вот мой домашний адрес, – протянул прораб Сашке записку. – Жду к 12 часам с чертежами. После того, как мы кое-что с тобой усовершенствуем, помогу тебе оформить заявку на патент.

Ночью Сашке приснился сладкий эротический сон. Проснувшись он попытался вспомнить лицо девчонки из этого сладкого сна, но не смог. Вместо этого ему почему-то вспомнилась девчонка со смеющимися глазами, которую он видел недавно, но не помнил, когда именно и где.

Ровно в 12.00 Сашка позвонил в дверь квартиры прораба.

Сначала Сашка был приглашён к обеденному столу.

Простой и сытный обед.

Приятное знакомство с женой и дочерьми прораба.

Сашка очень смущался, хотя принят он был душевно, по-свойски. Но, как все застенчивые молодые люди, он, как огня, боялся красивых женщин, а жена и дочери прораба были необычайно красивы. Особенно младшая дочь – девчонка со смеющимися глазами.

Ознакомившись с Сашкиными «чертежами», прораб удивился:

– Я вижу, у тебя нет инженерного образования.

– Только полное среднее общеобразовательное.

– А ум у тебя инженерный! Оставляй свои чертежи. Через неделю приходи в то же время. Обсудим, как усовершенствовать твою конструкцию.

Задумка очень полезная.

Сашка уходил от прораба окрылённый его одобрением. И ещё он уносил в своём сердце очень сильное впечатление от женщин семьи прораба. Ночью ему приснилась младшая дочь прораба. Она что-то говорила Сашке в этом сне, но он не мог сосредоточиться на восприятии её слов: от восприятия речи Сашку отвлекали её смеющиеся глаза.

*

Странная штука – любовь.

Вначале это чувство напомнило Сашке поведение назойливой мухи: её сгоняешь, а она вновь садится на то же самое место! Разница только в том, что муху сразу воспринимаешь как таковую, а любовь воспринимаешь поначалу вовсе как бы и не любовь, а какой-то досадный раздражающий фактор.

И что может означать этот смеющийся взгляд?

Разве Сашка похож на клоуна?!

Вот прораб относится к Сашке серьёзно:

«Есть в тебе, Александр, золотая инженерная жилка! Тебе обязательно надо инженерное образование получить! Мозги у тебя, что надо!»

После такого совета Сашка твёрдо решил, что в следующем году он обязательно попытается поступить на заочное обучение в какой-нибудь технический вуз.

С этой мыслью Сашка и уснул.

А ночью ему снова приснилась девчонка со смеющимися глазами. Она поманила Сашку за собою и пошла, всё оборачиваясь и маня, оборачиваясь и маня.

И Сашка подчинился этим призывам из сна наяву. Уже не раз он следовал на улицах за этой девчонкой, ожидая, что она вот-вот обернётся и поманит его за собою. Но при посещении дома прораба Сашка избегал смотреть на неё. Стыдился своего желания пялиться на её смеющиеся глаза. При этом по выходным Сашка, как на работу, продолжал приходить в дом к прорабу с тем, чтобы с его помощью доводить своё изобретение до усовершенствованного, пригодного для широкого внедрения варианта. Сашка сосредотачивался на рекомендациях прораба и одновременно чувствовал, что где-то рядом, в одной из соседних комнат, находится та, которая неведомыми путями просочилась в его сердце и с каждым днём всё более заполняет его собою. Он понимал, что происходит, когда герметично закупоренный сосуд наполняется газом под неуклонно повышающимся давлением. Выхода только два: либо удастся своевременно снизить давление через выходной клапан, либо сосуд разнесёт от взрыва. Сашкино сердце вот-вот могло разорваться от нарастающего давления нежной страсти.

Когда работа над чертежами была завершена, встречи прораба с Сашкой стали происходить в механическом цехе машиностроительного завода. Там директор этого завода, бывший одногруппник прораба, организовал силами энтузиастов в нерабочее для них время изготовление трёх опытных образцов Сашкиного изобретения и их последующую доработку по итогам эксплуатационной опробации.

Сашка был счастлив. Он и мечтать не мог о такой многосторонней поддержке.

И в то же время он был терзаем нарастающим давлением чувств к девчонке со смеющимися глазами. Он запрещал себе видеться с нею, но ноги сами каждый вечер «совершенно случайно» приводили его на те улицы, по которым проходила в это время его любовь (его мука!).

Анечка удивилась, когда заметила, что Сашка влюбился в неё. Её смешило то, как он старается скрыть свою любовь. Когда он перестал приходить к её отцу домой, он приходил полюбоваться ею издалека, следуя за нею на расстоянии и думая, что Анечка этого не видит.

Смешной!

Иногда ей было даже жаль его, но таков уж был Сашкин жребий – страдать от безответной любви.

Придёт время, и Анечка тоже безответно полюбит мужчину своей мечты, на себе испытает, какое это острое и сладкое страдание – любовь.

Какое наслаждение и какое острое сладкое страдание!

Он был моим другом

Любовь – это изменённое состояние ума. В нём чувства берут верх над разумом.

Рефлексия любви охватывает Сергея, и взрывная волна от его бедра выбрасывает расслабленную руку, подобно осколку снаряда, по направлению к цели. В момент соприкосновения с целью кулак сжимается и обретает твёрдость камня, передавая такую же молниеносно обретаемую твёрдость всей опорной линии удара: руке, корпусу, тазу и одноимённой ноге – до самой пятки, жёстко вбиваемой в землю. Мощный энергетический заряд, опережая кулак, проскакивает через скуловую кость в мозг противника, посягающего на жизнь дорогой для Сергея женщины.

У охотников есть такое понятие: «гуманный выстрел». Его результат – смерть дичи ещё на ногах, когда животное погибает, не успев почувствовать боли.

Противник Сергея умер «на ногах».

Падая, он выронил нож.

– Ты его убил!.. – ужас, растерянность, беспомощность охватили спасённую женщину.

– Он замахнулся на тебя ножом. Я упредил его своим ударом в самый последний момент.

– Но ты его убил! – Люба посмотрела на Сергея напряжёнными, изменившимися глазами.

Это были уже чуждые глаза.

Сергей понял, что в ней больше нет любви к нему, и им овладело безразличие к своей дальнейшей судьбе.

На следствии он не стал даже упоминать о Любе как о свидетеле того, что он действовал в состоянии необходимой обороны. Он не хотел больше видеть её изменившихся глаз.

«Лучше бы меня убил ножом тот, кто на неё напал, чем она своим враждебным взглядом!»

Нож с места происшествия исчез.

Свидетели видели драку, но из-за тёмного времени суток ножа у погибшего в драке они не видели.

И был суд.

И были восемь лет в колонии строгого режима среди диких нравов, подлых интриг и крутых разборок.

…И тяжкие думы о Любе.

Была ли у неё к нему любовь?

«Была! Горячечная! Ненасытная!»

«Или это была не любовь, а… похоть изголодавшейся самки?..»

Чуждый Любин взгляд после многих месяцев бурных наслаждений – это хуже всякого предательства, это нож в спину, это проказа в душу!

Бесконечно долго тянулись те восемь лет в заключении. Долгожданная свобода пришла вместе с ощущением неприкаянности. Сергею захотелось начать жизнь «с чистого листа», а значит, на незнакомом месте, среди незнакомых людей. И Сергей уехал туда, куда влекло его предначертание судьбы, где вскоре на пересечении пространственных и временных рядов он сойдётся в последнем бою со смертью.

*

На новом месте Сергею потребовалась квалифицированная юридическая помощь и он зашёл в наш адвокатский офис.

Мне повезло, что в тот день я был дежурным адвокатом и работал на приёме граждан. Так я и познакомился с этим удивительным человеком.

Мне повезло, что мы стали друзьями.

*

Нога стремительно выстреливается вперёд-вверх в классическом мае-гери. Предплюсна врезается в подброшенную мишень – бутылку из-под шампанского.

Яростное кимэ – и бутылка разлетается на мелкие осколки.

Тут же следует удар другой ногой по такой же мишени.

Затем проводится стремительная, как ураган, связка шивари для кулаков, для локтей, для коленей, превращающая в разлетающиеся осколки деревянные обрезки, кирпичи и черепицу.

После этого – работа с холодным оружием ниндзя.

Было время, когда эта подготовка спасала Сергею жизнь. Это было в Афганистане в составе отряда спецназа ГРУ. Посторонними рассказывать о тех событиях нельзя. Проведённые отрядом операции засекречены самыми строгими грифами. Лишь однажды Сергей заикнулся о своём пребывании «за речкой» в военкомате. Ему захотелось выяснить, почему он, участник боевых действий, не получает таких же льгот, как те же танкисты, лётчики, мотострелки?

– В составе какого подразделения там был?

– В группе «******».

– Что ты сказал?!! Ты что, забыл, что такой группы, как бы нет вообще?!! Нет и не было никогда!!! Ты что, хочешь, чтобы я под суд тебя отдал за твою болтливость? Пойми, чудак, если такой группы «никогда не было и нет», то и быть она нигде не могла. Так что, прикуси язык и помалкивай.

Обидно.

У Сергея обострённое чувство справедливости. Конечно, соблюдение режима особой секретности – это святое дело. Но разве справедливо то, что их, особо засекреченных, лишили льгот, несмотря на их немалые заслуги?

Поначалу, когда я ещё не знал об уровне рукопашной подготовки Сергея, я предложил ему спарринг. В среде таких, как я, это обычное дело. В разных секциях кью и даны имеют разную цену. Наш учитель был очень скуп на похвалу и на присвоение очередных поясов, а когда кто-то из нас сетовал на то, что в других секциях ученики уже за год обучения получают красные, коричневые и даже чёрные пояса, он обычно отвечал:

«Не гонитесь за рангами, гонитесь за уровнем подготовки. Не будьте чёрными поясами, но побеждайте их на татами!»

И я вышел на спарринг с Сергеем.

Он не наносил мне удары, а только обозначал их в лайт-контакте, но ничего подобного я ранее не встречал. Впечатление было такое, что десятки ударов обрушивались на меня со всех сторон одновременно. Это лишало меня возможности маневрировать. Мне оставалось только стоять, не двигаясь, чтобы нечаянно не нарваться на эти бесчисленные удары. Одного раунда нашего условного боя мне оказалось достаточно, чтобы понять, что я перед Сергеем просто ноль.

Потом мне не раз случалось видеть его тренировки. Впечатление от них было ярче, чем от просмотра самых навороченных боевиков.

Как-то мы с Сергеем шли поздно вечером через парк. Навстречу – толпа несовершеннолетних отморозков. Они окружили нас и начали к нам цепляться. Сергей отошёл от меня подальше и поманил их к себе. Он их не бил. Он только обозначал удары. Я увидел: то, что однажды я испытал в условном поединке с Сергеем, в этот момент испытывал каждый из целой стаи волчат, превратившихся в стадо робких овечек. Пяти минут страха им хватило, чтобы осознать свою ошибку.

«Хорошие вы ребята», – сказал Сергей, – «Но можете и сами не понять, как окажетесь за решеткой. А там ничего хорошего нет. Поэтому всегда будьте вежливы и между собою, и с другими».

*

Какое качество преобладало в Сергее более остальных?

Конечно, доброта. Он весь светился ею изнутри.

Один наш общий знакомый сказал о нём:

«Я никогда на встречал таких добрых людей, как Серёжа».

Вторым и, пожалуй, не менее отличительным качеством Сергея была его повышенная готовность бороться за справедливость.

Как мало таких, как Сергей!

Как мало он пожил на этом свете!

Наверно, он оказался нужнее где-то на Небесах, в составе Воинов Света.

А ещё была у Сергея потрясающая способность к восприятию красивой бардовской песни. Я не слышал, чтобы он когда-то пел. Знаю, что он не пытался осваивать музыкальные инструменты. Но как он умел слушать!

От себя я определённо могу сказать:

«Я никогда не встречал никого, кто бы так глубоко и проникновенно, как Сергей, воспринимал песни Окуджавы, Высоцкого, Розенбаума, Митяева, Визбора, Галича и Никитиных».

Последний раз я виделся с Сергеем, когда мы договаривались о том, чтобы вместе поехать на фестиваль бардовской песни. Служебные дела помешали мне составить ему компанию, поэтому о произошедшем там с Сергеем инциденте я узнал со слов тех бардов, которые сочиняли музыку на мои слова и с этими песнями выступали на разных сценах. Они были на том фестивале и видели, как всё произошло:

На фестивальную площадку, горланя непристойные песни, ввалилась доморощенная шпана, гнусная мелочь, «бакланы». Они явно намеревались сорвать проводимое там мероприятие. Сергей не выдержал, когда эти ублюдки стали нагло приставать к девушкам-конкурсанткам. Он, как мух, разметал эту сволочь и вышвырнул её вон.

Через несколько часов та же шпана заявилась вновь, но уже в качестве сопровождения вора в законе. У Сергея произошёл с ними разговор, после которого Сергей и на этот раз вышвырнул эту шпану, теперь уже вместе с их грозным повелителем.

Сергей не мог не понимать, что таким обращением с вором в законе он подписал себе свой смертный приговор.

Понимал, но не мог поступить иначе.

Через время Сергея не стало. О том, что с ним произошло, знают лишь те, кто имел к этому непосредственное отношение, но они никому ничего не расскажут.

*

Всего несколько лет я был знаком с Сергеем. Но за это малое время он занял так много места в пространстве моей души, что мне кажется, будто он до сих пор остаётся в ближнем круге моих друзей.

Мне очень повезло, что я был знаком с Сергеем.

Мне очень повезло, что мы с ним были друзьями.

Извлечение из рукописи «Юность любимого города
(Байковский период истории города Ростова-на-Дону)»

Это было в Ростове-на-Дону в начале XX века. День был хмурым и ветреным. Низовой ветер то затихал, то сердито вздрагивал, взметая мелкий мусор на широкой рыночной площади. Рынок был полон народа. Потоки людей, точно повинуясь речным течениям с их разветвлениями на отдельные рукава, с заходами из быстринки в заводи, с кручениями в больших и малых водоворотах, то втягивались вовнутрь рынка, то вытекали наружу. В кафедральном соборе шла служба, и те, кто оказывался вытесненным в тихую заводь потока, невольно поглядывали не на прилавки, заваленные товаром, а на потускневшие от пасмурных небес храмовые купола и осеняли себя крестным знаменем, шепча с детства заученные молитвы. Они-то первыми и заметили великое и ужасное чудо. То было удивительное оптическое явление, которому не случалось быть ни разу ни до, ни после. Оно было вызвано странным расслоением воздушных потоков. Низовые порывы ветра были вялыми, а верхние взяли такую силу, что тучевые облака понеслись над землёй подобно камнепаду, срывающемуся в пропасть и убыстряющему свой бег по правилам свободного падения.

Само по себе это зрелище не наводило бы на наблюдавших его зевак дикого суеверного ужаса, если бы оно не совместило в себе бешено бегущие тучи с нависающей над рынком колокольней. Подобный эффект наши современники могут сравнить с обманчивым впечатлением, возникающим при определённом способе наблюдения из окна неподвижно стоящего вагона за проносящимся мимо железнодорожным составом. Стоит только перефокусировать взгляд с движущегося за окном состава на околооконную поверхность стены своего вагона, как начинает казаться, будто бы в движение вовлечён не заоконный состав, а именно свой вагон. Но в те давние времена мало кто обладал опытом подобных наблюдений. Устремляя свой взгляд на недоброе небо (Господи, спаси и сохрани!) и перефокусируя его на спасительную храмовую твердыню, миряне с ужасом видели, как колокольня начинала стремительно падать прямо на их грешные (а кто не грешен?) головы.

«Люди добрые! Спасайся, кто может!! Колокольня падает!!!»

Естественно, что заслышав эти крики, рвущиеся одновременно из многих лужёных глоток, все вскидывали настороженные взгляды на колокольню и видели (О, ужас!!!), что колокольня падает-падает-падает на их головы (!!!).

Паника была всеобщей.

Все ринулись прочь из многолюдного рыночного подворья.

Смятение.

Давка.

Свалка.

«Дай Бог ноги унести!!!»

Когда паника улеглась, и люди стали возвращаться на рынок, то обнаружилось, что весь товар с прилавков куда-то таинственным образом исчез.

«Что за новое наваждение?!»

Поразмыслив люди решили: товар умыкнули воры. Так оно и было на самом деле. А вот в создании паники воров заподозрили совершенно бездоказательно. Здесь логический принцип «Ищи того, кому это выгодно» приводил не к разгадке, а к заблуждению. Не воры подняли панику. Они лишь раньше других опомнились и воспользовались не ими созданной ситуацией. Но воспользовались с такой фантастической виртуозностью, с которой мифические криминальные кадры «на ходу подмётки срезают».

Когда были подсчитаны причинённые этим «подломом» убытки, то их совокупный размер оказался рекордным по тем временам для всей великой империи, и за городом Ростовым-на-Дону на долгие годы вперёд закрепилась зловещая слава столицы преступного мира.

С того времени вся отечественная блатата стала именовать город Ростов-на-Дону не иначе, как «Ростов-папа». А кто же «мама»? Ну, кто не знает? Конечно же, – это тёплый город у моря, город-сказка, город-сад Одесса.

Теперь Ростов-на-Дону давно уже перестал быть криминальным городом, однако былая слава Ростова-папы ещё жива во многих отдалённых местах и нашей, и бывшей нашей необъятной отчизны.

Многие ростовчане слышали историю двух своих землячек, до поздней ночи гулявших по Французскому бульвару славного города Одессы в начале XXI века. Ночь была тёплая, лунная, напоённая колдовским ароматом гроздьев белой акации. Барышни ненасытно дышали этими пряными запахами и всё никак не могли ими надышаться, слегка пьянея от этого воздуха и от очарования лунной полночи.

Вдруг навстречу им вышли двое.

Гоп-стоп, мы подошли из-за угла,

Гоп-стоп,.. —

характерным блатным тенорком пропел тот, что помельче.

– И откуда ж это вы такие красивые, – смешливо проворковал тот, что покрупнее, и отпустил весёлую одесскую остроту.

Наши дурочки решили, что раз этот так весело сострил, значит оба они затеяли всё это в шутку, и от души расхохотались.

– А мы такие из Ростова-на-Дону! – сквозь хохот проговорила одна из них, и обе продолжили хохотать.

Налётчики вначале остолбенели от такой неслыханной дерзости, потом, поддавшись заразительному хохоту потенциальных «терпил», сконфуженно прыснули, и, наконец, не удержавшись, тоже расхохотались. Все четверо хохотали до слёз.

Отсмеявшись, «крупный» сказал:

– Передавайте поклон вашему Ростову-папе от нашей Одессы-мамочки. И гуляйте смело. А если кто-то там чего-то за вас не сразу поймёт, скажите-таки той босоте, что за вас пишется сам Саша Ангел.

Теперь наш Ростов-на-Дону – это город труженик, город воинской славы. Некоторые наши земляки обижаются на то, что и поныне Ростов-на-Дону продолжают иногда называть «Ростов-папа», видя в этом упоминание его криминального прошлого. Но разве свет солнечного дня меркнет от того, что ему предшествовала тёмная ночь? Разве человек, исцелившийся от тяжёлого недуга продолжает страдать от того, что в прошлом он испытывал мучения от нездоровья? Напротив! Светлый день кажется ещё более ярким после ночной темноты, а исцелённый от тяжкого недуга ещё острее испытывает радость от прилива здоровья.

Известно немало случаев, когда человек, пройдя через преступный период своей жизни, решительно порывает с прежним образом жизни, навсегда с ним «завязывает». Что испытывают при этом его дети, страдавшие от прежних криминальных склонностей отца? Разве они перестанут называть его папой за то, что он «завязал»? Да они с ещё большей гордостью будут называть его «папа»! Он стал для них ещё большим «папой», чем прежде! Так и для нас, ростовчан, наш родной Ростов-на-Дону стал ещё большей гордостью теперь, когда он переродился из криминальной столицы России в её драгоценную жемчужину.

Слава, слава тебе, Ростов-папа!