Текст книги "Россия и современный мир №4 / 2013"

Треугольник «Китай – Россия – США» в современных условиях9191
  中国 «中央高校基本科研业务费专项资金资助»（supported by «the Fundamental Research Funds for the Central Universities») 和北京师范大学俄罗斯研究中心自设科研项目.


[Закрыть]

Ли Син

Ли Син – доктор экономических наук, профессор, директор Института экономики Шанхайской академии международных исследований.

В современной международной обстановке влияние треугольника «Китай – Россия – США» на мировую политику не столь велико, как во времена «холодной войны» и не носит глобального характера. Оно ограничивается лишь некоторыми регионами, такими как Северо-Восточная и Центральная Азия, Ближний Восток и др. В Северо-Восточной Азии существуют территориальные споры между Японией и Китаем, Южной Кореей и Россией, остается весьма неопределенной проблема территориальной целостности Китая, продолжается напряженность на Корейском полуострове, отсутствует мирное соглашение между США и Северной Кореей, Россией и Японией. Можно сказать, что, несмотря на окончание «холодной войны», наследие ее в регионе Северо-Восточной Азии в значительной степени сохраняется. Есть основания считать, что конфронтация между двумя Кореями отражает – пусть и не так откровенно как в период «холодной войны» – столкновение национальных интересов двух блоков государств. Это, с одной стороны, южный блок «США – Япония – Южная Корея», с другой – северный блок «Китай – Россия – Северная Корея».

Как известно, в отдельно взятой стране правительство и внутриполитическое положение способны меняться, тогда как национальные интересы более стабильны. Соответственно, и внешняя политика государства носит аналогичный характер. Так, несмотря на резкое недовольство Японии, Медведев решительно прибыл на северные острова, утверждая этим суверенитет России над ними. Тем самым объективно Россия встала на сторону Китая в его споре с Японией из-за островов Дяоюйдао. Кроме того, российские бомбардировщики совершили пролет над зоной крупнейших военных учений США и Японии, сделав таким образом американо-японской коалиции силовое предупреждение. Благодаря функционированию ШОС Китай на центрально-азиатском направлении выбрал Россию, а не США в качестве своего партнера по стратегическому сотрудничеству. Несмотря на продолжающуюся неопределенность будущей геополитической обстановки, традиционное влияние России в Центральной Азии, безусловно, еще сохраняется. США не в состоянии занять место России в Центральной Азии, но в то же время и Россия не может изгнать США из этого региона.

Сегодня Китай, бесспорно, уже стал второй державой по масштабу экономики, потеряв промежуточный статус между СССР и США, которым обладал во времена «холодной войны». Осуществление концепций «мирное развитие» и «гармоничный мир» натолкнулись на различные препятствия. Можно сказать, что, во-первых, Китай не обладает всей необходимой мощью, чтобы быть державой № 1 в мире; во-вторых, Китай и не стремится к гегемонистскому статусу на планете. Принцип «не быть первым, не быть гегемоном» является основополагающим принципом его внешней политики и альтернативным стратегическим выбором и сегодня, и в будущем. Говорят, что Китай через некоторое время будет в состоянии заменить США и станет мировым гегемоном. Но это всего лишь миф! Положение державы № 2 зависит от реальных сил, а не от субъективных намерений. Поэтому Китай должен признать свое нынешнее место в мире и соответствующим образом активизировать свою роль в глобальной политико-экономической системе. При этом во внимание надо принимать и жесткую силу, и мягкую силу, и даже умную силу. Руководствуясь принципом «скрывать свои способности» (韬光养晦), Китай должен стремиться «делать что-нибудь».

Развитие китайско-российских отношений совпадает с коренными национальными интересами двух стран и является одним из приоритетных направлений их внешней политики. Поэтому в обозримой перспективе отношения Китая и России будут динамично развиваться. Что касается США, то мы хотим улучшать отношения с ними, совместно создавая общую платформу для диалога. Однако структурные противоречия между двумя странами препятствуют исполнению этого желания. По сути говоря, США по своей мощи превосходят Китай и занимают ведущее место в двусторонних отношениях. Стало очевидно, что в процессе китайского возвышения и возвращения США в Азию между обеими странами будут возникать многообразные и сложные проблемы, которых еще не было в истории их взаимоотношений.

После краха СССР и окончания «холодной войны» могущество США достигло пика. В США зазвучали мнения, что с их могуществом не могут сравниться даже Китай и Россия. Поэтому в то время в Америке не придавали большого значения развитию Шанхайской организации сотрудничества и недооценили ее роли9292
  (美）约翰•伊肯伯里主编：《美国无敌：均势的未来》，北京大学出版社，2006年第101页.


[Закрыть]. Однако в посткризисный период наблюдается падение жесткого и мягкого влияния США на международной арене. Напротив, Китай и Россия как представители растущих экономик, пережив мировой финансовый кризис, вступили в новую эру стремительного развития. Еще в 2008 г. во время Олимпиады в Пекине Китай успешно продемонстрировал свою мягкую силу и показал всему миру твердое стремление к национальному возрождению. Одновременно для России признаком возрождения ее жесткой силы стала пятидневная война.

С нашей точки зрения, сегодня силовое соотношение между США, Россией и Китаем, по сути говоря, существенно не изменилось. Статус США как сверхдержавы в среднесрочной перспективе сохранился и будет сохраняться. США – первый мир в первом мире, Китай и Россия – первый мир в третьем мире. Это факт! Но нельзя не отметить, что ввиду бурного развития новых экономик, таких как Китай и Россия, модель мировой политики постепенно превращается из модели «сверхдержава с многополярным миром» в модель «многополярный мир со сверхдержавой»9393
  李兴：《国际秩序新变局与中国对策的思考》，《现代国际关系》2009年第11期，第29页.


[Закрыть]. Несмотря на то что и в Китае, и в России придают большое значение развитию отношений с США, а уровень их отношений с США часто даже превышает уровень отношений между собой, Китай и Россия в любом случае не будут формировать некий антиамериканский союз. В двусторонних отношениях с Китаем и Россией США часто занимают преимущественное и выгодное положение. На территории США готовят огромное количество топ-менеджеров и производят инновационную продукцию, талантливая китайская молодежь предпочитает обучаться в американских вузах, «американская мечта» по-прежнему обладает большой притягательной силой, американская армия является сильнейшей в мире, США имеют богатые природные ресурсы и т.д.9494
  欧文•施特尔策：《奥巴马在智慧上不敌中国人》，英国《星期日泰晤士报》2010年12月19日.


[Закрыть] В Китае же этого нет. Так что из самой реальности следует вывод: в настоящее время Китаю еще необходимо руководствоваться принципом «скрывать свои способности» (韬光养晦), чтобы сохранить шанс на стратегическое развитие.

После окончания «холодной войны» модель трансформации каждой из трех стран выглядит по-разному. В России она оказалась весьма радикальной и графически ее можно изобразить посредством латинской буквы «W». Американская модель оказалась плавной и похожа на «U». Китайская – существенно изменилась, приняв форму буквы «V». Развитие двусторонних отношений между США и Россией, между США и Китаем было относительно нестабильным, в то время как китайско-российские отношения носят более устойчивый характер. В целом же отношения в нынешнем треугольнике не имеют признаков союзничества.

США (U) Россия (W) Китай (V)

WV < WU < UV

По нашему мнению, Китай, Россия и США не только являются великими державами, но и каждая из них представляет собой своего рода международное «чудо». Россия – это чудо международной политики. Распад СССР не уничтожил российскую государственность, наоборот – Россия упорно пытается возродить утраченный статус и обеспечить свои коренные национальные интересы. Китай – это чудо на фоне мирового финансового кризиса: страна сохранила высокие темпы развития и выступила одним из локомотивов развития глобальной экономики. США – это чудо в международной системе. Они до сих пор являются сверхдержавой, беспрецедентной по своей инновационности и привлекательности. Россию в постбиполярном мире нельзя воспринимать как сторону, проигравшую в «холодной войне» – она лишь утратила свое положение сверхдержавы. США между тем ведут себя как победители в «холодной войне», проводя более агрессивную политику. А Китай – страна, обретшая после окончания «холодной войны» благоприятные возможности, заплатив за это лишь невысокую цену.

В рамках треугольника Китай – Россия – США негативные аспекты заключаются в американском гегемонизме, имперских амбициях России и страхе перед так называемой «китайской угрозой»; к позитивным аспектам относятся американский либерализм, демократия, передовые технологии; чувство справедливости, заложенное в характере русского народа; концепции «мирное развитие», «гармоничный мир», «красивый Китай», выдвинутые в последние годы китайским руководством. Заметим также, что Россия и США по-прежнему обладают мощным военным потенциалом. Россия, однако, еще не обрела экономической мощи, что является ее слабым местом; китайское же экономическое могущество существенно увеличилось, но Китай еще не в полной мере использовал свою культурную «мягкую силу». Между тем Соединенные Штаты в посткризисный период, несмотря на падение их влияния на мировой арене и превращение международной системы из модели «сверхдержава с многополярным миром» в модель «многополярный мир со сверхдержавой», используют «умную силу», чтобы компенсировать слабое место в своей системе власти.

Несмотря на существенные различия между Китаем, Россией и США в области политического режима и идеологии, существует масштабное поле для сотрудничества в сфере экономики, научных технологий и гуманитарных связей. При этом налаживание многоканального диалогового механизма, осуществление гармоничного развития и взаимодействия, ведение добросовестного соперничества создадут условия для стабилизации отношений не только в рамках треугольника, но и во всей мировой политике.

В заключение отметим, что сегодня руководство всех трех стран усиливает восточное направление своей внешнеполитической стратегии. Китай обеспокоен своим восточным окружением. Россия акцентирует внимание на развитии Дальнего Востока и усилении своего присутствия в Тихоокеанском регионе. США продолжают проводить стратегию тихоокеанского «перебалансирования». Новая геополитическая обстановка видоизменяет отношения внутри треугольника. Из всего этого можно сделать следующие выводы:

1. Китайско-российские отношения будут стабильно развиваться и углубляться во всех сферах, особенно в сфере торговли и гуманитарных связей. По мере переориентации стратегического центра тяжести США с Запада на Тихоокеанский регион антитеррористические акценты начали уступать место экономическим соображениям. Но в американском понимании Китай является потенциальным соперником по всем направлениям. В этой связи наряду с расширением сотрудничества между Китаем и США в двусторонних отношениях с большой вероятностью в будущем могут появиться многообразные напряженности и даже прямые конфликты.

2. После присоединения России к ВТО интеграция России с мировой экономикой достигла новой ступени. Несмотря на изменение политики США на постсоветском пространстве, Путин стремится к сохранению определенной дистанции от США. По всей видимости, российско-американские отношения уже вышли на стабильную орбиту. На этом фоне Китай и Россия предпочитают поддерживать партнерские отношения одновременно по двум линиям: 1) между собой – в сфере политического взаимодействия и национальной безопасности; 2) с США – в области экономики и финансов. США и Китай не друзья и не враги.

3. Возвращение США в Азию объективно предоставляет Китаю и России новую основу для углубления военно-политического взаимодействия. Во время визита в Россию председатель КНР Си Цзиньпин откровенно сказал, что развитие стратегического взаимодействия и партнерства – приоритетное направление внешней политики Китая. Президент Путин со своей стороны полагает, что России нужен процветающий и стабильный Китай, Китаю – сильная и успешная Россия.

4. С нашей точки зрения, проект Обамы по транстихоокеанскому сотрудничеству и проект В.В. Путина по Евразийскому союзу имеют общие черты. Оба проекта предполагают долгосрочное стратегическое планирование двух великих держав на евразийском континенте. Россия проводит континентальную стратегию и стремится к укреплению своего стратегического тыла в центральной части евразийского континента; США проводят морскую стратегию и сосредоточиваются на периферийных регионах евразийского континента. Ввиду этого Китай также должен разрабатывать собственную евразийскую стратегию, чтобы занять более выгодное положение в будущей геополитической расстановке сил на евразийской шахматной доске.

Потенциал Евразии как международного экономического региона

Л.З. Зевин

Зевин Леон Залманович – доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН.

Реализация потенциала Евразии зависит во многом от решения внутри-региональных проблем относящихся к ней стран и развития трансграничного сотрудничества отдельных регионов этих стран, прежде всего с аналогичными структурами соседей. Действительно, именно здесь предстоит решать в первую очередь проблемы инновационно-технологического развития.

Как известно, одной из главных характеристик глобализации стало повсеместное возникновение региональной активности, появление нового звена в системе мирового хозяйства – международных экономических регионов. Это новое образование рассматривается «не только как географическая единица, но и как социальная система с налаженным сотрудничеством в ряде сфер (безопасность, экономика, культура) и / или как функционирующий субъект с четкой идентификацией»9595
  Bennet C. Does Regionalism Сhallenge Globalization or Build upon it? July 2010. – http://www.I-ir.info/?p=4704


[Закрыть]. Международный экономический регион выполняет своеобразную посредническую функцию в преодолении резкой асимметрии между страновой спецификой и глобальной конъюнктурой. Международный регион сможет успешно функционировать при следующих условиях: устойчивости входящих в него государств, наличии общего языка, хотя бы в части региона, цивилизационной близости и / или общей религии, политической воли к сотрудничеству с целью укрепления международных позиций региона и участия в деятельности ООН9696
  Calvert P. The International Policies of Latin America // Political Studies. 1994. – P. 29–30.


[Закрыть].

Каркасом этой новой структуры становятся крупные интеграционные объединения – ЕС в Европе и НАФТА в Северной Америке, форумы ОЭСР и АТЭС. Их характерная черта – доминирующая доля внутрирегиональной торговли в соединении с активной экспансией за пределы региона. Возникновение международных регионов стало возможным благодаря высокому уровню экономического развития. Второстепенная, хотя и важная роль принадлежала емкости внутрирегионального рынка. Таким образом, группа развитых стран в борьбе за сохранение своего доминирования в мировом хозяйстве использует потенциал как национальных экономик, так и региона в результате достижения высокого уровня связанности (плотности) экономической территории, как физической (транспорт, энергетика и ИКТ), так и институциональной, осуществления совместных программ развития науки и образования и т.п.

Особенно остро проблема связанности экономической территории и повышения роли региональной составляющей экономического роста ощущается в слабо– и среднеразвитых регионах – в Африке, на Ближнем Востоке и СНГ, во многих субрегионах Азии. Недостаточный уровень развития и слабая связанность страновых и региональных территорий не позволяет здесь работать механизмам и институтам, доказавшим свою эффективность в группировках развитых стран.

В первое десятилетие нашего века выяснилось, что неудовлетворительное состояние региональной инфраструктуры является сильнейшим тормозом использования природного и других факторов для ускорения экономического роста группы отстающих стран, их готовности к участию в инновационно-технологическом прогрессе. По данным, приведенным Рошенкой де Мел, страны Южной Азии не смогли использовать в 2011 г. 72% торгового потенциала региона из-за неудовлетворительного состояния транспортной системы, коммуникаций, неналаженного взаимодействия между государственным и частным секторами. По оценкам, 40% фирм Индии, 45 – Пакистана, 60 – Бангладеш и 74% – Непала считают плачевное состояние инфраструктуры региона главным препятствием их усилиям по увеличению объемов производства9797
  Roshenka de Mel. 10 item agenda proposed for better SAARK regional Connectivity. – http//www.IK/2011/07/30-saare-regional-connectivity


[Закрыть].

Мировой опыт подтверждает, что меры по совершенствованию региональной инфраструктуры – транспортных связей, логистических систем, а также уменьшение различий между режимами экономического и технического регулирования в рамках региона дают эффект как в развивающихся, так и в развитых странах. Австралийский исследователь Эндрю Елик приводит данные, согласно которым устранение только излишних различий в регулировании торговли между ЕС и США увеличило бы ВВП Евросоюза на 0,7% – намного больше, чем сокращение пошлин, а повышение наполовину эффективности работы морских портов путем устранения логистических и регулятивных различий в регионе АТЭС обеспечило бы 10%-ную прибавку к объему внутрирегиональной торговли (на сумму 280 млрд. долл.)9898
  Elic A. Imaginative approach needed for global economic integration. – http://www.eastasianforum.org/2011/07/24/imaginative-approach-needed-for-global-economic-integration


[Закрыть].

Некоторые исследователи, отмечая наличие позитивной корреляции между экономической связанностью региона (т.е. состоянием его инфраструктуры) и уровнем развития, темпами роста, считают связанность едва ли не ключевым фактором развития в широком понимании этого термина9999
  Gering J. A Key factor in International Development. – http://people bu.edu/gering/documents/connectivity.pdf


[Закрыть]. Данное положение имеет особо важное значение для региона Евразии. В отличие от большинства других регионов, которые ставят задачу повышения связанности начиная с более низкого уровня, страны постсоветского пространства были тесно связаны едиными государственностью, идеологией, системой экономического и политического регулирования. Поэтому перед ними стоит задача более сложная – преодолеть драматические последствия развала советской системы по трем направлениям: реинтеграция рациональных элементов ранее существовавшей региональной инфраструктуры; повышение связанности региона; его позиционирование в мировом хозяйстве в режиме, обеспечивающем возможность саморазвития преимущественно за счет внутренних ресурсов, региональной консолидации и интеграции, присоединения к мейнстриму мирового инновационного и технологического прогресса.

На наш взгляд, пока региону удалось решить лишь небольшую часть этих задач. Применительно к нашей теме необходимо рассмотреть три вопроса. Первый – каковы позиции отдельных национальных экономик, достигнутые ими после двух десятилетий попыток самостоятельной адаптации к новым условиям; второй – каковы позиции международного региона Евразии в сравнении с другими крупными регионами мира и третий – каким образом эффективно использовать региональную составляющую экономического роста, с тем чтобы «не прозевать» наступления нового технологического уклада.

Ответ на первый вопрос дает рейтинг международной конкурентоспособности, разрабатываемый экономическим форумом Давоса. Его достоинство заключается в том, что, наряду со сводными показателями, приводится множество других, характеризующих состояние различных отраслей национальной экономики, состояние науки, образования, деловой среды, другие качественные и количественные характеристики постсоветских стран (см. табл. 1).

Таблица 1

РЕЙТИНГИ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ СТРАН ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Примечание: Беларусь, Грузия, Туркменистан и Узбекистан не включены в рейтинг.

Источник: The Global Competitiveness Report за соответствующие годы.

Данные таблицы 1 подтверждают, что подавляющее большинство стран постсоветского пространства сумели включиться в мировое хозяйство в качестве ведомых, вынужденно ориентируясь в первую очередь не на потребности национальной экономики, а на импульсы внешнего мира. При этом характерной чертой экономики большинства стран стала деиндустриализация, высокая чувствительность к внешним шокам, массовая безработица, увеличившееся отставание от группы ведущих стран мира. Отсутствие динамики, дефицит материальных и финансовых ресурсов делают перспективы осуществления модернизации в одиночку весьма призрачными для большинства стран. Следование подобному сценарию грозит размыванием Евразии как жизнеспособного международного экономического региона.

Что касается второй проблемы – позиций Евразии в мировом хозяйстве, то и здесь мы вынуждены констатировать, что регион оказывается одним из наименее связанных среди крупных международных регионов (см. табл. 2).

Именно поэтому возникает потребность подключения к самостоятельным шагам потенциала региона. Создание СНГ, нескольких интеграционных проектов на территории Евразии отражают эту общемировую тенденцию.

Таблица 2

ДОЛИ МЕЖДУНАРОДНЫХ РЕГИОНОВ В МИРОВОМ ЭКСПОРТЕ, ДОЛИ ВНУТРИРЕГИОНАЛЬНОГО ЭКСПОРТА И ЭКСПОРТА В ДРУГИЕ РЕГИОНЫ, ИХ СООТНОШЕНИЕ В 2010 г., %

Примечание: СНГ – по обороту (экспорт + импорт), показатели (кроме ТС-3/ЕЭГ) в колонках 2, 3 и 4 округлены до единицы, а в колонке 5 – до сотых.

Источник: Рассчитано по: World Trade Developments in 2011, table 14; внешняя торговля стран Содружества Независимых Государств 2011. Статистический сборник. – М., 2012.

Показатели 5-й колонки отражают степень консолидированности региона. Особое внимание следует обратить на связь этого показателя с позицией региона в международной торговле. Четыре наиболее консолидированных региона занимают первые четыре позиции по своей доле в мировой торговле. Более развитые регионы достигают этой цели прежде всего за счет высокого уровня экологического и технологического развития (Северная Америка, Европа), а менее развитые (Азия, Южная и Центральная Америка) – путем использования ресурса емкости региональных рынков и наличия нескольких стран высокого и среднего уровня развития. Высокий показатель Азии – результат однонаправленного действия нескольких факторов (огромного внутреннего рынка, точнее нескольких субрегиональных мегарынков, наличия нескольких развитых государств и высоких темпов экономического роста на протяжении нескольких десятилетий).

Группу ведущих по показателю консолидированности регионов замыкает Южная и Центральная Америка с показателем 0,34 – самым высоким среди менее развитых регионов. Именно поэтому этот регион первым среди них начал осуществлять интеграционные проекты. Показатель 0,34 практически совпадает с величиной интеграционного порога (25:75 = 0,35), при котором возникает экономическая комплементарность партнеров и становится заметным действие экономических стимулов и регуляторов в развитии сотрудничества. Экономическое содержание термина «интеграционный порог» состоит в том, что его достижение означает начало перехода от ручного управления с преобладанием политических решений (что естественно для стартового периода), к усилению экономических регуляторов, необходимых для устойчивого саморазвития региональной интеграции. Подтверждением правильности подобного суждения служит успешная деятельность АСЕАН, уровень сплоченности которого на протяжении полутора десятилетий шел к 0,35 и сейчас несколько превышает эту величину. По нашим оценкам, величина интеграционного порога СНГ, учитывая меньшую емкость внутреннего рынка по сравнению с АСЕАН, должна быть порядка 0,4. Показатель будет достигнут при росте доли внутрирегиональной торговли с 22% (2010) до 28–29%. Для этого потребуется не менее одного-полутора десятилетий.

Достигнутая экономическая плотность территории СНГ (порядка 0,28) близка к интеграционному порогу, что может обеспечить успешное развитие начальной стадии евразийских интеграционных проектов. Главной задачей на ближайшие годы остается опережающий рост внутрирегиональной торговли, кооперации, инвестиций, других форм экономических связей, создание современной региональной инфраструктуры, т.е. необходимых условий для формирования жизнеспособного международного региона на территории Евразии.

Наиболее сложной является, на наш взгляд, третья проблема – с помощью каких механизмов, институтов, практических действий и проявлений политической воли участниками экономических процессов можно добиться максимально возможного включения регионального потенциала Евразии в формирование и развитие конкурентоспособного международного региона? Остановимся на некоторых ключевых проблемах.

Представляется, что оптимальным решением было бы включение на начальных этапах интеграционного процесса всех стран СНГ в формате зоны свободной торговли с интеграционным ядром (Таможенный союз, Единое экономическое пространство и затем Евразийский союз), с расширением последнего по мере реальной готовности желающих к нему присоединиться стран. В пользу подобного формата говорит мировой опыт: все устойчивые крупные интеграционные структуры обладают внутренним рынком объемом от 300 до 600 и более миллионов потребителей. Подобный объем позволяет как осуществлять серийное индустриальное производство, так и создавать материальные, финансовые, научные и образовательные ресурсы, необходимые для инновационно-технологического развития и создания международного экономического региона, опирающегося преимущественно на внутренние возможности саморазвития. При невозможности сформировать подобную интеграционную конструкцию недостаточная емкость внутреннего рынка может быть частично компенсирована путем создания торгового блока (блоков) с внерегиональными партнерами.

В этом контексте возникает задача выбора внешнеэкономической ориентации Евразии. Споры об этом ведутся с первых дней превращения РСФСР в независимое государство. Представляется, что преобладает точка зрения сторонников ориентации на Европу – главного экономического партнера России. Наиболее подробно этот вопрос рассматривается в недавно опубликованном докладе А.Н. Спартака100100
  «Перспективы Евразийской экономической интеграции и ее позиционирование в Глобальном Экономическом пространстве». Отделение глобальных проблем и международных отношений Российской академии наук. – М., 2013.


[Закрыть].

Согласно автору, конечной целью евразийской интеграции в обозримой перспективе «… может стать мегапроект создания большого европейско-евразийского экономического пространства с участием стран ТС-ЕЭП, других стран СНГ, ЕС, ЕАСТ, других заинтересованных государств»101101
  Там же. – С. 49.


[Закрыть]. В представленном сценарии начального и последующего периодов интересна схема возможной конфигурации европейско-евразийского экономического пространства102102
  Там же. – С. 52.


[Закрыть]. Таким образом, предложенный мегапроект является ориентированным на Европу, хотя не исключает возможности различных форматов сотрудничества и по восточному вектору.

Реальные интеграционные процессы в Евразии делают лишь первые шаги. Говорить о конечных целях еще нереализованного проекта поэтому пока рано: это скорее сфера приложения не экономики, а футурологии. Даже следуя не «асимметричному», а «межблоковому» сценарию взаимодействия, ведущему к формированию общего европейско-евразийского пространства103103
  Там же. – С. 50.


[Закрыть], Евразия, без предварительного создания на своей территории центра экономической силы в результате развития консолидационного и интеграционного процессов, не сможет преодолеть сырьевую направленность своей экономики и слезть с нефтегазовой иглы.

Постановка в качестве конечной цели привлекательной, амбициозной институциональной задачи без ее подкрепления реальными ресурсами может отвлечь от решения важнейших внутрирегиональных задач, а именно – строительства международного экономического региона на территории Евразии.

Поэтому, соглашаясь с большинством положений названного выше доклада, нельзя согласиться с положением о конечной цели региональной евразийской интеграции – создание общего европейско-евразийского экономического пространства. Неинтегрированное, фрагментарное пространство Евразии не сможет стать «симметричным» партнером Европы. Отсюда следует, что ключевой задачей евразийской интеграции является создание конкурентоспособного международного экономического региона. Степень его консолидированности, уровень развития и объем внутреннего рынка станут решающими для его позиционирования в мире. Нам представляется, что оно будет более диверсифицированным, возможно с некоторым ослаблением евроатлантических связей за счет построения новой системы взаимодействия с АТР. Иначе говоря, позиционирование международного региона в мировом хозяйстве является скорее функцией его состояния, чем конечной целью региональной интеграции.

Период создания международного региона надо использовать для налаживания связей с Азией, Южной Америкой и Африкой, где имеется потенциал для сбыта индустриальной и высокотехнологичной продукции ТС. В сочетании с расширением сотрудничества в рамках ШОС и АТЭС, такой подход сделает Евразию менее уязвимой в отношениях с такими крупными партнерами, как ЕС, Китай и США.

Еще одна актуальная проблема – роль России в консолидации и интеграции евразийского экономического пространства. Россия исторически призвана стать инициатором и лидером этих процессов в регионе. Реализовать себя в этом качестве она сможет при условии, что предложит партнерам по региону концепцию и политику модернизации их национальных хозяйственных систем в увязке с модернизационными и инновационно-инвестиционными процессами в российской экономике. В подобной «связке» неизбежные дополнительные затраты бюджета и частные инвестиции из России в странах-партнерах по своему эффекту становятся аналогичными вложениям в экономику России (аутсорсинг, дешевая рабочая сила, приближение к источникам сырья и рынкам сбыта, уменьшение миграционного давления, сокращение транспортных расходов и т.п.). К сожалению, пока сценарии развития российской экономики практически не предусматривают участия в них других государств Евразии.