Текст книги "Друзья, или Кой-Где-Что-Как?"

Внутри горы

Пещера, в которой остановились путешественники, оказалась большой и состояла из множества соединяющихся между собой пустот. Это обнаружилось, когда пещеру осветили факелами, которые сотворил наш умник Кой-Что. Он собрал в кучу, найденные в пещере сухие морские водоросли, которые были занесены сюда ветром. Затем, достал то самое стекло от очков Бабы-Яги и, направив его на солнце, поджёг эту кучу. Вслед за этим он растопил на костре сало и пропитал им факел, который состоял из примотанной к палке кучки тех же водорослей. Подожжённые затем факелы теперь стояли во всех углах пещеры и освещали почти все её закоулки. Так как Синеглазке нечего было делать (все ребята находились у трещины) её было поручено следить за костром, который перенесли во внутрь пещеры. Вначале она делала это с удовольствием, но потом ей стало скучно, и она решила обследовать помещение. Взяв зажжённый факел, девочка отправилась в дальний угол. С ней был Тихоня, с которым она уже почти не расставалась, и сопровождал Филя, который предпочитал тёмное помещение яркому солнечному освещению. Он прекрасно видел в темноте и предупреждал об острых камнях. К тому же филин заметил присутствие в пещере летучих мышей и решил ими перекусить.

Свет факела слабо освещал пространство. Отражённый от стен он создавал причудливые тени, напоминающие фантастических животных: там открытая пасть дракона, а здесь его лапы с длинными когтями; на этой стене ползёт гигантская извивающаяся мохнатая гусеница, а вот тут, над головой, распахнула свои огромные крылья бабочка с длинными усами. Фантазия Синеглазки рисовала всё больше и больше персонажей. Она так увлеклась этим занятием, что не заметила, как зашла достаточно далеко. Свет от костра, который ей служил маяком на обратный путь, исчез. Когда это произошло, никто на это не обратил внимания. Как всякая девчонка, она была ужасно любопытная, ну, и конечно, никогда не думала об опасности. Потому и произошло то, что и должно было произойти. Она заблудилась! Филя в поисках мышей улетел. Кричать нельзя. Как предостерёг Лесовик, отражённый от стен звук, создавал многоголосое эхо. Крик долетал к тебе со всех сторон, и, идя на него, можно ещё больше заблудиться. Если она крикнет, и её услышат ребята, они могут пойти в ложном направлении и с ними тоже случится беда. Поэтому она решила молчать и выбираться самостоятельно.

Почувствовав некоторое беспокойство девочки, выполз паук.

– Ты что? Заблудилась? – прошелестел его голос около её уха.

– Должна тебе признаться, что так оно и есть, – призналась Синеглазка. – Я, как всегда, приношу одни только неприятности. Почему так происходит? Ты не знаешь, Тихон?

– Ты ни в чём не виновата. Это мы пауки хорошо ориентируемся в темноте, а мы, видите ли, спали! Значит, во всём виноват я. Оставайся здесь, никуда больше не ходи. Я отправлюсь на разведку. Филя прилетит, ждите меня, – прошелестел Тихоня.

Он спрыгнул на каменную стену и пополз в направлении, откуда струился слегка уловимый ветерок и шум, напоминающий морской прибой. В такт от него по камням пробегала дрожь. Стены прохода местами заросли густым мхом и лишайником. Через трещины сочилась вода. Вскоре проход стал круто уходить вниз.

«Если Синеглазка не послушается и пойдет вслед за мной, она может не удержаться на этом скользком полу и скатится неизвестно куда», – подумал паук.

Он потратил некоторое время, чтобы сплести густую сеть, закрывшую проход. Теперь здесь никто не мог пройти. Послышался писк летучих мышей, которые устроили на потолке свои гнездовья. Чтобы не стать их лёгкой добычей, Тихоня собрал кучку мха, намочил её в воде и прикрепил на своей спине. Замаскированный таким образом, он продолжил путь.

Наклон туннеля, по которому сейчас полз Тихон, увеличивался, и скоро стал совсем отвесным. Если бы Тихон не был пауком, он непременно сорвался вниз по скользким от сырости камням. Теперь, повиснув на своей нити, Тихоня стал медленно опускаться.

«Хорошо, что я закрыл паутиной проход. Синеглазка сюда не свалится», – думал он.

Дуновение ветра усилилось. Конец каменной трубы, по которой он сейчас опускался, был уже близок. Через него, снаружи, сюда попадал свет и освещал острые края горловины прохода. Со всех сторон по ней текла белёсая вода и падала куда-то вниз.

Опустившись, наконец, до самого конца каменного туннеля, Тихоня осмотрелся. То, что он увидел, поразило его своим фантастическим видом. Паук оказался на потолке огромного каменного грота. Дальняя сторона грота имела проём, через который струился свет заходящего солнца. Проём выходил к океану, оттуда доносился шум прибоя и в грот поступал воздух, насыщенный влагой и запахом морской воды. По сверкающим стенам везде текла вода, пропитанная солями и минералами, которая она веками вымывала из пород земли. Тысячелетиями стекающие капли испарялись, создавая на стенах грандиозные натёки, сверкающие всеми цветами радуги на гранях образовавшихся кристаллов. Этот процесс шёл по всему объёму грота. За счёт редких белёсых капель, сочившихся с потолка, создавались так называемые сталактиты, свешивающиеся с потолка причудливыми образованиями в виде сосулек, бахромы и гроздей. Им навстречу со дна пещеры поднимались сталагмиты, похожие на сосульки-морковки, столбы и свечи. Устремлённые навстречу друг другу сталактиты и сталагмиты срастались, образовывая мощные колонны, каменные грибы сморчки и строчки, маленькие пещерки со своими крышами, окнами, проходами. Там и тут можно было увидеть фигуры каменных животных и сооружений. Надо отдать должное тому неведомому архитектору, который построил этот красивейший грот.

Заговор

Посреди этого великолепия, в центре зала, Тихоня увидел три удивительные фигуры. Они состояли из воздуха, были почти невидимыми, и скорее угадывались глазом. Преломления света в уплотнениях воздуха, как это происходит в миражах, создавали образы из постоянно текущих, меняющихся и переливающихся струй. Центральная фигура была самая объёмная, похожая на груду слипшихся в три слоя облаков, цвет которых постоянно менялся от слоя к слою. Нижний был наиболее светлым, в то время, как верхний казался тёмным как грозовое небо. Между облаками проскальзывали многочисленные электрические разряды. Пахло озоном. Потоки воздуха затягивались с низа фигуры. Они струились, перетекали из облака в облако, поднимаясь кверху, облака текли, меняли очертания; однако, образ фигуры сохранялся. Это был Ураган, и он был грозен.

Рядом с ним угадывалась вторая фигура. Она состояла из двух вращающихся облаков, похожих на уродливые столбы и напоминающие пляшущих мохнатых гусениц, окружённых электрическими искрами. Шторм, так звали эту фигуру, был средним братом.

Третий образ, Смерч, напоминал гигантское веретено-морковку. Воздух затягивался с пола грота, формируясь в струи. Те начинали вращаться вокруг оси веретена, поднимались к потолку, и там, ослабев, растворялись в воздухе.

Эти фигуры не были вызваны воображением паука, они реально существовали. Более того, они разговаривали!

К тому моменту, как Тихоня оказался в пещере, он услышал продолжение разговора.

– Вам нельзя поручать какое-нибудь простенькое дело. Более того, складывается впечатление, что, всё то, что я с таким трудом устраиваю, вы стараетесь испортить. Вы – неумехи! Тунеядцы и лодыри! Какие-то маленькие слабые создания пытаются свести на нет все мои усилия. И что самое поразительное, им это удаётся, – гремела центральная фигура, покрываясь веером разрядов. – Я подловил Кощея-Бессмертного в этих горах! Вы думаете, легко мне было это сделать?! Сбросил его в трещину, где он застрял навеки. Он был бессмертным! Я за ним долго охотился, выжидал удобного момента, и, наконец, достиг желаемого. Он потерял иглу – символ бессмертия!! Всё шло замечательно! Но, в этот момент, меня вызвал наш отец – Вечный Ветер. К счастью, он не знает о наших замыслах, иначе бы отец развеял нас и сделал другими. Я надеялся, что когда он узнает, дело будет сделано, и ничего тогда уже не изменишь. Мы станем вечными!

Его голос гремел, и от возбуждения облака клубились.

– И вот, стоило мне отлучиться, так вы сразу допустили сюда друзей Кощея, и они пытаются его выручить! Как? Почему? Что вы тут делали?

От его громового голоса стали откалываться с потолка мелкие сталактиты. У паука заболела голова, и он стал плохо слышать. Но и то, что он услышал, было неожиданным и чудовищным. Это был заговор! Заговор против его друзей! Вот она причина всех загадочных происшедших событий! Он должен всё узнать и предупредить своих друзей.

– Тебе не стоит так волноваться, мой старший брат, – заявила вторая фигура, Шторм. – Наш младший брат, Смерч, разбил о скалы Змея-Горыныча и теперь он лежит беспомощный на камнях, распластав свои поломанные крылья. Я сорвал воздушный змей, и теперь они разобщены. Уверяю тебя, эти букашки не представляют никакой опасности для нас. Успешному завершению твоего гениального плана ничего не грозит. Уверяю тебя!

– Что?!!! Вы, самонадеянные глупцы, хотите меня уверить, что, так называемые букашки, сломлены? Да только в одной голове, как его там – Кой-Что? мозгов больше чем в тысяче ваших пустых головах! Глупцы! Чего стоит его идея прыжка через плотину. А как изящно они переправились через каньон. Это гениально! Я сожалею, что они не в моей команде. Вы же – лежебоки и тунеядцы! У-у-у-у-… Пора вас проучить!

Ураган загремел, закрутился в бешеном круговороте. Облака перепутались, перемешались, и этот чудовищный вихрь набросился на фигуры братьев. Раздались два оглушительных хлопка, и он полностью поглотил их. Послышался вопль, вой, от которого закладывало в ушах, лопались сосульки. Они с грохотом падали вниз, в одно мгновение ломая красивые сооружения, которые природа терпеливо творила многие тысячелетия. Тихон почти потерял сознание, но он успел обмотать себя паутиной и беспомощно висел в коконе под потолком.

Вскоре скорость вращения вихря стала замедляться, и он распался на три уже знакомые фигуры. Хотя образы их владельцев сохранились, но это были уже другие фигуры. Объём Урагана оказался в полтора раза больше, в то время как две другие уменьшились в размерах. В нём оказалось больше облаков и слоёв; они медленно текли, переливаясь, друг в друга. В свете уходящего красного солнца, который проникал через окно грота, цвет облаков менялся с бледно-розового до тёмно-коричневого, и даже чёрного.

– Ну вот, эта трёпка послужит вам уроком на будущее. Сколько в вас накопилось лени. Сквозняк! – позвал он.

В гроте появилась ещё одна воздушная фигура. Это была лёгкая струя воздуха. Впереди угадывалось детское лицо с большими удивлёнными глазами. Длинные серебристые воздушные волосы плавно скользили с головы и формировали тело струи.

– Я слушаю тебя, мой старший брат, – послышался певучий голос.

– Доложи недоросток, что сейчас происходит в пещерах, – грубо приказал Ураган.

– Мой уважаемый старший брат, – начал Сквозняк, – после того, как Смерч сбил Змея-Горыныча, тот лежит и залечивает раны.

– Это мы знаем. Говори о главном.

– Но вы не знаете, что Кой-Как наложил ему шины на его поломанные кости и змей уже завтра будет здоров. Кроме того, кикиморята освободили Кощея, и они сейчас все находятся в большой пещере. Девочка заблудилась в каменных лабиринтах горы, – закончил Сквозняк свой краткий рассказ.

– Чт-о-о-о-о? Они освободили Кощея? – взревел Ураган.

Он превратился в огромный клубящийся шар, через который уже не проникал свет и тот казался чёрной дырой.

– Ну, я сейчас им покажу, как идти наперекор моей воле. У-у-у-ы-ы-ы….

Это были последние слова, которые удалось услышать Тихоне. Ураганный ветер ударил в стены грота, круша всё. Только благодаря тому, что это была каменная полость, и ей пришлось принять удар на себя, ветру не удалось показать, на что он способен. Но и того, что осталось, хватило, чтобы проникнуть во все щели и проходы каменных лабиринтов, вызвав многочисленные внутренние обвалы. Кокон с пауком был с лёгкостью оторван от стены и брошен в проход. Он был бы расплющен об его стены, если бы не застрял в сетке паутины, которую сам же Тихоня сплёл, оберегая Синеглазку от падения. От удара Тихон надолго потерял сознание.

Очнувшись, Тихоня удивился необычайной тишине. Однако, увидев проносившиеся мимо него стремительные тени, он понял, что от удара на некоторое время оглох. Его чувствительные глаза прекрасно продолжали видеть, и он замер, узнав в тенях летучих мышей.

– Как они меня ещё не съели? – со страхом подумал паук.

Либо неподвижность кокона, либо ещё что-то более привлекательное, что гнало мышей по туннелю, но на паука они пока не обращали никакого внимания. Он осторожно собрал мокрый мох и снова прикрыл им свою спину. Затем Тихон пополз назад, туда, где оставил Синеглазку. Мыши летели в том же направлении, к счастью, не замечая его.

Вскоре у него восстановился слух. Проход заполнял сплошной свист и писк летучих мышей. Когда Тихоня, следуя за паутиной, свернул в очередной проход он замер от увиденного. В узком туннеле шёл ожесточённый бой между сворой летучих мышей, с одной стороны, и большой единственной птицей, с другой. Тихон с большим трудом признал в ней филина. Всегда спокойный, флегматичный Филя сейчас был совершенно другим. В узком проходе висела огромная чёрная страшила с белыми пятнами и поперечными полосами на брюхе. И так крупное, плотное её тело, сейчас казалось ещё больше от торчащих во все стороны от возбуждения крупных перьев. Её длинные и распахнутые крылья перегородили всё пространство. Большие немигающие обращенные вперед глаза были обрамлены коротким плотным опереньем. Этот лицевой диск совместно с загнутым клювом и двумя пучками перьев над ушами навивал страх и дышал жестокостью ко всему окружающему. Короткие и лохматые лапы с длинными цепкими когтями, которым было под силу порвать ежа, были обращены вперёд и не знали пощады. Пол был завален телами мышей, но они упорно продолжали попытки пролететь мимо филина. Но его страшный клюв и цепкие лапы без промаха сбивали их. В этом страшном деле ему помогали его большие и жёсткие крылья, которые всегда оказывались на пути летучих мышей. Те с размаху бились об них и падали.

– Куда ты пропал? Ползи к Синеглазке и успокой. Её там завалило, – ухнул филин, заметив паука, – Я тут ещё потружусь, а то они решили напасть на нашу беззащитную девочку.

Тихоня прополз ещё немного и оказался перед завалом, полностью перекрывшим проход.

«А если завалило полость…», – с ужасом подумал Тихоня и стал лихорадочно искать, хоть какую-нибудь щель.

Склеп

К счастью рухнули только скальные породы, песка было немного, и паук быстро отыскал между камнями щель. Когда он пролез в полость, то увидел, что она, в основном, уцелела, но с противоположной стороны виделся аналогичный завал. Синеглазка лежала около стены, рядом валялся потухший факел. Было очень душно. Когда Тихоня подполз к Синеглазке, она зашевелилась, видимо, приходя в сознание. Чтобы девочка не успела испугаться, осознав, что оказалась замурованной в каменном склепе, паук позвал её. Он пока поостерёгся прикасаться к ней. Синеглазка в темноте могла не признать его и испугалась бы ещё больше. Однако его страхи оказались напрасными. Девочка сразу признала друга и была очень обрадована.

– Ты вернулся. Тут такое произошло. Страшно загрохотало, и наступила темнота. Дальше я ничего не помню. Наверное, наступила ночь. Тихон, ты что-нибудь знаешь? Что-то очень душно!

– Синеглазка, я всё знаю. Ты только не волнуйся. Всё будет хорошо. Нас просто завалило. Мне удалось пролезть к тебе через щели. Через них поступает и воздух. Там, снаружи – филин. Он бьется с летучими мышами. Они решили напугать тебя, но на своё несчастье повстречали его. Теперь, когда ты успокоилась, я расскажу тебе, что мне случайно удалось подслушать.

Как ни была удивлена услышанным, Синеглазка не прерывала рассказа. Только когда он закончил, она бросилась к завалу и стала на ощупь разбирать его.

– Нам надо срочно к Лешему, его необходимо предупредить, – твердила она.

– Подожди Синеглазка. Этот завал мы не сможем разобрать. Даже, если тебе и удалось бы это сделать, ты попадёшь в грот. Но, дальше тебе не пройти, – пытался остановить Тихоня её. – Сделаем вот что. Я проползу обратно к филину, на ту сторону; ты заткнёшь дырки, чтобы сюда не проникли мыши. Расскажу всё филину и покажу дорогу. Только ему удастся вылететь на поверхность и добраться до Змея-Горыныча, а потом и до Кощея. Он справиться, ему под силу это. Помощь будем ждать с другой стороны. Надо беречь силы Синеглазка и ждать.

Мудрый паук был прав, и девочка понимала это. Она будет терпеливо ожидать помощи и не паниковать. Только настояла на том, чтобы и Тихоня выбирался вместе с филином. Тогда все узнают о заговоре от него самого, а не в пересказе. Да и паук быстрее всех найдет дорогу с другой стороны к тому месту, где замурована девочка. Тихоня нехотя согласился, и, не теряя времени, попрощавшись, полез к филину.

Через некоторое время до Синеглазки долетело глухое уханье филина. Он прокричал

– Жди нас….

Синеглазка поняла, что осталась одна один на один с неизвестностью.

Ей необходимо набраться терпения и ждать помощи. Вот только успеет ли она? Летучие мыши продолжали искать щели в каменном завале и, найдя их, пытались пролезть. Однако все попытки оказались безуспешными. Они застревали, затыкая своими телами и те немногочисленные дыры, через которые поступал в склеп воздух. Поэтому в замурованный склеп воздух почти не проникал. Было очень душно. Синеглазка задыхалась. Девочка вспомнила жабу.

«Как жалко, что я не взяла её с собой. Жаклин могла остудить мою голову своим прохладным телом», – подумала она и потеряла сознание.

Надо лечиться

Змешу снился сладкий сон. Он поднялся на большую высоту и, распластав свои могучие крылья, парил в воздушных потоках, разрезая синеву неба своим телом. Ему было хорошо в тёплых лучах солнца. Внизу лежали кучки белоснежных облаков, между которыми виднелась зелень лесов и синь океанов.

Вдруг какая-то птица села ему на голову и стала царапать её своими когтями. Он попытался прогнать насильницу другой головой, но птица умело увертывалась, снова садилась на голову и продолжала царапаться. Ему никак не удавалось от неё избавиться. Очарование сна исчезло, и змей проснулся. Он открыл глаза и… увидел птицу с большими светящимися в темноте глазами. Горыныч затряс головой, прогоняя остатки сна, и хотел схватить её.

– Ну, наконец-то. Горазд ты Горыныч, спать! – вдруг заговорила с ним эта птица.

– Филя! – радостно проурчал Змеш, сразу забыв о сладком сне. – Что случилось? – тревожно спросил он.

Была ещё ночь, лишь слабый свет от восходящего солнца начинал пробиваться из-за линии горизонта. Горыныч сразу догадался, что только необычные события заставили этого лентяя Филю будить его. Когда же он разглядел ещё и Тихоню, тревога его только усилилась. Он приподнял здоровое крыло, под которым спал Леший, и пригласил под него друзей. Потом и сам засунул туда свою голову, и разбудил Лешего. Там же Тихоня подробно рассказал обо всём увиденном и услышанном.

– Это заговор! – воскликнул Леший, когда паук закончил свой рассказ. – Вот кто направил на нас щук, а теперь и летучих мышей. Кто следующий будет против нас? Они же знают о каждом нашем шаге благодаря сквознякам, которые бродят везде. Даже о том, что сейчас здесь беседуем, станет известно Урагану. За ними все стихии! Это чудовищная сила, способная сокрушить всё! Но она слепа в своей ярости, поэтому мы успеваем их опередить. Будем и дальше действовать также. Вот что я предлагаю.

Леший, наклонившись к филину и пауку, что-то долго им нашёптывал. После этого Филя и Тихоня перелетели каньон и скрылись в пещере, где находились ребята.

– Что ты им сказал? – проурчал Змеш.

– Не обижайся друг, что ты не посвящён. Слишком много здесь ушей. Как твоё крыло?

– А что? Крыло как крыло. Я даже могу уже им двигать.

Змей действительно оторвал от земли больное крыло, сложил и снова расправил его.

– Видишь? Можем хоть сейчас лететь.

– Нет, – строго сказал Леший. – Ты ещё очень слаб, и тебе надо ещё долго лечиться!

Змей-Горыныч всей своей шкурой чувствовал, что дед что-то не договаривал, но приставать к нему с расспросами не стал. Вместо этого его головы заурчали.

– Есть хотим, давай рыбу.

– Вот это другое дело, рыба хорошо сращивает кости, – промолвил Леший, и пошёл к люльке за продовольствием.

Светало. Осталось три дня.

Когда филин влетел в пещеру, на него с двух сторон набросились птицы.

– Филя! Ты? – пронзительно просвистел сокол.

– Где Синеглазка? Почему ты её бросил? – рядом каркал ворон.

В отблесках пламени небольшого костра, в дальнем углу пещеры, показался скелет Кощея. Рядом с ним стоял Кой-Что. Двух других кикиморят и Лесовика нигде не было видно.

– Они ищут сестру, – сказал Кой-Что. – А ты откуда взялся? С этой стороны нас атакуют мыши. Хорошо, что сокол с нами, они очень его боятся.

– Как, и ты здесь? – удивился кикиморёнок, увидев вылезшего паука. – Что случилось с Синеглазкой? – закричал он.

– Тише, тише, – заскрипел Кощей и обнял Кой-Что, успокаивая его. Давайте выслушаем их, прежде чем думать о плохом.

Тихоня быстро рассказал, что произошло с Синеглазкой, но умолчал о заговоре. Прежде всего, надо было спасать девочку, всё остальное потом. Поэтому Кощей, взяв запас факелов, последовал за пауком в лабиринт ходов. На месте остались три птицы, которые надёжно защищали пещеру от летучих незваных гостей. Кой-Что вынужден был поддерживать костёр.

Вскоре Кощей догнал троих ребят, и Тихоня повёл их к месту, где находилась Синеглазка. Кощей всё время удивлялся тому, что паук плохо знал дорогу. Но Тихоня молчал. Не мог же он признаться, что крепко спал в то время на груди у девочки. На сей раз интуиция паука и отдалённый писк множества летучих мышей подсказывало, что они идут в нужном направлении. Сделав несколько поворотов в подземном лабиринте, спасатели, вскоре, оказались перед кучей, обрушившихся с потолка камней и перегородивших проход. Это было то место, где была замурована Синеглазка.