Текст книги "Друзья, или Кой-Где-Что-Как?"

Полёт: низменность

Змей летел над заболоченной местностью, местами, прорезанной извилистыми притоками реки. Некоторые из них заросли водяным гиацинтом, там погибла рыба, и эти заросли теперь служили рассадником малярийных комаров. В центре угадывались остатки, существовавшего в прошлом озера. Вся поверхность этого когда-то огромного живописного, но сейчас почти полностью заросшего тростником озера, была покрыта розовыми, кремовыми, жёлтыми и голубыми кувшинками и белыми лилиями. Местами виднелась открытая вода, где росла гигантская виктория. Её огромные плавающие на воде листья, похожие на тарелки были способны выдержать вес крупной косули. Вместо них на «тарелках» виднелись шевелящиеся клубки греющихся на солнце змей. Этот мир был для них раем. Обилие цветущих растений, их манящие запахи, пыльца и нектар, способный удовлетворить любые изысканные вкусы, привлекало сюда множество насекомых. Вслед за насекомыми тянулись и птицы. На открытых мелких местах виделись многочисленные стаи пеликанов. Несмотря на большое их количество, пищи хватало. Стремительно ныряя под воду, они умело хватали рыбу, и вот она уже билась в их огромных зобных мешках. Ярким пятном среди зелени выделялись розовые фламинго. Опустив вниз на длинной шее голову, эти удивительные птиц процеживали воду через свои изогнутые клювы, собирая мелких жителей придонного ила. Недалеко от этих грациозных птиц, на сухом участке берега, на солнце грелась большая группа аллигаторов. Их широкие тупорылые пасти были открыты.

Несмотря на большую заболоченную территорию, низменность не представляла сплошное болото. Суша постепенно поднималась. Болото было разорвано на части, образовав отдельные озерца, соединённые протоками рек и ручьёв. Это благодатный мир для всего живого. Любой найдёт здесь корм и условия для размножения. Вода кишела жуками-плавунцами, личинками стрекоз, кузнечиков, саранчи, водяными клопами и скорпионами, клещами. На поверхности воды носились стайки водомерок. Приглядевшись внимательно, можно было заметить затаившихся в воде на побегах растений хищных жуков рогачей и ручейников, ранатр, похожих на богомолов. Поверхность воды была сплошь покрыта ковром из синих, лиловых, ярко-фиолетовых и красно-бурых цветов кувшинок. Здесь же можно увидеть удивительной красоты водные цветы – лотосы. Над всем этим великолепием докучливо толкутся в воздухе мириады насекомых. Они копошатся в траве, в камышах и в воде. Бабочки, стрекозы, жуки, пчёлы и осы, шершни и шмели охотятся за нектаром цветков, либо за более мелкими насекомыми: комарами, мухами, гусеницами и личинками. Здесь можно увидеть и скалию-гигант и стрекозу-император, этого агрессивного тирана, спешащего отложить потомство.

В прибрежной траве и на плавающих растениях сидели лягушки и жабы самой разнообразной окраски от чёрно-жёлтых и зелёных до красновато-бурых. Лягушки болотницы издавали пение, похожее на мяуканье котёнка. Естественно, в этих местах обитали многочисленные гадюки и ужи, охотящиеся за краснобрюхими жерлянками, которые предпочитали мелкие, хорошо прогретые водоемы с глинистым дном, покрытые ряской. В лесных зарослях и на открытых травах водились разнообразные ящерицы. Эти существа превосходно приспособились к различным условиям жизни, к примеру, зелёная игуана проводит всю свою жизнь на деревьях, растущих на берегах водоемов.

– А, вон те ящерицы василиски с большими кожистыми гребнями превосходно плавают и даже способны бегать по воде на задних ногах, – проурчал Змеш, заметив их в зарослях. – Встречаются и вараны (мои родственники), которые охотятся здесь на лягушек, ящериц, змей и мелких млекопитающих. Густая растительность, влажность, тепло, а главное обилие разнообразной пищи создали превосходные условия для гадов: ядовитых и неядовитых змей, полозов, ужей и удавов. Среди них встречаются как сухопутная очень ядовитая змея мамба, так и водяная кобра.

По мере поднятия суши, появились озёра с большой открытой поверхностью воды. В этих озёрах путешественники увидели многочисленные семейства бегемотов, похожих на огромных свиней из-за свиных навыкате глаз и маленьких ушей, которые встают, когда они прислушиваются. Несмотря на миролюбивый вид, эти животные имели пасть с большими клыками и с такими мощными челюстями, что были способны одним ударом расплющить крокодила.

Вдоль рек в самой воде и на берегах, как толстые и корявые брёвна расположились крокодилы, которые грелись на солнце, разинув пасть, остужая за счёт дыхания своё тело. Пользуясь этим, некоторые птицы бесстрашно лезли туда и выклёвывали из зубов остатки пищи. Другие птицы в это время могли расхаживать по спине и уничтожать на его коже насекомых. Как только стемнеет, крокодилы спрячутся в воде, и всю ночь проведут там, высунув головы. У них очень сильные челюсти, усеянные несколькими рядами острых зубов. Вместо сточившихся зубов у крокодилов вырастают новые. Нижняя челюсть неподвижная, двигается верхняя. Эти животные обладают острым зрением и слухом. Заметив жертву, они погружаются в воду, и готовятся к нападению. Схватив добычу, крокодил обычно тащит её в более глубокое место и топит.

– Самое любимое место их охоты является участок реки для переправ парнокопытных во время миграции. Тогда группа крокодилов одновременно нападает на беззащитное животное, не оставляя ей никаких шансов на спасение, – проговорила одна из голов змея.

Сейчас он летел над цепью мелких озёр, на берегах которых устраивали места зимовья и кочевья перелётные птицы. Бесчисленными стаями плавали утки на подёрнутых зеленью топях; дикие гуси и перепела вили гнёзда и с криком носились над водой. Юркие ласточки, чайки, с ними – орлы-могильщики, кликуны, белохвостые орланы и ястребы реют неподвижно над птичьим миром, но, заметив летевшего змея, испуганно уносились прочь. На поверхности некоторых озер местами не видно было ни грязи, ни воды: живой гатью легли на них белоснежные пеликаны, красно-огненные фламинго, стаи пестрых чибисов, большие группы лебедей, как цветы гигантских лотосов легли в тени плёсов пестрые и белые цапли и выпи – всё это двигалось и толклось под золотыми лучами солнца. Ночная выпь залегла в глухой заросли тростника, пёстрая кваква, как на сторожевом посту, засела, нахохлившись, на вершинах одиноких деревьев. В кустах, в траве и густой зелени зарослей шумел иной, ещё более весёлый пернатый мир. Мухоловки, пеночки, жаворонки, горихвостки, зяблики и другие певцы собрались здесь в огромные стаи.

Насмотревшись вволю на обитателей этих удивительных, но неприветливых мест, Синеглазка попросила змея подняться выше. От большой влажности и непривычных испарений у кикиморят разболелись головы. Горыныч взмыл вверх и прибавил скорости. Надо заметить, что птицы летели на нём. Слишком велик и долог был путь, и они непременно отстали бы. Только сокол иногда взмывал под самые облака и обозревал округу. Вот и сейчас поднявшись в очередной раз, он вскоре вернулся и сообщил, что болото скоро закончится и пойдет равнинная местность, в конце которой на горизонте виднеются высоченные горы.

Водопад

– Змеш, ты не можешь где-нибудь приземлиться. От духоты и влажности мне что-то нехорошо, – промолвила Синеглазка.

– Потерпи ещё немного, моя девочка. Скоро будет крутой поворот реки у обрывистого скалистого берега. Воздух станет суше. Там около водопада и остановимся.

Змей-Горыныч подлетал к участку, где низменность упиралась в возвышенность, переходящую в саванну. Здесь виднелась могучая река, вода которой падала с каменистого выступа. Река, заросшая папирусом, тростником, вначале болотистая и застывшая, затем яростная и клокочущая, зажатая в теснину, прыгая с уступа на уступ, обрушивалась с высоты 40 метрового трамплина, образуя необыкновенно красивый водопад. Рядом с ним по всему руслу белоснежными нитями падали водопады поменьше, рассечённые каменистыми утёсами. В каменной чаше водяной вал с громом дробился и пенился. Словно могучий вулкан, выбрасывает он в небо водяную пыль. Струи бьются о каменные края и размытые корневища мёртвых деревьев, трутся о намокшую зелёную бороду мхов. Над водяной пылью повисли неправдоподобно яркие ленты радуги. Вокруг водопада разросся настоящий ботанический сад: пальмы, бананы, древовидный вереск, какие-то огромные темно-зеленые кусты с огромными красными цветками, трёхметровые папоротники, лобелии, орхидеи, яркие вьющиеся растения.

На возвышенности у самой воды реки деревья манго раскинули свои пышные тёмно-зелёные кроны с обильными созревшими плодами. Группами росла папайя или дынное дерево с кроной горизонтальных листьев. Под кроной в верхней части ствола, как у кокосовой пальмы, висели крупные продолговатые зелёные плоды – дыни.

– Как красиво! – воскликнула Синеглазка.

Змей выбрал один из многочисленных рукавов реки. Рукав петлял среди скал, делал крутой изгиб. Течение воды, вымыв грунт и подточив камни, образовало в одном месте небольшое озерце с чистой и стоячей водой. Это было идеальное место для отдыха, и Змеш высадил путешественников. Тихоня уговорил ворона подлететь поближе к водопаду, чтобы как следует разглядеть это чудо природы, ощутить мощь и неповторимую красоту падающей воды. Кикиморята собрали сухой кустарник, помогли Лешему разложить костёр и стали готовить горячую пищу и чай. Синеглазка, чтобы придти в себя, поспешила сразу залезть в воду.

– Будь рядом с девчонкой и не выпускай её из виду, – приказал Леший внуку, и Лесовик с большим удовольствием выполнял поручение деда, ныряя около Синеглазки.

Была вторая половина дня. Нещадно палило солнце. Вдалеке на горизонте стали собираться тучи. Там уже грохотало. В этих краях поднявшиеся испарения быстро охлаждались, превращаясь в капли, и выливались на землю в виде тропических ливней. Здесь это происходило каждый день, и было привычным явлением.

Ничто не предвещало беды. От дождя все укрылись под крыльями змея. Все, кроме наших купальщиков, которые всё ещё находились в воде и не собирались выходить. Им было хорошо. Здесь они могли свободно поговорить, не боясь ехидных насмешек братьев.

Первым почувствовал неладное Змеш, и затрубил, зовя Синеглазку и Лесовика быстро выбираться на сушу. Но было поздно. Потоки воды от ливня скатывались в реку, быстро наполняя её. Рукава, только что отделённые друг от друга, теперь слились в одно русло. Водопад превратился в один низвергающийся с каменного выступа сплошной водяной занавес. Осталось совсем немного до берега, когда наших пловцов подхватил бурлящий поток и потащил к обрыву. Змей-Горыныч взмыл вверх и понёсся вдогонку. Он попытался подхватить детей своими лапами и вытащить из воды. Но узкие скалистые и обрывистые стены ущелья не позволили ему расправить крылья. Змей сам чуть было не оказался в воде. Лесовик был хорошим пловцом, но, несмотря на отчаянные его попытки справиться с потоком, они продолжали приближаться к краю, где течение только ускоряло свой бег. Падение их с обрыва стало неизбежным.

Вдруг в одну из голов Змея-Горыныча вцепилась какая-то птица. Это был Врун, весь мокрый от ливня.

– Там выступ, – каркал он. – За водопадом в стене есть выступ! Скорее туда! Подставь крыло, – кричал он. – Да быстрее же ты! Что за неповоротливый….

Наконец до Горыныча дошло. Еще не до конца осознав и поняв, что от него требуется, он полетел туда, куда указывал ворон.

– Ниже, ниже! – каркал Врун в ухо змею. – Здесь!!! Держи высоту! Когда Синеглазка будет падать, подставь под воду своё крыло. Но только тогда, когда я скомандую.

Змей-Горыныч завис в данном месте, яростно махая крыльями. Ворон, отчаянно вцепившись в шкуру змея, смотрел вверх, боясь пропустить момент падение детей. Вот и они! Дети уже не боролись с жестокой рекой. Всё было бесполезно. Бешеная вода ломала камни, что ей стоила растерзать нежные детские тельца. Лесовик обнял Синеглазку, когда безжалостная река сбросила их вниз. Над рекой разнёсся пронзительный детский крик….

– Давай! – каркнул Врун.

Отчаянный ворон точно указал место и вовремя скомандовал. Падающие вместе с потоком дети, ударились об подставленное крыло и были отброшены к стене, где упали на каменистый выступ, потеряв сознание. Здесь же оказался и Врун, который в последний момент успел прошмыгнуть под крылом змея.

– «Пять баллов!» – удовлетворенно прокаркал он, разглядывая единственным глазом лежащих детей. – Самое страшное осталось позади, а отсюда мы как-нибудь выберемся. Молодец Змеш….

А Змей-Горыныч всё ещё летал около водопада, внимательно разглядывая бурлящую поверхность воды. Он не видел падающих детей, когда подставлял крыло, не видел и сейчас в пенных потоках там, куда низвергался водопад. Тогда в стремлении разрешить всякие сомнения, он решился на отчаянный поступок. Змеш завис на том месте, где услышал команду ворона, и сунул одну из голов в водопад. От сильного удара обрушивавшейся воды голова потеряла сознание и повисла. Однако того краткого мгновения оказалось достаточно, чтобы Горыныч разглядел выступ и детей, лежащих на нём. Змеш отлетел прочь от страшных струй.

– Умница Врун, просто умница, – проурчал он. – Где же он сам?

Змей подождал некоторое время, но ворон не появился. Будучи уверенный, что птица жива, Горыныч с поникшей третьей головой полетел к остальным путешественникам.

Леший услышал пронзительный детский крик и понял, что произошло самое страшное. Он был беспомощен перед разбушевавшейся стихией и ничего не мог предпринять. Старик схватил кикиморят, прижал к себе. Так он сидел под дождём около бурлящего потока реки и плакал от горя, когда прилетел змей. Опустившись рядом, Горыныч накрыл их крылом и, подсунув голову, громко проурчал:

– Они живы, живы!

Леший продолжал сидеть, до него не сразу дошёл смысл услышанного.

– Леший! Очнись! Дети живы! – рыкнул Змеш и своим горячим дыханием стал обогревать промокших до ниток друзей.

– Как? Как живы?! – только и смог сказать Леший, очнувшись, наконец.

– Врун спас их, – промолвил змей и рассказал, как всё произошло.

– Ты точно видел, что они живы? – стали переспрашивать Змеша кикиморята, когда он закончил рассказ.

– Точно, точно! Выступ в скале большой и глубокий. Им там ничто не угрожает. Теперь надо подумать, как их оттуда вызволить. Будем ждать окончания ливня, когда вода скатится вниз. Он скоро должен прекратиться, на горизонте уже появились разрывы в тучах.

Действительно, ливень стал ослабевать, и вскоре о нём напоминали лишь падающие с веток капли. Однако, потоки воды продолжали нестись с бешеной скоростью, устремляясь в водопад. Слышался неумолкающий грохот падающей воды. Мельчайшая водяная пыль висела в воздухе. Под палящими лучами солнца расцвели разноцветные радуги. Путешественники вылезли из-под змея и грелись на солнце, от мокрой одежды шёл пар. Леший уговаривал Змея-Горыныча полететь к водопаду, так ему не терпелось увидеть детей. Но Змеш решил ждать. Вместо него к водопаду отправились Око и Филя, которые должны были сообщить им, когда занавес воды разорвётся, и можно будет разглядеть каменную стену, скрывающуюся за ним.

Томительные минуты ожидания медленно текли. Леший нетерпеливо вышагивал вдоль берега заводи. Кикиморята непрерывно измеряли уровень воды в ней, было заметно, как вода действительно быстро уходила. Жаклин и Тихоня забрались в люльку, благоразумно решив отсидеться там, нежели в суете остаться забытыми здесь. Послышалось хлопанье крыльев и знакомое карканье. Ворон и сопровождающий его сокол приземлились на спину Змеша.

– Всё в порядке. Не волнуйтесь! Все здоровы! – поспешно прокаркал Врун. – Видите, я же здесь. Горыныч мастерски подставил крыло, и всё обошлось. Небольшое количество синяков и ссадин, но это – мелочи. Синеглазка передаёт вам всем привет и хочет немного задержаться там.

– Как задержаться!!! Ничего не понимаю! Их надо срочно оттуда вытаскивать! – вскричал Леший, услышав последние слова.

– Дело в том, – каркнул Врун, – что в скале они обнаружили целый город, состоящий из множества помещений, выдолбленных в каменных стенах и соединённых между собой многочисленными галереями. Синеглазка решила обследовать хотя бы часть из них, пока не спадёт вода. Филя с его прекрасным зрением сопровождает их.

– О горе мне! – воскликнул Леший. – Я так и знал! Я чувствовал, что эта паршивая девчонка принесёт нам уйму неприятностей. Я предупреждал! Вот к чему приводит твоё попустительство к любимице. Ещё не успела просохнуть одежда от благополучно завершившейся неприятности, как она уже пытается залезть в другую. Наслушалась твоих рассказов про путешествия Кощея и отправилась туда же. Ничего и слушать не хочу! Вытаскивайте их оттуда, вода уже почти спала. Полетели, я сказал!

Леший влез в люльку, за ним последовали и кикиморята.

– Полетели! – командовал дед.

– Подожди, – урчал змей. – Надо ещё решить, как им выбираться из-за водопада.

– Летим! – не унимался Леший. – Я должен увидеть всё сам. Там и примем решение. Поднимайся Змеш! Давай, давай!

Когда они оказались у водопада, то их взору предстал уже разорванный струйный занавес. Через редеющие струи низвергающейся воды проглядывался каменный выступ. Но на нём уже никого не было видно, лишь в стене виднелось огромное прямоугольное отверстие. Присмотревшись, можно было заметить ещё множество подобных отверстий, разбросанных по всей вертикальной стене.

– Опоздали, дядька, – сказал Кой-Где. – Они уже углубились в город.

– Высаживай меня! – в отчаянии вскричал Леший.

– Это невозможно. Струи хоть и поредели, но они собьют нас, и мы погибнем. На выступ могут высадиться только птицы. Пусть они летят и свяжутся с детьми, а мы будем пока думать, как их вырвать из каменного плена.

– Я им устрою самостоятельность! Внучок тоже хорош. Мало я его воспитывал. Ну, ничего, наверстаем упущенное. Пусть только выберутся, – грозил Леший. – Врун и Око отыщите их, напомните им о том, для чего мы здесь оказались. Время не ждет.

Птицы легко пролетели между струями на выступ. Ворон полетел внутрь, а сокол остался снаружи, ему было тесно в каменных помещениях. Оказавшись внутри скалы, Врун растерялся. Всё тело скалы, казалось, было проедено чудовищными червями, так было много проходов. Они пересекались друг с другом, выводя в другие помещения, из которых можно было попасть в следующие и т. д. Некоторые из них поднимались вертикально вверх, по всей видимости, на другие уровни. Но попасть в них можно было только по каменным ступенькам, искусно вырубленных в скале. Но самым удивительным оказалось то, что во всех помещениях стоял полумрак. Через немногочисленные наружные окна дневной свет каким-то образом проникал во внутрь, освещая и проходы.

«Надо спешить, – думал про себя ворон. – Пока день, есть ещё надежда разыскать их. Вот только как узнать, где они бродят в этом лабиринте. Тут недолго и самому заблудиться».

Внимательно приглядевшись к стенкам, ворон увидел стрелки, по всей видимости, совсем недавно нарисованные кем-то.

«Пять баллов»! Молодец Лесовик! Не зря тебя учил дед лесным премудростям. Вот и пригодилась наука в тяжких испытаниях. Лишних знаний никогда не бывает. Учись и ни ленись….

Так курлыча про себя, ворон пустился догонять исследователей, внимательно следя за направлением стрелок. В одном помещение он оказался у окна, которое было прорублено в стороне от падающих струй водопада.

«Ага, вот откуда надо вытаскивать ребят. Здесь Змеш почти вплотную может подлететь к стене, остальное дело техники. Надо оставить в проходе какую-нибудь отметину, чтобы на обратном пути не пройти мимо».

Врун подобрал с пола крупную ветку и воткнул её в щель стены. Ещё раз, внимательно осмотревшись, ворон запомнил мельчайшие приметы данного места и полетел дальше.

Ребят он застал в огромном каменном зале. Синеглазка и Лесовик, взявшись за руки, стояли в центре и рассматривали красочные росписи на стенах. Неизвестные художники изобразили различные сцены своей жизни: семейные эпизоды, работу на полях, охоту на дичь и зверей. Большинство рисунков было посвящено сценам охоты на каких-то невероятных зверей, больше похожих на гигантскую богомоло-саранчу, защищенных мощными кожистыми щитами. На голове этого жуткого существа располагался огромный рог, которым он проткнул сразу несколько человек.

– Кар… рр… рр… р… р… – громко прокаркал ворон, незаметно зависнув над головами детей.

Громогласное эхо отразилось от стен зала и заполнило всё пространство, создав иллюзию оживших картин. От неожиданности Синеглазка испуганно вскрикнула и теснее прижалась к Лесовику. Лесовик раскинул руки, защищая девочку, и повернулся лицом к опасности. Из дальнего угла на ворона темной тенью устремилась черная птица и, чуть было, не вцепилась в него огромными когтями. Это был филин, но, узнав друга, вовремя остановился.

– Испугались! – прокаркал Врун, довольный произведённым эффектом. – Там дед ругается. Приказал срочно выбираться наружу.

– Ах, это ты Врун! Разве так можно? – произнесла Синеглазка, выходя из-за спины Лесовика. Ты только погляди на этот рог. Какой он чудовищный!

Лишь теперь Врун заметил у одной из стен, вмурованный в неё рог этого существа. Он был громадного размера, и, несмотря на прошедшие тысячелетия, нисколько не пострадал. Даже сейчас от него веяло неукротимой силой и непокорностью.

– Он родился не на Земле…, – произнесла Синеглазка, глядя на изображение зверя. – Мне кажется, что то изображение зверя на стене условное, выдуманное. В реальности он другой. Почему-то он оказался врагом, от того и такие картины.

Вокруг рога на полу лежали отдельные фрагменты его скелета, из которых искусно была сделана различная утварь, отделанная золотом, серебром и украшена драгоценными камнями.

– Ну и что! Как видите, и с этим страшилищем можно справиться, – мудро заметил Врун. – Хватит созерцать. Пока ещё светло, надо выбираться. Я тут заметил одно оконце, через которое можно легко это сделать. Топайте за мной, – каркнул он и пустился в обратный путь.

Вскоре они достигли нужного окна, прорубленного на абсолютно вертикальной стене. Взглянув вниз, у Синеглазки от высоты закружилась голова, она отступила внутрь помещения и уцепилась за Лесовика.

– Ах, как я хотела бы быть птицей! И полетела, и полетела…, – промолвила она.

– Ты уже один раз летала, – вставил Филя. – Помнишь, что из этого вышло? Лесовик, держи её крепче и не поддавайся ни на какие её затеи. Я останусь здесь, Врун. Постерегу. Обещаю, что не потерплю никаких вольностей, а ты лети за Горынычем.

Для пущей убедительности он уселся на краю проёма и распушил свои перья. Большие его глаза внимательно взирали на ребят.

– Ждите…, – каркнул ворон и вылетел в окно.

Вскоре появился Змей-Горыныч. Тяжело махая крыльями, он завис в воздухе у окна. Кикиморята радостно махали руками. Даже Жаклин вылезла из-под укрытия и квакала. Чтобы она случайно не свалилась, её удерживал паук, обмотав крепкой паутиной. Леший достал верёвку, один конец которой подхватил филин и перенёс Лесовику.

– Свяжи дрянную девчонку покрепче, как я тебя учил, – крикнул дед внуку.

После того, как тело Синеглазки было надёжно закреплено, Леший передал верёвку одной из голов Змеша.

– Теперь прыгай, – скомандовал Леший.

– Ха-ха! Я всё-таки полечу! – крикнула девчурка и, раскинув руки как крылья и оттолкнувшись, бесстрашно бросилась со стены.

Много она не пролетела. Короткую верёвку крепко держал змей. Его голова подняла Синеглазку и мягко опустила её себе на спину в радостные объятия братьев.

– Мог бы и помедленнее поднимать, – сказала недовольная Синеглазка голове змея, отворачиваясь от его поцелуев.

После того, как переправили Лесовика, Змей-Горыныч удовлетворённо заурчал и полетел на берег заводи.

Стоит ли говорить, что высказал Леший за их опасную авантюру пуститься исследовать обнаруженный город. Ведь, если бы не их верные друзья птицы, детей ждала гибель. Сегодня всё обошлось благополучно, и все радовались. И ещё их молодые тела ужасно проголодались от пережитого. Вскоре снова пылал потухший костёр, и все с удовольствием поглощали съестные припасы. При этом не переставали восхищаться мудростью Вруна, ведь он сегодня был главным героем. Однако Змей-Горыныч не дал им совсем расслабиться. Несмотря на пережитое, необходимо было лететь дальше. К ночи необходимо пролететь большую часть возвышенности, чтобы на следующий день пересечь океан.