Текст книги "Теория социальной работы"

Теория помогает осмысленно воспринимать факты. Популярное мнение «факты говорят сами за себя» глубоко неверно. Многие социологи в первую очередь занимаются эмпирическими вопросами, но если в своем поиске они не руководствуются теорией, их работа не дает возможность прояснить причины изучаемых событий. Это происходит даже в том случае, когда исследования предпринимаются с сугубо практическими целями». Данное положение о взаимоотношениях между теорией и практикой имеет особо важное значение. Методология социальной работы как науки должна развиваться по пути сущностной рациональности. Используя знания метафизических основ существования человека, тенденции его изменения в социокультуре, свои реально существующие проблемы, ресурсы и другие возможности для достижения заранее запланированных целей, социальная работа должна выполнять возлагаемые на нее задачи, связанные с примером организационного воссоединения общественных наук.

Выделяются две стратегические задачи, которые обязана в ближайшее время разрешить социальная работа как наука.

1. Социальные работники должны объединиться вокруг концепции сущностной рациональности; работая в этом направлении мы более эффективно, с наименьшими затратами можем реализовать наши конечные цели, которые состоят: в защите и поддержке нуждающихся, в оказании им помощи для оптимальной социализации, в познании исторических альтернатив, направленных на сохранение существования человечества в условиях совместимости политики и морали.

2. В процессе развития первой задачи социальная работа как наука одновременно должна решать и вторую задачу, сущность которой связана с органическим воссоединением общественных наук. Понятно, что данное воссоединение не может быть вечным. Однако для сегодняшней истории это крайне актуально. Все общество находится в системном кризисе, этот кризис и его последствия нам предстоит пережить. Выйти из системного кризиса возможно, если мы объединимся, станем более открытыми и чистыми. В первую очередь необходимо объединение обществоведческих научных направлений, что уже само по себе позволит включить социальную практику в целостность изучения природы и культуры.

Сегодня для выполнения данных задач, стоящих перед социальной работой как наукой, есть ряд препятствий. Одно из таких препятствий заключается в том, что существует преувеличение важности теоретического мышления. Мы стараемся любые виды деятельности социальных работников подвести под теории, концепции, идеологии, модели и пр. Естественно, мы не принадлежим к противникам теоретического знания, но в науке также должна присутствовать «мера» и определенная рациональная целесообразность. Теории работают, если они подтверждаются эмпирическими данными; они дают ожидаемые знания и приводят к новым практическим и теоретическим работам. Для российской науки крайне важно понять, что объективность не зависит от мировоззрения того или иного исследователя. Она основана на достоверных методах исследования и аргументации. Для общественных наук особое значение здесь имеет дискуссионный публичный характер обсуждаемых результатов. Специфика социальной работы во многом предопределена повседневной жизнью клиентов. Исследование реалий повседневной жизни служит основным источником научных данных. А реалии повседневной жизни – это та сфера, где теоретические знания являются небольшой и часто не единственной частью знания.

Другое препятствие связано с современным образованием и научно–техническими достижениями. Современное образование стало тяготеть к решению не теоретических, а прикладных задач. Интенсивно распространяется пафос «сиюминутного» постижения истины и получения знания «здесь и сейчас». Дефицит практического знания переживается как серьезная общественная проблема. Причем «знание о чем–то оказывается менее важным, чем ответ на вопрос: что я буду делать? Конечной целью теоретического исследования становится достижение практической мудрости относительно того, как действовать».

Казалось бы, для социальных работников, у которых практическая деятельность занимает особое место, отмеченная прикладная направленность не может быть недостатком. Однако акцент на «практическую вооруженность и готовность» вступает в противоречие с традициями субкультур, с ценностями гуманизма. Технологические практические навыки и знания нередко показывают свою беспомощность в условиях радикальной субъективации реально действующих структур и институтов. Да и собственно социальная работа многократно указывает на имеющуюся диалектическую взаимосвязь между знанием и его социальной основой. Для обсуждаемого вопроса это означает, что «практические навыки и технологии» не могут быть вечными и повсеместными.

Общеизвестно, что в наше время во всем мире растет спрос и увеличивается число людей, претендующих на государственное социальное обеспечение. Власть реагирует на это следующим образом:

• увеличением налогов;

• сокращением услуг, некоторые из них стали платными;

• увеличением сбора денег с населения (используя иные сферы);

• расширением общественного сектора для удовлетворения нужд населения.

Но единой социальной реальности не существует, реальностей много поэтому вопрос о том, кому помогать в первую очередь (кого считать бедным и угнетенным), сегодня крайне актуален не только с практических позиций, но и с собственно научных точек зрения. Общеизвестно, что в социальной работе не существует некой «иерархической лестницы категорий нуждающихся».

Социальные работники, как никто другой, знают, что современной культуре явно не хватает милосердия; данные знания они получают через практику, через научные и управленческие сферы. Однако и здесь реальность не всегда последовательна. И. Хейзинга отмечает, что « по мере того, как все больший размах приобретает преступность, возникает и терпимость, нередко граничащая с восхищением.

Еще одно препятствие, стоящее перед развитием социальной работы как науки связано с целым рядом моделей социальной защиты населения. Основная проблема состоит в том, что в России сегодня в реальности нет модели социальной защиты, эффективность которой определялось бы целенаправленной деятельностью. Основная задача ученых – не в том, чтобы предлагать те или иные конструкции, а в том, чтобы найти их в постоянно изменяющейся исторической системе. Данный научный поиск должен все в большей мере основываться на понимании того, что антиномичность и амбивалентность социальной деятельности становятся все более заметными характеристиками.

В современных российских условиях, когда одни вознесены, а другие подвергаются социальному исключению, и одним трудно быть справедливыми по причине того, что у них есть все, а другим – по причине того, что у них нет необходимого, – вести серьезные научные дискуссии о моделях социальной помощи – малопродуктивное занятие. Но в этот период необходимо достойно пережить, при этом не потеряв изначально заложенное социальное зерно, состоящее из антропо– и эгоцентризма. Социальные работники ратуют, безусловно, за приоритет личности, за реализацию индивидуального потенциала, но при наличии необходимых условий для всех. В какой–то степени данные противоречия снимают быстро растущие группы взаимопомощи и иные общественные организации, занимающиеся благотворительностью, однако слабо верится, что их деятельность будет сущностно рациональной и вокруг них могут собраться духовно здоровые структуры.

Когда мы говорим о том, что настало время взглянуть на социальную работу с иных позиций, когда мы полагаем, что она будет способствовать на данном историческом промежутке объединению всех общественных наук и они примут метод сущностной рациональности, который в большей степени, по сравнению с другими методами, отвечает современным исследовательским требованиям обществоведения в целом, – все это в совокупности указывает на нашу уверенность в том, что имеющиеся возможности социальной работы гораздо богаче, чем ее проявления. Преодолеть данное противоречие, создать условия для того, чтобы имеющиеся возможности получили статус «наличествующих» – одна из актуальнейших задач современной науки.

Необходимость объединения наук – не вымысел, а одни из ответов на требования времен. Многие ученые предупреждали об утрате культурой объединяющих ее идей и сил. П.А. Сорокин писал о наступлении Века неуверенности, М. Хайдеггер – об утрате ускоренности современного человека, К. Ясперс – о расширении человеком своего существования, при котором он должен жертвовать своим бытием. В условиях оторванности от себя, от культуры и природы человек ищет и эмерджентные функции, направленные на объединение. «Сила субъектов коренится в почти всеобщем отчаянном стремлении людей «принадлежат целому».

Социальная работа, выполняя посреднические функции на практическом поприще своей деятельности, уже имеет опыт объединения разных сфер и институтов. Она может стать одной из основ единения наук. Импульсы и мотивы, интересы и потребности, направленные на создание целостности общественных наук, имеются в самой культуре в целом, а также и в самой науке в целом. Ученые и в этом вопросе не должны забывать, что основным свойством материи является ее самоорганизация. Социальные работники, как и исследователи других наук, знают и другие свойства материального и духовного мира, которые своим образом свидетельствуют о единстве мира в целом, и науки в частности. Социальную работу в наше время можно отнести числу редких наук о человеке, где положительно оценивается попытка преодолеть изъян абстрактного человека.

Социальным работникам хорошо известно, что возможности преодоления социального зла и его последствий заложены в самой культуре, в совершенствовании ее возможностей. Процесс данного совершенствования идет одновременно как в целом по антропоцентрическому пути, так и индивидуально по эгоцентрическому пути. Понятно, что профессионал обладает свои ресурсом для участия в вечном человеческом процессе, где «всякая душа испытуема и утешена», однако опытный социальный работник, повидавший многое в жизни, имеет здесь и свои преимущества. В «Белых ночах» Ф.М, Достоевский писал: «когда мы несчастны – мы сильнее чувствуем несчастье других: чувство не разбивается, а сосредотачивается». Совершенствование возможностей социальной работы в России накладывает на благоприятное историческое нравственное поле; общеизвестный факт, что русские всегда обладали обостренным чувством справедливости, а их общинная жизнедеятельность способствовала распространению чувств равенства.

Сфера человеческих взаимоотношений наполнена нравственными оценками, и здесь линия этики роста однозначно уже не действует. Рост возможностей может быть не только добром, но и злом. Все соткано из противоречий, мы должны совершенствоваться не в стороне от того, что нам не нравится, а вопреки этому. Социальные работники (ученые, преподаватели, практики, управленцы) должны воспитывать в себе более острую чувствительность и к любви, и к ненависти. В России реальное повышение возможностей социальной работы связано не только с ее многоструктурным ростом; необходимо строить великое общество с реальной, мощной экономикой, без ложного социального мифотворчества, нужно найти свой путь в мировом многообразии и постоянно его совершенствовать.

ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

1. Общее и особенное отечественной и западной парадигм социальной работы.

2. Основная проблематика научных исследований в области социальной работы.

3. Стратегические задачи современной теории и практики социальной работы.

4. Особенности генезиса понятийного становления отечественной теории социальной работы.

5. Сущностно-функциональная характеристика «социальной гуманистической науки».

РАЗДЕЛ 2. СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА КАК НАУЧНАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

2.1. СОДЕРЖАНИЕ И ПРИНЦИПЫ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

Каждое общество вырабатывает собственные варианты социальной поддержки, причем виды и формы их зависят от стадии социального развития, социально–культурных особенностей общества и этнических традиций населения.[26] Подобная деятельность исторически строилась на морально–религиозных основаниях и осуществлялась теми способами, которые были доступны людям в каждый конкретный момент. На смену «раздаточно–дележным отношениям» первобытного общества пришли милостыня, благотворительность (конфессиональная, государственная и индивидуальная), общинно–традиционное и государственно–регламентированное призрение слабых, увечных и нищих.

Принципы помощи в традиционном обществе были достаточно определены. Отметим ограниченность объекта: содействие оказывалось своим» – по религии, национальности, сословию, корпорации, но не чужим. В ряде случаев насильственно–жестокие способы регулирования судьбы бедняков: депортация, наказание кнутом, членовредительство, виселица (некоторые варианты законодательства о бедных получили в истории титул «кровавых»). Связь между «дающим» и «берущим» рассматривалась как органическая, отношения стоились не на базе закона, а на базе обычая, традиции. Те, кому оказывалась помощь, находились в позиции слабых, ущербных, зависимых. Они должны были принимать даяния и испытывать благодарность дающим. Важно указать также на произвольность и волюнтаризм в этой сфере: раздающие милостыню, организующие благотворительность действовали исключительно по собственному выбору в определении того, кому следует оказать помощь, чьими нуждами пренебречь.

После Октябрьской революции в нашей стране было предпринято множество мер, призванных поддержать пожилых и нетрудоспособных людей, обеспечить равные права женщинам, защитить материнство. Решительные и даже революционные для своего времени, они, безусловно, внесли большой вклад в реализацию социальной справедливости в обществе и явились серьезным стимулом для развития социальной политики многих стран мира.

Однако, будучи передовыми для своего времени, эти виды социальной поддержки характеризовались, во–первых, тем, что адресовались целым слоям, категориям и социально–демографическим группам населения, а не были направлены на личность. Во–вторых, они ориентировались преимущественно на материальные формы помощи и обеспечение политических прав людей. В–третьих, считалось, что государство сумеет охватить своей заботой всех лиц, нуждающихся в ней. Сфера общественной социальной помощи была незначительной; частной благотворительной и социальной деятельности не было вовсе. Появление и укрепление социальной работы в мире связано с целым рядом процессов, которые можно соотнести с постепенным изживанием черт традиционности в обществе. Это секулярная эмансипация идеологии, общественной психологии, образования, призрения – всех сторон жизнедеятельности. Это революция индивидуальности: если человек традиционного общества был корпоративным, т.е. имел возможность функционирования и получения какой-либо помощи только в силу (и по мере) своей принадлежности к определенной городской или сельской общине, церковному приходу, ремесленному цеху, то теперь он отделяется от этой общности и имеет значение сам по себе, не в силу того, что является частью чего–то целого.

Прежде вся идеология социальной помощи была построена на концепции льгот и привилегий. Понятие льготы исходит из представления о том, что все люди несут на себе некий груз повинностей, и только некоторым из них это бремя облегчается. Понятие привилегии исходит из представления о том, что все люди бесправны и ничтожны, и лишь некоторым из них даруются определенные преимущества. И в первом, и во втором случае исключения из общего состояния абсолютно волюнтаристичны, они не оправдываются никаким естественным законом, а только людским произволом.

В течение XIX – XX веков получают всеобщее распространение гуманистические, демократические, эгалитарные представления, выраженные еще в XVIII в. в знаменитой декларации: «Все люди рождаются равными перед богом и наделенными одинаковыми правами».

Века борьбы против всеобщего бесправия и привилегий для избранных, потребовавшие огромных усилий и немалых жертв, привели не только к утверждению понимания человеческих прав, но и к законодательному признанию их в тексте основополагающих документов наиболее авторитетных международных организаций.

Экономические, социальные и культурные права человека трактуются как законодательное закрепление основных свобод и условий жизни людей, позволяющих каждому свободно развивать свою человеческую природу, жить со своими близкими в человеческих отношениях и не опасаться насильственного разрушения своего благосостояния.

Социальные права – конкретно–историческое понятие; они отличаются от социальных привилегий, доступных лишь избранным по причине происхождения, богатства, групповой или религиозной принадлежности и т.д. Современное эгалитарное общество не может не признавать прирожденности социальных прав и равенства индивидов. С другой стороны, непризнание этого равенства функционально невыгодно государству, ибо обеспечение равного доступа к социальным благам или хотя бы возможности такого доступа есть один из наиболее прагматичных и эффективных инструментов социального контроля. Например, социальная адаптация детей и подростков «группы риска», требующая расходов и усилий, позволяет сберечь средства, которые в противном случае пришлось бы выделить на расширение пенитенциарной системы. Семейное устройство детей–сирот требует от государства значительно меньше средств, чем помещение детей в институциональные учреждения, и при этом демонстрирует более высокую социальную эффективность. Тем самым социальная работа не является благотворительностью, односторонним «добродеянием» со стороны общества, государства по отношению к индивидам, группам, общинам – это обязательный механизм функционирования благоустроенного современного социального государства.

Содержанием социальной работы является содействие функционированию индивида, семьи или группы, того или иного социального слоя, проблемной категории населения. Семья, будучи наиболее универсальным, всеобъемлющим социальным институтом, отражает в себе практически все социальные проблемы: и малообеспеченность, и социальную дезадаптированность, и трудности многодетных и инвалидов, и специфичность положения беженцев, и насилие над детьми и женщинами, и юное материнство, и многое другое.

Поскольку социальное функционирование протекает как в обычных, так и чрезвычайных условиях, можно выделить три класса задач, решаемых социальной работой в обществе: содействие выживанию социального субъекта или группы, помощь в поддержании их функционирования, а также содействие их развитию (самоосуществлению). Объем каждого вида деятельности, решаемых задач зависит от состояния и типа общества, его социокультурных характеристик, менталитета и историко–культурной специфики населения. В стабильном обществе основной является социальная работа поддерживающего плана, хотя, конечно, бывают разного рода эксцессы в виде природных и социальных катастроф, болезней и т.д. Превращение клиента в субъекта самопомощи, активного агента своей собственной судьбы, развитие его способностей и возможностей, иногда неведомых прежде ему самому, составляет содержание третьего класса задач социальной работы.

Среди научных определений социальной работы встречаются как предельно общие, касающиеся всех сторон социального содействия, так и конкретизированные, относящиеся к частным его видам. Так, определение из официального документа Национальной Ассоциации социальных работников США гласит: «Социальная работа – это профессиональная деятельность по оказанию помощи отдельным людям, группам и общинам для усиления или восстановления их способности к социальному функционированию и создания условий, способствующих реализации этой цели».

Данный вариант определения ставит в центр внимания социальное функционирование индивидуальных или групповых клиентов, подчеркивая, что помощь ориентирована именно на содействие их адаптации к обществу. Очевидно выделение двух «классов» клиентов – тех, кто нуждается в усилении своих наличных социофункциональных способностей, и тех, кому эти утраченные способности нужно восстановить.

Но содействие социальному функционированию не видоспецифично: многие другие социальные институты и профессии – от системы образования до правоохранительной системы заняты тем же. Кроме того, сам характер социального функционирования может быть различным. Процесс адаптации индивидов к обществу подпадает под данное определение, вне зависимости от того, о каком обществе и каком типе адаптации идет речь. Ведь может оказаться, что адаптация к обществу функционально выгодна, но социально деструктивна, ибо общество само «антисоциально» и адаптация к нему потребует от индивида отказа от ряда качеств и свойств личности, которые расцениваются современным сознанием как прогрессивные, желательные. Социальная же работа есть «феномен цивилизованного общества», она призвана содействовать приспособлению индивидов и групп не к любому социальному функционированию, а только к достойной жизнедеятельности в правовом социуме.

Приведем еще одно определение социальной работы. Социальная работа – специфический вид научной, учебной и практической деятельности направленной на выработку и теоретическую систематизацию знаний и умений, их передачу и усвоение с целью решения проблем удовлетворения социально гарантированных и личностных потребностей различных групп населения. Главной целью социальной работы является оказание помощи и раскрытие возможностей и способностей личности семьи и общества к нормальному функционированию.[26].

Теории социальной работы присущи определенные признаки научных дисциплин:

1) наличие собственных организации школ и кафедр, специальной литературы учебных пособий и научных журналов;

2) Наличие вузов ведущих подготовку специалистов в области социальной работы.

Однако, несмотря на вышесказанное, научное обеспечение и научное сопровождение профессии социальная работа поставлены слабо:

1) отсутствуют специальные научно–исследовательские институты и лаборатории;

2) отсутствует отечественная программа исследований в области социальной работы;

3) отсутствует научная специальность и, следовательно, не проводятся специальные диссертационные исследования;

4) представители других гуманитарных наук (философы психологи социологи) не признают правовой и социальный статус различных самостоятельных теории социальной работы.

В 2000 г. в Монреале общим собранием членов Международной Ассоциации социальных работников было дано новое определение социальной работы, которое подчеркивает что « социальная работа базирует свою методологию на систематизированном, основанном на фактах, знании, полученным в результате научных исследований и анализа, практики, рассматриваема с учетом местной специфики и конкретного контекста. Социальная работа способствует развитию теории связанных с человеческим бытием и поведением, а также с функционированием социальных систем».[4].

Социальная работа как особый вид профессиональной практической и научной деятельности возникла в начале 20 века в США. В России социальная работа как профессия и как научное направление возникло в 1991 году. Тогда же были созданы временные научно исследовательские коллективы, которые сейчас уже стали постоянными, которые за короткое время разработали абстрактный идеализированный образ данной профессии, и науки их исследования легли в основу подготовки высококвалифицированных кадров.

Вероятно, на данном этапе развития теории социальной работы невозможно сформулировать определение, которое исчерпывало бы все содержание понятия. Некоторыми концептуальными достоинствами, как представляется, обладает рассмотрение социальной работы в аспекте содействия осуществлению социальных прав личности, группы и т.д. При таком подходе достигается известная стадиальная определенность: социальные права признаются неотъемлемыми не в любом, а только в развитом демократическом обществе, пережившем модернизацию, – а также возможность более конкретной специфической характеристики деятельности. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что социальная работа – это деятельность по оказанию помощи индивидам, семьям, группам в реализации их социальных прав и в компенсации физических, психических, интеллектуальных, социальных и иных недостатков, препятствующих полноценному социальному функционированию.

Социальная работа позволяет информировать своих клиентов о наличии у них определенных прав и возможностях их реализации, диагностировав их нарушение или неполное осуществление, наконец, оказать помощь в том, чтобы потенциальные права превратились в актуальные. В связи с этим социальная работа нужна всем индивидам и группам: у активных, образованных, благополучных клиентов эта потребность в данный момент меньше или вообще свернута, у менее способных к самостоятельности, менее информированных, социально слабых по каким–то показателям она более выражена. Потребность может осознаваться или не осознаваться – это во многом зависит от традиций общества, развитости консультативной культуры, типа личности самого клиента, но вряд ли можно вообразить такого всесторонне гарантированного индивида, который неуязвим против всех нападок судьбы: ни богатство, ни опытность, ни образование, ни семейная состоятельность не гарантируют того, что не возникнет необходимость в помощи специалиста социальной работы.

Социальная работа является одним из видов социальной деятельности, инструментом социального изменения, но границы ее лимитированы рамками данного общества. Скажем, «родовой функцией» социальной работы считается борьба с бедностью. Но бедность как таковая, возможно, неустранимое явление в современном обществе. «Бедность (нищета) –это национальная проблема распределения ресурсов, а не локальная проблема их использования».

Поэтому в действительности социальная работа имеет дело с такими последствиями бедности, как голод или отсутствие жилища, трудности в охране здоровья или получении образования, коммуникативные проблемы детей и подростков или депрессия и насилие в семье. Разветвленная система государственных, общественных и религиозных организаций создается для ослабления или снятия всех этих симптомов, но ликвидировать их источник, уничтожить бедность как распространенное социальное состояние они не могут. Более того, большинство проблем социальной работы относится к неразрешаемым, т.е. к таким, которые вновь и вновь воспроизводятся с каждым новым шагом развития общества, в каждом следующем поколении, жизнедеятельности каждой семьи, каждой супружеской пары и т.д.

Для улучшения социальной ситуации клиента в рамках социальной работы осознанно реализуются различные социальные технологии. Развитие кибернетики, информатики и средств машинной обработки информации дало возможность математического моделирования достаточно сложных процессов с высокой степенью достоверности полученных результатов, что породило надежду на возможность исследовать социальные процессы с такой же точностью, рассчитывать последствия поведения людей в различных вариантах с тем, чтобы минимизировать ошибки и неверные решения, управлять людьми и обществами научно обоснованным способом.

Конечно, вся история человеческих индивидов – это история применения тех или иных способов управления людьми, побуждения их к тем или иным видам деятельности, контроля за исполнением или неисполнением предписанных им норм и моделей поведения. Процесс изживания ранее неприкосновенных, традиционных оснований жизнедеятельности общества, проникновения эгалитарных, договорных начал во все стороны гражданских взаимоотношений, гуманизации сознания и деятельности (понимание блага человека как высшей ценности общественного развития) актуализировал вопрос о пересмотре всех связей между людьми с рациональной точки зрения, о переорганизации их на началах эффективности, прагматизма, минимизации затрат.

Достаточно отчетливо выявилась специфика технологического подхода к социальной сфере. Процессы, происходящие в обществе, подчиняются статистическим закономерностям, причины и следствия связаны в них отношениями вероятности. Конечно, это свойственно множеству явлений в живой и неживой природе; но в социальные процессы вовлечено множество индивидов, наделенных разумом и волей. Люди не просто объекты воздействия закономерностей – они сознательные и «своевольные» субъекты социальных изменений.

В своей деятельности люди руководствуются целями, которые они ставят себе в соответствии с собственными представлениями о том, что является для них благом. Процесс управления, руководства, убеждения и других способов воздействия на людей неизбежно распадается на несколько потоков воздействия на различные группы людей, каждая из которых воспринимает их в соответствии со своими возможностями и установками. Может быть, именно поэтому результаты всех больших социальных преобразований далеки от тех целей, которые были провозглашены в их начале; из множества микро– и мезодвижений лишь в конечном счете складывается общий вектор, который рассматривается как направление общественного развития.

Этот разброс мнений выявляет в первую очередь сложность природы целеполагания индивидов, множественность причин человеческой активности и трудности воздействия на людей в направлении, желательном для социального технолога любого уровня. Люди далеко не всегда предпочитают выгоды материального достатка, бытовых удобств и приземленного прагматизма. Но и благородные идеалы, духовные ценности, моральные регуляторы не являются бесспорными инструментами воздействия на людей. В связи с этим общепринятое представление о системе ценностей определяет специфику социальной деятельности. «Ценности будут меняться или будут нуждаться в изменении, поскольку социальные структуры приобретают новые формы, но и структуральные изменения нуждаются в поддержке соответствующих ценностей. Например, поскольку меняется структура семьи, ценности, основанные на различных формах семьи, меняются согласованно. Точно так же, поскольку меняется ценностная система членов семьи это выливается в изменения семейной структуры».

Социальная работа в полной мере демонстрирует «блеск и нищету» социальных технологий. С одной стороны, она просто обязана быть технологичной, ибо в условиях ограниченных социальных ресурсов и огромного количества социальных проблем эффективность воздействия может быть достигнута только при помощи последовательного и профессионального применения технологического подхода. С другой стороны, никакой технологический подход не гарантирует стопроцентной эффективности результатов воздействия.