Текст книги "Цейлонские парии"

Глава 11

Малко бросил шоферу бумажку в пять рупий и вышел из такси. Дорога из «Гальфаса» заняла около двадцати минут: движение на площади задержал старый красный автобус с двумя лопнувшими шинами. У водителя не оказалось домкрата, и человек двадцать пассажиров пытались по команде приподнять левый борт автобуса, чтобы можно было заменить колеса.

Свет на вилле Кента не горел, но машина американца стояла на месте. Малко толкнул ворота, прошел по саду и постучал в дверь. Ответа не последовало. Охваченный недобрым предчувствием, австриец повернул ручку, и дверь открылась. Однако она открылась не до конца: изнутри что-то мешало. Малко сильно толкнул дверь плечом и буквально ввалился внутрь комнаты. Найдя выключатель, он зажег свет.

У двери лежало тело Джеймса Кента.

– Джеймс!

Малко опустился на колени и увидел открытые косящие глаза. Он расстегнул намокшую от крови рубашку Кента. На груди американца зияло два темных отверстия. Приложив ухо к груди Кента, Малко услышал слабый стук сердца.

Австриец выпрямился. Куда девалась Диана? Кто стрелял в секретаря посольства? Он заметил на полу две гильзы и сунул их в карман. Главное сейчас – спасти Джеймса Кента, если это еще возможно. Ключи от машины лежали на столе, рядом с пиджаком американца.

Австриец попробовал поднять раненого, но не смог. Кент неожиданно оказался страшно тяжелым.

Тогда он подхватил американца под мышки и попытался как можно осторожнее подтянуть его к выходу. Тяжело дыша, Малко с трудом добрался до ворот. Джеймс Кент не подавал никаких признаков жизни.

Малко усадил его спиной к стене дома и открыл заднюю дверцу его «импалы». Затем неимоверным усилием он усадил американца на заднее сиденье.

К счастью, разъезжая по городу, Малко запомнил, где находится больница Фрезера. Это лечебное учреждение было предназначено только для белых, хотя в нем работали местные врачи. Спасти Джеймса могли только там.

Малко помчался по городу с максимальной скоростью, на которую была способна старая «импала». На одном из перекрестков он едва не задавил двух нищих, на другом чудом избежал столкновения с автобусом. От резкого торможения Кент сполз на пол машины и остался лежать там лицом вниз.

Через пять минут Малко остановился у больницы Фрезера – белого двухэтажного здания в виде буквы "П" – и яростно засигналил. На шум вышли две медсестры-англичанки. С их помощью Малко вытащил Кента из машины. Наконец показались два санитара-тамила с носилками...

Внутри помещение выглядело лучше, чем можно было ожидать: стены сияли белой эмалевой краской, в коридорах стояли кадки с декоративными растениями.

С носилок Кента переложили на каталку. К ним уже бежали два дежурных врача. Один из них наклонился над американцем. Пока Кента раздевали, медсестра огромным шприцем сделала ему укол в бедро. Второй врач подошел к Малке и спросил:

– Как это произошло?

Малко оглянулся на распростертое тело.

– Точно не знаю, – признался он. – Я приехал к нему и нашел его без сознания. В него стреляли.

К ним приблизился первый врач. Его лицо выражало сильное беспокойство.

– Мы попробуем прооперировать его, – объявил он на чистом английском языке. – Одна пуля задела мозг. Если нам удастся извлечь ее, не задев соседние участки, он выживет. Остальные раны не смертельны...

Он подозрительно посмотрел на Малко:

– А вы уже сообщили в полицию?

Австриец покачал головой.

– Еще не успел. Сейчас сообщу.

Врач указал на зал ожидания, расположенный справа от входа.

– Подождите там. Через час все станет ясно. Полицию предупредит наша медсестра, и вы дадите им показания прямо здесь.

Не ответив, Малко опустился в кресло. Кто стрелял в Джеймса Кента? И с какой целью? В первую очередь австриец склонен был подозревать Диану. Ему нужно срочно увидеть Свани... Встав с кресла, он подошел к толстой английской монахине, сидевшей за окошком регистратуры. Она посмотрела на него, как на Джека-Потрошителя... Малко изобразил на лице любезную улыбку.

– Не могли бы вы предупредить о случившемся посольство Соединенных Штатов, – спросил он, – и отправить кого-нибудь с запиской к человеку, у которого нет телефона?.. Я не хотел бы отсюда никуда отлучаться...

– Пожалуй, вам действительно лучше подождать здесь... – проговорила монахиня, подозрительно глядя на него. – Хорошо, я попрошу кого-нибудь из ребят.

Малко достал авторучку. Монахиня втайне ликовала, предвкушая пикантный скандальчик вроде того, что случился два года назад, когда жену бирманского посла застрелил из револьвера человек, слывший в городе ее любовником...

* * *

Диана Воранд уже добрых две минуты стучала в заднюю дверь агентства «Аэрофлота», расположенного на Принс-стрит. Дверь была закрыта, но Диана знала, что знакомый Сержа Иван Гончаров – заместитель директора агентства – часто работает допоздна. Это был единственный человек, к которому она могла обратиться. Тяжело дыша, она с судорожным всхлипом прислонилась к двери. Диана всю дорогу бежала пешком, даже не подумав поискать такси... По дороге у нее мелькнула мысль выбросить пистолет в озеро, но она тут же передумала и на всякий случай решила оставить его при себе. Диана уже собралась было постучать снова, но тут дверь открылась, и на пороге появился Гончаров без пиджака и в поднятых на лоб очках.

Увидев южноафриканку, он будто превратился в соляной столб. Спустя мгновение Гончаров, с тревогой всматриваясь в ее отекшее от побоев лицо, спросил тихим, взволнованным голосом:

– Что случилось? Зачем вы пришли?

В нескольких сбивчивых фразах Диана рассказала, что произошло, и протянула ему конверт с фотографиями. Гончаров едва взглянул на них, но этого ему было достаточно.

– Негативы у них? – сдавленным голосом прошептал он.

Она утвердительно кивнула.

Русский онемел от предчувствия катастрофы: тут было от чего прийти в ужас: миллионы истраченных рублей и усилия многих месяцев – все пропало из-за какой-то дуры, неспособной усмирить свою страсть...

В глазах русского Диана увидела дикую злобу, но она была слишком обессилена, чтобы реагировать. Если он ее убьет – что ж, тем лучше. Это многое упростит...

– Нужно предупредить Сержа, – пробормотала она.

Гончаров схватил ее за плечи и основательно встряхнул.

– Как вы посмели сюда прийти? Сейчас же убирайтесь!

Диана вдруг разразилась безутешными рыданиями. Гончаров сообразил, что в таком состоянии она может совершить любую глупость – даже пойти в полицию.

– Ладно, – сказал он, с трудом подавив ярость. – Встретимся у статуи Будды на углу Буллерз-роуд и Ред-авеню. Поезжайте туда на такси и ждите меня.

Он бесцеремонно вытолкал ее и закрыл дверь. В следующие несколько часов ему понадобится призвать на помощь весь свой опыт старшего офицера ГРУ. Если, конечно, еще можно что-то исправить...

* * *

Малко в сотый раз пересчитал все плитки на полу зала ожидания. Сидевший рядом с ним Джон Леммон, консул США, угрюмо жевал потухшую сигару. Он не особенно любил Джеймса Кента из Центрального разведывательного управления и прекрасно понимал, что убийство третьего секретаря связано с его профессиональной деятельностью.

Вот уже полтора часа Кент находился за плотно закрытой дверью операционной.

Полчаса назад консул, почти не разжимая губ, отвоевал Малко у вежливого и даже немного сконфуженного комиссара цейлонской полиции. Помощник комиссара лишь записал показания Малко и предложил ему прийти в комиссариат на следующий день для более детального разговора. Малко согласился, надеясь, что до завтра консул уладит и это.

Куда подевалась Свани? Курьер вернулся уже довольно давно. Малко дорого бы отдал, чтобы получить возможность обсудить происшедшее с компетентным человеком. Консул к этой категории явно не относился.

Внезапно в коридоре началась суета. Малко и консул вскочили с кресел и увидели, как из операционной санитары вывозят каталку с пациентом. Они поспешили туда и почти натолкнулись на хирурга в бахилах, маске и зеленом, испачканном кровью халате. Это был седоватый цейлонец с правильными чертами лица. Он мрачно посмотрел на них.

– Нам не удалось извлечь все осколки кости, попавшие в мозг.

– И что это означает? – спросил Малко.

Хирург устало прислонился к стене и закурил сигарету.

– У него очень мало шансов на спасение. Но это, возможно, и к лучшему: если он выживет, то на всю жизнь останется совершенно беспомощным инвалидом. Поврежденный мозг не поддается лечению...

– Боже мой, – прошептал консул, впервые за все время проявив хоть какие-то эмоции.

Хирург указал им палату на противоположной стороне коридора:

– Можете на него посмотреть. Но сейчас он без сознания.

– Как вы думаете, он сможет заговорить? – спросил консул.

«Хотя бы на одну минуту», – добавил про себя Малко.

– Вряд ли...

Хирург удалился. Австриец и консул тихо вошли в палату.

* * *

Диана забросила ногу на ногу и попыталась унять нервную дрожь, начавшуюся еще тогда, когда она начала стрелять в Джеймса Кента. Она никогда не курила, но сейчас испытывала жгучее желание выкурить сигарету.

– Они знают, что Серж там, – в отчаянии сказала она, – и что мы с ним знакомы. Все это дело рук того блондина. А ведь я вас предупреждала, помните? Тут и ваша вина!

Иван Гончаров с трудом сохранял хладнокровие. Если бы Диана не появилась на Цейлоне, ничего подобного не случилось бы. Теперь она представляет для них реальную опасность, и рано или поздно от нее придется избавиться... Но пока она еще может пригодиться...

– Но ведь именно вы подвергли нашего друга Сержа подобной опасности, – сурово напомнил он, – из-за своего упрямого желания встретиться с ним.

Диана Воранд молча опустила голову. У нее еще маячило перед глазами лежащее на полу окровавленное тело Джеймса Кента, и спрятанный в сумочке пистолет казался ей страшно тяжелым.

– Что же мне теперь делать? – покорно спросила она. – Как помочь Сержу?

Иван Гончаров с облегчением посмотрел на нее: она «готова». Теперь ей можно поручить что угодно...

– Посмотрим, – ответил он. – Пока что вам нужно скрыться, чтобы вас не нашла полиция.

Русский говорил медленно, чеканя каждый слог, будто плохо знал язык. А между тем английским Гончаров владел в совершенстве.

Он повернулся к Диане:

– Постарайтесь успокоиться.

– Да, вы правы, – еле слышно отозвалась она.

На несколько секунд воцарилось молчание. Иван Гончаров раздумывал, не лучше ли вывезти ее из города и ликвидировать... Застрелить из того «вальтера», из которого стреляли в Джеймса Кента. Это может сбить с толку цейлонскую полицию... Но не американцев. А ведь опасность в первую очередь представляют именно они. Особенно тот блондин, который сменил Эндрю Кармера. Если блондин найдет Диану или монаха, угрожавшего ему, он сможет подняться по цепочке до самых верхних ее звеньев. Серж, впрочем, тоже мог ошибаться, но ему Гончаров доверял полностью: восточные немцы – самые надежные союзники русских...

Гончаров положил руку на колено Дианы и мягко сказал:

– Не бойтесь. Мы выпутаемся. Но вы должны делать все, что я вам скажу. Не забывайте, что мы работаем на общее дело.

Его спокойный голос вселил в Диану уверенность. Она почувствовала к нему невольное уважение. Гончаров мало зарабатывал, подвергался огромному риску – и все это, как и Серж, только ради идеи. Диане тут же захотелось продемонстрировать и свою преданность делу, а также компетентность.

– Здесь не слишком удачное место для встречи, – заметила она.

Русский спокойно улыбнулся.

– Ничего. Здесь встречаются все тайные любовники Коломбо. Уходя, сильно хлопните дверцей и быстро удалитесь. Если за нами наблюдают, то они решат, что я ваш любовник ичто мы с вами поссорились.

– Но куда же мне идти? – обеспокоенно спросила Диана. – Я не могу возвращаться домой, меня там найдет полиция.

– Вы спрячетесь у Раджа, – сказал Иван. – Это самое надежное место в Коломбо.

– У Раджа?!

Диану передернуло. Ей до отвращения ясно вспомнился мерзкий запах, постоянно исходящий от сингала. До сих пор ей удавалось отделываться от него пустяковыми уступками...

– Да, у Раджа, – твердо повторил Иван Гончаров. – Это единственное место, где вас не найдет ни полиция, ни американцы.

Диана прикусила губу.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Я пойду к Раджу.

– И не пытайтесь связываться со мной, – продолжал Гончаров. – Я найду вас сам. Возможно, в самом ближайшем будущем я попрошу вас об услуге – в порядке помощи Сержу.

– О, разумеется! – оживилась Диана.

Иван Гончаров улыбнулся.

– Ну, бегите. Желаю удачи.

Диана открыла дверцу машины и исчезла в темноте. Гончаров несколько минут сидел неподвижно, склонившись к рулю. Ему еще никогда не доводилось попадать в такое дерьмо. В руках профессионалов Диана не выдержит и пяти минут... И тогда сразу всплывет его связь с монахами, и ему придется поспешно собирать чемоданы.

* * *

Свани ворвалась в палату Джеймса Кента в тот момент, когда Малко уже закрывал американцу глаза. Она была одета по-европейски и почти не накрашена, за исключением глаз.

С минуту она молча стояла у кровати. Затем Свани приблизилась к Малко.

– Мне только что сообщили, – пояснила она. – Я была в гостях у друзей.

– Теперь это уже не имеет значения, – вздохнул Малко. – В течение последнего получаса его электроэнцефалограмма представляла собой прямую линию. В нем искусственно поддерживали жизнь, надеясь на чудо... Идемте. Здесь нам больше нечего делать.

В коридоре Малко рассказал Свани о том, что произошло в этот вечер. Она нахмурилась.

– Это дело рук девчонки, – уверенно сказала она. – Нужно ее найти. Я займусь этим прямо сейчас. Здесь нет ничего трудного.

Она просто сгорала от нетерпения. Малко на секунду остановился у стола дежурного, чтобы сообщить о смерти Джеймса Кента, а затем сел в «мерседес» Свани.

– Окажись вы вместе с Кентом, она попыталась бы убить и вас, – пробормотала девушка.

Голос ее звучал взволнованно, и Малко это тронуло.

– Может, это вовсе и не она, – предположил он. – Я не вижу причины для убийства. Она знает, что негативы находятся у нас. А значит, убивать ради того, чтобы завладеть фотографиями, не имеет смысла.

– Давайте найдем ее, – решительно сказала Свани. – А уж потом заставим сказать правду.

– Почему вы принимаете во всем этом такое участие? – спросил Малко. – Тут не затронуты ваши интересы, вы ничего на этом деле не зарабатываете, а вот своей жизнью очень рискуете...

– Мне скучно в Коломбо, – ответила Свани. – А ведь хочется жить полной жизнью... А что, например, вас заставляет рисковать? Вы ведь не американец...

Малко устало улыбнулся.

– Нет. Я что-то вроде наемника. Работаю на ЦРУ, чтобы восстановить свой замок. Вот и вся цель моей борьбы.

Внезапно Свани прижалась к нему, приблизила лицо и коснулась его губ. Затем она обняла его гибкой рукой за шею и поцеловала таким долгим поцелуем, что оба чуть не задохнулись. Ее короткое платье поднялось кверху, и австриец впервые увидел ее смуглые бедра. Но когда он притронулся к ним, она мгновенно напряглась и тут же отстранилась.

– Я не хочу пополнять вашу коллекцию, – проворчала она. – Если бы у меня была белая кожа, вы бы меня не захотели...

– Тогда зачем вы меня поцеловали? – спросил Малко с убийственной логикой.

Свани легким движением поправила прическу и повернула ключ зажигания.

– Потому что я, кажется, в вас влюблена.

* * *

Услышав стук в дверь, Радж Бутпития поспешно отодвинул тарелку с фасолью, пошарил под кроватью и вытащил охотничье ружье со спиленным стволом – его любимое оружие. На расстоянии в три метра оно могло произвести страшные разрушения.

В тесном фотоателье стояла невыносимая жара, но Радж давно к ней привык. Он дорожил своей каморкой: это были его законные владения, расположенные к тому же в самом центре города, в двух шагах от Йорк-стрит.

Радж крадучись спустился по шаткой деревянной лестнице и уставился на дверь, словно пытаясь увидеть пришедшего сквозь нее. Кто же мог явиться так поздно? Его знакомые обычно не стучали, а скреблись.

Бутпития перешагнул через лежащую в коридоре кучу сушеной рыбы и бесшумно приблизился к двери.

– Кто там? – спросил он по-английски. В ответ тут же раздался женский голос:

– Это я, Диана.

Радж решил, что ослышался. Диана, да еще в такое время?! Он поспешно спрятал ружье под старые газеты и кинулся к двери, жалея о том, что сейчас на нем нет квадратных очков, которые, по общему мнению, придавали ему импозантный вид.

Увидев ее лицо в шишках и синяках, он издал удивленный возглас. Девушка улыбнулась, насколько это позволяли разбитые губы:

– Ничего страшного. Кое с кем поскандалила.

Девушка начала подниматься по лестнице. Радж шел за ней, не сводя глаз с ее ног. Оказавшись наверху, Диана села на кровать, словно не замечая жадного взгляда цейлонца. Смуглая кожа Раджа блестела от пота. Он украдкой опустил на пол тарелку с фасолью и ногой задвинул ее под кровать. Ему до сих пор не верилось, что недоступная Диана среди ночи пришла прямо к нему. Девушка осмотрелась. Вокруг стояли коробки с химикатами, фотоаппараты на треногах, картонные экраны. Внезапно она почувствовала, что в ателье, как в порту, пахнет рыбой.

– У вас тут хранится рыба?

Радж засмеялся и подтащил поближе стоявшую рядом корзину.

– Но зачем вам столько? – удивленно спросила Диана.

Продолжая улыбаться, Радж взял нож и разрезал одну рыбину вдоль. Запустив пальцы ей в брюхо, он вытащил небольшой целлофановый пакетик и бросил его Диане на колени. Внутри лежали маленькие синие камешки.

– Что это?

– Сапфиры, – гордо ответил он. – Я вывожу их отсюда контрабандой. Их здесь на много миллионов рупий!

Радж был очень доволен своей изобретательностью. Но тут он сообразил, что ему совершенно нечем угостить Диану. У него не было даже банки пива. Он вдруг испугался, что она передумает и уйдет, и сел рядом с ней на кровать.

Диана повернула к нему распухшее лицо.

– Радж, я хочу вас кое о чем попросить. Можно мне остаться у вас на несколько дней?

Цейлонцу показалось, что его сердце вот-вот разорвется от волнения.

– Пожалуйста, на сколько угодно... – выдавил он.

Радж смотрел на нее горящими глазами, не решаясь продолжить разговор. Диана надеялась, что с синяками она не покажется ему слишком привлекательной... Но уже в следующее мгновение Радж несмело положил руку ей на бедро. Он до сих пор не верил своей удаче и боялся потерять драгоценное время.

По телу девушки пробежала дрожь отвращения. Ей захотелось вскочить и убежать. Но куда?..

Осмелев, Радж положил руку ей на грудь. Кровь стучала у него в висках. Если бы Диана сейчас приказала ему ограбить Цейлонский банк, он согласился бы без колебаний: цейлонец был готов на все за близость с ней.

Диана позволила опрокинуть себя на кровать. Она думала о Серже, о его сильных ласковых руках... Только ради него она терпела прикосновения грязных пальцев Раджа.

Трясущимися руками цейлонец раздел ее и улегся сверху, касаясь жирными волосами ее лица. Он не видел слез на лице девушки и овладел ею, грубо схватив руками за бедра и рыча от удовольствия.

Диана безучастно обняла его мокрый от пота торс.

Глава 12

– Сегодня вечером, – объявила Свани, – мы увидим человека, который в вас стрелял. Его зовут Рамасуги. Ему двадцать семь лет и он входит в общину учителя Захира.

Малко отхлебнул глоток арака. Крепкий напитой обжег ему горло. Он отдал бы сейчас любые деньги за бутылку «Моэт и Шандон». Увы, шампанское на Цейлоне было необычной редкостью. Малко теперь уже почти не замечал постоянно присутствующей кобры, но по-прежнему не мог привыкнуть к карри, которое готовил повар Свани.

Сегодня девушка была еще привлекательней, чем обычно. Ее стан плотно облегало нежно-розовое сари, пальцы унизывали перстни, самый маленький из которых стоил жалованья среднестатистического тамила за сто лет. У Малко давно уже не было такой прелестной союзницы. Прелестной – и недоступной... До сих пор ему были «знакомы» только ее губы и грудь. И, судя по ее поведению, никаких благоприятных перемен в ближайшем будущем не предполагалось... И все же без нее он чувствовал бы себя на Цейлоне совершенно беспомощным.

Похороны Джеймса Кента были назначены на следующий день. Их предстояло устроить тайно. Обязанности Кента теперь выполнял его заместитель – молодой выпускник Колумбийского университета, более склонный к статистическим исследованиям, чем к плащу и кинжалу. От него австрийцу ждать помощи не приходилось. А пока Вашингтон соизволит прислать ему нового помощника, он, того и гляди, умрет от очередной порции карри...

– Как вам это удалось? – спросил Малко.

Девушка горделиво посмотрела на него.

– Я очень серьезно отношусь к подобным вещам, – с удовольствием ответила она. – Его нашел Питти-Питти. Он отправил в монастырь нескольких своих малышей. Монахи не посмели выставить их за дверь. Дети сразу увидели там человека, который в вас стрелял. Остальное было очень просто: я попросила передать ему, что заявлю в полицию, если он откажется с нами встретиться.

Малко вздрогнул.

– Зачем вы впутали сюда полицию?

Свани снисходительно улыбнулась:

– Мой друг Сири ежегодно платит сто тысяч рупий начальнику полиции Коломбо. На всякий случай...

Малко с восхищением посмотрел на нее.

– Да вы, оказывается, опасный человек... Интересно, что будет, если я сверну шею вашей кобре, а потом возьму да и изнасилую вас... в порядке этнологического эксперимента?

– Вам не удастся добраться живым до аэропорта. Питти-Питти вас не отпустит.

– И как же это у него получится?

– Его нищие выколют вам глаза, разрежут вас на куски и бросят их в реку крокодилам. Нищих здесь сотни, и им нечего терять. Они живут одной лишь надеждой: воплотиться после смерти в благородное животное – кобру или слона. Малко понял, что пора переменить тему разговора.

– А как насчет Дианы? – спросил Малко. – Он уже дважды подъезжал к ее дому, но ни разу не застал.

– О ней я пока ничего не знаю, – нахмурилась Свани. – Она куда-то исчезла.

– А у Раджа вы не искали?

– К нему не так-то просто войти. Он постоянно хранит у себя драгоценности и никого не впускает. Вполне возможно, что она у него. Скоро я это выясню и опять с помощью нищих.

Малко машинально отхлебнул еще глоток арака и посмотрел на часы: половина второго. В городе стояла такая жара, что от нее высохла бы даже саламандра. Однако ему пора было ехать в посольство, чтобы послать телеграмму в Вашингтон. Накануне туда отправили фотографии таинственного монаха с целью возможного выяснения личности.

Малко поднялся с кресла.

– Мне пора в посольство. Приезжайте в шесть часов в «Гальфас». Я угощу вас чем-нибудь в баре, а потом поедем на свидание с нашим убийцей.

Он до сих пор не верил в успех: все складывалось слишком уж просто, хотя и загадок оставалось тоже немало. Что делает этот белый в монастыре, затерянном в джунглях? И почему он оберегает эти места от посещения иностранцев, используя любые способы – даже убийство? Но самое непостижимое – то, что он оказался любовником Дианы, работающей на восточный лагерь...

* * *

Иван Гончаров рассеянно просматривал список пассажиров «ТУ-154», ближайшим рейсом вылетающего в Москву. На выполнение своего замысла ему оставалось всего два с половиной часа. Любое его решение было сопряжено с огромным риском – настоящая русская рулетка... Из окна агентства он посмотрел на витрину «Пан-Америкэн», поблескивающую на противоположной стороне улицы. Может быть, у его американских коллег сейчас точно такие же проблемы?..

Офицер ГРУ начал открытым текстом что-то торопливо писать на листе бумаги: кодировать телекс в Москву было уже некогда.

От решения, которое предстояло принять Гончарову, зависела, возможно, дальнейшая судьба советского присутствия на Цейлоне. Сотрудника русской разведки переполняло чувство собственной значимости, к которому коварно примешивался непреодолимый страх: если он ошибется, ошибка будет роковой.

Гончаров надел пиджак и повязал галстук. Затем достал из выдвижного ящика, который всегда держал закрытым, черный металлический цилиндр-глушитель. Он отвинтил один край и высыпал на стол составные части – мелкие круглые прокладки с отверстиями посредине. Вынув из пакетика заранее приготовленный презерватив, Гончаров аккуратно, одну за другой, уложил в него прокладки. Получив в результате продолговатую желтую колбаску, он вставил ее обратно в корпус глушителя и привинтил крышку на место. Этот превосходный фокус позволял значительно снизить звук выстрела. Сунув глушитель в карман, Гончаров вышел из кабинета и сказал своему коллеге Валинину:

– Буду через десять минут.

Это не грозило нарушением ритма работы агентства «Аэрофлота». Во-первых, из Москвы было всего два рейса в неделю. А во-вторых, все работники агентства прекрасно знали, что подполковник Гончаров едва умеет отличить реактивный самолет от бумажного змея. Он приехал на Цейлон совсем с другой целью.

Выйдя на раскаленную солнцем улицу, Иван Гончаров позавидовал пятистам русским, сидящим в посольстве на Флауэр-стрит. Те работают открыто, пьют коктейли на приемах, любезничают с сингалами и заигрывают с китайцами... А вся грязь достается ему...

Задумавшись, Гончаров едва не упал, споткнувшись о покрытого язвами мальчугана, сидевшего на тротуаре с протянутой рукой. Русский выругался и пошел дальше.

* * *

Диана остановила старый «моррис» напротив монастыря и двинулась дальше пешком, гадая, заведется ли снова машина. На каждом ухабе из колымаги сыпались какие-то винтики... Но ничего лучшего всемогущий гангстер Радж Бутпития найти не смог.

Впервые за двое суток Диана вышла из вонючей норы сингала, и поначалу удушливый воздух города показался ей несказанно приятным. Опухлость уже сошла с ее лица, и лишь на шее еще оставались красные царапины.

Дойдя до монастырского забора, Диана вновь почувствовала панический страх и остановилась, чтобы унять дрожь в коленях.

Она постучала в деревянную дверь, и через минуту, показавшуюся ей вечностью, на пороге показался старый монах. Он подозрительно посмотрел на нее. В своем коротком платье и с распущенными по плечам светлыми волосами Диана не очень-то походила на почитательницу Будды...

– Мне нужен Рамасуги, – с трудом проговорила она.

Старик, похоже, не понимал по-английски. Диана достала из сумочки записку и протянула монаху. С трудом разобрав написанное, он кивнул, впустил девушку во двор, посыпанный песком, а сам исчез за ближайшей дверью. Диана осталась стоять под солнцем. По ее телу стекали ручейки пота. Она всей душой надеялась, что Рамасуги здесь не окажется, что его не найдут, что... Только бы он не пришел!

Диана вздрогнула: сбоку открылась одна из дверей. Все тот же старый «бику» жестом предложил ей войти. Они прошли по галерее и оказались во внутреннем дворе, устроенном в виде миниатюрного тропического сада. Под большим деревом в центре двора Диана сразу увидела незнакомого монаха с обеспокоенным лицом. Его руки прятались под складками просторного оранжевого балахона. Он с подозрением смотрел на девушку. Похоже, монах был напуган не меньше ее. Старый «бику» исчез в коридоре, оставив их наедине.

Приближаясь к монаху, Диана заметила, что ее тело не оставляет его равнодушным. Глаза Рамасуги блеснули за стеклами очков, и в этом блеске явно просматривались отнюдь не ангельские намерения.

– Я приехала, чтобы увезти вас, – объявила она.

– Куда? – Рамасуги заморгал глазами, словно сова, ослепленная дневным светом.

Диана заставила себя улыбнуться, хотя ей хотелось как можно скорее сбежать отсюда.

– Вам ничто не угрожает. Я отвезу вас на машине.

В глазах Рамасуги промелькнул интерес. Он ни разу в жизни не ездил в частном автомобиле. В этом, впрочем, не было ничего удивительного: ведь автомобиль до сих пор считался на Цейлоне большой роскошью.

– Хорошо, – согласился он.

Диана в очередной раз повторила про себя инструкции. Она словно раздвоилась. Ей казалось, что вместо нее все это проделывает другой человек, чужой и враждебный.

– Платье... – Она указала пальцем на его одежду. – Ваше платье нужно носить на одном плече...

Монах, казалось, не понимал, о чем идет речь. Диана взялась за край ткани и попыталась обнажить одно плечо, но монах возмущенно отскочил. Диана тут же отказалась от своего намерения. Какая разница... Ведь очень немногие увидят их вместе.

– Идемте, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза.

Рамасуги послушно пошел за ней. Старый монах закрыл за ними ворота, они уселись в машину, и Диана начала возиться с оголенными проводами, заменявшими замок зажигания. За всю дорогу они не проронили ни слова. Диана напряженно следила за тем, чтобы не задеть никого из бесчисленных пешеходов, не видевших никакой разницы между проезжей частью и тротуаром. Рамасуги казался погруженным в глубокую медитацию, но временами все же косился на голые колени своей спутницы.

Стоящие у края дороги хижины стали попадаться все реже, и наконец по обе стороны шоссе зазеленели первобытные джунгли. До городка Канди, где располагался «родной» монастырь Рамасуги, было четыре часа езды. Некоторое время они двигались с максимальной для «морриса» скоростью – пятьдесят километров в час. Выехав на длинный прямой участок дороги, Диана внезапно затормозила и свернула на обочину. Рамасуги вопросительно блеснул стеклами очков.

– Колесо проткнулось, – объяснила Диана.

Ей казалось, что от ударов ее сердца сотрясается даже крыша старого «морриса». Несмотря на жару и на выпитый перед отъездом большой стакан арака, ее по-прежнему бил озноб.

Диана выбралась из машины. Мимо проехал на велосипеде тамил. На багажнике у него была привязана маленькая акула. Девушка дождалась, пока он скроется из виду, и наклонила сиденье вперед. Под ним лежали грязные тряпки и инструменты. Диана нагнулась и сунула руку под тряпки.

Рамасуги заподозрил неладное и повернул к ней голову. Но было уже поздно: черная трубка глушителя уже упиралась ему в грудь. Диана зажмурилась и нажала на спусковой крючок. Несмотря на глушитель, выстрел прозвучал как удар грома. Рамасуги закричал, но она продолжала стрелять и открыла глаза лишь тогда, когда обойма полностью опустела. Рамасуги повалился вперед и уткнулся лицом в приборную доску. Его очки слетели на пол. На опаленном выстрелами оранжевом балахоне расплывалось огромное кровавое пятно. Монах не двигался.

Диана бросила «вальтер» обратно под сиденье и захлопнула дверцу, но до придорожной канавы дойти не успела: ее вырвало прямо на асфальт. По желудку пробегали долгие мучительные спазмы, слезы застилали глаза. Отчаяние и негодование переполняло Диану. Ее использовали как слепое орудие, заставляя убивать именем Сержа...

У нее мелькнуло воспоминание о ранней юности, о могучих волнах, разбивающихся о берег близ Кейптауна, и она закричала, словно от удара плетью. Ей удалось успокоиться лишь через несколько долгих минут.