Текст книги "Николай Второй. Путь к гибели"

Глава 8
Ходынская трагедия

 
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, став на эшафот.
 

К.Д. Бальмонт

Угощение для народа по случаю коронации решили устроить не на Красной площади и ближайших улицах, а на обширном Ходынском поле, несмотря на то, что там еще велись строительные работы, и оно было изрыто ямами и траншеями, которые сверху были прикрыты досками. На ровных местах по всему полю были расставлены продовольственные палатки, киоски и буфеты, в которые завезли в большом количестве кружки с коронационной символикой, кондитерские изделия – пряники, печенья, конфеты, пироги, а также орехи, безалкогольные напитки, колбасу и другие деликатесы.

Рассчитывали, что народу соберется 500 или 600 тысяч, но прибыло больше миллиона. Это были обитатели Хитрова рынка, городская беднота, крестьяне из окрестных сел и деревень, а некоторые прибыли даже из других регионов России. Многие ночевали прямо на поле, чтобы успеть получить пряник или конфету. Много было детей и подростков. Некоторые принесли с собой даже грудных детей. Для наблюдения за порядком прибыли рано утром полицейские части и охранники в количестве 1800 человек.

Ответственными за проведение праздничных мероприятий были дядя императора, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, и московский обер-полицмейстер А.А. Власовский. Оба они пользовались популярностью в воинских частях, но, видимо, не обладали зорким глазом хозяйственника и не обратили внимания на многочисленные канавы, рвы, и ухабы на поле.

В 10 часов утра началась раздача подарков. В толпе пронесся слух, что их недостаточно, чтобы обеспечить всех присутствующих. Люди бросились к палаткам и киоскам, сбивая с ног друг друга. При этом многие проваливались в ямы и траншеи, а задние бежали по лежавшим в них телам. Послышались крики, стоны, мольбы о помощи, плач детей. Блюстители порядка стали извлекать людей из ям, но многие из них были затоптаны и не подавали признаков жизни. Их оставляли на месте, а помощь старались оказывать еще живым, ушибленным и раненым. Появились медицинские работники с красными крестами на нарукавных повязках. Санитары с носилками и полицейские стали спешно сносить пострадавших в подъезжавшие повозки и отправлять в ближайшие медицинские учреждения.

Погибших при подсчете оказалось 1389 человек и несколько тысяч раненых. О катастрофе сообщили императору. Он прибыл на Ходынское поле, но городские службы к этому времени успели прикопать землей погибших, а искалеченных людей распределить по больницам и госпиталям. На поле гремела музыка. 18 мая Николай II написал в своем дневнике: «До сих пор всё шло, става Богу, как по маслу. А сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и памятных кружек, напёрла на постройки и тут произошла страшная давка. Потоптано около 1300 человек! Я об этом узнал в десять часов тридцать минут. Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 часов тридцать минут мы позавтракали, а затем Аликс и я отправились на Ходынку, на присутствование при этом печальном народном празднике. Собственно, там ничего не было, смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла гимн и «Славься»».

После этого император отправился с императрицей в Петровский дворец, где «были накрыты столы под четырьмя палатками для всех волостных старшин» (дневник Николая II). Вечером императорская чета была на балу, который устроил французский посол в России Монтебелло, «было очень красиво устроено». По-другому отреагировала на трагедию вдовствующая императрица Мария Федоровна:

– Ники, – обратилась она к императору, – следует объявить в стране траур и отменить всякие увеселения.

Но молодая коронованная императрица Александра Федоровна категорично заявила:

– Незачем менять запланированную программу. Сотни гостей приглашены на бал, и он должен состояться.

Император, как обычно, не стал перечить жене, и в этот скорбный и трагический для всей России вечер отплясывал с нею на балу, где гремела веселая музыка. Все тогда понимали неуместность такого веселья и считали его кощунством над памятью погибших людей. А в это время тысячи семей оплакивали родных и близких, погибших на Ходынском поле. Из членов императорской семьи только вдовствующая императрица Мария Федоровна была особенно сильно поражена размерами катастрофы.

После посещения Ходынского поля, напоминавшего кладбище, осмотра искалеченных людей в госпиталях, пострадавших в давке, она нашла нужные слова при описании этого несчастья в письме к сыну Георгию: «Ужасная катастрофа на народном празднике как будто опустила черную вуаль на всё это хорошее время. Это было великое несчастье, которое превратило в игру все человеческие страсти. Я ужасно расстроена, увидев этих несчастных раненых и наполовину раздавленных людей. Это было душераздирающее зрелище. Они вызывали желание встать перед ними на колени. Они не обвиняли никого, кроме самих себя. Сожалели, что расстроили царя, и были, как всегда, возвышенны. Можно более чем гордиться от сознания, что ты принадлежишь к такому великому и прекрасному народу».

К сожалению, у коронованной императорской четы таких слов не нашлось. Император императрица не гордились своим народом и не оплакивали погибших людей с такой искренностью, как Мария Федоровна. В день их гибели они веселились и плясали на балу, устроив такие своеобразные поминки своим подданным. Видимо, у них не возникло никакого сострадания к погибшим. Они не увидели «черную вуаль», о которой писала Мария Федоровна. Они пели, смеялись и танцевали, а потом запивали дорогими винами чужое горе. Даже тени печали не было заметно на их лицах. А император во всем подражал своей жене. Он делал и говорил то, что делала и говорила она, его «ненаглядная душка». Это была слепая, почти неосознанная любовь, без критического отношения к себе. Все поступки своей жены благородные и неблагородные, достойные и недостойные, он воспринимал с каким-то благоговением. Казалось, в этой любви растворились и исчезли другие чувства.

Черствость души молодой императрицы в России связывали с ее нерусским происхождением. Но ведь вдовствующая императрица Мария Федоровна тоже была иностранкой и тоже не имела ни одной капли русской крови. Но какая несоизмеримая разница в их поведении! Мария Федоровна оказалась человеком высокой культуры и великой души, чувствительной к человеческим страданиям. А императорская коронованная чета, провожая в последний путь погибших людей, продолжала веселиться. До них не доходил негодующий голос россиян.

Катастрофа на Ходынке показала, насколько нищ и голоден был русский народ, чтобы ради ломтика колбасы и двух пряников рисковать своей жизнью. Но те, у кого столы ломились от деликатесов, не сочувствовали бедному люду, а он не мог громко высказывать негодование из опасения разделить участь погибших в катастрофе.

Через два дня после коронации император с императрицей посетили Старо-Екатерининскую больницу, в которой находились 140 пострадавших «Мы обошли все бараки и палатки, всем вручили подарки», – писал император в своем дневнике. Вечером в тот же день они на очередном балу снова пели и плясали, и снова запивали чужое горе дорогими винами. Вдовствующая императрица Мария Федоровна выдала всем пострадавшим продуктовые наборы и по бутылке «Мадеры».

20 мая 1896 года император с женой посетили Мариинскую больницу, «где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых, среди которых было 3 или 4 тяжелых случая», – записал Николай II в дневнике. Всем пострадавшим они преподнесли подарки.

Вечером того же дня, уже в третий раз после катастрофы, они присутствовали на балу, устроенном московским генерал-губернатором. Видимо, вид искалеченных людей вызвал у них желание снова повеселиться. Странно было видеть эту веселящуюся публику среди всеобщего траура. «Не к добру», – говорил тогда народ, пророчество которого сбылось лишь через 20 лет.

Тела погибших людей были погребены в основном (больше тысячи) на Ваганьковском кладбище в одиннадцати общих могилах, а 301 из них нашли последнее пристанище на других кладбищах Москвы. 21 мая коронованная чета снова присутствовала на очередном балу (уже четвертом за последние 4 траурных дня), устроенном в помещении Дворянского собрания.

Видимо, устав от бесконечного веселья, император с женой и многочисленными гостями 22 мая посетил Троице-Сергиеву лавру, где в храмах отмаливал свои грехи за кощунство над погибшими. В последующие дни император принимал министров, послов и депутации из разных мест. А также слушателей городских училищ.

По окончании празднеств Николай II послал указ Правящему сенату: «Горячо принимая к сердцу всё, что касается этого горестного события, мы признаем необходимым произвести расследование по этому делу. Мы признаем за благо не обращать дело к судебному порядку, а разрешить его нашей властью. Прямых виновников катастрофы указать нельзя, так как никто не желал этого несчастья. Но, с другой стороны, нельзя признать правильным такой порядок вещей, при котором происходят подобные катастрофы».

По окончании расследования виновным был признан московский обер-полицмейстер А.А. Власовский. Он был смещен с поста. Московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович Романов не пострадал, сохранив прежнюю должность. Семьям погибших, а также раненым на Ходынском поле было выделено пособие в размере 90 тысяч рублей. Это была ничтожная сумма по сравнению с потраченной только на одни коронационные украшения императрицы, составившей несколько миллионов рублей. Но нищий народ был рад и этой подачке.

Глава 9
На рубеже веков

 
Старый век грозой ознаменован,
И в крови родился новый век.
 

Ф. Шиллер

Историк, публицист и философ А.Ф. Лосев назвал ХХ век «Эпохой потрясений», и не ошибся. Человечество преодолело еще один рубеж жизни, не видимый глазу, но осязаемый всеми органами чувств. К этому времени в мире оставалось еще много непонятного и непостижимого. В России, как писал поэт Федор Иванович Тютчев, по-прежнему были «всё те же бедные селенья, всё тот же край долготерпенья». Другой российский поэт, пожелавший остаться неизвестным, писал:

 
Друг! Обманчивой надежде
Понапрасну ты не верь,
Горе мыкали мы прежде,
Горе мыкаем теперь.
 

Российская наука потеряла к этому времени несколько крупных деятелей, среди которых был психиатр с мировым именем Сергей Сергеевич Корсаков, умерший в 1900 году от сердечной недостаточности в возрасте 46 лет. В том же году умер талантливый всемирно известный немецкий философ Фридрих Ницше, труды которого не потеряли своего значения до настоящего времени.

Уже в первые годы нового века было совершено несколько нападений террористов на государственных чиновников. 14 февраля 1901 года студент Петербургского университета, член партии социалистов-революционеров Г.В. Карпович совершил покушение на министра народного просвещения Н.П. Боголепова, который от полученных ран скончался.

Были совершены нападения на нескольких жандармов и губернаторов, со смертельным исходом. Несмотря на трагические случаи в стране, император много времени уделял своей семье: гулял со своими маленькими дочерьми в парках, катал свою красавицу жену в кресле по парку. Ей это нравилось, а ему радостно было доставить удовольствие любимой женщине. После рождения детей Александра Федоровна (Аликс) не потеряла привлекательности. Ее фигура оставалась стройной, шея – гладкой, без единой морщинки.

Супруги были обеспокоены тем, что наследник престола по – прежнему не спешил появляться на свет. Александра Федоровна стала принимать меры, чтобы родить сына. Услышав о каких-нибудь целителях, призывала их в Петербург и даже предоставляла им апартаменты в Зимнем дворце. По совету знакомой она пригласила во дворец одного француза, прибывшего из Парижа, который отрекомендовался как опытный врач, хоть никакого документа предъявить не смог. Александра Федоровна потребовала от Медицинской академии выдать ему диплом врача. Получив документ, новоиспеченный врач заявил безапелляционно, что следующая беременность императрицы закончится рождением сына. Каково же было удивление и разочарование в семье императора, когда на свет снова появилась девочка – четвертая дочь Анастасия. Француз был с позором изгнан из дворца и отправлен назад во Францию.

По совету одной набожной женщины императрица предприняла поездку к святым местам – в Саровскую пустынь. Поехала вместе с мужем, императором Николаем II. По рекомендации священника она выполняла все предложенные ей манипуляции. Ночью купалась в реке, вода которой считалась «священной». Долго стояла по пояс в воде, шепча молитвы. А на другой день одаривала нищих подаянием. Стояла часами на молитве в церкви. Через две недели вернулась с супругом домой.

И произошло чудо: у нее снова появилась беременность, и на этот раз родился мальчик. Императрица была уверена, что помогли ее молитвы и обряды. Это был наследник престола, которого нарекли Алексеем. Родители стали называть его «наше сокровище».

Но радость родителей оказалась преждевременной. У новорожденного появились кровавые выделения из пуповины. Кровотечение было остановлено только через сутки придворным врачом Федоровым. Заключение врачей было ошеломляющим: ребенок родился с наследственным заболеванием – гемофилией, которое передала ему мать, будучи сама здоровой.

Гемофилия – это заболевание крови, характеризующееся ее плохой свертываемостью. В таких случаях даже мелкие повреждения тела сопровождаются длительным кровотечением, приводившем к малокровию, к обморокам и, в конечном счете, к смерти.

4 человека мужского пола в семье императрицы Александры Федоровны скончались от этой болезни. Болеют исключительно мальчики. Женщины сами не болеют, но передают предрасположение к гемофилии сыновьям.

Теперь семья была в постоянном страхе за жизнь ребенка. С тревогой ждали выпадения молочных зубов, которое могло привести к длительному кровотечению. Ребенку нельзя было играть в подвижные игры, быстро бегать, следовало остерегаться любых травм, даже незначительных.

Особенно ребенок тяжело переносил кровоизлияния в крупные суставы: тазобедренный, коленный, локтевой и голеностопный. Они сопровождались сильной болью, ограничением движения и повышением температуры. В таких случаях мать ребенка императрица Александра Федоровна сутками не отходила от его постели. Придворные слуги на прогулке носили ребенка на руках. В таком страхе и напряжении семье предстояло жить до конца своих дней.

Глава 10
Русско-японская война

Страна в чаду печалей и тревог.

А. Ахматова

Наместник на Дальнем Востоке генерал-адмирал Е.И. Алексеев прислал императору срочное сообщение: «26 января японский миноносец атаковал два наших военных корабля, стоявших на рейде». Сообщение вручили императору, когда он был в театре, слушая оперу «Русалка». Император был обеспокоен этим известием и ждал более подробных сведений. Позже он узнал, что экипаж ночью спал, кроме дозорных, которые не могли дать отпор и подготовиться к отражению нападения. За несколько дней до нападения Япония отозвала своего посла из России.

События на Дальнем Востоке развивались стремительно. На следующий день, 27 января, императору сообщили о том, что «15 японских военных кораблей бомбардировали нашу эскадру». Но потери были пока незначительные. Подъем духа у русских моряков, как писала пресса, «был высокий». В стране, а особенно в Петербурге, поднялась волна негодования против японцев. Возле Зимнего дворца появились студенты разных учебных заведений и исполнили гимн «Боже, царя храни». Император с императрицей стояли возле окна и кланялись манифестантам.

Появились первые добровольцы, пожелавшие отправиться на русско-японский фронт, а некоторые записались в организацию Красного Креста. Стали формироваться добровольные отряды войск, поступать пожертвования. Россия столкнулась с затруднением по переброске на Дальний Восток вооружения и обмундирования. Единственная железная дорога не справлялась с этой задачей. В то же время Япония, находившаяся близко к театру военных действий, этих затруднений не испытывала. К тому же японцы были лучше вооружены, видимо, заранее готовились к войне.

Николай II предпринял поездку по стране с целью убедить народ в быстрой победе. А события продолжали развиваться не в пользу России. 31 марта один из российских броненосцев подорвался на мине и затонул, погиб адмирал С.О. Макаров и несколько сот матросов. Спаслись немногие, и среди них оказался великий князь Кирилл Владимирович (двоюродный брат Николая II).

Вскоре недалеко от Сахалина подорвался на японской мине еще один из лучших российских крейсеров – «Новик». Японцы осадили Порт-Артур, вывели при этом из строя еще несколько военных морских судов. На суше японцы тоже теснили русские войска. В эти трагические дни произошла крупная неприятность на Северном море, где русские по ошибке обстреляли английский корабль, приняв его за японский. Император был в тревоге и ожидал нападения на Россию со стороны англичан. Только благодаря опытному министру иностранных дел В. Ламсдорфу удалось уладить конфликт. Россия возместила Англии нанесенный ущерб.

Обеспокоенный неудачами русских в войне с японцами, народ стал требовать мирных переговоров с Японией. В столице госпитали были переполнены ранеными, прибывающими из Порт-Артура. Но в прессе скупо отражали потери и неудачи. 15 мая 1905 года пришла еще одна печальная весть о гибели русской эскадры. Командующий эскадрой адмирал Рожественский попал в плен. И в эти же дни моряки на броненосце «Потемкин» в Одессе устроили мятеж. Но он был вскоре ликвидирован.

Госпитали Петербурга продолжали переполняться ранеными. Жена Николая II и две старшие дочери оказывали помощь не только раненым морякам, но и медикам – подавали инструменты во время операций.

Народ оказывал постоянно помощь фронту. Муж родной сестры Николая II Ксении Александровны, великий князь Александр Михайлович (Сандро), на собранные пожертвования построил 5 крейсеров. Увеличивалось количество прибывающих раненых. 30 сентября за один день прибыло 67 человек, 55 из них император наградил орденом Георгия Победоносца.

31 декабря 1905 года для раненых была устроена елка, они все получили праздничные подарки. В храмах священники прочитали молебны. Молитвы заканчивали словами: «Да даст Новый год России благополучное окончание войны». А она так затянулась, что казалось, конца ей не будет. Люди в России, особенно в Петербурге, уже громогласно стали требовать переговоров с Японией. Одновременно в России продолжались митинги и демонстрации протеста против войны. В разгар военных действий с Японией в Петербурге готовили петицию императору. Инициатором ее составления и подачи императору стал священник Георгий Аполлонович Гапон и рабочий Васильев С.С. С содержанием петиции предварительно ознакомились рабочие.

«Государь! Мы, рабочие и жители города Петербурга, пришли к тебе искать правды и защиты, – говорилось в петиции. – Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам. Нас толкают в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол. Настал предел терпению. Мы не начнем работать, пока не исполнят наших требований. Мы просили, чтобы наши хозяева обсудили с нами наши нужды, но в этом нам отказали. Мы просим установить 8 часовой рабочий день, увеличить плату за труд, отменить сверхурочные работы, устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать. Нас поработили. Всякого, кто осмеливается поднять голос в защиту рабочего класса, бросают в тюрьму. Чиновники не заботятся об интересах народа. Рабочие лишены возможности предъявлять свои требования, защищать свои интересы. Государь! Не откажи в помощи своему народу. Взгляни без гнева на наши просьбы. Повели созвать представителей от всех классов и сословий, чтобы они прислали своих представителей в Учредительное собрание, чтобы выборы прошли общим и тайным голосованием. Мы требуем освобождения всех пострадавших за политические убеждения, немедленного объявления свободы и неприкосновенности личности, свободы печати, собраний и религии, обязательного народного образования за государственный счет, ответственности министров перед народом, равенства всех перед законом, отделения церкви от государства. Требуем также отмены косвенных налогов и выкупных платежей, нормальной заработной платы. Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе. Повели исполнить их, и ты сделаешь Россию счастливой и славной, а твое имя запечатлеется в сердцах наших. Нам некуда дальше идти. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу. Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Г. Гапон, священник, Васильев, рабочий».

9 января 1905 года рабочие вынесли их храмов хоругви (знамена с изображением святых), раздобыли несколько портретов императора и направились к Зимнему дворцу. Манифестантов было свыше 150 тысяч. Среди них было много женщин, стариков и подростков. Впереди шли двое рабочих с петицией.

Неожиданно путь им преградили вооруженные кавалеристы. Командиры отрядов приказали народу прекратить шествие и разойтись. Но манифестанты продолжали идти вперед, подняв выше свои хоругви и портреты. По команде на толпу безоружных людей бросились кавалеристы. Лошади сбивали людей с ног, Несколько человек оказались затоптанными и лежали на мостовой без признаков жизни, а стальные продолжали свой путь к царю-батюшке – искать защиты.

Начальники отрядов снова потребовали прекратить манифестацию. А священник убеждал людей, что царь ждет их и обязательно поможет. И народ продолжал со своей петицией двигаться к Зимнему дворцу. Неожиданно по команде офицеров вооруженные солдаты открыли ружейный огонь по безоружным людям. 170 человек остались лежать на земле, увеличив число сирот в стране. Около двух тысяч получили ранения. Тяжелораненые были отправлены в больницы.

Так царь-батюшка удовлетворил требования рабочих. Не всем быстро смогли оказать помощь. Много окровавленных, погибающих людей долго оставались на мостовой. Толпа в ужасе бросилась назад от «гостеприимного» Зимнего дворца, а солдаты продолжали расстреливать бегущих людей. Кровь залила мостовую. Послышался плач женщин, крики мужчин, гневные возгласы и проклятия палачам, губившим свой собственный народ.

Император, находившийся с семьей в Царском селе, записал в дневнике: «Сегодня тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города. Было много убитых и раненых. Господи! Как тяжело и больно!».

Газеты сообщили о 170 погибших, а в прокламациях писали, что их было больше тысячи, и столько же раненых. Родной дядя Николая II, прочитав петицию, удивился:

– Я не понимаю, почему мой племянник не принял петицию от рабочих, в ней нет ничего мятежного. А кровь лилась потоками – это непростительно.

Долго оплакивали русские рабочие погибших родных и друзей, которые вместо ожидаемой материальной помощи или хотя бы добрых слов и обещаний получили удар прямо в сердце.

Непонятно, почему такой «мягкий и деликатный монарх», как о нем писали, так жестоко расправился с мирной манифестацией. Он не нашел нужных слов для своего народа, но их нашел пролетарский писатель Максим Горький: «Если бы я был русским царем, я появился бы перед народом на белом коне и сказал: "Дети мои! Вы недовольны министрами, сановниками и богачами, которые вас притесняют, и я, ваш царь, буду перед вами судить этих грабителей, я прикажу отрубить несколько голов и уверен, что впредь мне не нужно бояться покушений: народ защитит меня лучше всякой охраны"». Это, конечно не подлинные слова Горького, но они близки к истине.

К сожалению, император не имел такого высокого интеллекта, как у Горького, и утешительных слов для народа у него не нашлось. Французский писатель Марк Ферро писал в книге «Николай II»: «"Кровавое воскресенье" разорвало "священную связь» царя с народом». Для выяснения причин кровавого столкновения была создана комиссия, которая обсудила требования. Все их просьбы и требования были отклонены».

Автору петиции священнику Гапону удалось скрыться. Он оказался во Франции. Позже вернулся в Россию, где был предан суду и повешен в Петропавловской крепости.