Текст книги "Николай Второй. Путь к гибели"

Глава 15
Обитель милосердия

Обет, который дала великая княгиня Елизавета Федоровна после убийства ее мужа великого князя Сергея Александровича в 1905 году, она вскоре исполнила. Для нее стали тягостными светские развлечения, и она решила посвятить свою жизнь заботе о больных и немощных людях.

В 1908 году Елизавета Федоровна приобрела 4 дома с усадьбой и садами в Замоскворечье на Большой Ордынке и основала в них «Обитель во имя святых Марфы и Марии». Это было что-то среднее между монастырем, лечебницей и богадельней. Обитель Елизавета Федоровна создавала на свои личные средства, и для этого ей пришлось расстаться со своими драгоценностями.

Главный дом был двухэтажным, там были размещены административные службы. Второй дом был обустроен под лечебницу с четырьмя палатами для больных, операционной и перевязочной. Часть дома была предназначена для амбулатории.

Один дом заняла настоятельница (Елизавета Федоровна), а в верхнем этаже находилась квартира священника. У настоятельницы было три комнаты: кабинет, спальня и гостиная. В отдельном помещении находились классы для обучения девочек, приют для бедных и страждущих, библиотека.

Вокруг корпусов были разбиты цветники, высажены садовые деревья. Все здания были соединены коридорами. Елизавета Федоровна сама составила устав «Обители», который был утвержден Святейшим синодом 10 февраля 1909 года ст. стиля. После этого «Обитель» начала свою благородную службу. Елизавета Федоровна сняла светскую одежду, облачилась в монашескую, пригласила обслуживающую прислугу, при этом сестрами милосердия могли быть только девушки-девственницы. Были приглашены на работу врачи-терапевты и хирурги, был свой зубной врач. Брали только со стажем. Других специалистов приглашали при необходимости, как консультантов.

Вскоре было оборудовано помещение под первый храм «Во имя святых Марфы и Марии». Он начал работать 9 сентября 1909 года. Второй храм «Во имя Покрова Пресвятой Богородицы» с усыпальницей в подвальном помещении начал службу в 1911 году. Роспись в храме была сделана искусными художниками.

Елизавета Федоровна сама следила за несением службы обслуживающим персоналом. Делала обход больничных палат и богадельни два раза в сутки – днем и ночью. Ей приходилось выполнять и хозяйственную работу, приобретать медицинское оборудование, медикаменты, а также продовольствие, которое доставляли в обитель на машинах два раза в неделю.

Оставив апартаменты в Кремле и поселившись в обители, Елизавета Федоровна заявила: «Я оставляю блестящий мир жизни и вхожу в великий мир бедных и страждущих».

Графиня Александра Олсуфьева писала: «Елизавета Федоровна стала матушкой Марфо-Мариинской обители. Можно не сомневаться, что после своей кончины она будет канонизирована». Не думала в то время Елизавета Федоровна, какая страшная участь ожидает ее впереди.

Глава 16
Убийство Столыпина

 
Друзей теряя с каждым годом,
Врагов встречал все больше на пути.
 

Русский поэт

В августе 1811 года председатель Совета министров Петр Аркадьевич Столыпин прибыл в Киев на открытие памятника Александру II. Один из министров (Коковцев) обратил внимание на его удрученный вид.

– Столыпин как-то померк. Что-то в нем оборвалось. Он неузнаваем, как будто лишился уверенности в себе, – сказал он одному из министров.

Прибывших со всех концов страны делегатов пригласили в Киевский оперный театр, где шла опера «Жизнь за царя». Партер и ложи заняли высокопоставленные лица, остальные заняли бельэтаж и балконы Император Николай II с двумя дочерьми – Ольгой и Татьяной, сидел в правительственной ложе. Зрительный зал вскоре был заполнен до отказа. Дамы, распространяя запах нежных благовоний, блистали роскошными туалетами. Мужчины были в парадных фраках. Столыпин сидел в первых рядах партера.

Первая часть оперного спектакля прошла спокойно, сопровождалась долгими аплодисментами. Присутствовавший в театре общественный деятель и литератор А.С. Панкратов писал позже в «Историческом вестнике»: «Во время антракта Столыпин оставался на месте. Сзади его кресла, но в третьем ряду находился его адъютант-телохранитель Есаулов». За 12 минут до окончания антракта Столыпин встал с кресла и, стоя возле него, рассматривал публику. Многие зрители сидели на своих местах, а некоторые заполнили проходы». Панкратов, находившийся в фойе, услышал два хлопка, «но все были страшно далеки от мысли о покушении».

Другой очевидец событий, шеф охранной службы Спиридович, и другие лица, присутствовавшие в театре, так описывали происшествие: «Молодой человек во фраке, держа в руке револьвер, быстро подбежал к Столыпину и сделал два выстрела один за другим почти без паузы, стрелял с близкого расстояния в упор, не обращая внимания на то, что вблизи находились люди, а в ложе сидел император. Столыпин, бледный, без кровинки в лице, снимал с себя китель, на его белом жилете повыше правого кармана было красное пятно, величиной с медный пятак».

К Столыпину подбежали несколько человек и окружили террориста. В театре поднялась суматоха, истерические возгласы женщин. В зрительном зале появились представители полицейской службы. Террорист попытался скрыться в толпе, но его схватили полицейские и с помощью зрителей обезоружили. Истекающего кровью Столыпина в тяжелом состоянии доставили в ближайший госпиталь. Император Николай II в письме к матери так описал это событие: «1-го сентября вечером в театре произошло пакостное покушение на Столыпина. Ольга и Татьяна были со мною. Мы вышли из ложи во время второго антракта и услышали два звука, похожие на звук падающего предмета. Я подумал, что сверху кому-нибудь свалился бинокль на голову, и вбежал в ложу. Вправо от ложи я увидел кучу офицеров и людей, которые кого-то тащили. Несколько дам кричали, а прямо против меня в партере стоял Столыпин. Он медленно повернулся ко мне лицом и благословил воздух левой рукой. Тут только я заметил, что он побледнел, и что у него на кителе и на правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Фредерикс (73-летний барон Владимир Борисович Фредерикс был министром императорского двора) и профессор Рейн помогали ему. В коридоре происходил шум, там хотели покончить с убийцей, по-моему, к сожалению, полиция отбила его от публики и увела в отдельное помещение для первого допроса. Он был сильно помят и с двумя выбитыми зубами. Я уехал с дочками в 11 часов. Ты можешь себе представить, с какими чувствами. Я рассказал Аликс о случившемся, она приняла известие спокойно. На Татьяну оно произвело сильное впечатление. Она много плакала, и они обе плохо спали. Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь, и ему часто впрыскивали морфий».

Вскоре была выяснена личность террориста, это был 24-летний Дмитрий Григорьевич Богров, член партии социалистов-революционеров, лозунгом которых была борьба с самодержавием путем террора. Он учился в Киевском университете, который окончил в октябре 1911 г. и будто бы работал в охранном отделении.

Император на следующий день уехал на маневры недалеко от Киева. Вернулся 3-го сентября и хотел навестить Столыпина в лечебнице, «но его жена меня к нему не допустила». Столыпин скончался на четвертый день после покушения. Богрова судили военно-полевым судом, по которому приговор выносили в течение 48 часов. Он был приговорен к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение. Поскольку Богров был евреем, то вскоре начались еврейские погромы, прекратившиеся только после вмешательства правоохранительных органов. Столыпин был влиятельным лицом в государстве Предложил свои радикальные реформы, которые не все оценили по достоинству. Считали, что из-за них на него было сделано покушение в 1906 году на его даче, в результате которого пострадало около ста человек. Были травмированы его несовершеннолетние дети – дочь и сын.

Столыпин был погребен в Киево-Печерской лавре. Император не присутствовал на этой печальной церемонии.

Глава 17
Первая мировая война

 
Можно пролить много чужой крови,
Но в этой крови можно и самому потонуть.
 

С.Ю. Витте

19 июля 1914 года император Николай II находился с семьей в Петергофе. Во время обеда в столовую вошел флигель-адъютант и вручил ему срочную депешу. В ней сообщалось, что Германия без объявления войны вторглась в пределы Российского государства. Император был взволнован, но не сразу поверил в достоверность сообщения, ведь германский император Вильгельм II был в дружественных отношениях с российским императором и близким родственником императрицы Александры Федоровны. Николай II не ожидал такого предательства и не мог поверить, что вчерашние друзья вдруг превратились в лютых врагов. Уже на второй день ему сообщили о первых потерях в войсках, как российских, так и германских.

Ради своей алчности и престижа Вильгельм II рисковал жизнью своих соотечественников. Николай II поспешил вернуться в Петербург и издать манифест о вступлении в войну с Германией. Манифест заканчивался словами: «Я тожественно заявляю, что не стану заключать мир до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей». Манифест зачитали народу, который толпился на площади у Зимнего дворца с флагами и портретами императора. Народ выражал свою преданность и верность престолу. Николай II с императрицей вышли на балкон и поклонились народу. Все, бывшие на площади, опустились на колени. Через несколько лет такое раболепство уже было смешным и нелепым, а в те дни оно было в порядке вещей.

20 июля Николай II написал в дневнике: «Я подписал манифест об объявлении войны». На этом закончились мирные дни для россиян, и начались дни, наполненные громом пушек и стоном раненых. Союзниками Германии были Турция и Япония, союзниками России – Франция и Бельгия. Патриотизм русских людей был высок, но одним патриотизмом войну не выиграешь.

Уже с первых дней войны стало ясно, что Россия была плохо подготовлена к отражению нападения. Воспитатель и учитель детей императора Пьер Жильяр писал в мемуарах: «С первых дней войны стало очевидно, что русская армия плохо вооружена». Главнокомандующим был великий князь Николай Николаевич. О нем говорили, что он был слишком осторожен и не приближался к передовой линии фронта, боясь шальной пули. Николай II принял на себя верховное командование. Ставку расположил в окрестностях города Могилева. В военный конфликт вскоре было вовлечено 34 государства, и война стала мировой.

«Друг» императорской семьи Распутин в эти дни находился в родном селе Покровском Тобольской губернии. За полтора месяца до начала войны он был ранен одной набожной молодой женщиной Хеонией Гусевой. Она подошла к нему на улице и ударила ножом в живот с целью «избавить народ от антихриста». В тяжелом состоянии Распутин был доставлен в уездную больницу. Узнав об этом по телефону, императрица и Николай II отправили туда специалистов из Петербурга. Распутин был прооперирован. Его крепкий закаленный организм справился с ранением. Послеоперационное течение было гладким, и вскоре врачи объявили, что жизнь его вне опасности. Александра Федоровна по телефону выяснила его отношение к войне, и он написал ей ответ: «Льются потоки крови, слышны стоны людей. Христос возмущен, и его возмездие будет ужасным».

Распутин советует постараться подписать мир с Германией. Но Николай II был настроен довести войну до победного конца. И она продолжалась, и продолжали ежедневно гибнуть люди. Все немецкое стало ненавистным россиянам. Стали менять немецкие вывески. 31 августа 1914 года Петербург был переименован в Петроград. Название существовало до 1924 года, когда было его новое переименование – в Ленинград. Вызывали ненависть даже люди с немецкой фамилией. Говорили, что будто «немка-императрица через банкира Бернштейна отправляет в Германию крупные суммы денег из русской казны и драгоценности». А она тем временем стояла у операционного стола в одном из госпиталей Царского села, оказывая вместе с врачами помощь раненым. Там же работали и две ее старшие дочери, ухаживая за ранеными. Ее называли предательницей, а заодно и ее сестру, великую княгиню Елизавету Федоровну. Хоть они обе старались помогать фронту: шили обмундирование, закупали медикаменты. В госпитале лежали не только русские, но и раненые немцы. Однажды императрица передала им продукты, а русским – иконки, поднялась буря негодования, хоть она старалась снабжать продуктами и делать периодически подарки и русским воинам. Мемуарист Мосолов, начальник канцелярии императорского двора, писал: «Дочери императора Ольга и Татьяна стали сестрами милосердия и работали в Царскосельском госпитале, выказывая полную самоотверженность в деле».

Во время боевых действий был смертельно ранен один из сыновей великого князя Константина Константиновича (1858–1915) – великий князь Олег (1892–1914). Отец сам закрыл ему глаза и похоронил, а в следующем году его тоже не стало.

Русские то отступали, оставляя врагу города и села, то наступали (Брусиловский прорыв), то снова отступали вглубь России. Император Николай II, находясь в ставке, периодически отправлялся на линию фронта, не забывал навещать и свою семью в Царском селе. 6-го октября он взял с собой в ставку сына Алексея, которого там постоянно наблюдал один из врачей. Сын был в солдатской форме, спал на походной кровати. Вместе с отцом участвовал в смотрах войск, в свободные часы гулял в сосновом лесу в сопровождении врача Федорова и дядьки. На три дня к ним приезжала императрица Александра Федоровна с дочерьми. Сын чувствовал себя удовлетворительно. Но в конце ноября простудился. А в декабре после чихания у него появилось обильное носовое кровотечение. Профессор Федоров еле успевал менять тампоны. Ребенок слабел, два раза были обмороки. Его привезли в Царское село к семье. Было сделано прижигание слизистой носа. Кровотечение уменьшилось, но полностью не прекратилось, и Александра Федоровна обращается за помощью к Распутину, который к тому времени вернулся из села Покровского в Петербург. Он прибыл в Царское село, провел некоторое время у постели больного мальчика, и кровотечение полностью прекратилось. Александра Федоровна приписала это воздействию Распутина, а придворные говорили, что ему помогли врачи. Ребенок теперь жил в тисках запретов: ему не разрешали играть в снежки, кататься с горок, участвовать в спортивных играх со сверстниками.

Военные действия продолжались. Русские продолжали отступать. В 1915 году немцы заняли Варшаву, а вскоре и все Царство Польское, и двинулись дальше на восток, тесня русские войска. В Петербурге и других городах подорожали продукты, возле магазинов появились очереди. В сельских местностях значительно сократилось количество рабочих рук и лошадей, ими пополняли постоянно армию.

В народе росло недовольство затянувшейся войной, но о мирных переговорах не было и речи, император считал, что нужно продолжать войну до полной победы над врагом. Смещенный с должности верховного главнокомандующего великий князь Николай Николаевич был отправлен в действующую армию на Кавказ. Верховным главнокомандующим, как указывалось выше, стал император, но это не улучшило положение на фронте. Император не забывал посещать церковь, где стоял на коленях и произносил как заклинание слова молитвы: «Господи, смилуйся над нами, пошли силу и мудрость, и вознагради за страдания».

Императрица по-прежнему считала своим долгом вмешательство в военные и государственные дела, но иногда делала это от имени Распутина. В одном из писем она пишет: «Друг просит не назначать Макарова министром внутренних дел, потому что он ни разу не вступился за меня».

В другом письме просит не увольнять Горемыкина: «Друг просит не допустить этого». В следующем послании советует сменить военного министра: «Я считаю, что генерал Иванов подходит на роль военного министра». Пишет, что она заменяет мужа в правительстве. «Я твоя опора в тылу, я полна энергии. Я бы хотела влить свою волю в тебя». Она принимала в Царском селе чиновников, к ней приезжали адъютанты с докладами.

У «друга» императрицы возникли семейные проблемы: он беспокоится за судьбу своего сына Дмитрия, которому предстоял призыв в армию. Через императрицу Распутин добился направления его на службу в санитарный поезд. После ранения Распутин написал завещание, которое заканчивал обращением к императору: «Русский царь, знай. Меня убьют. Меня уже нет. Если меня убьют твои родственники, то ты и твоя семья не проживете и двух лет. Если меня убьет кто-то другой, то ты еще долго будешь царствовать. Россия в войне победит Германию и станет вседержавной страной».

Война продолжалась, нанося громадный ущерб стране. Погибших и раненых было уже больше миллиона. Продолжались и народные волнения, недовольство затянувшейся войной, требовали подписания мирного договора. Но император считал, что войну нужно продолжать до полной победы.

В связи с неудачами на фронте министры написали императору «записку» с указанием причин: недостаток оружия, нерадивость военачальников и утрата доверия к ним со стороны воинов. Они высказали свои соображения для изменения положения в армии и посоветовали «призвать все силы России, чтобы сделать преграду неприятелю и защитить Россию». Но император, как писал Марк Ферри, остался глухим к их предложениям и на «записку» не ответил. В армии все осталось по-прежнему.

В то время, когда Николай II «командовал армией, императрица Александра Федоровна властвовала в тылу» (Ферри). Она успокаивала мужа: «Не беспокойся, я здесь, на мне надеты невидимые брюки». Советовала ему быть твердым: «Будь Петром Великим или Иваном Грозным, сокруши их всех. Я бы отняла чин у Самарина, сослала бы Львова в Сибирь и туда же Милюкова, Гучкова и Поливанова».

Видя нежелание и неспособность императора изменить положение в армии и в стране, «деловые круги стал подготавливать отставку императора, как бездарного».

Глава 18
Убийство Распутина

Он стал жертвой мрачного безумия жизни.

А.Ф. Лосев

Григорий Ефимович Распутин находился в своем петербургском доме и уже готовился отойти ко сну, когда к нему пожаловал Феликс Феликсович Юсупов, представитель богатого рода, единственный (после убийства в 1908 году на дуэли брата) наследник всего имущества своих родителей. Внешне Юсупов поддерживал дружеские отношения с Распутиным, но в душе имел совсем не дружеские чувства.

Юсупов был женат на родной племяннице Николая II Ирине – дочери его сестры Ксении Александровны, и поэтому был вхож в дом императора. Он, как и многие царедворцы, осуждал, хоть и не громогласно, слишком близкое общение императорской семьи с Распутиным. Он не верил в его уникальные способности, осуждал его вмешательство в государственные дела. Ему и императрице приписывали неудачи русских на фронте, считая, что они поддерживают не русских, а врага России – императора Вильгельма II. Юсупов возмущался тем, «что Романовы предпочитают своим родственникам компанию мужика, позволяют Распутину назначать губернаторов и министров» (Марк Ферро).

Юсупов стал одним из участников заговора против Распутина. Кроме него в заговоре участвовали член Государственной думы В.М. Пуришкевич и двоюродный брат Николая II великий князь Дмитрий Павлович (1891–1943), тот самый, который стал причиной смерти матери во время родов в Ильинском в 1891 году.

Распутин принял Юсупова любезно, спросил о здоровье его жены, красавицы Ирины, с которой еще не был знаком. Юсупов, извинившись за поздний визит, пригласил его к себе на ужин.

– Там будет моя Ирина. Я с нею тебя познакомлю, – пообещал Юсупов, хоть Ирины в то время в Петербурге не было.

Ничего не подозревавший Григорий Ефимович быстро собрался, сел в автомобиль Юсупова и через несколько минут был у него в квартире. Там Юсупов посадил его за накрытый стол и поднес бокал вина, в которое был заранее подмешан цианистый калий. Друзья Юсупова – член Государственной думы В.М. Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович (двоюродный брат Николая II) находились на втором этаже, готовые в любой момент прийти на помощь Юсупову.

Ничего не подозревавший Распутин выпил вино, съел пирожное, тоже отравленное, и попросил Юсупова привести Ирину. Яд долго не действовал, и Юсупов стал нервничать. «Под его тяжелым взглядом я стал терять хладнокровие, – писал Юсупов в показаниях. – А Распутин просит спеть под гитару и пригласить цыган. Два часа длился этот кошмар. Я взял револьвер и попросил Распутина помолиться перед распятием. Он взглянул на меня испуганно, подошел вплотную и заглянул в лицо. Я понял, что наступил решающий момент и выстрелил. Распутин упал, но тут же вскочил и бросился с кулаками на меня, сорвал эполеты и выскочил во двор. "Я все расскажу царице", – пригрозил он».

На помощь Юсупову пришел Пуришкевич. Он два раза выстрелил в Распутина, и всё мимо. «Распутин бросился к воротам, но третья пуля его остановила». На помощь двум убийцам пришел третий – великий князь Дмитрий Павлович. Они втроем добивали лежавшего без сознания Распутина. Пуришкевич сделал четвертый выстрел в голову. Распутин был мертв (Труайя). Выстрелы услышал городовой и подошел к воротам дома Юсупова.

– Я убил Григория Распутина – врага России и царя, – сказал ему Пуришкевич.

Они завернули труп в простыню, положили в машину Юсупова, и отвезли к реке. Разбили лед и опустили тело в прорубь, но забыли привязать груз и бросили вслед за ним кусок металлической трубы, найденной на берегу. Вернувшись домой, убийцы постарались убрать следы преступления.

Уже через сутки императрица забила тревогу: Распутин не приходил и не отвечал на телефонные звонки. Она поделилась своей тревогой с Вырубовой.

– Дворовые люди Григория Ефимовича видели, как Юсупов увез его на своей машине, и он больше в дом не вернулся, – рассказала Вырубова о том, что ей удалось узнать.

– Я не верю, что его убили, надо искать, – заявила императрица.

Она сидела в одной из комнат Царскосельского дворца, бледная и дрожащая. Вскоре сомнения рассеялись: полиция нашла на мосту следы крови, а из проруби извлекли труп Распутина. Тело было забальзамировано и после отпевания погребено с почестями в Царском селе.

Было проведено дознание, во время которого выявлены подробности убийства. Юсупов пытался отрицать свою причастность к преступлению, заявив, что Распутина убил кто-то из его гостей во время попойки. Но следствие выявило всех участников преступления. Поскольку к убийству были причастны родственники императора – его двоюродный брат Дмитрий Павлович и муж племянницы Юсупов, то следствие было прекращено. Юсупов был сослан в свое имение, Пуришкевич отправлен на фронт, а великий князь Дмитрий Павлович – на театр военных действий в Персию, и это спасло ему жизнь после прихода к власти большевиков. Он уехал за границу и женился. При советской власти тело Распутина было извлечено из могилы и сожжено в ближайшем лесу.

Императрица теперь жила в ожидании несчастья для семьи, которое по предсказанию Распутина должно было произойти через два года. Но оно случилось раньше. Юсупов и его помощники по убийству Распутина недоумевали: почему он не смог воздействовать своим даром на действия убийц и не предотвратил их. Но Распутин был не волшебником, не магом, он был обычным смертным человеком, но обладавшим врожденными гипнотическими свойствами. Убийцы уничтожили уникального человека, который оказывал помощь людям. Но он вмешивался, по своей недостаточной критике к себе и малой образованности, в политику и в управление государством, которое не всегда было на пользу России.