Текст книги "Мама Нади Рушевой"

Монгольские степи

– Снова уезжаете? Да, ваш талант везде потребуется, дети мои, – с некоторой грустью из-за скорого расставания и гордостью из-за востребованности нашего таланта говорила Татьяна Ивановна, держа в своей руке наши заграничные паспорта.

Нам на этот раз предстояла поездка в Монгольскую Народную Республику, в город Улан-Батор. Николай Рушев был командирован художником-постановщиком в театр оперы и балета на два года с 1950 по 1952 гг. А я ехала с ним как член семьи.

Я снова пришла к Наталье Дойдаловне

– Руки уже вымыла? Проходи в кухню. Тувинский суп давно поджидает тебя. Ты немножко задержалась. Я с нетерпением жду тебя, Зоя. Студенты – вечно голодающий народ, так что разговоры наши пойдут после обеда. В моих воспоминаниях скоро наступит очень ответственный и торжественный день – день рождения Нади, поэтому я расскажу с подробностями о жизни дочери, начиная с внутриутробной…

Вот и настал день отъезда в Монголию. Многочисленные родственники и друзья пришли провожать нас на железнодорожный вокзал.

– Натали, я думаю, что и тебе найдётся там работа, так как твоя профессия нужна людям, – говорила Татьяна Ивановна.

– Счастливого пути, дети мои! Возвращайтесь с прибавлением в семье, – наказывал Константин Николаевич.

Поезд тронулся. Провожающие остались позади, махая руками. Мне с родителями Николая трудно было расставаться, так как я быстро сблизилась с ними за короткое время, и они в свою очередь ко мне относились тоже очень хорошо. Меня волновала незнакомая страна, неясное будущее. Коля поставил подаренные родными цветы в банку с водой. Некоторое время мы сидели молча.

– Как ты думаешь, Натали, монгольский язык похож на тувинский? – спросил Коля.

– Я общалась с алтайкой и хакаской на тувинском языке, они меня понимали. Может быть, и монголы поймут, – спокойно ответила я.

– Тогда хорошо, Натали. Ты и у меня переводчиком будешь. Ой, какое счастье иметь за заграницей личного переводчика!

Разговор о переводчике прекратился, когда начали проверять монгольские таможенники наши документы и багаж. Я ничего не поняла по-монгольски. К счастью там были переводчики.

– Внешне монголы очень похожи на тувинцев, а язык монгольский совсем другой, – с обидой сказала я, когда мы сели на поезд Москва—Улан-Батор.

– Что будем делать? Ведь мы оба ни слова по-монгольски не понимаем? – спросил Коля.

А мне было стыдно из-за преждевременного хвастовства. Чтобы не стеснять меня, Коля сказал:

– Не переживай, Натали, сначала жестами будем объясняться, затем сами выучим язык. Человек всему научится, если захочет. Я ведь тоже сначала по-тувински совсем ничего не понимал, а сейчас нормально разговариваю. Людям в Туве интересно было, когда я с ними общался, хотя и с сильным акцентом говорил. Только ты смеялась надо мной. А ты сначала только улыбалась или смеялась, когда я обращался тебе по-русски. А сейчас, Натали, ты хорошо говоришь по-русски. Я даже немного переживаю. Вдруг ты забудешь тувинский язык?

– Мы ведь с кем-нибудь познакомимся и, скорее всего, сможем подружиться. Вспомни мою подругу-переводчицу Галю. Давай, не будем заранее загадывать, свет не без добрых людей, – сказала я.

– Конечно. Только сначала нам трудно будет, а потом постепенно всё в свое русло пойдет, – успокоил меня Коля.

Из окна поезда виделись степи, потом появились горы. Они мне напомнили цепочку гор в Биче-Баян-Коле, где находилась бабушкина юрта. Я стала вспоминать свое детство, родных и друзей. Природа здесь, кажется, почти не отличается от тувинской. Стадо чээренов (дзеренов), пробегающее мимо поезда мне напомнило песню дяди Балдыпа:

 
Мой конь Кула-Дой, быстроногий,
Настигающий дзерена в степи Баян-Кола
Мой аркан в восемь саженей, очень крепкий
Не промажет бегущего рысью дзерена.
 

Поезд прибыл в Улан-Батор ранним утром

– Натали, уже приехали, просыпайся, дорогая, – с радостью разбудил Коля меня. На душе было неспокойно – незнакомая страна, незнакомые люди. Как будем жить здесь, не зная языка?

Нас ждали и встречали несколько человек: и монголы, и русские.

– Приветствуем вас на монгольской земле! – обратился молодой человек-монгол по-русски.

– Ба, так это вы оказывается к нам приехали? – нас радостно обнял режиссёр Иван Яковлевич Исполнев, работавший вместе с нами в Туве в музыкально-драматическом театре.

историей театра, искусства и балета. От меня они впервые узнали имена великих артистов балета:

Очень пригодилась «рушевская» пластинка с классической музыкой П. И. Чайковского «Ноктюрн». Под эту музыку начала танцевать первая тувинская балетная труппа, из-за чего я очень любила её. Поэтому Николай подарил эту пластинку мне на день рождения. Каждое утро под «Ноктюрн» я привыкла делать зарядку и танцевать.

Музыка всегда созвучна танцам. Танец без музыки не мыслим. Также я очень благодарна опытной пианистке Евгении Семеновне Белоусовой. Прежде чем приступить к танцам дети слушают внимательно музыку 2—3 раза подряд. Затем я объясняю, что такое такт, показываю вступительные движения танца, сначала сама танцуя. Ученики очень ждали, когда я начну ставить концертные номера. Так не терпелось им поскорее выйти на сцену.

– Когда же будем танцевать, а то одни движения да движения, башкы, Наталья Дойдаловна? – не один раз спрашивала любопытная и стройная Цецег. Это желание ученицы было очень знакомо для меня. В своё время я тоже со своими подругами сначала недопонимала идеи и планы учителя Шатина. Например, удивлялась, почему он выгонял из класса того, кто вел себя дурно или упрямился. Между собой мы даже недовольно шептались: «Когда же будем танцевать, а то одни движения да движения». На самом деле он учеников готовил, чтобы они хорошо освоили элементы танца. Проверялось тысячу раз каждое движение, переделывались ритмы – отбиралось самое типичное. Как начинающий балетмейстер я не жалела в работе себя и не давала успокаиваться ученикам. Научив своих учеников движениям, я начала ставить танцы, в первую очередь – белорусский танец «Поляночку». Для танца «Звенящей нежности» отсутствовала партитура. Если бы была нотная запись, то эту музыку мог бы играть молодой пианист Григорий Нафтиков, приглашённый из Москвы. Наконец-то после совместных поисков с Григорием я нашла ноты к некоторым танцам. Постепенно пошли и другие танцы: украинский танец «Гопак», молдавский танец «Юла», танец «Бульба»…

Всё, что знала, то и выкладывала детям. Преодолевая трудности, взяла смелость поставить «Танец маленьких лебедей». Особенно трудно было научить их танцевать национальные монгольские танцы, так как в этой стране только начали развиваться балетное искусство и опера. Надо было знать глубже народные традиции, жизнь и искусство монгольского народа. Из-за незнания монгольского языка я плохо разбиралась в либретто оперы на монгольском языке. Поэтому в свободное время вместе с русскоязычными друзьями-монголами я старалась восполнить свои знания. Постепенно я, как и Шатин, подходила индивидуально к каждому своему ученику.

Я представляла в танцах под монгольскую музыку просторные пастбища с многоголосым стадом овец, коз, лошадей, коров, верблюдов. А среди них – чабанов верхом на лошадях. Их смуглые лица обветрены, подолы шуб развиваются ветром…

Я старалась сопоставлять поведения артиста на сцене и людей в жизни. Но мы долго не могли подобрать подходящей музыки для монгольского танца. Наконец-то, используя некоторые элементы тувинских танцев «Звенящая нежность», «Декей оо», «Юность» я поставила первый монгольский танец «Молодёжь».

Приближалось время сдачи экзамена. Во время занятий часто говорила, что то или другое движение обязательно будем показывать на экзамене.

На экзамен, на наш творческий отчет были приглашены работники искусства, все преподаватели, писатели, артисты и даргалары – представители власти Монголии. В театре зал был полон зрителями – яблоку негде упасть. Сегодня предстояло сдавать экзамен не только моим ученикам, но и мне самой как балетмейстеру. Хотя я очень волновалась, но виду не показывала, несколько раз проверяла костюмы своих подопечных, просила не волноваться.

Друг за другом, то протяжными, эластичными движениями, то кружась вихрем, сливаясь и радостно ликуя, то нежностью в своих движениях под монгольскую, русскую, молдавскую, украинскую, белорусскую музыку танцевали мои ученики. Это вызывало у всех не только душевную радость, но и разжигало огонь интернациональной дружбы. Концерт творческого отчета училища сам по себе превратился в вечер дружбы. Под бурные аплодисменты несколько раз на сцену зрители приглашали меня с моими учениками. Итак, успешно был сдан первый экзамен учеников балетного класса театрального училища под моим руководством и под аккомпанемент опытной пианистки Евгении Семеновны Белоусовой. Общественность города Улан-Батора высоко оценила меня, не только как балетмейстера высокого хореографического искусства, но и как агитатора интернациональной дружбы. Такая оценка вдохновила меня, звала к новым творческим полетам.

Как много значат ученики в моей жизни! Я хорошо помню каждого. Помню его способности, характер, любимый жанр. И все это потому, что став балетмейстером, я всегда думала о каждом из них, не выделяя никого из коллектива. Мы много работали, а потому из нашего коллектива вышли отличные, разносторонние артисты.

Студенты театрального училища с ранцами, сумками шли домой. Коля подумал: «Репетиции только что закончились, Наталья их сегодня рано отпустила, значит, я её застану в училище». Запыхавшись, он открыл дверь класса танцев и увидел меня, прислонившуюся к балетному станку.

– Слава богу, сегодня вы раньше закончили. Пойдем быстрее домой, Натали, – Николай обратился ко мне.

– Да, сейчас вместе пойдем. Хорошо, что за мной зашел, – ответила я, ещё держась за станок.

– О чем-то задумалась? О новых творческих планах? – он шутил.

– Почему-то голова кружится. И тошнит. Вроде бы сейчас проходит. Из-за плохого самочувствия сегодня детей отпустила рано, – сказала я.

Николай только сейчас заметил мою слабость, бледность и потрогал мою голову.

– Может, у тебя грипп начинается. Но жара у тебя нет. Это, наверно, от перенапряжения. Ты каждый день перерабатываешь, очень много сил тратишь. Ты же не из стали, надо беречь себя, – Николай, бережно беря за мою руку, упрекнул меня.

– Да, ты прав. Наверное, я устала. Недавно мне тоже стало дурно, но все быстро прошло само по себе. А сегодня я, видимо, перестаралась из-за пируэта. Сейчас вроде бы всё прошло, – я шла, прислонившись головой к плечу мужа.

Утром я как всегда приготовила завтрак. Раньше, как и положено всем балеринам, чтоб сохранить фигуру, я придерживалась специальной диеты. А сейчас учителю танцев можно было есть все, что угодно. Но от запаха жареной рыбы меня стало тошнить, из-за чего я отказалась есть. Правда, захотелось рыбы соленой. Николай принес мне кусок хлеба, стакан чая и желанной соленой рыбы – вот и весь мой завтрак.

– Опять диета? Ты же сейчас не танцуешь, почему почти не ешь? – Николай забеспокоился.

– Не хочу.

– Значит, ты действительно заболела. Даже аппетита нет. Надо к врачу идти, обследоваться, – заботился обо мне Николай.

– Не болею я. Некогда мне по врачам ходить. Новый танец надо поставить. Нужно готовиться к октябрьским праздникам. Да, ещё нужно провести репетиции к концерту, посвященному празднику животноводов. Ведь студенты поедут по аймакам в летние каникулы. Ой, как много работы! – говорила я мужу.

С каждым днем я чувствовала изменения в своем самочувствии. Раньше такого я не отмечала. Пока об этом ни мужу, ни близким подругам не говорила. Но однажды я разоткровенничалась с самой близкой подругой Женей – женой композитора Гончик-Сумлаа. Выслушав меня внимательно, Женя расхохоталась. Я недоуменно посмотрела на неё.

– Эх, Наташа, Наташа, ты же не девочка, а замужняя женщина. Ты беременна. Балерины – не люди что ли? Они тоже рожают детей. Высоко не прыгай, оставь в покое пируэты, тяжести не поднимай, надо беречь себя, – сказала Женя, нежно обнимая меня.

Я догадывалась, что жду ребенка, но боялась об этом думать. Но после слов Жени мне стало очень волнующе и радостно. Я стала смотреть на себя совсем по-новому, как-то загадочно. А Николаю сейчас сказать или пока не говорить? Наверное, надо сразу сказать. Он даже чужих детей очень любит, а своего будет любить – тем более.

Николай пришел с работы уставшим и раздражённым. Я догадалась, что у него возникли там какие-то неприятности. Но я об этом не стала спрашивать. Я подошла к мужу, и он обнял меня. Ни о чём не догадываясь, поглаживая мою голову, Николай мне сказал:

– Ничего, Натали, всё хорошо будет.

– Конечно, Коля, всё хорошо будет. Женя тоже так сказала.

– Женя? Она откуда узнала? Так быстро…

– Я ей сказала.

– Ты? Ты тоже там была что ли?

– Где?

– Ты слышала, что мы спорили об эскизах к новой пьесе?

– Я совсем о другом.

– О чем, Наташа? Почему молчишь? Ну, скажи, пожалуйста, о чём?

Николай повернул моё лицо к себе, держа за подбородок, и прямо посмотрел в мои глаза.

– Давай, в ухо скажу тебе. У нас будет ребенок! – почти шепотом сказала я в ухо Николаю, как будто нас могли услышать посторонние люди.

– Это правда? Вот это здорово! Почему сразу не сказала? – Не помня себя от радости, взяв меня в свои объятия, закружился со мной по всей комнате.

– Хватит кружиться. Женя велела не делать никаких пируэтов, никаких прыжков! – сказала я.

Николай, не отпуская меня, сел на стул, не веря в счастье, и ещё раз спросил:

– Действительно это так, Натали?

– Да, это правда. Я как-то смутно догадывалась. Женя только, что подтвердила мои догадки.

– Ведь это великое счастье! Я с нетерпением ждал нашего ребенка. Я тебе не говорил, я очень завидовал семьям с детьми. Теперь и у нас будет ребенок! Так ведь, Натали?

– Ты кого хочешь, мальчика или девочку, Коля?

– Хоть кого, лишь бы ребенок. Береги себя, Наташа. Очень многое от тебя зависит. Тебе надо избегать физических нагрузок и не переутомляться.

– Но разве у меня тяжелая работа? Я урожай не собираю, землю не копаю, Коля.

– У тебя трудная работа, которая требует и физической силы, и энергии. Так что теперь – никаких шпагатов, пируэтов, прыжков, вообще тебе не надо пока танцевать.

– Я без работы не могу, Коля. Очень скучно будет…

– Как без работы? А ребенок в животе – это очень большая и очень ответственная работа. По словам педагогов и ученых воспитание ребенка начинается с внутриутробного развития. Это у них проверено и доказано. Так что с этого дня у тебя работа увеличилась в два раза…

Такая забота Николая за будущего ребенка была мне по душе. У меня появилась гордость – ведь мне предстоит испытать счастье материнства! Из театрального училища я ушла в декретный отпуск.

Как только у Николая заканчивался рабочий день, он трусцой прибегал домой и старался делать всё, что касалось домашнего хозяйства. А мне, всю жизнь привыкшей без дела не сидеть, было ещё труднее, потому что время шло очень медленно. Мой живот постепенно увеличивался. Осенью, когда все мои ученики начали учиться после летних каникул, я не вытерпела и пошла в школу. Хотя сама не танцевала, но во время репетиций мои ученики схватывали всё на ходу, понимая меня с полуслова, по моему взгляду, по жестам. К концу беременности они приходили в нашу квартиру и предлагали мне помощь по хозяйству. Но по хозяйству дел было совсем мало, поэтому мы больше болтали обо всем, что приходило в голову.

Вот и настал новый 1952 год. По древним обычаям тувинцев, говорят, нельзя запасаться приданым для новорожденного ребенка, пока он не родился. А в современной жизни эти традиции уже не соблюдались. И я поступила по-новому: шила для будущего ребенка распашонки, чепчики, пеленки, одеяла, пододеяльники.

31 января 1952 года в нашей семье наконец-то родилась долгожданная девочка.

Семейный праздник

По своему гороскопу Дракон и Водолей, как Грин и Жанна д Арк, Надя – волевая, великодушная, мечтательная и дерзкая личность. Всех восхищает – знак небесной личности.

На праздник в честь рождения дочки пригласили коллег и друзей.

– Сегодня, друзья, в нашей семье грандиозный праздник – родилась на монгольской земле наша дочка Надя – Надежда – по-тувински Идегел. А когда у человека есть надежда на что-то – всегда хорошо, – с радостью говор ил Николай, нежно держа в пелёнках дочку.

Я лучилась от счастья.

– Надя очень созвучна монгольскому имени Найдан, что в переводе с тибетского языка означает «Вечно живущая», – сказал монгольский писатель Ринчен.

Все согласились, что нашу дочку нужно назвать Найдан – Вечно живущая.

– Вечно живущая Надежда! Ой, авайым! (Ой, мамочка!), ой, дадайым, на такое имя, если бы моя бабушка была жива, она ни в коем случае не согласилась бы. Она бы её назвала Корытом или Щенком, потому что наши предки ребенку никогда не давали громкое имя. Ну, сейчас настали новое время, новые порядки. Поэтому я согласна на имя, которое дали наши друзья. Мы с Николаем обещаем вам, друзья, что воспитаем нашу дочку так, чтобы она была достойна этого имени, – сказала я.

Выслушав мой ответ, друзья от души рассмеялись.

– Конечно, Натали, будем ее именно так и воспитать. Ведь она представительница России, Монголии и Тувы. Воспитание такой дочери – очень ответственная, достойная и трудная задача. Я согласен с тобой, Натали, – нежно обняв меня, гордо сказал Николай.

Не обращая никакого внимания на эти речи, маленькая Надя, посасывая свои пухленькие губки, сладко спала. Пока она довольствовалась моим грудным молоком.

Дедушка и бабушка из Москвы отправили поздравительную телеграмму, где в конце написано: «Срочно привезите Надюшу!». К тому времени срок контракта Николая уже заканчивался.

Чем ближе была Москва, тем сильнее билось моё сердце. Ведь каждые два с половиной года нас ждали дороги, то Таджикистан, то Монголия. Очень хотелось вернуться к родным на постоянное местожительство, тем более с грудным ребенком. Мы соскучились по родным. Тем более, что сейчас мы ехали втроём. Разве может быть лучше подарок для бабушки и дедушки, чем любимая внучка?

Поезд остановился на Казанском вокзале. Здесь была уйма народа, как муравьев в муравейнике. Пока я пеленала ребёнка, Николай мне радостно сказал: «Наташ, смотри в окно!». Я счастливо улыбнулась, увидев знакомые, родные лица. Бабушка Татьяна Ивановна махала букетом цветов. А дедушка давно зашел в наш вагон, поздоровавшись с нами, с радостью взял в руки маленькую Надю. Выйдя из вагона, мы сразу оказались в объятиях близких. Я с гордостью наблюдала, как из рук в руки передавали улыбающуюся, черноглазую Надю.

– Ой, как хорошо, что в нашем роду прибавление – поделился радостью со всеми Константин Николаевич, поднимая Надю вверх.

– Ой, ребенка уронишь, дедушка – взволнованно закричала бабушка Нади.

– Не уроню я её! – ещё крепче прижимал к груди внучку дедушка. Они только сейчас обратили внимание на меня:

– Ты совсем похудела и лицо совсем бледное, ты здорова, Наталья?

– Я здорова. А худая, потому, что кормлю Надю грудью – бойко, с улыбкой ответила я. – Я уже не та, прежняя робкая невеста-балерина, а опытный балетмейстер, да к тому же мама Нади – мать с большой буквы! – добавила я.

– Да, в такой дальней дороге с маленьким ребенком Наташа устала, наверное. Ой, даже не верится, из Москвы уехали вдвоем, а сейчас на одну голову больше – в нашем полку прибыло, Татьяна Ивановна! Какая радость! – внезапно ставший дедушкой, Константин Николаевич говорил, не умолкая…

На другой день дедушка с бабушкой организовали дой – семейный праздник в честь внучки Нади. Пришли в гости многочисленная родня и друзья Рушевых. Я раньше не знала, что у Рушевых так много родни. И тем более не видела такого количества родственников Николая, как по материнской, так и по отцовской линии.

Наталья Дойдаловна говорит о родне Рушевых. К нам тогда пришло очень много людей. Расскажу, что я знаю о некоторых из них. Тогда я познакомилась со многими, перечислю по порядку, чтобы не ошибиться.

1) Родная сестра Николая Рушева – Татьяна Константиновна – доцент педагогического института им. В. И. Ленина, кандидат филологических наук (1929 г. р.). Уехала к дочери в Америку, жила в Нью-Йорке (умерла там же 30 мая 2012 года);

2) Зоя Анатольевна Грандберг, тётя Нади Рушевой, двоюродная сестра Николая Константиновича Рушева, преподавала политэкономию в МГУ. До сих пор дружим, сейчас ей 81 лет;

3) Её родная сестра Наталья Анатольевна – преподаватель испанского языка в МГУ. Наташа и её муж Валерий умерли в 2010 г., друг за другом;

4) Мамин родной брат Коли – дядя Алексей Николаевич Карцев – биолог, кандидат биологических наук;

5) Мамин родной брат – ещё один дядя – Владимир Николаевич Карцев, архитектор.

У Николая Константиновича тетки (мамины сёстры): 1. Клавдия 2. Нина 3. Рая (Юра – двоюродный брат тёти Раи, его дети, внуки есть) 4. Зина 5. Вера 6. Женя.

Среди таких высокообразованных людей я сначала себя чувствовала неловко. Но вскоре от моего волнения не осталось ни следа. Всё внимание этих людей было обращено только на виновницу торжества – маленькую Надю. Все забавлялись ею, спорили между собой, на кого она больше похоже.

– На кого Надя похожа? Да, она собрала в себе все самые лучшие черты Европы и Азии, – с гордостью сказал Константин Николаевич, играя на пианино, задорно запевая голосом оперного певца. Мне показалось, что его сильный красивый голос слышали не только в нашем доме, но и на улице. Бывшая балерина – бабушка Татьяна Ивановна стала танцевать – легко и азартно. Тут не выдержала и я – вместе с ней стала танцевать, несмотря на запреты Николая: «Тебе ещё рано танцевать». От поддерживающих аплодисментов гостей стало ещё веселее.

– Тува, Тува, кажется, я знаю Туву. Где она находится?

– О Туве тебе все расскажет Николай. Я одно очень хорошо знаю, что наша тувинская невестка – очень скромная, очень заботливая, очень добродушная, робкая. У Натальи я обнаружила все самые ценные качества человека, – с удовольствием говорила Татьяна Ивановна.

– Вы о Туве что-то хотите узнать? Сейчас я проверю ваши знания по географии. Кто знает реку Енисей? – посмотрев на всех испытующим взглядом экзаменатора, строго спросил Николай.

– Енисей-то мы знаем. Это могучая река Сибири…

– Тепло, тепло. Тогда скажите, где берёт начало эта могучая река?

– С каких-то высоких гор?

– С гор Саян.

– Почти не ошиблись. Тува находится в самом центре Азии. В столице Тувы – в городе Кызыле есть обелиск, где об этом написано. Енисей по-тувински Улуг-Хем – Большая река. Она берет начало с ледниковых вершин Саян. Тува – такая красивая страна, что художники до конца своей жизни не могут дорисовать и певцы – вдоволь прославить её. Сейчас узнали про Туву? – спросил Коля.

– Наш Коля до конца не мог наглядеться на красавицу Туву и нарисовать все то, что хотелось. Поэтому одну из тувинских красавиц привел в нашу семью. Так что о Туве он всегда и везде будет помнить. И творить, создавать новые произведения.

– Вот одно из его творческих произведений, папа – пошутила Татьяна Константиновна, указывая на улыбающуюся малышку Надю.

Гости разошлись поздно вечером. Прощаясь с Рушевыми, все желали здоровья Наде, чтобы она быстрей росла.

Между паузами Наталья Дойдаловна слушала радио. Затем с улыбкой, иногда со смехом, снова стала вспоминать…

Со всеми родственниками в дальнейшем у нас сложились очень хорошие отношения. Особенно мы дружили с Карцевыми. Летние каникулы мы с Надюшей чаще всего проводили в Подмосковье, снимали дачу в окрестностях Абрамцева. Летом в 1962—1963 гг. жили в Опалихе. Двоюродный брат Николая Константиновича энергичный, решительный Алексей Николаевич Карцев и его жена скромная, обаятельная Галя там снимали большой дом.

Они жили в районе метро Сокол около Курчатовского института. Алексей работал научным сотрудником в засекреченном отделе одного из научных институтов, связанном с атомной станцией. Галя – кандидат биологических наук. Она не умела готовить. Я её этому научила. Через лес мы ходили в Архангельское, бывшее имение князя Юсупова. Это были беззаботные и счастливые дни. Особое удовольствие доставляли походы в лес за ягодами и грибами. В дождливые дни дети играли на террасе. Надя чаще всего рисовала. И рисовала в то время, когда я или Николай Константинович ей читали.

В деревянном особняке ближе к Дорохово по Белорусской дороге находилась Катина дача. Катина мама – Маша, а папа – Владимир Карцев. У Кати было двое сыновей. Катя с мужем разошлась, сейчас живет со своей мамой, в родительском доме. Владимир Николаевич собирал живопись (рисунки, самовары). После потери своих родных, я тянулась к ним, они стали мне очень близкими людьми. Это как моя бабушка говорила: «зверь в беде к тайге мчится, человек в беде к родне тянется».