Текст книги "Меч в ножнах из дикой сливы"
Автор книги: Зоя Ласкина
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Это же я писал! – выдохнул он пораженно. – Эргэ, откуда она у тебя?
Сяньцзань почему-то смутился.
– Я сохранил кое-что с тех времен, когда матушка учила нас читать и писать. А когда увидел таблички в саду, вспомнил, как учился ты, и решил поискать твои тетради. Ты писал туда стихи, верно?
– Верно… – перелистнув несколько страниц, Ючжэнь негромко прочитал:
В пути и в пути,
И снова в пути и в пути…
Так мы, господин,
Расстались, когда мы в живых.
Меж нами лежат
Бессчетные тысячи ли,
И каждый из нас
У самого края небес.
Дорога твоя
Опасна, да и далека.
Увидеться вновь,
Кто знает, придется ли нам?[103]103
Цюй Юань (ок. 340–278 гг. до н. э.). Пер. Л. Эйдлина.
[Закрыть]
– Увидеться вновь, кто знает, придется ли нам? – повторил Сяньцзань. – Сяоди, когда ты возвращаешься в монастырь?
«Когда ты уйдешь? Мне тяжело быть одному, я должен к этому подготовиться», – прозвучало пусть и не вслух, но явственно. Ючжэнь мимолетно пожалел, что с ними нет Иши – вот уж кто учился красноречию, – но ответил как мог мягко:
– Пока я нужен здесь, эргэ. Если Путь поведет меня в иное место, я последую его зову, но сейчас зов Пути и мое сердце велят мне остаться.
Сяньцзань глубоко вздохнул, собрался что-то сказать… но его прервал стук в дверь:
– Господин Си! Молодой господин Си!
– Что случилось, А-Юй?[104]104
Обращение по имени с приставкой «А» используется также и по отношению к слугам.
[Закрыть] – Братья тревожно переглянулись: все домашние уже ушли отдыхать, и старый слуга не стал бы тревожить хозяев без серьезной причины.
– Господин Си, здесь девушка, желает вас видеть!
– Какая еще девушка? – Сяньцзань порывисто поднялся, плеснули полы ханьфу.
– По виду не местная, с мечом. Говорит, у нее новости о вашем брате.
– Пусть войдет!
Ючжэню не понравились вмиг вернувшийся беспокойный блеск в глазах брата, его побледневшее лицо: милостивый Дракон, все так хорошо шло, а теперь эргэ снова вздрагивает от внезапного стука и ждет плохих вестей! Что ж, значит, самому Ючжэню придется быть еще уравновешеннее, ведь тот, кто может подчинить порядку одно чувство, может обрести естественную силу бытия[105]105
Цитата из «Гуань Инь-Цзы», даосского текста мыслителя Инь Си (Гуань Инь-Цзы).
[Закрыть]. А сила бытия сейчас нужна ему как никогда.
Однако все его самообладание дрогнуло и осыпалось нефритовыми бусинами, едва открылась дверь и он увидел эти глаза.
Собственно, первым, что он увидел, и были глаза: большие, черные, в которых горели пламя Диюя[106]106
Диюй – в китайской мифологии аналог царства мертвых или преисподней.
[Закрыть], ночные костры и все небесные звезды разом. Потом уже рассмотрел и темно-серый потрепанный ханьфу, и запыленный теплый плащ цвета ночного сумрака, и украшения из перьев на поясе рядом с бамбуковой флейтой-ди, и черную с серебром ленту в простой прическе, заколотой костяной шпилькой… Но сначала были глаза. И прямой меч-цзянь в тонкой руке.
– Мне сказали, что здесь дом братьев Си, – ломкий, чуть задыхающийся голос, низкий для женщины. – Вы же братья Си, правда? – Она не поклонилась, не поприветствовала, как положено, лишь смотрела на хозяев своими невозможными глазами, и у Ючжэня защемило сердце: от этого ли взгляда или от ожидания плохих вестей – он не понимал.
– Все верно, я Си Сяньцзань, это мой младший брат Си Ючжэнь. – Несмотря на очевидное замешательство Сяньцзаня, поклон его был безупречен. – Приветствую, молодая госпожа. Могу ли я узнать, кто вы и зачем искали нас?
– Мое имя Сюхуа… Цю Сюхуа. – Девушка неловко задвинула обнаженный меч в ножны и оперлась на него, ее рука подрагивала. – Я пришла сообщить, что вашего брата Си Шоуцзю убили, и я знаю, кто это сделал!..
Тут ее ноги подкосились, и она упала бы, не подхвати ее Ючжэнь. Голова девушки мотнулась по его плечу: темные волосы пахли холодом и ветром. Кажется, она потеряла сознание.
Цю Сюхуа… Осенний отдыхающий цветок… Какое удивительно подходящее ей имя: с приходом нежданной гостьи в их тихий, по-весеннему теплый дом с просыпающимся садом словно ворвался холодный осенний ветер, принеся с собой аромат горных цветов и едва заметное, но стойкое ощущение потери и увядания. Ючжэнь пытался зацепиться хоть за одну внятную мысль, но в голове отчего-то было пусто, как в покинутом доме, а его руки тем временем жили своей жизнью: укладывали девушку на циновку среди подушек, осторожно вынимали из бессильной руки меч, бросали в курильницу успокаивающие и очищающие разум травы, обтирали лицо и руки Цю Сюхуа влажной тряпицей.
Сяньцзань, едва слуга принес все необходимое, сразу запер дверь и приказал их не беспокоить. Ючжэнь заваривал укрепляющий настой, раздувая огонь в почти погасшей жаровне, а Сяньцзань не отрываясь следил за его руками, будто тот готовил по меньшей мере эликсир бессмертия. Впрочем, возможно, он просто не решался рассматривать гостью.
– Она из заклинателей, – сказал Сяньцзань вполголоса. Его лицо ничего не выражало.
– Я заметил, – также вполголоса отозвался Ючжэнь.
– И она не носит цвета или знаки одного из шести известных кланов.
– Это я тоже заметил.
– Ты же помнишь, что и дагэ… – Сяньцзань запнулся.
– Конечно, помню, эргэ, – не прекращая помешивать отвар, Ючжэнь дотянулся и сжал холодные пальцы брата. – Не волнуйся, сейчас наша гостья придет в себя и, надеюсь, приоткроет нам завесу тайны.
– Что с ней?
– Переутомление, истощение, сильное душевное напряжение. Судя по всему, она летела на мече, и летела долго. Пока что могу точно сказать, что движение ци в теле не нарушено. Есть небольшое отклонение в сторону энергии ян, отсюда легкий жар, но милость Небесных покровителей велика, они не допустят развития болезни.
– Ты все еще веришь в милость Небесных покровителей? – горько спросил Сяньцзань, кривя губы.
– Кто-то же должен верить в них, эргэ. Представь, каково придется божеству, которое оставят последователи. Разве захочет оно явить свою милость, не получая от людей ничего в ответ? Если то малое, что я могу отдать ему, – это моя вера, то пусть так и будет.
– Я так рад, что ты здесь, А-Чжэнь, – прошептал Сяньцзань и сжал плечо брата крепко, почти до боли. – Если уж Небесные покровители и впрямь оставили заклинателей на произвол судьбы, пусть хоть твоя вера сделает мир немного лучше.
И тут Цю Сюхуа открыла глаза. Вздрогнула всем телом, приподнялась на локтях, пытаясь встать, но руки подломились, и она со стоном повалилась обратно в подушки.
– Осторожно, дева Цю. – Ючжэнь придержал ее за плечи, помогая сесть, и поднес к губам пиалу с отваром. – Прошу, выпейте. Я, конечно, не заклинатель, а всего лишь скромный монах, но это придаст вам сил.
– Благодарю, даочжан, – в ее голосе слышались хрипы, как после долгого плача или разговоров на холодном ветру. – Шисюн[107]107
Старший соученик в клане или школе боевых искусств.
[Закрыть] говорил, что его младший брат обучается в монастыре, но не упоминал, что он так красив и добр.
После двух дней в лавке Ючжэнь уже думал, что привык к нежным взглядам и взмахам ресниц, но к такой обезоруживающей прямоте оказался не готов: вспыхнул до корней волос как пион и пропустил остальное мимо ушей. А вот Сяньцзань оказался внимательнее и сразу спросил:
– Дева Цю, вы с дагэ учились у одного наставника? Как долго и где именно?
– Я не могу разглашать тайны следования пути совершенствования, да этого вам и не нужно знать. – Допив отвар, девушка откинулась на подушки, переводя внезапно ставший беспокойным и прожигающим взгляд с брата на брата. – Достаточно того, что я сказала.
– Пока что вы не сказали ничего нового. – Глаза Сяньцзаня сузились. Ючжэнь видел, что издергавшийся до того старший брат уже на взводе и начинает ощутимо злиться, и поспешил вмешаться:
– Дева Цю, нам уже известно о смерти дагэ.
Вот тут вся холодность и надменность слетели с гостьи как покрывало с веревки. Она подалась вперед, хватая Ючжэня за руку.
– Как?! Когда вы узнали?! Прошу, заклинаю всеми богами, скажите!
Ее пальцы все еще оставались холодными – в противовес блестящему от пота лицу, но их прикосновение не было неприятно Ючжэню. Он успокаивающе накрыл ее ладони своей:
– Дева Цю, еще один наш брат, Си Иши, служит во дворце, в ведомстве по надзору за заклинателями. Городская стража нашла тело дагэ неделю назад в парке со множеством колотых ран, теперь ведомство занимается расследованием его гибели. Вы знали об убийстве и сказали, что вам известно, кто убийца. Поделитесь с нами?
Цю Сюхуа побледнела еще сильнее, закусила губу. Рук она так и не отняла.
– Моя госпожа получила известие о смерти шисюна и сразу отправила меня на поиски его семьи, чтобы сообщить об этом. Мы не могли выяснить подробнее, но вам, судя по всему, известно больше.
– Мы пока не получали известий из столицы от брата, – Ючжэнь изо всех сил старался держать голос спокойным. – Прошло слишком мало времени, вряд ли ему удалось…
– Да что тут рассуждать! – взорвался Сяньцзань, вскакивая. – Надо послать за саньди[108]108
Обращение к третьему младшему брату в семье, в данном случае Сяньцзаня к Иши.
[Закрыть] и не ходить вокруг да около! Опять тайны, сплошные тайны, сколько же можно?! Дева Цю, – его глаза сверкали, тонкие ноздри раздувались, – если вам есть что сказать, говорите, а если нет – хватит недомолвок! Дагэ за все эти годы так ничего и не открыл нам, и дело не в тайнах клана! Я уже знал, что он не состоял ни в одном из известных кланов, но тут вы говорите, что он был вашим шисюном, что ваша госпожа тоже в этом замешана… Боги, довольно, я не выдержу больше! – Он схватился за голову.
Бережно, но быстро отпустив руки Цю Сюхуа, Ючжэнь бросился к нему.
– Эргэ, эргэ, успокойся. – Он гладил сведенные судорогой плечи. – Тобой правят боль и гнев, я понимаю, я все понимаю, но прошу, успокойся! Медленно идти – лучше, чем стоять, нам уже известно чуть больше, нежели вчера. Уверен, с саньгэ все в порядке, просто ему пока нечего нам сообщить. Может быть, с тем, что расскажет дева Цю, дело пойдет быстрее.
– Я точно знаю, что убийца – Снежный Беркут и я его покараю! – выкрикнула Цю Сюхуа, нашаривая меч. – Мы с госпожой очень любили шисюна, мы не оставим его смерть неотомщенной, большего вам знать не надо! И чиновники нам тут не нужны!
– То есть вы с госпожой – близкие люди, а мы с братьями – так, соседи? – Сяньцзань вырвался из рук Ючжэня и сжал кулаки. – Не слишком ли много вы на себя берете? Вам не кажется, что мы тоже заслужили знать правду?
– Хватит! – Ючжэнь совсем немного повысил голос, но и брат, и заклинательница резко замолчали. – Никого нельзя осуждать, не поставив себя на его место. У дагэ были причины не говорить нам всей правды, возможно, от его слов зависело не только его благополучие. У тебя, эргэ, есть право злиться, но гнев делу не поможет. Уверен, у вас, дева Цю, тоже есть повод кое-что скрывать, но, прошу вас, – подойдя к ней, он опустился на колени и заглянул в лихорадочно блестящие глаза, – скажите, что повод достоин этого.
Она какое-то время смотрела на него: пристально, изучающе, – даже приподняла руку, будто хотела прикоснуться к щеке молодого даоса, но отдернула, зарывая в полы ханьфу.
– Достоин, – ее голос не дрожал. – Это не моя тайна, но моя клятва хранить ее. Моя госпожа и шисюн собирались пожениться, они любили друг друга. Я бы не стала лгать о таком и играть чувствами – ни моей госпожи, ни вашей семьи.
– Благодарю, дева Цю. Сейчас время позднее, вам стоит отдохнуть, ваше состояние пока внушает опасения. Здесь вам ничто не грозит, можете остаться в этой комнате. Завтра мы обсудим все спокойно, на свежую голову. Идем, эргэ, – он потянул за рукав все еще молчащего Сяньцзаня, – оставим нашу гостью.
Проводив брата в его комнату и проследив, чтобы тот лег в постель, Ючжэнь ушел к себе, но уснуть, как ни старался, не мог. Из головы не шли слова Цю Сюхуа о загадочной госпоже – невесте старшего брата, о не менее загадочном Снежном Беркуте, который, по словам гостьи, и убил Шоуцзю. «Вряд ли это его настоящее имя, больше похоже на хао[109]109
Хао – прозвание, которое человек мог выбрать себе сам или получить за особые заслуги или деяния.
[Закрыть], – размышлял Ючжэнь. – Снежным Беркутом просто так не назовут, да и водятся эти птицы в горах далеко на западе. Но на западе безлюдные земли, после Сошествия гор там не рискуют селиться, откуда же взялось такое прозвание?»
Промучившись с ши или около того, Ючжэнь, видимо, все же задремал, потому что вздрогнул и подскочил от звука, с которым металл ударяется о камень. Накинув верхнее одеяние, он прокрался к двери во двор и осторожно выглянул. Убывающая луна почти не давала света, но белые мощеные дорожки выделялись в темноте, и по той, что вела к внешним воротам, кто-то медленно шел. По длинным волосам и силуэту меча у пояса Ючжэнь узнал Цю Сюхуа. «Вот ведь упрямая девчонка! – невольно восхитился он. – Искажение ци заработать хочет? Куда же она собралась?» И тут же возникла еще одна мысль: раз она уходит сейчас, значит, не хочет или не может говорить с братьями утром. Значит, они не узнают больше о жизни старшего, которую тот так тщательно скрывал от них. Не знали толком о жизни и теперь не узнают и о смерти, ведь этой заклинательнице явно известно больше, чем сможет выяснить тот же Иши. Неужели все, что останется в память о Шоуцзю, – это нераскрытые тайны и страдание в глазах Сяньцзаня?
Справедливо рассудив, что в таком состоянии на меч девушка вряд ли встанет, Ючжэнь проследил за ней до самой улицы и, убедившись, что Цю Сюхуа направилась к западным воротам города, бегом вернулся к себе. «Прости, эргэ, но у меня нет выбора», – думал он, пока быстро и тщательно собирал котомку. Подаренная братом одежда и новая сорочка заняли свое место рядом со стопкой талисманов и свитками с молитвами; заколов волосы гуанем и заткнув за пояс фучэнь, Ючжэнь заправил постель, прокрался на кухню за лепешками и фруктами, наполнил водой тыкву-горлянку и уже на пороге замер, услышав за спиной:
– Ты все-таки уходишь?
Ючжэнь медленно обернулся. Сяньцзань в накинутом на плечи светлом ханьфу смотрел на него встревоженно и грустно.
– Прости, эргэ. Я должен узнать правду. – Ючжэнь подошел ближе и положил руку брату на плечо. – Цю Сюхуа ушла не более кэ назад, она явно не хочет говорить с нами. Если мы упустим ее сейчас, тайна смерти дагэ рискует остаться нераскрытой. Ты можешь приказать мне остаться, у тебя есть на это право как у старшего, ты заменил мне отца, и я послушаюсь тебя… Но прошу, не удерживай меня.
– Сяоди… – Сяньцзань внезапно обнял его, и Ючжэнь ощутил под щекой прерывистое биение его сердца, – как я смею держать тебя? Я не знаю, что ждет нас впереди: персиковый сад или гора клинков с морем огня[110]110
Крылатое выражение-чэнъюй, в значении: подвергаться сильной опасности, рисковать жизнью.
[Закрыть], – и не хочу этого знать, чтобы не изводиться от тревоги… Но я прошу, нет, умоляю тебя, А-Чжэнь: берегись дурных людей, берегись черных мыслей и злых речей! Я не могу молиться богам, никто из них так и не ответил мне за все эти годы, так пусть меня утешит хотя бы знание того, что ты будешь осторожен!
Отрывистые слова брата словно рвали что-то в душе Ючжэня, и слезы подступили к глазам – едва ли не впервые со смерти матери.
– Эргэ, клянусь, клянусь тебе, что приложу все усилия, что вернусь! Только не грусти, не надо. – И сам обнял, прижался крепче, как в детстве, когда родные объятия защищали и охраняли от плохих снов и всех тревог.
– Не клянись, А-Чжэнь, просто береги себя. – Сяньцзань отстранился, взял руки брата в свои и вдруг опустился на колени. – Благослови меня, даочжан, за всех богов, что не отвечают на молитвы.
– Благословляю. – Все силы Ючжэня уходили на то, чтобы сдержать дрожь в голосе. Он сглотнул и повторил громче: – Благословляю тебя, Си Сяньцзань. Небесное дао всегда на стороне добрых[111]111
Цитата из «Дао Дэ Цзин».
[Закрыть], просто будь верен себе. Да пребудет с тобой благодать трех путей!
Бережно подняв брата на ноги, он низко поклонился, сложив руки как подобает, быстро пересек двор и вышел за ворота. Притворив их за собой, постоял, бездумно гладя пальцами отполированное дерево, и устремился по улице в ту сторону, куда незадолго до этого ушла Цю Сюхуа.
Несмотря на очевидную усталость, Цю Сюхуа не останавливалась до тех пор, пока не покинула город и не углубилась по нахоженной дороге в лес. Ючжэнь следовал за ней в некотором отдалении, сначала прячась в тени домов, потом – деревьев, но заклинательница не ожидала погони и не оборачивалась. Ближе к утру, когда небо слегка порозовело, Цю Сюхуа все же свернула с дороги на небольшую полянку, расстелила плащ у корней старой сосны и со вздохом облегчения, перешедшим в стон, почти упала на него. Ючжэнь устроился в нескольких чжанах, за поваленным стволом, обдумывая, когда лучше обнаружить свое присутствие и как убедить Цю Сюхуа в необходимости взять его с собой. Он глубоко ушел в свои мысли и вздрогнул, когда горла коснулся обнаженный меч. Заклинательница стояла над ним, сурово сдвинув брови.
– Зачем ты шел за мной? – спросила она прямо.
– Поговорить. – Ючжэнь миролюбиво поднял ладони, аккуратно отводя меч. – Я уважаю твои тайны, дева Цю, но мне кажется, мы не все обсудили, ведь ты ушла так поспешно.
– Я сказала все, что должна была. – Она позволила отвести меч, но в ножны убирать не спешила. – Что тебе нужно? На шпиона ты не похож. Или в монастырях уже и этому учат?
Опершись о поваленное дерево, Ючжэнь легко поднялся. Стоя они оказались почти одного роста; Цю Сюхуа не опускала глаз, в которых под дымкой усталости и болезни все еще сверкало пламя, так поразившее молодого даоса при первой встрече.
– В монастырях учат оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, – словом ли, делом ли. Моему самому старшему брату уже не поможешь, он ушел в круг перерождений, да будут милосердны к нему Дракон и Феникс; но второму брату помощь нужна, иначе рана в его сердце никогда не заживет. А заживить ее способна только правда. Прости меня за эти слова, дева Цю, но, думается, помощь не помешала бы и тебе.
– Я и сама справлюсь! – Она гордо вскинула подбородок.
– Я в этом не сомневаюсь, – мягко заметил Ючжэнь, словно обращался к непослушному ребенку. – Но вместе нам под силу больше, чем в одиночку. Я не прошу сразу довериться мне, незнакомцу, я прошу лишь поверить в то, что мне, как и тебе, небезразлична справедливость. Ну и к тому же, – он улыбнулся, и девушка нахмурилась еще сильнее, – я могу помочь сократить твой путь. Лететь на мече тебе пока нельзя, так что остается найти лошадей. Я знаю эти края, здесь неподалеку как раз деревня, жители не откажут в содействии монаху и заклинательнице, а деньги у меня есть.
– Лететь нельзя, говоришь? – прищурилась Цю Сюхуа и внезапно бросилась на него с поднятым мечом.
Ючжэня готовили в целители, а не в воины, и владеть мечом как следует не учили, но кое-что он, безусловно, знал – к тому же у него была метелка-фучэнь. Мало кто в самом деле воспринимал ее, необходимый в ритуалах предмет, как оружие, а она была и им тоже. В пути даосов могло ждать всякое, и Ючжэнь, не чувствуя склонности к мечу, усердно осваивал приемы сражения фучэнь. Выхватив ее из-за пояса, он перепрыгнул ствол, оставив его между собой и Цю Сюхуа. Какое-то время они перемещались вдоль дерева: девушка нападала, Ючжэнь уклонялся, потом, улучив мгновение, махнул метелкой по ногам противницы, отвлекая, и перескочил ей за спину. Цю Сюхуа чуть слышно охнула, но не замедлилась, стремительно разворачиваясь, и Ючжэнь принял удар клинка на рукоять фучэнь. Заклинательница сражалась хорошо, несмотря на усталость, ее «мягкий» меч[112]112
Манера фехтования прямым мечом-цзянем, использующая особый мягкий хват, позволяющий за счет меньшей силы получить большую техничность и сложность нанесения ударов.
[Закрыть] был почти безупречен, но и Ючжэнь просто так сдаваться не собирался. Закрутив метелку так, что пучок волоса превратился в сплошной круг, он поднырнул под меч, выйдя с другой стороны и вынуждая Цю Сюхуа повернуться следом за ним, и еще раз, и еще… и внезапно подался вперед, скрещивая фучэнь с мечом. Конский волос обвился вокруг клинка, тот дернулся пару раз, замедляя движение, и остановился. Противники замерли лицом к лицу; Цю Сюхуа тяжело дышала, ощутимо вздрагивая, Ючжэнь безмятежно улыбался, глядя прямо в черные огненные глаза – так близко от его собственных. Девушка моргнула и отстранилась первой:
– Хорошо, Си Ючжэнь, пока что ты меня убедил, что не будешь обузой в пути, – и независимо повела плечом, вкладывая меч в ножны.
– Если сделаешь что-то хорошее, никогда не жалей об этом. Жалей только о том, что плохо, – ответил Ючжэнь пословицей и уважительно поклонился. – Благодарю за поединок, дева Цю.
Цю Сюхуа фыркнула – совсем как норовистая лошадка, – но выглядеть стала куда более дружелюбной.
В деревне, о которой говорил Ючжэнь, лошадей удалось купить без труда, что удивительно: крестьяне обычно держали волов и мулов. Мирная кобылка забрела в деревню пару лет назад: сбежала то ли от хозяев, то ли от разбойников, что этих хозяев ограбили, – недалеко пролегал наезженный тракт, и случалось там всякое. Жеребец тоже попал сюда случайно: захромал, отстал от военного обоза, и за ним никто так и не вернулся. Настоящий красавец, стройный, редкой масти – вишнево-гнедой, не давал себя ни оседлать, ни запрячь, и пожилой крестьянин, что взялся присматривать за обоими животными, долго извинялся перед Ючжэнем и еще не хотел брать с путников полную стоимость – дескать, идущим Путем надо помогать. Ючжэнь, однако, уговорил его принять деньги и заверил, что попробует поладить со строптивым конем.
Ючжэнь собрал на поле свежей травы и предложил ее коню, ласково с ним разговаривая. Это было нетрудно: при взгляде на красавца хотелось то ли молиться, то ли читать стихи – обычных слов явно не хватало. Конь, вытянув шею, настороженно обнюхал угощение, несколько раз обошел незнакомца, кося светло-карим глазом, а потом хмыкнул совершенно по-человечески и бережно взял из рук Ючжэня всю охапку травы. Прожевал, проглотил и умиротворенно опустил голову юноше на плечо.
– Молодец, умница, – Ючжэнь продолжал с ним разговаривать, наглаживая мягкую гриву. – У него есть имя?
– Да кто же его знает, даочжан, – отозвался хозяин, благоговейно глядя на молодого даоса. – Прежнее поди угадай, новое придумать было недосуг.
– Тогда будешь Огонек, идет?
Конь согласно фыркнул. Седлая его, Ючжэнь поймал мягкий, задумчивый взгляд Цю Сюхуа, уже сидевшей на своей лошадке по кличке Скромница. Встретившись глазами с Ючжэнем, она поспешно отвернулась и дернула поводья.
Несмотря на гордый и независимый нрав, Цю Сюхуа оказалась спутницей вполне приятной и неприхотливой. Правда, поначалу пыталась увильнуть от укрепляющего отвара, который предложил ей Ючжэнь под вечер, но потом смирилась: ей все еще нездоровилось. Проверяя запасы лечебных трав и попутно осматриваясь в поисках новых, Ючжэнь не переставал думать о том, что вот она, прекрасная возможность из первых рук узнать о тех самых волшебных заклинательских травах-линцао, которыми он грезил не один год. Однако вряд ли такими сведениями поделятся с почти незнакомцем; к тому же он сам до сих пор не знает, куда они идут, – благоразумнее подождать удобного случая.
Удобный случай представился скорее, чем он предполагал.
Через несколько дней после того, как они покинули деревню, до того густой лес стал постепенно редеть, и к вечеру путники почти достигли опушки. Выход из леса решили отложить на утро, и в поисках удобного места для ночлега Ючжэнь обнаружил неподалеку полуразрушенную каменную ограду. За ней оказались руины некогда роскошного поместья: по остаткам фундамента насчитывалось не менее восьми построек. Лучше всего сохранился «хвост тигра» – пристройка с северной стороны бывшего главного дома, на месте была даже крыша, пусть окна и зияли провалами в сгнивших рамах. С виду вполне мирное место, хоть и печальное в своей покинутости, однако Ючжэню резко стало не по себе.
– Что тут? – спросила подошедшая Цю Сюхуа.
– Чувствую нарушение баланса инь и ян. Странно, поместье заброшено уже давно, даже если кто-то умер здесь насильственной смертью, равновесие должно было восстановиться.
– Необязательно, – заклинательница хмуро осмотрела двор. – Много темной энергии. Это плохо. Здесь наверняка завелась какая-то нечисть… Я бы предложила вернуться к лошадям и обнести место ночлега талисманами и печатями, но, если тут и правда что-то есть, в покое нас не оставят. Проще разобраться с ним на месте. Ты когда-нибудь встречался с нечистью?
– Разве что с мелкой.
– Тогда не путайся под ногами. Сначала запрем ее тут, чтобы не сбежала. Солнце почти село, времени мало.
Цю Сюхуа обошла поместье вдоль ограды и прикрепила по четырем сторонам света талисманы, между ними начертила ограничительные печати – они испускали мягкое серебристое сияние. Не желавший быть обузой Ючжэнь зажег лотосовые благовония и прошелся по следам заклинательницы, оставляя по палочке через каждые два чжана. Лотос издавна отпугивал нечисть, может, подействует и теперь.
Тем временем солнце село, и двор погрузился в почти полную темноту, разгоняемую лишь светом печатей.
– Разведи огонь, – бросила Цю Сюхуа, вынимая из ножен меч и обшаривая взглядом молчаливые руины. – Мы заперли нечисть внутри круга, прятаться бесполезно. Чем раньше ее выманим, тем лучше.
Ючжэнь повиновался. Вскоре в центре двора заплясало пламя небольшого костерка; юноша скрутил факел из палки и сухой травы и встал возле, держа наготове и метелку. По ощущениям, прошло не больше пары кэ, когда из дальнего конца двора, как раз со стороны «хвоста тигра», послышался равномерный стук, словно в землю вбивали сваи или просто колотили по ней дубинкой.
– Цзянши, ну и мерзость! – выплюнула Цю Сюхуа, поудобнее перехватывая меч. – Не дай ему ранить себя, когти этих тварей отравлены трупной ци!
В дрожащем круге света от костра появилась высокая фигура в рваном лазурном ханьфу. Передвигалась она прыжками – окоченевшие ноги трупа не гнулись, это и производило те самые глухие звуки ударов. Руки цзянши вытянул перед собой, в свете костра блестели черные когти на скрюченных пальцах. Кожа ожившего трупа была зеленовато-белой, сморщенной, волосы нечесаными патлами торчали в разные стороны. Ючжэня передернуло: одно дело – читать о таких существах, совсем другое – видеть своими глазами.
Еще он никак не мог отделаться от мысли, что цзянши просто так не становятся. Они получаются в результате темных ритуалов, насильственной смерти, отсутствия погребения, самоубийства или захвата тела злым духом; и, как бы то ни было, человек не выбирает стать таким после смерти. Пусть даже изначальной души в этой искаженной оболочке уже нет, никто не заслуживает подобной участи.
Цю Сюхуа удалось подобраться к трупу и полоснуть его мечом, но рана, плеснувшая белесой жидкостью, затянулась прямо на глазах. Выругавшись, девушка отскочила и схватилась за меч уже обеими руками, вливая в него духовную энергию. Клинок серебристо засветился, заклинательница сделала новый выпад, достала цзянши – на сей раз по ноге, – но с тем же успехом. Раны затягивались почти сразу, словно их и не было.
– В чем дело? – крикнул Ючжэнь.
– Все мои удары для него что укусы! – прокричала в ответ Цю Сюхуа. – Я никогда не видела таких сильных цзянши, с ним что-то не так!
– Кажется, я знаю, что именно! – Ючжэнь сначала сомневался, но оживший мертвец приблизился, и сомнений не осталось. – При жизни этот человек был заклинателем, посмотри: на нем цвета клана Хань Ин!
– Демоны Диюя! – девушка зарычала, безуспешно пытаясь отвлечь цзянши, но тот продолжал целеустремленно двигаться прямо к костру. Ючжэнь решил проверить свою догадку, отбежал в сторону – и мертвец повернулся следом за ним, сменив направление, будто его белые глаза и правда что-то видели. – Си Ючжэнь, берегись, он преследует именно тебя!
– Зачем я ему сдался? – недоуменно спросил Ючжэнь, медленно отступая. Цзянши не ускорялся, но двигался в его сторону с неотвратимостью судьбы.
– Наверное, в тебе много энергии ян или потому что ты монах, не знаю, какая разница?! Не иди по прямой, петляй, это собьет его с толку! – Вложив в ножны пока бесполезный меч, Цю Сюхуа рылась в поясной сумке. – Проклятие, у меня кончились талисманы обездвиживания! Если мы его остановим, может, справимся!
– У меня есть один! – Ючжэнь задумался, как быть. Обе руки у него заняты факелом и метелкой, Цю Сюхуа далеко, бросить ей талисман не выйдет. Отвлекшись, он вовремя не оглянулся и со всей силы приложился спиной об ограду. От боли потемнело в глазах, а цзянши был уже почти рядом. На раздумья не осталось времени. С трудом распрямившись, Ючжэнь ткнул факелом прямо в грудь мертвецу.
Хрипло взревев, тот остановился и слепо замахал в воздухе руками: те не гнулись, и цзянши не мог сорвать с себя горящий ханьфу, но Ючжэнь уже видел, что огонь почти не причиняет вреда телу нечисти. Когда одежда догорит, задержать цзянши будет невозможно. Торопливо нашарив в котомке нужный талисман, Ючжэнь хлестнул метелкой по лицу цзянши, отвлекая его, поднырнул под вытянутые руки и с короткой молитвой впечатал талисман тому в лоб. Мертвец тут же застыл, и подлетевшая сзади Цю Сюхуа одним точным ударом снесла ему голову.
– Получи, тварь! – задорно выкрикнула она и принялась деловито обтирать меч тряпицей. Блестящее лезвие поймало блики костра, и у Ючжэня в голове будто провернули раскаленный гвоздь. Он со стоном зажмурился и тут же ощутил слабость: колени подогнулись, и он упал, ощупывая рукой землю под собой.
– Эй, что с тобой, Си Ючжэнь? – услышал он как сквозь толстую ткань. От плеча по телу полз ледяной холод.
«Я в порядке», – хотел ответить он, но губы и голос не слушались. Его обхватили теплые руки, ощупали плечо. Ючжэнь с трудом разлепил налившиеся тяжестью веки и совсем близко увидел лицо Цю Сюхуа, ее огромные блестящие глаза и черную ленту в волосах, серебряное шитье которой переливалось в отсветах пламени. «Ты похожа на звездное небо», – сказал бы он ей, если бы мог. Затрещала ткань, плеча коснулся прохладный воздух, а следом кожу обожгло холодом и одновременно жаром. Ючжэнь выгнулся, едва удерживая крик, но боль быстро прошла – ушел и ползущий по телу лед. На краю зрения что-то продолжало серебристо мерцать, потом надвинулась темнота, и все исчезло.
Придя в себя, вместо лица Цю Сюхуа над собой Ючжэнь увидел темное ночное небо, перечеркнутое ветвями деревьев. Ничего не болело, под спиной ощущалось живое тепло. Справа фыркнули, толкнули в бок, в поле зрения появилась темно-рыжая лошадиная морда.
– Огонек? – Ючжэнь не узнал свой голос, таким слабым он был. Пошевелившись и чуть сдвинув голову, понял, что полулежит, опираясь на бок подогнувшего ноги коня. Слева впереди горел костер, у которого Цю Сюхуа рисовала талисманы. Неподалеку паслась Скромница.
– Дева Цю? – позвал Ючжэнь чуть громче. – Что случилось?
Заклинательница облегченно выдохнула, отложив талисманы, поднялась и, обойдя костер, присела возле.
– Понравился ты ему, – она кивнула на коня. – Когда мы завалили эту тварь, примчался, ржал как сумасшедший, вокруг скакал. Охраняет теперь, собака, да и только! – она весело хмыкнула. – Тебя когтями зацепило – я ведь предупреждала, что они отравлены. Ничего, у меня с собой травы были, с их помощью да с духовной энергией удалось остановить распространение трупной ци по телу, рана теперь быстро заживет.
– Благодарю, дева Цю, – Ючжэнь говорил тихо, но четко. – Расскажешь, что за травы ты применила?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?