Текст книги "Алмазное сердце. Книга 3. Бытие и смысл жизни"

Глава 13. Человечность, уязвимость и Бытие

Поскольку на следующей неделе будет Рождество, мне показалось, что стоит обсудить тему, связанную с этим временем. Мы поговорим о том, из-за чего возможно Рождество. А именно я хотел бы рассмотреть слова Христа: «Кроткие наследуют землю»[58]58
  «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Евангелие от Матфея 5:5).


[Закрыть]. Правдиво ли это утверждение? Очевидно, большинство людей так не считают. На первый взгляд, наследует землю тот, у кого больше ядерных боеголовок. Я не говорю, что смогу в точности объяснить, что имел в виду Иисус. Я просто расскажу, как понимаю эти слова, что мне приходит на ум, когда я обдумываю их смысл. Я не скажу вам ничего нового, просто приведу некоторые известные вам факты и соберу их воедино. Тогда мы сможем увидеть скрытый смысл, которого обычно не замечаем.

Если мы хотим понять смысл слов «кроткие наследуют землю», нужно разобраться, что значит быть человеком. Давайте попробуем понять, что это в реальности значит – быть человеком; что отличает человека; что значит сказать: «Я – человек, я ощущаю себя человеком». Я замечаю, что большинство людей совсем не хотят быть по-настоящему людьми. Реально позволить себе проявлять человечность в подлинном смысле этого слова – крайне нежелательная перспектива, на взгляд большинства людей. Одна из причин, по которой бытие человеком выглядит столь нежелательным, состоит в том, что большинство полагают, будто слово «кроткий» означает нечто нежелательное с точки зрения проживания жизни.

В сравнении с другими живыми существами на Земле нам, людям, в каком-то смысле повезло меньше; наша человеческая природа предполагает определённые трудности, с которыми не сталкиваются другие животные. Например, можно считать, что в сравнении с человеком крокодил ощущает себя очень счастливым. Крокодил просто живёт, плавает, бродит, ест – и только. У него нет проблем. Он умирает и даже не боится смерти. Я привожу в пример именно крокодила, не другое животное, потому что крокодил – противоположность «кротости». Крокодил не переживает того, что приходится переживать нам.

Как известно, мы, люди, физически хуже приспособлены к окружающей среде, мы слабее, уязвимее, чем другие существа. Мы «кроткие» в том смысле, что физически довольно сильно зависим от окружения. Особенно в младенчестве мы совсем беспомощны – на все сто процентов. Большинство животных не так беспомощны. Некоторые из них, как только выходят из утробы, сразу начинают ходить. Воспитание и забота нужны им лишь короткое время, и вскоре они могут заботиться о себе сами. Физическая уязвимость – факт, если вы обладаете человеческим телом. Мы физически зависим от окружающей среды почти всю жизнь и не можем справиться с её серьёзным воздействием.

Мы уязвимы не только физически, но и умственно. Мы можем осознавать своё положение – размышлять о нём, знать о его последствиях и понимать его. Наш человеческий ум так легко впечатлить, он так легко поддаётся влиянию, что лучше всего его описывает слово «уязвимый». Тот факт, что ум легко поддаётся влиянию, восприимчив и впечатлителен, делает нас открытыми и уязвимыми абсолютно ко всему. Ребёнком вы целиком зависите от окружающей среды не только физически, но и психически. В этом возрасте присутствует уязвимость, которая влияет на вас всю оставшуюся жизнь. Вы так подвержены влиянию родителей и остального окружения, что почти все ваши чувства и мысли определяются извне: то, что вы считаете хорошим, плохим, чего – как вам кажется – вы хотите, чего не хотите, даже то, кем вы себя считаете. Животные не могут так формироваться, потому что их ум не настолько впечатлителен.

Мы крайне уязвимы не только физически и умственно, но и эмоционально. Некоторые животные обладают эмоциональной уязвимостью, но мы, люди, абсолютно уязвимы на уровне эмоций. Наверное, мы самые эмоционально хрупкие существа на планете. Такими нас делает способность чувствовать, которая ставит нас в очень уязвимое положение. На уровне эмоций мы восприимчивы к любому состоянию, которое возникает в нашем теле. Мы можем испытывать удовольствие и боль. Мы чувствуем любовь, но и ненависть. Наша уязвимость – совершенная открытость для любых возможностей.

Если вы позволите себе реально быть человеком и не прятать свою уязвимость, то заметите, что целиком находитесь под влиянием реальности. Если вы позволите себе быть, то сможете испытать глубокую любовь и боль или сильнейший страх. Вы не только можете испытывать сильнейший страх, но и знать, что вы боитесь, знать, что вы умрёте. У животных могут быть разные состояния, но они не чувствуют их так, как мы.

Уязвимость – не единственная особенность человека, но это собственно человеческая черта. Она означает, что мы подвержены влиянию, впечатлительны и открыты. Многих других существ защищает само их строение. Поэтому я и сказал о крокодиле. Крокодил не испытывает душевную боль, так ведь? Он не чувствует, что любит кого-то, что его отвергают, не испытывает боли и покинутости. Как нам известно, он защищён самой природой, потому что не умеет чувствовать. Из-за способности мыслить и познавать, а значит, и понимать свою природу и судьбу, мы ранимы, ибо открыты для самых разных чувств – страхов, конфликтов и так далее.

Если вы ясно осознаете ситуацию, то заметите, что подобная уязвимость наводит на человека ужас и в большинстве случаев мы избегаем её. Наверное, вы видите в ней покорность, слабость, зависимость. Впрочем, неважно, как вы её видите, – она остаётся собственно человеческой чертой.

До сих пор мы обсуждали обыденное восприятие уязвимости, когда мы считаем её слабостью, покорностью, незащищённостью. Быть уязвимым – значит быть беззащитным, во власти своих чувств. А как вы знаете, бóльшая часть чувств определяется вашим окружением.

Такими мы рождаемся – всецело уязвимыми – и эта черта никогда не исчезнет. Но мы находим решение проблемы уязвимости: притупляем свои чувства. Мы становимся толстокожими, как крокодилы. И в итоге считаем, будто жизнь на этой планете с другими людьми требует сходства с крокодилом или черепахой – в зависимости от вашей агрессивности или пассивности.

Взгляните на большинство людей: вы заметите, что они очень напоминают крокодилов или черепах, поскольку живут в толстом панцире, который помогает защититься, спрятаться, скрыть свою глубинную уязвимость. Дело вот в чём: детьми мы ощущали и продолжаем ощущать, что нас могут целиком затоплять чувства. Когда вам грустно, печаль может казаться бездонной; когда вы злитесь, вы можете ощущать себя огненным шаром; когда вам больно, может возникать полная опустошённость; а когда вы ревнуете, то сгораете от страдания. Мы обладаем огромным потенциалом для чувства. На глубинном уровне это вызывает примитивную реакцию – ощущение чрезмерности: «Не знаю, как с этим справиться. Я целиком во власти этих ураганов». Тогда мы постепенно и старательно формируем толстый панцирь, который защитит нас и, как мы считаем, поможет выжить.

Мы отнюдь не скрываем это убеждение – что для выживания нужна толстая кожа: в нашем обществе его целиком одобряют. Нам говорят, что, если хочешь идти вперёд, нужно отбросить ранимость и не принимать ничего близко к сердцу. И эта точка зрения, по сути, рационализируется в разных мировоззрениях.

Но когда мы формируем панцирь и прячемся в нём, происходит то, что становится источником большинства человеческих жалоб. Когда мы прячем свою уязвимость, чтобы не открываться ранам и боли, страху и влиянию, мы также теряем чувствительность к радости, любви, счастью, удовольствию и чувству жизни.

Это позволяет нам лучше понять, что такое уязвимость. Да, мы уязвимы физически, но если взглянуть на такую уязвимость человека, можно заметить, что как таковая она является преимуществом. Она даёт нам возможность адаптироваться лучше, чем другим существам. Уязвимость – это, в сущности, чувствительность, прозрачность, проницаемость. Мы считаем, что она означает подверженность влиянию, и относимся к ней негативно, но, по сути, она означает открытость, проницаемость, чувствительность к впечатлениям, которые возникают и исчезают. Мы оказываемся во власти всевозможных влияний, но при этом уязвимость позволяет нам быть изменчивее и гибче в плане того, как мы можем поступать, как можем отвечать на ситуацию, в каких средах мы можем проживать. Мы можем адаптироваться и по-разному реагировать на разные раздражители. Люди сумели приспособиться и жить в самых разных условиях.

Большинство других существ этого не могут, потому что у них более ограниченный спектр реакций. Мы можем приспосабливаться в силу своей умственной, эмоциональной и физической уязвимости.

Ещё один элемент нашей уязвимости, который можно рассматривать с точки зрения «нет худа без добра», – это само наше знание, что мы уязвимы, и сама способность вообразить, какие следствия проистекают из нашей уязвимости. Это оставляет нас в очень шатком положении: мы знаем, что можем умереть, а также знаем, какие вещи нас могут убить. Мы знаем, что нас можно ранить, а также знаем, какие вещи способны нас ранить. К примеру, сам факт нашего знания о существовании атомной энергии делает нас уязвимыми. Животные ведь даже и не знают о подобной вещи, так что они не боятся уничтожения, ведь у них нет такой уязвимости. У нас есть. Но эта уязвимость также придаёт нам определённую способность работать со своей средой. Животные ничего не могут поделать с теми вещами, которые им угрожают, но о которых они не знают, тогда как мы можем с этими же угрозами работать, ведь мы о них знаем. А знаем мы о них именно благодаря нашей уязвимости.

Итак, как мы видим, стихия человеческого бытия – палка о двух концах. Она сопряжена с уязвимостью, но в каком-то смысле и с силой. Она наделяет нас искусностью и гибкостью во взаимодействии с окружающей средой. У нас более широкий диапазон реакций, возможностей, чувств и переживаний, чем у других существ. Люди – настолько уязвимые существа, что среди них встречаются экстрасенсы. Они могут знать о надвигающейся опасности, и это не требует даже сознательного понимания. Животные отчасти обладают такой способностью, но только в отношении ближайшего окружения. Уязвимость здесь означает чувствительность, а также проницаемость.

Насколько я понимаю, мы единственные существа, кто принимает в себя всё сущее – как самые болезненные, так и самые возвышенные проявления. Мы чувствительны не только к опыту удовольствия и боли в своём теле, переживанию своих эмоций, болезненных и приятных, и ощущению мыслей; уязвимость также позволяет нам переживать, осознавать, вступать в общение со всеми уровнями реальности. Мы проницаемы не только для физических, эмоциональных и ментальных стимулов, но и для сущностных и духовных стимулов. Значит, мы уязвимы не только в том смысле, что наши чувства, предпочтения и даже личность испытывают влияние: мы также уязвимы для сознавания, разумения, открыты для своей истинной идентичности и природы всего сущего.

Итак, как вы видите, наша уникальная человеческая уязвимость – недостаток с одной точки зрения и большое преимущество – с другой. Мы совершенно открыты для любых влияний, любых возможностей, если позволяем себе быть – если не защищаемся, не формируем панцирь и не прячемся в нём. Наше человеческое сознание настолько уязвимо, что мы действительно можем постичь, кто мы есть на самом деле. Мы настолько сознательные, проницаемые существа, что можем переживать природу всякой реальности – природу камня, дерева, собственную природу.

Давайте остановимся на том, что такое проницаемость.

Проницаемость позволяет нам воплощать и выражать свою природу так, как не могут делать другие существа. Человек может быть исполнен любви и сострадания и сиять от радости. Животные не могут переживать этого. Не бывает, чтобы животное сияло от радости. Они непроницаемы для таких чувств, хотя отчасти могут их воспринимать. Они не в состоянии испытывать их сознательно и выражать. Когда человек проявляет любовь, любовь отражается на его лице. Видно, что человек грустит, счастлив, злится. И более глубокие проявления реальности способны выразить только люди. Когда я смотрю на человека, я вижу в нём истину. Разве можно взглянуть на белку и увидеть в ней выражение истины? Нельзя. Белка не способна на это. Она слишком толстокожее существо. Она не открыта для более глубокой реальности.

Мы сознаём свою уязвимость очень рано и, поскольку в нашем окружении часто бывают проблемы, пытаемся ею управлять. Один из способов это сделать – стараться испытывать только хорошие, а не болезненные чувства; испытывать удовольствие и счастье и избегать неприятных и несчастливых переживаний. Но тогда нам приходится становиться более неуязвимыми. Отчего так происходит? Одна и та же уязвимость – источник и боли, и удовольствия.

Радикальное стремление избавиться от уязвимости ведёт к попытке закрыться от всего: не чувствовать ничего – ни боли, ни удовольствия. И когда вы целиком лишаетесь уязвимости, когда вы не чувствуете гнева или печали, любви или ненависти, потребности или желания, когда вы вообще не испытываете никаких эмоций, вы начинаете испытывать отчуждение, отсутствие человечности. В результате вы чувствуете, что вы не человек, потому что отсекли самое характерное человеческое свойство – свою уязвимость. Если вы полностью неуязвимы, полностью защищены, ничто не изливается из вас, ничто не проникает в вас, вы совершенно лишены чувств, вы – сплошной панцирь. Вам кажется: «Я не человек, я словно машина». Да, теперь вы защищены, но защищены от любых возможностей, а не от некоторых.

Посему я считаю, что быть кротким – значит быть уязвимым. Кроткие– уязвимы. Кроткие – настоящие люди. Люди считают, будто кротость – это слабость, но сейчас мы увидели, что на самом деле быть кротким – значит быть проницаемым, уязвимым, чувствовать, знать, ощущать, по-настоящему быть человеком. Вы настолько уязвимы, что не только можете закрыться от уязвимости и изгнать свою человеческую природу; та же человеческая уязвимость позволяет вам переживать вещи, которые больше человека, запредельны человеку. Эта человеческая уязвимость делает вас проницаемыми для глубочайшей природы реальности – божественного.

Если же взглянуть, как мы обыкновенно обращаемся с этой уязвимостью, с этим сугубо человеческим качеством, можно увидеть, что мы постоянно отвергаем его. Мы повторяем: «Нет, не хочу быть таким. Не хочу быть таким открытым, не хочу быть таким ранимым – это страшно, опасно, угрожающе. Меня могут ранить, я могу умереть, могу потерять себя».

Один из сильнейших страхов, связанных с уязвимостью, – страх, что если я останусь уязвимым, то перестану ощущать, кто я такой. Я буду настолько открытым для влияния, что забуду себя. Потеряю себя в другом человеке, в природе или ином опыте. Ведь уязвимость предполагает сознавание отсутствия отдельности, сознавание единства.

Что такое единство? Единство – это высшая реальность, самая фундаментальная характеристика всего сущего. Абсолютная истина всей реальности состоит в том, что она едина – единая бытийность. Без уязвимости мы не могли бы осознать это. Мы не можем переживать единство, если нет уязвимости. И в этом состоит более важное следствие данного качества. Поскольку уязвимость – проницаемость для сознавания единства, по сути, она означает, что вы не отдельное существо.

Когда вы сознаёте единство, понимаете, что вы сами, все другие люди, одушевлённые и неодушевлённые объекты пребывают в совершенном единстве, уязвимость вообще перестаёт ощущаться как недостаток. Как только вы становитесь целиком уязвимыми и сознаёте единство, страх исчезает. Когда вы полностью уязвимы, никак не отделяете себя от чего-либо, когда вы знаете, что вы – единство, что сама ваша природа – единение, высшая реальность, вы понимаете, что глубочайшая, самая сокровенная, абсолютная ваша природа и идентичность бессмертны – с вами ничего не может случиться. Вы абсолютно неуязвимы.

Совершенная, стопроцентная, абсолютная и тотальная уязвимость – то же самое, что и совершенная, стопроцентная, абсолютная и тотальная неуязвимость. Фактически, когда мы пытаемся избавиться от уязвимости, лишить себя жизненной силы, ослабить чувствительность, нарастить панцирь, мы создаём страх. Панцирь всегда предполагает страх, а также изолированность. Отдельность от мира. Нет единства, поддержки вселенной. Вы сами по себе. Вы откололись. А когда вы откололись, вы уязвимы. Тогда уязвимость выглядит опасной.

Уязвимость опасна, только если вы считаете, что отделены от всего сущего. Иначе говоря, она выглядит опасной, только если вы не совсем понимаете её. Она представляет угрозу, только если вы считаете, что есть некое «я» и есть некий «другой» – и от него нужно защищаться. Такой опыт уязвимости – неполный. Преграда сохраняется. Вы проницаемы лишь отчасти. У вас сохраняется панцирь, он отчасти проницаем, но не для всего.

Когда панцирь становится всецело проницаемым, всецело прозрачным, всецело уязвимым, когда он исчезает, остаётся лишь пустое пространство, возникает вопрос: кому пугаться и чего? Что значит пугаться? Что значит быть уязвимым? Мы защищаемся, потому что считаем себя ранимыми. Но именно из-за такой защиты уязвимость из лучшего помощника становится величайшей опасностью. Если вы теряете уязвимость, вы отделены. Если вы отделены, вы боитесь. Вас пугает всё.

Полноценное понимание уязвимости показывает, что в основе своей природа человека – высшая реальность, единство, всё. Человек – возможность бытия высшей реальностью. Мы последний, окончательный плод существования, поскольку мы более ранимы, чем все прочие. Творение эволюционирует от минимальной к максимальной уязвимости. Камни не так уязвимы, как деревья, деревья не так уязвимы, как животные, а животные – не так, как люди.

Реальность должна стать всецело ранимой, воплотить качество уязвимости во всей полноте. И когда это происходит, на самом пике развития, в высшем апогее эволюции, вы ощущаете максимальную уязвимость и видите: вы есть всё, вы – природа всего. Так, если вы выдержите тотальную кротость, тотальную слабость, тотальную восприимчивость и тотальную уязвимость, предадите себя на милость всего сущего и позволите себе всецело, тотально отдаться на милость реальности, вы осознаете, что вы и есть реальность.

Сам факт нашей уязвимости и её сознавание есть часть того, что заставляет нас понять: мы и есть реальность. Поскольку мы сознаём свои слабости, мы беспокоимся; мы хотим обрести полную защищённость. Мы не хотим ощущать уязвимость. Мы стремимся к полной неуязвимости. И если вы реально ищете и находите полную неуязвимость, это и есть высшая реальность.

Обрести высшую реальность можно только через свою человечность; этого нельзя сделать через сопротивление человеческой природе. Если вы сопротивляетесь уязвимости своей природы, то будете развиваться в обратную сторону и станете напоминать скалу или крокодила. Если вы позволите себе стать открытым к уязвимости, станете более человечным, более прозрачным, более проницаемым, то будете развиваться как человек и будете больше похожи на человека. А как мы видели, лишь человек может достичь состояния единства, потому что только он способен быть всецело и полностью уязвимым.

Мы увидели, что уязвимость позволяет вещам оказывать на нас влияние, проникать в нас, затрагивать нас. И обычно мы считаем, что это плохо, потому что уверены, что многие явления враждебны и опасны. Поэтому мы притупляем свою восприимчивость. Но если мы допустим влияние, а значит – допустим уязвимость, то заметим, что прежде всего нас затрагивает наша собственная более глубокая внутренняя природа.

Это кое-что говорит нам о личности. Личность старается не поддаваться влиянию. Она хочет быть тем, кто влияет, действующим лицом, деятелем, хочет управлять, направлять. Она хочет действовать даже в отношении Сущности. Личность хочет переживать Сущность, но при этом оставаться у руля. Она пытается достичь этого через избавление от уязвимости, через отвержение её, как и всего прочего. Она становится непрозрачной. Но если личность понимает, что такое подлинная уязвимость, человек становится восприимчивым к своей более глубокой природе, и она действует на него. Мы более не деятели; мы – проницаемая мембрана. Мы испытываем на себе воздействие, нас пронизывает наша собственная природа, и мы позволяем ей проявляться. И работа над личностью, которую можно понимать как её очищение, позволяет этой мембране становиться всё более открытой для нашей Сущности. Чем меньше в личности защит и непрозрачности, тем более проницаема она для Сущности. И когда Сущность проявляется через личность – наполняет её, влияет на неё, когда личность становится совершенно, стопроцентно уязвимой для нашей истинной природы, – мы начинаем видеть, что они не отличаются. Мы переживаем единство, единение.

Потому кроткие наследуют землю. Ранимые, уязвимые существа могут переживать всю тотальность возможностей на этой планете, на каждом уровне. На самом деле кроткие наследуют не только землю, они наследуют всё.

Уязвимость необходима, чтобы вы могли сознавать и быть объективным, чтобы иметь объективное сознание. Дело в том, что объективное сознание – это точное сознавание и понимание того, что есть. Вы не сможете точно понять, что есть, если отвергаете уязвимость. Понимание и уязвимость идут рука об руку.

Например, в начале сегодняшней беседы я подумал, что было бы неплохо обсудить такое человеческое качество, как уязвимость. Мне было что сказать, но я сохранял уязвимость, потому что знал, что не до конца понимаю этот вопрос. Как же мне его понять? Очевидно, мне надо открыться, стать уязвимым для возникающих восприятий, позволить им подействовать на меня. Отсюда и возникает моё понимание. В этих беседах я учусь не меньше, чем вы. Я позволяю себе быть уязвимым, подвергаюсь воздействию источника понимания, потому что с самого начала позволяю себе видеть, что я знаю, а чего не знаю, и не закрываюсь от восприятия неведения. Я допускаю возможность, что могу расширить своё знание, но даже не представляю, как его получу. Когда есть такая уязвимость – то, что нужно, придёт. Поэтому – да, каждый раз, когда я провожу беседы, я позволяю себе быть уязвимым. Это возможно потому, что моя личность – очень проницаемая мембрана. Иначе говоря, я могу говорить с вами так, поскольку принимаю свою человечность и потому могу быть открытым для всего, о чём говорю. Это не моя особенность; любой человек обладает такой способностью. Если вы не противитесь эволюции, если вы не отбрасываете свою человечность, реальность будет также проникать в вас, впечатлять, влиять на вас.

Быть человеком – значит больше не говорить: «Хочу, чтобы было так» или «Не хочу, чтобы было так». Вы настолько уязвимы, что вам не нужно выбирать свой опыт. Что происходит, то происходит. Вы не сопротивляетесь. Когда я говорю, что быть человеком – значит не делать выбор предпочтения в пользу чего-то одного вместо чего-то другого, я не хочу сказать, что если вы чувствуете, что стоите перед выбором, то, дескать, нужно отказаться от решения, ведь в таком случае вы выбираете. Быть человеком – значит быть совершенно спонтанным, настолько нежным, что вы не можете сопротивляться никакому опыту или отвергать его.

Тогда вы становитесь прозрачны, как вода: свет беспрепятственно проходит сквозь вас. Быть человеком – значит проявляться как нежная вода, кристальная, чистейшая, прозрачнейшая, свежайшая вода. В ней нет никакой мути; она совершенно бесцветна. В ней можно видеть все цвета. Она очень текучая, прозрачная. Любые впечатления, которые возникают в вас, проходят насквозь, как свет сквозь воду. Быть уязвимым значит течь, словно вода. Как быстрый ручей со свежей проточной водой. Он ясный, прозрачный, нежный. Уязвимость – словно вода, но очень нежная. Как слёзы – очень нежная, благородная. Если вы подобны слезам, если сама ваша природа подобна прозрачным слезам, вы понимаете, что такое уязвимость.

Видите ли, мы боимся. Мы считаем, что нужно изолироваться, создать прочный панцирь и защищать себя от любых впечатлений, потому что нам кажется, что мы отделены от неуязвимой реальности – состояния единства.

И мы отделяемся от неуязвимой реальности, стараясь избавиться от уязвимости. В этом случае мы становимся уязвимыми в отрицательном смысле. Мы считаем, что полная неуязвимость – это полная активизация защит, полная изоляция и отстранённость от любого опыта. Мы не видим объективную суть уязвимости; не видим, что полная неуязвимость – это полная открытость. Полная открытость означает, что всякая обособленность исчезает. Отсутствие границ предполагает единство, а значит, неуязвимость.

Однако мы подходим к этой проблеме иначе. Мы пытаемся обрести неуязвимость через изоляцию и защиты, становясь менее чувствительными, человечными. Но когда мы пытаемся противостоять ранимости, когда мы хотя бы немного отвергаем её, возникает граница, панцирь, который вызывает чувство отдельности. И сама эта отдельность делает нас ранимыми для страхов, приводит к паранойе. Если есть единство, паранойи нет. Перейдём к вопросам.

У.: Как происходит развитие людей, не приспособленных к нашему обществу, – они становятся такими неуязвимыми, что возвращаются в животное состояние? Не могут адаптироваться и преступают закон?

А. Х.: Обычно люди, которые не могут адаптироваться, блокируют свою уязвимость. Как мы видели, на поверхностном уровне уязвимость – это адаптация. Преступники могут выглядеть уязвимыми для законов общества и полиции, но они неуязвимы для собственных чувств, собственной природы. По сути, они пытаются защищаться. Они выражают гнев и ненависть в попытке создать панцирь, который защитит их от уязвимости. И поскольку они закрыты, они видят свою ситуацию необъективно и не знают, что опасно, а что нет.

Если вы защищены, ваша уязвимость частично утрачивает прозрачность. Вы не позволяете влияниям оказывать воздействие на вас, поэтому только избирательно сознаёте свою среду и не можете объективно подходить к ситуации. Если вы уязвимы, вы можете сознавать всю ситуацию в целом, поскольку ваша уязвимость позволяет любым явлениям проникать в вас.

У.: Кажется, вы говорили об уязвимости в связи с любовью, как о состоянии совершенной любви. Не могли бы вы больше рассказать об этом?

А. Х.: Мы уязвимы, потому что у нас есть чувства, и первым делом мы пытаемся отсечь способность чувствовать в её глубине. А полная открытость чувствам означает открытость любви, потому что, по сути, чувствовать – и значит любить. Источник любого чувства – любовь. Это первое чувство. Если вы проследите свои чувства до их источника, к чему вы придёте в итоге? Вы можете переживать самые разные чувства, но рано или поздно поймёте, что главное чувство – это любовь.

Вы уязвимее всего в переживании любви. За пределами любви – единство, где уязвимость и неуязвимость объединяются. Любовь – первая эманация, первое оформление высшей реальности, которая является единством. Первое выражение, первое дыхание единства – божественная вселенская любовь с её сладостью и нежностью. В этом состоянии вы уязвимее всего – пока ваша уязвимость ещё не превратилась в свою противоположность. Когда вы любите, вы ещё во власти реальности. Следующий шаг – стать ещё уязвимее, и тогда возникнет полная неуязвимость. Итак, мы видим, что любовь может вести к полной уязвимости, а значит, к её отсутствию.

Любовь – высшая, самая глубокая, сильная, всеохватная возможность чувства. Любовь – это суть. За пределами любви лежит высшая реальность, которая выше чувств и их отсутствия.

Значит, уязвимость – это уязвимость перед любовью, и крайне глубокая. Если вы по-настоящему ранимы, вы испытываете любовь. Вы не можете не любить. И если вы сильно любите, вы не можете не ощущать уязвимость. Если вы разрешите себе чувствовать, ваше сердце станет совершенно открытым.

Любовь как первая эманация высшей реальности – это любовь Христа, или безграничная любовь. Представьте себе безграничное сердце, сердце без преград, границ, защит. Сердце, в котором нет никаких границ, – это безграничная любовь. Никаких границ, никаких преград, никаких защит. Теперь вы абсолютно уязвимы. Вот почему любовь, совершенно божественная, вселенская любовь Христа сопряжена с величайшей уязвимостью: когда вы переживаете её, вы максимально уязвимы, и только затем появляется неуязвимость. Нужно открыться этому уровню – только затем возникнет неуязвимость. И этого не сделать, если говорить: «Я поступаю так, чтобы стать неуязвимым». Сама эта мысль – препятствие. Нужно быть уязвимым без защит, даже без мыслей о защите.

Я вижу нашу ситуацию так: творение вселенной похоже на дерево. Любовь – цветы этого дерева, а человек – его последний плод, окончательный плод творения. Густой нектар спелых фруктов – благодарность. Благодарность за то, что есть, благодарность за уязвимость, за возможность совершенной открытости ко всем влияниям. Благодарность за то, что ты человек.

У.: Я слушаю вас и пытаюсь быть проницаемым и уязвимым, но моё тело отключается я начинаю засыпать.

А. Х.: Нельзя пытаться быть уязвимым. Это важный момент, связанный с уязвимостью. Когда вы пытаетесь, вы уже что-то отвергаете. Вы хотите заменить одну вещь другой. И когда вы говорите чему-то «нет», вы не позволяете себе быть уязвимым.

У.: Это и вызывает сопротивление?

А. Х.: Да, по сути, сопротивление – это попытка что-то изменить.

У.: Возможно, стоит стать уязвимым к сопротивлению.

А. Х.: Верно! Начните с этого.

У.: Но тогда я засыпаю.

А. Х.: Если вы реально уязвимы к сопротивлению, вы сознаёте его. Если вы засыпаете, значит, вы больше не открыты сознаванию сопротивления. Чем лучше вы понимаете, тем уязвимее становитесь. Нельзя пытаться быть уязвимым. Не забывайте: уязвимость означает, что вы не выбираете. Сопротивляться, по сути, значит говорить: «Это, а не то». Если вы говорите: «Не хочу сопротивляться», вы привносите новое сопротивление. Быть уязвимым – значит не действовать, а, скорее, подвергаться воздействию.

У.: Вы хотите сказать, что, если я хочу быть уязвимым, мне нужно присутствовать.

А. Х.: Да, но если вы стараетесь присутствовать, вы неуязвимы. Вся наша Работа как раз и состоит в том, чтобы открыться уязвимости. Мы нуждаемся в понимании и сознавании. Нужно увидеть, что вы сопротивляетесь, и прежде всего сопротивляетесь уязвимости. Для этого требуется очень глубокое, тонкое понимание. И, как я уже сказал, нельзя стать уязвимым, если вы пытаетесь это сделать. На таких беседах лучше не пытаться ничего делать; просто слушайте, и только. Не пытайтесь влиять на себя, обратитесь в слух. Слух – самое восприимчивое чувство. И то, что входит в ваши уши, способно влиять на вас. Единственное, что может сделать личность, – допускать или не допускать влияние.