Текст книги "Алмазное сердце. Книга 3. Бытие и смысл жизни"

Похоже, изначально ребёнок обладает чувством значимости. Это не умозрительное и не логически выведенное чувство значимости. Идентичность ребёнка не зависит от внешних вещей. Дети ведут себя искренне, они верны себе. Они находятся в соединённости, в единстве, в них нет дисгармонии. Ребёнок – единое существо, которое отвечает, реагирует и действует как целостность, а не сначала одной частью, затем другой. Последнее происходит позже. Здесь же нет даже разделения между Сущностью и личностью. Ребёнок – это просто бытийность. Когда ребёнок вырастает, это единство опыта теряется.

Чем вызывается этот переход? Теряется нечто, чем обладал ребёнок, и на его место встаёт фальшь. Мы называем это «ложной личностью». Если вы проникнете в глубину своей души, то увидите, что ваши представления о себе не реальны. Это может выражаться в ощущении, что вы – пустая оболочка, которая не несёт в себе ничего значимого. Вы можете в прямом смысле чувствовать, что эго-идентичность, сердцевина личности с её чувством «я» – это сухая, пустая оболочка. Когда вы видите оболочку личности насквозь и сознаёте внутреннюю пустоту, вы начинаете сознавать чувство бессмысленности, никчёмности и ничтожности.

Обычно мы ощущаем эту пустоту смутно, а не напрямую. Но при глубоком погружении в эту ситуацию мы чувствуем, что похожи на яичную скорлупу, пустую внутри. Когда люди сталкиваются с этой пустой оболочкой, у них часто возникает мысль: «Зачем жить?». В жизни нет ничего – ничего, что имело бы значимость. Всё в мире становится бессмысленным. Ничто не представляет интереса. Падает снег – и некому радоваться этому. В таком состоянии бессмысленности я даже не понимаю, каково это – ценить что-то. Меня здесь нет. Как ущербная, дефицитарная пустота может оценить красоту падающего снега?

Напротив, при наблюдении за ребёнком мы видим, что чувство полноты, внутренней живости, радости бытия проявляется беспричинно, то есть возникает не из-за каких-то событий. Просто быть собой – ценно само по себе; радость возникает не из-за того, что человек делает или не делает. Она есть изначально, но постепенно она теряется и верх берёт притворство.

Она уходит, но нелегко. Ребёнок по-настоящему сражается, изо всех сил сопротивляется, но однажды сдаётся. В какой-то момент мы ощущаем, что между нашим реальным самоощущением и окружением – слишком большой конфликт. Ребёнка не замечают или он чувствует, что его отвергают, не ценят или не понимают. Очень одиноко быть подлинным, или настоящим, посреди узаконенной фальши личности. В конце концов это становится невыносимым. Когда мы ведём себя естественно, это не поощряют; наши родители не ценят нашу истинную самость. Они могут ценить наши действия, нашу миловидность, но, по сути, их нет рядом. Возможно, они занимаются погоней за успехом. В раннем детстве мы чувствуем себя иначе: «Странно, не знаю, как это понимать: есть я, и всё. Я сижу и играю с игрушкой, что ещё нужно? Чем же занимаются эти взрослые? Мне одиноко, но я не могу рассказать об этом никому вокруг. Мамочка хочет, чтобы я сделал что-то, а я хочу, чтобы она меня обнимала, поэтому, пожалуй, послушаюсь её».

Когда мы отказываемся от себя, мы совершаем великое предательство. Как персонаж из истории «Царский сын»[8]8
  Видимо, автор имеет в виду суфийскую историю о царевиче, который, достигнув определённого возраста, по обычаю должен был пройти через испытания далёкими странствиями. Однако, прибыв в одну из чужедальних стран, чтобы выполнить порученное родителями задание, он под влиянием местных климата и пищи погрузился в некий полусон, из-за чего забыл и о задании, и о своём царском происхождении. Освоившись с нехитрым ремеслом, которое позволяло ему зарабатывать на жизнь, он прожил в таком забытьи несколько лет. И только послание, которое его родители чудесным образом направили его сознанию: «Пробудись! Ты – царский сын!» – пробудило царевича, после чего он всё вспомнил и выполнил задание, вернувшись на родину и обретя прежнее величие.


[Закрыть], мы начинаем жить, как местные. Мы облачаемся в одеяния, сотканные из фальши. Фальшь и есть оболочка, которую мы ощущаем. Это ткань оболочки. Настоящее в нас изгнали, и мы всю жизнь ощущаем оболочку. Если мы проникаем под неё, то чувствуем пустоту. Это очень печальная, но повсеместная трудность. С ней сталкивается каждый, кто отождествлён с эгоическим чувством «я», с обыденной личностью. Мы являемся либо собой, сущностным Бытием, – либо эгоической самостью, которая развивается во времени, пустой оболочкой. Когда мы сталкиваемся с этой оболочкой, это затрагивает самые глубины нашего существа. Мы испытываем глубокую тоску, потому что ничто не может придать жизни смысл. Тогда человек может решить: «Я хочу полноценно присутствовать, всё другое неважно. Ничто не имеет значения, даже удовольствие и сущностный опыт, если меня здесь нет». Но мы не хотим иметь с этим дела, сталкиваться с этим опытом, потому что не хотим воскрешать оставленность и отчуждение, которые испытали в детстве.

Неспособность родителей увидеть вашу настоящую природу не означает, что они вас не любят. Даже если родители любят вас, хорошо относятся к вам, заботятся о вас и восхищаются вами, это не то же самое, что реально видеть вашу сущность. Даже люди с хорошими родителями всё равно приобретают эту фальшивую оболочку. Настоящее в вас, ваш центр, вашу искру не увидели; её не признали, на неё не откликнулись, её нередко не одобряли, отвергали. Если ваши родители не обладают собственным центром, собственным глубоким чувством своего «я», они не увидят вас. Они могут видеть в вас лишь то, что видят в себе, независимо от того, как сильно они желают вам всех благ и любят вас. Заметь они хоть на миг ваш истинный центр, им пришлось бы защищаться от этого восприятия, потому что оно заставило бы их ощутить собственную нехватку. Итак, можно назвать это явление отождествления со скорлупой социальным недугом, который веками передаётся из поколения в поколение.

Когда вы знаете себя, когда вы постигаете свою истинную идентичность, вы обретаете смысл жизни – но не как словесный ответ на вопрос. Это не ответ в вашем уме. Это вы сами. Присутствие, полнота и внутренняя ценность переживаются непосредственно; они не связаны ни с чем больше. Это совершенно автономные переживания; вкус такого удовлетворения может принести только сам этот опыт. Такой опыт самореализации и есть ответ в том смысле, что вместе с ним прекращается стремление. Это истинное отсутствие поиска.

Когда мы хотим исследовать свою истинную идентичность, нужно позволить себе отбросить различные роли, занятия, идеалы и образы, которыми мы пытаемся заполнить нашу пустоту. Затем можно понаблюдать, восполняют ли какие-то из этих вещей нашу глубинную потребность в смысле. Если вы понаблюдаете за собой, вы, наверное, обнаружите, что разочаровываетесь сначала в одном, потом в другом. Вы увидите, что вас разочаровывают карьера, отношения с любимым человеком или супругом, ум и прочие вещи. Разочарование возникает потому, что эти вещи не приносят того, что, как вы надеялись, они принесут. От всех областей жизни, которые вас разочаровывают, вы ожидаете не того. Одно разочарование будет сменяться другим, пока вы не позволите себе упасть в эту гигантскую пропасть, огромный раскол. Позвольте себе присутствовать в этой бескрайней пустоте. Мы должны пройти сквозь это не-бытие. Другого пути нет.

Чтобы обрести единство, мы должны прожить раскол в себе; раскол этот и есть пропасть. Нельзя её перепрыгнуть или избежать. Мы должны позволить себе пережить пропасть. Нам придётся позволить себе во всей полноте ощутить незначительность, не защищаясь от неё.

Когда вы осознаете это чувство фальши без попыток изменить его и когда вы перестанете защищаться от этого чувства, вы ощутите совершенное ничто, никчёмность, полное отсутствие поддержки, абсолютную беспомощность. Их создаёт не наш [внутренний] процесс; нет, нам нужно пройти через этот опыт, поскольку он есть. Это дыра в наших глубинах, и мы постоянно её избегаем. Когда мы позволим себе переживать её, мы сможем понять, что пустота – не что иное, как умиротворение, а пропасть – только безграничный покой. Это пустота, она не обладает самостью, но она не такая страшная, как мы воображаем. Мы боимся её, в частности, по той причине, что её переживание напоминает опыт смерти. Даже если смерть ужасает вас сейчас, в процессе умирания вы увидите, что смерть – это место для отдыха, переход.

Но мы сталкиваемся с этим только тогда, когда уже нет иного выхода; никто не решает эту проблему на досуге. Никто не исследует эти вещи из праздного любопытства. Нет, мы вынуждены преодолевать эту пропасть в случае крайней нужды, когда знаем, что жизнь ничего не стоит. Именно тогда человек совершенно отдаётся этому опыту и постигает смысл смерти. И когда он познаёт смысл смерти, он познаёт смысл жизни. Такая смерть – на самом деле смерть пробки, о которой мы говорили; прекращаются попытки заполнить дыру, нет фантазий о том, что реально могло бы её заполнить. Если вы позволите такому отпусканию произойти, оно станет началом перерождения. Вы начнёте открывать своё внутреннее существо, свою значимость и смысл своей жизни. Бытие и ценность в настоящем ничем не обусловлены. Мы – беспричинная реальность, которую нужно пережить на собственном опыте. Просто быть собой достаточно, чтобы жизнь имела смысл. Вы и будете этим смыслом. Ваша истинная ценность и есть этот смысл.

Когда вы пройдёте через пустоту, вы вряд ли сможете сказать: «О, теперь я обрёл истинное „я“». Позиция обладания чем-то – это позиция отдельной самости, личности. Вы вовсе не маленькое сияющее существо, имеющее любовь, сострадание, красоту; нет, преображение происходит потому, что истинная идентичность – это тождество со всей Сущностью вообще – со всей реальностью. Настоящий момент, не связанный с прошлым или будущим, – это эпицентр, и отсюда вы можете видеть, что в вас нет ничего, кроме благодати. В жизни не просто есть смысл – жизнь благословенна, словно с небес на вас изливается благодать.

Вы увидите, что сама ваша природа – эта благодать, чистая, нерождённая драгоценность, которую не увидеть, когда смотришь, и которая открывается в самом бытии ею. Нет чувства отдельности между видящим и бытием; они суть единый акт. Быть собой – значит быть Сущностью, Бытием, быть значимостью, смыслом.

Мы видели, что мы вечно ищем утраченную драгоценность, считая, что можем получить её извне. Но это наисокровеннейшая, таящаяся внутри нас вещь. Она настолько личная и глубинная, настолько внутри нас, что нет ничего сокровеннее неё. То, кто вы есть, настолько сокровенно, лично, драгоценно, что, когда переживаешь это во всей полноте, в глубине своей это переживается как абсолютная святыня.

По-настоящему быть собой – значит устранить пропасть, объединить обе стороны себя, обрести полное единство. Дело обстоит не так, будто вы – тот, у кого есть тело, кто делает те или иные вещи, кто имеет некую Сущность. Вы и есть она! Вы и есть вся целостность.

Смысл – не то, к чему можно подобраться нашим умом; это не ответ, который находят в уме. Это не идеал и не образ, который мы воплощаем. Это не результат каких-либо действий или процессов. Смысл – это просто свободное падение в собственную природу.

Быть способным просто упасть в собственную природу, однако, далеко не просто. Нет ничего сложнее этого. Это требует настойчивости, терпения, искренности и сострадания к себе. И на это может уйти много времени.

Глава 5. Сущность и эго-идеал

А. Х.: Сегодня ваша очередь задавать вопросы.

У.: Меня сбивает с толку, когда говорят о целях и ожиданиях. Одни люди говорят, что нужно иметь цели, чтобы жить своей жизнью, а другие заявляют, что можно попасть в ловушку целей и чрезмерно жить в будущем, в планах и ожиданиях. Ставить цели – неверно или это в каком-то плане нужно?

А. Х.: В общем и целом, если говорить о целях, есть два способа жизни. Один из них – когда людей мотивирует преследование определённых целей; это типичный способ жизни людей в нашем обществе. Это могут быть любые цели: стать звездой баскетбола, музыкантом или президентом; или обрести богатство, защищённость, славу, просветление и что угодно ещё. Обычно люди не могут жить без целей, поскольку без них они чувствуют, что жизнь бесцельна или что в ней мало смысла или значения. Без целей люди часто чувствуют, что у них нет ориентиров, и большинство не могут выносить это чувство.

Часто люди выбирают конкретные цели в самом раннем возрасте. Во многом эти цели зависят от того, что мы называем «эго-идеалом». Конечной целью нормальной личности является реализация эго-идеала: личность хочет стать своим идеалом – неважно, какой он.

Проблема состоит в том, что, когда вы стремитесь достичь цели, вы отделяетесь от своей настоящей реальности. Вы не живёте настоящим и отвергаете то, кем являетесь здесь и сейчас.

Вы ставите цели, чтобы реализовать что-то или кем-то стать, потому что полагаете, что в настоящее время ситуация и вы сами недостаточно хороши и вы не получаете того, чего хотите. Вы также считаете, что без целей вы будете скучать, лениться, жить апатично или что вы не совсем в порядке.

Такое отношение к целям – один из способов жизни. Второй способ – жить настоящим, быть тем, кто вы есть сейчас, быть целостностью и полнотой. Это значит, что вы реализуете себя. В любой момент вы есть тот, кто вы есть, и вам не нужно кем-то быть или куда-то идти. Вы хотите быть кем-то, потому что не являетесь собой, и поэтому создаёте все эти цели и задачи. Поскольку вы не ощущаете, кто вы есть, у вас нет подлинного направления в жизни: ваша жизнь кажется бессмысленной, незначительной, лишённой ценности и ориентации. Вы пытаетесь восполнить эту нехватку при помощи целей, идеалов и задач, дабы создать ощущение значимости, смысла, наполненности, важности, ориентации, направления. Однако, когда вы позволяете себе быть собой, а не пытаетесь быть кем-то другим, вы переживаете каждый миг своей жизни как значимый и важный, даже не думая о вещах в таком ключе (что, мол, они значимы и важны), – благодаря тому что вы просто есть, просто живёте.

Такая жизнь не исключает целей. Человек, живущий в настоящем, может иметь цели, но эти цели не связаны с тем, чтобы кем-то быть; они есть выражение и плод того, кто вы есть в настоящий момент. Личность уже реализовалась, и эта реализация может затем проявляться в виде конкретных целей.

Так различаются писатель, который хочет выпустить книгу ради славы, и писатель, который хочет сделать это ради того, чтобы помочь другим своими знаниями. У последнего такая же цель, но он не предполагает, что эта цель ему что-то даст. Ему не нужна внешняя слава или признание. Эта цель возникает от переизбытка, изобилия, которое хочет одаривать других.

С этой позиции жизнь можно проживать как переизбыток, как спонтанное движение из настоящего, где цель – не некая точка, до которой мы добираемся. Цель достигается без усилия; это естественный поток. Коль скоро присутствует наполненность, цель проявляется как спонтанное и естественное движение из этой наполненности. Всё словно просто движется в определённом направлении. Личности, которая живёт без опоры на цели, не нужно жёстко себя организовывать и строго следить за ходом вещей. Вообще говоря, ей не приходится много планировать. Происходящее – продукт естественного процесса индивида, а не запланированной деятельности.

Например, возникновение и расширение этой группы никак не планировалось. У меня не было плана, как всё будет происходить. Сама Работа продолжала видоизменяться и пребывать в движении, и в какой-то момент движение это потребовало пойти в конкретном направлении. И Работа продолжает раскрываться, а я совершенно не представляю, куда она приведёт.

Мы видим, что в основе своей подлинная жизнь – жизнь бесцельная; бесцельная не в том понимании, что она состоит просто в дрейфе по течению, без какого-либо смысла, а в том, что она укоренена в реальности. Она настолько укоренена в ней, что ей не нужна цель. Она уже достигла цели всех целей.

Такая перспектива может помочь вам увидеть, что следует ставить под вопрос свои цели, равно как и то, что именно вы хотите от них получить в результате. Возможно, вы тратите свою жизнь впустую, стремясь достичь цели в качестве попытки компенсировать ощущаемую нехватку? Или ваша цель – выражение того, кто вы есть? Откуда возникают эти цели? Где вы их взяли? Почему вы так сильно хотите быть художником? Не потому ли, что ваша бабушка, которая любила вас и кормила печеньем с молоком каждый день после школы, рисовала по воскресеньям? Или внутри вас есть нечто, что хочет рисовать при любых условиях?

У.: У меня вопрос об эго-идеале. Кажется, идеал нашего эго, к которому мы стремимся, – это черта, которую мы очень хотели, чтобы родители когда-то заметили в нас, а теперь хотим, чтобы в нас видели другие. Возникает ощущение, что это важнейший элемент нашего представления о себе. Я хочу понять, является ли эго-идеал реальной частью личности.

А. Х.: Да, но не совсем. Он связан с идеалами и целями. Хайнц Кохут, основатель психологии самости, определял самость в понятиях идеалов и целей. Это верно для эго-самости, но не для сущностной самости.

Как эго-самость мы не верим, что нас можно любить просто за то, какие мы есть, независимо от разных качеств. Одно из наших глубочайших желаний – чтобы нас видели и любили не за то, что мы чем-то полезны, оригинальны или великолепны, а просто за то, какие мы есть. И мы не надеемся, что это произойдёт. Мы считаем, что обладание конкретными качествами даст признание и восхищение, которых мы хотим. Мы особенно идеализируем одно из этих качеств, оно и составляет эго-идеал. Мы считаем, что эго-идеал – лучшее наше проявление, и хотим, чтобы другие видели его в нас.

Однако иногда некоторые люди идеализируют не конкретное качество, а то, кто они есть на самом деле, и превращают сущностную самость в эго-идеал. Например, те, кто идеализирует подлинность, оригинальность и спонтанность, в действительности идеализируют качества своей истинной сущности. И всё же эта идеализация не означает, что они на самом деле выражают свою сущность. Идеализация – это всегда искажение реальности.

Впрочем, обычно человек идеализирует конкретное качество, которым обладает, и хочет, чтобы другие восхищались, любили, признавали и уважали его за него. Но, как я уже сказал, глубже этого стремления лежит желание, чтобы другие увидели, что он ценен таким, какой он есть, независимо от его действий. А поскольку его таким, какой он есть, не считают ценным, возникает отчаяние, и эго-идеал – одна из его компенсаций.

У.: Откуда возникает желание, чтобы тебя видели?

А. Х.: В возрасте одного – трёх лет ребёнок нуждается в том, чтобы его видели, – это потребность, необходимая для развития. Это не личное желание ребёнка; в сущности, это необходимый момент для полноценного роста. Чтобы ребёнок был собой, ему нужно, чтобы его видели и признавали таким, какой он есть. Такое восхищение и признание помогают ему узнавать себя. Если этого не происходит, ребёнок не чувствует, кто он на самом деле.

Нехватка такого признания встречается повсеместно. Какие родители реально признают своего ребёнка? Ваши родители должны сначала понять, кто они сами такие, чтобы распознать, кто вы такой – тот самый настоящий вы, существующий независимо от того, что вы делаете; то в вас, что составляет драгоценность вашего бытия.

У родителей обычно есть идеалы и цели, и они хотят, чтобы ребёнок жил в соответствии с этими представлениями. Они не говорят: «Что ж, посмотрим, что это за ребёнок». Родители обычно уже представляют, кого хотят воспитать, ещё до зачатия ребёнка. Мать может заранее думать: «Когда мальчик вырастет, хочу, чтобы он стал врачом». А если рождается девочка, то, став взрослой, она жалеет, что не родилась мальчиком, и хочет стать врачом.

Эта проблема ещё сложнее и тоньше. Нам не только нужно, чтобы нас видели, дабы быть теми, кто мы поистине есть, но и, когда нас не видят, мы делаем единственный вывод: того, кто и что мы есть, недостаточно.

Что ребёнок думает в таком случае? Ребёнок верит, что его родители знают всё, что они прекрасны и совершенны. И вот родители не видят, кто он на самом деле. Будь вы ребёнком, как бы вы это трактовали? Должно быть, ваша сущность неполноценна; наверное, она ущербна. Что вы будете делать в таком случае? Вы будете отвергать себя. Вы делаете это, поскольку чувствуете: родители отвергают вас. В тот момент, когда вы отвергаете свою сущность, остаётся дыра, и вы перестаёте видеть себя.

У.: Мы отвергаем себя целиком или сохраняется какая-то часть? Она помогает каждому из нас выжить?

А. Х.: Сложный вопрос. Человек обычно отвергает свою сущность, но это не значит, что он отвергает все свои качества и способности. Он отвергает самую центральную свою часть, которая связана с идентичностью его бытия. Поэтому аспект его бытия может присутствовать, но он не отождествлён с ним. Он чувствует: «У меня есть любовь», но не чувствует, что любовь – он сам. Он может обладать разумом, но не чувствует: «Я разум». Он не признаёт тождества с этим качеством.

У.: Конкретный аспект Сущности в каждом человеке изначально проявляется больше или эго-идеал делает отдельный аспект более значимым?

А. Х.: Обычно в эго-идеал входит то качество, которое выражено сильнее всего, потому что этот аспект – сильная сторона личности, которой она изначально обладала, и её, наверное, в какой-то мере поддерживали и признавали родители, пусть и в искажённом виде. Например, человек может идеализировать такой аспект, как сострадание. С детства он обладал состраданием, которое проявлялось сильнее, чем прочие качества. Родители могли заметить это и вознаграждать ребёнка за помощь, за то, что он жертвовал собой ради родителей. Ребёнок становится очень внимательным и отзывчивым, миротворцем[9]9
  О связи сущностных качеств и типов личности (характера) см. в учении об эннеаграмме, которое развивает в том числе и сам А. Х. Алмаас.


[Закрыть]. Однако присутствует и подлинное сострадание наряду с ложными качествами жертвования собой, которые поддерживали родители. Соединение двух этих моментов составляет эго-идеал.

У.: Между эго-идеалом и идентичностью – тем, кто мы есть на самом деле, – что же там находится? Там какое-то пространство, пустота, отсутствие связи?

А. Х.: Там бездна. В теории дыр (в рамках алмазного подхода) сначала нужно осознать, как вы пытаетесь восполнить недостаток сущностного аспекта, затем увидеть дыру, пустоту, где отсутствует этот аспект. Если вы исследуете её, начнёт возникать сущностный аспект, который был доселе заблокирован.

Но когда вы начинаете видеть эго-идеал насквозь, то за ним можно заметить нечто иное. Вы видите дыру, а в середине дыры – другой сущностный аспект. Например, если вы идеализируете то, кем вы подлинно являетесь, вы будете чувствовать дыру, а в её центре – личную сущность. Вы видите не просто дыру. Личность может попытаться заполнить дыру другой частью себя, но это не работает, потому что дыра – отсутствие конкретного сущностного аспекта. Если дыра возникает на месте истинной самости и вы попытаетесь заполнить её состраданием, это не сработает.

У.: Что происходит с центром, который находится в сердцевине дыры?

A. Х.: Вы не осознаёте его. Он заблокирован. Наличие дыры означает, что этот аспект отсекают, подавляют. В результате возникает нехватка, дыра, и человек пытается компенсировать её идеалом.

Представьте, что вы пробуете ходить, но вместо ног пытаетесь применять глаза. Что из этого может получиться? Ничего! Но глаза – нечто реальное; у вас же есть глаза.

Если вы пытаетесь использовать вместо сердца ум, выходит то же самое. Вы можете размышлять о своих чувствах, но это не то же, что реально переживать их. Однако ваш ум – реальная вещь. Вот что значит компенсировать нечто. При помощи одной вещи вы компенсируете отсутствие какой-то другой.

Эго-идеал – это компенсация конкретной утраты. Цели – тоже компенсация, попытка заполнить некую дыру. Общество строится преимущественно вокруг этих компенсаций. Каждый имеет цели, идеалы и планы, и все они – компенсации отсутствия сущностного «я». Каждый проживает жизнь, компенсируя что-то.

Вот почему со временем, когда вы начинаете больше слушать себя и лучше себя узнавать, меняются роли, которые вы играете в жизни, как и ваши способности. По сути, ваш дар миру – быть теми, кто вы есть. Это одновременно и дар, и самореализация[10]10
  В оригинале fulfillment, что можно понять ещё и как «исполненность», «наполненность».


[Закрыть]. Теперь вы можете проявлять свои таланты и способности, получать удовольствие, радость и удовлетворение от жизни.

У.: Как ваши слова связаны с идеей «быть в миру, но не от мира сего»?

А. Х.: Я это и имею в виду. Применять свои способности и качества, чтобы обрести самореализацию, может означать бытие в миру, но не от мира. Иначе говоря, вы живёте среди людей и делаете то же, что и все, но в сердцевине своего существа вы пребываете в ином месте. Ваши мотивы отличаются от мотивов большинства. Вы можете казаться таким, как все, но это не так. Внутри вы существо другого рода.

У.: Я слышал, что работать над собой бесполезно и даже непродуктивно, и не знаю, что думать об этом.

А. Х.: Это правда. Когда вы поднимаетесь на тонкие уровни, то видите, что главные парадоксы вашей работы связаны с участием в порочных циклах[11]11
  Англ. vicious circles – букв. «порочные круги».


[Закрыть]. Поэтому иногда говорят, что лучше ничего с собой не делать и не думать об этом. Работать над собой – значит в какой-то момент отделиться от себя. Что означает «работать над собой»? Это нечто искусственное. Вы пытаетесь что-то делать, чтобы «быть» собой. Как можно что-то сделать, чтобы стать тем, кто вы уже есть?

Вначале, исходя из перспективы суперэго, человек хочет стать лучше. Но что значит «лучше»? По сути, вы считаете, что «стать лучше» – значит осуществить свой эго-идеал. Вы просто берёте Работу и вписываете её в свой эго-идеал. Через какое-то время, когда вы заметите такую мотивацию, вы можете перестать использовать Работу в целях суперэго. Возможно, вы искренне хотите быть собой. Но и этого мало, потому что ничего нельзя сделать, чтобы быть собой. Как можно пытаться быть тем, кто вы уже есть? Можно пытаться быть собой, только отделившись от того, кто вы есть. Именно этим большинство людей занимаются всю жизнь. Нужно пройти этот путь до конца и страшно разочароваться, прежде чем вы сможете понять, что, по сути, это бессмысленное занятие. Внутренняя Работа ускоряет этот процесс. Чем яснее этот момент, тем лучше вы видите, что нельзя пытаться стать тем, кто вы есть. Однажды вы перестаёте пытаться быть теми, кто вы есть. Когда вы перестаёте стараться быть собой, вы просто есть.

Иногда, когда я говорю такие вещи, люди думают: «Понятно, в выполнении Работы нет смысла. Пойду-ка лучше в турпоход». Но это не ответ. Вам нужно дойти до точки, где вы будете абсолютно убеждены, что ни одно из ваших занятий не даст вам самого себя. Если вы говорите: «Нет, я пойду в поход – может быть, тогда я получу, что хочу», вы всё ещё продолжаете пытаться. По факту вы избегаете отпускания попыток.

Внутренняя Работа нужна. Она нужна, чтобы обнаруживать разные вещи, пока однажды она сама не станет препятствием; тогда вы поймёте, что Работа – не только эта, но и любая внутренняя работа над собой – только мешает. Когда вы пытаетесь как-либо работать над собой, вы отделяетесь от себя. Но лишь тогда, когда вы до конца это поймёте, вам удастся прекратить попытки. Люди отпускают всё, когда убеждаются, что всё, что они делают на любом уровне, – тщетно. Тогда вы окончательно сдаётесь. Пока этого не случилось, вы не прекратите своих попыток, которые вы вполне можете предпринимать и в контексте Работы.

У.: Вы говорите о медитации с точки зрения присутствия. Не знаю – то ли я начинаю осознавать, что раньше не присутствовал, то ли мне трудно присутствовать.

А. Х.: Может происходить и то и другое – это зависит от того, затрудняет ли что-то ваше присутствие.

Лучший подход к выполнению медитации – забыть о результатах. Не думайте о том, что произойдёт, когда вы будете медитировать, – просто выполняйте практику. Во время медитации вы можете не чувствовать своего присутствия, но это нормально. Всё, что нужно, – просто медитировать. Иногда вы будете чувствовать, что присутствуете, иногда нет. Иногда вы будете чувствовать себя прекрасно, иногда ужасно. Эти факторы не влияют на ценность медитации. Ценность медитации определяет сам факт, что вы вообще ею занимаетесь. Если вы действительно медитируете, со временем вы станете присутствовать – главным образом потому, что перестанете следовать за суждениями и предпочтениями эго. Скажите себе, что будете медитировать по двадцать минут в день, и делайте это, что бы ни говорило ваше эго. Сама такая установка пробуждает истинную волю, которая приносит настоящее присутствие и отстранённость от эго. Медитация направлена на присутствие.

Связь между простым выполнением практики и проблемой присутствия – очень тонкая. То, что мешает нам присутствовать, – наши убеждения и следование установкам ума или эго. По сути, это основное препятствие. Прилагая усилия, сосредоточиваясь на конкретных вещах, можно углубить присутствие. В медитации есть и то и другое: она требует определённых усилий, и настойчивость обеспечивает реальную работу над эго.

Сначала нужно прилагать усилия, чтобы более полно присутствовать. Но рано или поздно нужно научиться присутствовать без усилий, просто позволять себе быть. В конце концов, присутствие – то же самое, что Бытие, в котором нет стремления чего-то достичь. Попытка присутствовать отчасти увенчается успехом, но такое присутствие несвободно. Вы можете направить свою волю и усилия на сосредоточение[12]12
  Методам сосредоточения (концентрация, санскр. шаматха) в рамках традиций индотибетского буддизма (в частности махамудры) обучал психотерапевт и исследователь медитации Дэниел Браун (1948–2022). По словам Брауна (он сообщил это редактору настоящего русского издания в личной коммуникации в апреле 2016 г.), был период, когда А. Х. Алмаас в течение нескольких лет рекомендовал своим студентам посещать ретриты Брауна по освоению практики сосредоточения в стиле «указующих наставлений» традиции махамудры, считая их очень полезными для внутренней Работы в контексте алмазного подхода, известного своей синтетичностью в плане используемых методик. В традиции махамудры, как её преподавал Браун, тренируется искусный переход от стадий медитации с усилиями к безусильной, «полуавтоматической», открытой медитации. См.: Браун Д. П. Указывая великий путь. Махамудра. Этапы медитации. М.: Ганга, 2021.


[Закрыть] – и вы действительно будете полнее присутствовать, но пока вам приходится прилагать усилия, ваше присутствие не естественно.

У.: Когда мы обсуждали эго-идеал на последней встрече, кажется, мы довольно отчётливо поняли, что представляют собой наши эго-идеалы. Но мне не очень ясно, когда вы говорите о сущностном аспекте, пронизывающем собою эго-идеал. Не знаю, каким может быть этот аспект в моём случае.

А. Х.: Свой эго-идеал, равно как и сущностный аспект, с ним связанный, распознать непросто. Уверен, многие люди решили, что сразу увидели свой эго-идеал. Это не значит, что их восприятие было точным. Человек может сказать: «А, так вот же он, мой эго-идеал», но эго-идеалы умеют искусно маскироваться.

Мы обсуждаем явление, которое управляет вашей жизнью, и тот факт, что эго-идеал не очень легко распознать, отчасти наделяет его силой. Он проявляется в различных целях и предпочтениях, и если вы ясно и отчётливо его видите, это приведёт к определённому опыту.

Чтобы распознать сущностный аспект, вы должны, во-первых, точно распознать свой эго-идеал. Во-вторых, необходимо иметь определённый опыт, связанный с этим сущностным аспектом, чтобы выделить его. Некоторые люди в группе ещё не имеют достаточного опыта восприятия сущностных аспектов и не могут точно определить их проявления. Они путают некоторые сущностные аспекты из-за их схожести друг с другом. Трудности могут возникать и по другим причинам, например из-за сопротивления и препятствий, мешающих видеть эти вещи. Как я уже сказал, когда человек реально распознаёт эго-идеал, возникают определённые эмоциональные переживания. Если человек не готов выносить их, его процесс будет смутным и неоднозначным. Упражнения, которые мы здесь выполняем, не так просты, как кажется. Они требуют ясности и точности, а также глубокого понимания себя.