Текст книги "Стеклянный Джек"

3. Дунронин

Итак, они забрались в узкие перегруз-койки в кабине «Ред Рума» (там было четыре места, хотя в присутствии троих человек уже становилось тесно) и полетели. Диана, стиснув зубы под гнётом перегрузки, снова заплакала от счастья при мысли о том, что с её сестрой всё хорошо. Потом она задремала, но на правильный сон ей не хватило сил. Она была в преддверии сна, на закате разума, как вдруг увидела вспышку. И подумала: наверное, это шампанская сверхновая в тысяче световых лет отсюда или, быть может, блуждающий огонёк в метре от меня, и я могу протянуть руку, коснуться его. Но как же понять наверняка? Мышцы её руки напряглись и взбугрились, однако преодолеть давление силы тяжести оказалось невозможно. Потом она услышала грохочущий шум из своих кошмаров, и медленное повышение его громкости очень сильно её испугало. Это был звук большого взрыва, вывернутый наизнанку, так что он нарастал, подбираясь к кульминационной какофонии, а не стихал, удаляясь от неё. В темноте пряталось то, что желало ей зла. Вспышка могла быть светом, отразившимся от лезвия ножа, которым целились ей в глаз. Внезапно шум сделался очень громким, её начало трясти и подбрасывать, и, хотя она изо всех сил старалась закричать, из её рта не вырвалось ни звука. Диана проснулась, всё ещё раздавленная и стиснутая ускорением. Или, может, она всё ещё спала, и это было частью кошмара.

Но потом перегрузка ослабела и в какой-то момент вовсе исчезла. Диана открыла глаза и поняла, что снова и снова шепчет одно и то же слово: «Больно».

Сафо помогла ей выбраться из кресла. «Ред Рум» теперь двигался по инерции, легко и спокойно.

– Наше путешествие продлится три дня, – сказал Яго, свесившись с потолка, будто летучая мышь. – Тебе опять приснился кошмар?

– Я не заснула как следует, – выдохнула Диана. Но она была вся в поту, и, поскольку пот плохо испаряется в невесомости, ей сделалось очень жарко. Её лицо покраснело. – Я не понимаю. У меня раньше никогда в жизни не было кошмаров.

– А ведь ты прожила так много лет, – сказал Яго с улыбкой.

– Но я видела… нет, не понимаю.

– Что ты видела?

– Смерть. Двойников. Боль.

– Может, – предложила Сафо, – нужно снотворное? Чтобы лучше спать?

– Я не могу принимать снотворные препараты, – рефлекторно ответила Диана. – Сновидения – один из ключевых элементов того, как я обрабатываю информацию и решаю задачи. Я не могу вмешиваться в эти процессы. И не могу подавлять сновидения опиатами.

– В следующие три дня нам не придётся решать никаких задач, – заметил Яго. – Кроме одной – как скоротать время, пока не прибудем ко мне домой.

– Ох, Яго, – сказала она тем покровительственным тоном, на какой способны только подростки, бросающие упреки взрослым. – Всегда найдутся какие-то задачи!

В оставшуюся часть перелета, пока они путешествовали в невесомости, кошмары не возвращались. Когда корабль летел по инерции, она спала спокойно. Но в тех случаях, когда им приходилось забираться в перегруз-койки, чтобы заложить какой-нибудь тщательно просчитанный вираж, ощущение веса в костях и грудной клетке снова напоминало Диане о ее страхах. Последние полчаса, когда корабль сбрасывал скорость, стали настоящей пыткой: клаустрофобия (она ещё ни разу не испытывала клаустрофобии!), паника, ужас. Иными словами, проблема заключалась в силе тяжести. Или, возможно, в плохих ассоциациях между тяготением на поверхности Земли и внезапным, пугающим насилием.

В остальном путешествие прошло столь же гладко, как и десяток предыдущих. В какой-то момент Яго заподозрил слежку, но потом, сосредоточенно изучив показания приборов, пришел к выводу, что это просто эхо.

– Это не может быть полицейский корабль, – сказал он. – И даже не потому, что им неоткуда знать, где мы, – просто преследователь, если верить показаниям, ничем не отличается от нас. Просто копия. Как доппельгангер. Это глюк.

Через шесть часов глюк испарился с радара, что подтвердило теорию Яго.

Наконец они прибыли. Они пришвартовались у единственного шлюза маленького пузыря, отсвечивавшего зеленью в чёрном небе.

– Диана, Сафо, – объявил Яго. – Это мой дом. Строго говоря, моё убежище. Вы первые люди, не считая меня, которым довелось сюда попасть. Я надеюсь, здесь мы будем в безопасности, по крайней мере, какое-то время. Разумеется, мощные ИскИны Улановых мониторят миллиарды объектов, вращающихся вокруг Солнца; но я изрядно потрудился и потратил много денег, чтобы Дунронин выглядел в точности как обычное маленькое обиталище, коих в Сампе миллиард. Власти убеждены, что здесь живут совершенно непримечательные люди, такие же, как триллион других обыкновенных людей, – питаются ганком, выращивают овощи, чтобы дополнить рацион, поклоняются каким-нибудь странным богам. Мы спрячемся в толпе.

– Дунронин? – переспросила Диана.

– Я так его называю. Это своего рода шутка. Да, шутка[49]49
  Название, которое Джек выбрал для своего дома, отсылает к шутливой английской традиции, по которой человек, променявший странствия по миру на оседлую жизнь (или просто вышедший на пенсию), вешает на доме табличку с надписью «Dun Roamin’» (искаженное «Done Roaming», то есть «Покончил с бродяжничеством»).


[Закрыть]. Ну ладно; дом небольшой, но он куда как просторнее, чем «Ред Рум 2020», так что давайте выберемся из брюха этой беговой лошадки и разомнём ноги.

Сфера и впрямь была маленькая – сто метров в диаметре; стены местами были прозрачными, местами поросли низкорослым кустарником, не нуждавшимся в уходе. Они находились достаточно близко к орбите Венеры, чтобы Солнце казалось заметно больше и ярче, и чёткие чернильные тени двигались внутри пузыря, когда он медленно вращался. Клумбы для овощей имелись, но в них росли сорняки.

– Я здесь не был много лет, – пояснил Яго. – Но на то, чтобы привести поддоны в порядок, вряд ли уйдет много времени. Мы перенесём сюда часть льда. И только поглядите на фруктовое дерево! Я его купил отчасти из-за генетической модификации, замедляющей рост, потому что у меня нет возможности часто его навещать и подрезать ветви. Но даже с учётом этого оно выросло в четыре раза со дня, когда я видел его в последний раз!

Без подсказки Диана ни за что бы не признала в клубке шипастых чёрных ветвей с кожистыми белыми цветами, чьи лепестки напоминали язычки, фруктовое дерево.

– Что-то я не вижу на нём фруктов, – недовольно заметила она.

– Раз уж мы здесь, я могу запустить ген, отвечающий за плодоношение, – сказал Яго. – Нужный флакон в одном из ящиков возле входа. Его содержимое нужно разбрызгать у корней. Свежие фрукты будут через пару недель.

Они разгрузили «Ред Рум», потратив совсем немного времени. Потом Диана принялась изучать новое обиталище. Для поддержания структуры и облегчения перемещения здесь имелись восемь оттяжек, ни одна из которых не проходила через центр сферы. Стометровый диаметр означал, что площадь внутренней поверхности изогнутых стен составляла более 30 000 м². В общем-то, неплохо. Она довольно долго разглядывала все детали, участки растительности и отдельные помещения: спальни, санузлы, кладовки, тренажеры.

– Знаю, ты привыкла к домам побольше, – сказал Яго, подплывая к ней.

– Этот достаточно большой, – отозвалась она. – Ну, в смысле я привыкну и к нему. Честно говоря, Яго, меня куда больше волнует скука, скука, скука.

– Потому что у тебя нет бИта, бИта, бИта, – ответил Яго, – Я понимаю. В хранилище есть книги и несколько старых изолированных ИДов. Но, боюсь, нам и в самом деле придётся изрядно побездельничать. Мне кажется, лучше всего заняться садом. С ним нет нужды спешить, и три гектара почвы требуют немалого труда, даже если растения не нуждаются в особом уходе, потому что их такими создали. К примеру, у нас уйдёт неделя, чтобы прибраться, и только потом можно будет подумать о посевах, дёрне, новых растениях и так далее.

– Только не подумай, что я неблагодарная, – проговорила Диана и, развернувшись, обняла его. – Я просто ещё не до конца осознала… ну свою новую роль. Я привыкну.

– Времени достаточно, – сказал Яго.

Он ошибся. Как оказалось, времени было совсем мало. Один день и одна ночь, одинаково яркие, только и всего. Они прибрались, перекусили, поболтали, поиграли в игры. Утром второго дня их обнаружила полиция.

Провести шесть месяцев в бегах, спасаясь от Закона. Наконец-то добраться до безопасного места – и там попасться Закону в лапы.

Это очень неприятно.

Первым, что увидели Диана, Сафо и Яго, была вспышка, явно различимая даже сквозь стены дома. Они как раз пропалывали грядки, и все трое остановились, посмотрели друг на друга.

– Это что ещё такое? – спросила Диана. Её вдруг охватило предчувствие, что всё вот-вот переменится.

Яго сверился с домашним ИскИном.

– Очень близко. От двадцати до тридцати тысяч километров, не больше, – сказал он. – Это плохие новости.

– Что это?

– Не знаю.

– Что-то не так, – заметила Диана.

– Может, это выброс из двигателей разгоняющегося корабля? – спросила Сафо.

– Слишком ярко, – обеспокоенно сказал Яго. Он смотрел на свои ладони, словно там был написан ответ. – И слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– Может, что-то взорвалось? – предположила Диана.

Яго проверил соответствующий сектор обзора более тщательно. ИскИн был медлительный, но ему не понадобилось много времени, чтобы опознать корабль.

– Шлюп, – сказал Яго. И вздохнул. – Полицейский шлюп, и направляется сюда. Он хорошо замаскирован, но если смотреть прямо на него, то можно разглядеть. И он совершенно точно идёт к нам.

– Как? – пискнула Диана. – Ты же говорил, что это место…

– Говорил! – Уязвлённая гордость заставила его огрызнуться.

– Как же тогда они нас нашли?

– Я не знаю, как. Но они идут. Если бы не вспышка, я бы ни о чём не догадался.

– Почему же они себя выдали?

– Я не знаю.

– Ты сказал, тридцать тысяч километров, – упрямилась Диана, – Мы успеем эвакуироваться? Они смогут догнать «Ред Рум», если мы включим двигатели на полную?

– Они легко нас догонят, – сказал Яго, – И вообще, они почти здесь! Корабль не связан со вспышкой, По крайней мере мне так не кажется – направление не то, – Он выругался, – У нас нет времени даже на попытку побега.

– Но что же это за вспышка? Они должны быть как-то связаны между собой.

– Или это невероятное совпадение, – возразил Яго, – Сложно поверить, что они как-то связаны между собой.

– Может, это… сигнал?

– У полицейских шлюпов не входит в обыкновение предупреждать жертву при помощи сигнальных ракет, – отрезал Яго.

– Ну, значит, какой-нибудь другой шлюп, дружественный нам, пытался нас предупредить… помочь, в общем, Там есть другие корабли?

– Нет, – сообщил Яго, снова проверив данные ИскИна, – Там больше ничего нет, Только полицейский шлюп, – Он зажмурился и сказал: – Я чувствую себя очень старым, Это ужасный поворот, Мы не можем попасться Улановым в лапы, Если ты попадёшься, Диана, это будет катастрофа для твоей семьи, А если попадусь я – что ж, это будет катастрофа для всего человечества.

– Не утрируй, – сухо заметила Диана.

– Нет! – ответил Яго с внезапной горячностью, – Я годами прилагал немыслимые усилия, чтобы не оказаться в руках Улановых, Совершал по-настоящему ужасные вещи. И я это делал не ради спасения собственной шкуры – да что она значит, в конце-то концов? Я это делал, потому что на кону будущее всего человечества! Это вопрос не личного характера, а выживания вида. Я так и не обнаружил того, что могло бы оказаться превыше выживания вида. По крайней мере, – он огляделся по сторонам, – до этого момента.

– Что мы можем сделать?

– Выбор у нас, – тихо проговорил Яго, – ограничен. Мы не можем сражаться. Мы не можем убежать.

– Мы в ловушке! – воскликнула Сафо.

Яго потянулся и сказал:

– Нам нужно… нужно больше информации.

Но потом он ничего толкового не сделал – только подплыл к крану, помыл руки, растерев в ладонях горсть блестящих водяных капель, и вытер их. Диа и Сафо сделали то же самое. Потом Яго оттолкнулся от оттяжки и, подлетев к выходу, включил защитные системы, установленные в доме.

– Не бог весть что, – сказал он. – У меня есть две электромагнитные пушки, но они не причинят вреда такому большому полицейскому шлюпу.

А потом он вызвал корабль на связь.

Появилось лицо – удлинённое, печальное.

– Глазам своим не верю. Стеклянный Джек, – сказало лицо без тени удивления.

– Бар-ле-дюк, – ответил Яго. – Какая встреча!

Он так воодушевился, что Диана на миг поверила, будто вновь прибывший не представляет для них никакой угрозы. Но это ощущение быстро развеялось.

– Я собирался сказать «давно не виделись, Джек», – проговорил Бар-ле-дюк, растягивая слова. – Но во всём, что касается тебя, на время полагаться нельзя – правда ведь?

– Ты пришел меня арестовать, – сказал Яго.

– Именно так. Ты у нас в руках, друг мой. Тебя будут пытать и, наверное, убьют, и на этом всё закончится. Но ты уже давно знал, к какому финалу движешься. Я не стану строить из себя Тиресия[50]50
  Тиресий – персонаж греческих мифов, слепой прорицатель.


[Закрыть].

– Ты ещё меня не схватил, Бар, – бросил Яго. Но в его голосе не было дерзости – напротив, он звучал устало и обессиленно.

– Верно! Каким-то образом, невзирая на маскировку, ты нас засёк чуть раньше, чем следовало. Мой план заключался в том, чтобы взять тебя на абордаж, используя эффект неожиданности, – прорезать дыру в каком-нибудь запасном люке и обезвредить тебя. Но ты нас заметил! Отличная работа.

– Если ты не хотел быть замеченным, зачем выпустил сигнальную ракету?

– Ракету? – переспросил Бар-ле-дюк. – Мы не выпускали никаких ракет! Мы что, похожи на идиотов? Я думал, это ты её выпустил, чтобы продемонстрировать нам, что мы обнаружены. Меня куда больше интересует, чем мы себя выдали. Я приближался тихо и осторожно. Ещё несколько минут – и ты был бы у нас в руках.

– Кто предупреждён, тот вооружен, – сказал Яго.

– Как бы там ни было, я тебя поздравляю, – продолжил Бар-ле-дюк. – Теперь-то я могу позволить себе быть великодушным! Теперь, когда я наконец-то тебя поймал!

– Твоя карьера не пострадала после прошлого раза, Бар? – поинтересовался Яго с притворной озабоченностью.

– Что?

– Я переживал из-за того, что наша предыдущая встреча могла навредить твоему карьерному росту. Возможно, ты слышал про мисс Джоуд? Она была одним из наиболее влиятельных улановских агентов. Потом ей не удалось арестовать меня, и теперь её сослали куда-то во тьму внешнюю[51]51
  Выражение, трижды упоминаемое в Евангелии от Матфея. В частности, в главе 8: «…а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов».


[Закрыть].

– Слышал, да, – ответил Бар-ле-дюк с подобающей мрачностью. – Какая жалость. Быть кем-то, а потом стать никем – тяжелое испытание для любого человека, а для неё оно вдвойне тяжелей. Что ж, спасибо за заботу, друг! Тот факт, что ты улизнул в тот раз, просочившись сквозь мои пальцы, ничуть не помог мне в продвижении по службе. – Он говорил медленно, обдумывая каждое слово, с такой тоскливой интонацией, словно любой вид общения был для него тягостной обязанностью. – И всё-таки, – прибавил он с лёгкой улыбкой, – теперь ты в моих руках.

– Кто это такой? – спросила Диана.

– Вы не слышали о знаменитом Бар-ле-дюке? – скорбно полюбопытствовало голографическое изображение знаменитого Бар-ле-дюка.

– Он полиция – вот кто он такой, – сказал Яго.

– Позвольте! – возмутилась голограмма. – Куда больше, чем полиция.

– Он работает на Улановых. Специализируется на арестах. На поиске и захвате. Он уже пытался однажды меня арестовать. Почему-то не вышло.

– Я пытался не единожды, дружище, – напомнил Бар-ле-дюк.

– И не единожды потерпел фиаско. Может, и сейчас так будет.

– Я так не думаю, – проворчал Бар-ле-дюк. – Не в этот раз. Ты не можешь сбежать. Не можешь драться. Ты ничего не можешь.

– Скажи, сколько тебе заплатили, и я дам больше, – предложил Яго. – Больше… допустим, в три раза?

– Нет, – просто ответил Бар-ле-дюк.

Что-то надломилось в Яго, это было заметно по его лицу.

– Есть ещё один вариант. Я просто не впущу тебя сюда. Дуй сколько душе угодно, нам не страшен серый волк.

– Думаю, впустишь, – с печальным видом возразил Бар-ле-дюк. – Иначе лопнет твой пузырь.

– Лопнет? – переспросил Яго и взглянул в окно, за которым виднелся шлюп. – Валяй, и тогда мы умрём, а, если мы умрём, ты ничего не получишь.

– Думаю, мы сможем выловить тебя из вакуума. Хотя по поводу твоей подруги есть сомнения. А ещё можно вас загарпунить. К слову, на этом шлюпе двигатель с тахионной тягой, и его мощности как раз хватит, чтобы дотащить твою сферу до ближайшей точки Лагранжа.

– Только попробуй, и я сам тут всё взорву, – пригрозил Яго.

– Я верю, что ты на такое способен, – проговорил Бар-ле-дюк медленно и скорбно. – Ты теряешь самообладание, когда в игру вступают превратности судьбы, Джек. В этом отношении ты почти ребёнок. Больше одной мысли в голове не помещается, да? До чего же ты небрежен с жизнью; хотя о смерти, конечно, знаешь всё. Да, ты убьёшь себя. А как быть… с ней?

Яго обернулся и посмотрел на неё, и Диана почувствовала, как сжимается желудок. До неё вдруг дошло: это происходит на самом деле. Всё началось слишком неожиданно, и, поскольку её жизнь в последнее время превратилась в последовательность странных встреч и внезапных перемен, ей пришлось приложить усилие, чтобы внушить себе – на этот раз всё по-другому. Но всё-таки понимание того, что она может умереть, обрушилось на Диану со всей внезапностью. Они все могут умереть, здесь и прямо сейчас. Тут всё может закончиться. Она попыталась обдумать альтернативы – ведь в этом, собственно, и заключался её талант, – но не смогла найти ни одной. Есть только два выхода из этой ситуации, подумала она: или полиция арестует нас и подвергнет немыслимым ужасам, или мы все умрём, прямо здесь и сейчас.

Ни одна из альтернатив не была хороша.

– Как ты вообще о ней узнал? – резко спросил Яго. – Как ты узнал, где я живу? Как ты это сделал, Бар?

– У меня свои источники, – ответил Бар-ле-дюк. – Тебе не стоит о них переживать. Но тебе придётся пойти со мной, мой маленький Томас-рифмач[52]52
  Томас-рифмач (Честный Томас, Томас Лермонт) – шотландский бард XII века, непревзойдённый поэт, певец и музыкант. Согласно известной легенде, посетил Волшебную страну и стал возлюбленным Королевы фей, от которой получил дар предвидения. Прозвище «Честный Томас» заслужил в силу того, что не говорил ни слова лжи.


[Закрыть]. Ты для меня споёшь и станцуешь. Другого выхода, увы, нет. – Судя по голосу, он и впрямь сожалел о случившемся.

Яго огляделся, развернулся вокруг своей оси. Он как будто что-то искал. Но ничего полезного в доме не нашлось.

– Приходить сюда было глупостью, – пробормотал он себе под нос. – Надо было просто лететь от пузыря к пузырю, двигаться. Если бы я смог повернуть время вспять, сделал бы всё иначе.

– Повернуть время вспять не под силу даже тебе, – заметил Бар-ле-дюк.

Яго опять посмотрел на голограмму.

– Давай всё проясним, – сказал он решительно. – Я пойду с тобой при условии, что ты гарантируешь ей неприкосновенность – она останется живой и свободной.

– Яго! – воскликнула Диана.

– Свободной, – повторил Яго, не глядя на неё. – Моё условие.

– Свободной, – сказал Бар-ле-дюк, как будто не понимая смысл слова.

– Ты знаешь, о чём я. Она сможет идти туда, куда захочет. Беспрепятственно.

– С чего бы мне так поступать?

– Потому что иначе я всех нас убью.

– А если я соглашусь её отпустить?

– Тогда, – произнес Яго, – я пойду с тобой добровольно.

Голограмма задумалась. Потом Бар-ле-дюк изобразил слабую улыбку.

– Да пожалуйста! – сказал он. – Это будет справедливый обмен, если понятие «справедливость» для тебя – или для неё – что-то значит. Так или иначе, мы все в тюрьме. Как там сказал один старый поэт – вся Солнечная система суть тюрьма, в которой множество камер, и в экзистенциальном смысле мы живём всё равно что в ореховой скорлупе? Кажется, это был Шекспир? Скорее всего, он самый.[53]53
  Розенкранц
  Тогда весь мир – тюрьма.
  Гамлет
  И превосходная: со множеством затворов, темниц и подземелий, причем Дания – одна из худших.
  О, боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства, если бы мне не снились дурные сны.
  Уильям Шекспир, «Гамлет», пер. М. Лозинского


[Закрыть]

– Только без уловок, – предостерег Яго. – Охотно соглашусь с тем, что в самом широком смысле Солнечная система – это тюрьма. Но ты должен пообещать, что позволишь Диане отправиться в ту часть означенной тюрьмы, в какую она сама захочет, и оставишь её в покое.

– Очень хорошо. Но знаешь, мой друг…

– Что?

– Если то, что я слышал о тебе, правда – Система перестанет быть тюрьмой! Ты можешь открыть дверь, и человечество хлынет в космос!

– Я бы не стал верить всему, что про меня говорят, – пробормотал Яго. Потом он продолжил, повысив голос: – Ас чего мне тебе доверять? У тебя есть ЗИЗдроид на борту?

– Разумеется. Я аккредитованный старший блюститель Lex Ulanova. Дроид может засвидетельствовать наш договор. Хотя… сделка, в которую входит свобода преступницы, находящейся в розыске? Сомневаюсь, что это законно.

– Я беспокоюсь не о законности, – сказал Яго, – а о том, чтобы всё записать. Чтобы потом у меня были и другие аргументы, кроме твоего слова.

У Бар-ле-дюка даже смех был печальным: он издал нечто вроде тихого кудахтанья.

– По-твоему, для тебя ещё возможно какое-то «потом»? Ох, бедняга.

– Просто возьми с собой ЗИЗдроида.

– Что ж, решено, – возвестил Бар-ле-дюк. – Я отпущу твою подругу из клана Аржан на все четыре стороны, а взамен отвезу тебя к начальству, которое разберёт тебя по органам и выпустит всю кровь, чтобы получить информацию, хранящуюся в твоей голове. Ты уверен, что готов к этому? Я спрашиваю ради всего, что нас связывает.

Яго глубоко вздохнул:

– Просто приведи ЗИЗдроида. Я разберусь… со всем остальным, когда наступит время. И если наступит.

– Разберусь! – повторил Бар-ле-дюк и горестно рассмеялся. – Мой дорогой друг. Я столько лет своей жизни посвятил охоте на тебя! Даже в какой-то степени жалко, что всё заканчивается.

– Приходи, Бар. Приводи дроида. В мою сферу только один вход, и там уже пришвартован мой шлюп, так что тебе придётся пришвартоваться к заднему люку моего корабля и через него пройти сюда. Я прикажу ИскИну открыть дверь.

– Очень хорошо.

– Приходи один, Бар. Только ты и ЗИЗдроид.

– Нет, мой друг, нет! Одному в львиное логово? Думаешь, я не в курсе, скольких ты убил? Нет. Со мной придут четыре человека, чтобы защитить мою нежную плоть от стеклянного лезвия твоего ножа.

– Приводи двоих, – сказал Яго.

– Четверых.

Голограмма исчезла. Разговор был окончен.

– Яго, – сказала Диана. – То есть Джек… ты же не сдашься ему на самом деле? Ты слышал, что он сказал!

– В данный момент, – проговорил он, глядя мимо неё, на Сафо, – у нас всего два варианта: или я пойду с ними, или все внутри этого пузыря умрут.

– Да поможет нам Ра’Аллах, – сказала Сафо.

– Я должен узнать, как он нас нашел, – добавил Яго. – Я прилагаю все усилия, чтобы скрыться, и нате – они тут как тут. – Он посмотрел на двух своих компаньонок. – Не переживайте за меня, я уже сбежал из тюрьмы однажды. И могу это сделать опять.