Текст книги "Стеклянный Джек"

9. Решая загадку

Остроугольный лоскут солнечного света медленно полз по листьям и мшистой земле. Утки, невидимые среди зарослей, издавали такие звуки, словно кто-то играл на казу[60]60
  Казу – духовой музыкальный инструмент африканского происхождения, полая труба с мембраной на одном конце.


[Закрыть]. Диана вдыхала кислород. Ситуация неважная, но до тех пор, пока она в состоянии решать проблемы, всё будет в порядке. Что же такое будущее, как не последовательность ещё не решённых проблем?

С другой стороны, бывают загадки без ответов.

Картинка у неё в голове никак не складывалась. Что-то мешало. Её приподнятое настроение вновь начало портиться.

Она заново просмотрела записи ЗИЗдроида. Судя по всему, в зарослях действительно никто не прятался. Выстрел, которым убили Бар-ле-дюка, не мог быть сделан оттуда. Ни один из подручных Бара также не стрелял, и тем более не стреляли Яго, Сафо или сама Диана. Это было ясно. Но, продолжая крутить данные так и этак, она никак не могла понять, был ли роковой выстрел сделан из-за стены или при помощи самой стены.

Подплыла Айшвария – узнать, что она делает.

– А-а, ты просматриваешь последние секунды жизни Бар-ле-дюка.

– Я пытаюсь понять, что произошло, – отозвалась Диана. – Тот, кто его убил, не мог находиться внутри дома. Это был выстрел снаружи, и никак иначе. Ему хватило силы, чтобы разломить целый космический корабль, проделать дыру в корпусе дома и превратить Бар-ле-дюка в красный туман. Так почему же он не пробил и противоположную стену?

Айшвария пожала плечами:

– И этот вопрос кажется тебе самым интересным?

– Это, – осторожно ответила Диана, – без сомнения, один из интересных вопросов. Куда делся снаряд?

– Может, его рикошетом отбросило по точно той же траектории, по какой он вошел, – предположила Айшвария. – Или это какой-то особый снаряд, запрограммированный на растворение после контакта с плотью.

– А такие существуют? – спросила Диана, изумлённо распахнув глаза.

– Ох, ну откуда же мне знать! – сказала Айшвария. – Я же не спец по оружию! Вся эта техническая болтовня вгоняет меня в тоску. Вещи далеко не так увлекательны, как люди.

– Ну ладно, – произнесла Диана. – Я попробую думать так же, как вы. Вот выбор момента для убийства и вправду интересен. Бар-ле-дюк как раз собирался взять Яго – то есть Джека – под арест. Итак, либо мы имеем дело с идеальным совпадением, либо убийца выбрал именно это мгновение, чтобы не допустить дальнейшего.

– Но кому бы пришло в голову спасать Стеклянного Джека от тюрьмы? – спросила Айшвария. – Ему в тюрьме самое место.

– В самом деле, кому? – Диана чувствовала знакомое покалывание в коже головы и шеи, означавшее, что она близка к чему-то важному. – Его друзьям? Соратникам-революционерам?

– Зачем же им держать свой поступок в секрете? Предположим, шлюп антиномистов по чистой случайности проходил мимо и увидел – Инду-Христос знает как, но все же предположим, – что Джека вот-вот арестует самый знаменитый улановский полицейский.

И вот они выстрелили волшебной пулей из невозможной пушки и убили блюстителя. Отчего бы им потом не показаться? «Привет, Джек, мы тебе жизнь спасли…»

– Этот сценарий, – сказала Диана, чувствуя, как покалывание проходит, – кажется мне неправильным. Недостоверным.

Айшвария пожала плечами:

– Безусловно. Это ведь всего лишь гипотеза. Верно? Бар-ле-дюк и Джек были друзьями, между прочим. Давным-давно. Но Бар уже довольно долгое время работал на Улановых.

Что-то скрывалось на самой границе подсознания, за пределами досягаемости её рационального ума. Она почти уловила это. Почти! Но теперь оно ушло. Невозможная пушка, подумала она. Невозможная пуля. Она что-то упустила. Бар-ле-дюк умер. Она это знала, потому что… почему?

А с чего она вообще взяла, что он умер?

– В волосах Яго ещё осталось немного его крови, – сказала она вслух.

– Немного чего? – переспросила Айшвария.

– Я исходила из того, что Бар-ле-дюк мёртв. Это и впрямь похоже на правду. Но только дурак верит допущениям. Скажите, мисс Айшвария, вы смогли бы выделить ДНК из высохшей крови?

– Могла бы, найдись только оборудование, – ответила Айшвария. – Но проклятые хулиганы из этих трущобных пузырей давным-давно украли мой набор. Знаешь, кого тебе надо бы навестить? Северянку. Она моя подруга. Поговори с ней – тут два дня пути при одном «же», недалеко. Её пузырь называется «Пенни Лейн». Только будь с ней поосторожнее, Джека она недолюбливает. Но ДНК-тест сделает. По разумной цене.

– Спасибо, – кивнула Диана.

Она схватилась за ЗИЗдроида и, маневрируя, вывела его через люк в соседний пузырь, а оттуда – в главную сферу, где всё ещё продолжалась пирушка. Гуляки уже преодолели тот этап, когда хочется упражняться в красноречии. Многие были мертвецки пьяны и парили, раскинув руки и ноги, с глупыми бессознательными лицами. Несколько пар занимались сексом, хотя их было меньше, чем в прошлый раз. Также уменьшилось количество людских скоплений, напоминавших лягушек на нерестилище. Диана вместе с дроидом проплыли мимо них к стыковочному холлу.

Люк, ведущий к «Руму», был закрыт – видимо, Сафо соблюдала разумную осторожность. Диана ладонью постучала по металлическому корпусу корабля и услышала эхо своего удара внутри.

Что-то щёлкнуло. Люк открылся.

Там была Сафо. Она плакала, её лицо сморщилось и покраснело. Это, конечно, должно было сразу же насторожить Диану, но эмоции в тот день так и кипели, и потому увиденное не показалось ей чем-то необычным.

– Сафо, – сказала она, – убери ЗИЗдроида в хранилище, пожалуйста.

Диана протолкнула дроида первым и последовала за ним. Внутри «Рума» ждал Яго, он как будто потягивался. А может, он показался ей выше ростом из-за какой-то странности восприятия. Иллюзия продержалась всего секунду – она поняла, что это вовсе не Яго, и тут Сафо захлопнула люк у неё за спиной и прижалась к ней всем телом.

– Ох, госпожа… – закричала она, крепко её схватив.

Фигурой в кабине была мисс Джоуд.

– Привет, моя милая, – проговорила она.

– Вы-то как здесь оказались? – спросила Диана.

– В каком-то смысле всё дело в верности, – сказала мисс Джоуд. – Я ведь сейчас работаю на твою сестру. А наша Сафо – она скорее умрёт, чем предаст клан! Но Стеклянный Джек ведь не член семьи – правда?

– Вы работаете на Еву, – произнесла Диана, обрабатывая новую информацию. – Что вы сделали с Яго?

– С Джеком? Надо же, как ты за него переживаешь. Что ж, так или иначе, я его не убила. Пока не убила. Нет. Я сделала ему инъекцию из шприца-пистолетика, который ношу с собой: мышечный паралич. Он избирательный: не припомню, на какую часть спинного мозга он действует, но дышать можно – и говорить. Я уложила Джека в одну из коек. Сохранности ради.

Диана повернулась, держась за поручень на стене, и действительно увидела Яго – он лежал на перегруз-койке, словно труп в гробу.

– Я скажу тебе здесь и сейчас, что мне претит впустую тратить время, – продолжила мисс Джоуд. – Все висело на волоске: юная Сафо – да будет благословенна её верность – рассказала мне, что этот ужасный Бар-ле-дюк едва не схватил Джека. Он работал на Еву, как тебе известно. На твою собственную МОГсестру! Собственно, я тоже на неё работаю. Я просто иду по его следам. Учитываю его ошибки.

– Не верю, что Ева могла нанять вас!

– Ты меня обижаешь, дорогая моя девочка! Разумеется, после той истории на Коркуре меня понизили.

По правде говоря, меня собирались послать в Пояс в качестве какого-нибудь третьестепенного дипломата. Нет уж, благодарю покорно! Но я занимала достаточно высокое положение, чтобы понять, к чему все идет. Я сыграла на опережение – обратилась к твоей сестре, и она наняла меня. Она умная женщина, эта Ева Аржан. Она понимает, к примеру, насколько неустойчиво её нынешнее положение. Но – ах, если она сумеет заполучить рецепт БСС… это неимоверно усилит её позиции.

– Яго не знает секрета БСС.

– Конечно, знает! Ведь они с Мак-Оли были лично знакомы. Он тебе не рассказал? Нет? Видимо, не доверял тебе. Люди, не заслуживающие доверия, частенько не доверяют окружающим.

Диана чувствовала, как сквозь ее сознание проносятся сгустки всевозможных данных.

– Если бы Бар-ле-дюк схватил Джека, он бы расстроил ваши планы, – бросила она мисс Джоуд. – Ведь так? Вы хотели сами привести Яго к моей сестре. Чтобы укрепить своё положение.

– Тебе стоит меня поблагодарить, дорогая, – заметила мисс Джоуд, одарив Диану безупречно ледяной улыбкой. – Пусть уж лучше твоя семья получит БСС, чем Улановы, как считаешь? Даже если тебе не доведется управлять кланом. И всё же я уверена, что ссылка не будет для тебя таким уж неудобством. Есть весьма комфортабельные тюрьмы.

Диана сказала:

– Вы убили Бар-ле-дюка. Бар-ле-дюк пришел за нами, а вы за ним следили. Та вспышка недалеко от дома – это были вы! Вы воспользовались… чем же? Вы выстрелили, и его разорвало на части. А потом вы проследовали за нашим шлюпом сюда. Но ведь это был риск, правда? Что, если бы снаряд разорвал весь дом напополам? Что, если бы мы не сумели справиться с декомпрессией? Мы могли бы умереть – и вы остались бы без своего козыря – Яго. Но, наверное, игра стоила свеч?

– Моя дорогая, – со скучающим видом проронила Джоуд. – Честное слово, я не имею ни малейшего представления, о чём ты болтаешь. Итак, ты пойдёшь со мной добровольно? Или и тебе сделать укольчик? Как бы там ни было, ты отправляешься в койку, а мы полетим так быстро, как только сможем. Я пристыкую свой корабль к кораблю Джека, и для начала мы используем его горючее. Нам предстоит долгий путь – до самого Марса! – и надо спешить. Ты выглядишь испуганной, дорогая моя! Надеюсь, сестра проявит к тебе милосердие. Конечно, она будет держать тебя взаперти. По крайней мере первые годы, пока её власть не укрепится. Но убивать тебя, скорее всего, не в её интересах.

– Не надо недооценивать связь между МОГсёстрами, – хриплым голосом проговорил Яго у неё за спиной.

Через секунду Диана была возле койки. Внутри лежал Стеклянный Джек с болезненным, посиневшим лицом, грудь его перехватывали ремни. Она видела, что он парализован, загнан в угол, запутался, как жук в паутине, – у него не осталось никакой надежды на спасение. Даже если она снимет ремни, его мышцы сведены судорогой и нервы отказали, и он не сможет сдвинуться с места.

– Я всё ещё жив, – сказал Яго, с трудом шевеля губами. Его шею и лоб тоже удерживали ремни.

– Я не верю, что всё так закончится! – закричала Диана.

Мисс Джоуд холодно рассмеялась.

– Полезай в койку, дорогая моя, – велела она. – Вы тоже, мисс Сафо.

– Делай, как она говорит, – прохрипел Яго.

– Да. Послушайся его совета и делай, как я говорю.

– Будешь сопротивляться, она тебя парализует, – выдохнул Яго. – Поверь мне, это неприятно. Всё тело… горит и не слушается. Мне нужно, чтобы ты была в койке. А она – за штурвалом.

– Тебе нужно? – переспросила мисс Джоуд, подплывая к койке с предметом в форме ручки в правой руке. – Ну-ну давайте-ка прислушаемся к его нуждам! До тех пор, пока они в точности совпадают с моими, я уверена, мы можем их удовлетворить.

Ничего нельзя было изменить. Диана подплыла к свободной койке. Устраиваясь внутри, она мысленно перебирала блоки информации, пытаясь соединить их в одно целое. Но все упиралось в невозможность. Яго не мог выпутаться из этой ситуации. Его парализовал нейротоксин, сковавший мышцы на несколько дней. Он привязан к перегруз-койке. Они летят в неизвестном направлении, где поджидают агенты, нанятые её собственной семьёй.

Она вытянулась на койке. Мисс Джоуд нависла над ней возле крышки. Несколькими быстрыми, ловкими движениями она закрепила ремни на теле Дианы, связала её руки. Зафиксировала её левую ногу, потом правую. Наконец она накинула петлю на шею Дианы и ещё одну – на лоб.

– Теперь лежи тихо, – приказала мисс Джоуд. На мгновение их взгляды встретились, и у Дианы произошел странный сдвиг в мыслительных процессах. Сколько лет было этой женщине? Как давно она жила?

Диану посетило головокружительное видение будущего. Она увидела Джоуд, которая похвалялась: «Он заставлял нас прыгать от одного мира к другому, через мириады пузырей, – но мы его поймали. Я его поймала. Обездвижила его, заперла и увезла с собой, и мы сумели вытащить из него формулу БСС, прежде чем он умер. И теперь у клана есть бомба, при помощи которой можно шантажировать Улановых и всё человечество!» Это могло привести только к катастрофе.

– Славы вы себе не добудете, мисс Джоуд, – сказала она.

– Слава – это воспламенение, – ответила женщина. – Быстрая реакция между схожим и несхожим, взаимное уничтожение в огне.

На её губах появилась убийственная улыбка, и потом она исчезла из поля зрения привязанной Дианы. Видимо, отправилась пристегивать к койке Сафо. Со своего места Диана видела только один иллюминатор, сквозь который можно было разглядеть зелёный бок главного пузыря Гарланда 400. На него падал яркий солнечный свет.

Делать было нечего.

Вскоре Диана почувствовала дребезжание и давление, свидетельствовавшее о том, что корабль отчаливает. Зелёная дуга по ту сторону иллюминатора скользнула прочь. Ощущая движение ушами и желудком, она наблюдала, как корпус другого корабля заслонил обзор, а потом исчез из вида. По-видимому, это был собственный корабль мисс Джоуд. Шипение маневровых двигателей. С отчётливым тяжелым ударом нос «Рума» соприкоснулся с носом одноместного шлюпа.

– Мисс Джоуд? – просипел Яго из своей койки.

– Моё терпение лопнет, – сказала та где-то за пределами поля зрения Дианы, – если ты будешь все время меня прерывать. – Ворчание разгоняющегося главного двигателя; тени переползли в ту часть кабины, которую Диана еще видела. Всеохватное чувство текущего момента. Острое осознание того, что ты ещё жива. – Надеюсь, молодой человек, вы хотели сказать мне что-то важное.

– Да, – прохрипел Яго.

– Что?

– Я хотел сказать… – проговорил Яго. Потом он вздохнул и продолжил: – Теперь я могу заняться вами.

Потом всё смешалось. Крышки противоперегрузочных коек мгновенно захлопнулись с дребезжащим стуком. Диана почувствовала, что её очень сильно трясёт, хотя она и связана по рукам и ногам, пристегнута ремнями и не может шелохнуться. Но она ощущала, как от тряски её руки и ноги вот-вот оторвутся от тела, как глазные яблоки вдавливает в череп – так сильно всё тряслось. Длилось это долго. В конце концов тряска стихла и полностью прекратилась. Диане оставалось только лежать. Свет внутри камеры погас, и собственное дыхание громко отдавалось в её ушах, а по стенке койки то и дело ударяли какие-то обломки, от чего по тесному пространству разносился неприятный шум. И всё, ничего больше.

Долгое время было совершенно темно и очень тихо. Только звуки её дыхания и (её слух делался всё более чутким) сердцебиения. Постепенно они приобрели более спокойный ритм. Она вдруг без всякого страха поняла, что могла уже умереть. Возможно, её тело мертво, а сознание продолжает жить в ящике, потому что – странная мысль, но Диане она почему-то нравилось – душа не сумела выбраться. Когда-нибудь ящик откроют, думала она, и, быть может, всё закончится. Её дух улетит в какую-нибудь иную реальность. Ева предала её и родителей. Мир перевернулся вверх тормашками. Но было глупо так говорить, поскольку в космосе нет ни верха, ни низа.

Её разум продолжал работать даже в ящике. В конце концов, она была рождена, чтобы решать проблемы.

Проблемы бестолковым образом объединялись в противостоящие друг другу пары невозможностей. Смерть Бар-ле-дюка была делом рук невозможного убийцы или же наступила от невозможной пушки. БСС было невозможным по законам физики, но шампанские сверхновые, которые изучала сама Ева, оказались свечами, горящими в невозможной дали как свидетельство того, что такая технология не только возможна, но уже изобреталась и применялась – безумным, опасным образом – десятком инопланетных цивилизаций.

Она считала, что отлично решает проблемы. И вот куда это её завело.

Во тьме она стала космосом. Космос целиком уместился в её мыслях.

Тьма успокаивала. Диана уснула. Она сновидела, что находится вовсе не в койке, а в стволе гигантского пистолета. Яго был рядом с ней. «Это самая большая пушка, – сказала она. – Больше всех остальных пушек». «Размер – понятие относительное, – отозвался он. – Мы всегда должны спрашивать: больше по отношению к чему?»

Диаметр ствола был даже больше, чем ей показалось сначала: сто метров в поперечнике. Она встала, и Яго встал рядом. В конце ствола виднелся яркий свет. Их тени вытянулись перед ними далеко-далеко, как тотемные столбы, и Диана повернулась, чтобы посмотреть на Солнце через идеально круглый срез дула. «А разве разумно, – спросила она, – нацеливать пушку на такую мишень?» «Как странно, – сказал Яго в ответ, – что у Луны есть фазы, а у Солнца нет!» У него был чужой голос. Голос мисс Джоуд. Диана подумала: до чего же похоже он изображает мисс Джоуд! А потом подумала: но как я могу быть уверена в том, что это Яго изображает мисс Джоуд, а не мисс Джоуд изображает Яго? «Близко к истине», – произнес голос во тьме. Свет закончился. Пришла тьма. Она просыпалась. Но всё равно слышала голос: «Человек, изображающий другого человека, находится в точности на полпути между двумя людьми. Невозможная асимптота!»

Она снова бодрствовала.

– Эй? – крикнула она и изумилась тому, как громко прозвучал её собственный голос в замкнутом пространстве.

Выхода не было.

Вообще-то, оказалось непросто определить, бодрствует она или спит. Ей почудилось, будто Сафо говорит: «У тебя есть всё необходимое, чтобы решить эту загадку». Но вряд ли Сафо могла сказать что-то подобное.

Наверное, она всё же спала, потому что тьма вокруг неё превратилась в болезненно-яркую совокупность точек: зеленых и голубых, белых и желтых – огромных масштабов взвесь из частиц, каждая из которых была человеческой жизнью – множеством человеческих жизней, сбившихся в кучку.

Но потом она услышала голос Айшварии:

– Неужто тебе хватило глупости недооценить моего Стеклянного Джека?

– Нет, – сказала она. – Нет-нет.

Но голос продолжил:

– Люди здесь верят в призраков или, по крайней мере, в духов, которых называют бхутами[61]61
  Бхуты – демонические существа из свиты Шивы; иногда этим термином обозначаются духи умерших насильственной смертью или оставленных без погребения.


[Закрыть]. Нельзя увеличивать их число, не посоветовавшись с ними!

– Я не увеличивала, – ответила Диана с лёгкой паникой.

– Нет, – сказал голос. – Уж ты-то не убийца, правда…

«Правда?»

«Правда?»

«Пра…»

«Пр…»

Огни собрались в блистающий меч, и Диана, моргая и щурясь, поняла, что это настоящий свет. Противоперегрузочную камеру открыли. Кто-то расстёгивал ремни, стягивавшие её, и это была Айшвария, в натуральную величину и реальнее самой реальности.

– Что поставлено на карту? – сказала Диана – точнее, попыталась сказать, но у неё пересохло в горле, и слова прозвучали невнятно. – Что поставлено на карту?

– Ну все, моя милая, – произнесла Айшвария с грубоватой теплотой. – Вылезай. Тебе очень повезло, и не будет никакой кары.

10. На борту «Biblioteka 4»

Жители Гарланда 400, отходившие после вчерашних возлияний, задавали меньше вопросов, чем ожидала Диана. Некоторые собственными глазами видели, как носовая часть «Рума» взорвалась, превратив несколько кораблей поменьше, расположенных поблизости, в вихрь металлического конфетти. Но взрыв вписался в рамки общего дебоша: по крайней мере, одурманенные и опьянённые люди не посчитали его чем-то из ряда вон выходящим. Тем, кто спрашивал, Айшвария и Диана отвечали, что возникла проблема в стыковочном узле и случилась катастрофическая декомпрессия, – не очень толковое объяснение, конечно, однако его хватило, чтобы успокоить любопытных. Разумеется, никто в Гарланде 400 не хотел вмешательства полиции. По счастливой случайности, в момент взрыва нос «Рума» указывал в противоположную от пузыря сторону, так что обиталище не понесло никакого ущерба.

– Хотя случай, – заметил Яго, – тут совершенно ни при чем.

Сафо не пострадала, хотя сделалась дёрганой и плаксивой. А вот про Яго, знаменитого Стеклянного Джека, сказать то же самое было нельзя. Его искусственные ноги от колена вниз были уничтожены, а от колена вверх – разворочены. Имело смысл снять протезы совсем, но они подключались к его нервной системе таким замысловатым образом, что Айшварии не хватило бы ни опыта, ни оборудования для подобной операции. В невесомости, конечно, ноги были ему не очень-то нужны, однако смотрелось всё это весьма некрасиво.

Куда большую опасность представляли обморожения и вакуумные травмы на нижней части тела, и Айшвария беспокоилась, не пострадали ли его почки. Понять было сложно, поскольку действие нейротоксина мисс Джоуд ещё продолжалось и мышцы оставались неподвижны.

Айшвария разместила его в своём доме – обстановка была скудная, но удобная – и лично кормила кусочками фруктов. Только через два дня паралич прошел, а к концу третьего он уже двигался с неким подобием былой живости.

ЗИЗдроид был в целости и сохранности. Яго обрадовался, узнав об этом.

Поскольку «Рум» окончательно вышел из строя, они не могли покинуть Гарланд 400. На собственный корабль Айшварии – тот, на котором она подобрала их и вернула на Гарланд, – им лучше было, как свирепо заявила она, не рассчитывать. По словам Яго, это не имело значения.

В конце концов они договорились со странствующим доктором, женщиной по имени Лидия Зиновьева. Она путешествовала от одного обиталища к другому, от кластера к кластеру, предлагая свои услуги. «В основном занимаюсь опухолями, – сообщила она. – Те, кто побогаче, могут позволить себе имплантаты и застраховаться от серьёзных проблем. Но в Сампе всё по-другому. От высокой радиации возникает рак кожи и другие виды рака, и зачастую единственное, что людям по карману, это удаление. Вы видели у многих овальные и круглые пятна на коже – и это лёгкие случаи! Сложнее всего с внутренними опухолями. Конечно, всем хотелось бы медицинского обслуживания высшего класса, но платить им нечем».

Её корабль назывался «Biblioteka 4». Противоперегрузочных коек на борту не оказалось, потому что доктор Зиновьева, по её словам, никогда не путешествовала с большими перегрузками, чем одно-два «же». И в самом деле, путь от Гарланда 400 до большого кластера из двенадцати пузырей под названием Солнечный Полюс, с остановками в двух одиночных обиталищах, занял почти две недели. Но шлюп оказался просторнее внутри, чем «Рум», и, поскольку их добрая хозяйка большую часть времени проводила в ИД-гнезде, подключённом к Кортикотопии, Сафо, Диана и Яго были предоставлены сами себе.

ЗИЗдроида они захватили с собой.

Пока они летели, Яго позаимствовал набор инструментов и подровнял или вовсе срезал торчащие из сломанных протезов куски деталей: исключительно, как он выразился, ради удобства.

– Значит, ты прятал пистолет там? – спросила Диана.

– Вообще-то это был не совсем пистолет, – ответил он. – Ну или да, пистолет, только совсем не похожий на обычный. Маленькая сфера, размером с каштан. И она стреляла очень маленькой пулей – просто сгустком атомов. Не пуля причинила весь этот ущерб. Всё дело в скорости, с которой она летела.

– Невозможная пушка, – сказала Диана. – Ха! Мои родители знают, что она у тебя есть?

– У меня её больше нет, – поправил он. – Она разлетелась на кусочки. Но ответ на твой вопрос – нет. Они знали о моей дружбе с Мак-Оли и верили, что он передал мне свой секрет. В каком-то смысле так оно и было. Но они не знали, что я владею настоящей действующей машиной.

– Ты всё время носил её с собой! – потрясённо проговорила Диана. – Всё это время я думала, что Улановы гоняются за призраком, за чепухой. За БСС-химерой. Но у тебя всё время был при себе действующий БСС-пистолет.

– Когда выходишь за пределы «це», – начал Яго, приложив автоматический напильник размером с палец к правому протезу, от чего по всей каюте полетели злые белые искры, – с физикой начинают происходить, хм, странные вещи. С чем большей скоростью движется предмет, тем сильнее – с точки зрения предмета, относительной для стороннего наблюдателя, – начинает замедляться время. Чем плотнее приближаешься к асимптоте абсолютной скорости, тем медленней идёт время. Для фотона, который перемещается со скоростью света, время вообще стоит на месте – нам кажется, что свет из галактики Андромеда идёт к Земле миллионы лет, но для самого света всё обстоит так, словно он одновременно там и тут. Что же произойдет, если перемещаться быстрее света? При двух «це» время движется со скоростью одна секунда в секунду назад, если можно так выразиться. Так должно быть в том числе и для того, чтобы сохранялись общие причинноследственные связи. Но из-за этого возникают некоторые… необычные эффекты.

– Пуля, которая перемещается быстрее скорости света, летит назад во времени, – вставила Диана. – Ну конечно – детсадовская физика.

– Что касается того, могут ли с такой быстротой путешествовать люди… если честно, я не знаю. Мак-Оли думал, что могут. Но сумеет ли человек сохранить рассудок, перемещаясь назад во времени, – вот в чем вопрос. Ведь, как ни крути, вся наша эволюция происходила в среде, где время двигалось только вперёд.

– То есть бежать таким образом из Солнечной системы мы не смогли бы, – заключила Диана. – Но вот превратить Солнце в шампанскую сверхновую – вполне.

– До зарезу опасная штуковина, да, – согласился Яго, загибая торчащий обломок вовнутрь. – Можно сказать, она работает за счет искажения с. Сбрось её на Солнце – и произойдёт катастрофическая цепная реакция. Можно ли с её помощью перевезти куда-нибудь человечество – наверное, да. Я не знаю.

– От кого ты получил эту невозможную пушку?

– От кого же ещё, как не от Мак-Оли собственной персоной?

– Он её и сделал?

– Сам бы я не смог, – сказал Яго. Он подплыл к контейнеру для хранения и сложил в него инструменты. – Знаешь, что смешнее всего? Убийство Бар-ле-дюка случилось не по моей воле. То есть это я так думаю, что не по моей. То есть я не знаю, в какой момент я принял это решение. – Он почесал затылок. – Я был удивлён не меньше твоего, когда он превратился в кровавое облако прямо у нас на глазах. Стена пузыря оказалась пробита, и меня отбросило в заросли на дальней стороне. И пистолет оказался у меня в руках. Я даже не понял, как это произошло. Разве у меня был какой-то выбор в тот миг? Не знаю. Невозможная пуля уже полетела. Я нажал на спуск, когда всё уже случилось.

– Это означало, что тебе удалось избежать ареста, – заметила Диана. – Поступить так, а не иначе было в твоих интересах. Это ли не выбор?

По его лицу пробежала тень:

– Мне кажется, в данном случае важнее сам поступок. Ведь Бар мёртв.

– Как и мисс Джоуд.

– Хм. – Он бросил на неё безучастный взгляд. – С ней вышло более… преднамеренно. Собственно, я не был уверен, как всё сложится. Я чудовищно рисковал. Она обездвижила меня почти полностью. Думаю, она решила, что моими ногами управляют нервы, вживлённые в позвоночник, а не напрямую в головной мозг. Вероятно, мисс Джоуд мало что смыслила в современных протезах. И всё-таки пришлось изловчиться, чтобы одной ногой нажать на полость в другой ноге. Ирония судьбы в том, что сама же Джоуд и отстрелила мне перед этим правую ступню, – в противном случае я бы не смог добраться до оружия.

– Выстрел из пистолета, спрятанного в твоей ноге, мог разнести и тебя, и нас, и весь корабль на кусочки, – сказала Диана.

– Мог. Но я был жив, когда прижал к устройству левый большой палец. Конечно, нас изрядно потрясло и помотало. Но я был жив. И потому знал, что мы выживем. Ведь нажатие на спуск – это последнее, что надо сделать, когда стреляешь из БСС-пистолета, а не первое.

– Странно, – произнесла она.

– Именно так. Когда я убил Бар-ле-дюка, то первым, что мы увидели – за много минут до того, как он появился, – была вспышка.

– Точно! – воскликнула Диана. – Вспышка.

– В тот момент невозможная пуля вернулась к субсветовой скорости. Этакий фотонный отголосок. Она была уже безобидна – просто очень маленький снаряд, летящий с очень большой скоростью. Если восстанавливать ход событий, то, с нашей точки зрения, всё происходило наоборот. Сначала мы увидели вспышку. Потом, в очень быстрой последовательности, разрушение корабля Бара, пробоину в стене моего дома, самого Бара, который разлетелся на атомы. И только после этого я нажал на спуск, сидя в кустах.

Тут им пришлось прерваться, потому что доктор Зиновьева вышла из миртуаля и занялась приготовлением чая. Она угостила и пассажиров, и они немного поболтали. Женщина отметила, что Яго хорошо обработал остатки протезов. «Замысловатые штуковины, – заметила она. – Стоили, наверное, кучу денег». «Да, пришлось раскошелиться», – согласился Яго.

Вскоре хозяйка корабля вернулась в свой виртуальный мир.

– Джек, я не хочу выглядеть нахальной, – проронила Диана через некоторое время. – Или обидчивой, как маленькая девочка. Но почему ты мне ничего не сказал?

Он глубоко вздохнул.

– Ты должна понять, Диана, – проговорил он. – ЗИЗдроид, которого мы везём с собой, обладает неимоверной ценностью. Это мощный козырь, гарантирующий твою свободу. Но он работает лишь в случае, если заверенный им договор действителен. Если условия соглашения нарушены, договор теряет силу и смысл.

– И, – сказала Диана, кивая, – на самом-то деле ты их нарушил. Ты сопротивлялся аресту.

– Но об этом знаем только мы с тобой, – возразил Яго, понизив голос. – Не буду и говорить о том, как важно, чтобы никто другой не узнал правду. До тех пор, пока никто не подозревает, что я убил Бара, договор продолжает действовать.

Диана почувствовала себя столетней старухой.

– Яго. Ну или Джек. Джек, кажется, я совсем тебя не понимаю, – сказала она.

– Меня не так уж трудно понять, – произнес он.

– Правда?

Некоторое время он молчал. А когда снова заговорил, голос его был тихим, монотонным, но каким-то взволнованным:

– Я посвятил свою жизнь служению единственной цели. Революции. Мириады людей в Сампе избавятся от нищеты, только когда у них появится право сообща выбирать собственное будущее. Человечество сможет осуществить свой потенциал, только когда падут тюремные оковы, навешанные Улановыми, и когда рухнет сама темница. Вот тогда мы будем готовы отправиться к звёздам – не раньше! Если изобретение Мак-Оли распространить сейчас, одна из фракций, поглощенных бесконечной войной, применит его и погубит всех нас. Но, когда мы будем свободны… когда мы перерастем средневековые властные структуры и средневековые междоусобицы, порождаемые ими, тогда-то мы и сможем использовать эту технологию ответственно. От этого зависит всё. Убивал ли я людей? Убивал. Но только ради общего блага.

– Мне всё ещё сложно поверить, что МОГмочки наняли тебя, зная о твоей революционной деятельности.

– Твои родители способны на большую гибкость, чем ты считаешь, – сказал Яго. – Они знают, что клану Аржан не удастся удержать абсолютную власть при ныне действующей системе, если действовать в одиночку, – а другим МОГсемействам они не доверяют и на альянс с ними не пойдут. Нет, всё изменится, когда уйдут Улановы. Твои родители видят в этом выигрыш, как и опасность. И они догадываются – или, точнее, предвидели, – что Улановы рано или поздно сделают ход против них.