Текст книги "Нектар для сердца. Собрание учений Аджана Чаа"

Нам надо практиковать созерцание. Каждый раз, когда глаза, уши, нос, язык, тело или ум вступают в контакт с соответствующими объектами восприятия, нам следует быть собранными и бдительными. Когда возникает страдание, кто именно страдает? Почему оно возникает? Настоятелю монастыря приходится следить за множеством учеников, и это может способствовать возникновению страдания. Мы боимся страдания и не хотим, чтобы оно возникало, но если мы захотим дать ему бой, то какое место нам для этого выбрать? Что нам делать с этим страданием?

Избавиться от страдания означает понимать метод, позволяющий избегать его, и это не имеет ничего общего с физическим бегством из того места, где нас это страдание застигло. Убегая откуда-то таким образом, вы каждый раз забираете своё страдание с собой.

Если хотите понять суть страдания, то необходимо присмотреться к той ситуации, которая его вызывала. В учениях сказано, что решать проблему следует там, где она возникла. Именно там, где находится страдание, ему и придёт конец. Оно прекратится там же, где и возникло. Решать проблему надо там, где она возникла. Те, кто боится страданий и потому убегает от них, настоящие глупцы. Они этим лишь бесконечно усиливают свою глупость.

Страдание – это ведь не что иное, как первая благородная истина, не так ли? Вы собираетесь воспринимать благородную истину как нечто негативное? Дуккха сачча, самудая сачча, ниродха сачча, магга сачча (dukkha sacca, samudaya sacca, nirodha sacca, magga sacca) – истина о страдании, истина о его причине, истина о прекращении страдания, истина о пути, ведущем к прекращению страданий. Убегать от жизненных ситуаций означает пренебрегать практикой, предписанной истинной Дхаммой.

Будда учил нас «избегать» чего-либо, используя для этого мудрость. Предположим, что вы наступили на острый шип растения и в ступне остался его острый кусочек, или заноза. Когда вы идёте, то время от времени чувствуете в ступне боль. Иногда, когда вы наступаете на камень или на другую твёрдую поверхность, боль может быть довольно сильной. Вы осматриваете ступню, но, ничего не найдя, машете рукой и отправляетесь дальше. Но в конце концов вы снова наступите на что-то твёрдое и снова почувствуете боль. Так будет продолжаться снова и снова.

В чём причина этой боли? Причиной является заноза, застрявшая в вашей ступне. Поэтому боль подстерегает вас всегда. Каждый раз, когда она возникает, вы осматриваете и ощупываете ступню, но, не заметив занозы, отправляетесь дальше. Через какое-то время проблема снова возвращается, и вы снова осматриваете ногу.

Когда возникает страдание, вам следует обратить на это внимание; не относитесь к этому рассеянно. Каждый раз, когда возникает боль, вы должны отметить про себя: «Хмм… эта заноза всё ещё там». Вместе с болью каждый раз возникает и желание, чтобы заноза исчезла. Если не вытащить её, позже нога будет болеть всё сильнее и сильнее. Боль будет возвращаться снова и снова, пока желание вытащить занозу не станет вашей главной идеей. В конце концов боль достигает такой силы, что вы окончательно решаете: «Эту занозу необходимо вытащить, она меня изводит!»

К практике необходимо прилагать усилия точно таким же образом. Каждый раз, когда появляется боль, когда нас что-то ранит, необходимо исследовать ситуацию. Встречайте проблемы лицом к лицу. Выньте обломок шипа из своей ступни; просто сделайте это. Когда ум впадает в заблуждение, обратите на это внимание. Если вы внимательно взглянете на ум, то увидите и поймёте, что в нём происходит, и тогда сможете принять это таким, какое оно есть.

Нам надо практиковать непоколебимо и настойчиво. Это называется вирьярамбха (viriyārambha) – постоянное приложение усилий. Если вернуться к примеру с занозой, то, как только в ступне возникают неприятные ощущения, необходимо напомнить себе, что пора вытащить этот обломок шипа и принять твёрдое решение. Точно так же каждый раз, когда в наших сердцах возникает страдание, нам следует принять непоколебимое решение приложить усилия к устранению загрязняющих факторов, отказаться от них. Эта решимость никогда не должна ослабевать. В конечном итоге мы доберёмся до этих загрязняющих факторов и покончим с ними.

Как же нам себя вести, когда возникают счастье или страдание? Все дхаммы возникают в силу причин. Если следствие исчезает, это означает, что устранилась причина. Всё, к чему мы не цепляемся умом, за что мы не хватаемся, на чём не фокусируемся, как будто и не существует. Страдание не возникает. Страдание возникает лишь в силу принципа становления бытия (бхава)[32]32
  Тайский эквивалент термина бхава (bhava) – пхоп – хорошо известен аудитории Аджана Чаа. Дословно это означает «пространство перерождения». В данном контексте Аджан Чаа использует это слово не совсем традиционно, подчёркивая больше практический оттенок смысла.


[Закрыть]. Если есть становление бытия, будет и перерождение. Упадана (upādāna) – цепляние, или привязанность, – это предпосылка, обуславливающая возникновение страдания. Когда бы ни возникло страдание, внимательно понаблюдайте за ним. Сосредоточьтесь на текущем моменте. Взгляните на свои тело и ум. Когда возникнет страдание, спросите себя: «Почему оно возникло?» – проанализируйте это. Если возникло счастье, спросите себя: «В чём его причина?» Поразмышляйте над этим. Оставайтесь осознанными каждый раз, когда возникают эти ощущения. Тогда станет ясно: и то и другое возникает в силу цепляния.

Мастера прошлого именно так воспринимали собственный ум. В нём есть лишь возникновение и прекращение, но нет чего-то, что является постоянным и обладает независимым существованием. Они анализировали ум с разных позиций, но ничего похожего в нём не нашли; ничего, что было бы постоянным и стабильным. В нём происходят лишь возникновение и прекращение, прекращение и возникновение, и в этом процессе невозможно обнаружить никакой постоянной субстанции. Направлялись они куда-то или просто сидели, они всегда воспринимали происходящее в уме именно таким образом. Куда бы ни падал их взгляд, везде было лишь страдание и больше ничего. Это похоже на большой выкованный в горниле железный шар. Потрогайте его сверху – он горячий, с боков – тоже горячий. Он горячий в любом месте, вам не найти на нём место, которое было бы холодным.

Если мы не будем анализировать эти состояния, мы останемся в неведении, а нам нужно ясно понимать их суть. Не «рождайтесь» в мир объектов восприятия; не погрязайте в перерождении. Осознайте механизмы, которые его обусловливают [33]33
  Здесь говорится не о рождении в обычном смысле этого слова, а о вовлечении в объекты восприятия, о «перерождении» в мире сансары каждый раз, когда мы воспринимаем феномены (как внешние, так и внутренние) как нечто реально существующее. Так появляется дуализм: я – другие, хорошее – плохое, счастье – страдание и т. д. По сути такое двойственное восприятие и создаёт сам мир сансары, в которой, как нам кажется, мы «перерождаемся».


[Закрыть]. И тогда такие мысли, как «Чёрт, я терпеть не могу этого типа, он ведёт себя отвратительно!» или «Что я действительно люблю, так это…», больше не будут возникать в нашем уме. В нашем уме остаются лишь общепринятые понятия о том, что может нравиться, а что нет. Эти общепринятые понятия, используемые в обычной жизни, нам необходимы для того, чтобы общаться между собой, но внутренне нам следует оставаться пустыми. В таком состоянии пребывают Благородные. Достижение этого состояния должно стать нашей целью. Нам необходимо выполнять соответствующие практики и полностью избавиться от сомнений.

Ещё до того, как я начал выполнять практику, я, бывало, спрашивал сам себя: «Ведь существует учение Будды, и оно доступно каждому. Тогда почему одни люди его практикуют, а другие этого не делают? И если даже эти другие начинают практиковать, то ненадолго, а потом бросают практику. А если и не бросают, то не прилагают особых усилий, чтобы практиковать правильно. Отчего так происходит?» И тогда я решил: «Ну ладно, пусть так! Но что касается моей жизни, то я лично отрекаюсь от тела и ума, чтобы посвятить всё своё время следованию учению Будды, досконально выполняя его предписания. Я хочу обрести понимание безотлагательно, именно в этой жизни, поскольку в противном случае я снова буду страдать. Я откажусь от всего, что не имеет отношения к учению, и с решимостью направлю все усилия лишь на него; не важно, сколько трудностей мне выпадет и как сильно я буду страдать, ничто меня не остановит. Если я этого не сделаю, то так и буду пребывать в сомнениях».

Размышляя подобным образом, я целиком погрузился в практику. Я решил, что мне всё равно, что меня ждёт: счастье, страдание, сложности, – я пойду до конца. Я вспомнил всю свою жизнь и представил её так, как будто бы прошли один день и одна ночь. И я отказался от неё. «Я буду следовать учению Будды; я буду следовать Дхамме, пока не пойму, почему этот мир иллюзий полон несчастий». Я очень хотел это понять. Мне хотелось реализовать Дхамму, и я приступил к практике.

До какой степени мы, монахи, отрекаемся от мирской жизни? Если мы действительно собираемся чего-то достичь, нам следует отказаться вообще от всего. Мы отрекаемся от всего, что приносит людям удовольствие: от форм, звуков, запахов, вкусов и тактильных ощущений. Мы отрекаемся от них, но при этом продолжаем их воспринимать. Поэтому практикующие Дхамму должны довольствоваться лишь немногим, отрешившись от всего остального. Касается ли это разговоров, питания или чего-либо другого, нам следует быть умеренными и радоваться малому: простой еде, простым условиям для отдыха и сна, простой жизни. Чем больше посвящаешь себя подобной практике, тем больше удовлетворения появляется в уме. Ты видишь его прямо в своём сердце.

Дхамма – это пачаттам (paccattam) – то, что знаешь сам. Знать самому означает, что практикуешь Дхамму именно ты. От учителя зависит лишь половина дела. Даже те учения, которые я даю сегодня, сами по себе абсолютно бесполезны. Даже то, что вы их слушаете, уже хорошо, но, если вы верите в них лишь потому, что это говорю я, вы не сможете правильно ими распорядиться. Если вы слепо мне верите, то это довольно глупо с вашей стороны. Вам нужно реализовать учения на собственной практике, увидеть её в себе, выполнять её самостоятельно. Это принесёт намного больше пользы – вы почувствуете вкус Дхаммы.

Вот почему Будда не вдавался в подробности, когда речь шла о плодах практики; это из разряда опыта, который не выразить словами. Это словно пытаться объяснять цветовую палитру тому, кто слеп от рождения: «А вот ярко-жёлтый цвет». Это бессмысленно.

Будда передаёт ответственность практикующим – они должны сами ясно увидеть плоды практики. Если вы сами видите плоды практики, то доказательство находится внутри вас. Вне зависимости от того, что вы делаете: стоите, гуляете, сидите или лежите, – у вас не будет возникать сомнений. Даже если кто-то скажет: «Ваша практика в корне не верна», – вы и бровью не поведёте, поскольку у вас есть неоспоримое доказательство обратного.

Если вы практикуете Дхамму, то именно так вам и следует поступать, в какую бы ситуацию вы ни попали. Опыт других людей вам не поможет, вы должны знать сами. У вас должно быть самма диттхи (sammā diṭṭhi) – верное воззрение. Но в действительности редко кому удаётся практиковать подобным образом хотя бы месяц, в течение пяти-десяти ретритов во время сезона дождей[34]34
  Ретриты играют чрезвычайно важную роль в буддизме, в котором они стали общепринятой практикой со времён вассы – введённого основателем буддизма Гаутамой Буддой обычая ежегодно уделять ретриту три месяца в период сезона дождей.


[Закрыть].

Как-то раз я жил на севере с группой монахов, которые были старше меня, но только-только приняли монашество. К тому времени за плечами у них было не больше двух-трёх ретритов, в то время как сам я прошёл уже десять. Что касается нашего совместного проживания, то я решил, что буду выполнять для них все те обязанности, которые обычно выполняют послушники: следить за их чашами для подаяния, стирать их одеяния, чистить плевательницы и так далее. Я не относился к этому как к чему-то, что я делаю для конкретных людей, я лишь выполнял так свою практику. Поскольку другие не выполняли этих обязанностей, я делал это сам. Я воспринимал эту ситуацию как благоприятную возможность накопить заслуги, и это давало мне ощущение удовлетворённости.

В дни упосатхи (uposatha)[35]35
  Особые дни, которые выпадают примерно каждые две недели на периоды новой и полной луны. В эти дни монахи и монахини признаются в нарушениях дисциплины и читают списки обетов патимоккха (pāṭimokkha). В эти дни, а также в дни, когда видно ровно половину луны, члены общины мирян часто приходят для того, чтобы провести время в монастыре. Они принимают на сутки восемь обетов. Днём они слушают учения Дхаммы, а ночью практикуют сидячую и ходячую медитацию. Когда сутки заканчиваются, они возвращаются домой.


[Закрыть] я, бывало, готовил и мыл помещение, где собирались люди, и набирал воды для умывания и питья. Другие монахи ничего не знали об этих монастырских обязанностях и просто наблюдали за мной. Я не критиковал их за это, поскольку они действительно не знали этих правил. Я всё делал сам и, закончив, был весьма доволен собой. Я чувствовал вдохновение и прилагал к практике много энергии. Каждый раз, когда возникала необходимость сделать какую-то работу, например провести уборку, – не важно, было это связано с моей собственной хижиной или с жилищами других монахов, – я всегда убирался сам. Я делал это не для того, чтобы кого-то впечатлить своим усердием, а просто с целью поддерживать свою практику. Уборка хижин и других помещений похожа на очищение собственного ума от мусора.

Это необходимо постоянно держать в голове. Живите в соответствии с Дхаммой; поддерживайте состояние покоя ума и дисциплину, применяя для этого свой тренированный ум, и тогда у вас не будет поводов беспокоиться об установлении гармонии; она будет устанавливаться сама собой, и никаких проблем возникать не будет. Если будет необходимо выполнить какую-то тяжёлую работу, вам все будут помогать, и работа будет выполнена очень быстро. Это наилучший способ.

Однако я встречал монахов, кто этого не понимал, и подобные ситуации помогали мне расти. Например, в больших монастырях монахи и послушники обычно договариваются между собой, что будут стирать одежду в определённые дни. И вот как-то раз, в один из таких «постирочных дней», я кипятил в котле сердцевину ствола хлебного дерева[36]36
  Монахи лесной традиции кипятят в воде сердцевину хлебного дерева и используют полученную жидкость для стирки и окраски своих одеяний.


[Закрыть]. И я помню, что там были некоторые монахи, которые специально ждали, когда кто-нибудь другой заварит древесину, а потом приходили и использовали её для своих нужд. Они стирали и красили свои одеяния, уносили их обратно в свои хижины, развешивали для просушки и преспокойно ложились вздремнуть. Им не приходилось разжигать костёр, подготавливать место для стирки и наводить порядок после того, как всё заканчивалось. И они считали, что так и следует действовать, что подобная уловка доказывает их смекалку. Но на самом деле это просто верх глупости. Отлынивая от работы, сваливая её на других, эти люди лишь усугубляли свою ограниченность.

Поэтому, разговариваете ли вы, едите или заняты чем-то другим, – всегда следите за собой. Вы, возможно, хотели бы жить в комфорте, вкусно есть и сладко спать, но у вас нет такой возможности. Но вспомните: для чего вы сюда прибыли? Если мы будем регулярно размышлять об этом, то не будем отвлекаться и забывать. Мы постоянно будем поддерживать бдительность. Если мы хотим постоянно оставаться бдительными, то нам придётся прилагать к этому усилия, в какой бы позе мы ни находились в данный момент. Если вы не будете прилагать усилий, чтобы оставаться бдительными, всё будет как раньше. Вы будете сидеть так, как сидели, живя в городе. Вы будете ходить так, как всегда ходили по городу. И тогда в какой-то момент вам и правда захочется в город – «пойти потусоваться» с мирянами.

Если не прилагать усилий к практике, ум устремится именно в этом направлении. Вы не препятствуете уму и не сдерживаете его, и этим позволяете ему унестись за переменчивым ветром настроения. Это называется «потакать своему настроению». Это похоже на то, как некоторые родители потакают любому желанию ребёнка. Станет от этого ребёнок лучше? Хорошо ли выполнять любое его желание? Даже если они поступают так, когда ребёнок ещё совсем маленький, позже, когда он начнёт говорить, они, скорее всего, уже будут наказывать его за проступки, опасаясь, что в противном случае он вырастет неприспособленным к жизни. Тренировать ум надо точно так же. Вам необходимо знать о себе как можно больше и разобраться с тем, как себя дисциплинировать. Если вы не знаете, как тренировать собственный ум, и ожидаете, что кто-то сделает это за вас, то рано или поздно у вас начнутся проблемы. Практика ничем не ограничена. Стоите ли вы, гуляете, сидите, лежите или делаете что-то ещё, вы всегда можете при этом выполнять практику. Вы можете постичь Дхамму, подметая двор монастыря или наблюдая за солнечными лучами. Но для этого нужно поддерживать памятование. Если вы будете настойчиво практиковать, то сможете реализовать Дхамму в любое время и в любом месте.

Не будьте рассеянными, сохраняйте внимание. Будьте бдительны. Пока вы заняты сбором подаяний, у вас могут возникнуть различные ощущения, и все они представляют собой Дхамму. Вы также можете наблюдать Дхамму, когда вернётесь в монастырь и приступите к собранной трапезе. Если будете непрерывно прилагать усилия, все эти процессы станут объектами созерцания. Тогда возникнет мудрость, и вы увидите Дхамму. Это называется Дхамма-вичая (dhamma-vicaya) – размышление о Дхамме. Это один из факторов, способствующих просветлению[37]37
  Один из семи факторов, способствующих просветлению (bojjhaṅga): памятование (сати); аналитическое исследование реальности (Дхамма-вичая); вирья (усилия); радость (пити); спокойствие (пассаддхи); концентрация (самадхи); равностность (упеккха).


[Закрыть]. Если мы будем поддерживать памятование, то нам не грозит рассеянность и мы всегда будем размышлять о Дхамме.

Если мы достигнем этого уровня, то будем одинаково практиковать и ночью, и днём; практика будет продолжаться вне зависимости от времени суток. Ничто не сможет её испортить, а если даже что-то и сможет, мы тут же это заметим. Когда наша практика войдёт в состояние потока, Дхамма-вичая – исследование Дхаммы – будет происходить в нашем уме автоматически. Ум больше не будет устремляться к объектам восприятия: «Отправлюсь-ка я туда-то, или лучше вот туда… а вообще, самое интересное место такое-то». Такой подход свойственен обычным людям. Будете использовать его – и ваша практика очень быстро сойдёт на нет.

Непрерывно поддерживайте бдительность. Всё время учитесь. Даже наблюдение за деревом или животным может быть хорошей возможностью узнать что-то новое. Пропускайте всё через себя. Наблюдайте за тем, что происходит в вашем сердце. Если какое-либо ощущение сильно отзывается в вашем сердце, обратите на это пристальное внимание.

Видели ли вы когда-нибудь печь для обжига кирпичей? Огонь разжигают примерно в полуметре перед ней. Если печь сделана правильно, то весь жар от огня попадает внутрь неё, и процесс сушки происходит очень быстро. Именно так мы, практикующие Дхамму, должны воспринимать феномены. Все наши ощущения должны направляться внутрь нас и там превращаться в верное воззрение. Смотрим ли мы на форму, слышим ли звук, чувствуем запах или вкус – ум всё увлекает внутрь себя, и тогда ощущения приводят к возникновению мудрости.

Глава 6. Понимание винаи

Эту практику выполнять непросто. Есть много такого, что нам ещё не известно. Например, такие учения, как «познай тело, а затем познай его внутреннюю сущность» или «познай ум, а затем познай его внутреннюю сущность». Если мы подобные практики ещё не выполняли, то это может сбить нас с толку. Виная – именно такая практика. В прошлом я был учителем [38]38
  Досточтимый Аджан имеет в виду ранние годы своего монашества, когда он ещё не начал серьёзно практиковать.


[Закрыть]. Но лишь «младшим учителем», не старшим. Почему я говорю «младшим»? Потому что в то время я ещё не практиковал. Я учил винае, но сам её не практиковал. Такого человека я называю «младший учитель», то есть менее важный. «Менее важный» означает, что такой учитель, каким я был, некомпетентен в практике. По большей части моя практика была весьма далекой от совершенства – такой, будто бы я вовсе не изучал винаю.

Однако мне всё же хотелось бы заметить, что с точки зрения практики винаю в совершенстве знать просто невозможно, поскольку какие-то действия, знаем мы об этом или нет, могут оказаться нарушениями. Это сбивает с толку. Но в учениях при этом подчёркивается, что, если мы пока ещё не понимаем какое-либо дисциплинарное правило или наставление, нам следует с уважением и рвением заняться их изучением. Если мы чего-то не понимаем, то обязаны приложить усилия, чтобы это изучить. Если же мы ничего для этого не делаем, то это уже само по себе является нарушением.

Бывает так, что вы чего-то не знаете точно. Допустим, вы встретили женщину, но, не зная точно, женщина она или мужчина, вы до неё дотронулись[39]39
  Второе нарушение сангхадисеса (saṅghādisesa) – раздела нарушений, требующих начального и последующего собрание сангхи, – заключается в том, что монах дотрагивается до женщины и движим при этом вожделением.


[Закрыть]. Вы точно не уверены, женщина это или мужчина, но тем не менее вы всё-таки решили дотронуться, и это всё равно считается неправильным поступком. Я пытался разобраться, почему это неправильно, и пришёл к выводу, что с точки зрения практики медитирующему всегда следует поддерживать памятование; он должен быть бдительным. Разговаривая с кем-то, дотрагиваясь до кого-то или просто беря какие-либо предметы, нам следует сначала всё тщательно проанализировать. Что же делает вышеописанное действие неправильным? То, что в этот момент практикующий забыл о памятовании, или оно было недостаточно стабильным, или он отнёсся к ситуации слишком легкомысленно.

Представьте себе другую ситуацию. Предположим, что сейчас одиннадцать утра, но у нас нет часов, и, поскольку на небе облака, по солнцу время мы тоже определить не можем. Допустим, что нам кажется, что сейчас около полудня. Нам кажется, что сейчас уже полдень, но тем не менее мы собираемся что-нибудь съесть. Мы принимаемся за еду, но тут вдруг небо проясняется, и по положению солнца становится ясно, что сейчас ещё чуть больше одиннадцати. Но, несмотря на это, подобный поступок будет считаться нарушением [40]40
  Тридцать шестое нарушение пачиттия (pācittiya) – раздела нарушений, требующих признания, – заключается в том, что монах ест в неположенное время (есть можно лишь с рассвета до полудня).


[Закрыть]. И я иногда думал: «Ведь нет же ещё полудня, в чём здесь нарушение?»

Нарушением эта ситуация считается из-за того, что в ней практикующие проявляют небрежность и беззаботность; они недостаточно рассудительны и забывают о сдержанности. Если мы в чём-то сомневаемся и действуем, не разрешив сомнения, то это дукката (dukkaṭa)[41]41
  Дукката (dukkaṭa) – нарушение из раздела «неправильные поступки». Это наименее тяжкое нарушение устава винаи. Таких нарушений насчитывается очень много. Параджика (pārājika) – одно из четырёх нарушений раздела «поражение». Такие нарушения считаются самыми тяжкими и влекут исключение из сангхи бхиккху.


[Закрыть] – действие, сопровождаемое неуверенностью. Несмотря на то, что фактически полдень ещё не настал, мы допускали обратное. Правило «принимать пищу лишь в определённое время» не было нарушено, но нарушение тем не менее было: мы были неосмотрительны и беспечны. Если бы после полудня нам вдруг показалось, что ещё утро, и мы бы поели, то это было бы более серьёзное нарушение – нарушение из раздела пачиттья (pācittiya). Если мы совершаем что-то, находясь в сомнении, то вне зависимости от того, является ли это действие фактически неправильным или нет, это всё равно считается нарушением. Если действие не является неправильным, то нарушение считается менее тяжким; если оно неправильное, нарушение считается более тяжким. Тонкости винаи иногда приводят в замешательство!

Однажды я решил проведать Аджана Мана. В те времена я ещё только начинал серьёзно практиковать. Я тогда закончил изучать «Пуббасиккху» (Pubbasikkhā)[42]42
  Текст «Пуббасиккха ваннана» (pubbasikkhā vaṇṇanā) основан на комментариях к палийскому канону, в большей степени к трактату Ачарьи Буддхагхоши «Висуддхимагга» (Visuddhimagga, «Путь к чистоте»), который является подробным объяснением Дхамма-винаи.


[Закрыть] и хорошо знал этот текст. Затем я перешёл к трактату «Висуддхимагга» (Visuddhimagga), где автор комментирует тексты «Шиланидесы» (Sīlanidesa, «Книга обетов»), «Самадхинидесы» (Samādhinidesa, «Книга тренировки ума») и «Панньянидесы» (Paññanidesa, «Книга мудрости»). Мне тогда казалось, что моя голова вот-вот взорвётся! Прочитав эти книги, я пришёл к выводу, что ни один человек не способен выполнять такую практику. Но потом мне пришло в голову, что Будда не стал бы учить тому, что никто не смог бы практиковать. Он бы не стал утверждать это и не стал бы этому учить, поскольку это было бы бесполезным и для него, и для других. «Шиланидеса» крайне педантична, «Самадхинидеса» и того более, а про «Панньянидесу» и говорить страшно! Я сказал сам себе: «Дальше мне не продвинуться. Я не вижу никакого пути впереди». Я окончательно зашёл в тупик.

На этом этапе мне приходилось выполнять практику буквально через силу. Я застрял. Но тут мне представился случай встретиться с досточтимым Аджаном Маном, и я задал ему вопрос о том, что меня беспокоило:

– Досточтимый Аджан, что же мне делать? Я только начал практиковать и не знаю, как делать это правильно. У меня множество сомнений, и я не могу найти никакой прочной основы для своей практики.

– А в чём, собственно, проблема? – спросил он.

– В ходе практики я изучил трактат «Висуддхимагга», но мне кажется, что правилам, изложенным в нём, просто невозможно следовать. Положения текстов «Шиланидесы», «Самадхинидесы» и «Панньянидесы» кажутся абсолютно невыполнимыми с точки зрения практики. Я не думаю, что в мире есть хоть кто-нибудь, кто в состоянии им следовать, настолько они сложные и жёсткие. Запомнить каждое отдельное правило из этих текстов – невыполнимая задача. Я не смогу этого сделать.

– Да, там действительно много правил, это правда. Но в то же самое время их не так много, как кажется. Если мы будем принимать во внимание каждое правило из «Шиланидесы», это, конечно, создаст нам много трудностей. Но на самом деле то, что мы называем «Шиланидесой», берётся из самого ума. Если мы будем учить ум ощущать стыд и страх перед неблагими поступками, то в результате станем сдержанными и бдительными. Это наделит нас способностью довольствоваться малым и не иметь много желаний, поскольку уследить за бо́льшим у нас навряд ли получится. В таких условиях наше памятование станет стабильнее, и мы сможем непрерывно его поддерживать. Где бы ни находились, мы будем прилагать усилия для поддержания памятования. У нас разовьётся бдительность. Каждый раз, когда у тебя появляются какие-то сомнения, не говори, что собирался сказать, и не делай то, что намеревался сделать. Если ситуация для тебя непонятна, спроси учителя. Пытаться следовать в своей практике каждому правилу – это весьма обременительно, но всегда нужно отдавать себе отчёт, готовы ли мы признать свои недостатки или нет. Признаём ли мы их?

Это было очень важное наставление. Помнить каждое отдельное правило, связанное с практикой, не самое главное, но что нам действительно следует знать, так это то, как тренировать свой ум.

Досточтимый Аджан продолжал:

– Всё, о чём ты прочитал в этих текстах, возникает из ума. Если ты до сих пор не приучил свой ум к восприимчивости и ясности, то у тебя постоянно будут возникать сомнения. Тебе следует попытаться принять учения Будды в свой собственный ум. Создавай свой ум сам. Если то, что в нём возникает, вызывает у тебя сомнения, не принимай это. Если не уверен в чём-то, не начинай говорить и ничего не делай. Например, если собрался что-то сказать или сделать, то начнёшь размышлять: «Это неправильно или правильно?» – и если не сможешь прийти к однозначному ответу, то не говори, что собирался сказать, и не делай того, что собирался сделать. Не отказывайся от сдержанности.

Я сидел и слушал эти наставления, а сам размышлял о том, что они согласуются с принципом восьми признаков, по которым определяют истинность учений Будды. Любое учение, в котором говорится об очищении загрязнений, избавлении от страданий, отречении (от чувственных удовольствий), готовности довольствоваться малым, скромности и отсутствии стремления к высокому статусу, пребывании в уединении, настойчивом усердии и непривязанности к средствам существования, можно считать истинным учением Будды – Дхамма-винаей. Любое учение, которое входит в противоречие с этими восьмью признаками, не является учением Будды.

– Если мы практикуем искренне, то у нас появляется хири-оттаппа – ощущение стыда и страх совершать дурные поступки. Мы начинаем понимать, что, когда у нас есть сомнения, нам лучше ничего не говорить и ничего не делать. «Шиланидеса» – это просто слова. Например, стыд на страницах книги – это одно, а стыд в нашем уме – это совсем другое.

Слушая эти учения о винае досточтимого Аджана Мана, я узнал много интересного. Я сидел и слушал; теперь я начинал понимать.

Итак, что касается винаи, я очень тщательно её изучил. Во время сезона дождей, когда я был в ретрите, я иногда просиживал за книгами с шести часов вечера до самого рассвета. Я досконально во всём разобрался. Все аспекты апатти (āpatti)[43]43
  Апатти (āpatti) – название нарушений различных классов, которые может допустить принявший обеты монах.


[Закрыть], изложенные в «Пуббасиккхе», я записал в отдельную тетрадь и хранил её в своей сумке. Сначала я действительно прикладывал к изучению много усилий, но позже стал относиться к этому проще. Это было слишком. Я даже перестал понимать, где суть, а где внешний вид учений. Больше знаний в меня уже просто бы не влезло. Когда я начал понимать винаю глубже, я перестал уделять столько внимания теории, потому что это требовало слишком много усилий. Вместо этого я направил всё внимание на собственный ум и постепенно перестал нуждаться в текстах.

Но, несмотря на всё это, когда я на протяжении многих лет давал учение монахам, я всё равно использовал «Пуббасиккху» в качестве стандарта винаи. Многие годы здесь, в монастыре Ват Па Понг, я сам зачитывал этот текст собравшимся. В такие дни я обычно поднимался на трон Дхаммы и читал как минимум до одиннадцати часов вечера, чаще до полуночи, а иногда даже до двух часов ночи. Всем собравшимся было интересно узнать побольше и применить всё это на практике. После чтения винаи мы расходились, чтобы поразмышлять над услышанным. Невозможно понять винаю, если просто её слушать. Получив учение по винае, нужно всё тщательно проанализировать и прийти к более глубокому пониманию, чем было раньше.

Даже несмотря на то, что я серьёзно изучал винаю много лет, моё знание всё ещё было неполным, поскольку в текстах было довольно много неясности. Сейчас, когда прошло столько времени с тех пор, когда я последний раз заглядывал в книги, разнообразные правила, связанные с практикой, стёрлись из моей памяти, но в уме моём нет сомнения; в нём присутствует понимание. Я отложил книги и сосредоточился на том, чтобы развивать свой собственный ум. Уму нравится добродетель; он не станет делать ничего плохого ни на публике, ни в уединении. Я не убиваю живых существ, даже самых маленьких. Если, к примеру, кто-то предложит мне намеренно убить муравья или термита – прихлопнуть их своей рукой, – я не смогу этого сделать, даже если они сделают мне огромное подношение. Это касается даже одного муравья или термита! Жизнь одного муравья мне кажется чем-то более ценным, чем большая сумма денег.

Конечно, может случиться так, что я каким-то образом послужу причиной смерти насекомого, например, когда какое-нибудь из них ползёт по моей ноге, и я инстинктивным движением его смахиваю. Возможно, оно после этого погибнет, но, когда я анализирую свой ум, я не нахожу там чувства вины. У меня нет неуверенности и сомнений по поводу этой ситуации. Почему так? Потому что у меня не было намерения убивать. Шилам вадами бхиккхаве четанахам (sīlaṃ vadāmi bhikkhave cetanāhaṃ), что означает «Намерение – это суть практики морали». В прошлом, перед тем, как я это понял, я всегда мучился сомнениями. Мне часто казалось, что я допускаю нарушение. «Какое нарушение? Ведь у меня не было намерения!» – «Намерения действительно не было, но ты был недостаточно осмотрителен!» Вот так я и мучил сам себя всё время.

Очевидно, что виная может доставить практикующим Дхамму немало хлопот, но она на самом деле очень важна, поскольку позволяет придерживаться наставлений учителей: «Если ты ещё не знаешь каких-то правил, связанных с практикой, тебе следует узнать о них. Если не знаешь сам, спроси того, кто знает». Учителя считают этот принцип действительно важным.

Вдобавок к этому, если мы не знаем правил, связанных с практикой, мы не будем понимать, что нарушаем их. Вспомните, например, досточтимого Тхеру, Аджана Поу из монастыря Ват Гот, находящегося в провинции Лопбури. Однажды он и один из его старших учеников – маха (mahā) – сидели на скамейке, и к ним подошли какие-то женщины и спросили учителя: