Текст книги "Не раскрытые тайны друг друга"

– Пусть все плохие пожелания вернутся обратно тому, кто ими бредит! – мысленно отправила попытку сглаза первоисточнику.

При этом обнаженное тело напряглось, взгляд устремился к звездам над крышей, и воображаемое зло, отраженное от ее сознания, полетело обратно.

* * *

На следующий день из Петербурга должен был приехать Романов. Он раскидал свои дела и обещал к выходным вернуться. Однако муж позвонил утром и смущенным голосом промямлил:

– Алён, мне надо задержаться в Ленинграде на пару дней.

– С тобой всё в порядке? – по привычке забеспокоилась жена.

– Да, со мной всё в порядке, но понимаешь что, Татьяна попала в больницу.

– Татьяна – это кто?

– Ах да, извини. Моя прошлогодняя невеста.

– (Вот и познакомил. Значит, это твои «коричневые шлепанцы на шпильке» мне вчера звонили?)

– Представляешь, ее вчера ночью еле откачали. Инфаркт. А она всего твоя ровесница.

– (О господи, я же ей этого не желала. Я только переправила обратно ее же негатив в полном объеме), – Алёне стало стыдно.

– Понимаешь что, – когда Алексей волновался, он использовал этот странный речевой оборот, – я должен организовать хороших врачей и уход. Ты не возражаешь, если я останусь здесь на несколько дней?

– Конечно, только предупреди, когда вернешься, чтобы я не волновалась. (Итак, несостоявшаяся невеста моего мужа пыталась наслать на меня… – Алёна задумалась, – как это говорят в народе? Порчу! Да, порчу. Она еще не знает, что связываться со мной строго не рекомендуется, даже виртуально. Понимаешь что!)

* * *

Хорошо отлаженный механизм автосервиса «Романов-Моторс» заклинивало из-за Мансура Аббасовича. Он не наезжал на владельца и не требовал денег за крышу, как у других предпринимателей. Видимо, авторитет понял, что благодаря высокому интеллекту и образованию Романов способен на большее, чем просто платить «откаты» бандитам, и поэтому начал долгосрочную осаду потенциального партнера.

Однажды неизвестные братки чуть не похитили Димку, но, к счастью, этого удалось избежать. Помогло невероятное совпадение. Мимо Политеха, где теперь учился сын Романова, как будто бы случайно проезжал Мансур. Заметив странную возню на тротуаре вокруг знакомого ему парня, авторитет притормозил и на пару с телохранителем-шофёром «разобрался» с группой граждан в спортивных костюмах. Усадив не успевшего толком испугаться юношу к себе в машину, он доставил его в офис отца в центре города целым и невредимым.

К Урбан-Романовой тоже подходили сомнительные личности с невнятными предложениями, рассчитанными на испуг. В этих повторяющихся гангстерских развлечениях главную опасность она видела не только для себя и мужа, но и для детей. Заснуть вечером без снотворного стало проблемой. А уж чтобы отправить Афоню в школу одного без сопровождения – об этом не могло быть и речи. Алёна прекрасно понимала, что если подъедут головорезы на джипах, то ни она, ни Наталья Николаевна с ними не справятся. Романов предлагал нанять охрану из таких же «храбрецов», но в ее представлении лучшей охраной было отсутствие повода к налётам.

Жены Романова, нынешняя и бывшая, созванивалась чуть ли не каждый вечер, чтобы удостовериться, что с детьми всё в порядке. Переживания Алёны постепенно превращались в паранойю, приближающую ее к нервному срыву.

* * *

Алексей тоже находился в стрессовых ситуациях практически каждый день. Все бандиты города дружно, будто договорившись между собой, пересели с отечественного автопрома на иномарки. Его автосалон стал высоко востребованным, особенно у сомнительной публики.

Чуть ли не каждый вечер Романов подолгу засиживался в офисе, приходилось приводить в порядок и проверять документы, накопившиеся за день. Белые ночи уже давно сошли на нет, и он сидел в полумраке, свет не включал, прислушивался к своему организму:

– (Что же дальше будет? Я еще совсем молодой, всего на двенадцать лет старше Алёны, а состояние такое, как будто бы меня проутюжили! Нет сил. И восстановиться по-нормальному не могу, сплю по три-четыре часа в сутки).

Раздался телефонный звонок.

– Алексей Дмитриевич, – прозвучал знакомый голос с характерной растяжкой слов. – Надо бы поговорить.

– Нет вопросов, – Романов посмотрел на часы. Было около восьми вечера.

– В девять нормально?

– Да.

– Я перезвоню и сообщу, где встречаемся, – щелчок разъединения, гудки.

Романов закурил и набрал жене:

– Алён, я сегодня приду попозже (бандиты что-то задумали), так что ужинай без меня.

Ему хотелось домой, в уютную обстановку, где пахло ожиданием заботливой женщины, где можно расслабиться за красиво и вкусно накрытым столом со свечами и переключить внимание с текучки дел на рассказы об успехах детей или театральные новости. Урбан-Романовой, отказавшейся от «проекта всей жизни» ради новой семьи, надо было заняться чем-то творческим, и она увлеклась искусством аристократической кухни. Каждый день его ожидали новые варианты изысканной простоты.

– Алёшенька, ты что, забыл? Сегодня же вторник, Димка ужинает с нами. Он хотел с тобой поговорить. У него какие-то проблемы, нужна твоя помощь. И вообще, в начале недели у меня королевское меню, – она заглянула в духовку. – Филе утки с яблоками под апельсиновым соусом уже практически готово (осталось только добавить розовый перец и кедровые орешки), – тараторила она. – Я так старалась…

– Миленький мой, понимаешь что, сегодня никак не могу. Задерживаюсь, – Алексей откинулся в кресле. – С Дмитрием я или попозже, пусть меня дождется, или в другой день встречусь. Извини. Занят, – и повесил трубку.

– (Вот такая благодарность за заботу: «Извини, занят», – Алёна зашвырнула горсть орехов в утятницу и обожглась о дверцу плиты. – Фу-ты черт…) – и подставила ладонь по холодную воду.

* * *

Романов, как зверь в клетке, ходил по офису: то по периметру, то по диагонали. Опять раздался звонок.

– Алексей Дмитриевич, что-то в девять у нас не получается. Давайте-ка в десять.

– Хорошо.

– Тогда ближе к встречи еще раз перезвоню и дам знать, где.

– (Тянут резину, напрягают мой нерв), – Алексей включил свет, подошел к небольшому бару-холодильнику, достал бутылку водки и рюмку, хотел было выпить, но передумал. Поставил всё обратно, снова закурил.

В следующий раз позвонили уже около десяти.

– Алексей Дмитриевич, тут накладка получилась. Созвонимся поближе к одиннадцати.

– Договорились, – Алексей сидел прямо, спина напряжена, желваки перекатывались. – Жду звонка.

Внешне он был абсолютно спокоен, но внутри зрело нехорошее предчувствие:

– (К чему они меня готовят этими бесконечными переносами встречи?)

Четвертый звонок прозвучал около полуночи.

– Мы готовы. Подъезжайте к гостинице «Ленинград», в северный угол парковки. Ждем.

– Выезжаю.

Романов погасил свет в офисе и вышел.

Дождь неприятным ознобом обволакивал темные пустынные улицы Петербурга. Промозглая сырость пробиралась в салон.

Романов медленно, как в черную дыру, въехал на парковку перед гостиницей, выбирая место для стоянки с хорошим обзором.

– (В городе что, все лампочки в уличных фонарях повывинчивали? Где парковаться? Откуда бандиты появятся? Знать бы еще, сколько их и чего они хотят, – левое веко слегка подергивалось, он с нажимом потер глаза. – Еще не хватало, чтобы эти ублюдки заметили, что я нервничаю).

Впереди мигнули фары. Романов приостановился и сдал назад.

– Алексей Дмитриевич, – высунувшись из окна новенького «Вольво», заговорила знакомая коротко постриженная личность. – Тут уже всё закрыто. Давай за нами, пристраивайся, только не отставай.

Два черных джипа «Гранд Чероки» и седан «Вольво», плотно упакованные братками, выехали с парковки на улицы разбитого асфальта и обезглавленных фонарей и помчались с превышением скорости по безлюдному городу, мягко подпрыгивая на дорогостоящих рессорах. Романов замыкал кортеж. Ехали долго. В густой тьме, слившейся с тяжелым небом, замелькали чуть обозначенные контуры одноэтажных домишек. Алексей понял, что его выводят за пределы города.

– (Куда меня везут, зачем? Надеюсь, это не похищение), – думал он, нервно закуривая одну сигарету за другой.

Романов следил за красными габаритными огнями едущих впереди, стараясь держаться на допустимом расстоянии. В зеркале заднего обзора блеснул свет.

– (Схлопнули, – догадался Алексей. – Теперь никуда не выскочишь), – и включил радио.

Транслировали сводку криминальных новостей: «В городе Ломоносове Ленинградской области обнаружен неопознанный труп мужчины. Как стало известно, убийство произошло примерно 29 августа. Тело нашли случайные прохожие в ночь на среду. При себе погибший документов не имел, поэтому его личность установить пока не удалось. На вид мужчине от 45 до 50 лет. На теле найдены множественные переломы и проникающие ножевые ранения, имеются повреждения черепа. Причины гибели будут выяснять судмедэксперты».

Романов поморщился и выключил радио.

– (Еще накаркают).

Вереница иномарок свернула с магистрали на боковую дорогу, проехала пару километров и остановилась около трехэтажного особняка. Кортеж угрожающим клином с его «Мерседесом» в центре выстроился около дома и замер на несколько минут без признаков жизни. Романов насторожился, заметив на площадке перед входом еще несколько автомобилей.

– (Если бы это был боевик, то на экране сейчас зазвучала бы тревожная музыка), – мрачно пошутил Алексей.

Из высокой двухстворчатой двери вышел официант при бабочке и белой манишке с большим подносом, тесно уставленным бокалами. Переходя по кругу от машины к машине, он предлагал шампанское.

– (Это что-то новое в нашей практике), – отметил пленник и отказался. – Спасибо, я за рулем.

Бандиты, махнув шипящего питья, заспешили из машин в логово. Развевающиеся полы длинных черных пальто придавали им уверенный вид при пересечении рубежа входной двери.

– (Просто эсэсовцы какие-то), – Алексей двинулся за ними.

Свора промаршировала сбивающимся с ритма шагом через пустой холл и зашла в нечто, напоминающее банкетный зал или, в крайнем случае, просторную столовую в богатом доме: длинный стол с чередой мягких стульев вокруг и низкие буфетные стойки по стенам.

(Откуда у них здесь столько креденц?) – пытаясь справиться с нарастающей тревогой, Алексей ни с того ни с сего вспомнил любимое слово Бабеля, означающее то ли нижнюю часть буфета, то ли комод с распашными дверцами.

Никто не посмел сесть в ожидании хозяина дома, так и стояли, как черные фигуры на шахматной доске, пока из боковой двери не появился Мансур. Он подошел к Романову, пожал руку и предложил всем располагаться, указав Алексею на стул напротив себя. Свита в полнейшей тишине расселась вокруг стола. Зависло гнетущее молчание, медленно и вязко заполняющее пространство зала вплоть до тусклой люстры под сводчатым потолком из тяжелых балок. Было слышно, как пролетела полусонная навозная муха и забилась об оконное стекло.

Мансур кивнул головой долговязому парню у дверей. Тот вышел и мгновенно вернулся с испуганным мужчиной, одетым в дорогой костюм и галстук вызывающей расцветки. Бизнесмену указали на табурет около дверей, тот присел на краешек.

– Валерий Иосифович, – обратился авторитет к низкорослому полноватому мужчине тихим, спокойным, но невообразимо давящим на нервы голосом.

Спектакль начался. Алексей старался создавать впечатление хладнокровного наблюдателя. У него, человека с внешностью американского киногероя, это хорошо получалось.

– Господин Гринкруг, – продолжил Мансур. – Как-то у нас с вами взаимопонимание не налаживается. Взносы вовремя не делаете, про штрафы забываете.

– У нас, Мансур Аббасович, дела уже полгода как плохо идут. То поставки задерживаются, то таможня не пропускает.

– Валерий Иосифович, я же вам не жалуюсь на свои трудности: что новые люди в городе появились, что в наш огород пытаются пробраться и капусту пощипать. Ведь вас они не трогают? Или беспокоят?

– Нет, не беспокоят.

– Вот видите, не беспокоят. А вы меня беспокоите, и даже очень, – он достал четки и принялся перебирать каменные бусины. – Финансовые расчеты не терпят неточностей. Я же вам это уже несколько раз объяснял. Похоже, вы по-хорошему не понимаете.

– Понимаю, понимаю, Мансур Аббасович. Завтра же всё привезу.

– А сегодня не привез? Хватит меня завтраками кормить. Придется на другом языке разговаривать, – и встал из-за стола.

Плотность напряжения в столовой достигла состояния, пригодного для разрезания ножом. Все замерли в ожидании развязки.

– Алексей Дмитриевич, ты не проголодался? – переключился Мансур на Романова. – Шашлычка не хочешь отведать?

– Нет, спасибо, я так поздно не ем, – ответил Романов, тщательно маскируя растущее беспокойство.

Гринкруг побелел и затрясся. Авторитет вычеркнул его из поля зрения.

– Может, закурить хочешь, господин Романов? А то подумаешь, что я про тебя забыл. Пригласил и забыл. Обидишься еще.

– (Закурить перед смертью, что ли?) Уже накурился в офисе, – он опасался, что пальцы с сигаретой могут подрагивать, выдавая волнение. – Сейчас у меня время ночного отдыха, а дома я стараюсь не курить, – узник обаятельно улыбнулся, продемонстрировав на зависть всем свои потомственные, ровные и белые романовские зубы.

– Тогда, если позволишь, я еще с господином Гринкругом договорю. Это много времени не займет. – Мансур вернулся на свое место и сел. – Так вот что, Валерий Иосифович, придется заняться тебе оздоровительными процедурами и подводным плаванием.

Бизнесмен мгновенно побледнел еще больше, губы задрожали, глаза забегали.

Авторитет кивнул долговязому у дверей, и тот, быстро подхватив с пола нечто вроде мешка, подошел к наказуемому. Мешком оказалась сумка типа «мечта оккупанта» в человеческий рост. Расстегнутая молния «предложила» Гринкругу сделать шаг внутрь тесной для полного человека полости.

Валерий Иосифович решил предпринять еще одну попытку улаживания конфликта: упал на колени и, поспешно перебирая ногами и тихо подвывая, пополз в сторону Мансура.

– Унесите, – брезгливо сквозь зубы приказал предводитель. – На дно озера его, и чтобы без единого всплеска.

Бизнесмен упал на пол и задергался в истерике.

– Помогите господину, что уставились? – лицо авторитета исказило перекошенной улыбкой, как при инсульте.

«Ястребы» затолкали приговоренного в сумку, с трудом закрыли тугую молнию и неспешным шагом понесли к двери неожиданно обмякшее тяжелое тело. На полу остались пятна желтой жидкости.

– Валерий Иосифович, ну что ж ты такой слабак? – рассмеялся Мансур.

Вслед за ним загоготали остальные. Романов сдержанно улыбнулся.

– Слабак, слабак! Наверное, мама неправильно воспитала. И что же мне с тобой делать? Загадил всё вокруг. Отнесите его к озеру!

Содержимое мешка корчилось в судорогах, извиваясь, как очнувшийся в сетях крокодил.

– Да что ж ты такой нервный. Я не сказал на дно озера – к озеру. Обмойся и побегай по берегу водоема. Десять кругов намотаешь, ведь твоя фамилия Круг?

– Гринкруг, – ответил сиплый голос из матерчатой сумки.

– Ты что, со мной спорить решил?

– Нет, никак нет!

– После пробежки возвращайся, полы будешь драить за собой. Я уважа-а-а-емой женщине, уборщице, такое поручить не могу. Не унижу. Осквернил место, теперь сам выкручивайся. Тебе дадут позвонить, и чтобы к моему возвращению деньги в тройном размере были на столе.

– А к-к-когда вы вернетесь? – донеслось из подрагивающей торбы.

– Может, через час, а может, завтра. Поспеши. Со сценарием ухода на тот свет тебя познакомили, и мочой ты уже расписался. (Видеть не могу. Слюнтяй). Алихан, проследи, чтобы десять кругов и ни шага меньше. – Алексей Дмитриевич, поехали в другое место. Не дело нам с тобой здесь переговоры продолжать.

* * *

Мансур встал из-за стола. Его «стая» верноподданнически поднялась следом, дублируя на лицах настроение хозяина. Авторитет являл собой искушенный, зловещий камертон, способный мгновенно настраивать окружающих на свое внутреннее звучание, которое могло меняться от добродушного и располагающего до зловещего и угрожающего, приводящего в оцепенение и подавляющего волю, вселяющего неуправляемый животный страх.

– Ну что, Алексей Дмитриевич, придется нам продолжить общение в другом месте. Подвезешь на своем новеньком «Мерседес-Бенце»? – Мансур сделал ударение на последнем слове.

Авторитет сел на переднее сидение машины, сопровождающий телохранитель позади, Романову было предложено место за рулем:

– Посмотрим, какой ты лихой водила.

Следом ехал джип. Охранник выполнял роль штурмана и давал указания, куда сворачивать и где притормаживать.

– Захид, проверь-ка, дома ли хозяин, – сказал Мансур телохранителю, когда они подъехали к усадьбе с высоченным забором и автоматическими воротами.

После коротких переговоров по домофону створы ворот крякнули и отъехали в сторону, пропуская машины на широкую аллею, отороченную голубыми елями. Грандиозное сооружение в центре поляны с осенними цветами трудно было бы назвать домом, скорее оно походило на крепость с башнями и бойницами.

Из парадных дверей вышел мужчина-богатырь. Даже в полумраке фонарей под плотно прилегающим белым свитером отчетливо проступал рельеф отточенной мускулами фигуры. В руках хозяин дома крепко держал туго натянутый поводок к ошейнику крупного молодого бандога, одной из самых яростных бойцовых пород собак.

Стоявший позади машины телохранитель потянулся к пистолету за поясом.

– Не надо, Захид, – обронил Мансур, не поворачивая головы.

– (Как он видит всё вокруг одновременно?) – подумал Романов.

– Я сам справлюсь, – Мансур вышел из «Мерседеса» и твердой походкой подошел к красавцу у входа. – Добрый вечер, Глеб Борисович. Вижу, ты нас ждал, – и остановился в паре метров от собаки.

Пес поднялся и угрожающе зарычал. Его практически белые глаза настороженно блеснули в темноте.

– Приличные люди предупреждают о приезде, тем более если прибывают большой компанией ночью, – сказал Глеб недовольным тоном и слегка шевельнул поводком.

Собака подалась вперед с напряжением натянутой струны, пугающе оскалила клыки и пронзила непрошеного гостя недобрым взглядом.

– Глеб Борисович, вы меня удивляете. Вы что, серьезно думаете, что этот щенок сможет вас защитить?

– Я не думаю, я знаю.

– Кстати, как его зовут?

– Рудольф.

– Рудольф? Как Гитлера, что ли? – удивился Мансур. – Ты что, в школе плохо учился? Даже я знаю, что Гитлер плохо кончил.

– (Действительно, три класса), – подумал Романов.

Глеб выпрямился во весь рост и стал еще выше, Мансур по сравнению с ним выглядел щупленьким выпускником средней школы, но это его не смущало. Показывая собачаре пределы своей территории, он неторопливо, но уверенным шагом прошел по периметру условно выделенной его воображением площадки. Псина пристально следила за происходящим, постепенно снижая градус накала. Поняв, что они на равных, Мансур резанул взглядом по собаке и отдал решительный приказ: «Сидеть!» К большому удивлению хозяина, собака действительно села, заскулила и поползла к ногам авторитета. Тот наклонился, дал понюхать свои пальцы, потрепал по загривку:

– Ну, вот и познакомились, Рудольф.

– Фу! Фас! – скомандовал обескураженный Глеб, но пес и не подумал шевельнуться.

– Еще сюрпризы будут? – спокойно спросил Мансур. – Я слышал, что у тебя тут в замке целая псарня? Хочешь проверить, какой я дрессировщик?

– Чем обязан вашему визиту? – Глеб понял, что надо вступать в переговоры.

– Да ничего нового, всё жду, когда ты свои обещания начнешь выполнять. У меня и так времени мало, а ты вынуждаешь, чтобы я лично приезжал и с тобой разбирался. Чувствую, пришло время показать тебе, как мы поступаем с неверными.

– Мансур Аббасович, что-то ты пытаешься меня на испуг взять. Неужели не понял, что это бесполезно?

– Да я не пытаюсь, просто сейчас тебе покажу, как это делается. Сам увидишь. Пойдем покатаемся. У меня сегодня за шофера сам профессор Романов Алексей Дмитриевич. Вы не знакомы? А зря. Он у нас самый главный в Питере по иномаркам. Он с тринадцати лет машину водил. (Папину). Садись впереди. Проходи, проходи, Глеб Борисович, не стесняйся, а мне дай поводок.

Мансур привязал тонкий ремень из дорогой кожи к буксировочному крюку джипа и сел рядом с телохранителем сзади.

– (Спектакль продолжается, действие второе), – подумал Романов и включил мотор. Джип ехал впереди, постепенно набирая скорость. Собака, ничего не понимая, бежала и озиралась по сторонам в поисках хозяина. «Чероки» набирал скорость, и Рудольфу пришлось перебирать лапами всё быстрее.

– Глеб Борисович, вот тебе пример возможного развития событий, с каждым такое может случиться. У тебя сильная собака? Сильная. И ты тоже сильный, спортивный, накаченный. В зал каждый день ходишь, по беговой дорожке, наверное, бегаешь. Тренированный, – Мансур разлегся на комфортном сидении и прикрыл глаза.

Романову ничего не оставалось делать, как следить за впереди идущей машиной, стараясь не смотреть на пса, негодовать, но не вмешиваться:

– (В конце концов, это не мои дела и не моя собака. Хозяин рядом).

Глеб весь сжался и был готов броситься на защиту любимого бандога, выпрыгнув из машины, подобно льву. Рудольф мчался вперед на последнем издыхании. Лапы едва успевали касаться земли, крутой поворот сбил равновесие, пса занесло, лапы поскользнулись на мокром асфальте, и он плашмя брякнулся на землю. Джип не остановился, а, наоборот, прибавил скорости. Собака громко взвизгнула, так громко, что разбуженные вороны с диким карканьем рванули из дремучей чащи леса в небо.

– Всё, довольно, останавливай! – крикнул Глеб.

Романов, не дожидаясь команды Мансура, помигал фарами и посигналил гудком впереди идущей машине. Джип остановился. Глеб выскочил из машины и бросился к искалеченной собаке, а та лежала на земле и виновато-жалобно смотрела на хозяина. Сзади подошел Мансур:

– Ну что, Глеб Борисович, будем продолжать противостояние или обменяемся ключами? Что ты всё упорствуешь? У меня дом тоже неплохой, но тесновато стало.

«Пораженный в правах» поднялся с корточек, вытащил из кармана связку и с негодованием швырнул на землю.

– Так не пойдет, – хладнокровно заметил Мансур. – Подними и отдай по-человечески.

Тот подчинился. Мансур вернулся в машину.

– Алексей Дмитриевич, уже ночь скоро закончится, а мы еще даже не поговорили. Давай-ка обратно к дому этого урода. Разворачивайся, дорогой.

Без стеснения и угрызения совести авторитет мгновенно почувствовал себя хозяином нового имения: пультом открыл ворота, широким жестом пригласил Романова в дом. Это действительно был не дом, а замок; развешанные по стенам в продолговатом холле лампы, имитирующие пламя факелов, подчеркивали замысел архитектора. Мансур, явно знакомый с планом особняка, прошел в кабинет, сел за переговорный стол и опять предложил Романову стул напротив.

– Алексей Дмитриевич, извини, дорогой, задержал. Дома, наверное, жена волнуется, переживает, больницы обзванивает? – авторитет уперся в него немигающим взглядом.

– За меня не беспокойся, Мансур Аббасович. Я предупредил жену, что вернусь поздно. Она уже давно спит, – Романов выпрямил спину и принял свою коронную, так называемую твердую переговорную позу с широко расставленными на столе локтями и крепко стиснутыми переплетенными пальцами. – Слушаю, – их взгляды скрестились, как шпаги.

За окном послышалось потрескивание множества шин по гравию. Подъехали бандиты и заспешили в дом в поисках «вожака стаи». Двое из них, особо приближенные, зашли в кабинет.

Мансур, не желая обнаруживать при свите природную силу Романова – гипнотически, так же, как и он, подчинять собеседника, – встал и заходил вокруг стола.

– Господин Романов, тут слухи прошли, что ты в Москву ездил?

– Да, ездил.

– Ну и как, хорошо в столице?

– Забавно, – Алексей старался смягчить напряжение между ними.

– А зачем ездил-то?

– Переговоры вел с «Дженерал Моторс».

– Хочешь к ним переметнуться?

– Пока не знаю. Просто думаю открыть их представительство в Петербурге.

– Как переговоры прошли? – Мансур всегда уважал умение Романова держаться достойно в критических ситуациях. Не то что эти слюнтяи сегодня.

– Успешно. Через пару месяцев начнем работать над документами.

– Скажи, пожалуйста, уважаемый, а кто тебя встречает, когда ты возвращаешься из Москвы?

– Кто свободен, тот и встречает, – не понял намека Романов.

– А если тот, кто тебя встречает, скажет тебе, что твой «Романов-Моторс» сгорел дотла, что ты будешь делать? – главный бандит, как маятник, отсчитывающий время, оставшееся до пожара, вышагивал по кабинету.

– Когда скажет, тогда и думать буду. А что, появились такие смельчаки? – этим вопросом Алексей поставил Мансура в тупик.

В кабинете зависла драматическая тишина. Бандиты ожидали развязки.

– Алексей Дмитриевич, у нас тут лишних пол-лимона зеленых накопилось, – авторитет кивнул долговязому.

Парень приподнял мешок, лежащий около книжного шкафа, для демонстрации возможностей – может, набитый деньгами, а может, это была просто «кукла». – Мы бы хотели тебе помочь раскрутиться, – авторитет встал и подошел поближе к Алексею. – И, конечно, войти в долю – как это у вас, коммерсантов, называется? – он наклонился к сидящему Романову.

– Это называется деловое партнерство.

– И как ты на это смотришь, Алексей Дмитриевич? На деловое партнерство?

В зависшей тишине все сидящие вокруг стола уставились на Романова.

– Я смотрю на это отрицательно, – стальным голосом произнес Алексей и слегка пристукнул сцепленными ладонями по столу. – Я же тебе много раз говорил, Мансур, мне партнеры не нужны. Пока не нужны, – он решил оставить для собеседника лазейку и не унижать его перед свидетелями. Просто так, чтобы сразу не убили.

– Несговорчивый ты, Алексей Дмитриевич, – главный бандит ослабил накал, поняв, что сегодня сделка не состоится. – Ты как домой возвращаешься? Уже поздно, мало ли какие фраера на дороге под утро гуляют? Может, у нас переночуешь?

– Спасибо, Мансур Аббасович, за заботу. Я поеду домой. Завтра много дел.

Алексей встал, распрощался с авторитетом и пружинящей спортивной походкой направился к выходу, машинально слушая, не щелкнет ли затвор позади.

Сухо захлопнулась за спиной дверь, блямкнул замок автомобиля. Романов вставил и повернул ключ, машина завелась. Грохота взрыва не последовало.

– (И то хорошо), – обессиленно подумал Алексей и выехал со стоянки.

Выбравшись на пустынную полоску шоссе, он внезапно почувствовал резкую боль в груди. Боль была настолько сильной, что вынудила остановиться. Приоткрытые автоматические окна, волна свежего воздуха и рассвет несколько облегчили стрессовое состояние. Ночь отступала вместе с болью.

* * *

Алёна не ложилась спать в ожидании мужа. Телефон молчал. С каждым часом ее волнение нарастало и, казалось, вот-вот достигнет пика, за которым она уже не выдержит вязкого течения неизвестности и начнет действовать.

Услышав, как подъехал лифт и раздался скрежет ключа в замке, Алёна поспешила и сама открыла дверь.

– Алёш, я уже себе места не нахожу. С тобой всё в порядке?

– Есть что-нибудь сердечное? – вместо ответа прохрипел Алексей и побрел прямиком в спальню.

Алёна закудахтала вокруг, забегала с мензурками и тонометром для измерения давления.

– У тебя 195 на 100, – констатировала она с внутренним ужасом.

Принесла грелку, положила ему под голени, дала успокоительное и понижающее давление:

– Спи, – поцеловала его, как маленького, в лоб и тихонько прилегла рядом, поглаживая по груди и успокаивая. У нее были необыкновенные руки, не просто теплые, а излучающие лечебную энергию.

* * *

Мансур не отступал от Алексея, настоятельно выводя всеми доступными способами на включение своей криминальной группировки в дела расширяющегося «Романов-Моторс». Бизнесмен категорически на это не шел, хотя и понимал, что терпение авторитета не бесконечно, а разозлившись, тот может посягнуть не только на него, но и на семью. Романову нужно было с кем-то посоветоваться, но обсуждать надвигающиеся проблемы с друзьями или партнерами он не хотел по многим соображениям. Эмоции переполняли, а собственная неуверенность в принятии окончательного решения раздражала. Этим необходимым «кем-то» для него впервые в его деловой практике стала женщина, жена, Алёна.

* * *

Через пару недель Романовы вернулись из Петербурга в Москву только к вечеру. Супругам явно не хватало новых приятных впечатлений, не связанных с братками и криминалом. Они решили прямо с вокзала, не заезжая домой, посидеть в небольшом, но очень уютном грузинском ресторане, затерявшемся от посторонних глаз в арбатских переулках. Пару посадили за романтический столик для двоих на миниатюрном балконе. Мягкий сентябрьский вечер обволакивал их очарованием наступающей осени.

Алёна начала разговор издалека:

– Дорогой, что-то ты сегодня выглядишь устало. Это после дороги, или ты чем-то расстроен?

– Понимаешь что, Алён, я не знаю, как поступить. Узел затягивается всё туже и туже, я задыхаюсь.

– Тебе плохо? – всполошилась жена.

– Нет, я не про здоровье, это в переносном смысле. Мансур просто обнаглел. Он полностью обновил банду, и теперь в его окружении остались только отвязанные головорезы. Взгляды пустые, готовы на всё по приказу хозяина.

– Это серьезно.

– Я особенно по поводу детей дергаюсь. Как ты думаешь, где вам будет спокойнее: в Москве или в Питере?

– Это как в математике: если по двоичной логике, то пятьдесят на пятьдесят, на человеческом языке – фифти-фифти, – она улыбнулась. – А если мы говорим о теории вероятности… – Романова задумалась и поправила салфетку на коленях. – Даже Бог не предскажет реального развития событий. Разве у них нет денег на билет?

– Ты права. Может, вам охрану нанять?

– Даже слышать не хочу. Ты думаешь, какой-нибудь бывший спортсмен станет рисковать ради нас жизнью? (Афоня будет ездить на микроавтобусе с двумя автоматчиками, как Леркин старший сын под присмотром Шуриковых телохранителей? А Димку будет сопровождать бугай с пушкой и сидеть рядом на лекциях?) Неужели всё настолько серьезно?

– Возможно, по большому счету телохранители не будут подвергать себя опасности, но хотя бы так, для отпугивания?

– Охрана – это несвобода и пребывание в постоянном страхе. Нет, я так не могу и не хочу. Ты знаешь, я Нахимову всегда говорила: «Мне не нужны лишние деньги. Зарабатывай ровно столько, чтобы не возникало угрозы для жизни: ни твоей, ни моей с детьми». Мы даже дорогой машины не покупали, чтобы не привлекать внимания бандитов, ездили в свое удовольствие на «запоре».

– (Опять Нахимов! Когда он исчезнет, наконец?! Когда она его забудет?) А я? Что ты мне посоветуешь, умненькая девочка?

– Не знаю. Надо подумать. Я ведь пришла в уже готовую ситуацию. (Дура ты набитая, ведь всё знала, всё видела и вляпалась). А как ее изменять к лучшему, пока не знаю.