Текст книги "По ту сторону экрана"

Глава 6. Тайны приоткрывает ‘The Queen Mary’

Томясь в ожидании Алёны, Кристофер прогуливался около «Коричневого пеликана», небольшого ресторанчика на побережье.

Название этого заведения было выбрано неслучайно. Коричневые пеликаны не были редкостью для песчаных пляжей Санта-Барбары. Их колонии освоили несколько заводей недалеко от марины – якорной стоянки яхт. Там ими издали любовались прохожие, но близко подойти не было возможности. При первом же признаке опасности птицы пугливо вскрикивали и взмывали вверх всей стаей. При этом они отчаянно хлопали огромными распластанными крыльями, пугая зевак.

Алёна оставила свою машину у въезда на парковку и пружинящим шагом направилась к ресторану.

– Алёна! Я вас уже заждался, – глядя на нее восторженным взглядом, прокричал Кристофер и замахал рукой, чтобы она его заметила. – Столик заказан и ждет. Еще минут десять, и они отдадут его кому-нибудь другому из очереди.

– Не страшно, отдадут так отдадут. В этом случае прогуляемся по пляжу. Это «Пляж бабочек»? Постоянно в них путаюсь, – она надела солнечные очки и улыбнулась.

– Нет, Пляж Генри. Так что, в ресторан или на прогулку?

– Если вы не голодны, то прогуляемся, только направо, там нет собак.

– Без собак, так без собак. Какие новости? – Кристофер поднял с песка камушек и забросил его в океан.

– Что вы наделали! – вскрикнула Алёна.

– А что я наделал? – спросил в ответ молодой человек.

– Это же был камушек с тремя дырками! – разволновалась она. – Я их собираю. Какой красивый был камень, целых три отверстия!

– Да не переживайте вы так. Ерунда какая. Дело поправимое. Он не улетел далеко, где-то здесь, у берега, – и направился в воду.

– (Если найдет, – загадала Алёна, – то у меня всё получится!)

Кристофер побродил по колено в воде, зашел глубже, оттолкнулся от илистого дна и нырнул.

– Держите, вот ваш камушек, – приосанился он от гордости, выходя из воды с зажатым кулаком.

Протягивая непонятную «драгоценность», парень слегка дотронулся кончиками пальцев до ее ладони. Неожиданно Алёну обдало жаром, как из духовки. Щеки покраснели.

– (Еще не хватало влюбиться в мальчишку. Глупость какая), – она, изображая безразличие, сухо сказала: – Спасибо, – и положила кусочек отшлифованного гранита в карман.

– Теперь вас надо сушить, мальчишка.

– Какой я вам мальчишка! – возмутился Кристофер и подумал: – (Если я ее так осчастливил, могла бы, на худой конец, и обнять от радости, а то мальчишка, мальчишка!)

Молодой человек снял и отжал шорты.

Алёна залюбовалась его крепкой фигурой, но виду не подала.

Они неторопливо двинулись вдоль кромки океана. Первой прервала тишину Урбанова:

– Кристофер, я тут долго думала, с Алексом советовалась и еще с одним бывшим знакомым и пришла к выводу, что мне следует отказаться от должности директора фонда.

– Здрасьте, ну и надумали, – Кристофер остановился в недоумении. – Это еще почему?

– Долго объяснять, но так будет лучше для всех.

– Только не для нашей семьи. Флора уже выставила меня и Грэга из «Касабланки», а так она вообще нас на порог не пустит. Всё заложит, деньги профукает, и мы останемся ни с чем.

– Да бросьте вы усугублять ситуацию. Я думаю, что важнее найти вашу маму и во всем разобраться, чем сидеть и сторожить «Касабланку». (Где меня и подставят на чём-нибудь, поскольку я там на новенького!) Помните ту открытку, которую я вам показывала? – Алёна приблизилась к воде и поковыряла большим пальцем ноги в песке.

– Смутно, а что?

– Да то, что она отправлена из одного из имений вашей семьи! – торжественно объявила она.

– А у нас что, есть еще что-то кроме «Касабланки»? – он присел на корточки и принялся брызгать водой на босую ногу Алёны.

– Да ну вас, просто ребенок какой-то, – Алёна отскочила подальше. – Вы хотите найти Софию? Вы хотите, чтобы вся семья была вместе? Вы хотите, чтобы ваша недвижимость не ушла в чужие руки?

– Хочу, – твердо заявил молодой человек.

– Тогда не мешайте мне. Я сказала уже, что, находясь на посту «свадебного генерала», я для фонда сделать ничего существенного не смогу, а вот вляпаться в какую-нибудь неприглядную историю – очень даже. Так что у меня есть план, но посвящать вас в него пока не могу.

– Не доверяете?

– Уже второй раз: не доверяете, не доверяете… (Проверяю!) Да не в этом дело. Это только план, набросок. Боюсь сглазить.

– Вы что, суеверная особа?

– Даже очень. Лучше давайте вместе порассуждаем, – она воодушевленно зашлепала по кромке океана, разбрасывая вокруг переливающиеся на солнце брызги.

– Я не очень-то люблю рассуждать вслух, но можно попробовать, – легко согласился он.

– Вспомните, пожалуйста, всё, что вы знаете о своем рождении. Любые подробности, которые упоминались при вас.

– Надеюсь, вам уже известно, что мой папа был врачом.

– Да, я слышала об этом.

– Он был не просто хорошим врачом, а личным доктором самого герцога Виндзорского, – с гордостью сообщил Кристофер.

– Постойте, постойте, вы имеете в виду английского короля Эдуарда VIII? Того самого? Он отрекся от престола, чтобы жениться на любимой женщине, какой-то американке? – припоминая историю, удивилась Алёна.

– Не на какой-то, а на мисс Симпсон, мисс Уоллис Симпсон, – уточнил юноша.

– Спасибо, теперь буду знать. А какое отношение это имеет к Софии?

– С одной стороны, никакого, а с другой – очень существенное. Дело в том, что мой отец относился с большой симпатией к мисс Симпсон. Я думаю, что он был даже немножко в нее влюблен. Они виделись часто, поскольку отец был постоянным партнером Дэвида в покере и гольфе.

– Кристофер, не путайте меня, я сама запутаюсь. Кто такой Дэвид?

– Это одно из семи имен короля Эдуарда VIII. Там много деталей относительно его королевского статуса, но сейчас это не важно, – пояснил юноша. – Многие считают, что отец женился на маме из-за денег, но у него не было такой необходимости. Он был человеком небедным, а для врача даже весьма состоятельным.

Кристофер присел на песок и жестом предложил место рядом с ним Алёне, но та отказалась, решив ходить вокруг него кругами.

Молодой человек продолжил:

– Мама была его пациенткой, помимо этого они были людьми одного круга. В семейных архивах есть намеки на то, что у нее до брака с папой был мимолетный, но бурный роман с королем Эдуардом.

– (Ах, вот откуда у тебя рыжеватое сходство с наследным принцем Гарри, мальчик!) – усмехнулась в уме Урбанова, но резко одернула себя, устыдившись излишней проницательности.

– Внешне в то время София очень походила на мисс Симпсон. Поэтому отец и обратил на нее внимание… по наводке Дэвида, то есть, простите, короля Эдуарда. К тому же мама была весьма влюбчивой особой и с первого мгновения безумно влюбилась в папу. Представляете, это она подарила ему «Касабланку» на сорокапятилетие.

– На юбилей – это отлично. Извините, что прервала вас. (Как всё у них перепутано между собой! Один говорит, что «Касабланка» – это подарок на свадьбу, другой – на день рождения. Нет, точно не потяну. Хотя, кажется, появилась зацепка).

Алёна буквально плюхнулась на песок рядом с Кристофером:

– Вы сказали, что София была внешне схожа с мисс Симпсон?

– И что тут такого? – насторожился Кристофер.

– А то, что, посмотрев на фотографию жены замечательного Эдуарда VIII, я смогу представить лицо вашей мамы хотя бы приблизительно.

– А зачем вам это нужно?

– Неважно, как-нибудь потом объясню, не сейчас. Где можно достать фотографию этой мисс Симпсон?

– Не знаю, – он призадумался, – в книгах каких-нибудь, старых газетах или журналах, или, может быть, кто-нибудь в Интернете выложил?

– А еще? Думайте, думайте. Нам нужен самый короткий маршрут. Может, в «Касабланке» или у вас дома? Ну что-то же должно было остаться от ваших родителей! – не отпускала его Алёна.

– Господи, ну какая вы непонятливая, – Кристофер начал слегка раздражаться. – Я уже несколько раз вам говорил, что все семейные фотографии – вы понимаете, все – куда-то подевались.

– Ну хорошо, хорошо. Не стоит так заводиться, – она ласково положила ему на плечо свою руку.

Кристофер наклонил голову набок и прижался к шелковистой ладони. Ему стало хорошо и покойно, как с мамой. Он закрыл глаза и тут же увидел огромную, в человеческий рост фотографию Эдуарда и Уоллис.

– Вспомнил! – ликующе завопил он. – Вспомнил! Их фотография стоит на ‘The Queen Mary’ в Лонг-Бич! Я видел статью в Los Angeles Times.

– Какая ещё королева Мэри? – вздрогнула от неожиданности Алёна.

– Корабль такой. Они приезжали на нем в Америку. И, кстати, настоящая королева Мэри была матерью Эдуарда. Ну что мы тут расселись, бежим скорее, а то скоро пробки начнутся, – тараторил без умолку молодой человек, вскакивая с песка. Он протянул руку Алёне. – Поднимайтесь, скорей же!

Алёна встала и отряхнулась:

– Куда бежать прикажете?

– К моей машине.

– А почему не к моей?

– Потому что мой спортивный Ferrari быстрее, а ехать до этого тихохода в Лонг-Бич чуть ли не два с половиной часа.

– (Какая разница, чья быстрее. Все равно ограничение скорости на шоссе для всех одинаковое). Хорошо, давайте на вашей, тем более что я никогда на Ferrari не каталась. Только сначала мою завезем ко мне домой. Ведь на пляже ее надолго оставлять нельзя, оштрафуют.

⁂

На огромную парковку перед гостиницей-кораблем ‘The Queen Mary’ они въехали перед закатом солнца.

На расстоянии нижняя часть гигантского корабля выглядела мрачновато: черным-черна. Зато белоснежную палубу и три огромные трубы окрасил трепетный мазок золота уходящего солнца. Любой кинематографист мечтает о таком освещении.

Пара зашла в небольшую пристройку перед кораблем. В лифте нажали на кнопку «ресепшн». Прошли по навесному мостику и оказались в замкнутом пространстве холла, облицованного деревянными панелями. Кристофер подошел к стойке и вежливо поинтересовался:

– Добрый вечер, мэм! Я хочу показать своей спутнице фотографию короля Эдуарда VIII с супругой. Я как-то видел ее на одной из палуб корабля среди плакатов известных людей: такие огромные фотографии, в человеческий рост… Напомните мне, пожалуйста, на какой именно палубе их можно найти?

– Вам невероятно повезло, с одной стороны, а с другой – наоборот, – сообщила молоденькая брюнетка. – Фотография еще на корабле. Мы как раз меняем экспозицию, всё сняли и сложили в багажном отделении.

– А как туда попасть? – настаивал гость.

– Да никак. Сейчас всё закрыто, ключей у меня нет. Только завтра утром, когда придет менеджер, – извиняющимся тоном объяснила дежурная.

– Как завтра? – вмешалась Алёна. – Понимаете, мы специально приехали из Санта-Барбары. Нам просто необходимо увидеть эту фотографию сегодня. Неужели ничего нельзя придумать? Как вас зовут? – ласково-плаксиво взмолилась Урбанова.

– Нэнси, меня зовут Нэнси. Но я не могу взламывать дверь даже для такого приятного семейства, как ваше, – она с интересом посмотрела на Кристофера.

Тот ничуть не смутился тем, что его приняли за сына. Ему определенно нравилось амплуа молодого любовника при эффектной даме-иностранке.

– И какой же теперь наш план, дорогая? Может, переночуем здесь на корабле, а завтра спозаранку приступим к раскопкам фотографий?

Тут стушевалась Алёна:

– Мне надо вернуться в город. У меня намечена масса дел и, к тому же, ужин с университетскими, – сочиняла она на ходу, не желая оставаться на ночлег.

Молодой человек знал, что Нахимов отправился в командировку в другой город, а университетские коллеги и подавно не представляли больше для Алёны какого-либо интереса.

– Альёни, – довольно фамильярно произнес он, – другого выхода у нас нет. Мы должны остаться!

– Вы просто маленький негодяй, – ущипнула его в ответ Урбанова.

Кристофер, как ни в чем не бывало, с улыбкой превосходства развернулся к стойке и вальяжно спросил:

– Нэнси, надеюсь, у вас найдется для нас хороший номер на верхней палубе?

– Два номера, – поправила его Алёна, едва сдерживая недовольство.

– А вот с этим как раз могут быть проблемы. Сейчас у нас одновременно две свадьбы, презентация нового фильма и какое-то сборище в Гранд Салоне. Так что если найду хотя бы один номер, считайте, что вам повезло. Джек, – обратилась она к портье, – помоги мне, пожалуйста. Там есть что-нибудь из отмены брони?

– Вот видишь, дорогая, один – это и есть великое счастье! – Кристофер многозначительно помахал в воздухе указательным пальцем.

– Сегодня ваш день! – обрадовал их портье. – Есть прекрасный люкс с гостиной, огромной спальней и двумя ванными, – и, не переводя дыхания, добавил: – Поскольку вы поздно заезжаете, могу дать вам скидку.

Он постучал по клавишам компьютера и сообщил:

– Двадцать пять процентов.

– Берем, – не раздумывая, согласился Кристофер.

– Где вы запарковали машину? Пожалуйста, заполните этот бланк, и мы будем знать, какую машину переставить на валетную парковку. – Он услужливо протянул лист бумаги. – Что прикажете доставить в номер из вашего багажа?

– Машина стоит нормально, – сказал Кристофер и склонился к уху спутницы. – Как только увидят Ferrari, сразу начнут обдирать, как цуциков.

– Да, мы без вещей, – включилась в разговор Алёна. – Как бы нам раздобыть самое необходимое: зубные щетки, халаты, пижамы?

– Не беспокойтесь, всё будет доставлено вам в номер. Только скажите, какие размеры.

Алёна и Кристофер переглянулись и назвали цифры.

– Но прежде чем мы заселимся, я бы хотела посмотреть номер, – безапелляционно потребовала Урбанова.

– Да, да, без проблем. (А что его смотреть, когда он всё равно единственный?) Я вас сейчас туда проведу, пойдемте, – Джек вышел из-за стойки и направился к лестнице.

Потом был длиннющий коридор, опять же облицованный панелями светлого дерева и оснащенный поручнями на случай качки. Идти в каюту, которую ей, по-видимому, предстоит разделить с не слишком знакомым, но привлекательным молодым человеком, было одновременно и боязно, и немного интригующе.

Обещанный люкс оказался простоватым по сравнению с аналогичными номерами на современных лайнерах: темно-синий диван у мраморного столика для кофе, несколько розовато-сиреневых кресел вокруг, то ли буфет, то ли комод в углу и два иллюминатора вместо окон.

– (Не очень-то шикарно для люкса), – подумала Алёна, но вслух произнесла: – А с выходом на балкон ничего не найдется?

– Мисс, очень сожалею, но у нас практически все номера с иллюминаторами.

– (Ладно, как-нибудь переживу одну ночку, – решила Урбанова. – Мальчишку положим на диване в гостиной, а я забаррикадируюсь в спальне. Что тут у нас?) – и она прошла вглубь.

Вторая комната тоже не поражала воображение: широкая кровать посередине, в изголовье по бокам два узких платяных шкафа, небольшой круглый столик и пара кресел.

– Вы как предпочитаете: заказать ужин в номер или зарезервировать столик в ресторане? – поинтересовался портье. – В это время работают три ресторана.

– Пожалуй, мы прогуляемся, – ответили гости одновременно, переглянулись и засмеялись.

Не успели они выйти в коридор, как на Кристофера набросился среднего роста мужчина: блондин с крупными серо-голубыми глазами:

– Привет, дружище, ты здесь какими судьбами? Сколько мы уже не виделись?

– Ричард, это ты? Я тебя даже не узнал: во фраке, с бабочкой! А ты что здесь делаешь?

Друзья крепко обнялись и похлопали друг друга по спинам.

– Я провожу тут клубную встречу. Что-то вроде благотворительного мероприятия. Кстати, познакомь меня со своей спутницей, – Ричард с интересом посмотрел на Алёну.

Та же, не дожидаясь представления от Кристофера, сказала:

– Алёна Урбанова, – и протянула незнакомцу руку.

Тот привычно-галантно прикоснулся к ней губами.

– Кристофер, может быть, ты с подругой составишь нам компанию? У меня еще осталось несколько мест.

– (О, меня уже в подружки к этому молокососу записали. А что дальше будет?) – Она окинула взглядом нового знакомого и ответила: – Похоже, наши с Кристофером наряды не вписываются в формат вашего мероприятия.

– Это ерунда. Там кто во что горазд: от вечерних туалетов до джинсов. Пусть вас это не волнует. Так что? Идете?

– Идем, идем, – поспешил согласиться Кристофер. – Кто там еще из наших?

– Полно знакомых тебе лиц, – Ричард протянул ему ключ. – Будь другом, зайди в мой номер и оставь деньги или чек за вас двоих, не хочу таскать это с собой. Там на столе шкатулка: в ней билеты, и на них цена.

– Ты в своем репертуаре: деньги вперед. А завтра нельзя? – но, посмотрев на приятеля, Кристофер согласился. – Ладно, оставлю сейчас. Какой у тебя номер каюты?

– Не знаю, напротив твоей.

⁂

Резиденцию «напротив» нашли довольно быстро:

– Ричард не изменился: деньги разбросаны везде, причем на самых видных местах. Кто хочешь заходи, сколько хочешь бери, – отметил давний друг разгильдяя.

Молодой человек подошел к столику и открыл забавный ларец из-под кубинских сигар:

– Алёна! – вскрикнул он. – Идите сюда, скорее! Такого не может быть!

Урбанова подскочила к нему и вопрошающе взглянула на темно-коричневый лакированный предмет с прикрепленной изнутри фотографией.

– Это же мы все вместе: папа, мама, Грэг и я, – не унимался Кристофер. – Откуда здесь эта фотография? Я ее никогда раньше не видел! – он протянул Алёне драгоценную коробочку.

Та осторожно открепила фотографию от крышки:

– Это именно то, что мне нужно. Теперь мы сдвинемся с места. Так, я отправляюсь в наш номер, дайте-ка мне ключ, – она протянула Кристоферу руку. – Меня не беспокоить. В спальню не заходить. Вы отправляетесь на вечеринку. Постарайтесь узнать у Ричарда, когда и где была сделана эта фотография.

– Есть, мэм! – Кристофер по-военному щелкнул каблуками.

⁂

Урбанова быстро переоделась в предусмотрительно оставленную горничной пижаму, включила ночник и юркнула в постель. Возвышаясь на двух взбитых подушках, она внимательно вглядывалась в лица на фотографии. Потом закрыла глаза и стала повторять:

– София, София, София, – ожидая появления хоть каких-нибудь образов.

Через некоторое время в полной темноте перед внутренним взглядом поплыли незнакомые лица, одно за другим: женщина в медицинском чепчике, еще одна, моложавый мужчина, пожилая дама… Лица медленно, как слайды, возникали и так же медленно растворялись, уходя в неведомое пространство. Потом, как бы сверху, через потолок, она увидела небольшую, скромно обставленную комнату. Посередине за столом сидела женщина, лица которой сыщица не видела. Напротив нее худощавый мужчина. Алёна пригляделась и вскрикнула от неожиданности:

– Это же Лукас!

Изображение мгновенно исчезло. Как Урбанова ни старалась восстановить мысленную картинку на прежнем месте, у нее так ничего и не получалось.

Провалявшись в кровати около часа в безуспешных попытках возвращения «момента», она встала и зашла в ванную. Скинула ночное одеяние и рассмотрела себя в большом, во всю стену, зеркале. Не обременяя себя скромностью, обнаружила, что нагота ее была такой же прекрасной, как и ранее. Включила горячую воду, так что вся душевая кабина заполнилась густым туманом. Она подняла лицо навстречу струям, сделала несколько круговых движений головой и развернулась спиной к широкой дверце. Распечатала новенький кусочек мыла и принялась медленно водить им по шее, груди, рукам…

Купальщица не заметила, как кто-то неслышно приоткрыл дверь в кабинку. Она думала о Лукасе, о Стюарте, их дружбе. Ей казалось, что они оба поблизости, здесь, рядом. Некто за ее спиной мягким жестом взял у нее пенистый брусочек и продолжил неторопливые движения по влажной груди, спине, животу и дальше вниз.

Алёна растворялась в блаженном ощущении, не совсем понимая, что происходит. Ей было хорошо так же, как давным-давно в том странном сне, в зеленой комнате без дверей.[3]3
  О событиях в «зеленой комнате без дверей» читайте в Третьей книге Агаты Ашу «Наказание раем» из Коллекции романов «Она не такая, как все».


[Закрыть]

Она почувствовала, как широкий седой торс пригласил облокотиться на него спиной. Мужская рука, как когда-то в античной купальне, приятно обняла ее талию, поддерживая. Другая теплая ладонь прокралась между ног и легким движением предложила слегка их раздвинуть. Она подчинилась.

Едва осязаемые поцелуи скользили по спине, груди, обвивали, слегка касались живота, перебирались ниже. Окутанные воздушной скользкой пеной мягкие движения рук, многих рук, обтекали возвышенности, проникали в складки, расслабляли, не ведая препятствий, владея всем. Наконец коленопреклонений незнакомец, пробравшись через тонкое кружево волос, вкусил пряность влажной глубины.

Алёна, закрыв глаза и запустив пальцы в мокрую шевелюру, поддалась упругости неведомых губ, вовлекающих ее в наслаждение. Что-то, плавно и нежно пульсируя, вплыло в нее, раздвигая горячее нутро. Она запрокинула голову, подаваясь всем телом навстречу этому волшебству, и просто парила от услады. Ритмичность движений становилась всё чаще и чаще. Накал нарастал, дыхание учащалось, сердце колотилось, огонь как будто растекался по всему телу. В наивысшей точке оргазма Алёна резко выгнула спину, напряглась, вскрикнула и на выдохе постаралась продлить томное удовольствие. То, что было внутри нее, вибрировало, как змейка, задерживая выход из пика сладкой судороги.

Постепенно оседая по стенке душа, Алёна открыла глаза и вздрогнула от неожиданности: перед собой она увидела сияющую веснушчатую физиономию Кристофера. Она оторопела. Потом резко встряхнула головой. Кристофер оставался на месте, не понимая причины ее окаменелости.

– Эй, Алёна, с тобой всё в порядке?

– Ты откуда здесь взялся?! – недоуменно всплеснув руками, воскликнула она.

– Из моей половины каюты. У меня душ не работает. Мне даже показалось, что ты меня как будто втянула сюда, – парень был несколько обескуражен неожиданно драматической реакцией Алёны. – Отец приказал нам заботиться о тебе.

– Приказал вам? Обоим? Ты что, с ума сошел?!

– От Грэга толку мало. Ты сама это знаешь.

– Ну хорошо, отправляйся на свою половину! Иди, иди! Дай мне прийти в себя от этого шока. (Господи, да что же это такое делается! Я что, схожу с ума? Теряю грань между реальностью и воображаемым пространством? Я была уверена, что сейчас со мной был Стюарт… или, на худой конец, Лукас).

⁂

Алёна сидела на кровати и сосредоточенно рассказывала мужу по телефону о случившемся.

– Представляешь, кончаю, как во сне, открываю глаза, а передо мной этот мальчишка. Обнаженный, сидит на полу душевой кабины, весь такой «внушительно восставший» и тащится от моего экстаза.

Толстый был в своем репертуаре:

– Оглянись вокруг себя, не е… ли кто тебя, – заржал он. – Наконец-то свершилось! Кроме меня, еще кто-то познал эту девственницу.

– Да ничего не познал! Всё свершение состоялось в формате куни, – разочаровала его жена. – Так что не считается!

– Как? Молодой, здоровый влюбленный парень с тобой вдвоем под душем и ограничился кунилингусом?! О-хо-хо! Не ве-рю! – Алекс продолжал восторгаться.

– Да ну тебя на фиг, у меня, можно сказать, трагедия, а тебе все хиханьки да хаханьки. Всё, ушла спать.

– Пусть тебе приснится ОН! – пожелал Алекс.

⁂

Но уснуть Алёне не удалось. В дверь ее спальни кто-то тихонечко постучал.

– (Господи, ну кого еще несет), – Алёна привстала, чтобы разглядеть. – Кристофер, ты что, всё еще не спишь?

– Не могу уснуть. Дурацкая ситуация получилась, – он, в пижаме, прошел в спальню. – Можно мне войти?

– Ты уже вошел. Садись.

– Можно, я к тебе лягу? Зябко.

– Нет. Возьми плед. И давай забудем про душ. Проехали. Ничего не было. И даже не пытайся возражать. Если хочешь поговорить, то про дело. Там, на пляже, ты не закончил свою историю про родителей. Так в чем же причина всех неурядиц Софии? Появились какие-то новые идеи?

Алёна взбила подушки, устроилась поудобнее, натянув повыше одеяло.

– Вроде того, – полулюбовник прямо в тапочках забрался в кресло. – Мама была обыкновенным человеком. Просто дочь очень-очень состоятельных родителей. Ей всегда казалось, что отец женился на ней потому, что она была похожа на мисс Симпсон. Она вбила себе в голову, что если родит двойню или тройню, то перешибет в значимости не только всех здешних красавиц, но и Уоллес тоже. У той вообще не было детей. Маме очень хотелось быть если не знаменитой, то хотя бы особенной, и не только из-за богатых родителей.

– Ну и где проблема? Она родила вас двоих. Это помогло ей стать незаурядной? – Алёна поменяла позу, подложив локоть под голову. Одеяло выпукло очертило бедро.

– (Ох, как же я ее хочу…) – говорил его томный взгляд, а вслух: – Интересный вопрос. Конечно, знаменитой она не стала, это уж точно, но количество внимания со стороны семьи, а потом еще и полиции она получила сполна.

– (Еще бы ты меня не хотел! Я в порядке, а ты остался незавершенным. Или все-таки завершенным?) – задавало вопрос выражение лица русской соблазнительницы, а вслух: – А полиция здесь при чем?

– А при том, что через сколько-то лет после нашего рождения заболела мамина сестра. Очень тяжело. Говорили, что неизлечимо. Понадобилась пересадка. Все ближайшие родственники прошли генетическую экспертизу на донорскую совместимость.

– А ее тогда уже делали? – перебила Кристофера Урбанова.

– Экспертизу? Да, делали. Когда обычная генетика не совпала, провели расширенную, подтверждающую отцовство и материнство.

– И что же выяснили?

– То, что отец является нашим родным папенькой, но вот София… – Кристофер поднялся из кресла и пошел к телефону. – Вам что-нибудь заказать? Меня что-то жажда мучает после ужина на вечеринке Ричарда.

– Да не тяните вы! (Ого, мы перешли обратно на «вы» в моем русском). Так что София? Кстати, закажите мне легкий овощной ужин с форелью и какой-нибудь десерт, типа тирамису или крем-брюле с ягодами. Только пусть сахар не растапливают, и вообще без карамели.

Кристофер сделал заказ, положил трубку и повернулся к собеседнице. Алёна широким жестом откинула одеяло, и у него захватило дух. А она просто нашла ногами плоские гостиничные тапочки, встала, и они перешли в гостиную.

– Так вот, как я вам уже говорил, София является биологической матерью только для одного из нас, для Грэга.

– Так-так, постойте, а тест перепроверяли? – в Алёне проснулся ученый. – (Один результат – это не ответ на вопрос. Надо, по крайней мере, иметь три точки данных).

– Много раз, в разных лабораториях и даже на разных континентах.

– Теперь я понимаю интерес полиции.

– Это не трудно, тем более что папа сам принимал роды. Возникло много толков и пересудов. Родители доказывали, что мы двойняшки. А вы знаете, что мы не очень-то и похожи друг на друга. Истратили огромное количество денег на адвокатов, и дело будто бы замяли. Обращений в полицию по поводу пропавшего ребенка не поступало, всё само собой как-то рассосалось.

– Так это прекрасно!

В дверь постучали:

– Входите, – прокричал Кристофер.

Официант доставил ужин из ресторана.

Алёна и Кристофер, облаченные в одинаковые пижамы и тапочки, сидели за кофейным столиком друг напротив друга.

– Да, всё было хорошо до недавнего времени, – продолжил молодой человек, накалывая вилкой кусочек манго. – Год тому назад наша история вдруг опять всплыла, и начали шуршать: сначала потихоньку, потом всё громче и громче. В один прекрасный день за Софией приехала полиция.

– Полиция? И что, ее забрали в тюрьму?

– Забрали, но папа тем же вечером внес залог, и мама вернулась домой. Она была в полном отчаянии. Всё время твердила: «Но они же мои. Стюарт, почему так получается? Это мои сыновья. Я их выносила, родила. Ты же всё видел своими глазами!» И так далее. Каждый день одно и то же. Она практически сходила с ума.

Алёна внимательно слушала, забыв про ужин.

– Вы ешьте, ешьте, еда остывает, – заботливо напомнил Кристофер.

– Спасибо, очень красивый ужин. Только давайте-ка десерт поделим пополам, мне многовато будет, – она протянула ему тарелку.

– С удовольствием, обожаю тирамису. Его мама великолепно готовила. Это был лучший тирамису в Санта-Барбаре, – Кристофер взял у Алёны ее ложку, облизал и набросился за десерт. – Так вот, дайте-ка мне закончить эту страшную ночную историю.

– Я вся внимание, – Алёна откинулась в кресле, положив голые лодыжки стройных ног на низкий столик на расстоянии вытянутой руки от него.

– (Она это что, нарочно?) В один прекрасный день я вернулся домой из очередного путешествия и узнал, что за несколько дней до моего приезда мама исчезла.

– Это как?

– Никто не знает, как. Не вышла к ужину, и всё.

– А кто и как ее разыскивал?

– Конечно же, отец при помощи частных детективов.

– А полиция? – Алёна встала и направилась в спальню. – Говорите, говорите, я внимательно слушаю, – она откинула одеяло и забралась в постель. (Зубы бы почистить еще разок, да сил никаких нет).

– Полиция решила, что мама сбежала от правосудия, и ее объявили в розыск.

– Ну и дела. Я думаю, что на сегодня хватит, – неожиданно прервала его Урбанова. – Продолжим завтра. Спокойной ночи.

– А в лобик мальчика поцеловать на ночь глядя? – рассмеялся Кристофер. – (Я так старался для тебя!)

– (Хватит, нацеловались). – Алёна ничего не ответила.