Текст книги "Брачный приговор"

Глава 31

Отец летит в Волгоград на частном самолете. Мое бесконечное “я в порядке, я в порядке” по телефону его не убеждает. Он хочет увидеть меня собственными глазами, а заодно вздернуть охрану, которая упустила меня. Мне даже стыдно перед парнями в черных костюмах, что обвела их вокруг пальца. И перед Милой неловко.

Я смотрю на Артема, который оглядывается по сторонам от скуки. Охрана отказалась отпускать помощника Чертова, они хотели вовсе провести допрос, но мне удалось отбить его. Так что Артем теперь осматривает мою съемную квартиру на двадцатом этаже.

– Вряд ли это затянется, – бросаю помощнику. – Из Москвы в Волгоград всего час полета. Я поговорю с отцом, и охрана тебя отпустит.

– Я в норме, – он кивает, – только можно кофе?

– Ах да! Из меня ужасная хозяйка.

Я поворачиваю к кухне, со столешницы которой так и не убрала формочки для капкейков.

– Американо? –  Я беру капсулу из глубокой тарелки и смотрю на Артема. – Правда, боюсь, у меня нет сливок.

– Черный будет идеально.

Он кладет ладони на барную стойку. Я готовлю ему кофе, а когда поворачиваюсь, замечаю Милу. Она входит в комнату с бумажными пакетами из кафе неподалеку. Мне и правда стоит поесть, завтрак со мной еще не случился, а в моем положении нужно следить за рационом.

– Я перезаписала вас в медцентр, – сообщает Мила. Она ставит пакеты на стол, после чего идет к шкафу за тарелками. – Вас ждут в четверг в двенадцать. Я напомню за день.

– Спасибо. – Я киваю и молча наблюдаю, как она сервирует завтрак.

Девушка бросает беглый взгляд на Артема и без лишних указаний ставит вторую тарелку. Я решаю поговорить с ней потом. Сейчас меня больше занимает присутствие Артема, я хочу задать ему пару вопросов, пока не приехал отец. Поэтому я отпускаю Милу и ставлю чашку с кофе на стол, который уже выглядит как открытка итальянского ресторана.

– Антипаста. – Я придвигаю большую тарелку ближе к Артему, чувствуя, что от горячего он откажется, а вот закуски могут “зайти”. – Твои тебя еще не ищут?

– Я кинул сообщение, что задержусь.

– Артем, – я зачем-то перевожу взгляд на свой маникюр, но через секунду перестаю прятаться, – Мне нужно поговорить с тобой о Чертове…

– Плохая идея.

– Да, он твой босс, я понимаю. Но мне больше неоткуда узнать, он же молчун. – Я усмехаюсь. – Легче камень разговорить, чем его.

Артем пробует кофе, после чего тянется за сахаром.

– Он выкидывал что-то подобное, пока меня не было?

Артем обреченно выдыхает. Я понимаю, что ставлю его в неловкое положение. Использую то, что между нами сложились нормальные отношения, да и беременной женщине не принято перечить. Особенно после того, как заставил ее сесть в машину поздним вечером.

– Были стычки, – произносит он глухим голосом. – В барах.

– Драки?

– С Чертовым сложно подраться. Его охрана начеку, к тому же многие знают, кто он. Даже если попасть на непросвещенного, у того найдется приятель, который быстро осадит. Дураков ломать себе жизнь нет.

Артем что-то обдумывает, а я не тороплю.

– Но один нашелся, – кидает Артем. – Босс сцепился с Антоном насмерть, подрались так, что швы потом накладывали…

– Это тот, который открывал ночной клуб? Боже, они же друзья!

Я помню, что Антон мне не понравился. Избалованный пошляк с влажным взглядом. Тогда я почти убедила себя, что это просто-напросто первое впечатление, что его еще нужно понять, как человека, привыкнуть к его чувству юмора и так далее. Но его супруга Лина с предложением залезть друг к другу в постель вбила последний гвоздь.

– Были друзья. – Артем пожимает плечами. – Я знаю только то, о чем шепталась охрана. Они отдыхали привычной компанией, Антон перебрал и начал доставать босса, что тот сам не свой последние дни. Грустный. Хмурый. Он пытался расшевелить босса, пропускал все намеки, что пора отвалить, а потом вовсе швырнул свою жену ему на колени. Сказал, что разрешает…

– Я поняла. – Я резко поднимаю ладони. – Они свободных нравов, я в курсе.

Еще я запомнила, как мне было плохо после предложения Лины.

Неужели Чертову тоже стало тошно?

– После драки клуб Антона раскрошили битами в ноль. Босс оставил там охрану, и парни отвели душу.

Вряд ли ему это помогло.

Он по привычке гасит эмоции ударами.

Только толку от этого ноль.

– У меня еще один вопрос. – Я возвращаюсь глазами к худому лицу Артема. – Последний, честно. За мной давно следят его люди?

– Где-то два месяца. Вначале его волновало только ваше местонахождение, но отчеты становились подробнее и подробнее. Он требовал больше деталей. Фотографий. Особенно когда стало ясно, что вы в положении.

Проходит чуть больше часа, когда по шорохам за дверью я понимаю, что отец приехал. Я встаю, чтобы встретить его. В проеме сперва появляется бритый наголо охранник, но он быстро отступает в сторону, и я вижу Самсонова. На его лице хмурая сосредоточенность, он явно до сих пор не в духе, хотя моя улыбка действует на него. Он заметно выдыхает и подходит ко мне вплотную. Кладет огрубевшие ладони на мои плечи и притягивает, целуя в лоб.

– Зря ты сорвался, – говорю вполголоса. – Я рада видеть тебя, но необходимости не было. Я правда в порядке.

Мои слова звучат всё тише и тише. Рядом с отцом я становлюсь другой, мягче и послушнее, как будто наверстываю времена, когда не знала, что значит быть дочерью. В глубине души я невыразимо рада, что он прилетел. Я успела привыкнуть к его заботе, но все равно каждый раз чувствую укол из сотни вопросов. “Я правда так важна?” “Я нужна ему?” “Мы как настоящая семья?”

Наверное, я слишком долго голодала, чтобы насытиться за короткий период. Поэтому я сама обнимаю его и не спорю, когда он начинает отчитывать меня за легкомыслие. Я знаю, что его запала не хватит надолго, Самсонов не умеет сердиться на меня.

– А это кто? – Он замечает Артема в соседней комнате.

– Артем, он был моим помощником, когда я жила у Чертова. – Я беру ладонь отца и веду к гостю. – Охрана отказалась отпускать его.

– Да, мне сообщили. – Он недобро смотрит на Артема и не реагирует на его приветственный жест.

– Он привез меня.

– И увез, – добавляет отец грозно.

– Папа, – я качаю головой, заглядывая ему в глаза, – пожалуйста, пусть его отпустят. Без допросов и других мер, он мне сильно помог.

Самсонов сжимает мою ладонь, но взглядом возвращается к Артему.

– Еще раз попытаешься провернуть что-то подобное, изувечу.

Я закусываю нижнюю губу.

– Понял. – Артем кивает. – Я могу ехать?

– Вали.

– Спасибо, – произношу, когда за помощником закрывается входная дверь. – Он нормальный парень, просто… с боссом не повезло.

– Капо звонил мне.

– Ох, уже… Он говорил, что наберет тебя.

– Он точно ничего не делал? – Отец резковато поворачивается ко мне и смотрит так, словно на мне больничная одежда. – Танюш, не ври мне, я должен знать, что произошло.

– Он был не в себе, я попросила его пойти проспаться. Он еще соображал, так что послушался. А утром… Что утром? – Я тяжело выдыхаю. – Я не знаю, пап. Всё так сложно. Он умеет только давить. Молчать. Как будто я сама должна залезть ему в голову и прочитать его мысли.

Отец тянет меня за локоть и помогает опуститься на стул. Он некоторое время хранит молчание, а меня душит чувство, что я переборщила со словами. Я все-таки думаю о Чертове, вспоминаю его напряженные взгляды и желание прикоснуться, которое я интуитивно чувствовала. Это ощущение еще живо, он буквально тянулся ко мне – всем сердцем, естеством. Но молчал…

Боже, почему он всегда молчит?!

О важном.

Всегда. Каждый раз.

Может, потому, что важного и нет?

Да, Таня, хватит придумывать. Искать в его голове то, чего нет.

Он успешный мужик с миллиардными счетами! Хищник и хозяин. Нашла бедолагу!

Наверное, его волнует только ребенок. Моя беременность выбила его из колеи. Еще он сказал, что соскучился по мне. Это тоже может быть правдой: он соскучился по моему телу. Я нравилась ему, мы хорошо подходили друг другу. Вот и всё. Вся суть. Он может предложить мне лишь роль любовницы, большего ему не надо. Поэтому он и молчит, понимает, что я не соглашусь.

– Я хочу, чтобы к тебе зашел врач, – говорит отец. – На всякий случай, Таня.

– Хорошо, пусть.

– Мы что-нибудь придумаем, – добавляет он, понимая, о чем я размышляю. – Будет сложно, Капо не умеет уступать. А он отец, с этим уже ничего не поделать.

– Да уж, уже породнились. – Я нервно улыбаюсь.

– Ты думай о малыше, он сейчас твоя единственная забота.

Глава 32

Отец прав, мне нужно думать о ребенке. Я переключаюсь на обычные дела, теряя счет дням. Занимаюсь своим здоровьем, не пропускаю следующую запись в медцентр, обживаюсь в Волгограде и стараюсь не думать, улетел Чертов из города или нет.

Самсонов остается, у него вдруг находятся дела в местных бизнес-кругах. Я понимаю, что он не хочет оставлять дочь одну, а меня пока что совершенно не тянет в столицу. Мне спокойнее в родном городе, да и климат лучше.

– Я выбрала рецепты, – сообщаю Ларисе, которая показывается из подсобки кондитерской. – Пятый, седьмой и восьмой.

Я протягиваю ей блокнот, в который вклеила ее рецепты и записала свои пометки.

– Из восьмого я убрала кокосовую стружку, с ней грубовато получается.

– Хорошо. – Лариса кивает, а у самой глаза горят: ее рецепты одобрили! – Не проблема.

Она светится радостью, которая передается мне. Я ухожу с ней в подсобку, чтобы составить списки новых продуктов.

– Надо будет фоточки завлекательные сделать. – Лариса прикрепляет выбранные рецепты к холодильнику. – У меня есть знакомый фуд-фотограф. Это, конечно, громко сказано, он только осваивается в этом направлении. Но он сделал крутое меню для ресторана горской кухни.

За окном то и дело что-то звенит, я сначала не обращаю внимания, а потом понимаю, что шумит строительная техника. Я протяжно выдыхаю и уже хочу захлопнуть форточку от души.

– Стройка отменяется? – произношу растерянно.

На противоположной улице рабочие разбирают ограждения. Они уже снесли несколько пролетов, которые тут же подхватывает противно пикающий погрузчик и закидывает в грузовик.

– Ой, да, чудо свершилось, – отзывается Лариска. – Или справедливость, точнее сказать. Видно, что-то не срослось у нашего москвича.

Она злорадно хихикает.

– Разбирают площадку, – добавляет она. – И ограждения на той стороне все сняли, я второй день спокойно паркуюсь.

У меня нет сил поддерживать диалог. Я стою у окна и наблюдаю, как работают мужчины в чистеньких новых спецовках. Наверное, я ожидала что-то подобное. Зачем Чертову эта стройка? Он затевал ее, чтобы выманить меня в офис для разговора. А ему удалось даже выманить меня в отель. Пусть еще более варварскими методами, других он все равно не признает, но свое он получил. Разговор состоялся. Плохой, ужасный, тяжелый, но состоялся же.

Правда, мы ни к чему не пришли.

А надо бы.

Невыносимо находиться в подвешенном состоянии.

– Все в порядке? – спрашивает Лариса, заметив мое молчание. – Может, воды принести?

– Интересно, как быстро разберут, – я пытаюсь перевести тему подальше от моего пасмурного вида. – Работают слаженно, так и за день управятся.

– Было бы классно. – Лариса подходит вплотную и тоже выглядывает в окно. – У нас тут еще одна странность появилась.

– Какая?

– Вон в том углу, под знаком парковки, частенько стоит одна и та же машина. Сейчас тоже. Видите? Черная…

Вижу.

– Это со мной. – Я усмехаюсь наблюдательности Ларисы: она углядела охрану, которую Самсонов поставил дежурить поблизости. – Для безопасности.

– Кофейни? – Лариса совсем теряется.

– А то! Фирменные рецепты надо охранять! – Мне становится смешно, я оборачиваюсь к менеджеру и провожу ладонью по ее серому пиджаку. – Видела бы ты свое лицо, Лариса. Ладно, не бери в голову. Пусть стоит.

Я показываю, что подробностей не будет. Возвращаюсь к делам и только около семи вечера покидаю кондитерскую. Рядом останавливается седан с моим водителем, так что я ныряю в салон и передаю ему стаканчик латте с круассаном, которые захватила с собой. Он выглядит смущенным, но довольным.

– Может, сделаем пару кругов по центру? Просто так.

Я расслабляюсь в машине. Всегда любила вечерние поездки, можно отдохнуть и попытаться разложить весь внутренний хлам по полочкам. Я вот никак не решу, где хочу жить. Стоит ли перебираться в Москву к отцу на постоянную основу или бросить якорь южнее. Я кручу эти мысли по кругу, чтобы не думать о другом. Даже лезу на сайт местного застройщика, чтобы посмотреть, какие новостройки продаются.

Только в этот момент сверху всплывает сообщение, и я забываю, что искала.

– Здравствуй. Я позвоню?

Капо.

Я сохранила номер, с которого он мне звонил в последний раз.

Я перекладываю сотовый в другую ладонь и вдруг признаюсь себе, что разнервничалась. Он еще ничего не сказал, а мне тесно в салоне. Я же подспудно ждала, что он снова объявится.

– Хорошо, – отвечаю.

Секунда, две. Звонок.

– Здравствуй, – говорю в трубку после того, как нажимаю зеленую кнопку.

Слышу его выдох. Протяжный, хриплый. Время так дико замедляется, что мне кажется, что между каждым мгновением падает целая вечность. Я утыкаюсь лбом в прохладное стекло и прикрываю глаза.

Я переоценила свои силы, я совершенно не готова. Я написала ему “хорошо”, а сама боюсь услышать его голос. Боюсь, что он снова начнет приказывать и давить, обрезая последнюю ниточку. Мне же хочется другого. Боже! Мне хочется его простить! Я впервые признаюсь себе в том, что сидит глубоко в моем сердце. Я устала ошибаться! Все, что мне нужно, – увидеть протянутую ладонь, а не кулак.

Неужели я много прошу?

– Здравствуй, – он повторяет за мной, сохраняя даже интонацию. – Как ты?

– Я? – Я теряюсь, я не ждала, что он начнет с этого вопроса, но потом понимаю, что он, наверное, имеет в виду здоровье. – Я в порядке, малыш тоже.

– Может, тебе что-то нужно?

– Да нет, отец во всем помогает.

Странный разговор.

Мы как будто впервые в жизни учимся строить беседу. Берем кубики для дошколят и мучительно ставим их так, чтобы получилась хоть какая-то фраза. Получается криво, косо, фальшиво, но где-то далеко маячит надежда, что мы еще приноровимся. Что еще можно научиться разговаривать друг с другом.

– Ты в Волгограде? – спрашиваю, чувствуя, как пауза затягивается и Капо не знает, чем ее заполнить. – Или уже улетел?

– Нет, я пока остался.

– Помню, как ты сказал, что в Волгоград больше ни ногой.

Он усмехается.

А меня снова прошибает насквозь. Я плохо воспринимаю его слова, но вот эти выдохи, усмешки – как яркие мазки. Они рвутся прямо в сердце и оставляют следы. Мне кажется, что я вижу его перед собой. Образ оживает, и я представляю его именно тем мужчиной, который подарил мне волшебные дни. Они были, это глупо отрицать, даже боль от предательства не стерла их. Я так соскучилась по нему. По нему из волшебных дней, когда было много солнца, поцелуев и его расслабленного голоса.

– Он не так уж плох, – отзывается Чертов. – Можно вытерпеть пару деньков.

– Осторожнее, Капо, я вообще-то люблю свой город.

Что-то царапает его. Он замолкает и выдыхает иначе. С тяжестью.

Я жадно прислушиваюсь к нему и вдруг улавливаю легкую знакомую мелодию. Она только что доносилась с террасы небольшого кафе, которое промелькнуло справа.

– А ты за рулем? – спрашиваю, оглядываясь назад.

Через тонированное стекло видно поток машин.

– Да, возвращаюсь из центра…

– Мне кажется, я вижу твой внедорожник, – произношу и улавливаю, как мой голос делает дрожащую дугу. – У тебя три семерки на номерах?

– Черт, –  рык сходит с его губ. – Это случайность, Таня. Я снял наружку в тот же день, как Артем отвез тебя. Я не собирался следить за тобой.

Я верю ему.

Или хочу верить.

Я недолго молчу, разглядывая огромный квадратный внедорожник, и думаю о том, что он рядом. Если загорится красный, он остановится всего через одну машину. Смогу ли я увидеть его лицо? Или расстояние не позволит? На душе становится тоскливо, словно скребут тонким ноготком. Монотонно и каждый раз с большим усилием. Вот-вот – и до крови.

За спиной слышатся шорохи. Я догадываюсь, что водитель передал охране то, что случайно подслушал. И в эту же секунду на машине Капо загорается поворотник. Он перестраивается вправо, чтобы уйти в сторону на следующем перекрестке.

Уехать.

Я отчетливо представляю, как расстояние между нами увеличится до сотни метров, потом до километра и дальше, дальше… Все-таки до крови. Чиркает так, что на глазах выступают слезы.

– Остановись, – бросаю в трубку.

– Да, я сейчас сверну. Не волнуйся…

– Нет, на обочине. Я скажу водителю, а ты остановись следом.

Водитель не может ослушаться. Я включаю командирский тон и всем видом показываю, что со мной лучше не спорить. Он обреченно кивает и притормаживает, находит место, где можно припарковаться, и ныряет к бордюру. Я вылетаю на улицу за секунду. Успеваю оглядеться и сразу  замечаю машину охраны. Та резко тормозит, издавая противный звук и едва не врезаясь во внедорожник Чертова.

Он тоже остановился.

Я вижу его лицо сквозь затемненное лобовое стекло. Он рывком выбирается из салона и идет ко мне. На нем черное поло спортивного бренда и черные брюки, в широкой ладони зажат сотовый. Я первой протягиваю к нему руку, легонько касаюсь его горячих крепких пальцев. Просто знак. Просто разрешение. Хочу, чтобы охрана видела, что всё происходит по моей воле. Что нет тут опасности, а значит, им не нужно вмешиваться.

Но Чертов обхватывает мою ладонь теснее, он переплетает наши пальцы и застегивает настолько надежный замок, что я невольно опускаю глаза. Смотрю на наше прикосновение и ощущаю, как тяжело становится в груди.

Тяжело и одновременно сладко.

– Иди ко мне, – произносит он с судорогой, словно каждый звук зверски царапает его горло, и сам тянется навстречу.

Он притягивает меня к себе не силой, а встречным потоком. Ловит его и как будто чувствует мою беззащитность. Я оказываюсь прижата к его груди, утыкаюсь лицом в поло и с каждым глотком ловлю знакомый, почти что родной запах. Он пахнет мужчиной, грозой и горьковатыми нотами.

Слишком много…

Слишком глубоко. Сразу по кровотоку.

Я замираю в его руках и не могу объяснить собственные чувства. Их молниеносную перемену. Может, потом… Может, логика и понимание еще постучатся ко мне, но сейчас я знаю только одно. Я чувствую себя иначе в его руках. И дело не только в том, что он трезв, он держит меня по-другому. И его голос другой. Он что-то говорит, но я оглушена всем происходящим и различаю лишь жар, который расходится по моим волосам. От его выдохов волосы становятся влажными, Чертов часто дышит и продолжает говорить. Я делаю над собой усилие и улавливаю отдельные слова.

Малышка.

Моя.

Прости.

Прости.

За всё.

– Капо, я…

– Только не “Капо”, ради всего святого. Я прошу тебя.

Он хрипит.

И смотрит прямо в глаза, когда я запрокидываю голову.

– Я не понимал, что творю, – добавляет он, а его ладони уходят мне за спину и жарко растирают, он как будто не может остановиться, боится, что я вот-вот исчезну, и касается меня снова и снова. – Я не хотел сделать тебе больно, я правда думал: так будет лучше. Обычный короткий роман, я думал, мы разбежимся, и всё. Я получу свои активы, а ты отправишься к отцу. Да, я использовал тебя… Да, я знаю! Я ошибся! Я должен был сказать тебе! Я чертовски ошибся и хочу исправить это.

Мне приходится коснуться его лица, чтобы он остановился.

– Только я не знаю как, – произносит он выцветшим голосом. – Но я сдохну без тебя.

– Тише. – Я переношу ладони на его плечи, пытаясь хоть чуточку расслабить их.

У него не мышцы, а камни. Все его тело свело от напряжения, которое я чувствую на собственной коже. Оно передается мне, опаляет как яркое солнце.

– Я люблю тебя, – выдыхает он. – Меня сейчас лучше пристрелить, чем сказать отпустить тебя. Я не смогу, малышка, больше нет…

Я поднимаю ладонь и накрываю его губы. Мягко провожу, делая лед под ногами тоньше и тоньше. Мне самой становится трудно дышать, я вижу в его глазах всё то, что хотела увидеть больше всего на свете. Там и нежность, и голод, и злость на себя, и надежда. Он раскрыт нараспашку, не боится показать свою уязвимость и из последних сил контролирует свои руки.

– Саша. – Я обнимаю его лицо и становлюсь на носочки.

Его срывает навстречу в ту же секунду. Его поцелуй приходит жаркой пульсирующей волной, которая забирает меня без остатка. Я дергаю его воротник, чтобы не захлебнуться, и чувствую, как он подхватывает меня за талию, приподнимая.

Боже…

Я не хочу открывать глаза. Я боюсь, что это сон.

Глава 33

– Скажи еще раз, – его низкий голос вырывает из забытья.

– Что?

Я улыбаюсь, не в силах реагировать хоть как-то по-другому. Он коротко качает головой, решив, что я издеваюсь. А мне далеко до издевок, я до сих пор не пришла в себя и рада, что он крепко держит меня. В его руках достаточно силы, чтобы я не волновалась за свое равновесие.

– Саша? – запоздалая догадка стучится ко мне. – Саша… Кажется, я нашла твое слабое место.

Он снова тянется к моим губам. Но я отклоняюсь, вспоминая, что вокруг оживленная улица. Ко мне возвращается рассудок, пусть и не весь, но я понимаю, как завлекательно мы смотримся. Мы буквально приковываем посторонние взгляды, одни мои охранники, которые топчутся неподалеку, чего стоят.

– Подвезешь меня? – спрашиваю Чертова, поправляя его воротник. – У тебя же нет срочных дел?

– Нет, конечно. – Он качает головой. – Сядешь в мою?

Он тянет ладонь к пассажирской двери большого внедорожника, но через секунду все-таки замирает, чтобы дождаться моего ответа. Я же понимаю, почему произошла перемена. Почему я потянулась к нему, хотя еще вчера отгоняла все мысли.

В этом как раз ответ.

Он тормозит.

Ждет.

Спрашивает.

Я шагаю к двери и позволяю ему помочь мне. Когда я сажусь, легкая ткань блузки натягивается на животе, и Чертов останавливается. Он как раз вытянул ремень безопасности, но теперь не решается пристегнуть меня.

– Все хорошо, – так и хочется добавить: “Я не хрустальная”, – ремень не навредит.

Я тяну его длинные пальцы, помогая защелкнуть замок. Боже, это по-настоящему трогает! Только что в них было столько стали и силы, а теперь лишь сковывающая осторожность. Может, у меня опять разыгрались гормоны, но мне приходится глубоко вдохнуть, чтобы не поддаться слезливым эмоциям.

– А пол уже известен?

– Для точного ответа рановато. Но мне кажется, будет девочка. Я так чувствую, не знаю, как тебе объяснить… Лучше дай назад свою ладонь.

Я вижу, что это ему нужно. Я подвожу его руку к животу и накрываю ею сверху, прижимая к себе. Тепло расходится по коже, я ощущаю его сквозь ткань блузки и невольно сжимаю крупную мужскую ладонь сильнее. Саша поглаживает большим пальцем мое запястье, успокаивая, хотя сам выглядит взволнованным. Его жесткие губы трогает улыбка, в которой нет ни капли усмешки, а в его глазах загорается нежность.

Он будет таким, да?

Заботливым и ласковым отцом?

Мои мысли несутся вперед со скоростью света, и я не знаю, как их остановить. Я закусываю нижнюю губу и просто-напросто любуюсь им. Даю ему время привыкнуть. Я могла десятки раз называть его хищником, но в нем есть живое. Он не железный, и для него всё происходит в том же сумасшедшем калейдоскопе, что и для меня.

– Я обещал отвезти тебя, – Чертов напоминает себе вслух, после чего выскальзывает из салона.

Он заводит мотор и выруливает на дорогу, собирая за собой черные машины моего водителя и охраны.

– Кортеж, – замечает он, бросая взгляд в зеркало заднего вида. – Всё, как ты любишь, малышка.

– Не издевайся.

– Тебе, наверное, стоит позвонить отцу.

– Он пока не звонит. – Я проверяю экран сотового. – Отвези меня в мою квартиру, и они успокоятся. Ты же знаешь адрес?

– Да, видел в отчетах.

– Ты сказал, что снял наружку. – Я поворачиваюсь к Чертову, утыкаясь виском в сиденье. – Зачем вообще следил?

– Чтобы не забрать тебя у отца силой. – Он хмурится, собирая горизонтальные морщинки на лбу. – Так становилось легче. Отпускало, когда видел твои фотографии, особенно те, на которых ты улыбалась. Видел, что ты счастлива, и не лез.

– Мне стало легче с отцом, это правда. – Я киваю. – Ты не соврал, когда сказал, что он будет с меня пылинки сдувать.

– Это было видно по нему. Я тогда не понимал, решил, его старческая сентиментальность ударила, он едва не дрожал, когда о тебе заходил разговор. Так хотел увидеть тебя, а меня – придушить.

Я протягиваю ладонь и касаюсь плеча Чертова.

– Я не расспрашивала его о том, что было между вами. Ни в прошлом, ни в тот раз, когда вы заключили сделку насчет меня.

– И правильно. Тебе не нужно в этом копаться.

– Но вы можете помириться? Это возможно?

Он запрокидывает голову, следя за высоткой, которая уже выросла на горизонте. Я замечаю, как он машинально сбрасывает скорость, чтобы продлить нашу встречу. Чем ближе заезд в подземный паркинг, тем меньше становятся цифры на спидометре. Он решил, что я отошлю его? Хотя я же сказала только подвезти, что ему еще думать?

А что думаю я?

Я же не хочу, чтобы он уходил. Наоборот, мне нужно, чтобы за нашими спинами закрылась дверь и мы остались наедине.

– К лифту? – спрашивает Чертов, ныряя под шлагбаум.

– Лучше к моей парковке. Вон слева, Д57.

Я указываю ладонью направление, хотя необходимости нет. Нас обгоняет джип охраны и тормозит четко перед моим парковочным местом. Дальше не проехать.

– Нервничают ребятки. – Он толчком открывает дверь и быстрым шагом обходит машину, не забывая бросить тяжелый взгляд в сторону бодигардов. – Я без оружия, парни. Выдохните.

Я спускаюсь с подножки внедорожника, держась за ладонь Чертова. Я не выпускаю ее, и он всё понимает без слов. Он берет меня под руку и ведет дальше.

В кабинке лифта стихают все звуки. На минусовом этаже остается моя охрана и шорохи целого мира, я смотрю, как меняются цифры на электронном табло, и мысленно их подгоняю.

2.

3.

4.

Ладонь Чертова горячая и крепкая. Я иногда перебираю пальцами, чтобы сильнее почувствовать его присутствие. А потом меня вовсе клонит к нему. Я опираюсь на его плечо и легонько покачиваюсь, переставая держать свое тело на мгновение. И этого мгновения оказывается достаточно, чтобы он среагировал. Чертов подхватывает меня на руки и тесно прижимает к своей груди.

– Устала? – его баритон окутывает замкнутое пространство.

Я не так уж вымоталась, чтобы падать с ног. Но иногда так хочется позволить себе слабость, почувствовать сильное плечо рядом, которое не позволит упасть.

– Немного есть, – шепчу. – Ты, кстати, ужинал? Я поела в кондитерской и не помню, что у меня осталось в холодильнике…

– Таня, ты серьезно?

Я слышу его усмешку. Не злую, а с мягким послевкусием. Следом моих волос касается теплый воздух, Чертов выдыхает, опуская взгляд в мою сторону. Я запрокидываю голову и встречаюсь с его темными глазами.

– Временами я бываю гостеприимной. И ты видел себя в зеркале?

– И что там?

Я поднимаю руку и провожу по его заостренным скулам.

– Ты явно больше выпивал в последнее время, чем ел.

Он небрит, из-за чего пальцы покалывает недельная щетина. Странно, что я замечаю это только сейчас. Он же целовал меня, и целовал очень… скажем так, активно. Впрочем, в тот момент у меня земля ушла из-под ног, о щетине я думала в последнюю очередь. Так чему удивляться?

Я снова веду пальцами по его волевому лицу и понимаю, что впервые вижу его заросшим. Чертов обычно выбрит начисто, а тут он, кажется, не брился с нашей последней встречи. Но ему идет. Он выглядит немного старше, но его харизма матерого знатока жизни выигрывает дополнительные очки.

– Тут нужны ключи, – подсказывает он, когда подносит к входной двери.

Я витаю в облаках и только после его подсказки ныряю ладонью в карман пиджака. К счастью, ключи оказываются рядом с телефоном, а не в сумочке, которую я оставила в машине.

– Можешь поставить меня на пол, – произношу с улыбкой, нажимая клавиши. – Дальше я справлюсь.

Гостиную, которая начинается сразу от двери и расходится во все стороны, занимая добрую половину квартиры, затапливает теплый свет. Я веду его к кухонному острову, нажимаю кнопку чайника и уже поворачиваю к холодильнику, как Саша ловит меня.

– Я правда не голоден.

Он сжимает мое запястье и тянет, поворачивая к себе. Потом наклоняется и касается моего лица, не целует, а ведет губами, словно хочет вспомнить мои черты не только глазами. Я прогибаюсь в спине, позволяя ему быть напористее, и тут же ощущаю обжигающую ладонь на пояснице. Второй рукой он обхватывает мой подбородок и заставляет быть еще ближе. Так близко, что становится нечем дышать.

Но это хорошо, это так правильно, что я обнимаю его каменные плечи и помогаю вычеркнуть абсолютно всё между нами. Не остается ни миллиметра пространства, ни глотка воздуха. Только сердце бьется в висках, а по крови несется горьковатая сладость.

Безумие.

Нельзя так остро чувствовать другу друга. Разве это возможно? Но это же происходит. Именно сейчас, именно с нами.

– Я скучала по тебе, – говорю, и мои губы гладят его кожу, я даже чувствую его вкус, который безнадежно спутывает мысли. – Я уже боялась, что ты не найдешь дорогу назад. Я видела, что ты запутался, но понятия не имела, как тебя направить. Ты не слышал меня…

– Да, я знаю. Но я нашел. Я здесь, малышка.

Он впивается в меня поцелуем. Я впускаю его, размыкая губы, и поглаживаю его плечи, пытаясь хоть как-то замедлить скорости. Я тоже вот-вот сорвусь и пошлю к черту всю осторожность. Чертов уже близок, он снова забирает меня в свои руки, отрывает от пола и делает шаг в сторону. На кухне нам делать нечего, и он уже ищет другую комнату.

– Я всё верну твоему отцу, – произносит он, выбирая наиужаснейший момент.

Я лишь со второй попытки понимаю, о чем он говорит. Перекручиваю в голове брошенные слова, пытаясь не сбиться на его поцелуи. В них больше правды, в них тянет закутаться с головой и больше ни о чем не думать. Но он продолжает, хотя слова даются ему с трудом. Язык заплетается, и ему больше нравится ласкать меня, чем рождать целые предложения.

– Я ничего не понимаю…

– Документы готовы, я ждал, когда юристы закончат с бумагами. Завтра они поедут в офис твоего отца и перепишут все активы обратно на него. Все до единого.

Я шумно выдыхаю, когда Чертов опускает меня на диван. Он не думает отпускать, тянется следом и ускользает из моего поля зрения.

– Я так соскучился, – он сбивается на другие признания, на те самые, которые я понимаю с полуслова. – С ума сходил без тебя, малышка. Моя. Моя.

– Да, твоя, – шепчу, не осознавая слов, которые слетают с губ.

Я больше не могу ни говорить, ни слышать, только чувствовать.

Только быть в его руках…

**

Если вы не подписаны на меня, подпишитесь, чтобы не пропустить новые истории) Также у меня есть инстаграм, ссылку можно найти во вкладке Обо мне. Там бывают разные интересные мелочи о героях)