Текст книги "Брачный приговор"

Глава 11

Я все-таки засыпаю. Нахожу диванчик рядом с коридором, который выводит к спальням, и устраиваюсь на нем. Так я услышу, если Чертов проснется. И так подальше от больших окон.

Я натягиваю на плечи плед, который бросили на спинку дивана, и отключаюсь. Этого хватает, чтобы перевести дух. Я открываю глаза и понимаю, что вокруг царит прежняя тишина. Спит, значит. Это хорошо: чем больше времени он отдохнет, тем лучше. Я стараюсь не шуметь, поднимаюсь на ноги и решаю обойти все комнаты в доме.

Хотя в нем нечего изучать, если честно. Я бы с большей радостью оказалась в личном доме Чертова, как раз поняла бы, что он за человек. Ведь жилище – отражение характера. Да и фотографии и личные вещи никто не отменял, глядя на них, можно сделать выводы о нраве хозяина. А тут все равно что отель.

Даже хуже. Одноэтажный дом выглядит как убежище. Окна и то смотрят на высоченный забор, за которым можно спрятаться от всего мира. Я любуюсь глухой кирпичной кладкой и понимаю, что Чертов не шутил. Из этого дома действительно не выбраться.

Я спускаюсь в гараж и осматриваю нашу машину. Телефона в ней нет, никаких бумаг тоже. Зато есть пистолет, который лежит в бардачке, и складной нож. Еще валяется рация охраны, но она выключена и выглядит бесполезной. Отличный набор просто.

Лучше проветриться, пока есть возможность. Я выхожу во двор через гараж и брожу туда-сюда, пытаясь надышаться свежим воздухом. Он успокаивает нервы, я шагаю под высоким забором и все равно прикидываю, как через него перебраться.

Не знаю, сколько времени так проходит. Но когда я возвращаюсь в дом, я сразу понимаю, что Чертов проснулся. Я слышу шорохи, которые идут из столовой.

– Доброе утро, – бросает он, замечая меня на пороге.

За окном темно, до утра еще надо дожить. Но я не спорю, пусть будет “доброе утро”. Я слежу за Чертовым и пытаюсь понять его состояние. Он двигается очень экономно, но ровно. Не шатается и не хватается за каждый выступ.

– Смотрю, ты прибралась. – Он кивает на стол, с которого я убрала все следы скорой помощи.

– Да… когда осматривала дом.

– И как? – Чертов отворачивается от меня и заглядывает в холодильник. – Понравился дом?

– Нет. В нем всего один выход на улицу, а подвал закрыт на кодовый замок, как сейф. Его явно строили не для семьи, а для неприятностей. – Я делаю паузу. – В холодильнике пусто, но есть макароны и несколько банок с консервами.

Я подхожу к шкафчику, в котором нашла небольшие запасы.

– Вот, – я раскрываю дверцу и ставлю банки на столешницу, – курица с рисом и запеченные кабачки. Правда, я не нашла консервный нож.

Чертов берет большой кухонный нож из подставки и подходит ко мне.

– Голодная? – спрашивает он.

– Я бы открыла, если бы была голодна.

Он скептически смотрит на мои тонкие руки и молча вбивает лезвие в первую банку. Он расправляется с ней за несколько секунд совершенно варварским способом. Аппетита это не прибавляет. Я ставлю чайник, решив ограничиться зеленым чаем. К счастью, он тоже есть в шкафчике.

– Как самочувствие? – я все же задаю прямой вопрос. – Я думала, ты проспишь до утра.

Я достаю вторую кружку и ставлю ее рядом со своей. Меня слишком хорошо воспитали.

– Я в порядке, – коротко отзывается Чертов, показывая, что подробностей не будет. – Я не пью чай.

Он накрывает ладонью чашку, которую я достала, и не дает мне бросить в нее пакетик.

– Значит, кофе?

– Черный. Без сахара.

Чертов уходит к столу. Он опускается с хриплым выдохом на стул, придвигая к себе ужин. Его выдох действует на меня как напоминание, что он ранен и что за ним можно еще немного поухаживать. Даже налить черный кофе без сахара.

– Ты плакала?

– Что?

– Это простой вопрос, Татьяна. Ты плакала или нет, пока я спал?

Я качаю головой. Я подхожу к столу и ставлю на него две кружки, от которых исходит дымок. Но я чувствую тепло не только пальцами, жар также расходится по моим щекам. Внимательный взгляд Чертова действует на меня с поразительной силой, он изучает меня, словно я открываюсь для него с неожиданной стороны. Я сама удивлена, что не закатила истерику после всего случившегося, как любая нормальная девушка.

– Лавров закалил меня, – я неуклюже шучу, чтобы сбросить напряжение, и провожу ладонью по спинке стула. – Я прошла его школу, так что больше не плачу по пустякам.

Повисает неловкость вместе с тишиной. Я собиралась сесть рядом, но теперь сомневаюсь. Слишком близко к нему… Я вдруг понимаю, что то неясное чувство, от которого я сбежала, когда Чертов обхватил мои пальцы и сказал остаться в спальне, возвращается.

Стоит подойти к нему на расстояние вытянутой руки, как его мужская энергетика становится осязаемой. Она окутывает и продавливает, заполняет каждый уголок чем-то тягучим и темным. Самое плохое, что перемена случилась без моего участия, я иначе реагирую на Чертова и не могу этим управлять. Страх ушел, а на его место пришло что-то другое… совсем другое…

– Ты знаешь, кто обстрелял твой дом? – Я продолжаю стоять, терзая спинку стула пальцами. – Из-за чего это вообще произошло?

– Думаю, из-за документов, которые привезли из ячейки Лаврова. Там был компромат на несколько серьезных людей. Кто-то из них послал своих людей, чтобы забрать папки.

– Там была папка и с моим именем.

Чертов вдруг протягивает ладонь и сжимает мое запястье. Один стремительный рывок, и он усаживает меня на свои бедра. Всё происходит столь молниеносно, что мой пораженный выдох касается его лица. Я оказываюсь прямо перед ним и чувствую, как наше дыхание смешивается. Я дышу его воздухом, а он моим.

Вот теперь он точно слишком близко.

– Ты что, боишься меня? – спрашивает Чертов, и мне мерещится то ли досада, то ли раздражение в его голосе. – Ты от выстрелов так не дрожала.

– Дело не в страхе.

– А в чем тогда?

– Я не знаю, я…

Он не дает мне договорить, нажимая пальцами на подбородок. Чертов обжигает прикосновением, которое колет электрическим током. Он заставляет меня поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Я проваливаюсь в их темную глубину и окончательно запутываюсь в своих эмоциях.

Их чересчур много, и они неправильные.

Непрошеные…

Я вдруг понимаю, что полтора года фиктивного брака с Лавровым стоили мне слишком дорого. Я привыкла к издевательствам и угрозам, я так глубоко спрятала эту правду, что почти обманула себя. Но Чертов сказал в спальне: “Я ничего не сделаю”, и плотину прорвало. Ведь Лавров только и говорил, что сделает со мной.

Да, Чертов другой.

Совсем другой.

И меня тянет к нему.

Глава 12

Я замираю от собственного признания. Я правда сказала, что меня тянет к нему? Пусть только в мыслях, но этого уже очень много. Тем более сейчас, когда Чертов проводит большим пальцем по моему подбородку. Его тепло и близость творят немыслимое.

Так не должно быть.

Мы ведь чужие.

Совершенно чужие!

Я пытаюсь напомнить себе, что он преступник, что он творил страшные вещи, по-другому не стать лидером в их мире, и он точно не тот мужчина, на коленях которого стоит сидеть. Он просто ранен, может, немного благодарен за помощь или не хочет выслушивать мои истерики, пока не в лучшей форме. Вот и хочет приласкать. Или вообще забавляется…

Зачем я ему?

Зачем эти прикосновения и взгляды в глаза?

Я все равно не узнаю ответов, но мне точно не стоит играть в его игры. Это слишком опасно.

Чертов наклоняется и накрывает жесткими губами мои губы. Всего секунда, жалкая вспышка между “да” и “нет”, и он сминает меня. Вместе со всеми мыслями и попытками остановиться. Я забываю всё, о чем думала только что. Все доводы разума сметает его непоколебимая уверенность, Чертов запускает руку мне за спину и напирает сильнее. Делает поцелуй глубоким и сумасшедшим, от него невозможно спастись. И я отвечаю ему, хотя слышу, как внутри дрожащей струной звучит чувство вины. Мне будет стыдно потом, я пожалею, я совершенно точно пожалею.

Но это потом, а сейчас… Сейчас Чертов целует так, словно берет свое. Сладко и одновременно жестко.

– Нет. – Я отстраняюсь от него с выдохом.

Мне удается вынырнуть из безумия всего на полголовы. Я отрываюсь от его губ, но остаюсь в его сильных руках.

– Только не вырывайся, – замечает Чертов с усмешкой. – Мне нельзя тревожить плечо.

– Тогда отпусти меня сам.

– Но мне так легче.

– Что?

– Ты действуешь на меня как обезболивающее.

– Ты издеваешься, да? По глазам вижу, что да. – Мне отчаянно хочется отпихнуть его, но проклятое сострадание мешает. – У тебя очень странная реакция на пулевое ранение.

– Разве? Я захотел поцеловать красивую женщину после того, как чуть не погиб. Это странно?

Он откидывается на спинку стула, позволяя мне выдохнуть. Я получаю толику свободы и поднимаюсь на ноги, пока еще могу связно думать.

– Это… это… – я не в силах подобрать слово и в конце концов отмахиваюсь. – Я не хочу играть в эти игры. Я не потяну… Я ведь завишу от тебя, я вся в твоей власти. Ты решаешь, куда я пойду, с кем буду общаться, где буду жить, как жить. Ты всё решаешь, – я накручиваю слова и пугаю саму себя. А что, если он и правда может решать все, даже то, как далеко зайдет наш поцелуй? – Я вообще могу отказать тебе?

Чертов бросает на меня ледяной взгляд.

– Я не Лавров, Татьяна, – отрезает он.

– Но ты тоже заставил меня подписать договор. Он захотел быть моим мужем, а ты опекуном. Велика разница!

Я нервно сглатываю, не веря, что бросаю это ему в лицо. Я же вижу, что ступаю на тонкий лед. Чертову не нравится то, куда повернул наш разговор.

– Для чего я тебе? – Я упираюсь ладонями в стол и в порыве наклоняюсь к Чертову. – Для чего я вам всем?! Что во мне такого?! Я же никто.

Мой голос выцветает на последнем слове. Всплеск эмоций гаснет, когда я снова смотрю Чертову в глаза. Там лед, камень, красный закат.

– Прости, – произношу машинально, ощущая, как нутро обжигает чувство опасности.

Нашла на кого кричать.

Черт!

Он же босс. Криминальный босс! Такие люди не терпят оскорблений и даже повышенного тона в свой адрес.

– Лаврову ты нужна была как страховка, – произносит Чертов.

Он перемалывает злость внутри себя и говорит со мной как с запуганным ребенком.

– Он собирался выходить из дел. – Чертов медленно проводит ладонью по столу, он подбирает слова и звучит максимально сосредоточенно. – А из наших дел тяжело выходить, он слишком много видел и знал. Я не могу залезть в его больную голову, но, думаю, он хотел продать тебя.

Чертов берет паузу. Он как будто дает мне время осмыслить информацию. По частям.

– Кому? – не выдерживаю.

– Тому, кто даст ему защиту, поможет максимально безопасно выйти из дел.

– Но кто бы стал платить за меня? Это бред какой-то!

– Если назвать твое настоящее имя, выстроится очередь. – Чертов улыбается то ли с грустью, то ли с усталостью. – Ты же из детдома, Татьяна. Ты знаешь хоть что-то о своих родителях?

– У меня нет родителей, – выдыхаю беспомощно.

Я понимаю, что так не бывает. Конечно, у меня есть родители. Чужие люди, о которых я ничего не знаю и которые избавились от меня сразу после рождения. Было время, когда я много думала об этом, крутила разные сценарии, как могла сложиться моя жизнь, если бы в ней нашлось место для ласки мамы и заботы отца, но я быстро поняла, что так сойду с ума. Нужно было либо действовать, либо отпустить ситуацию. И я решила отпустить. Я не захотела никого искать, поднимать архивы, стучаться в закрытые двери.

В глубине души я банально боялась ответов. Ведь это страшно – найти родителей и узнать, что тебя по-прежнему не хотят. Увидеть растерянность в их глазах или вовсе безразличие. Или еще что-то, что только разобьет сердце. Они же не искали меня, мне уже далеко не шестнадцать, а я не видела никого из родственников.

– У Лаврова был талант раскапывать чужие тайны, – говорит Чертов. – Он на этом поднялся. Он всегда знал, чем запугать свидетеля. Мог даже на монашку найти грязь.

Чертов слегка усмехается, и вокруг его глаз собираются морщинки. Я же не в состоянии пошевелиться. Я всё жду, когда он заговорит о главном, я делаю несколько глотков воздуха и поднимаю глаза на Чертова.

– Твоя мама давно погибла, – произносит он после паузы. – Она снимала частный дом в деревне с плохой проводкой. Ночью случился пожар.

Чертов медленно отмеряет слова. Он сканирует меня внимательным взглядом и, кажется, готовится замолчать в любой момент. Стоит мне только подать сигнал.

– До деревни она жила в Москве. Работала в ночном клубе твоего отца. Танцевала там…

Я резко поднимаю ладонь. Чертов останавливается. А внутри меня больше нет кнопки “стоп”. Там мельтешение и бешеные скорости. Вопросы сталкиваются и стирают всё то, что я предполагала раньше. Я представляла своих родителей запутавшимися студентами, которые оказались не готовы к незапланированному ребенку, или неудачниками, или просто жестокими людьми – да что угодно!

Но слова “ночной клуб” в моих мыслях не звучали.

– Твой отец сильно поднялся с тех пор, – добавляет Чертов. – Он больше не держит клубы. Не занимается мелочовкой.

– А чем он занимается?

Чертов щурит глаза. Его взгляд становится опасным и тягучим.

– Мы с ним коллеги, – выдыхает он. – И враги.

Боже…

Я понимаю, что он щадит меня, не вдаваясь в подробности. А я настолько потеряна, что даже не нахожу, что уточнить. Меня спасает металлический звук, который приходит с улицы. Чертов поворачивает голову, а через мгновение я догадываюсь, что это шелестят автоматические ворота.

– Тише. – Чертов сжимает мою ладонь, почуяв мой страх. – Это свои, не бойся.

– Ты уверен?

Я хочу верить ему, но внутри всё сжимается.

– Да, это мои люди. – Чертов уверенно кивает. – Я же говорил, что они появятся, когда будут уверены в безопасности.

Он встает из-за стола, я тоже распрямляюсь и обхватываю себя руками.

– Лучше иди в спальню. – Горячая ладонь Чертова ложится на мое запястье и требовательно сжимает. – Тут сейчас будет много мата.

– Но стрелять больше не будут?

– Не будут. – Чертов качает головой и поднимает ладонь к моему лицу, он поправляет прядку волос и делает из простого жеста что-то до преступного интимное. – Иди, Таня. Мы потом договорим.

Я ухожу. Поворачиваю в коридор со спальнями и обманываю себя, что выбираю первую попавшуюся комнату. Но нет, я захожу в ту, в которой был Чертов. Я забираюсь в его кровать и накрываюсь одеялом с головой.

Мы с ним коллеги.

И враги.

Глава 13

Я только утром понимаю, что заснула крепким сном. Буквально отключилась, как бывает после тяжелого дня. Я поднимаюсь, упираясь ладонями в подушку, и смотрю по сторонам. В комнате по-прежнему никого, но заметно, что Чертов заходил. В кресло брошена спортивная сумка, сверху валяются его брюки. На столике стоит начатая бутылка воды и упаковка таблеток.

Я опускаю ноги на пол точно в тот момент, когда в дверь стучат.

– Да? – отзываюсь осипшим после сна голосом.

Дверь приоткрывается, и внутрь заглядывает помощник Артем.

– Доброе утро. – Он прикрепляет к губам вежливую улыбку и отводит глаза, словно откуда-то знает, что девушки не любят, когда их рассматривают по утрам посторонние мужчины. – Меня послали сказать, что всё готово. Можно уезжать.

– Который час?

Сколько я спала? Даже Артем уже здесь!

– Десять. – Он сверяет время по наручным часам. – Собирайтесь, я буду ждать вас в столовой.

– А Чертов где? Он ночевал в доме?

– Босса увезли к врачу. Нет, всё в порядке. – Он приподнимает ладони. – Ему нужно было показаться специалисту в любом случае.

– Да, это хорошо. Я рада, что он поехал.

Артем кивает на прощание и исчезает за дверью. Медлить и правда нет смысла, я встаю и иду в ванную, чтобы умыться. По дороге замечаю, что спортивная сумка раскрыта. Ох, в ней есть женские вещи. Спортивный костюм голубого оттенка и коробка с новенькими модными кроссовками. Сразу видно, что в доме появился Артем. Он эталонный личный помощник, у него всегда есть график, а в его книжке контактов наверняка найдется телефон на любой случай жизни.

Он встречает меня в столовой через десять минут и проводит к внедорожнику, который выглядит как бронированный танк.

– Охрану явно усилили, – усмехаюсь. – Хотя, казалось бы, куда еще.

Артем раскрывает дверцу для меня и остается стоять на улице.

– Я поеду одна?

– Я подумал, вам так будет комфортнее. – Артем хмурится и выглядит как человек, который пытается выбрать самые безопасные слова.

– Боже, я совсем забыла, – выдыхаю. – Мы же повздорили в прошлый раз, и я сказала, что мне нужен другой помощник.

– Да, я пока не нашел время сообщить об этом боссу. Но меня заменят, не беспокойтесь…

– Хватит, давай лучше забудем. Было и было. – Я провожу ладонью по соседнему сиденью. – Артем, я не хочу ехать одна, если честно.

Я себя знаю, в тишине я начну накручивать себя. Мне и так едва удается сдерживаться. Помогает лишь понимание, что без Чертова я не узнаю ничего нового, так что бесполезно крутить вопросы о своих родителях в голове, не будет никакого толка.

– Ты не знаешь, когда твой босс освободится? – спрашиваю Артема, когда он садится рядом.

– Он просил передать вам, что позвонит. И постарается приехать к вечеру.

К вечеру.

Уже что-то.

– А какие планы у нас?

– Скоро похороны, – отзывается Артем и бросает на меня беглый взгляд, проверяя, готова я говорить о делах или нет. – Я уже говорил с главой охраны. Принято решение, что вас не будет на церемонии.

– И как это воспримут?

– Охрана подберет девушку, похожую на вас. Плюс черный платок, очки, интервью давать она не будет. Никто не заподозрит, что это не вы.

Я лишь киваю.

Что тут ответить?

Я рада, что мне не придется изображать вдову. Я терпеть не могла Лаврова, я не испытываю злорадства по поводу его гибели, но и оплакивать его не готова.

– А что с девушкой, которая разбилась с ним? Уже установили, кто она?

– Да, по всем каналам крутят ее фотографии. Я насчитал семь программ о ее тайном романе с Лавровым. – Артем брезгливо кривится.

– Небось каждая начиналась со слов “Сенсация! Только у нас!”

– О да. – Артем трет подбородок ладонью. – А насчет девушки… Она из золотого состава.

– Что это значит?

– Крутилась в мире селебрити. Общалась с певцами, актерами, бизнесменами, – Артем останавливается, понимая, что эти подробности уже лишние. – В общем, ее личность установлена.

– Я нервничаю из-за следствия. Меня вызовут рано или поздно.

– Не вызовут.

– Что? Как же показания? Я законная супруга Лаврова, ко мне точно есть вопросы…

– Хватит письменных показаний. У Александра Чертова полно связей в нужных кругах, вас не тронут, Татьяна. Можете даже не брать это в голову. Тем более криминального следа в катастрофе не найдено.

– Это официально установлено?

– Официально так быстро не делается. Но всё к этому идет. Лавров банально не справился с управлением, в его крови нашли промилле.

– Ох, – я выдыхаю сквозь сжатые губы, – так банально, что даже не верится.

Я оцениваю иронию судьбы, когда конечной точкой нашей дороги оказывается аэропорт. Кортеж из четырех машин подруливает к закрытой площадке и отточенным виражом паркуется рядом с красавцем-лайнером. Частный самолет уже ждет, хвастаясь белоснежным трапом.

– Наш пилот справится с управлением, – отзывается Артем. – Или вы против перелета? Но так намного быстрее и безопаснее.

– Мы летим в Москву?

– Да, Чертов из Москвы, и там он сможет полностью контролировать ситуацию. Он больше не хочет рисковать, оставаясь в чужом городе.

Глава 14

Чертов

Она не понимает, кто я такой.

Иначе бы смотрела другими глазами.

Я возвращаюсь в апартаменты, которые занимают два этажа в центре Москвы, и  натыкаюсь на охранника. Он заметно напрягается, замечая меня.

– Босс, – произносит он глухо.

Вот он смотрит на меня правильно. Как все вокруг. В его взгляде смесь страха и желания побыстрее исчезнуть с моих глаз. Потому что он знает, кто я такой. Знает, на что я способен и как ему повезло, что его не оказалось в смене, которая облажалась и допустила огнестрельное нападение на мой дом.

Я такое не прощаю.

– Всё тихо?

– Да, босс. Я не стал выставлять охрану на втором этаже, чтобы не нервировать девушку. Но камеры в коридорах включены.

– Выруби. Пока я дома, не надо.

Не переношу слежку.

– Понял. – Охранник кивает. – Лифты и здание под нашим контролем, в многоэтажке напротив выставили пост…

Я показываю ладонью, чтобы он заканчивал. Меня тошнит от отчетов бодигардов, я убил на них весь день и еще один разговор о безопасности не вынесу. Я поворачиваю к столовой, наклоняюсь к раковине и умываюсь холодной водой.

Надо завалиться.

Уже штормит от усталости. На губы наползает улыбка, когда вспоминаю, как Таня пыталась уложить меня спать. Не помню, когда кто-то в последний раз так переживал за меня. Она едва держалась на ногах из-за вида крови, но оставалась рядом. Помогала и часто загнанно дышала, словно чувствовала мою боль как свою.

Она ужасно впечатлительная.

Но сильная.

Хотя страха в ней тоже полно. Лавров успел запугать ее, она поджимает губы и ведет плечами каждый раз, как слышит его имя. Сама не замечает, как выдает себя…

Нет, надо спать.

Можно даже здесь, а не тащиться на второй этаж. Диван, подушка – что еще надо?

– Чертов, – женский голос звучит вместо трели будильника. – Чертов, ты слышишь меня?

Я открываю глаза и вижу взволнованное лицо Тани прямо перед собой. Она смущается, но не отстраняется.

– У тебя кровь, – добавляет она скороговоркой и указывает ладонью на мое плечо. – Я поэтому разбудила.

– Который час?

Я опускаю стопы на пол, а ладонью провожу по лицу.

– Полседьмого утра, – произносит она. – Ты слышал, что я сказала?

– Слышал. – Я осматриваю себя и понимаю, что пора менять повязку. – Я не умру.

Она недовольно выдыхает на мои слова, но обходится без споров. Таня садится рядом, двигая одеяло и задевая меня оголенным плечом. У нее нежная кожа, от которой исходит приятный аромат. Что-то цветочное и разогретое солнцем. Врезалось, когда целовал ее.

– Ты выглядишь намного лучше, – добавляет девушка. – Хотя все равно уставший.

Она вдруг замечает, что сидит слишком близко ко мне. Порывисто отодвигается и сразу отворачивается к окну, понимая, как глупо это выглядит со стороны. Мне же нужно вернуть ее на место, она и правда действует на меня как обезболивающее. И чем она ближе, тем легче.

– У тебя красивая квартира, – Таня заводит вежливый разговор. – Видно, что мужская, всё вокруг в холодных цветах и металле, но мне нравится. Очень стильно.

– Я здесь редко бываю.

– Тогда зачем она тебе?

– Офис рядом. В центре Москвы не живут, а зарабатывают деньги.

– Мне кажется, это касается не только центра, а вообще Москвы.

Она усмехается и наконец поворачивает голову ко мне. Да, вот и ее открытый спокойный взгляд. Нет в нем ни фальши, ни желания угодить, ни дешевого флирта.

– Я пробовала жить в Москве,  – добавляет она. – Мне тогда только исполнилось двадцать. Меня хватило на полгода, потом я поняла, что это пустые амбиции. Я просто хочу похвастаться, что вот, смотрите, я перебралась в столицу, я крутая, а на самом деле в родном городе мне лучше. Он больше мне подходит по характеру.

– Я больше в Волгоград ни ногой.

Таня смеется, понимая мою иронию, и бросает взгляд на раненое плечо.

– Ты узнал, кто это сделал?

Это сделали люди ее отца.

Но ей не нужно знать.

– Его имя тебе все равно ничего не скажет.

– Но это из-за тех папок в банковской ячейке, да?

– Да. Люди не любят, когда их тайны попадают в чужие руки. Их это чертовски злит.

– Я не хватаюсь за пистолет, когда злюсь. – Таня проводит ладонью по дивану между нашими бедрами. – Ты живешь в очень странном мире, Чертов. И в очень жестоком.

Она права.

Я проверил это на собственной шкуре, а вот она едва догадывается, о чем говорит. Для нее “жестокость” всего лишь слово, она не понимает, что за ним стоит. Наверное, поэтому мне легче рядом с ней. Она нормальная. Чистая. Как глоток кислорода в душной комнате.

Теперь понятно, почему у Лаврова рвало крышу. Подонок боялся ее отца до паралича, а все равно полез к ней. Он специально оставил ее в родном городе, чтобы не натворить глупостей. А он мог, до меня доходили слухи о его выходках в барах, после которых он платил девушкам огромные отступные. Я бы давно свернул ему шею, но он всегда был лучшим в своем ремесле. Он тянул дела, которые больше никто не брал.

Больной гений.

И ведь именно он нашел Татьяну.

Дочь самого Самсонова. Человека, который трижды покушался на мою жизнь и хочет не просто убить меня, а стереть в порошок всё, что я создал. Человека, который не оставил мне выбора. Мне придется играть грязно, чтобы победить его.

– Ты останешься на завтрак? – спрашивает Татьяна, поднимаясь на ноги. – Я ждала тебя, чтобы поговорить.

Она замирает, когда я протягиваю руку и обхватываю ее чуть выше запястья. Делаю вид, что мне нужна опора, а сам веду пальцы дальше. По шелковой нежной коже. Ее хочется держать в руках, еще больше хочется снять с нее одежду и увидеть ее.

– Босс, – раздается голос сзади.

Я оборачиваюсь и вижу охранника с каменным лицом.

– Важный звонок, – сообщает он. – Из Никосии.

Черт.

Только этого сейчас не хватало.

– Я пока сварю кофе. – Татьяна тут же выскальзывает из моих рук и уходит на кухню.

– После пусть зайдет медсестра,  – бросаю охраннику, направляясь в кабинет. – Она же здесь?

– Да, в гостевой комнате. Я позову ее.

Я закрываю дверь кабинета. Издалека вижу огонек удержания на линии и мысленно проклинаю будущий разговор, пока иду к телефону.

– Лавров, – кидаю в трубку с раздражением. – Что тебе еще надо?