Текст книги "Знамя"

Глава седьмая

Они пролетали словно ветер рядом с огромными полями для посева, где работали крестьяне местного феодала. Проходила ранняя вспашка поля, несколько ослов, сопряжённые к сохам, вспахивали невообразимое количество земли богатого сюзерена. Оставив за собой бесчисленное множество степей, Нээл вдруг посбавил ход своей животины.

– Стой, – крикну визиец и достал карту, – Какого хрена мы скачем, не зная куда?

– Я думала, Саййа знает, – убирая с лица волосы, проговорила Виарелина, – глядя, как она умчалась, я тупо следовала за ней.

– У меня такой же принцип, – вставила Рифая.

– А я-то чего? – засмеялась Саййа. – Я просто поддалась моменту и улетела.

Раскрыв карту, Нээл что-то увлечённо разглядывал, то и дело проводя пальцем по бумаге. Саййа остановилась рядом и тоже заглянула в карту.

– Блядь, Калукар под Тебрадом, – хлопнув себя по лбу, буркнула девушка. – Почему я думала, что он под Хакроном? Нет, не просто думала, я была уверена.

– Да, но суть в том, – почесал затылок парень, – что мы идём в правильном направлении, через несколько часов будем в княжестве.

– Верно, – осматриваясь, сказала Рифая. – Только к тому времени уже сильно стемнеет.

– И это тоже… – поглаживая лошадку промолвила Виарелина. – Нам бы ещё подкрепиться чем-нибудь.

– С Шэйрэном было легко, – шмыгнула девушка. – У него при себе был Гурз, он молча отправлял его, и через мгновение у нас была еда…

– Скучаешь? – положив руку ей на руку, спросила Саййа.

– Не знаю… Я… Не могу понять.

– Тот самый Гурз? – придвинув лошадь ближе, заинтересованно произнесла рыжеволосая. – Из магических?

– Да… И… – начала тормозиться Рифая. – Белую Розу тоже он мне оставил. Только вот я понять не могу, как, у него же уже был Гурз… Как он Розу достал? Один хозяин не может же двумя управлять.

– Кто сказал? – удивилась Виарелина. – Почему не может? Может! Просто при передаче отказался от неё.

– В смысле? – перебила Саййа. – Так можно?

– Да, можно, – проговорила Виарелина окинув взглядом Миерга, – только надо на Древнем Говоре сказать. Сказать, если кто-то не понял.

– Ясно-ясно, – влез в разговор Нээл. – Сев потерян до кончины Миерга. Но это неважно, важно то, что нам надо провизию найти.

Привал организовали у шляха, рядом с дубом, к которому привязали лошадей. Изначально девушки должны были развести костер, но после слов огневолосой девицы о том, что она тоже может охотиться наравне с мужиками, охотников стало трое. Саййа и Рифая развели костер и покорно ждали добытчиков.

– Да где же они? – недовольно рявкнула Саййа. – Больше часа прошло.

– Тут же везде заселённые точки, – растянувшись и зевнув, проговорила Рифая, – зверьё даже близко не подходит, за исключением редких случаев, которые по-любому были и будут.

Вскоре на горизонте замаячили охотники, все зашуганные и с тушкой козла.

– Вы где пропадали-то? – раздражённо спросила нажахийка. – Огонь дважды тух, – подмигнув Рифае, и сделав недовольный вид произнесла она, – вас не дождёшься.

– Не сердись, мать, – с издёвкой выдала Виарелина, – мы не резвились. Сначала из-за придурка Миерга за нами погналась дикая собака.

Бугай недовольно хмыкнул и скинул тушу на ногу обидчице, выругавшись. Девушка ударила Миерга по плечу. Сняв щиток и ботинок, Виарелина уселась и принялась массировать ногу.

– Я честно не могла понять, – массируя, продолжила девушка, – почему мы подались в бегство от этой суки, а не завалили её сразу? Это-то ладно, но потом нашему визийцу пришла гениальная идея натравить блядскую псину на скот. Браво, Нээл!

– Зато сработало. – улыбнулся островитянин, – вы просто ссыкуны, боялись, что люди поймают.

– Я попрошу… – возразила Виарелина, подняв палец. – Не ссыкуны, а люди, у которых с башкой всё в порядке. Это разные вещи, – закончив, она посмотрела на Миерга, принц кивнул, пытаясь не засмеяться.

– Видал? Здоровяк согласен со мной.

– Глупости.

– А, ну да, украсть козла у крестьян, – надевая обратно башмак, заметила она, – которые половину своему феодалу отваливают, так это нормально, в порядке вещей, да?

– Не читай мне мораль, пожалуйста, Виарелина, – разделывая добычу, сказал Нээл. – Спать будем сытыми.

– Ни смею не согласиться, сударь.

Разломав ветки от дуба, Нээл соорудил вертел и начал постепенно прокручивать мясо. Как только оно зажарилось, все принялись есть. В ходе трапезы опять разгорелись актуальные стёбы друг над другом. Покусывая маленькими частями мясо, Рифая грустила, всматриваясь в пламя.

– Постой, – перебил ожесточённую дискуссию Нээл. – Я визиец, я Нээл Вэйфольд. А ты кто? Просто красноволосная Виарелина?

– Виарелина Псилион родом с Несси. Я местная, – поджигая кончик палки, ответила она. – А ты, чем ты занимался у себя там?

– Как-то я уже говорил, что батёк у меня бывший воин, – развалившись на своем рюкзаке, продолжил Нээл, – у него не вышло стать главнокомандующим, отец не был талантливым, хотя и слабым его никто не назовёт. Однако у него не было амбиций. Нет, не так: у него не было нужных амбиций. Старый преследовал цель выделиться. Ему поручили управление полком в битве за Хадай, тогда он и отличился, когда в качестве условия примирения потребовал выдать за него дочь вождя. После прибытия, Вэйфольд стал знаменит и позабыл о мечте стать главнокомандующим. Родился первый сын, Иинари Вэйфольд. Батёк был настолько счастлив, что растил его словно хрустального. Старший брат получал всё, о чём заикнется, он был образованным, всегда отличался остроумием, слишком общительный. Вэйфольд-старший пристроил сына офицером в ряды воинов. Йинари бойко справлялся со всем, не будет преувеличением сказать, что весь остров любил моего братца, да и я в том числе. Йинари получил заветный пост главнокомандующего, но неопытного и совсем молодого паренька отправили для захвата вражеских островов Амппа. По пути туда его отряд был полностью разбит, никто не вернулся. Никто не знает, что тогда произошло, и только лишь труп Йинари прибило к берегу. На боевые действия было призвано около или более трёх тысяч вояк, все как один пропали. Ну и после такого фиаско, как и во всех рассказах, наша семья стала презираемой, мы стали изгоями, грубо говоря, даже один сосед дом продал и в другом месте прикупил. М-да… После этого по рассказам мамы, папка очень сильно поменялся, угрюмым каким-то стал, мрачным, но, тем не менее, мне с сестрой исполнилось по пять, да-да у меня есть сестра-двойняшка. Нам уже такой шик не светил. Отец катился по наклонной, стал жёстче, грубее, холоднее, привередливее. Фехтованию тоже он учил. Бывало, так нас с сестрой гонял, что мы набок заваливались, не в силах встать. Сестру зовут Суви, маму Фейла, папа Дэграмм, – засмеялся парень, – вдруг забыл кто-то.

– Рифая, а помнишь, ты говорила что-то про Гурз, – прикусив нижнюю губу, начала Виарелина. – Это что?

– Это магическое копьё такое, – жестами начала показывать Рифая, – с лезвием необычной формы.

Виарелина впала в ступор, не откликаясь ни на что.

– Родина моя Тхиол. Мой отец выращивал всякую сельскохозяйственную хрень и торговал на рынке. Мать обычная домашняя женщина, у которой не было подруг, в подругах у неё были мы – я и две моих сестры. Всего нас пятеро, два брата и трое сестёр, старшая и две младшие. Братья были ровесниками. В итоге обоих забрали на войну, вернулся лишь один. Безрукий, одноглазый, невменяемый, кусок человека. Ужас войны буквально отразился на нас, родители поседели на глазах. Вскоре, спустя несколько лет, отцу пришла весть о призыве на войну, но я, тупая дрянь, возомнила себя пупом земли и, стырив отцовский доспех, помчалась вместо него. Как оказалось, это не была война вовсе, ублюдки под её предлогом собрали армию, чтобы убить Дэссоу.

Закончив монолог, Виарелина притихла. По её лицу было понятно, что она тщательно обдумывает следующие слова. Решившись, девушка продолжила:

– Прибыв в лагерь, меня, как и ожидалось, сразу раскрыли, – глаза иессийки полыхнули огнём, слёзы, катившиеся по щекам, не были в силах потушить пламя. – Они раздели меня догола, за руки привязали об забитый в столб крюк. Самое страшное, что ни один мужчина не позволил себе того, что позволяли женщины: они тыкали в меня палками, избивали, надругались, как только могли, то и дело подталкивали мужчин к насилию, но ни один не дёрнулся. Именно поэтому я равняюсь на противоположный пол. Дня два висела, но в один миг мне в глаза попал отблеск, отблеск солнца от лезвия того самого необычного копья. Все ожидали Дэссоу, но появился некто другой, таинственный, в странной маске. Он словно ураган влетел в лагерь, покромсал всё живое, всё, что движется. Я запомнила каждое его движение, каждый взмах. Ни у кого не было шанса против него, будто он наблюдал со стороны, а его клон в это время истреблял эту шваль. Он убил всех, абсолютно всех в лагере. Весь окроплённый кровью, смотрел он прямо мне в глаза, хоть и за маской не видно было ничего, но я чувствовала настолько тяжёлый взгляд, что мне и сравнить его не с чем. Постояв ещё немного, мой спаситель развернулся и ушёл, переступив порог лагеря, копьё с лязгом взмыло над моей головой и снесло часть столба с крюком.

Из абсурдных и весёлых подколов ничего не осталось, вечер стал мрачнее прямо на глазах, никто не решался что-то высказать, все помалкивали, смотря кто куда, все, кроме Рифаи. Девушка рыдала, смотря прямо на Виарелину.

– Виарелина, я-я… – с налитыми горем глазами пропищала Рифая. – Простите меня, – закрыв лицо руками, произнесла она, – прошу, попытайтесь простить, вы все так честны… Мою маму не насиловал Альв, мой учитель Шэйрэн, он… Он убийца, всех воителей из рассказа Виарелины перебил Шэйрэн, короля Газилия убил не Дэссоу, прямо при мне Шэйрэн разделался со всей его семьёй, даже младенца убил, даже его не пожалел…

Саййа быстро обняла Рифаю, прикрыв ей лицо.

– Я… Рабыня, которую выкупил маньяк и силой заставил тренироваться. Рабыня, у которой отняли маму и заключили в подвале паба или борделя, так и не выяснила, – сильно приобняв Саййю, пояснила полуальв, – самая настоящая полукровка, которую выкупил и отпустил монстр. Я жутко страшилась признаться вам в этом, простите, пожалуйста.

– Всё хорошо, милая, – поглаживала её Саййа. – Ты более не рабыня и никогда больше не попадёшь туда. То, что тебя воспитал убийца, ничего о тебе не говорит, ты прекрасная, в тебе нет ничего ужасного, ты очень сильный воин, очень сильный маг. При всём при этом ты добрый и безвредный человек или альв. Абсолютно без разницы. Буду называть тебя так, как ты захочешь.

– Как и в прошлый раз, – сказал Нээл, – я полностью солидарен с Саййей.

– Мне же не стоит говорить о своём спасении? – грустно улыбнулась Виарелина.

Миерг подошёл и обнял обеих девчат, что явилось единственным, по его мнению, выражением поддержки. Напоследок немой принц от всей души улыбнулся и погладил обеих по головкам.

На мосту у входа в Калукар им встретился пар-ниша лет двадцати, стройный, приятный глазу, с округлой формой головы и небольшой щетиной, с большими, как яблоки, карими глазами, в обычном однобортном кафтане, коротких брюках и в сапогах с подворотом. С кинжалом наперевес он сидел на краю моста, свесив ноги, и как только заметил группу, тут же сорвался и подбежал к ним.

– Кто вы такие и зачем явились сюда? – резко и нелюбезно спросил местный. – Уж целой группой собрались, кто таких бугаев вскармливает-то?

– Мы работу ищем у того, кто не скупиться на монету, – без лишних движений спокойно проговорил Нээл. – Надолго засиживаться планов нет.

– У того, кто не зажмёт монету? – непомерно искренне заржал паренёк. – Даже я бы скупился что-либо давать вам, ну помимо хороших пиздюлин.

– Ох, а ты в себе уверен, – с издёвкой вмешалась Виарелина, – небось, всё княжество в страхе держишь.

– Среди вас нет Дэссоу, чтобы бояться вас, – не переставая улыбаться, сказал калукарец. – Хотя я и его не боюсь… И тут он эффектно появляется сзади, ха-ха, нет. Ни вас, не его, ничего не боюсь.

– Торойс, – где-то за поворотом раздался оглушающий старческий крик и тут же появился ее хозяин.

– Никого не боюсь, только вот кроме него, – рванулся Торойс, изворотливо протиснувшись меж ребят, – отец, всё хорошо, я напал на след коня, я найду его.

– Без коня чтобы в поле зрения не попадал, стервец, – крикнул вслед старик и остановился. – Ирод, коня посеял где-то под Халлуаром. А вы, ребятки, чего тут?

– Мы на заказ, дедушка, – спрыгнув с лошади, промолвила Рифая, – на убийство Алпаб.

– Ах, вот-вот, молодцы вы, айда за мной.

Пройдя через Калукарский мост, они сразу попали в небольшое княжество Калукар, расположившееся у подножья гор, отделяющих Десхуостэн от реки Саммуар и озера Стхаяр.

Архитектура очень схожа с ахцахской, подметила Рифая, но в сравнении с Тебрадом дома построены в хаотичном порядке и на больших расстояниях друг от друга.

– Меня зовут Иеркас, – медленно передвигаясь, проговорил пожилой мужчина, – я не от сюда, в лесном поселении проживаю.

– Ваш сын коня потерял? – спросила Виарелина. – Случайно не где-то рядом с замком Дастапароста?

– Так, – приподнял бровь мужчина, – по его словам, где-то в этих окрестностях.

– Не хотелось бы вас расстраивать, – осторожно вставила Саййа, – но ваш жеребец подох там, от чьих рук, неизвестно.

– Ох, – присел старик на землю, придерживаясь за маленькое деревце, – дорого же мне всё это обойдётся, – сняв бармак, вытер пот старче.

Рифая присмотрелась к старику. Одет мужчина был в туникообразную рубаху с широкими штанами и в лапти.

– Может, мы вам как-то поможем? – потянув коня за узду и подсобляя встать мужику, спросила Саййа.

– Нет, – грубо возразил старец, – пусть гадёныш сам со всем разберётся.

Иеркас провёл начинающих авантюристов к майдану, где к тому времени уже собралась целая толпа мужчин. Представив ассасинов, Иеркас покинул их. Не представившись в ответ, местные сразу начали бурное обсуждение дальнейшего плана.

– Вот как получается, Алпаб ранним утром будет на водопое, окружим её и хлопнем разом, – предложил лысый с массивной бородой, – и дело с концом.

– Нет, так дела не делаются, – возразил толстяк со шрамом на щеке, – вот те, кому мы платим, пусть и хлопают, и прихлопывают.

– Ну и дурак ты, Дитиур, – махнув рукой, произнёс сидящий в самом углу аксакал. – Они знать не знают, что такое Алпаб и на что эта тварь способна.

– Согласен, дядя Атроир, – сказал ладный молодой человек с кинжалом в руках, – эти ребята пришли к нам издалека и хотят заработать. Мы все будем причастны к изничтожению этой нечисти.

– Долой бунт, – раздался низкий и внушительный голос одного из присутствующих, огромного лысого однорукий мужчины со светлой, как солнце, бородой. – Всех мужей, которые могут биться, с наступлением ранних лучей солнца жду у подножья водопоя. А гости пройдите за мной, – добавил он, – переночуете у меня.

Местный привёл их к старому дому с высокими заборами. Переступив порог, они как будто оказались в ином мире, более чистом, более благородном, более приятном. Старинный чуть скошенный дом камнем стоял уже довольно-таки давно и простоит столько же, как и виноградник, заползший прямиком на крышу, несколько старых деревьев и много новых саженцев. С истошным скрипом распахнув двери, мужчина зашёл в дом.

– Здравствуй, жёнушка, – сразу окликнул супругу хозяин дома, – я с гостями, накрой на стол да постели хлопцам на ночь в дальней комнате.

Сев за скатерть на полу, Рифая почувствовала очень сильное дежавю, но никак не могла вспомнить. Невысокая и симпатичная темноволосая женщина здорово орудовала посудой, неся сразу несколько полных чаем чашек. Каждый раз, когда хозяйка выходила из комнаты, она мило кивала ребятам. Напоив всех чаем, женщина на подносе принесла что-то. Рифая сразу узнала этот запах.

– О, афар, я уже пробовала, в Ахцахе.

Все находящиеся замолчали и удивлённо посмотрели на Рифаю.

– Вы были в Ахцахе?

– Да.

– Как вы его нашли? Он закрыт магическим маскировочным куполом.

– Нея… Шэйрэн.

– Так, хорошо, скажите Шэйрэну, чтоб нигде не проболтался про это место, и сами тоже, ладно?

– Ну насчёт Шэйрэна не уверена, он покинул меня и ушёл в неизвестном направлении, а я – могила.

– Спасибо большое, это наше братское поселение, не хочу, чтоб другие знали, где оно расположено.

– Опишу вам вкратце, с чем нам предстоит побороться. Чтобы было легче, представлюсь. Я Хойинэр, – отодвинув чашку, начал калукарец. – Алпаб – это нечисть, которая похищает внутренности рожениц. Обладая даром перевоплощения, эта тварь является к женщине в облике обычного человека, родственницы или других знакомых и начинает заговаривать её. Как только роженица открывает рот, хватает за язык и вырывает всё вместе с внутренностями. Похитив внутренности, спешит окунуть их в воду, если ей это удастся, то жертва умрёт.

– А зачем ей это делать? – спросила Рифая.

– Честно, не знаю. Знаю, что Алпаб бессмертна и к ней не стоит относиться как к очередному лёгкому заказу, она очень сильная баба.

– Это само собой, – согласился Нээл, – будем относиться очень ответственно, уверяю вас.

– Только прошу вас, не переусердствуйте, – тихонько рассмеялся Хойинэр. – Вы молодые ребята, не стоит вам рисковать, после живите, как будто ничего и не было, договорились?

– Спасибо, – закончила беседу Виарелина.

С первыми петухами их разбудил Хойинэр. Собравшись на майдане, все мужи Калукара и отряд наемников разделились на команды, половина отправилась на водопой, другая – на побережье Саммуара.

Наёмников, как и предполагалось, отправили к реке. Сонные ребята ждали, когда что-то случится, с ними ещё были Хойинэр, Торойс, его брат Ярукас и их отец. Все были чем-то заняты: кто блуждал туда-сюда, кто тихонько дремал.

Со стороны моста раздался ужасающий визг, и что-то сигануло оттуда грузом вниз.

– Атакуй! – взвыл Хойинэр. – Попробуйте схватить, убить не выйдет.

Все толпой помчались на нечисть. По мере приближения ближе силуэт становился всё яснее. Перед ними странно кривилась старая женщина высокого роста с длинными, до пяток, густыми с проседью и рыжеватыми распущенными волосами, в которых утопало все её тело. У неё были худощавые пальцы с когтями и заросшие ноги с острыми ногтями, большие и обвисшие медные груди. Она предстала перед ними полностью обнажённой. Закидывая груди за плечи, она что-то яростно вопила. Вдруг она молнией подалась в сторону реки, перепрыгнув преследователей. Опомнившись, Рифая сразу обернулась и выкрикнула заклинанье огня, и мощный и объёмный поток пламени с широким радиусом тут же задел Алпаб. Ядовито взревев, женщина обернулась седым медведем и сразу начала наступление, словно валун, скатывающийся в бездну. Прерывистыми рывками хищник влетел в гущу событий. Сбив двух сыновей Иеркаса, Алпаб замахнулась на Миерга. Здоровяк быстро среагировал и хлёстко парировал удар своим мечом. Второй тычок был ожидаемым, и Миерг подвернул лезвие под углом, тем самым срезав половину смердящей лапы. Заметив, что зверь отвлёкся, Хойинэр со всей дури пнул по ноге и вывернул её. Медведь зарычал, после, вёртко обернувшись тёмным и седоголовым стервятником, взмыл в воздух. Сделав двойной пируэт и добив это манёвром пике, птица превратилась в огромную седую гориллу и полетела кулаками вниз. Вдарив по земле, нечисть начала громить всё. Охотники на монстра старались держаться на дистанции, дабы избежать мясорубки, которую устроила гниющая горилла. Все члены группы так или иначе пытались достать до цели, хаотично ударяя магией. Отец и братья выстроились в ряд.

– Цайлапан, – синхронно выкрикнув заклинанье, они приковали Алпаб к земле.

– Убивай, – следом крикнул Ярукас.

– Рифая, – окликнул её Нээл, – позови меч.

– Роза, – с поднятым оружием девушка помчалась на гориллу.

Пульнув в животное камнем, Рифая пригнулась, уклонившись от удара, протаранила ведьму, всадив лезвие в почку, и, несколько раз хорошенько провернув клинок внутри нечисти, вынула его и сразу улетела от первого же встречного апперкота.

В свободном падении было видно, что грудная клетка девушки вогнута. Хлеща кровью, Рифая приземлилась прямо на лицо, размазав его по всему побережью, да так, что вся физиономия до ушей отсутствовала. Калукарцы оцепенели, наёмники же даже внимания не обратили и продолжили действовать. Рифая медленно поднималась. Мышцы её лица, кости и кожа со всеми капиллярами срастались на глазах, а символы на мече ярко светились. Чуть постояв, девушка попыталась прийти в себя, осмотревшись и пошатываясь схватилась за голову. В глазах всё двоилось, а то и троилось. Задрав нос, Рифая заметила, что калукарцы с водопоя спешат на подмогу с поднятыми саблями. Покрутившись, девица узнала среди размытых силуэтов Миерга. Немой принц смотрел на неё с болью и обидой в очах. Хватанув меч, бугай с разбега врезался в Алпаб, протаранив её. Ведьма колыхнулась и еле удержалась на ногах. Тогда здоровяк сопроводил таран серией искусных ударов.

В ходе битвы Алпаб всячески меняла облик между медведем, волком, гориллой. Миерг сражался в компании Нээла и Виарелины, Саййа, как могла, их поддерживала, но ей нужно было время, чтобы оправиться уже после нескольких заклинаний. Местных стало ещё больше. Каждый считал своим долгом зацепить, нанести вред общему врагу, но они мешали друг другу, и это играло только на руку ведьме. Рифая сразу же подключилась к неравной битве и в прежней манере начала подпаливать нечисть. Обернувшись мясистым быком, Алпаб начала устраивать набег на воителей, на порезы, пронзание, сжигание тварь не реагировала. Все действовали осторожно, взмах – отскок. В очередной раз, когда она обернулась гориллой, Рифая начала атаку. Каждый последующий удар становился всё тяжелее и сильнее, роза придавала сил и укрепляла девушку. Подкинув нечисть магией воздуха, девица кувырком ушла влево. Долетев до земли, горилла вдруг встала на ноги, даже не пискнув, и всмотрелась во всех присутствующих. Её взор утопал в крови. Тихо усевшись обратно, она превратилась в женщину. Всех это застало врасплох. Народ начал медленно пятиться, каждый понимал, что это такой хитрый ход, и держался наготове, и не зря: мигом превратившись в пещерного льва, бесовка продолжила сопротивление, убивая одного за другим. Нежить устроила самую настоящую резню. Обратившись в быка, она продолжила буйство, а мужи Калукара сражались до последнего вздоха.

Весь изливаясь кровью, каваастиец злобно мычал, смотря прямо на быка, который рвал землю копытом. Готовясь поразить противника, бык резко стартанул, но Миерг даже не повёл глазом, его меч начал ослепительно светиться, и кручёный удар пришёлся в затылок Алпаб. Припечатав её к земле, Миерг продолжал наносить тяжёлые удары, разламывая земную кору. Заметив, что Вельтиерм не контролирует себя, Виарелина оторвала его от земли магией воздуха и тихонько опустила. Тяжело дыша, дюжий принц успокаивался. Собравшись вокруг полуживой нежити, калукарцы приволокли кувалду и один крупный троетёс. Один встал на спину ведьме, двое схватили за руки и вытянули, уперевшись ногой о её бок, четвёртый, взяв длинные ручные тиски, приложил гвоздь к виску.

– Поклянись, что уберёшься с земель, – взмахнув кувалдой, прокричал первый, – поклянись, что и пальцем не тронешь люд наш.

За молчанием Алпаб последовал грохотный удар по троетёсу. Нечисть отвратно взвизгнула.

– Клянись, сука, – вбивая гвоздь глубже, орал калукарец, – Поклянись же.

Чертюга измученно выла, но клятву не давала. Мужчина продолжал вбивать гвоздь, специально промахиваясь через раз.

– Клятву, смердяй, ты и тебе подобные даже подумать не смеете о Калукаре и Ахцахе.

Закончив пару контрольными ударами, тот, что с кувалдой, попросил ещё один троетёс, и тогда ведьма разрыдалась.

– Клянусь, – раздался хриплый и противный голос, – клянусь оставить вас и ваших родных. Не надо вторую, я и в сторону родины Шарвили не посмотрю.

Ржание скакунов прервало обряд. Они разом обернулись, и перед ними предстала тяжело выряженная конница с флагами и выставленными кавалерийскими копьями.

– Хакронские? – с удивлением произнёс Иеркас. – Война?

Все калукарцы схватились за оружья.

Сгруппированно расформировав передние ряды, появился всадник в тяжёлой латной броне с вырывающимся из нагрудника орлом. Его плечи отделаны и выступали как орлиный клюв, на нём были заострённые локтевые бандажи и наколенники, на голове – антропоморфный шлем с личиной, за спиной – плащ с гербом, вьющийся на ветру.

– Зачем пожаловал, хакронец, – выйдя вперед спросил Хойинэр, – аль за войной прибыл?

Всадник не ответил, затянув паузу, вытянул палец, помахал им, медленно, аккуратно и уверенно слезая с коня, и предстал в полный рост, огромный рыцарь с секирой на поясе. И только один его вид внушал неподдельный ужас.

В пылу наколённой атмосферы Алпаб взревела и взмыла, потерявшись где-то в облаках. Сопроводив беса медленным движением головы, всадник вновь обратил своё внимание на них. Рифая и остальные ребята вполне догадывались, по какому поводу они нанесли визит, но ума не прилагали, как их отыскали.

– Несомненно, – из-за маски раздался приглушенный голос со своеобразной растянутой дикцией, – ты, несомненно, горд, горец. Но я тут не по делу войны.

– Так кто же ты, столь грозный всадник? – спросил толстяк со шрамом.

– Пред вами новый князь Хакрона, – вмешался усатый и синеглазый кавалерист, – обращайся с ним подобающе.

Король поднял руку, дав знак своему войну остановиться.

– То и есть правда, – медленно сложил руку на лезвие секиры правитель. – Я новый монарх Хакрона Оройз, ныне зовусь Хакронским. У вас в гостях убийцы Дииньйи Ракаррара.

– Эти молодые люди, – оглянулся Хойинэр, – помогли нам сразить Алпаб и добиться от неё клятвы.

– Несомненно, – после длительной паузы начал Оройз, – каждый волен совершать как злодеяния, так и благодеяния. Но и за благое, и за злое отвечать надобно, или же это уже не есть справедливость?

– Справедливо, – показалась из толпы Рифая, – и правильно сказано, влезли мы тогда не в своё дело.

– От а до я, – шагнул Хойинэр, – полностью солидарен с тобою, но этих ребят сдавать не намерен. Уж простите меня, родичи, – повернувшись к народу, проговорил безрукий воин, – но хоть они и есть наёмники, они единственные, кто подсобил нам.

Король опустил голову, достал щит из-за спины, упёр в землю, после плавно вернул голову в прежнее положение.

– Герб, – обвёл рукой край щита Оройз, – герб сей видите?

Напряжение и запах металла повисали в воздухе всё больше и больше. Калукарцы переглядывались, стоя уверенно, прекрасно понимая, что в этой бойне верх им не одержать, но, всматриваясь в храбрые глаза своих собратьев, они понимали, что неведомая поддержка сопровождала их.

– Эта карикатура, – кулаком проломил щит в области герба царь, – сотворена Дивиалем. И думать не смейте, что мы с ним схожи. Наёмники пойдут прямиком в моё царство, да без всяких кровопролитий.

Предводителя горцев насторожили эти слова. Стиснув зубы, он оголил клинок.

Заметив это, все воины Хакрона синхронно достали щиты и вставили копья в глубокий срез с боку щита, соорудив смертоносное орудие. Но правитель покачал головой.

– Усмирите свой пыл, – залезая обратно на жеребца, промолвил Оройз. – Обдумай последствия неусмиренного пыла.

– Прошу, – начал Нээл, положив руку на плечо Хойинэра. – Мы очень ценим и очень благодарны за ваш поступок. Но не нужно рисковать собой из-за нас. Ибо все мы прекрасно знаем, что битва неравная и будет проигрышной.

Команду разделили, разместив каждого по отдельности в тюремные повозки. Путь предстоял в Хакрон. В дороге заложников кормили, но никакого контакта со стороны солдат, было абсолютное игнорирование. Каждый раз, когда дружина останавливалась на бивуак, кареты с пленными ставили поодаль друг от друга. Достигнув переправы имени Дауда, войско встало. Рифая привстала и начала наблюдать. Ратники начали маршировать колоннами, строясь в длинные ряды. Закончив марш, они медленно двинулись дальше, пройдя несколько сотен метров, опять остановились. Рифая заметила громадный одинокий утёс, торчащий посреди города. По мере приближения к вратам Хакрона утёс напоминал палец монструозных размеров. Ближе ко входу повозки остановили и ребят по одному выпускали и строили в шеренгу. Никто не сопротивлялся, кроме Виарелины. Девушка плечом заехала первому вояке в поддых, а второго лбом о нос огрела. Виарелина махала ногами, матерно ругаясь. Заметив суматоху, король прискакал в эпицентр, спрыгнув с коня неторопливо подошёл. Своевременно подняв руку до виска и блокировав круговой удар ногой, Оройз грубо схватил её под локоть. Девушка почувствовала настолько мучительно тяготящую мощь, что это начало нестерпимо давить на её волю. У Виарелины покосились ноги, но она изо всех сил сдерживалась и всматривалась в маску, за мраком которой даже глаз не были видны. Ослабив хватку, князь ушёл, ухватив коня за узды.

Врата с грохотом распахнулись, и пред ними встал город. Вблизи стало ясно, что это огромные пальцы, торчащие из земли, а не утёсы.

– Холера, это что за брехня? – упав на колени, промямлил визиец.

– Экекас – по преданиям великан, прародитель экезов, – пояснил один из воинов, – живший ещё во времена зарождения Древнего Говора. Хакрон – Город в длани.

Столица была в процессе перестройки. Весь городок стоял на ушах, стадия реинкарнации только-только в первой фазе, все старые строения попали под снос, город почти что реформировался с нуля. Перейдя воротную арку, они встретили первый палец, внутри которого бушевала жизнь. От пальца к пальцу протянута канатная дорога с железными вилками, зацепленными прямо к канату, без какой-либо страховки, на них и перекатывались с одного пальца на другой. Верхушка обустроена под дозорную башню и оттуда исходил дым. Если дыма не было, то это означало, что нагрянули неприятели. Туземцев притащили к подземным темницам на другой конец города. Тюремные блоки были напрочь забиты всяким отребьем и поганцами. Женщин, мужчин, стариков не разделяли, всех загоняли в один загон. Хаос, царивший на территории узилища, власть не волновал. Принцип был простой: пусть опухоль общества рассосётся сама собой, убийства, измывательство, избиение, насилие, иерархия, образованная узниками, рабство царили здесь. Никто это не контролировал, у стражи была одна-единственная функция – следить за тем, чтобы никто не сбегал.

Князь лично сопровождал кандальников. В присутствии правителя весь подземный корпус притих, только звуки шагов громко раздавались в просторном коридоре. По винтовой лестнице они спускались все ниже и ниже, страх неизвестности удушал, мучил, издевался. Из глубин на поверхность вырывался сильный ветер, неприятно обдувая лица. Наконец открыли железные двери. То, что Саййя увидела там, заставило её вырвать прямо себе под ноги. Их приволокли в камеру пыток.