Текст книги "Знамя"

Глава восьмая

Лес целиком состоял из максимально странных деревьев. Словно слившиеся многорукие люди, деревья замерли в определённых позах, как будто закрывая лица друг другу, их толстые стволы буквально впились в землю, деформировав её. Над растительностью висела гнетущая атмосфера, образовав зеленоватую оболочку, которая парила над верхушкой человекообразных деревьев. Войдя в чащу леса, они как будто перенеслись в иной мир, совсем другой, пахнущий старостью и неоживлённостью, где царила гробовая тишина, даже ветра не было. Пробираясь через очередные заросли, Миерг под давлением веток заполз на холмик, который под его весом провалился. Внутри были целые тоннельные ходы, обросшие паутиной, протяжённостью не в десятки, а сотни метров.

Из глубин доносился постукивающий звук. Под шквалом ветра паутины качались из стороны в сторону. Выкарабкавшись, бугай начал жестами описывать увиденное. В тот момент, когда рыкарь выставил руки кольцом, сквозь него пролетела стрела, отскочив в итоге о елбан, образованный обильным вмешательством растительности. Из-под земли раздался звук быстрых шагов, следом последовал ещё один выстрел. Наконечник лопнул от столкновения с бронёй Виарелины. Переглянувшись, все бросились врассыпную, маневрируя зигзагами. Рифая подкатилась за корень и выкрикнула формулу заклинанья: – Кванзин цал. На месте касания возвысилась каменная стена, вытесняя всё, что попадалось на пути. Кони начали беситься, истошно ржа, вырывались и один за другим сбегали. И тогда через извивающиеся стволы деревьев со странной песнью проскользила альвийка, тряся большим бюстом в довольно раскрепощённой броне. Сходу выпустив несколько стрел кряду, она приземлилась на землю, завершив комбинацию кувырком.

– Их шестеро, – обратившись в никуда, заголосила лучница, – атакуй сразу.

– Альвов двое, – проорал Торойс, – второй на дереве.

– Не рискуйте, не лезьте на рожон, – грозно расправив плечи, пошла в бой полукровка, – биться буду я, и не спорьте, прошу.

Рифая точь-в-точь повторяла запомнившиеся ей движения Шэйрэна. Прислушавшись как велел парень в том злополучном лесу великанов, девушка словно почувствовала таившегося врага средь деревьев, но продолжала передвигаться в заданном ранее темпе, не отводя взгляда от грудастой лучницы. Выдавив лыбу, альвийская воительница расправила ноги на уровне плеч и с дикой скоростью начала прыгать из стороны в сторону, после превратилась в еле улавливаемый движущийся кокон и вылетела вверх. Поняв, что уже не уследила за противницей, Рифая пригнулась и проговорила заклинанье, высвободив магический ветряной импульс. Сбив враждебно настроенную ещё в воздухе, Рифая заковала её в каменные оковы. Второй враг попытался поразить Рифаю сзади, но полукровка услышала скрип многолетней древесины, который раздался из-за толчка недоброжелателя, и, шустро перекатившись влево и уйдя таким образом от удара, девушка достала Розу, блеснув клинком. Вторым плохишом оказалась сестра – близнец первой. Рифая играла пальцами, дёргая коричнево-жёлтую нить магии камня. Вдруг девушка жёстко сжала кулак, заставив кричать заключённую. Полуальвийка продолжала сдавливать попавшую в ловушку соперницу. С целью вызволить сестру вторая лесная жительница попыталась достать Рифаю сильным и дальним одиночным выпадом, но та одной рукой спокойно парировала удар и ещё сильнее сжала каменную камеру и, замуровав всё тело лучницы, оставила открытым только область рта, дабы были слышны вопли.

Полукровка заметила, как её противница замешкалась, услышав вой сестры. Рифая почувствовала прилив адреналина, и ей это понравилось. Ей понравилась то спокойствие, с которым она подошла к битве, то, как и с чего начались её рассуждения о ходах и ударах, выражение страха на лице противницы. Она поняла, что выиграла эту схватку, даже не вступив в неё, одержала победу намного раньше, чем враг понял это, прямо как Шэйрэн.

Рифая уверенно и неторопливо сближалась, выставив лезвие вперёд, всё сдавливая и сдавливая узницу. Лесная альвийка не знала, что предпринять и как поступить, её удушал ор сестры, уверенность полукровки выбивала из колеи. Замешкавшись в очередной раз, она несуразно ломанулась в атаку. Все остальные остолбенели, наблюдая за тем, как разнокровка читала соперника. Рифая видела каждый шаг, каждое движение, все безрезультативные попытки сразить её. Девушка просто отбивалась, выставляя противницу недотёпой и дурилой. Чуть постояв, полукровка освободила вторую, восстановив дуэт. Заметив, что напарница цела, лесная жительница упала на колени и разрыдалась, Рифая отпрыгнула от неожиданности.

– Какого хрена, – подняв бровь, спросила девушка, – ты чего рухнула? Зачем плачешь?

– Со мной всё в полном порядке, – опираясь на руки, прохрипела еле живая бывшая узница, – не плачь, Уйриэс, пожалуйста, держи себя в руках.

Рифая просто наблюдала в полной растерянности, переводя взгляд от одной на другую.

– Не убивай нас, воительница, – сквозь слёзы процедила Уйриэс.

– Нет, – прервала её вторая, – мы не должны такое говорить.

– Но ты чуть не померла! Что бы я делала, как посмотрела бы в глаза родным, каким бы образом я ответила на вопрос, где младшая?

– Не уподобляйся им, они были такими, хотели, чтобы все альвы ценили жизнь и, чуть что, умоляли о пощаде, упорно верили, что люди помрут, начали карать великанов, но человеческий род благополучно выживает. Пойми, мы не должны быть похожи на скалистых и островских, да пошли они все к черту, видят в нас только отбросы.

– Ты просто дура, Юэлайра.

– Тихо-тихо, – вмешалась Рифая, – я не питаю к вам ненависти, калечить тоже не собираюсь, убивать тем более, как бы там ни было, мы с вами в каком-то роде связаны.

Сестры молча глазели на девушку.

– Я наполовину альв, не знаю, эта половина добрая или злая, но имею то, что имею.

– Что? Ты полукровка? Откуда ты – пошла на контакт Уйриэс.

– Стой йа руш, – резко окликнула сестру Юэлайра, – у нас нет повода ей верить.

Поднявшись на ноги с большими усилиями, младшая альвийка подлечила себя. Тогда сестра подбежала и крепко обняла её, погладив по голове. Уйриэс убрала волосы с лица Юэлайры.

– Я понимаю, – громко начал Торойс, – я прекрасно вас понимаю. Какая-то компашка из людей и полуальвийки нагрянула в ваш лес, но поверьте, у нас нет злых умыслов.

– Чем вы занимаетесь в этом лесу? – спросил Нээл. – Почему вы здесь орудуете?

– Не так, – странным тоном начал ахцахец. – А вы? У вас есть злые помыслы?

– Они были, – ответила Уйриэс, – но после стычки быстро рассеялись. Мы Уйриэс и Юэйлара Фойлетемиель.

– Иерксанхва Торойс, родом с Калукара.

– Калукар?

– Стой, а какие королевства ты знаешь?

– Хакрон, Тебрад, Халлуар, Батриудал, Катхуна.

– Ты чего, Халлуар – это же гора, – засмеялась Саййа. – в лесу Путхаиса.

– Нет-нет, продолжай, – улыбнулся Торойс, – Катхуна и?..

– Пожалуй, это всё, – ответила вместо сестры Юэйлара.

– То есть вы знаете Халлуар как город, участь у которого не очень сложилась, но одно из самых древних поселений Калукар нет? Странно как-то выходит.

– Все, что знаем, знаем от родичей, и только.

– Да чего ты докопался, Торойс, оставь девочек в покое, – недовольно проговорила Виарелина, – они просто защищали свой дом.

Последовательно одарив всех улыбкой, ахцахец поднял руки в знак сдачи. Уже через некоторое время вся компания двинулась вместе в гости к загадочным представителям альвийского народа.

– Так и есть, он убил наших родителей, – сказала Саййа. – Беспощадный кровопийца, я видела его лишь один миг, сзади. Ублюдок шарахался в капюшоне, высоченный, с внушительным двуручным мечом. Одним взмахом перерубил тяжёлого пехотинца и запустил меч в грудь второму, я даже не успела уловить этот момент. Он забрал алебарду и расплавил следующую волну солдат, обезглавил моего отца оружием его же телохранителей. Страх сковал меня, и я потеряла себя. Никогда не позабуду то, что Каирмарронно сотворил в нашем замке. Я даже не смогла увидеть его оба глаза, только один, в последнюю секунду, как только он обернулся, светло-голубой взор, светлый глаз излучал спокойствие, непоколебимость. Правда, по сей день не могу себе, ответить почему Дэссоу оставил по одному из каждой уничтоженной семьи. Неужто он настолько бездушен и аморален?

– Рано или же поздно, – грустно выговорил Нээл, – цареубийца поплатится сполна, я в этом более чем уверен.

В дороге ребята познакомились поближе. Близняшки вывели их на тропу, проложенную лесными жителями, которая обрывалась на половине пути, но альвийки продолжали следовать по ней и пропали на обрывающейся части. Все, удивлённые, попёрлись их выручать, но влетели за барьер, который укрывал местность от глаз. Перед ними преградой встала исполинская каменная стена, вся изрезанная, исцарапанная, некоторые каменные вертикальные пластины покосились словно дряхлый забор или частокол после осады. На ней были странные гигантские зарубы и следы по всей длине, будто некий великан усердно прошёлся долотом. Магический барьер всколыхнул ностальгические чувства полукровки. Не совсем хорошо помня о поселении Ахцах, она припоминала беззаботные несколько недель до того, как Шэйрэн не удумал сделать из неё матерого вояку.

Уйриэс и Юэйлара побежали к подножью. Когда достигли огромной стены, вблизи от неё повеяло холодом. Было понятно, что никто не перелезет, как бы того ни захотел, даже несмотря на сколы и щели. Однозначно было ясно одно: возвели это не с помощью человеческих технологий. Девочки спокойно прошли вдоль стены, прощупав, отыскали очень старательно скрытую небольшую пробоину и пролезли туда. За столь величественной защитой скрывалось маленькое поселение из нескольких домов. Ранее невиданная архитектура завораживала. Низ домов был в форме тарелки, стены были цилиндрические, крыши двускатные крыши с озеленением. Вся эта конструкция была подвешена к деревьям с четырёх сторон, все строения отделаны жёлтыми широкими брусками разных величин. Стояли также ещё какие-то здания, уже более обыденной формы, но со специфическими корнями, вросшими в стены и растущими дальше в высоту, заменяя крышу. Каждый Альв отгородил свои владения заплотом и маленькими калитками. Вся местность выглядела очень даже приятно, и многолетний колоссальный каменный частокол в том числе.

Приютила их семья сестёр-близнецов. У порога дома висела чья-то голова художественной ковки. Рифая заметила, как Торойс сомнительно вгляделся в изделие над дверьми, но её внимание быстро переключилось на комнатку, которая встретила душистым запахом сырого дерева и подгоревшего хлеба. Первое, что бросалось в глаза, эта то, что вся узорчатая мебель была вырезана вручную. У самодельного очага на кресло-качалке из веток расположился старец. Старый альв никак не отреагировал на приход гостей, он продолжал медленно покачиваться из стороны в сторону.

– Мам, к нам люди с внешних земель пожаловали, – крикнула Юэйлара, – папа, тебя тоже касается.

Из погреба выглянула тёмновласая голова с большими жёлтыми глазами, а следом и сама женщина. А затем появился и хозяин дома. Оба были высокого роста и резво передвигались.

– Добра вам, иноземцы, – произнёс монотонно глава семьи.

– Иноземцы? – с раздражением переспросил Торойс, – не вы ли сами, альвы, иноземцы на Иесси?

– Я подкалываю, – пытаясь скрыть неприязнь, проговорил альв, – гостей тут нет, а людей и подавно, поэтому я рад вам.

– Глава семьи у нас что-то не в духе, – положив руку на плечо мужу, засмеялась супруга. – Но в остальном он прав, людей у нас не бывает.

– Глава семьи? Он? – проворчал Ахцахец. – А тот старик у камина, он тогда кто?

– Мой отец давно уже потерял рассудок, ни с кем не говорит, никого в счёт не ставит, – осматривая компашку, проговорил альв. – И много лишних вопросов не задавай, ты всего лишь че… Гость.

Парень просто улыбнулся, прожигая того взглядом.

Как только накалённая атмосфера немного нормализовалась, всех усадили за массивный круглый стол. Кормёжка была не скудной, но и грандиозной её назвать нельзя было. Хозяева несли всяко разные альвские блюда: то запечённую на углях баранину с гарниром из кислых жареных яблок, то вермишель с гарниром из мелкорубленного жареного помидора и чеснока, обильно политыми маслом. Но Рифае не давал покоя пожилой альв у огня. Мужчину не окликали, даже поужинать не позвали, он был будто брошенный и ненужный, признаков жизни с его стороны не исходило, только угрюмое покачивание. Подобрав со стола чистую тарелочку, девушка положила туда немного хлеба и баранины. Аккурат к тому моменту, когда все были отвлечены беседой, она подошла к старцу и легонько дотронулась до затылка, после чего на секунду в её глазах всё потемнело. Придя в себя и расправив плечи, Рифая увидела страх в глазах, повёрнутых к ней. Старик дико смотрел на неё, словно поедал взглядом. Хлёстко отмахнувшись, старый альв подпрыгнул с места, у него задрожала челюсть.

– Мы-м, я, м-мы, не хотел… – постепенно он начал дрожать весь. – Меня заставили, п-прощу п-помиловать.

Девушка растерялась. Пытаясь успокоить старика, она подняла руки и ещё больше напугала. Мужчина не мог найти себе места, всячески извиваясь и мямля одну фразу о прощении. Спустя время уже всем домом пытались уяснить причину всплеска и одичалости пожилого альва.

– Отец, что с тобой? – грубо тряся дряхлого мужика, спрашивал сын. – Что ты почувствовал, что привело тебя в шок?

– Я и думать не смел, что вы нас найдёте, – игнорируя всех, старец обращался к Рифае, – мы отгородились этой стеной. Простите, но нас выгнали. Я подал эту идею, я был зачинщиком всего этого, я был уверен, что не найдут нас старшие.

От последней фразы вся семья оторопела. Позабыв обо всём и всех, они один за другим начали поворачиваться к полукровке. У главы семьи начало сводить челюсть, он начал прятать детей за спину.

– Что, черт побери вас всех, происходит? – прокричал Нээл. – Объясните.

– М-мой отец прочувствовал, – продолжил мужчина, – э-эта девушка, она из числа старших альвов, тех самых родоначальников, тех самых могущественных, самых красивых и благородных. О, извините нас, милейшая, – упал на колени альв.

– Только не казните, нас заставили отделиться.

– Я ничего не понимаю, – растерянно осматриваясь, тихо проговорила Рифая.

– Так, давайте все успокоимся, – начала Саййа, – вернёмся к столу и, собственно, обсудим. И вы, дедушка, тоже.

Переглянувшись с некоторой опаской, все уселись и продолжили есть.

– Так вот почему ты такая сильная, – с полным ртом промямлила Юэйлара, – отделала нас в два счёта.

– Поуважительнее, – дав подзатыльник дочке, сказала мать, – вы извините её, просто наши дети не вдупляют, кто вы. Ах да, прошу простить нас, что не представились: мой муж Вуарэсс Фойлетемиель, я Дэирель Фойлетемиель.

– Естественно, отделала вас, никто не сравнится по силе со старшими альвами, – сказал Вуарэсс, – хоть они и не участвуют в сражениях, но если станут, но им не будет равных, старшие самые сильные.

– Так и есть, – поддакнула Дэирель, – в битве всех победят. А вы из какой семьи?

– Э-эм, я Рифая.

– Вы случайно не из Аргавиальдов?

– Нет-нет, я это…

– Дуритритесс? Руиделиеты? Или же Садлаальвов?

– Руиделиеты… Знакомы с Торенилем?

– О да, кастелян, старшие альвы удерживают только высшие чины. Хоть престол и за Садлаальвами, но все решения относительно державы принимаются за Столом Четверых, ну название говорит само за себя, четыре рода Старших Альвов.

– Так, притормозите коней, я не понял, почему этот охламон говорит, что ни один старшой альв не проиграет, – гневно начал спорить ахцахец. – Вы, морды альвийские, думаете, что во всём превосходите остальные расы, но звеном стали людишки, о которых вы отзывались гнило. Ну а что в итоге-то? Могущественная гегемония была у людей, в мировом сражении верх одержали как раз-таки человечишки. Самый властный и способный – это человек, и альвы рядом не стоят.

– Прикрой свой поганик, дрянь необщипанная, – неожиданно гаркнула Дэирель, – как смеешь мусолить такой бред при Старшем Альве?!

– Спокойно, – встав из-за стола, выдала полуальв. – Торойс дело говорит, люди превосходят альвов во многом, человек под именем Шэйрэн Гаатфуарэ избивал меня, и не раз. Торениль Руиделиет обосрался, бросив вызов Дэссоу. Этот затейник лично рассказывал, как последний его отмудохал до полусмерти. Руиделиет не увидел во мне даже простого альва, скорее всего, из-за моей людской половины, но всё же.

Дэирель хотела возразить, но Вуарэсс тут же утихомирил её. Отмолчавшись, муж встал, приказал своим убрать со стола и предложил гостям заночевать. Ожидая бунта со стороны ярого патриота своей расы, после недолгих разговоров убедили и его. Добившись всеобщего согласия, мужчина неспешно выдвинулся к своим покоям.

Все улеглись в воздушные альвийские тюфяки. Только дурак бы не дрых, но Рифаю мучали противоречивые мысли, о Шэйрэне. Девица вспоминала Фаарде, Симмиля, родную мать, её желтоватые глаза, ярко-красные скулы, родной продолжительный смех, тёплые объятия, узкую талию, которую можно было обхватить полностью, потёртые руки, то, как всякий раз, когда та поглаживала ей волосы, они цеплялись за разорванные мозоли. От одной шальной мысли про маму девушка чуть не расплакалась. Отца Рифая не знала, но, как всегда утверждала её мама, от него ей досталось многое. Тихонько поднявшись, полуальвийка уселась на коренастый подоконник. Её острый слух уловил звук башмака, раздавшийся прямиком за дверьми. Осторожно приоткрыв их, заглянул Торойс. Заметив девушку, он негромко подошёл к ней.

– Торойс, – взяв его за руку, спросила Рифая, – что ты тут делаешь?

Парень выглядел взволнованным, оглядывался и суетился.

– Рифая, пойми меня, пожалуйста, ни капли не имею к тебе враждебных чувств, я вовсе… Ты… Ты шикарна, и твоя альвийность меня не корёжит. Если я зацепил тебя словами за ужином, прости меня.

– Торойс… Я не…

– Нет-нет, не взыщи, но нам надо уходить, всем нам. Я агрессировал, потому что эти альвы говорят на древнем языке, они знают его. С самой первой минуты меня это смутило, и когда я шёл извиниться, я услышал что-то про экезов. Мы в опасности, всё это враньё. Возможно, вначале они насторожились, когда прознали, что ты Старший Альв, но затем узнали о разбавленной крови. Именно поэтому надо убираться отсюда. Как думаешь, откуда эта огромная стена? Они как-то связаны с экезами.

– Что? Быть не может.

– Рифая, соберись, прошу тебя, – схватившись за лицо Торойс приблизился, – поверь мне.

– Д-да, конечно, – покраснев и покачав головой, девушка вскочила. – Хорошо, только тихо и пошустрее.

Перебравшись по ту сторону стены, ребята поняли, почему им так легко раскрыли проход. Оставшись без скакунов, они вынуждены были сбежать своим ходом. Вырвавшись за лес и отбежав на довольно длинное расстояние, все остановились, дабы отдышаться. Лес оставил смешанные чувства, он тянул, манил, подзывал, воздух там был мягкий, из-за чего первые вдохи за его пределами, больно отзывались в горле. Хорошенько взбодрившись после пробежки, все уставились на Рифаю и Торойса, затеявших побег.

– Эти выблядки что-то могли учудить, – начал пояснять ахцахец, – мне услышал разговоры, которые мы не должны были услышать. Речь шла о каком-то долге или дани, точно не могу сказать, древний я знаю очень плохо, но уверен, что диалог был про нас и экезов.

– Заглянуть в гости к ним, – растирая глаза, вставил Нээл, – изначально была всратая затея.

– Да, но вот только надо отоспаться, – дрожа от холода, проговорила Саййа.

Нээл снял свою кожанку и укрыл девушку.

Убравшись прочь подальше от зловредного леса, они даже не осматривались кругом. Ориентировочно группа направлялась в сторону Золотого Города Тебрада, но без лошадей впотьмах передвигаться особого желания не было. Организовав место для ночлега с большим костром и оставив одного на карауле, все спокойно улеглись.

Тёплый ветер рвался с востока, скашивая холодный поток, как свежую траву недавно заточенной косой. Удар за ударом, словно сильные приученные руки хозяйственника, порывы природной стихии обдували лица, заставляя корчиться и обливаться мягким полутёплым мигом. Путь, согласно информации Хакронского царя, предстоял в направлении Тебрада. Он был бы недолгим, если кони у них были кони. Надобно было пройти через Калукарский мост, проложенный над рекой Стхаяр.

По мере отдаления от леса всё хотелось вернуться в благие края лесных альвов без мерзлоты и слякоти, но то ли Молчащий Лес оставил двоякие чувства, то ли странная реакция родичей полуальвийки. Молчаливый лес исчез с горизонта, Торойс и Рифая шли бок о бок. Девушка рассказывала парню истории соратников. Рифая искренне уважала каждого и не скрывала своё восхищение ими, но ахцахца это не очень-то и зацепило. Хоть Торойс и пытался скрыть это, дабы показаться любезным, но выходило у него как бумагой по камню. События вновь били под дых, и новые не заставили себя долго ждать. Упоительная мелодия раздалась со стороны сосновой мельницы. У усечённого восьмерика, одиноко простаивающего с приходом зимы, все ужаснулись, Экез, привязанный к рычагам вирибино, наигрывал ту самую мелодию на массивной гитаре. Весь замерзший, он повернулся к нагрянувшей компании. Рот гиганта был зашит стальными нитями, нити, в свою очередь, тянулись к грифу гитары, пальцы великана стёрлись до костей, заляпав все лады и струны кровью. Рифае впервые выпал шанс взглянуть на обездвиженного экеза вблизи, тщательно осмотреть и присмотреться к громадине. Экезы отличались удивительными вьющимися отметинами на теле, глубокой посадкой глаз, небольшими ртами, красиво сложенными телами, а также несвойственным для других цветом волос и глаз, чаще всего красным, белым, серебристым.

– Как так можно, – схватившись за рот, произнесла принцесса, – ребята, как его вызволить?

– Миерг, переруби эти брёвна, – хлопнув его по плечу, скомандовала Виарелина, – это высвободит бедолагу.

– Что вы… – в недоумении оглядывался Иерксанхва.

– Я подлечу его, а Миерг по моей команде освободит, – сказала грязнокровка. – Давайте шустрее.

– Стой, – взревел Торойс.

Парень догнал и успел отдернуть Рифаю от великана, который замахнулся ногой и так проломил землю, что сам провалился до колен.

– Да вы сдурели, что ли? Совсем макушка, вижу, ускакала? Считаете себя избранными, спасателями, а правда в том, что вы идёте мстить, убивать, вы, блядь, никакие не герои к херам собачьим, у каждого тут свои цели. Альвийка наша идёт из-за неразделённой любви и обиды, огневолосая баба-мужик хочет себе и всем доказать, что она не сломлена и может постоять за себя, что до сей поры доблестная и говна за ней не будет, Визиец преследует свою цель – найти знамя, про которое неизвестно ничего и о котором упоминал лишь пару раз за всё время, насчёт царевичей ни слова, далее я, полудурок с Ахцаха, пытающийся вас всех переубедить.

– В этом-то и вся шутка, тебя никто не просил об этой услуге, горе-товарищ, – сказала рыжеволосая, – ты сам, балбес, за нами увязался, так иди к чёрту.

– Ах вот оно как… – парень посмотрел на каждого, но в ответ получил лишь обиженные взгляды. – Лезут и лезут куда не надо. Вы обычные смертные, как и все вокруг, и эти ебучие мечи не помогут вам, как вы понять не можете? Цареубийца сотрёт вас с лица земли, никто о вас даже не вспомнит, ничего после не останется… Хорошо, да будет так, спасибо вам за вашу ублюдочную гордость и помощь с Алпаб. Вы вольны делать что желаете, пожелаю вам безболезненно умереть.

Завершив монолог, Ахцахец незамедлительно ушёл, не дожидаясь ответа и не обернувшись.

Оставив все попытки как-либо выручить экеза, пятёрка продолжила путь-дорогу. Речь Торойса истязала, заковывала, но никто не подавал виду, движение продолжалось.

Врата Золотого Града закрыты, ни войти ни выйти, дозорных и привратников не видать. Окрестности царства были пусты, никаких караванов, купцов, путников, беженцев. Местности, где обычно разворачивались шатры и перевалочные пункты, давно простаивали, усчезла та оживлённость, улетучилось кишащее жизнью настроение, помрачнели небеса над Тебрадом. Птицы улетали в сторону Мраколесья, подменяя пришедшие с юга тучи. Со стороны гор раздался звук боевого горна, возвысились знамена, в ряд встроились древки, щиты и броня слепили глаза холодным цветом серебра. С севера надвигалось войско. Пехотинцы в разбивочных рядах бросали взгляды вокруг, сзади командовал всадник, за ним брёл отряд стрелков с болтами в лёгких доспехах и чешуйчатых накидках. Кавалерии не было видно, но те, что имелись, уже числились четырёхзначным числом. Сомнений не было: их путь лежал в Золотой Град. Фронтовую линию держали щитоносцы, за ними вплотную расположились пикинеры с менаулионами, и возглавлял их тот самый Сирапар Корвалетта. Мужчина был в плотных латах, но без шлема, головной убор он придерживал за гребень. Когда приближающуюся армаду увидели, начали отворять врата. Толстые, из пробкового дерева, они медленно поддавались. Открыли ворота ещё до подхода армии. Стоящим у входа было видно, что творится в городе. В столь людных ранее улочках жизнь угасла, людей больше не встретить, лавочки опустели, затворки закрыты, лишь дым из труб выдавал присутствие людей.

– Те самые дамы и кавалеры, – обратился к ним Сирапар, – что ж вы не бежите? Грядёт война с востока, из нечестивых щелей ползёт к нам враг, и тёплый ветер пришедший в разгар зимы, тому вестник.

– Ах вот что это за дуновение было такое, – произнесла Виарелина. – Война с кем? Кто с востока сунется против Тебрада?

– Я не знаю, – ответил он, – разведка не вернулась, мои люди не вернулись, но сеточники-рыболовы сообщили, что увидали флот, громадную флотилию, и что даже Иессийский Иицинвинел в подмётки не годятся их суднам, а кто именно на этих плавсредствах, было не разглядеть. За ними сеится густой, словно ширма, туман.

– То есть на подходе враг, который сильнее нас на море? – спросила она. – Или сильнее нас во всём?

– Знаю столько же, сколько и ты, милочка, – поглаживая скакуна, проговорил томным голосом Корвалетта, – явятся они не только против Города Гиганта, смрад их вознесётся в каждый угол Чилцава. Правда в том, что я пытаюсь верить, что дело до резни не дойдёт, но, судя по рассказам очевидцев, эти страхолюдины сметают всё на своём пути сюда.

– А что остальные монархи, – вышла вперед полуальвийка, – они же будут принимать участие в войне?

– Мои люди давно уже за стенами, пройдёмте внутрь, нечего здесь застаиваться.

Попав в город, Корвалетта будто бы испарился, пропал среди ополчения. Не решившись искать мужчину в многочисленной толпе, ребята, морально истощённые и измученные, направились в местный трактир. Зайдя в блудной дом, они сели за стойку, заняв все места, и заказали пять элей. Преставилась в этот раз Виарелина. Трактирщик ворчал что-то себе под нос, выставляя одно пенное за другим. Закончив, халдей вытер руки о фартук и, поправив мохнатую ушанку, спустился в погреб. Полупустая харчевня жужжала от разговоров посетителей, кто выпивал, кто закусывал, кто заливал местным куртизанкам про свои былые подвиги и достижения. Парочка пьяниц уже вывалилась из-за столов, безудержно пытаясь хлебнуть ещё глоток.

– Никакую армию мы не соберём, – громко ударив по стойке глиняной пивной кружкой, начал Нээл, – мы единственные, кто считает, что по силам справиться с цареубийцей, но каждый пытается убедить нас в обратном.

– Нээл правду молотит, – сморщившись от затяжного глотка, произнесла Виарелина, – меня уже воротит от мысли встретиться лицом к лицу с Дэссоу после всех этих рассказов, не хочу проверять, байки ли это. Я вас люблю всех так или иначе, я готова следовать за вами и туда и сюда, но не хочу видеть ваши истощенные, неуверенные в себе, неэтичные лица.

– И мы вот так легко сдадимся? – стиснула зубы Рифая. – Я боюсь смерти, как и любой из нас, но…

– Нет Рифая, пожалуйста, – устало протирая лоб, вставила принцесса Саййа, – если в твоей мотивации есть хоть капля желания сделать это ради нас, то прошу тебя, не стоит, я умоляю тебя. Это дилемма, надо основательно все переосмыслить.

В пылу дискуссии Миерг резко поднялся, опрокинув стул, и так же резко вышел из заведения, хлопнув дверьми. Бросив беглый взгляд в сторону ребят, рыжеволосая девица помчалась следом.

– Куда урвался Вельтиерм? – смотря вслед, спросила Рифая. – Это из-за нас, он верил, что мы отомстим…

– Безусловно, – залпом покончил с элем визиец, – идём нагоним их.

– Пошли, Рифая, – следуя за Нээлом, сказала Саййа, – догоняй.

Полукровка молча сидела, всматриваясь в дно выпавшего ей одной кельтского танкарда. Взболтнув и допив напиток, девица приложила достаточно усилий для того, чтобы слезть со стула, но содержание спирта дало о себе знать. Резкое головокружение и судороги в ягодицах свалили полуальвийку. Рухнув на пол, девушка доползла до выхода и, вцепившись в еловый наличник с прорезями, встала на ноги. Она чуть замешкалась, и её сбили дверьми. В трактир залетел солдат, во все горло крича о нашествии чужеземцев и о том, чтобы мужи способные держать меч, вышли к казармам. Грохот и неразбериха быстро привели в чувство Рифаю. Когда она вскочила на ноги, её напором вытеснили на улицу. Бегущие по призыву и от него люди вели себя так как муравьи, сбившиеся с пути, и еще больше напоминали круг смерти. Чуть дальше передвигались отряды вассалов, рыцари со своими копьями, бароны командовали своими вассалами, простыми рыцарями. Рядом со столбом вдали её внимание привлекли Нээл с Саййей. Ребята мило ворковали и посмеивались, что-то увлечённо обсуждая. Заприметив в толпе людей Веарелин, успокаивающую Миерга, они поторопились к ним. Рифая знала, что ничего между ними не случилось, но в груди кололо, было ощущение, что её забыли, бросили, отреклись. Барышня понимала, что всё не так, ей не хватало уверенности.

Размышляя об этом, подалась прочь. Переполненная детской обидой, Рифая ускорилась. Проскочив через каменный арочный мост, она застала увидела, как старушку сбила толпа солдат спешащих построиться в боевую колонну. Поваленная старуха горланила что-то вслед воителям.

– Ироды драные, старуху смели, даже не заметили, копытами прошлись. Да чтоб вам жизнь сахаром не казалась, это всё вам вернётся вдвойне, петухи габаритные.

– Вставайте, бабушка, – осторожно помогла ей Рифая, – ходить можете?

– Ох, всея блага тебе, дорогуша, – приводя себя в порядок, крепко держалась за её руку старуха. – А чего с них спросить-то, молодые да резвые, а до нас, до сморщившихся, им-то и дела нет, они, видите ли, так к смерти готовятся, что аж старушку не заметили.

– Но ведь правда же, что война надвигается, уже полный сбор объявили, вот и вся неразбериха.