Текст книги "Верь, бойся, проси…"

XV. Первый выход

По совету Рукопашника ЮЮ решил непутного племяша, поведение которого в последнее время уже стало перехлёстывать за рамки законного проживания в здешнем социуме, убрать подальше. Активность Фантила агрессивно прогрессировала, разгребать за ним едва успевали. Вызвав родственничка к себе, ЮЮ без обиняков сообщил о предстоящем круизе в Италию своего главного помощника, любимого племянника, с полномочиями на проверку работы двух тамошних филиалов одной из его многочисленных фирм.

При этом карт-бланш, несомненно, даётся не зря, в способностях Фантила все убеждены и верят в него.

Проживание – полный пансион в одной из лучших гостиниц Асти, несколько карточек, наполненных валютой разных стран, плюс неотразимая помощница-секретарь Любаня! А какие в Асти марочные вина! Самые лучшие в Италии.

Нахохлившийся Фантил немного оживился и несмело внёс предложение о полезности сопровождения его в столь ответственном путешествии надёжным помощником Колюней.

ЮЮ был сверхобеспеченным человеком, он мог батальон таких Колюнь послать, но, перехватив отрицательный знак Вениамина, с ходу убедил в излишней перестраховке племяша, да там местных Колюнь наверняка с добрый коллектив наберётся, чай не дефицит какой! К тому же это дело семейное, и не хотелось бы привлекать посторонних, доверительно сообщили Фантилу. А уж организаторские способности посланца позволят выбрать самых лучших, уж в этом-то ЮЮ не сомневается! По незаметному сигналу Рукопашника вошла Любаня. Стройная, рыжеволосая девица, всё при всём, предложила чаю, кофе или ещё что-нибудь?

При этом она так сразила томным взглядом Фантила, что тот задышал в два раза чаще и уже был готов с ней хоть в Арктику.

Явно чистая победа, источник проблем сражён наповал! Не зря Рукопашник остановил свой выбор на этой лисе, не зря изучил вкусы и пристрастия Фантила. Относительно Любани он угрызений совести не чувствовал, девушка она не глупая, прекрасно знала, с кем придётся работать, а уж за тот гонорар, объявленный ЮЮ, даже знаменитая Джулия Галкинд не колеблясь помчалась бы в Италию, не обращая внимания на спутника.

Осиротевший Колюня, коего Фантил забыл тут же при виде рыжей Любани, бросился к Рукопашнику, тот успокоил, уверил в нужности и значимости его, Колюни, и велел пока отдохнуть.

Посмурнев, Колюня сидел на набережной, машинально провожая теплоходы завистливым взглядом. Он не настолько был глуп, дабы не понять о списании его во вторсырьё. Его, внимательного и наблюдательного, идеального исполнителя щекотливых поручений и мастера мимикрии…

Рядом бесшумно возник рыжий парень, присел на лавку и вскользь, как бы сам себе, заметил о несправедливости, кому-то пинки от ворот за верную службу, а кто-то на белом теплоходе с красотками расплывается, как плавленый сырок на сковороде.

Хотя это звучало и в такт Колюниным мыслям, но тем не менее он счёл необходимым смерить наглеца, вторгшегося на его лавку, испепеляющим взглядом. Испепелить, конечно, не удалось, в ответ Колюня получил широкую улыбку, обнажившую набор акульих зубов, и такой силы предобрейший взгляд лучезарных глаз, что тут же отринул мысли мрачные и вскинул голову гордо, он не пустое место! О! Он ещё покажет и докажет! Правда, кому и что докажет, он пока не разобрал.

– Руди, – протянул крепкую дружескую ладонь рыжий.

– Николай, – с достоинством императорского пингвина представился Савраскин, и его ручонка утонула в широкой грабке Руди.

– А что, Николай, не усугубить ли нам с вами пивка? Я угощаю!

Прозвучало это приглашение искренне и демократично, как равному, честнейшие без подвоха глаза, дружелюбный тон, а самое приятное – согласие принять обращение по-взрослому, НИКОЛАЙ! До этого к Колюне никто так не обращался.

В очень приличном «Уголке» от ресторана, в чистеньком пивбаре, за столиками сидели почтенные любители пенного и такого вкусного пива. В отличие от кургузой «Подковы» здесь всё было на высоте, накрахмаленные официантки расторопно приносили заказы, кондишны поглощали сигаретный дым, некоторые посетители читали газеты, другие спокойно общались меж собой, было свободно и пристойно. В углу Руди и Николай тоже вели светскую беседу, стояли несколько кружек пива, тарелки с солёностями копчёными, с копчёностями солёными, зелень, маслины, креветки.

– Я, Николай, прекрасно понимаю твоё душевное состояние. Более того, сам когда-то пережил нечто подобное, на всех тогда злился, на всех обижался. Повезло, встретил Покровителя!

– Покровителя?!

– Да, я его так называю со всем почтением.

Руди грустно склонил голову, обхватил руками, видимо, воспоминания нахлынули разом! Сквозь неплотно сжатые пальцы наблюдал за реакцией глупца Колюни, реакция была ожидаемая, интерес и сочувствие. Потом, как бы встряхнувши с себя груз пережитого, печально допил пиво и продолжил:

– Он и поддержал меня, не дал рухнуть в ту пропасть, из которой после не вернёшься! Объяснил за циничный и неблагодарный окружающий нас социум, помог мне стряхнуть с себя всю эту напускную гниль, как советом, так и делом. Очень яркая достойная личность, и я горжусь носить гордое звание Рядового Его Команды!

Колюня всасывал в себя эту информацию, как и то вкусное пиво, с превеликой охотой и жадностью.

Естественно, возникло желание познакомиться с этим великим дядей и стать тоже Рядовым этой доблестной Команды, команды молодости нашей, команды, без которой нам не жить!

Истово звучали эти слова в голове, проникновенно вещал Руди, бархатным голосом вкрадывался в сознание и убеждал в праве быть возвышеннее быдла окружающего. Они, неблагодарные, не оценили способностей Николая, пнули, как никчёмного старого пса за ненадобностью, ещё и в спину плюнули на прощание! Да он разве это потерпит? Простит ли он их? Нет, сурово качал головой Руди, нельзя такое забывать. Вот станет он Рядовым Его Команды, ох уж он и выспится на обидчиках своих, до молекулы долги возвернёт за несправедливые страдания свои!

Соглашался Колюня, от пива хмелея, от градусов смелея, головой кивая в знак согласия к несомненной правоте говорившего собеседника. Ну и что, что он рыжий! Среди рыжих тоже личности встречаются, ещё и какие! Вон один такой всю страну нахлобучил и ничего, живёт припеваючи, лампочку Ильича ему в анус. И грезилось Колюне, что верное войско за ним стоит, а он, великий конунг, решает, кого миловать, а кого на счётчик поставить за неуважение к нему, стратегу масштабному!

Нет, вот так запросто познакомиться с Покровителем никак не можно. Сначала бы надо доказать свою возвышенность над плебсом обыденным! Вот если смог бы Николай плюнуть на правила, плебсом этим придуманные, на мораль эту лживую и поступить вопреки? Если сможет доказать свою непричастность к толпе обыденной, сможет ярким поступком выделиться из биомассы этой, то сразу будет заметен как лидер, с таким и Покровитель охотно подружится и отметит, и в команду свою примет.

Что для этого сделать? Да сущие пустяки! Руди придвинулся к уху Колюни и вполголоса интимно стал излагать существенное. Излишне говорить, внимание и слух у будущего конунга обострилось до предела, глаза утратили хмельные симптомы, суть схватывалась на лету.

– И если у Николая есть верные кунаки, дело на раз плюнуть! – закончил инструктаж Руди и заказал ещё пивка.

Колюня, чуть подумав, кивнул, за зелёные кунаки найдутся.

На следующий день, хоть голова и была ненормальной «после вчерашнего», но понять криминальную суть задачи и необходимость в «подкованных» братьях было несложно.

Посему, не теряя времени, надеясь на жадность братцев, вдруг они сохранили старенькую «Моторолу», он, не колеблясь, набрал номер и стал ждать. Расчёт оказался верным, через пару минут отозвался один из Митрох.

Опять парк, опять Митрохи согнали с лавки каких-то кислотников и, почёсывая боевые кулаки, плюхнулись задами, уставились глазами. Глаза недобрые такие, пустые, как пуговицы оловянные!

– Излагай, – вяло предложил один, прикуривая.

Другой только головой кивнул.

Выслушав в общих чертах задачу и сколько за выполнение этой задачи сулят, Митрохи оживились. Опять три головы склонились над генеральным планом, начерченным прутиком на песке и напоминающим со стороны гротескного Змея-горыныча.

С ностальгией тёплой вспомнили Митрохи Миху Пластыря, вот бы пригодился умелец, ну да дверь вскрыть, как кружку пива выпить, вон Стаканыч поможет. Стаканыч, вор со стажем, несколько ходок за плечами, сейчас в силу возраста отошёл от дел, но молодёжи перспективной поможет.

– Да, Стаканыч? Поможешь?! Да за стакан наш умелец где угодно откроет! Даёшь! Плесни Стаканычу!

Растроганный старый рецидивист только головой кивал с полным согласием.

На следующий день, с утра, Толстый Жад отзвонился Колюне – объект вышел.

Колюня тут же набрал братцев, и те, будучи в полной готовности, уже через десять минут вывалились из старых «жигулей» без номера вблизи от дома жертвы.

Ничего не подозревающий Клим, в это время придя в родную фирму, занял очередь в бухгалтерию за зарплатой, набрал Вратаря и пообещал его дождаться.

Поднявшись на нужный этаж, братцы залепили жвачкой глазки соседей и уступили место Стаканычу. Тремор и немощь старого ворюги исчезла, он внимательно осмотрел дверь, замки и достал инструмент. Наборы отмычек и разных приспособлений умещались в небольшом кейсе, и через пару минут, открыв обе нужные двери, вышедший на улицу Стаканыч напоминал внешностью почтенного профессора на пенсии. Накладная бородка, бутафорские очки и походка с достоинством пожилого человека с палочкой и кейсом в руках усиливали это впечатление.

Митрохи-младшие тем временем обыскивали квартиру на предмет чего-либо ценного. Один сразу же направился на лоджию искать какое-то ведро с гравием. Они долго не могли понять, про что толковал им Колюня, а когда поняли, что ведро не золотое, гравий обыкновенный, для каких-то опытов нужный, пожали плечами, покрутили у виска и на этом успокоились. Блажи в этом мире всякой хватает, блаженных тоже.

Как люди практичные, они по договорённости разделились, один работал на заказчика ополоумевшего, другой по уму, то есть на них.

Как и следовало ожидать, на лоджии никакого идиотского ведра не было, набрав Колюню, один из Митрох доложил ему об эбсент тудей, этой ёмкости. В ответ получив рекомендацию прошарить все комнаты, шкафы, серванты и прочее, Митроха мысленно плюнул и стал помогать в более полезной для них экспроприации братцу. Клим ещё после прошлой помощи ему в облегчении кошелька, избавлении от нужных и весьма нужных вещей не оправился, поэтому многим у него было не поживиться. Так, по мелочи, немного денег, золотишка чуть, пара икон, ноутбук. Вот и вся добыча, больше раскидали да насвинячили.

Клим расписался в ведомости и вышел в холл офиса, убирая деньги в портмоне, и тут же словил звонок. Звонил Вратарь, посоветовал скорей нагрянуть домой, мол, соседи жалуются, заливает их, видите ли, грозятся вызвать МЧС вскрывать квартиру. Встревоженный Клим в хорошем темпе зарысил к дому. Когда влетел на свой этаж, пришла запоздалая мысль – а как Вратарь узнал про ЧП? Ему что, позвонили? И почему ему, а не хозяину квартиры?

Достав ключи и взявшись за ручку двери, он понял – фокусы продолжаются! Дверь свободно открылась, и Клим вошёл…

Наводя порядок на скорую руку, он попутно отмечал, чего лишился. В принципе, кроме икон, переживать по другим утратам до истерики не стоило, дело, как говорится наживное. Конечно, настроение было испорчено вдребезги, это понятно. Поймать бы этих мерзавцев, кстати, а кто всё-таки эти мерзавцы? Клим сел в кресло и тяжело задумался, он не сомневался, это продолжение его злоключений и авторы те же и оне же! Темень опять наступает, притихла на время, теперь жалит таким образом. Но что им надо? Вот этого он понять до сих пор не может.

За время общения с Евсеичем Клим многое пережил, многое сумел осознать и разглядеть в этой жизни, на что раньше внимания не обращал. Немногословный напарник не баловал речами, информацию сцеживал скромными порциями. Такое впечатление, что словарный запас у него истощился в предыдущем жизненном периоде, поэтому сейчас он вынужден экономить. Тем не менее, благодаря подсказкам Вратаря, его замечаниям, советам, пусть кратким и лаконичным до предела, Клим многому научился и, надо признать де-факто, до сих пор жив и здоров.

Он искренне благодарил Всевышнего за встречу с таким человеком, за дружбу с ним. Общение с неразговорчивым Вратарём он принимал за благо, старался перенимать от него хорошее в стиле поведения и манер, логику мышления и многое другое. Когда Клим принял решение избегать соплеменницу, как это ни было трудно, тем не менее для её же блага, он это сделал решительно и без объяснений. Не надо давать повода, чтобы темень обрушилась на неё всей мощью, пусть девочка спокойно живёт и учится.

Облегчение, вполне понятное, испытал её отец, но главным было то одобрение, которое он прочитал в глазах напарника, а в его правильном понимании ситуации сомневаться не приходилось. Не единожды он в этом убеждался, вообще Евсеич был не от мира сего, вернее не из этого мира.

В этот мир он был направлен для исполнения какой-то миссии очень могущественными силами, кои ему помогали, Клим очень был в этом убеждён. Раньше он такого и в мыслях не допускал, не верил сам и посмеивался над другими, кто позволял себе хотя бы пофантазировать на тему церкви, веры, православия. Или, наоборот, когда убеждали в существовании ведьм, колдунов и других представителей мрака, выходцев с чёрной стороны этого скрытого и опасного потустороннего. Называл их инакомыслящими нереалистами, суеверными попугаями, повторявшими чужие россказни и притчи. Но это в прошлом, а сейчас он сидел, думал и ждал появления напарника в надежде, что тот, как обычно, придёт, прояснит и подскажет, вместе решат, чего ожидать и что делать. Но Вратарь почему-то задерживался, а вместо него в незапертую дверь просочились двое наглецов-юнцов, Колюня и Толстый Жад. В последнее время Клим мало чему удивлялся, но тут удивлённо приподнял бровь, ибо вели себя эти двое чересчур развязно. Он даже с кресла не стал вставать, просто указал на выход рукой и велел кратко:

– Убирайтесь!

– Здравствуйте, – поздоровался Колюня.

Прозвучало это издевательски вежливо, без уважения к хозяину, бесцеремонно он присел на диван, на другое кресло плюхнулся Толстый Жад. Возникла некая пауза, стороны рассматривали друг друга.

Клим понял, казачки подосланные, проинструктированные, проявим выдержку и послушаем.

– Итак, что привело двоих юных претендентов на экстренную потерю здоровья в мои апартаменты?

– Грубо! – ответствовал Колюня. Толстый Жад выразительно надул щёки в знак согласия с таким выводом. Он даже печально понурил голову, признавая сей факт о грубости хозяина и, конечно, не одобряя оного!

– Да ладно! Я тоже потрясён своим негостеприимством, даже коньяк не предложил, – Клим иронически осмотрел оппонентов, – ну да вы сопливы ещё для коньяка, таких, как вы, много, а коньяк дорогой. Не по вашим сусалам, господа марионетки, посему назад пути нет, и я продолжу! Излагайте кратко и по существу, но если вам нечего сказать, извольте выйти вон!

– У вас чужая вещь! Отдайте по-доброму, и мы уйдём.

Клим был искренне озадачен. Вещей у него пропало много, но это были его вещи! Постепенно стал накапливаться справедливый гнев, два прыщавых оболтуса, пусть кем-то подученные, пришли к нему домой и пальцы гнут!

– Это у вас чужие вещи! Верните иконы! Даю час времени, если не вернёте, обещаю реанимацию! Каждому!

– Слышь, это ты зря! Не строй из себя несокрушимого, в реанимацию скорее тебя отправят…

Дальше Клим слушать не стал, взлетев с кресла, схватил Толстого Жада и, развернув, выдал такого душевного пинка, что поднялась пыль. Взвыв, Жад полетел в коридор, выставив вперёд руки, Колюня же вскочить успел и даже успел выдернуть шокер. На этом, правда, его успехи и закончились! Разъярённый хозяин применил второй пинок, шокер, описав короткую кривую, хрястнулся об стенку. Развернув теперь и Колюню в сторону выхода, задав направление, так сказать, Клим и его по-футбольному отправил вслед за приятелем.

Навстречу поднимающемуся по лестнице Руди сначала вылетел помидорного цвета Толстый Жад, через мгновение покатился вниз, считая копчиком каждую ступеньку, и его сподвижник. Руди понимающим взглядом проводил обоих и продолжил путь.

Клим только успел в ванную комнату зайти, да воду открыть, дабы отмыться от этих двух гнилушек позорных, как раздался уверенный звонок.

Схватка

Вратарь легко выскочил из такси рядом с домом старшего охранника, устремился было к подъезду, но внезапно время замедлило свой бег. Почти замерли фигуры прохожих, у медленно отъезжающего такси сменился на заунывный вой звук работающего мотора.

Да и все звуки исказились до неузнаваемости, такой похожий звуковой эффект проявлялся, когда пластинку на семьдесят восемь ставили на тридцать три. Давно это было, ещё при социализме.

При первых признаках несуразности Вратарь напружинился, выхватив сотовый, нажатием одной кнопки послал импульс-файл тревоги Ставру. Тут же засёк направляющуюся к нему нелепую личность, та скорости не утратила, двигалась легко и стремительно.

Так же быстро действовал и Вратарь, в секунду он оброс с блеском стали чешуёй-бронёй, на голове шлем, в руках арбалет, на привязи в ножнах внушительный меч. Уже не особо и торопясь, он набрал ещё номер, что-то сообщил и, убрав трубку, двинулся навстречу нелепищу. То, со страшным оскалом ехидны, отбросило соломенные волосы с глаз, явив на свет Лихо Окаянное. Это был серьёзный противник, но и противостоял ему не абы кто, а Пётр, воин Светлой стороны!

Первым нанесло удар Лихо, внезапный взмах рукой – и сотни расщеперенных дротиков устремились тёмным облаком на потенциальную жертву. Каждый дротик был с отравленным наконечником и в полёте издавал змеиное шипение.

Тут же в ответ была выпущена стрела из арбалета, закрылось забрало шлема, в левой руке материализовался прозрачный щит, прикрывший всю фигуру воина. Арбалетная стрела рассыпалась в центре вражеского облака на сотни стальных острых, несущих смерть, блестящих перьев. Послышался клёкот сталкивающихся в полёте дротиков и перьев, землю усеяло в этом месте поверженными орудиями, шипение усилилось, почва задымилась, а трава пожухла и исчезла, землю корёжило, как от пролитой кислоты.

Прорвавшиеся дротики впились мощными ударами в щит, но пробить не смогли и через какое-то время щит их выталкивал и падали они, вяло шипя, противные как пиявки.

Лихо тоже защитился от перьев жалящих, поднял руку, спрятал голову под балахоном своей рубахи в грязно-серых разводах, часть пролетела мимо, но десятки перьев врезались в бесформенное пятно, да так и остались в нём.

Щит перекинут на спину, меч в правой руке, когда Светлый приблизился, в воздухе висело полотнище с воткнутыми ножами-перьями, за ним пустота. Потревоженное мечом полотнище со вздохом, подобным выходу из скайпа, улеглось на землю и тут же загорелось, источая ядовитый дым.

Спасла реакция. Способность кругового видения событий и, конечно, реакция. Со спины резко набрало ход такси и на задней скорости врезалось в куст сирени, куст был довольно мощный, смягчил. В нём машина и заглохла. Светлый вовремя и не думая подскочил, по-каскадёрски пробежал по крыше машины и, спрыгнув, метнул веер сюрикенов и перьев. Бедная тачка стала как дуршлаг, Лиха там уже не было, он выкинул таксиста и направил машину на Петра. Сам исчез.

«Надо этого супостата уводить от людей, а то накрошим здесь!» – так решил, перелетая гигантскими прыжками через людей, кусты и канавы, Вратарь, направлялся он к ближайшей стройке.

Приземлившись на крышу сторожки и оглядевшись, Светлый озаботился и о маскировке.

Выскочивший из пошатнувшейся хибары сторож с шальными глазами осмотрелся и, не увидев чего-либо криминального, почесал затылок и убрался обратно.

Перескочив на недостроенный дом, на верхний этаж, Пётр, обострив Око и все чувства, огляделся. Он знал, Лихо здесь, где-то рядом, ощущалась злая чёрная агрессия.

Ага, вот стронулась стрела крана с подвешенной плитой, она набирала скорость разворота, и вот несколько тонн бетона стали крушить надстройки, леса и стенки, опрокидывая всё на своём пути, приближаясь с грохотом и скрежетом к жертве.

Жертва ждать не собиралась, перескочила на кран и снизу в кабину полетела туча стрел и перьев. Буквально тут же взбесился экскаватор, огромным стальным динозавром быстро подобрался к крану и ударил в центр конструкций здоровенным ковшом. Звон и гром поплыли над стройкой, из кандейки опять выскочил сторож с выпученными глазами.

Он разевал рот, поднимал руки вверх, потрясая кулаками, но его было не слыхать из-за шума. Экскаватор продолжал громить кран, тот стал заваливаться на бок, стрелой упёрся в дом, посыпались кирпичи, поднялись клубы пыли, было слышно, как со скрежетом завалился кран. Загудели рельсы, хлопками стреляли лопнувшие тросы, звенело битое стекло.

Из этого пыльного облака за ворота стройки выскочил, отплёвываясь, мужик. Увидав Лихо, спокойно сидевшее на куске бордюра, заорал благим матом:

– Нет!.. Да я такое!.. …счастье… ты сам подумай?!

Тот с участием посмотрел на взбудораженного мужика и пожал плечами, мол, всяко бывает, и отвлёкся буквально на секунды.

В этот момент Светлый и ударил двойной дозой освящёнными перьями и шариками со Святой Водой. Застигнутый врасплох Окаянный получил изрядную порцию ран и увечий, взвыл и исчез, оставив после себя дымку с серным запахом. Мужика, который, к счастью, стоял в некотором отдалении, не шибко задело, сшибло волной ударной да вымочило всего. Что не убавило в его лексиконе завихрённых матерных оборотов и не лишило сил их проорать!

И обрушил он всё это на Вратаря, тот, вернувшись в своё обличье, присел отдохнуть. Дощечку на три кирпича и сверху Вратарь, всё по-спартански. Сидел, протирал несуразные очки от пыли, обычный мужичок, смотрел на стройку, огороженную забором, где облаком стояла пыльная завеса. Скрестил руки натруженные, слушал экспрессивного сторожа и немного грустно улыбался.

– Хорошо ругаться можешь! – только это и сказал.

Понимал он, с мудростью вождя, не дело мужик озвучивает!

Грех, конечно! Но учитывая состояние невезучего сторожа, можно просить Создателя простить его, ибо не ведал тот осознанно, что творил и говорил.