Текст книги "Верь, бойся, проси…"

Началось!

Клим толком не успел мыло смыть, настойчивые звонки теребили и торопили. Думая, что это Вратарь, хозяин открыл дверь и увидел рыжего крепкого парня, за его спиной морщился Колюня, ещё далее, потирая зад, поднимался по лестнице Толстый Жад.

Клим сообразил быстро, хотел схватить стул и обрушить на первого незваного гостя, но, несмотря на тренинг многого пережитого, он всё-таки был обыкновенный человек, да разве сможет обыкновенный человек опередить слугу темноты и мрака?! Руди только пальцем в грудь ткнул, а хозяин квартиры уже полетел спиной вперёд, хорошо, приземлился в кресло, обошлось без увечий. Тут же попытался приподняться, но рыжий щёлкнул пальцами и Клима сковало словно обручем.

– Достопочтеннейший Жадоба, будьте столь любезны, произведите рекогносцировку местности, желательно, очень качественную. Что искать, вы знаете! – обратился Руди к Толстому Жаду.

Тот с готовностью кивнул и бросился было выполнять.

– Ещё пинка захотел? – поинтересовался у него Клим.

Жад приостановился и потёр ушибленное место.

– Скажите, уважаемый, вам-то это зачем? – Руди оседлал стул напротив Клима. – Зачем нужен этот идиотский гравий? Тем более взятый без разрешения, да ещё целое ведро. Отдай нам, и мы тут же уйдём! Даю слово!

– Слово нечисти, – усмехнулся пленённый, – повезло тебе, крестик православный снял, пока умывался. А слова твои – пустые обещания!

Глаза Руди сузились:

– Давай без лишних слов! С тобой пока договориться пробуют. Смотри, не упусти момент! Ну, вот давай без протокола, зачем он тебе понадобился? Я вот никак в толк не возьму!

– Потому что сам прохвост, вот и о других думаешь так же. А я даже не пойму, о чём речь?

– О гравии речь!

– О каком гравии?! Ты что, гад, издеваешься надо мной! – искренне возмутился Клим.

Рыжий изумлённо поднял брови, холодно уставился на хозяина, с минуту сверлил его взглядом.

– Ладно, – он поднялся, – вижу, слов ты не понимаешь, сейчас к дознавателям доставлю, там тебя вывернут, как бройлера, наизнанку. А вы ищите, чтобы всё тут перевернуть!

Этот уже Колюне и Толстому Жаду, те, как настёганные лозой гибкой, ломанулись по комнатам.

– Идиоты, – усмехнулся Клим, – как можно здесь найти то, чего здесь нет?

Руди повёл рукой и Клим отключился.

Доверенные и ценные, наверняка ценные Рядовые Команды Покровителя, а также суперагенты Колюня и Толстый Жад успели: а) Колюня успел проверить ванную и лоджию, б) Толстый Жад холодильник в кухне. Первый ничего не обнаружил, зато второй агент нашёл сливочное масло и сыр, полпалки сервелата «Коньячный», сварганил себе на полубатоне ситного бутербродище размером с галошу и притих. Когда агент ноль один вошёл в кухню полный уверенности в трудовом порыве напарника, тот доедал бутер и допивал из пивной кружки крепкозаваренный сладкий чай. Сыто отрыгнув, Толстый похлопал себя по животу и предложил, наконец, заняться делом, а не прохлаждаться тут до темноты и не филонить, как тут некоторые, не будем указывать пальцем. Не успел Колюня возмутиться, в дверь интеллигентно позвонили, так звонят женщины, наверняка симпатичные и молодые. Колюня и вякнуть не успел, сытый Жад оттеснил его животом и бросился открывать. Женщины, правда, там не было, зато стоял спокойный с виду Вратарь.

Жад попятился, как бандерлог от удава, Вратарь вслед за ним вошёл в квартиру, по пути дал такой щелбан Жаду, что того перекорёжило, и он, усевшись на пол, стал икать. Колюня сразу просёк, дело нафталин, и если он отсюда вырвется живой и здоровый, то это будет великим счастьем, и поэтому всем своим видом продемонстрировал полную готовность ответить на все интересующие вопросы пришедшего господина, буде таковые имеются.

Вопросы были толковые по сути. Колюня рассказал всё! Вот только куда Руди хозяина квартиры подевал, они не знают, пропал вместе с креслом. Рыжий велел искать какое-то ведро с камешками и тоже исчез. Толстый Жад всхлипнул в знак согласия и пустил лужу, видимо, от избытка переполнивших его чувств. Пообещав найти и примерно наказать, если не вернут иконы, Вратарь отпустил злоумышленников, одарив каждого напутственным подзатыльником, только перед этим дружному дуэту пришлось как следует вымыть пол.

Испытание

– Он приходит в себя, пфальцграф, – донеслось издалека до Клима.

– Это и есть экземпляр, доставивший нам некоторые хлопоты? – поинтересовался сидевший за столом господин. Он закрыл и отодвинул трактат Агриппы Нестессгеймского на латыни, известного чернокнижника шестнадцатого века. – С удовольствием гляну на это насекомое, где его досье?

– Да, пфальцграф, пожалуйста. Но существо это будет покрепче предыдущих.

– Уважаю ваше мнение, дражайшая Ада, но, зная вашу слабость преувеличивать значимость людишек, позвольте не поверить. Слабы в сути своей людишки-то.

Симпатичная креолка пожала плечами, вроде как бы и сомневаясь, но не желая спорить с сановитым господином. Впрочем, упрямо поджатые губки говорили о характере дамы и о том, что мнение своё она ценит.

Пфальцграф, наблюдая за ней, усмехнулся и вкрадчиво спросил:

– Правда ли, дражайшая Ада, что в далёком прошлом чёрная Титуба была нянькой у знаменитых сестёр, Салемских ведьм? А ведь она ваша пра-пра-прабабка, так ведь?

– К чему это вы?

– Может, оттуда страхи эти? Казнили Салемских ведьм людишки всё-таки, вот генная память и передаёт некое уважение к ним? Приписываете им несуществующие достоинства, признаёте за ними право быть разными? Да одинаковы все людишки эти, трусливые и лицемерные, чуть надави – и лопаются, только гнильё вытекает килограммами, слёзы крокодильи стаканами, и предают всех и вся! Вот и этот, без пяти минут фарш, точно такой же! Преувеличиваете, коллега, его возможности душевные!

– Нет, достопочтимый пфальцграф, это ваша помощница передала вам моё мнение, – возник Руди из ниоткуда. – Этот овощ не так прост, как кажется. По нему, отдельным направлением, работала целая бригада магов и кудесников, были использованы спецусловия. Обставляли по высшему уровню, категория магов – высшая! И всё-таки он ускользнул. Результатов ноль!

– Да ладно?! – пфальцграф был удивлён. – Ему кто-то помогал?

– Если и помогли, то помощь была в самом финале! А до этого? Дня три гоняли, и всё без толку! – это уже заявила Фаина. Она также внезапно проявилась и в весьма недовольном расположении настроения.

Опасная, как плётка, Ада сделала книксен, Руди и пфальцграф встали и церемонно склонили головы. Пришедший в себя Клим внимал молча, встать и приветствовать даму он не мог, был «привинчен» к креслу невидимыми узилищами Руди.

– В общем, бездарно потеряли время! – подытожила новоприбывшая. – Тёмной ночи, господа, присаживайтесь! – При этом кивнула Аде приветственно, и та опять приняла непринуждённую позу у огромного камина. Появился коричневый рогатый, вздувая чудовищные мускулы, тащил резное, из чёрного дерева кресло. Поставил перед Фаиной, поклонился, и только хвост трезубцем мелькнул в темноту.

– Освободи его, – велела она Руди, тот махнул рукой в сторону Клима. Путы незримые исчезли, пленник попытался встать, получилось с трудом. Пошатываясь из стороны в сторону, Клим вышел в центр круга, освещённого огнём камина, и оглядел всю гоп-компанию. На Аде взгляд задержался, та удивлённо приподняла брови, видимо, что-то прочитав в глазах никчёмной особи нечто особое. Не знала она о своей удивительной схожести с соплеменницей, не знала и о мощном выбросе адреналина у жертвы при её виде. Не знала, но почувствовала от пленника исходящую мощную энергетику, Клим внутренне сгруппировался, он был готов рвать и метать эту нелюдь за свою красавицу полонянку. И только когда, сфокусировав до отчётливости взгляд на креолке, понял, что всё-таки ошибся, его отпустило.

С интересом за этой картиной, правда, каждый на свой лад, наблюдали Фаина, Руди и пфальцграф. Фаина чётко уловила энергетический всплеск у жертвы, также ответный, чуть слабее, от Ады. Взаимосвязь между ними очевидна, и Фаина задумалась.

Пфальцграф же увидел некий интерес своей помощницы к этому образцу простейшего вида фауны на земле. Всё ж таки генная память существует, пфальцграфу даже стало скучно, ничего оригинального.

Руди, который симпатизировал этой чертовке Аде, не понравился её взгляд на пленного. Он прочитал в нём сочувствие, даже нечто иное, чего Руди не понял, а непонятное нравиться не может!

Помощница же пфальцграфа прочитала в этом взгляде посыл такой разрушающей силы, что невольно опешила.

Последние десятилетия она эмоционально была крайне уравновешенной, но этот спортивный парень с крепкими плечами её сумел покачнуть. В его мимолётном мазке глазами по её облику была сначала растерянность, затем ярость и желание защитить её любой ценой и, конечно, любовь! Такой силы удар она едва выдержала, включив всё своё самообладание, уняв волнение, придала себе абсолютно равнодушный, даже сонный вид. Всё это заняло какие-то секунды, но тем не менее тёмные словили смысл происходящего чётко, тёмных ведь не обманешь!

– Итак, продолжим! – после минутной паузы предложила Фаина. – Пфальцграф, клиент ваш.

– Благодарю за доверие! – и названый господин открыл досье.

Возникла минута молчания, пока досье изучалось, почти восстановившийся Клим решил рвать напрочь мнение о нём как о бессловесной твари.

– Слышь, ты, фальц, как тебя там?! Что ещё за досье такое? Вы кем тут себя возомнили, нечисть? – это обращение уже прозвучало ко всем и очень вызывающе.

Пфальцграф оторвался от чтива и с интересом посмотрел на жалкое в своём невежестве насекомое по прозвищу человек.

– Да, я простой человек! Несведущий в ваших тёмных делах и не наделённый этой мрачной силой, приспособленной ломать людей! Да мне это и не нужно, жил до этого нормально и дальше, даст Бог, проживу!

При этих словах словно судорогой пробило пространство, и Руди прорычал:

– Ещё раз не подберёшь слово – запечатаю рот! Понял?

– А как же не понять! – беспечно отмахнулся Клим. – Вы же изверги! Вам наплевать на людей, наплевать на всё и вся! Вот чего вы, нечисть, ко мне привязались? Какого рожна вам от меня надо? Какие-то идиоты врываются в дом, несут околесицу и спрашивают бредятину! Что? В черепах-то мозгов нет? Рога одни да копыта?

Руди аж побелел от гнева, посмотрел на Фаину, потом на пфальцграфа. Те улыбались, снисходительно, конечно, но тем не менее улыбались, и он тоже взял в себя в руки.

– Ты зря надеешься спровоцировать нас, мозги у нас есть, не сомневайся! Мы тебя даже пытать не будем, лишнее это! Что надо узнать – узнаем.

– Да мне наплевать на твои угрозы! Слышишь, ты, рыжий! – Клим остановился, перевёл дух и закончил: – Знаешь, почему я спокоен и не боюсь? Я не боюсь потому, что вижу – не знаю я того, что вам надо! Вот если бы знал – боялся! Боялся, что выдам, что пользу вам принесу! Это да. Но вам не повезло сегодня, господа упыри, не знаю я, о чём вы хлопочете, что ищете! И не скрою, очень этому рад!

Выговорившись, Клим спокойно пошёл и сел в своё кресло.

Фаина вопросительно посмотрела на Руди, тот кивнул и с сожалением развёл руками:

– Да, в этом он не врёт. Не знает он, о чём речь, уверен в этом.

– Он что, также не знает и охранника своего? Кто ему помогает и зачем?

Руди понятливо кивнул и обратился к Климу:

– Тот, кого ты называешь Вратарём, что про него знаешь? Почему он тебя опекает? Кто он тебе?

Клим с презрением посмотрел на вопросившего:

– Тебе, думаю, не понять, рыжий! Вряд ли у тебя есть друзья. А этот человек, он мне друг и напарник по работе! Да, мы помогаем друг другу, это вполне нормально. Больше ничего не узнаешь, я друзей не предаю, а ежели вам тут про него интересно знать, то вряд ли для его пользы. Так что помолчу лучше.

Фаина встала с кресла и бросила фразу:

– В клетку! И в темноту, пусть ночку посидит, подумает!

Как только она исчезла, появились двое рогатых и страшных. Они волокли шипастую чугунную клетку, поставили и гостеприимно распахнули дверцу. Подгоняя острыми трезубцами на хвостах, чудовища, не церемонясь, загнали в клетку пленника и навесили замок, тяжёлый, как кувалда. Дружно взявшись, отволокли, гремя железом, в темноту и холод, наконец удалились и больше и не показывались.

Практически одновременно все действующие лица по каким-либо причинам поисчезали, а на пустой зал из темноты посыпались бранные слова, обидные сравнения и прочие эпитеты. Акустика была замечательная, в тишине разносилось далеко и довольно громко.

Прошло несколько часов, давно стихли призывы к свержению сатрапов чёрных, к презрению друидов замшелых, исполнение переиначенных на современный лад революционных гимнов, едкие характеристики на упырей всех мастей, предложения к окунанию нечисти в нечистоты и т. д. и т. п.

На границе с тьмой внезапно материализовалась фигура в глухом тёмном плаще и тут же ускользнула куда-то от света подальше. Через пару минут Клим, погрузившийся было в забытьё, услышал шорох возле дверцы и позвякивание замка. Всматриваясь в кромешную темноту и ничего не видя, он неуверенно протянул руки вперёд и стал шажками продвигаться на звук, пока под руками не зашуршала материя.

Тут же на голову легла властная рука, и, повинуясь её команде, он пригнулся и бесшумно стал двигаться, куда его направляли, сверху на него был наброшен плащ, поэтому продвижение осуществлялось в полусогнутом положении, но пленник не роптал. Потом пошли быстрее и выпрямившись, но плащ не снимался, и так, вслепую, за руку, его вели. Спасительная рука, Клим мог поклясться, была женской, и он вспомнил соплеменницу, её ладную фигурку, речь, манеру держаться и прочие мелочи, кои так украшают женщин.

В то же время память услужливо воспроизвела эту же красавицу у камина в бликующих отблесках огня, тот же чёрный хвост на голове, который так нравился Климу, та же осанка, то же восприятие на подсознательном уровне.

Под ногами гулко зазвучали плиты, эхо выдавало то ли туннель, то ли длинный пустынный коридор.

Наконец плиты закончились, они свернули куда-то, прошли ещё немного, и почувствовалась уличная мокрая погода. Клим снял с головы матерчатый капюшон, свет падал где-то вдали, тут же было темно, пахло приятной прелью с цветочным оттенком и, не колеблясь более и не сдерживаясь, он обнял молчаливо стоявшую перед ним укутанную фигуру. Поднырнув руками под складки плаща, ощутил упругую тонкую талию, опустил голову спасительнице на плечо, закрыв глаза и вдыхая нежный женский аромат, замер в блаженстве, потом нашёл губами сначала прохладные щёчки, потом и губы. Впился хищником свирепым, потеряв голову, нежно, чуть дыша, подкрадывался пиявицей сосущей ненасытной к сладким губам. Обнимал крепко, поднимая вытянутыми руками, силой поигрывая, вызывая чуть слышное сопение и стон, вкрадчиво обвивал, как лиана дерево, заставляя обоих летать с чайками над полосой прибоя томным летним вечером. Оба молчали, им было хорошо и без слов, только шуршала материя, слышалось дыхание влюблённых, да изредка бились где-то рядом звонкие капли. Встречные губы и руки были живыми и тёплыми, не было только слов и не видно лиц, зато всё остальное вполне лишало рассудка и погружало в нирвану. Мозг произвёл отключение осознанного, они ничего не ощущали, кроме самих себя, провалившись в первобытную власть инстинктов, вот только жаль – нельзя навеки остаться там, где хорошо до головокружения! Когда через какое-то время Клим очнулся, услышал явный шум от начавшегося дождя, растерянно озираясь и не видя никого, кроме себя, узнал место. Парк, недалеко от дома. Парк, где с соплеменницей повстречались после приключений, обнимались вволю. Кто эта таинственная спасительница? Куда же так внезапно она пропала? Как сюда попали? Кто эта креолка, и почему они так похожи? Впрочем, после пережитого Клим ничему не удивлялся.

А может, это всё сон, дурной сначала, потом сладкая компенсация. Удар грома заставил очнуться от грешных грёз, подскочить этого расслабленного сластолюбца-мечтателя и устремиться рысью бодрой к дому.

Пока бежал, весь вымок до нитки, у подъезда ещё шутник Вратарь окатил из ведра с головы до ног. С ним были ещё пяток ребят во главе с Пыхало, те тоже воды не жалели, а на всяческие призывы насчёт ума там и ещё чего оставались глухи. В квартиру Клим вплыл, как земноводное, тут же в ванную под горячий душ! Его нательный крест с серебряной цепочкой так и лежал на стеклянной полке. Когда вышел и прошёл в комнату, обнаружил массу людей, как знакомых, так и не очень. Квартира была чисто прибрана, общество достойное, возле стола восседали Вратарь и сам Ставр, был ещё какой-то батюшка, как потом оказалось, он отслужил службу, помог очистить квартиру после нечисти, также окропил святой водой, благословил и укрепил веру и решимость Клима на дальнейшую борьбу с нечистью. На кухне командовали две женщины, трое бойцов Пыхало безропотно отпахивали наряд на чистке картошки, картошки нужно было целое ведро, поэтому ребята не филонили.

Клим вопросов не задавал, скромно присел недалеко от старших и наблюдал за суетой. Входили и выходили какие-то люди, тихонько говорили то с Вратарём, то со Ставром. Появился из соседней комнаты техник с аппаратурой, показал большой палец, мол, всё чисто, и исчез.

«Штаб-квартира, не иначе! – подумал Клим. – Готовимся к войне!»

Наконец призвали и его пред светлы очи руководства. Вратарь представил его Ставру, как положено, и попросил ответить на все вопросы.

Ставр вопросы ставил мудро, с пониманием, где-то щадя, где-то читая подспудный смысл.

Грань веры и самолюбия перейдена не была, но, видимо, знаки, известные только ему, Ставру, были распознаны. Клим не утаивал ничего, рассказал всё, как было, и его отпустили отдохнуть, заверив в безопасности оного мероприятия.

На следующее утро Пётр Евсеич сам предложил хозяину квартиры прогуляться, пошли они на набережную, шли не торопясь, разговор был важный и долгий, вопросов было множество. Договорились так: Клим спрашивает, Пётр отвечает.

– Ставр и ты, Пётр, вас обыкновенными людьми не назовёшь. Кто же вы?

– Мы, Светлые Вои, помогаем стоять на страже супротив темноты. Одни из многих Светлого Воинства Православного. Мы люди русские, крещёные в православии и по определению место наше здесь.

– В Европе тоже есть подобные воины?

– Несомненно! По всей земле, в любой стране присутствуют. Как, к сожалению, и тёмные есть везде. Правда, в последнее время они активизировались именно у нас, в России. Очень их православие раздражает, в целом и конкретно здесь. Что же касаемо именно нас, фактор есть эндемичный, поэтому в самой свалке событий и оказались.

Клим внимал с интересом, а тут просто впился во Вратаря вопрошающим взглядом.

– Как только тёмные активно зашевелились в наших краях, стали ворошить и вносить смуту среди людей, попытались усилить влияние, мы тут же приняли меры. Знаешь ли ты, кто много веков тому назад основал столицу нашей области?

Слегка опешив от внезапного поворота в разговоре, Клим тем не менее уверенно вспомнил одну из версий истории края:

– Конечно! Князь Ярослав Мудрый!

– Верно. Благоверный князь Ярослав Мудрый, потом он был причислен к лику святых. В крещении Георгий имя его. Когда он прибыл в эти края и крестил Волгу, языческие жители урочища Медвежий угол выпустили против него огромную свирепую медведицу, но князь, вооружённый секирой, одолел зверя. Теперь секира в лапах медведя на гербе города.

– Пока не пойму, Евсеич, к чему ты клонишь?

– Ты веришь в легенды? В притчи? Нет? Зря! Как и былины, они несут в себе часть достоверной информации. Даже в народных сказках можно увидеть много правдивого и полезного. Нужно только уметь их воспринимать, научиться сопоставлять, анализировать. Ну да ладно, есть притча о том, как бился князь с превеликой медведицей и победил её с Божьей помощью.

Свирепа и сильна была тёмная зверюга, но и князь был великим воином, хотя и прихрамывал. Долго бились, сталь искры высекала, отскакивая от когтей и костей зверя, князь, в крови, израненный, наконец из последних сил вложился, и ударил он по башке медвежьей! Не выдержала удара прочная, как камень, кость, треснула и завалилась зверюга, коей поклонялись нехристи, издала прощальный жуткий вой и затихла. От удара раскрошилась и секира благословенная. Прозрев, язычники, которые поклонялись идолу бога Волоса, стоявшему в некой Волосовой логовине, ужаснулись и пали ниц перед князем, как мёртвые. Ярослав поставил на том месте крест и заложил храм пророка Ильи, так как победил «лютого зверя» в Ильин день. А затем повелел народу рубить лес и расчищать место для постройки города. Теперь это православное, христианское место, со множеством церквей и храмов.

– Это всё интересно, Евсеич, но главное, я так понимаю, впереди! Хотелось бы понять, как я в эту историю затесался, что от меня тёмным надо?

– Правильно мыслишь, напарник, только тебя втянули без твоего ведома, потому ты и в недоумении, но сначала закончу с легендами.

Отлетел в сторону и скатился в овраг маленький обломок секиры, застрявший в крепкой кости нечестивой зверюги. Все останки поглотила землица-матушка, долго на месте битвы дым вился и не росло ничего, но и следа не осталось, кроме осколка этого.

Выкатился он на песок вблизи быстрого ручья, зашипел тот песок от жгучего жара, спёкся крепким песчаным коконом вокруг осколка стали, впаявшего в кость, да и был смыт со временем ручьём этим. Со временем прибило его в Тихий омут, около моста Таинственного, где недалече мужской монастырь стоял.

Сумели светлые отследить за коконом ещё с ручья, потом монахи за ним присматривали. Грянула революция беспредельная, взорвали большевики монастырь тот, монахов кого расстреляли, кого в лагеря отправили, какое-то время пригляд был тайный, приходящий. В последние десятилетия старец Ставр присматривает с дружиной своей. Подобрались там крепкие хлопцы, из местных, это уже второе поколение воспитывается. Держит их Ставр в строгости, в правильном нравственном и духовном восприятии, как в миру, так и как защитников веры православной от людей-наймитов с тёмной стороны.

Тёмные, видимо, на какое-то время упустили из виду «кокон», или неинтересен он был, но в последнее время участились поползновения их подручных из людей в тех местах.

– Скажи, пожалуйста, а зачем этот кокон светлым?

– Не забывай, пусть часть секиры, но частичка эта освящённая, владел ею великий князь Ярослав Мудрый, впоследствии причисленный к лику святых. Пусть маленькая часть святыни, но она не стала менее важной для православных. Потому тёмным и не отдадим ни за что, это как раненого на поле боя оставить на радость врагам. А потом, с точки зрения людей, разве не интересна историческая направляющая, она же очень необычная? Сам предмет – это просто уникум, артефакт!

– В смысле?

– Полностью и очень наглядно отражается закон единства и борьбы противоположностей! Вот уж где не запутаешься – борьба противоположностей состоит в том, что они противодействуют друг другу, стремятся друг друга уничтожить. Правда, несколько сложен для понимания философский смысл этого выражения, а тут всё явно, на поверхности, понимаешь! Вот ещё доказательство преимущества чистой веры!

Вратарь с некоторой лукавинкой покосился на напарника, ушедшего в глубокое осмысление от этого навала информации.

После некоторого молчания любознательность Клима проснулась вновь.

– Скажи, Пётр Евсеич, народ в России раньше был лучше? В смысле веры? Ну и в общих чертах человеческих?

Вратарь приостановился, с уважением поглядел на старшего охранника и после некоторого раздумья произнёс:

– Вопрос не простой, имеет свою глубину. Конечно, грешников и раньше хватало, люди и тогда со своими слабостями, со своими пороками имелись, куда ж от них денешься? Бывало, и заповеди нарушали, были корыстники, любодеи, тати разных сословий, но веры было больше, вера была чище, и верующих искренне было большинство. В остальном же люди ранее были не глупее наших современников, безграмотнее – да! Тогда не было мобильных телефонов и компьютеров, грамоту постигали немногие, но они владели такими способностями, которые сейчас атрофировались из-за прогресса. Помести любого современного в глубокий лес, без навигатора и компаса, без палаток и зажигалок, пропадёт ведь! А если повезёт и не пропадёт, выберется чудом, то натерпится бедолага при этом до седых волос! А раньше с младости месяцами жили в диком лесу, ладили с ним, понимали его. К матушке-природе были гораздо ближе, знаний и чувств было великое накопление, растерялось сейчас это. А жаль! Темноте это на руку.

– Ты обещал сказать, как я оказался в этом круговороте.

– Ну, тут цепь случайностей! Обыкновенное человеческое любопытство одних, слабоволие других, меркантильность третьих и так далее. Стоило Ставру отлучиться на пару дней – и покатилось, люди, что с них взять?! Хорошо, успели вовремя взять ситуацию под контроль и только немного подправляли разные случайности.

Так у тебя и оказалось ведёрко с камешками, сейчас в сумке в тумбочке стоит. Сам ты и поставил туда, кокон среди гравия этого. Тебе же не повезло с этажом и квартирой!

– Ну, ничего себе! Третий этаж! Самый лучший… – искренне возмутился было Клим.

– Не в этом смысле, напарник, тебе не повезло, что «кокон» оказался у тебя, сначала на лоджии, потом в квартире. А может, наоборот, повезло! Встряхнулся, как следует, многое узнал, встретил симпатию! А приключений сколько?! Будет что в старости отобразить в своих мемуарах.

Вратарь, весело улыбаясь, потряс друга за плечи.

– Ага, дожить бы до старости-то, – вполголоса раздумчиво произнёс Клим, – справедливо опасаюсь, дома меня старость не застанет, всё в приключениях, всё в пути. Значит, вот про какой гравий они интересовались! Я и забыл про рюкзачок этот, валялся на лоджии, мешал… да я и не знал, что там камни! Нет бы алмазы!

– Раз шутишь, не всё уж так и плохо! Пойми, ты раньше был обыкновенный человек. Нет-нет, это замечательно жить нормальным обыкновенным человеком, но разве ты сам не чувствуешь разницу между тем, кто ты был и каков ты сейчас? Согласись, это совершенно разные люди.

– Это верно, – Клим серьёзно посмотрел на молодёжную стайку роллеров и «досочников», весело катящихся мимо их скамейки, где они обосновались. Он уже замечал за собой другое восприятие самых прозаических вещей, возникали вопросы, сомнения, предчувствия опасностей. Он вспомнил, как откуда-то в сознании возникла ответственность за соплеменницу, он был готов пожертвовать собой, лишь бы её спасти. До этих событий представить нечто подобное было нереально. Нет, Клим не был чёрствым эгоистом до мозга костей, но и героизмом излишним не владел, и вопрос, кто важней по жизни – он, любимый, или кто-то там другой – перед ним не стоял и сомнений не вызывал.

Вратарь прав, он уже не тот беспечный тридцатилетний мужик, живший одним днём, что-то изменилось в нём, это бесспорно.

– Может, и моя квартира станет темой для легенды, веков через несколько?

Напарник от души расхохотался и согласился:

– Может. Но, только мучает тебя другой вопрос, я прав?

Клим опустил голову, его действительно преследовала мысль, жгла его и жалила, ибо не хотел он признаваться в этом, но от себя не уйдёшь и не обманешь.

– Скажи, Пётр Евсеич, как к тебе обращаться? Обращаться сейчас и после того, как ты меня покинешь?

Прошла минута в молчании, потом Вратарь вскочил и, подойдя к чугунной решётке, которая опоясывала набережную, чуть подпрыгнув, сделал на ней стойку на руках.

Клим смотрел, широко распахнув глаза, молодёжь, совершавшая тусу неподалёку, прекратила галдёж и тоже приоткрыла рты. Пока зрители со всех сторон сообразили достать телефоны и цифровики, Вратарь перенёс центр тяжести на одну руку и, постояв на одной руке, легко спрыгнул на тротуар и довольный отряхнулся. Перед Климом, ничуть не запыхавшийся, стоял стройный худощавый мужик с проседью в густом бобрике, который тут же вытащил из кармана свои нелепые зелёные очки, как у кота Базилио, и спрятал за ними взгляд.

Вот оно что! Впервые невозмутимый, словно статуя вождя, стоявшая до сих пор у них в заводе, всезнающий и уверенный в себе Вратарь не знал, что ответить и просто тянул время. Клим увидел это отчётливо, и ему стало тоскливо не по себе. Зачем поставил человека в неудобное положение, ну шло бы себе и шло, но что сказать, как исправить ситуацию, он тоже не знал.

– Не торопи, напарник, время, – наконец произнёс Пётр. – Тебе сейчас нелегко, и будет непросто, я знаю, но, уверен, ты справишься. Проблемы решишь, с девушками своими разберёшься, ибо решать тебе и только тебе, никто не помощник. Выбор всегда за тобой, так что не тушуйся, дружище, а сейчас давай пока с тёмными делами разберёмся.

Да, вероятно, придёт момент, и призовут меня долг исполнять в другом месте, может быть, очень далеко отсюда и, возможно, больше не увидимся в этой жизни!

Но не надо грустить, мы, мужчины, воины и не пристало нам поддаваться тоске змеиной, жалеть себя, да ещё заранее. Тем более вот он я, здесь с тобой, ведь ничего пока не меняется. А звать меня в миру Пётр Евсеевич Третьяков, к вашим услугам.

Вратарь церемонно поклонился, однако, не без шутовского озорства.

– А пойдёмте-ка, Пётр Евсеич, ударим по пивку! Я угощаю!

– Не хочу огорчать вас отказом, Клим Сергеевич, с превеликим нашим удовольствием!

Они поднялись с лавки и не торопясь, двинулись к ближайшему пивбару, чуть погодя за ними проследовала пара крепких парней из команды Пыхало.

По пути ликбез продолжался.

– Вот этот рыжий, он кто?

– Прислужник тёмных сил, колдун средней руки и тёмный воин. С тобой ему, думаю, повезло. Вряд ли он смоделировал ситуацию, пробовала до него поусастей нечисть, не получалось – под охраной Светлых твоя квартира. Ему удалось прорваться после выноса икон святых этими глупцами наёмными, да крестик ты в ванной снял. Это всё равно его сбивало с толку, не почуял он ничего, хотя кокон рядом был. Так что результат нулевой по сути, только и делов, что смог тебя доставить к их Смотрителю. Так и то толк для них никакой! Касаемо тебя – иногда неведение бывает спасительным, правда, не буду скрывать, везение необычайное! Выйти оттуда, кем вошёл, на моей памяти нет таких примеров! Это как предбанник у входа в адскую бездну! Вотчина силы злой и жестокой!

– Зачем тёмным люди, если они такие всесильные? Что, не могут обойтись без простых смертных?

– Не забывайте, коллега, люди – создания Божьи. Они и светлым нужны, и тёмные в них силу питают. За них идёт постоянная борьба, они и при жизни нужны, и после. За каждую душу приходится бороться, особенно сейчас, когда кругом соблазнов не счесть. Вот тот же рыжий! Допустим, обнаружил он кокон, ему даже не дотронуться до него, нужен человек для этого. Да, нужен преданный прислужник из людей, который возьмёт и спрячет, куда укажут, или с ним переместят в нужное место.