Текст книги "Израильтяне и палестинцы. От конфронтации – к переговорам и обратно"

Израильское и палестинское видение процесса Осло

Для многих израильтян, особенно тех, кто поддерживал идею переговоров в Осло до начала второй интифады, логика процесса мирного урегулирования основывалась на условии постепенного предоставления палестинцам прав и политической самостоятельности на территориях Западного берега и Газы в обмен если не на мир, то хотя бы на безопасность. Ожидалось, что палестинское руководство во главе с Ясиром Арафатом подготовит свой народ к мирному сосуществованию с Израилем, приняв логику разделения территории исторической Палестины между евреями и арабами. Большинство израильтян были готовы отказаться от контроля над территориями, только если будущее палестинское государство станет мирным и дружественным соседом Израиля.

Между вашингтонским рукопожатием И. Рабина и Я. Арафата и крахом переговоров Э. Барака и Я. Арафата в Кемп-Дэвиде, т. е. с сентября 1993 до июля 2000 года, многие израильтяне верили и надеялись, что мирное урегулирование конфликта достижимо, возможно и будет достигнуто в самом скором будущем. Как подчеркивали израильские представители, после постепенного отвода сил ЦАХАЛа ПНА управляла существенной частью территории и повседневной жизнью 98 % палестинского населения на Западном берегу и в секторе Газа. К концу правления Б. Нетаньяху ПНА контролировала примерно 75–80 % территории сектора Газы и около 42 % Западного берега, включая 17 % квази-суверенных территорий под полным палестинским контролем. С точки зрения большинства израильтян, это означало фактическое завершение оккупации и более не рассматривалось как причина для конфронтации.

Безопасность была и остается основной ценностью для израильтян. В подписанных соглашениях ООП и ПНА обязались остановить насилие, арестовать террористов, уничтожить террористическую инфраструктуру на подконтрольных территориях, конфисковать незаконные оружие и боеприпасы, прекратить подстрекательство к насилию. Израильское правительство утверждало, что «ООП нарушила свои официально данные обещания, продолжая использовать насилие в политических целях»[37]37
  Цит. по официальному меморандуму МИДа Израиля, 2002 г.


[Закрыть]. Таким образом, когда Израиль отложил выполнение своих обязательств и нарушил сроки выполнения условий соглашения, он объяснял свои собственные нарушения как следствие повторяющихся нарушений со стороны палестинцев. При этом Израиль отказывался признать связь между продолжением строительства поселений на контролируемых территориях и будущими переговорами об их постоянном статусе, что вызывало возмущение палестинцев, утверждавших, что параллельно с переговорами Израиль совершает необратимые шаги на территориях, статус которых и является предметом этих переговоров.

С палестинской точки зрения, соглашения в Осло провозглашали признание палестинцами суверенитета Израиля над 77 % «их» земель (имея в виду всю территорию исторической Палестины времен британского мандата 1922–1948 годов) и основывались на предположении, что палестинцам удастся получить суверенитет над оставшимися 23 %[38]38
  «Camp David Peace Proposals». Официальный документ Департамента по ведению переговоров (Negotiations Affairs Department) ООП, 2001 г.


[Закрыть]. С точки зрения палестинских лидеров, переговоры в Осло не были результатом «внезапно проявившейся» доброй воли Израиля, а отражали понимание невозможности силового подавления первой интифады; иными словами, Израиль подчинился «давлению силы». (Этот мотив повторит «Хезболла» после вывода израильских войск с территории Ливана в 2000 году, а затем ХАМАС после ухода израильтян из Газы в 2005 году.) При этом Я. Арафат и другие руководители ООП не сомневались, что в конечном итоге переговоры могли иметь только один конец: они должны были привести к созданию жизнеспособного независимого палестинского государства на всей территории Западного берега и сектора Газа, включая Восточный Иерусалим, а также к признанию права на возвращение палестинских беженцев, покинувших свои земли с 1947 по 1949 год, а также их потомков. Палестинские лидеры считали, что лимит их уступок исчерпывается фактом признания легитимности существования Государства Израиль в границах «зеленой черты», которое, в свою очередь, и должно пойти на все остальные уступки.

Процесс Осло был длинным и сложным для всех вовлеченных в него сторон. По мере его развития реальность и ее интерпретации приобрели горький привкус для палестинцев. Временное разделение Западного берега на зоны «А», «В» и «С» было воспринято палестинцами как «система апартеида», заточившая палестинское население в тринадцати разделенных и изолированных друг от друга областях[39]39
  «Palestinian Movement Restrictions Highlight Israeli Apartheid». Официальный документ Департамента по ведению переговоров ООП, 2002 г.


[Закрыть]. Когда, начиная с прихода Б. Нетаньяху к власти, процесс мирных переговоров значительно замедлился, политика конфискации палестинских земель получила дальнейшее распространение, продолжился рост количества еврейских поселений, а также строительство в поселениях, созданных в предшествующие десятилетия; одновременно ухудшилось экономическое положение на контролируемых территориях и резко возрос уровень безработицы. В связи с этим поддержка мирных переговоров среди палестинского населения резко снизилась.

Палестинцы воспринимали постоянное присутствие израильтян, как военных, так и гражданских лиц, а также разделение территорий дорогами и КПП, находившимися под контролем ЦАХАЛа, как наглядные свидетельства намерений Израиля удержаться на «их» территориях любыми средствами. Политика Израиля, согласно которой принимались решения об отступлении только из густонаселенных городов, при сохранении под израильским контролем максимума незастроенных земель, вызывало негодование руководства ПНА. В ответ на израильские обвинения в нарушении палестинцами договоренностей Осло они предъявляли свой длинный список нарушений с израильской стороны: поселения на контролируемых территориях продолжали строиться и расширяться, тысячи палестинских заключенных оставались в израильских тюрьмах, «безопасный переход» из сектора Газа на Западный берег не был открыт.

Оглядываясь назад, можно сказать, что израильское и палестинское видения переговорного процесса в Осло отражали симметрично глубокое разочарование действиями другой стороны, которая не оправдала ожиданий, связанных с мирными соглашениями[40]40
  См.: Arie Kacowicz, «Clashing Narratives, Images, and Frames in the Israeli – Palestinian Conflict» // «Cooperation and Conflict: Journal of the Nordic International Studies Association», vol. 40, no. 3 (2005), pp. 343–360.


[Закрыть]. Поступательный характер мирного процесса был направлен на установление атмосферы доверия, тогда как решение наиболее острых вопросов (в частности, вопроса о статусе Иерусалима и судьбе беженцев 1948 года и их потомков) было отложено на завершающую стадию урегулирования. На практике результат был прямо противоположным: доверие между сторонами уменьшалось. Формула обеспечения мира и безопасности для израильтян в обмен на территории, свободу и независимость для палестинцев выглядела привлекательно, но ни одна из сторон не получила того, на что она рассчитывала. Палестинцы не пришли к тому, что хотя бы отдаленно напоминало независимое государство, а начавший переговоры с израильтянами ФАТХ потерял доверие большинства арабских жителей контролируемых территорий, поддержавших на выборах 2006 года исламистов. Надежда отдельных израильских политиков на то, что Я. Арафат и его сторонники установят на переданных под их контроль территориях закон и порядок, результатом чего станет искоренение террора, также не сбылась. Начавшая процесс Осло Партия труда проиграла с тех пор пять из шести электоральных кампаний (1996, 2001, 2003, 2006 и 2009), лишь однажды – в 1999 году – получив возможность сформировать правительство. Тогда-то и была сделана попытка добиться нового мирного прорыва.

Глава IV. Переговоры об окончательном урегулировании и их крах: Кемп-Дэвид и Таба, 2000–2001 годы

Несмотря на отсутствие доверия между палестинцами и израильтянами (в январе 2000 года около 75 % палестинцев выразили сомнение в том, что израильский премьер согласится на договор, отвечающий их чаяниям[41]41
  См.: Emile Sahliyeh and Zixian Deng, «The Determinants of Palestinians΄ Attitudes Toward Peace with Israel» // «International Studies Quarterly», vol. 47, no. 14 (2003), p. 706.


[Закрыть]), Эхуд Барак сделал ставку на то, чтобы разрубить тугой узел противоречий одним ударом. Идея проведения одного саммита, где планировалось обсуждение сразу всех спорных вопросов, свидетельствовала о твердом стремлении к мирному урегулированию.

Согласно «официальной» точке зрения Израиля, история переговоров в Кемп-Дэвиде проста, если не трагически печальна: Израиль изъявил желание пойти на долгосрочные и беспрецедентные компромиссы, чтобы достичь действенного и прочного соглашения, в то время как лидеры ПНА, в свою очередь, предпочли сорвать переговоры, не внеся никаких встречных предложений. Более того, вместо того чтобы продолжить мирные переговоры, Я. Арафат и другие руководители ПНА решили развязать против Израиля террористическую войну спустя два месяца после окончания саммита.

Каковы были израильские предложения в Кемп-Дэвиде? Бывший премьер-министр Израиля Эхуд Барак рассказывал: «Предложения [от 18 июля 2000 года] включали создание демилитаризованного палестинского государства на почти 92 % территории Западного берега и 100 % сектора Газа с некоторой территориальной компенсацией [1 %] палестинцам из земель, входивших в территорию Израиля до 1967 года; снос большинства поселений и сосредоточение основной массы поселенцев на 8 % территории Западного берега, которые будут аннексированы Израилем; учреждение палестинской столицы в Восточном Иерусалиме, некоторые арабские районы которого станут независимыми палестинскими территориями, а остальные обретут функциональную автономию»[42]42
  Benny Morris and Ehud Barak, «Camp David and After» // «The New York Review of Books», vol. 49, no. 10 (June 13, 2002), pp. 42–45.


[Закрыть].

Более того, предложения Э. Барака включали палестинское «опекунство» над Храмовой горой и потенциальное использование права на возвращение трех из четырех миллионов палестинских беженцев в их собственное будущее палестинское государство, но не в сам Израиль. По словам Э. Барака, Я. Арафат сказал «нет» в ответ на эти беспрецедентные предложения Израиля, не выдвинув никаких встречных идей[43]43
  Benny Morris and Ehud Barak, «Camp David and After» // «The New York Review of Books», vol. 49, no. 10 (June 13, 2002), pp. 42–45.


[Закрыть]. В то время как Израиль был готов предложить «болезненный компромисс», Я. Арафат не был готов к уступкам ни в вопросе о статусе Иерусалима, ни о праве на возвращение для палестинских беженцев и их потомков. По словам Э. Барака, «Арафат боялся принять необходимое историческое решение, чтобы положить конец конфликту».

В соответствии с этим «официальным» израильским видением объяснение иррационального поведения палестинского руководства однозначно. Э. Барак предложил Я. Арафату в Кемп-Дэвиде справедливый и всеобъемлющий договор, но Я. Арафат решил отвергнуть его, начав против Израиля террористическую войну[44]44
  См.: Efraim Karsh, «Arafat΄s War. The Man and His Battle for the Israeli Conquest» (New York: Grove Press, 2003), pp. 171–199.


[Закрыть]. Провал переговоров в Кемп-Дэвиде может быть до известной степени отнесен к отказу палестинской стороны заключить мир, завершить конфликт и признать Израиль как еврейское государство. Я. Арафат, как утверждается, был заинтересован не в мире, а в новых и новых уступках Израиля, действовавшего в соответствии с тактикой поэтапного вывода войск с контролируемых территорий. Как опасались многие в Израиле, далее исчезновение еврейского государства с карты мира произошло бы через переселение миллионов палестинских беженцев. Более того, эксцентричное отношение Я. Арафата к переговорам в Кемп-Дэвиде было продемонстрировано его безапелляционным заявлением о том, что на Храмовой горе в Иерусалиме никогда не было еврейского Храма, и его двусмысленной позицией относительно завершения конфликта и статуса палестинских беженцев. В этом смысле прав был министр Дан Меридор: «Барак опробовал теорию [израильских] левых на практике, и она не сработала. Он решил испытать Арафата – и проиграл»[45]45
  Цит. по: Daniel Bar-Tal, «Camp David, Oslo, and the Future: Interview with Dan Meridor» // «Palestine – Israel Journal of Politics, Economics and Culture», vol. 9 (2002), pp. 61–69.


[Закрыть].

Обе стороны подошли к переговорам в не самом лучшем расположении духа. Среди факторов, «напрягавших» палестинцев, можно отметить следующие:

1. Последовательность действий (тот факт, что израильско-сирийские переговоры предшествовали переговорам между Израилем и ПНА, и лишь после провала попыток договориться с Х. Асадом Э. Барак переключился на «палестинское» направление).

2. Полный вывод израильских войск из Ливана в преддверии саммита в Кемп-Дэвиде ставил ООП в очень уязвимое положение (любое достижение в ходе переговоров меньшее, чем полный уход с контролируемых территорий, воспринималось бы как поражение ФАТХа в соперничестве с добившейся большего «Хезболлой»).

3. Интенсификация переговоров об окончательном урегулировании шла за счет частичного отказа от выполнения прошлых соглашений, при этом было очевидно, что если новые переговоры не приведут к достижению взаимоприемлемых результатов, то и уже подписанные выполняться не будут.

4. Продолжение Израилем поселенческой деятельности на территориях, контроль над которыми палестинцы рассчитывали получить в результате переговоров.

Ряд факторов вызывал недовольство израильтян:

1. Последовательное категорическое непризнание палестинскими лидерами исторической связи еврейского народа с Эрец-Исраэль.

2. Продолжение палестинцами террористической деятельности параллельно с ведением переговоров.

3. Искажение палестинскими лидерами сути израильских предложений в глазах египтян, американцев и других представителей извне.

Трудно сказать, насколько в иных обстоятельствах переговоры об окончательном урегулировании могли привести к успеху, но в июле 2000 года сопутствующие факторы имели крайне негативное значение, во много предопределив провал саммита в Кемп-Дэвиде даже безотносительно позиций сторон по поводу проблемы беженцев или статуса Иерусалима[46]46
  См.: Алек Д. Эпштейн, «Опыт прошлого и драмы настоящего. Политическая психология палестино-израильских переговоров об окончательном урегулировании конфликта» // «Палестино-израильский конфликт в зеркале общественного мнения и международной дипломатии», под ред. А.Д. Эпштейна (Москва: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004), с. 11–67.


[Закрыть].

После переговоров в Кемп-Дэвиде начало второй интифады привело к интенсивным дипломатическим попыткам положить конец насилию и продолжить политические контакты между сторонами, в результате чего 23 декабря 2000 года президент Б. Клинтон составил проект «комплексного соглашения», которое требовало от Израиля значительно больших уступок, чем те, на которые готовы были пойти члены команды Э. Барака в Кемп-Дэвиде. В соответствии с «параметрами Клинтона» под палестинский контроль планировалось передать 94–95 % территорий Западного берега, а также 1–3 % суверенной территории Израиля (предусматривалось, что под контроль ПНА будут переданы незаселенные районы, примыкающие к сектору Газа); предусматривался палестинский суверенитет над Храмовой горой; тщательно разрабатывалась схема помощи палестинским беженцам[47]47
  Cм.: Dennis Ross, «The Missing Peace», pp. 748–753.


[Закрыть]. Израильское правительство в целом приняло план Клинтона. Что же до палестинцев, то премьер-министр Э. Барак обобщил их позицию (с израильской точки зрения) следующим образом: «Если бы палестинцы, даже так поздно, согласились, у нас бы уже был мирный договор. Но Я. Арафат тянул время две недели, а затем ответил на предложение Клинтона «да, но», что, с его многочисленными возражениями и оговорками, могло быть расценено как решительное «нет»[48]48
  Cм.: Dennis Ross, «The Missing Peace», pp. 754–755.


[Закрыть].

Несмотря на очевидную двусмысленность палестинской позиции в отношении «параметров Клинтона», 21 января 2001 года, на следующий день после того, как в должность вступил новый президент США Джордж Буш-младший, в Табе начался раунд переговоров между израильтянами и палестинцами; на этот раз американские посредники в переговорах не участвовали. Казалось, что стороны подошли очень близко к заключению соглашения по ряду вопросов, включая статус Иерусалима и вопрос о будущих границах между двумя государствами, и даже приступили к прагматичной дискуссии о том, как разрешить проблему беженцев. Однако как по причине нехватки времени (из-за распада правительственной коалиции Э. Барака на 6 февраля 2001 года были назначены досрочные выборы премьер-министра, выигранные А. Шароном), так и в связи с нежеланием Я. Арафата согласиться на какое-либо соглашение, которое бы ознаменовало собой окончание палестино-израильского конфликта, и эти переговоры ни к чему не привели[49]49
  О переговорах в Табе см.: Шломо Бен-Ами, «Фронт без тыла», с. 432–451; Гилад Шер, «На расстоянии вытянутой руки. Мирные переговоры 1999–2001: свидетельство очевидца» (Тель-Авив: издательство «Едиот Ахронот», 2001), с. 397–415 [на иврите].


[Закрыть].

Провал переговоров в Кемп-Дэвиде и Табе и отказ палестинской стороны принять «параметры Клинтона» подтолкнул многих израильтян к мысли о том, что реальной целью палестинцев (или, по крайней мере, их руководства – подчеркнем, речь идет об эпохе до появления ХАМАСа в качестве ведущей силы на Западном берегу и в Газе!) было и остается создание своего государства на всей территории Палестины/Эрец-Исраэль, не рядом с Израилем, но вместо него. Израильские лидеры прошли длинный путь интеллектуальных трансформаций, и если Голда Меир, бывшая министром иностранных дел, а затем премьер-министром в 1960-е – первой половине 1970-х годов, говорила, что «нет такого народа, как палестинцы», то Эхуд Барак, также бывший министром иностранных дел, а затем премьер-министром, возглавляя, как и Г. Меир, Партию труда, говорил Б. Моррису: «Мы понимаем как само собой разумеющееся необходимость наличия двух государств для двух народов [израильтян и палестинцев]»[50]50
  Benny Morris and Ehud Barak, «Camp David and After».


[Закрыть]. При этом большинство израильских руководителей как от правых, так и от левоцентристских партий считали, что палестинские лидеры подобный путь смены парадигмы не прошли, рассматривая переговоры с Израилем как стадию в борьбе за его окончательное уничтожение.

Если израильтяне считали предложения, сделанные ими в Кемп-Дэвиде, беспрецедентно щедрыми, то Я. Арафат и остальные палестинские руководители критиковали их как «неадекватные», «снисходительные» и «далекие от реальности», так как они предусматривали передачу под полный контроль ПНА не всех территорий Западного берега и Газы, не говоря уже о том, что в них не содержалось никакого обязательства о гарантиях права палестинских беженцев и их потомков на возвращение в те находящиеся ныне на территории Израиля города и деревни, откуда родом они или их предки (по палестинским подсчетам, если бы израильские предложения были приняты и реализованы, вернуться смогли бы лишь около 1 % тех, кого они считают беженцами). Палестинцы же настаивали на необходимости признания Израилем ответственности за проблему беженцев и ее разрешение[51]51
  См.: «Camp David Peace Proposals». Официальный документ Департамента по ведению переговоров ООП.


[Закрыть]. По мнению палестинской стороны, Израиль отказывал палестинцам в возможности контролировать границы их создававшегося государства, нарушая тем самым их суверенитет. Как уже упоминалось выше, палестинские лидеры выходили из себя каждый раз, когда они узнавали о создании Израилем новых еврейских поселений в Иудее, Самарии и Иорданской долине или о строительстве в поселениях (палестинцы называли и называют их «колониями») уже существующих. Палестинцы считали неприемлемым как сохранение израильского контроля над созданными после 1967 года еврейскими районами Восточного Иерусалима, так и настойчивое требование Израиля о продолжении военного присутствия на достаточно длительный срок в новом палестинском государстве.

Кроме того, согласно израильским предложениям, сделанным в Кемп-Дэвиде, Западный берег разделялся на три не соприкасавшихся друг с другом кантона, окруженных со всех сторон израильской территорией. Учитывая находящийся в отдалении сектор Газа, Государство Палестина оказывалось скроенным из четырех обособленных «лоскутков». Справедливость требует отметить, что в ходе последующих переговоров Израиль согласился на дополнительные территориальные уступки, и в «параметрах Клинтона» Западный берег, который почти полностью планировалось передать под палестинский контроль, обладает территориальной целостностью.

Палестинцы выражали недовольство и касательно процедуры переговоров: по их мнению, Израиль не столько выдвигал свои предложения, сколько «доносил» их до палестинцев в форме ультиматума, который предусматривал только два варианта ответа: «да» или «нет». В итоге в понимании палестинцев Кемп-Дэвид стал «ничем иным, как попыткой Израиля применить силовые методы в переговорном процессе»[52]52
  См.: «Camp David Peace Proposals». Официальный документ Департамента по ведению переговоров ООП.


[Закрыть].

Палестинцы считали, что могут согласиться на аннексию Израилем каких бы то ни было частей Западного берега исключительно на условиях паритетного обмена территориями в равном объеме, причем саму свою готовность обсуждать обмен они уже считали уступкой. Во-вторых, палестинские лидеры считали своей важной уступкой готовность признать суверенитет Израиля над Стеной Плача, Еврейским кварталом Старого города, а также еврейскими кварталами в Восточном Иерусалиме, построенными после 1967 года, полагая это более чем достаточным.

С точки зрения палестинцев, «параметры Клинтона» декабря 2000 года, а также переговоры в Табе были шагами в верном направлении, хотя серьезные проблемы по-прежнему существовали и по поводу будущего статуса Иерусалима, и в особенности по вопросу палестинских беженцев. Однако Я. Арафат и члены его команды недооценили, насколько время, имеющееся в их распоряжении, небезгранично. Четыре года переговоров под неусыпным оком Б. Клинтона, М. Олбрайт, Д. Росса и их сотрудников создали у палестинских руководителей ложное ощущение, что их проблемы будут все время находиться в центре внимания президента США и высокопоставленных сотрудников Госдепартамента. Проработав за девять лет от Мадрида до Табы с пятью израильскими премьер-министрами (И. Шамиром, И. Рабином, Ш. Пересом, Б. Нетаньяху и Э. Бараком), палестинские лидеры пришли к верному лишь отчасти выводу, что смогут сработаться со всеми, а если нет – сравнительно небольшой всплеск контролируемого насилия гарантирует им немедленное международное вмешательство во имя защиты их интересов. Однако в январе – феврале 2001 года ситуация изменилась кардинально: приход к власти Джорджа Буша-младшего в США и Ариэля Шарона в Израиле создал совершенно новую ситуацию. А. Шарон, как и Б. Нетаньяху за пять лет до этого, не желал иметь никаких дел с Я. Арафатом, но, в отличие от Б. Клинтона, Дж. Буш-младший как по идеологическим причинам, так и помня негативный опыт своего столь немного добившегося на фронте ближневосточной дипломатии предшественника, не счел нужным давить на израильских руководителей. Я. Арафат прожил до ноября 2004 года, все это время А. Шарон оставался премьер-министром, но он так и не согласился начать новый раунд переговоров с руководителями ООП и ПНА. В ретроспективе очевидно, что именно с приходом к власти А. Шарона сразу после переговоров в Табе (они завершились 27 января 2001 года) и закончился процесс Осло.