Текст книги "Мактуб. Книга 2. Пески Махруса"

– Все, Джей, все, – бормочет она, вырываясь и упираясь ладонями в мою бурно вздымающуюся грудную клетку. Ее губы распухли и выглядят порочно блестящими. У меня в глазах темнеет, когда Рика облизывает их, тяжело дыша. Заключаю ее талию в кольцо и целую снова, но на это раз мягче, нежнее.

– Вот чего я боюсь, Джейдан, – шепчет Эрика, когда я отрываюсь от ее губ. Я смотрю в потемневшие от желания распутные глаза, ощущая мощный прилив энергии после нашей небольшой сексуальной встряски. Хотелось бы, конечно, закончить начатое, но у нас впереди два дня…

– Снежная королева подтаяла? – лизнув ее нижнюю губу, срывающимся шепотом говорю я. – Жаловалась, что не сможешь самостоятельно ходить, и снова не прочь потрахаться.

– Ты озабоченный сукин сын, Джейдан, – по известной только ей причине раздражается Рика, толкая меня.

– Твой грязный рот явно напрашивается на то, чтобы его хорошенько заткнули, заняв приятным делом, – ухмыляюсь я, окидываю ее выразительным взглядом и наклоняюсь за своей ношей, брошенной в песок.

– Иногда мне чертовски сильно хочется тебя прикончить, – признается Рика, сверкая глазами.

– Ты не убиваешь людей, – иронично напоминаю я. – Поэтому смирись и получай удовольствие.

Пренебрежительно фыркнув, мисс Доусон отворачивается от меня и, поправив абайю и никаб, уверенной походкой идет вперед.

Остаток пути мы провели в полном молчании. Чем ближе становились черные скалы и прояснялись очертания небольшого поселка, тем тяжелее становились наши шаги. Усталость и жара все-таки взяли свое. Рика изо всех сил пыталась не выдать, что чертовски вымотана нашим путешествием, злилась, вздыхала, но ни разу не попросила остановиться на привал. Выносливая отважная малышка, которая никогда и никому не покажет своей слабости.

– Боже, – выдыхает, Рика, замедлив шаг, когда на расстоянии сотни метров замечает впадину высохшего горного озера, похожую на воспалённую зияющую рану, присыпанную солью. По берегам еще остались выжившие в условиях засухи финиковые пальмы с пожухшими, уныло опущенными листьями. На самом дне озерной чаши поблёскивают на солнце белесые шотты – маленькие солёные лужицы. – Наверное, в сезон дождей тут очень красиво, – зачарованно добавляет Эрика. Я удерживаю ее за руку, когда она опасно близко подходит к краю озера.

– Нельзя приближаться. Лучше обойти по тропе, – киваю в указанном направлении. Моргнув, Рика следует за мной, по-прежнему разглядывая мертвый котлован. – Высохшие вади рек и озер иногда могут образовывать бездонные трясины. Шагнешь туда и никогда не выберешься.

– И откуда ты все знаешь, – язвительно бросает она.

– Я рос в этих местах.

– Я тоже, – напоминает Эрика.

– Девочек вряд ли отпускают погулять в пустыню, – мягко улыбаюсь я, переплетая наши пальцы. Она вздрагивает и, оторвавшись от озера, смотрит на меня.

– Я несколько дней блуждала по Махрусу, когда поняла, что ты не вернешься, – бесцветным голосом сообщает она, и мое сердце сжимается от возникшей перед внутренним взором картинки. Босоногая потерянная испуганная девочка один на один с беспощадным Махрусом, кишащим опасностями на каждом шагу.

– Ты бы не выжила. В пустыне время ощущается иначе… – я сжимаю ее пальцы сильнее. – Аллах пощадил тебя.

– Аллах тут ни при чем, Джейдан, – ожесточённо бросает она. – Меня подобрали работорговцы, немного подлечили обожжённую кожу и выставили на точно такой же аукцион, как вчера. Там я и познакомилась с Алией.

– Я этого не знал, – сцепив зубы, я смотрю пред собой. Покосившиеся дома из глиняных кирпичей и прессованной соломы с крышами из пальмовых стволов приближаются с каждым шагом. Напротив старой мечети играют чумазые ребятишки, а вокруг, устало передвигая лапами, слоняются дворняги, охраняя малышей. Я пытаюсь сосредоточиться на наблюдаемой картинке, но ни хрена не выходит. Мысли уносятся назад. Я вспоминаю, как обездвижил Эрику в своей мастерской, подвесив практически голую к балке под потолком. Это было неправильно, черт возьми. Откуда мне было знать… Я почувствовал, заметил, что она почти открылась, сбросив маску надменной стервы. Я едва не вытащил ее глубоко спрятанный страх… Я мог сломать годами выстраиваемую стену, позволяющую Эрике вести полноценную жизнь, не оглядываясь назад. Я мог разрушить ее, я все еще могу разрушить ее, даже зная все, что произошло.

– Если бы не спецотряд ЦРУ, проводящий операцию по сопровождению американских граждан, я бы сейчас развлекала какого-нибудь бедуина. Мне повезло, что я знала английский и не была похожа на арабку, а Алие – нет. Меня забрали по ошибке. Именно так я оказалась в реабилитационном центре, который спонсировал Ильдар. Это он привел в центр Мэтта Доусона, чтобы показать девочку, потерявшую всю свою семью. Мэтт незадолго до этого похоронил жену и ребёнка, трагически погибших, и был так же одинок, как и я. И знаешь, он действительно смог стать мне настоящим отцом. Чуть позже Мэтт усыновил мальчика тоже с непростой судьбой, и теперь у меня была настоящая семья. Я была счастлива, Джейдан. И старалась не вспоминать о пережитом ужасе. А Ильдар… он тоже всегда был рядом. Я часто говорила ему об Алие, девушке, с которой успела подружиться, пока находилась в шатрах Махруса. И спустя пять лет она тоже оказалась в реабилитационном центре…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – натянуто спрашиваю я.

– Он не сделал мне ничего плохого, Джейдан, – ее голос едва слышен. Мне несложно понять, куда клонит Рика. Девушка прощупывает почву. Хочет убедиться, что я не веду свою игру и не держу ее в неведении истинных планов.

– Потому что не успел, – жестко отвечаю я. – Ты была под защитой отца, и в Нью-Йорке нельзя просто так взять то, что хочешь, наплевав на законы. Но он собирался это сделать. Если бы я тогда не сломал ему нос и не нарушил планы, то скорее всего сейчас бы ты находилась рядом с ним в Кабусе. А насчет Алии… Не велик подвиг продать девушку, а потом спасти, вывезти в Штаты и продавать снова, но уже на других условиях.

– Его вину должен определить суд, Джейдан, – упрямо настаивает мисс Доусон.

– Он подданный Анмара, Рика. Я могу гарантировать, что АРС никогда не позволит ЦРУ вывезти из страны Ильдара Видада.

– А как же совместная операция?

Нет никакой совместной операции. Мы, бл*дь, одни против двух сильнейших спецслужб. И один Аллах знает, чем это все закончится.

Внезапно обступившие нас ребятишки наперебой просят милостыню, сверкая белыми зубами на смуглых лицах. Удивительно, но даже в этом городе-призраке мало что отличается от происходящего на окраинах крупных городов. Бедность в любом уголке мира имеет поразительно похожие лица. Раздав детишкам монеты, я показываю на небольшой аккуратный дом с белыми стенами. На фоне остальных ветхих построек он кажется настоящим дворцом.

– Мы пришли, – сообщаю я.

– А твой должник, похоже, местный шейх, – ухмыляется Рика. Я не отвечаю. Она убила бы на месте, узнай правду.

– Рика, должен тебя предупредить кое о чем, – я останавливаюсь, удерживая ее за руку. Она вопросительно смотрит мне в глаза. – В Черухе живут по устаревшим традициям, некоторые из которых лучше не нарушать. Женщина с открытым лицом считается шармутой и может подвергнуться публичной расправе. Никаких вопросов, дерзких замечаний и вызывающих взглядов. Держи язык за зубами, глаза в пол. Мы не задержимся надолго. Пару часов и выдвинемся в Кабус.

– Джейд… – нахмурившись, начинает Эрика, явно собираясь что-то мне возразить, но я не даю ей и слова сказать.

– Для Равиля я Джамаль. Архитектор, который работает с крупными заказчиками из других стран.

– Это действительно твое имя? – растерянно спрашивает она.

– Да, – подтверждаю я, ее лицо заметно бледнеет.

– И ты говоришь мне его только сейчас? – закипает Эрика.

– Ты слышала, что я пытался донести?

– Аззам тоже не отличался свободой нравов, Джамаль, – мое имя она поизносит с иронией. – Значит, Равиль не знаком с агентом АРС?

– Нет. Ты просто девушка, которую я сопровождаю к ее брату.

Эрика издает нервный смешок.

– Ничего себе у меня братец.

– У тебя есть другие варианты? – хлёстким тоном спрашиваю я. Эрика закатывает глаза, отрицательно качнув головой. – Вот и отлично.

Дверь распахивается раньше, чем мы успеваем подняться по лестнице, на пороге появляется коренастый Равиль в домашней футболке и спортивных штанах. Он встречает меня на середине пути.

– As-salam alaykom, Джамаль. Слава Аллаху, я увидел тебя в окно, иначе не смог бы встретить дорого гостя как подобает, – заключив в медвежьи объятия, Равиль расцеловал меня в обе щеки.

– Мир твоему дому, друг, – отвечаю я.

– Почему не предупредил, что едешь? Не позвонил? – Равиль отступает на шаг назад, переводит взгляд на мою «скромную» спутницу и снова смотрит на меня. В темных глазах проскальзывает озадаченное выражение. Эрика, как и было ей говорено, топчется рядом, не поднимая головы. Уверен, она отомстит мне за каждую минуту вынужденного молчания и фальшивой покорности.

– Да ты не один, брат. Вы заходите, что я вас на пороге держу, – спохватившись, восклицает он и, приобняв за плечи, уводит в дом. Эрика «робко» семенит следом. Черт, я запомню этот эпизод надолго. Мы разуваемся и проходим в просторную светлую комнату, оформленную в чисто восточном стиле. Ноги утопают в густом ворсе персидского ковра. Ноздри щекочут запахи специй и арабского кофе. Глубоко вдыхаю, чувствуя, как желудок протестующе урчит. Теплая уютная обстановка обжитого дома расслабляет, сразу накатывают сонливость и усталость.

– Я попрошу Суру накрыть стол, – продолжает возбужденно говорить Равиль. – Она укладывает Махмуда. Совсем скоро освободится. Сколько ты у меня не был?

– Около года, Равиль, – отзываюсь я, оглядываясь по сторонам. – Ничего не изменилось. Махмуд уже, наверное, совсем большой?

– Три года, вылитый я. Всем мальчишкам во дворе жару задает, – с гордостью сообщает Равиль. – Как поживает Аида?

– Все хорошо, – сдержанно отвечаю я, бросая на мужчину тяжелый взгляд. Сдвинув густые брови, Равиль закрывает рот за секунду до того, как ляпнуть лишнее. – Я могу проводить мою спутницу в гостевую комнату? Она устала с дороги, умыться бы и отдохнуть.

– Конечно, – поспешно кивает Равиль.

Повернувшись к Эрике, я киваю в сторону небольшого коридорчика, ведущего в соседнюю комнату, вручив ей рюкзак с вещами. Все той же уморительной походкой кроткой пастушки Рика следует в указанном направлении. Я слышу, как закрывается за ней дверь. Облегченно выдыхаю.

– Скажи, что ты не привел в мой дом шармуту, Джамаль, – заметно остывшим тоном произносит Равиль, напряженно глядя на меня.

– Нет, – отвергаю его предположение. – Я сопровождаю девушку к ее брату. Мы с ним были когда-то дружны. И когда у него случились крупные неприятности, я посчитал своим долгом позаботиться о его сестре, – играю нечестно, нажимая на больную мозоль Равиля, спекулируя на его чувстве благодарности. – Ему пришлось бежать из Асада. Девушку могла настигнуть участь пострашнее.

– Да, я знаю, как это бывает, – оттаяв, соглашается Равиль.

– Я вызвался проводить ее в Кемар, потому что, по слухам, мой знакомый укрылся в Кабусе. Мы остановимся у тебя на пару часов, не больше.

– Чем я могу помочь вам, брат?

– Будет неплохо, если ты отвезешь нас в Кабус, минуя пропускные посты. Я знаю, что тебе это под силу.

– Мне за радость помочь мужу моей любимой сестры. Все ли хорошо в вашем доме?

– Не беспокойся, Равиль. Аида здорова и счастлива и передает тебе самые лучшие пожелания.

– Счастлив слышать это, Джамаль, – просияв, кивает Равиль. – Может быть, я знаю человека, которого ты ищешь?

– Он вряд ли явился в Кабус под своим именем. Уверен, что как только мы появимся в городе, он найдет нас сам.

– Тебе лучше знать, брат. Я сделаю все, что попросишь. Ты вернул жизнь в Черух, не дал надругаться над моей семьей. Я до конца жизни буду благодарить Аллаха за то, что три года назад он послал тебя в наши края.

– Спасибо, Равиль, благослови тебя Господь, – положив руку на плечо мужчины, искренне говорю я.

Ровно чрез два часа мы выезжаем из Черуха на стареньком джипе. Рика дремлет на заднем сиденье. Негромко играет музыка, с перебоями работает кондиционер. Я сижу рядом с водителем, являющимся главным источником шума в салоне. Активно жестикулируя, Равиль рассказывает о новых нападениях повстанцев на соседние поселения, жалуется на нестабильность жизни в Кемаре, на неспособность местных правителей контролировать обстановку и хвалит Искандера аль-Мактума, старшего сына короля и наследника, активно помогающего отрезанной провинции гуманитарными грузами и пропагандирующего возвращение Кемара под крыло королевства. Я рассеянно слушаю, из последних сил сражаясь со сном. Ничего нового он мне не расскажет, а вот я мог бы. После нехитрой, но сытной трапезы усталость окончательно взяла верх. К слову, обедали мы с Рикой в разных комнатах. Её угощала жена Равиля в женской половине дома. И я надеюсь, что немногословная Сура не сболтнула лишнего случайной гостье. К незнакомцам в Черухе относятся с осторожностью, стараются держать язык за зубами. Но кто знает, что в голове у этих женщин. С того момента как мы вошли в дом Равиля и до сих пор, Эрика не произнесла ни слова, ни разу не взглянула в мою сторону. Меня это несколько напрягает, учитывая неспособность мисс Доусон долго придерживаться чужих приказов.

Манёвренный небольшой автомобиль подскакивает на камнях, взбираясь на невысокую гору. Прямо за ней, в долине, расположился Кабус. Я не был здесь с детства. По долгу службы мне приходилось пересекать границу Кемара, но в столице я оказался впервые за как минимум двадцать лет. Революция практически не коснулась столицы Кемара, жизнь здесь течет своим чередом, как и десятки лет назад. Строятся дома и торговые центры, растут небоскребы, успешно идет торговля с соседними странами. Последний правитель Кемара окружил границы Кабуса максимальным количеством военных, тем самым гарантируя безопасность самому себе и местному правительству. Но нам удалось проскользнуть незамеченными. Миролюбивые жители окрестностей, чьи предки веками жили на этой территории, знают потайные пути въезда в город, но никогда не покажут их тем, кто решит войти в Кабус с оружием. О том, что мы с Эрикой далеко не безоружны, я, разумеется, Равилю не сообщил.

Внедорожник останавливается у центрального входа гостиницы, расположенной в самом высоком здании города.

– Приехали, Джамаль, – сообщает Равиль. Я с благодарностью пожимаю его руку.

– Шукран (с араб, спасибо), брат. Ты здорово помог мне.

– Позвонишь, если надо будет забрать. Я мигом примчусь.

– Конечно, – киваю я и, обернувшись назад, громко окликаю задремавшую Рику.

– Просыпайся, Медина. Мы на месте.

Глава 7

«Боги завидуют нам, потому что мы смертны. Любой момент нашей жизни может стать последним. Ведь жизнь ярче и прекраснее, когда она конечна. Ты никогда не будешь красивее, чем сейчас. И мы больше не будем здесь никогда.»

к/ф «Троя»

Эрика

Эмоции, которые я испытываю, находясь рядом с Джейданом, подобны полету по местности с непредсказуемыми погодными условиями. Ровно до того момента, как мы посетили этот чертов город-призрак, мне казалось, что я парю высоко-высоко над бугрящимися белоснежными облаками, ощущая, как исчезают для меня преграды и рамки, время и пространство перестает иметь значение, и я становлюсь частью чего-то действительно значимого, бескрайнего, важного.

Этой ночью я будто впервые за много лет почувствовала себя цельной. Словно огромный и, казалось, навсегда утраченный осколок моей души вернулся назад и занял свое законное место, подарив сердцу и духу внутреннюю гармонию, спокойствие и непоколебимую веру в то, что я нахожусь на правильном жизненном пути, в моменте «здесь и сейчас» я переплетена и всецело отдаюсь единственному человеку, которому готова открыться «от и до», безоговорочно доверить свою жизнь, раствориться в его защите, взамен отдав все самое лучшее, светлое, женственное и гармоничное, что во мне есть.

Я фактически попрощалась с внутренней воительницей, вынужденной бороться с мужчинами – программа, заложенная во мне с тех самых дней, когда я скиталась в пустыне и, будучи беззащитной девочкой, оказалась в «Шатрах Махруса», дала сбой, фактически отключилась, подняв из глубины души невероятные, мощные чувства, взывающие к тому, чтобы бесконечным водопадом из поцелуев и ласки омывать его лицо и совершенное крепкое тело, в объятиях которого я таяла всю эту ночь… самую удивительную, насыщенную и невероятную ночь в моей жизни, когда я просто была собой, сбросила с себя не только одежду, но и оковы и маски. Содрала вместе с ороговевшим слоем кожи, позволив ей сиять изнутри искренностью и детской влюбленностью с примесью настоящей, взрослой и дерзкой страсти.

Этой ночью я принадлежала ему так, как никому и никогда… и самым разрушительным является то – что мне это понравилось.

Первый шаг в его комнату, дрожащие от трепета и предвкушения колени… это был губительный шаг, пересечение точки невозврата.

Невольно вспоминаю, как наблюдала за крохотной бабочкой, непреднамеренно подлетевшей к танцующим языкам пламени… должно быть, она так же, как и я, думала, что летит к теплу и солнцу, и не ожидала того, что это самое «солнце» спалит ее крылья за одно мгновение, не подготовив к сокрушительному падению…

Я твердо намерена игнорировать Джейдана до конца своей жизни после того, что произошло в доме Равиля.

После того, что я узнала о нем, и вспомнила, что Джейдан может идеально сыграть любую роль, которую он сам себе прописал – настоящий змей-искуситель, способный принимать любое обличие, и из любых ситуаций извлекать выгоду. Престон, конечно, художник и творческая натура, но это лишь часть его достоинств: все это идеально сочетается с его наблюдательностью, способностью анализировать и сканировать людей, ситуации и задачи, которые перед ним стоят, и ставить «шах и мат» противнику в любой, даже в самой неравной партии. Должно быть, я забыла об этом, когда полностью открылась ему.

Что ты с нами сделал, Джейдан? Зачем смотрел на меня так, словно я единственная девушка в твоем сердце и жизни? Словно бесконечные образы моих глаз, преследующие тебя из картины в картину, значат для тебя больше, чем просто воспоминание о девочке, которую ты спас? Рисуя их, ты скучал по ней, искал ее… или тосковал по самому себе?

Подавив в себе жажду высказать Джейдану все, что я о нем думаю, я выхожу из машины, покорно и молча выполняя все его приказы, скорее на автомате, чем из сердечного послушания.

Боюсь, что если из моих губ вырвется хотя бы одно слово в сторону Джейдана, меня уже будет не остановить – сначала я буду очень долго закипать, выплевывая в лицо правду о том, как узнала об его откровенной лжи и предательстве, а после не выдержу и дам волю слезам, что ядовитым комом собираются в горле после короткого разговора на кухне с женой Равиля – Сурой.

Строя из себя исконно покорную кемарскую женщину, надежно спрятав платком не только лицо, но и свой взрывной нрав, смиренно следую за Джейданом, направляющимся вальяжной и уверенной походкой к рецепции, расположенной в атриумном вестибюле роскошного отеля «Muxit» (c араб. Океан), где каждый предмет и мельчайшая деталь интерьера соответствуют его названию, начиная с каменной плитки, выполненной из голубого мрамора, создающей оптический эффект хождения по воде, заканчивая огромным круглым аквариумом, поражающим воображение и эпицентр холла, за зеркальной гладью которого обитают стаи экзотических рыб. Плавники некоторых из них переливаются всеми цветами радуги. Фокусируя взгляд на неоновых бликах и ровных чешуйках, я с любопытством рассматриваю неразлучную пару скатов, рассекающих водное пространство внутри аквариума, не отдаляясь друг от друга даже на десять сантиметров, заплывающих в искусственные коралловые рифы и длинные водоросли, колосящиеся по направлению к потолку. Все это действительно создает внутри некое ощущение погружения в пучину морского дна.

Через пару минут регистрации в отеле я теряю интерес к аквариуму и его обитателям и понимаю, что украдкой изучаю его исключительно потому, что хочу сместить фокус своего внимания с Престона. Не могу не ощущать жара, мгновенно приливающего к щекам, когда взгляд падает на его спину, в стальные мышцы которой еще ночью врезались мои наточенные коготки, и как я ощущала каждый его толчок внутрь моего тела, каждое движение, бьющее и наполняющее до краев новой силой. Наша близость затуманила мой разум, спалила его до горстки пепла. Боюсь, что еще долго буду беречь в памяти каждый момент соединения наших тел. То, с какой страстью, яростью и жадностью он брал меня, подчинял тело и выпивал с губ душу, овладевая мной так, как ни один мужчина.

Как просто оказалось свести меня с ума – ласковые слова в порыве яростных толчков, низкие хрипы наслаждения и твердый, готовый дарить мне всю ночь напролет удовольствие, член… сильная, бешеная, непотопляемая энергия Джейдана чувствуется даже на расстоянии и сквозь довольно плотную ткань паранджи: мелкая дрожь проходит по телу, в ложбинке грудей и на пояснице скапливаются в ледяные ручейки капли пота, когда я вспоминаю его напряженные вены и мышцы на предплечьях, пока он нависал и возвышался надо мной, являясь куполом моего мира и Вселенной. Взрывался внутри меня, оставляя в моей душе горячее клеймо за клеймом… никогда не позволяла подобного раньше, не принимала мужчину полностью, всю его животную сущность.

Джейдан стал первым, пусть не в физическом плане, но на более глубоком точно. Но я никогда не признаюсь в подобном ему вслух… больше нет.

Несмотря на нашу безумную совместимость и пресловутый «мактуб», золотой нитью связующий наши души, мы слишком разные.

Я не могу играть в чувства, я искренна и обнажена перед ним, и с каждой секундой, проведенной в дороге, мои чувства к Джейдану возрастали троекратно. И я бы не смогла лгать ему ночью, спроси он у меня что угодно. Даже если бы спросил, что я к нему чувствую, я бы ответила правду. Ведь лгать человеку, которого выбирает твое сердце – все равно что лгать себе, изменить себе.

И боюсь, что Джейдан Престон страшный лгун и игрок, которого я наделила божественными качествами за троекратное спасение моей жизни.

Вернусь к тому, с чего начались мои сомнения, душевные терзания и агонизирующая в каждой клеточке тела ревность, которую я пыталась заглушить все время, пока мы добирались до столицы Кемара. А начались они с загадочного женского имени Аида, которое я невзлюбила, как только Равиль упомянул его вслух с остро ощутимым «интимным» подтекстом. И от меня, как от агента, привыкшего подмечать детали и тембр речи, не удалось скрыть тот факт, что таким тоном спрашивают только о близком человеке для обеих сторон. В дальнейшем моя догадка подтвердилась, хотя мой разум и без того сразу нарисовал невероятно красивый образ восточной красавицы, расхаживающей по дому Джейдана в струящемся шелковом платье, позвякивающую массивными браслетами в такт соблазнительно виляющим бедрам, одно лишь имя избранницы Джейдана распалило в самом центре моей груди бушующее пламя, выжигающее нутро, опаляющее легкие неутомимыми языками ревности и несправедливости.

На короткие мгновения я мысленно переношусь на несколько часов назад, в столовую Равиля и Суры, расположенную в женской половине дома – несмотря на сдержанно восточный интерьер комнаты, уюта кухне добавляли мягкие и пестрые ковры, заполняющие каждый свободный сантиметр пола, атласные вуали, подвешенные к потолку и ароматические свечи, распыляющие по пространству пряно-цитрусовые ароматы. Стол, что для меня накрыла хозяйка, ломился от национальных Кемарских блюд, но весь аппетит, что я нагуляла в пустыне, покинул меня из-за чёрствого имени, прозвучавшего из уст Равиля.

– Как поживает Аида?

– Все хорошо.

– Ты совсем ничего не ешь, – замечает за обедом вездесущая Сура, наблюдая за тем, как я жадными глотками поглощаю воду из графина и, опустив взгляд в наполненную до краев тарелку, без энтузиазма размазываю по дну хумус и перемешиваю его с бурым рисом.

– И постоянно молчишь, Медина, – пытается разговорить меня девушка, и я наконец перевожу взор на жену Равиля. Как и подобает правилам, она замотана в бордовую паранджу, волосы скрывает платок темно-серого цвета – так как Сура встречала гостей мужа, она вынуждена даже дома ходить в целомудренном наряде, и я уверена, что ей это не в тягость. Она не знает другой жизни и не знает, каково это – выставлять свое тело на обозрение всему миру… и я думаю, что в этом что-то есть, учитывая то, что меня всегда раздражало, когда восхищенные взгляды мужчин трансформировались в похотливые и голодные, от которых хотелось отмыться.

Несмотря на плотную ткань, скрывающую фигуру Суры от посторонних глаз, ее лицо скрывает плотная маска яркого и броского восточного макияжа – а «кошачьи» стрелки закрывают половину открытых век девушки, визуально увеличивая ее глаза вишневого цвета.

– Хотя на самом деле я не удивлена, что ты такая молчаливая. Джамалю нравятся кроткие девушки. Если вспомнить характер Аиды, то ты явно в его вкусе, – беспечным тоном продолжает размышлять вслух Сура, наливая мне полную тарелку чечевичного бульона. Я до боли в костяшках сжимаю вилку в ладони, ощущая, как кровь бурным потоком приливает к мочкам ушей, зубы автоматически стискиваются до скрежета. Надеюсь, его слышу только я.

Продолжаю молчать, стараясь даже не думать о том, кто такая эта загадочная Аида. Что-то мне подсказывает, что об этом мне лучше не знать. Очередная девушка, которую Джейдан спас?

– Она так его любит, – не прекращает развивать тему болтливая и уже порядком мне надоевшая Сура. – Своими глазами видела, как она на него смотрит. Думаю, она полюбила его с первого взгляда… как и я своего ненаглядного хабиби. Мне повезло…

– Меня сопровождают в Кабус к брату, – жестко отрезаю я, пытаясь закрыть тему, что заставляет мое сердце пылать от гнева. В тесной кухне душно, мне нечем дышать, а от приятного запаха ароматических свечей скручивает желудок. Неумолимая, жестокая правда о Джейдане и Аиде становится ближе с каждым вдохом, и я не уверена, что хочу ее слышать. – Я едва знакома с Джамалем. И понятия не имею, кто такая Аида, – пылко выплевываю я и тут же запихиваю в рот куда больше риса, чем способно в нем уместиться.

Кто эта чертова Аида?! Восточная девушка Джамаля? Бывшая?! Ну не жена же. Не может быть такого. Его сердце, тело и личность принадлежит АРС. Он много времени проводит за границей и в Америке – сомневаюсь, что Джейдана ждет дома жена и трое детей, учитывая его роль в государственных спецслужбах.

– Ох, прости. Прости, Медина. Иногда я лишнего наболтаю, меня нужно останавливать. Я приняла тебя за очередную невесту Джамаля. Он молод, красив и обеспечен. Вполне может позволить себе…

– Очередную невесту?! – с слишком громким восклицанием, не выдерживаю, не в силах больше выносить факты, что раскрывает мне Сура. – Аида – невеста Джамаля? – испепеляю взглядом ни в чем не повинную, кроме своей болтливости, Суру, черты лица девушки застывают в исказившемся от моей агрессией напуганном выражении.

– Да… н-невеста, – слегка дрожащим голосом уточняет Сура, опуская ресницы. Она что-то скрывает. Не договаривает. Но услышала я уже достаточно для того, чтобы ощутить, как хрустальный мир моей влюбленности к Джейдану рассыпается на глазах, а вскрывшийся факт беспощадно загоняет его осколки под кожу. – Да… Аида его невеста., – тихо повторяет Сура, по-прежнему не глядя на меня. Неужели я так ее напугала, или она наконец поняла, что наговорила лишнего и решила заткнуться? Поздно, черт подери. И я даже не знаю, благодарить ее за «горькую правду» или нет.

Ложь была так сладка, так приятна… слишком. Какого черта, Джейдан? Почему… зачем ты так со мной?

Мне хочется остаться одной, хочется дать волю своим чувствам… но я и так отреагировала на заявление Суры неподобающим образом, и едва ли девушка теперь верит в ту легенду, что Джейдан сопровождает меня в Кабус к брату.

– Прости, я не хотела повышать голос. Недавно я пережила стрессовую ситуацию, и у меня бывают вспышки неконтролируемой агрессии, это скоро пройдет, – нахожу в себе силы для ровного, примирительного тона. – Надеюсь, Аллах будет на стороне чудесного союза Джамаля и Аиды, – последние слова даются мне особо тяжело, но Сура вновь поднимает на меня взгляд и дарит сочувствующую улыбку, и я понятия не имею, что она значит. Я не нуждаюсь в ее жалости. Только в бутылочке хорошего вина и горячей ванне в полном одиночестве – лучшее лекарство от разбитого сердца, которое советовала мне Алия. – Очень вкусный обед, Сура, – мой комплимент неуместен, учитывая то, что я совсем ничего не съела, но мне плевать. – Спасибо за гостеприимство. Как вы познакомились с Равилем? – полностью перевожу тему разговора я и веду автоматический и безэмоциональный разговор с хозяйкой дома.

Искренних откровений на сегодня мне вполне достаточно для того, чтобы осознать, что Джейдан вылепил из меня идиотку, любовницу, не побрезговав предать женщину, с которой он собирается связать жизнь… я не могу понять это и принять – тоже.

Этого короткого разговора с Сурой хватило для того, чтобы наконец «отрезвить» меня, увидеть истинную суть Джейдана Престона. И вспомнить, что в первую очередь я для него – такая же «наживка» для Видада, какой была и для ЦРУ. А учитывая тот факт, что у него есть невеста, напрашивается совершенно логичный вывод о том, что все, что между нами случилось за последние сутки – жалкая ложь.

Кроме моего спасения. За него я по-прежнему благодарна, но…

Я не так наивна, чтобы верить в то, что после окончания задания он расторгнет помолвку с ней и будет… со мной. Черт, чем я вообще думала? Неужели он что-либо из этого мне обещал? Мы занялись сексом. Несколько долгих раз, а я, как типичная влюбленная девушка, уже присвоила Джейдана себе. Я же себе сама все придумала… и произошло то, чего так боялась в Нью-Йорке, то, почему так долго не подпускала Джейдана к себе – я привязалась, часть моей собранной вновь души на какое-то нелепое мгновение позволила себе представить… наше совместное будущее, отнятое у нас пятнадцать лет назад. Мне не стоило с головой нырять в его горячий, всепоглощающий омут, из которого выбраться так же трудно и невозможно, как из зыбучих песков пустыни, о которых он меня предупреждал.

Занятые мужчины – табу для меня. Я сама пережила не одну измену, а сейчас оказалась на месте той… с кем изменили. И это мерзкое чувство, грязное. И даже полчаса принятия водных процедур не способны очистить меня от ощущения того, что я искупалась в луже с грязью.