Текст книги "Мактуб. Книга 2. Пески Махруса"

Присев возле разгорающегося с новой силой кострища, достаю из рюкзака бутылку с водой и, сделав несколько глотков, запрокидываю голову и выливаю остатки на опаленное жаром лицо. Прохладные ручейки льются по губам и шее, стекают по груди. Стряхнув ладонью остатки влаги, устремляю взгляд на Эрику, мирно посапывающую в спальном мешке, прикрытую сверху теплым одеялом. С двух сторон от ее головы установлены светодиодные фонари, рассеивающие окружающую небезопасную тьму, в которой с легкостью могут затаиться змеи и скорпионы. По моим ногам пробегает юркая ящерица с черными бусинами глаз, отвлекая внимание от свернувшейся фигурки Эрики Доусон. Разбитые осколочными снарядами двери и окна – слабая защита от оживающей по ночам фауны. Ночевать здесь не менее опасно, чем в открытой пустыне, но, по крайней мере, можно укрыться от песчаной бури.

Я много ночей провел в Махрусе, путешествуя вместе с отцом от одного маленького поселения к другому в поисках работы. Мы спали на голом песке, прикрываясь теплыми куртками. Керосиновая лампа, костёр, разожженный из верблюжьей колючки, фляга с водой, испеченный матерью хлеб, да сумки с инструментами для реставрации мечетей – вот и все наше снаряжение. Пустыня меняет людей, пробуждая дремлющие инстинкты предков-кочевников, научившихся выживать в этих жестоких местах. Оставшись один на один с немилосердной дикой природой, мы достаем из глубин подсознания все то, что уверенно прячем при свете дня в комфортных условиях построенной за пару столетий цивилизации.

Песчаная буря успокаивается, и сразу становится настолько тихо, что любое лишнее дуновение ветра или шорох вызывают во мне тревогу. Я несколько раз обхожу вокруг безмятежно спящей Эрики, чтобы убедиться в отсутствии представителей ночной пустынной фауны. Летучие мыши, полёвки, маленькие жучки и ящерицы не в счет. Они безобидны, в отличие от ядовитых змей и скорпионов.

Проверив безопасность мисс Доусон, я выхожу на улицу, прихватив с собой емкость с керосином. Мне предстоит завершить еще одно неотложное дело. Уничтожить улики и следы нашего пребывания здесь. Запрыгиваю в багги и отгоняю на сотню метров от места нашего ночлега. Въехав в разрушенную хижину с раскуроченным дверным проемом, глушу двигатель.

– Извини, приятель, – бросаю тихо и, с сожалением похлопав по рулю, выбираюсь из салона. Облив керосином старый проржавевший, но не потерявший маневренности джип, который еще мог бы неплохо послужить нам, отхожу в сторону и поджигаю оставленную влажную маслянистую дорожку. Пламя вспыхивает мгновенно, направляясь к автомобилю, быстро распространятся по салону, слизывая остатки облупившееся краски.

Быстро, не оборачиваясь, я покидаю хижину. Взрыв раздаётся через несколько минут. Как раз в тот момент, когда я подхожу к излучающей мрачный свет «Обители звезд». Через пару часов ветры пустыни занесут следы от шин, огонь погаснет, оставив после себя только груду почерневшего металла.

Эрику не разбудил взрыв, она по-прежнему крепко спит. Вымоталась девочка. Ухмыльнувшись, я возвращаюсь к огню, закуриваю сигарету, задумчиво глядя на кусочек неба, виднеющийся в зияющей дыре под самым сводом. Яркие, словно умытые, звезды мигают таинственным светом в насыщенной глубокой синеве. Небо в пустыне совсем не такое, как в городах. В ясную звездную ночь, незатянутое облаками, оно может быть прозрачно-синим, лиловым, фиолетовым, а безлунными ночами – иссиня-черным, зловещим. Млечный путь в легкой дымке, далёкие созвездия и планеты, многочисленные переливы цветов и оттенков – художник во мне не может оставаться равнодушным к первозданной красоте Махруса, наблюдая, запоминая, слушая шёпот песков, используя оставшийся час до рассвета для принятия решений и проработки четкого плана действий.

На текущий момент времени удача на моей стороне, но никто не знает, как сложатся обстоятельства дальше, и поэтому жизненно необходимо предусмотреть максимальное количество вариантов. Каждый следующий шаг должен был тщательно взвешен. Я нарушил все возможные предписания и кодексы, разорвав канал связи с АРС, и до тех пор, пока они не в курсе, что я сделал это намеренно – мы с Эрикой имеем некоторое преимущество.

Я предвидел, что Азиз так просто нас не отпустит, его смерть отчасти была спланирована. И когда ублюдок поехал за нами, оставалось только увезти его подальше от лагеря, чтобы подельники не заметили взрыв и не пустились в погоню. Активировав взрывное устройство, установленное в Хаммере, я одновременно запустил сигнал в технический отдел АРС. Уверен, что им потребовалось не больше пары часов на определение координат источника сигнала, сбор группы и зачистку лагеря работорговцев. Я отлично знаю, как работают боевые отряды АРС в условиях строгой секретности. Никаких живых свидетелей и допросов. Уничтожен будет каждый торговец, оказавшийся на территории лагеря во время начала операции. Часы Кадера, которые выторговал почивший Азиз, в итоге сыграли мне на руку. Агенты найдут мой разнесённый взрывом Хаммер со сгоревшим трупом Азиза в паре километров от Шатров. Обнаруженные при нем часы Таира укажут на вероятность моей гибели. Разумеется, версия будет тщательно проверяться и в конечном итоге будет опровергнута после проведённых судебно-медицинских экспертиз над останками Азиза.

В лучшем случае у меня в запасе не больше двух-трех дней на то, чтобы найти Ильдара и выполнить задание. Каким будет итог, я не могу предвидеть. За намеренное нарушение устава и отказ подчиняться приказам прямого руководства мне светит по меньшей мере закрытый суд и тюрьма; другие варианты еще хуже. На строгий выговор рассчитывать не приходится. Но я все же попытаюсь выйти сухим из воды, используя собственные методы для убеждения в правомерности моих действий Таира Кадера.

Сунув ладонь в карман штанов, я нащупываю пальцами четки Эйнин, мой личный оберег, приносящий удачу в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Так странно – девочка, пообещавшая пятнадцать лет назад молиться за меня, давно отреклась от своего Бога и веры, но ее молитва хранит меня по сей день. Забрав кольцо из квартиры Эрики, я соединил реликвии нашего прошлого и теперь храню вместе, нанизав перстень на нить четок. Достав талисман моей несокрушимости из кармана, я рассматриваю разные по размеру разноцветные бусины, отражающие блики пламени в потускневших от времени камнях, согретых теплом моей ладони; перебираю их пальцами, напряженно прокручивая в голове многочисленные сценарии грядущих событий. Прежде чем я ликвидирую Видада, мне необходимо знать, что у него есть на премьер-министра, а в том, что Ильдар владеет некой информацией – нет ни малейшего сомнения. Вся операция, начиная с режима строгой секретности и заканчивая уничтожением целой группы спецслужбы другой страны, вызывает сомнения в адекватности принятых руководителями АРС решений. И если имеющаяся у Ильдара Видада информация настолько важна, то, возможно, она станет гарантом моей безопасности… или наоборот.

Есть еще один значительный момент, играющий центральную роль в сложившейся ситуации. Эрика Доусон. Медина… Эйнин. Приказ Кадера прозвучал четко и недвусмысленно – уничтожить агента ЦРУ после выполнения операции. Я должен тщательно продумать, как вывести ее из игры до того, как АРС вычислит нас и пошлет спецгруппу, которая проконтролирует исполнение приказа. Поэтому мне просто жизненно необходима пара дней отрыва от бдительного ока Кадера. Не справлюсь в этот срок – погибнем оба.

Словно услышав мои тревожные мысли, Эрика заворочалась во сне, пробормотала что-то себе под нос, зарылась лицом в груду тряпья под головой. Собственноручно придушил бы всех, кто отправил ее сюда, сделав заложницей случая… и моего везения.

Небо постепенно проясняется, заползая сквозь щели в стенах серебристо-розоватой утренней дымкой, стелется по мраморному полу, засыпанному песком и обломками былой роскоши, и устремляется вверх, бриллиантовым свечением рассыпаясь под сводами дворцового зала. Близится рассвет.

Бросив в костер очередную выкуренную сигарету, я встаю и направляюсь к спящей девушке, вытягиваюсь рядом поверх шерстяного одеяла, разглядывая причудливые мерцающие блики, блуждающие по ее расслабленному лицу. Через пару минут мне придется нарушить безмятежный сон Эйнин. Слишком опасно задерживаться на одном месте. В постоянном движении больше шансов избежать погони.

Я бы мог бесконечно смотреть, как она спит, не спорит, не злится и не показывает свои колючки при каждом удобном случае. Наше перемирие не продлится долго. Дурман эротического наваждения рассеется с рассветом, и проснувшись, Эрика снова начнет задавать вопросы. Она неглупая девочка и быстро поймет, что я многое умалчиваю, но, если скажу правду, ее реакция может быть непредсказуемой, учитывая взрывной характер мисс Доусон.

Как я предполагал, Эрика проснулась не в лучшем расположении духа. Наверное, мой хрипловатый шепот, требующий спящую красавицу открыть глаза, она восприняла как прямую угрозу.

– Даже не думай, Престон! – зашипела она, вскакивая и отталкивая меня в сторону с силой, которую сложно заподозрить в хрупкой девушке. Ее женственность и врождённая чувственность не вяжутся с образом спецагента с железной волей и отличной физической подготовкой. Но разве обычная девушка выдержала бы тот марафон, что я устроил ей ночью?

– Малышка, я бы очень хотел осуществить планы, о которых говорил пару часов назад, но, боюсь, что ни у тебя, ни у меня нет ни сил, ни времени даже на быстрый утренний секс, – спешу утешить разгневанную фурию. Эрика замено расслабляется.

– Нам нужно уходить? – спокойным деловым тоном спрашивает она, включив спец. агента.

– Да. У тебя пятнадцать минут, – я бросаю к ее ногам тяжелый рюкзак. – Внутри вода, салфетки, одежда и… – делаю паузу и широко улыбаюсь. – Зубная щетка и паста. Я уже все необходимые процедуры произвёл, пока ты безмятежно пускала слюни. Так что поспеши.

– Я не пускала слюни, – хмурится Рика, заглядывая в рюкзак. – Ты все предусмотрел. Спасибо, – неожиданно благодарит она. – Нижнего белья там нет случайно? – подняв голову, Эрика бегло скользит по мне напряженным отстранённым взглядом.

– Есть, – киваю я, она удивленно хлопает ресницами.

– Надеюсь, новое?

Я смеюсь, показывая взглядом на ее вчерашнюю комнату для омовений.

– Время пошло, Рика.

Пока девушка проводит необходимые всем женщинам процедуры, я собираю и пакую наши вещи, засыпаю пепелище песком, уничтожаю все следы нашего пребывания. Эрика справляется быстрее и, появившись через десять минут в светлой абайе с перекинутым чрез плечо рюкзаком и смятым никабом в руках, выглядит опасно-разгневанной.

– Ты же не хочешь выделяться и привлекать внимание? – предугадывая ее тираду, спрашиваю я.

– Нет. Я злюсь не на тебя, а вообще на ситуацию в целом, – отвечает Рика раздраженным тоном. – Не думала, что мне снова придется надеть никаб… – она осекается, подняв на меня нечитаемый взгляд. Она блокирует свои эмоции, но я знаю, о чем она сейчас думает. Мы так и не сказали друг другу ни слова о нашей первой встрече. Не в Нью-Йорке на выставке, а в Аззаме. Но сейчас не время для откровений и воспоминаний.

– Мы поговорим позже, Эрика, – низким тоном произношу я, поднимая с пола тяжелый рюкзак и закидывая его на плечи. – Оружие не забыла? – спрашиваю я, и она приподнимает подол абайи, демонстрируя закрепленный на лодыжке пистолет.

– Обижаешь, Джейдан. И на будущие, – она мрачно ухмыляется. – Не шути с девушкой, у которой под платьем припрятана пушка. Это может плохо кончиться.

– Крутая малышка, – растягиваю губы в очередной улыбке и, обхватывая пальцами вздернутый подбородок, отставляю на губах быстрый поцелуй. – Готова?

– Так точно, – кивает она, упираясь ладонью в мою грудь. И выходит из «Обители звезд» первой. Песок хрустит под обутыми в кожаные сандалии ногами. Наполненный горячей пылью воздух стелется рыжеватой дымкой над бескрайними дюнами. Раскалённое белое солнце вовсю жарит, прилипая к черным волосам Эрики. Прикрыв ладонью глаза, она оглядывается по сторонам в поисках багги. М-да… Сейчас что-то будет.

– Я не поняла… – обернувшись ко мне, бормочет озадаченная мисс Доусон. Бросив рюкзак на песок, надевает на голову ненавистный ей никаб, скрывая под плотным платком темные локоны и опуская ткань с переносицы на подбородок. – Ты куда машину спрятал?

– Багги пришлось уничтожить, – невозмутимо пожав плечами, следую ее примеру и наматываю куфию вокруг головы и шеи. – Придется идти пешком.

– Ты спятил? Как уничтожил? Зачем? За что? Черт, Джейдан! Я не была в пустыне пятнадцать лет! Ты издеваешься надо мной? – негодует девушка, но другой реакции я и не ожидал.

– Можешь остаться здесь и строить из себя принцессу до появления очередного кочующего лагеря бедуинов. Или следовать за мной, – озвучиваю два варианта развития событий и уверенной походкой иду вперед. Через тридцать секунд Эрика, запыхавшись, догоняет меня, осознав бессмысленность и неуместность своих претензий.

– Извини, – миролюбиво произносит Эрика, поравнявшись со мной. – Не знаю, что на меня находит. Все время хочу спорить с тобой.

– Это защитная реакция, Рика, – бесстрастно отзываюсь я.

– Что?

– Так ты борешься со своим влечением ко мне.

– Если после пары совместных оргазмов ты решил…

– Их было гораздо больше.

– Ты считал? Это мило, – насмешливо парирует Рика. Вот уж кто не лезет за словом в карман.

– Я привык замечать и запоминать детали. Так что там с оргазмами? Слишком много или недостаточно?

– Это защитная реакция, – ловко использует она мой же маневр. Находчивая и наблюдательная. – Ты отлично знаешь, что в момент стресса или после адреналиновой встряски люди ищут способ избавиться от накопившихся эмоций, как правило, выбирая секс.

– Выходит, ты ходячий стресс, Рика, – иронично улыбаюсь я. – В сотый раз повторяю, что работа спецагента не для тебя.

– Ну разумеется, может, мне больше подойдёт роль закутанной с ног до головы жены какого-нибудь местного бедуина? – фыркнув, заявляет Эрика. Я игнорирую вопрос, потому что ответ ей не понравится и вызовет новые споры, к которым я не готов морально. Да и физически тоже после бессонной ночи, а впереди еще три часа пешком по пустыне. Словно почувствовав мое настроение, Эрика замолкает и пытается не отставать, время от времени запинаясь и увязая в песке. Нам еще повезло – утро выдалось безветренным и не особо жарким по меркам Махруса, хотя уверен, что и этот факт Эрика горячо бы оспорила.

– Как ты вообще здесь ориентируешься? – спустя полчаса полного молчания первой не выдерживает она. – И куда мы направляемся? Сколько нам еще идти?

– Чуть больше двух часов, – отвечаю только на последний вопрос. Ориентироваться в пустыне несложно, даже без навигаторов, частенько выходящих из строя в контрастных условиях, имея под рукой только карту и компас. Разумеется, если ты здесь не впервые. Кое-что еще Рике знать необязательно. Я выбрал этот путь, потому что даже кочевники избегают пользоваться им. Множество ядовитых змей и койотов, блуждающих неподалеку – не самое страшное. В сотне метров вправо начинаются не обозначенные ни на одной карте островки зыбучих песков. С каждым годом территория распространения становится все шире, и рискованных путешественников, пересекающих эти места, критически мало, что меня полностью устраивает.

– Песок набился в носки и… везде. Скрипит на зубах, – вздохнув, жалуется Эрика измученным голосом. Остановившись, я сдёргиваю с ее плеча рюкзак.

– Давай сюда.

– Я не устала. Сама могу…

– Не сомневаюсь, но понесу сам.

– Спасибо, – она стала на удивление вежливой. Девушка обхватывает себя руками, продолжая идти рядом. Я почти слышу, как она думает.

– Моя группа прикрытия полностью уничтожена? Это точная информация? – негромко спрашивает Эрика. Я слышу тревогу и напряжение в ее голосе.

– Да, Рика. Никто не выжил. Соболезную, – сухо отзываюсь я. – В скором будущем прибудет новая.

– Мне необходимо связаться со штабом, – настойчиво продолжает мисс Доусон. Я зря рассчитывал, что в условиях невыносимой жары она утратит способность к рациональному мышлению. – Я должна передать информацию о случившемся.

– Когда окажемся на месте, решим этот вопрос, – отвечаю уклончиво. – В интересах безопасности операции все контакты с центром только в строго оговоренных местах.

– Послушай, – возмущенно начинает Эрика. – Если это совместная операция, то почему план известен только тебе?

– В интересах твоей безопасности, – даю я почти тот же самый ответ, что и на предыдущий вопрос. Чем меньше слов, тем существенно ниже шансы попасться на лжи.

– С тобой невозможно разговаривать, – раздраженно бросает Эрика. Отличное решение, малышка. Не разговаривай со мной.

– План ЦРУ провалился. И вполне закономерно, что ситуацию теперь контролирует АРС, – выдаю я объяснение, которое временно успокоит ее, но не тут-то было…

– Но ваши, то есть твои действия согласованы с моим руководством? – подозрительным тоном спрашивает Эрика.

– Разумеется, – заверяю я с абсолютно уверенным видом. – Если ты устала, мы можем сделать привал на пару минут и выпить воды, перекусить.

– Я не голодная, но воды выпью.

Я останавливаюсь и сбрасываю оба рюкзака на песок. Взвизгнув, Рика хватается за меня, отпрыгивая в сторону. Рядом с отпечатком подошвы от ее сандалии появляется золотистая голова пустынной гадюки эфы.

– Тихо, не суетись. Она боится тебя больше, чем ты ее, – отодвигая Эрику на безопасное расстояние, произношу я. Эфа полностью выползает на поверхность, извиваясь полуметровым песчаного цвета телом, от хвоста до головы покрытым темным зигзагообразным рисунком, и скрывается в противоположной от нас стороне.

– Надеюсь, у тебя есть противоядие, Престон? На крайний случай? – с опаской озираясь спрашивает Эрика.

– Есть, но ты бы справилась и без него… – я насмешливо приподнимаю одну бровь. – С твоим умением высасывать все до капли.

– Ты невыносим, – Эрика ощутимо пихает меня в плечо, опускаясь на один из рюкзаков, и достает из бокового кармана бутылку с водой. Открутив крышку, делает глоток и морщится. – Горячая… Черт.

– А ты что хотела, малышка? Мы в пустыне. И это еще не полдень, – без тени иронии замечаю я и поворачиваюсь к чернеющим на юго-востоке черным горам, пролегающим вдоль высохшего русла реки. Взглянув в бинокль с оптическим стабилизатором и широким полем зрения, я вижу только рыжие дюны, высохшие кустарники, брошенные кочевые лагеря. И койотов, блуждающих в километре от нас, но о последнем наблюдении Рике знать необязательно. До темноты хищники не приблизятся, а мы сравнительно скоро будем на месте. Я напряженно вглядываюсь в горизонт. Максимальное расстояние видимости – два километра при фиксированной оптической стабилизации. Можно увеличить до трех, но при этом картинка становится менее четкой. Я умудряюсь захватить пять километров. Шатры Махруса находились именно в той стороне. Изображение мутное и неясное; дым, который я вижу, запросто может оказаться пылевой бурей, а не последствиями пожара. Постепенно приближая изображение, прослеживаю все находящиеся в той стороне пути передвижения и транспортировки. Небольшой караван с верблюдами – скорее всего пустынные жители, и пара ржавых, загруженных коробками джипов, направляющихся в Кемар. Опустив бинокль, замечаю приклеенный к себе изучающий взгляд прищуренных от солнца глаз Эрики.

– Все чисто? – спрашивает она. Кивнув, достаю из рюкзака пару широких темных очков. Одни отдаю Эрике.

– Береги глаза, Эйнин, – в паре метров от нас выползает еще одна гадюка. – Похоже, у них тут гнездо, – небрежно бросаю я. Проследив за моим взглядом, побледневшая Эрика мгновенно вскакивает на ноги.

– Все, я готова идти дальше, – торопливо произносит она, пристально всматриваясь в окружающие нас пески.

– Как скажешь, хатун, – смеюсь я хрипло. – И не пугайся ты каждой змейки и ящерицы. Иначе инфаркт заработаешь. Смирись с тем, что пустыня принадлежит им больше, чем нам. Это мы тут гости и нарушители спокойствия.

– Утешил… Так куда, ты сказал, мы направляемся?

– Я не говорил, – ухмыляюсь, отдавая должное ее сообразительности. – Название тебе все равно ничего не скажет. Но если ты настаиваешь… – сделав паузу, я поворачиваю голову, скользнув взглядом по покрасневшей коже на лице Эрики. – Надень никаб правильно, если не хочешь получить ожег, – строго бросаю я.

– Ты снова уходишь от ответа, – сухо отзывается Эрика, тем не менее поправляя платок и закрывая лицо до самых очков. Умеет же быть послушной… Жаль, что только в исключительных случаях.

– Скоро впереди покажутся невысокие известняковые горы, в трех километрах за ними находится столица Кемара – Кабус. Я подозреваю, что Ильдар обосновался именно там. В данный момент нас интересует горное поселение Черух, и направляемся мы именно туда. Черух первым принял на себя удар во время повстанческих боев. Большинство домов уничтожены, городок находится в запустении. Многие ухали в Кабус, но несколько сотен местных жителей остались на родной земле. Продукты доставляют из столицы, воду добывают в колодцах – этим и живут. Мужчины выезжают на заработки в столицу, женщины растят детей. Изначально Черух был построен внутри цветущего оазиса, но со временем песчаные бури и жара высушили небольшое горное озеро. Сейчас оно появляется только во время проливных дождей. И спустя несколько недель исчезает. Озеро высохло, а небольшой поселок остался. Город-призрак. Место, где миражи становятся явью. Идеальное место, чтобы передохнуть, прежде чем выдвинуться в Кабус.

– Жуть какая. Я и правда никогда о Черухе не слышала. Ты был там когда-то?

– Приходилось, – киваю коротко.

– Спецоперация? – женщинам свойственно любопытство. А если речь идет о чем-то почти мистическом или секретном, их сложно остановить.

– Да, – однозначно отвечаю я.

– Ты немногословен, – разочарованно замечает мисс Доусон.

– В Черухе живет человек, семье которого я однажды помог.

– Время отдавать долги? – понимающе кивает она.

– За все в жизни рано или поздно приходится платить. Нет ничего хуже невыплаченных долгов, – озвучиваю я довольно спорную позицию.

– Но разве мы совершаем благородные поступки ради того, чтобы сделать спасённого человека заложником своей воли в будущем? – Рика предсказуемо вступает в полемику.

– Иначе не бывает. Нет ничего хуже невыплаченных долгов, – и это чистая правда. Если она думает иначе, то глубоко заблуждается.

– Значит, я тоже твоя должница?

– Выходит, что так, – ухмыляюсь я, удивляясь, как все обсуждаемые темы ей удаётся свести к нашим взаимоотношениям.

– И каким образом планируешь взыскать долги с меня?

– Я еще не решил, – двусмысленная улыбка расползается по лицу.

– Ты невероятно циничный тип.

– Мне об этом неоднократно говорили, – она оступается, и я успеваю поймать ее под локоть, не дав распластаться на песке.

– Добавь в список, – иронично замечает Эрика. Маленькая язва.

– Непременно.

– За один долг, по-моему, я уже расплатилась.

– Ты про эту ночь? – скептически спрашиваю я. – По-моему, это была награда, Эйнин.

– Я про кольцо, – в ее голосе появляются стальные напряженные нотки. Она все-таки вернулась к теме, которую я хотел отложить на потом. Мы оба замолкаем, в образовавшейся тишине слышен только шорох шагов и тяжёлое дыхание. Воздух плавится, проникая под одежду сухим жаром. Перед глазами расплываются темные пятна, отдаваясь гулкой барабанной дробью в висках. Солнце достигло своего зенита, его лучи, отражаясь от золотистого горячего песка, образуют густую дымку с миллиардом крутящихся в ней частиц пыли и крошечных песчинок.

– Тебе нечего сказать? – с обвинением в голосе спрашивает Эрика.

– А что ты хочешь услышать?

– Кольцо принадлежало тебе. Я сохранила его, как и обещала, но ты мог не забирать его вот так? – похоже, она искренне возмущена и расстроена.

– Как, Эйнин?

– Забравшись в мою квартиру, словно вор или сталкер?

– Я кое-что оставил для тебя. Тебе не понравился портрет? Разве ты не об этом просила меня?

– Ты мог отдать мне его лично, объяснить… – выдает Эрика свою главную претензию. Да, я мог. Но где гарантия, что она не сообщила бы о нашем разговоре своим руководителям? – У меня столько вопросов, Джейдан.

– Задай только один, потому что на все я не смогу ответить, – тяжело вздыхаю я, предчувствуя, что моя просьба не будет услышана.

– Это мои глаза на всех твоих безликих картинах?

– Да.

– Да, и все?

– Что еще я должен сказать? – мы одновременно останавливаемся и, не сговариваясь, поворачиваемся друг к другу. Я снимаю тёмные очки, Эрика тоже. В бирюзовых глазах сверкают золотые блики, на кончиках ресниц блестят песчаные крупинки, губы упрямо поджаты. Она не успокоится, пока не выпытает у меня мельчайшие подробности. Женщинам необходимо знать, что они особенные, единственные, незабываемые… Но, даже если все обстоит именно так, существуют препятствия, выстроенные временем, прожитыми порознь годами, и их не преодолеть, не исправить. Жизнь жестока, судьба коварна, и какими бы мы ни были сильными, всегда найдется тот, кто разрушит нас, выбьет почву из-под ног, выстрелит в грудь, не моргнув глазом, и пойдет дальше. И самое непостижимое – этим безжалостным врагом можем оказаться мы сами. Друг для друга. – Тот день в мечети в Аззаме разбил наши жизни на до и после, и каждый сохранил собственные реликвии, хранимые в сердце.

– Ты хранил меня в своём сердце, Джейдан? – тихо спрашивает она. Я прикасаюсь пальцами к ее лицу, наполовину скрытому никабом. Она выглядит сейчас совсем другой, выше, старше, увереннее, но там, внутри, все та же маленькая испуганная одинокая девочка, пообещавшая молиться за меня. Потерять ее тогда оказалось не самым страшным, намного страшнее будет отпустить Эйнин сейчас, когда я узнал ее, прикоснулся спустя годы безрезультатных поисков. И все это время она жила… в каждой моей картине, в каждом сне, заполняла пустоты, образовавшиеся после исковеркавшего наши судьбы теракта. Бесчисленное количество часов я пытался представить ее лицо таким, каким оно могло бы быть, и впервые моё воображение не справлялось. В разных уголках мира я видел тысячи голубоглазых красавиц, многие готовы были позировать мне, раскрывать свои тайны и запретные желания, отдавать нечто сокровенное, чем не делятся даже с самыми близкими, но ни в одной модели и натурщице я не нашел того, что присуще только Эйнин. Ни одна из них не была ею. Даже в девять лет в ее глазах был упрямый огонь, который я вижу сейчас; внутреннее противоречие, отличающее Эйнин от других девочек, склонивших головы в молитве в мечети Аззама. Она была особенной уже тогда. В ее душе горело пламя, отражаясь в бирюзовых глазах, выделяя из толпы, пробуждая желание смотреть на нее вечно.

– Ты всегда там, Эйнин, – отвечаю приглушенным из-за намотанной вокруг лица куфии голосом. Эрика растерянно хмурится, по всей видимости ожидая от меня совсем другого ответа. Резко одернув руку, я разворачиваюсь и бреду дальше по хрустящему и рассыпчатому, как крупа, раскалённому песку. Вдали появляются темные очертания гор, у подножия которых раскинулся призрачный Черух. Неожиданно Рика хватает меня за запястье, заставляя повернуться к ней. Ее требовательный взгляд прикован к моему лицу.

– Объясни мне, Джейдан. Я хочу понять…

– Что именно, Эрика?

– Как художник, реставрирующий мечети, стал агентом АРС? Как тот мальчик, который, рискуя собственной жизнью, вытащил меня из-под пуль повстанцев, превратился в человека, способного убивать по приказу?

– Тот мальчик сгорел, Эрика, как и девочка с голубыми глазами. Не думаю, что наши с тобой истории очень сильно отличаются, – с горечью отвечаю я.

– Я не стреляю в людей, Джейдан, – возражает Рика. – Я не способна лишить жизни человека.

– Я тоже не стреляю в людей, – холодно отрезаю я. – Только в преступников, чья вина доказана. В убийц, террористов, сволочей, предавших свою страну ради выгоды, ублюдков, торгующих детьми и женщинами. Это моя работа, Эрика. Мы делаем этот мир чище.

– Вы? – изумленно восклицает она. – А ты уверен, что все приговорённые АРС виновны?

– А ты считаешь, что с категорией особо опасных преступников можно сражаться цивилизованными способами? Только не надо говорить, что ЦРУ не делает то же самое.

– Но именно правительство Анмара отрезало Кемар, решив вычеркнуть свою провинцию из истории страны. Они отказались от нас, позволив поселениям вроде Аззама гореть в огне революций; не пришли на помощь, когда в нас стреляли, взрывали, жгли и методично уничтожали, – с горячностью выдает мисс Доусон.

– Ты забываешь, Рика, что в мечеть ворвались такие же кемарцы, как и мы с тобой. Они до сих пор уверены, что способны отменить решение аль-Мактума, но этого никогда не случится.

– И ты согласен с его политикой? – с холодной яростью спрашивает Эрика.

– У меня нет выбора, Рика. Ты заблуждаешься, думая, что АРС не противостоит террористам. И с чего ты вообще решила, что все задания, которые я получаю, сосредоточены на ликвидации неугодных правительству Анмара? – скептически выгнув бровь, спрашиваю я. Эрика задумчиво моргает, не сводя с меня пытливого взгляда. – Этот разговор можно вести бесконечно, и каждый все равно останется при своем. Поэтому лучше закроем тему, которую ни ты, ни я обсуждать не имеем права.

– Здесь нет никого, кроме нас, Джейдан, – холодно напоминает она. И, оглядевшись по сторонам, добавляет тихо. – Не считая ядовитых змей. Но, признаться, они пугают меня меньше, чем ты.

– Ты боишься меня? – низким голосом спрашиваю я, сделав шаг вперёд. Эрика запрокидывает голову, смело встречая мой взгляд. Шайтан побери эту девчонку. Воздух между нами накаляется и трещит, и палящие лучи солнца тут вовсе ни при чем. Второй шаг Эрика делает сама. Подняв руку, дергает нижнюю часть куфии, прикрывающую мое лицо от ожогов, и то же самое повторяет с никабом. В следующее мгновение наши губы соединяются в неистовом жадном поцелуе. Яростно толкаюсь языком в ее приоткрытый рот, и Эрика с не меньшим голодом отвечает мне. Сбрасываю с плеч рюкзак и, подхватив ладонями ягодицы Эрики, приподнимаю ее и вжимаюсь увеличивающейся эрекцией в развилку между женских бедер. Сердце наращивает темп, срываясь с ритма, в висках гудит от напряжения, член пульсирует от потребности повторить все то, что мы делали несколько часов назад, но, бл*дь, трахаться под прямыми солнечными лучами на горячем песке – хреновая идея. Нетерпеливо сминая пальцами сочную задницу Эрики, похотливо трусь об ее промежность сквозь плотные слои ткани, издавая грудной голодный рык в теплые губы. Мы оба неумолимо теряем контроль, прижимаясь друг к другу все ближе. Я чувствую, как твердеют ее соски под абайей, как дрожит чувственное тело в моих руках. Клубящийся зной, накопившаяся усталость, бессонная ночь и многочасовой секс-марафон не ослабили мое нездоровое влечение к строптивой стервочке. Эрика приходит в себя первой в тот момент, когда я начинаю задирать подол ее абайи. И мне почти удается, черт…