Текст книги "Мактуб. Книга 2. Пески Махруса"

– Это не настоящее имя, Эйнин. Фальшивое. Как и ты сейчас… хочу настоящую.

– Эйнин – не мое имя, – пытаюсь поспорить я, пока он не затыкает меня настойчивым поцелуем снова.

– Твое… твоё, Эйнин. Я тебе его дал.

– Меня зовут Медина, и это имя дал мне мой отец…

– Тебя зовут Эйнин, и это имя дал тебе твой Бог, – срывающимся шепотом произносит он, заставляя мой желудок сжиматься от трепета.

– Прекрати, Джейдан. Хватит. Я тебя не понимаю. Ты сказал…

– Чего ты опять выделываешься, Рика? Ты моя сейчас. Я купил тебя, развратная девчонка, – по неизвестной мне причине снова закипает Джей.

– Снова хочешь поторговаться? За сколько ты купил меня, Джейдан?

– За миллион долларов. И за часы, которые стоят еще пятьсот штук, – усмехается в мои губы Джейдан. – Но моей ты была еще до аукциона. Быть проданной мне не так обидно, Рика. Или хотела, чтоб купил тебя кто-то другой? Отдалась бы человеку Ильдара, маленькая шармута?

– Пошел к черту, Престон! – мгновенно вспыхиваю я, отталкивая Джейдана. Просто встаю и демонстративно ухожу в другую комнату, сжимая кулаки от досады. Он и не думает за мной бежать. А я за две секунды промозгла до костей без огня и тепла его тела.

Черт, что он так снова взбесился? Знать бы. Ждал от меня чего-то другого, а не разговоров о дальнейших планах? Но, черт возьми, мне хочется знать, что меня ждет, к чему готовиться… а может, это я сглупила? Он сегодня наизнанку себя вывернул, при этом даже глазом не моргнул – а от меня ни слова благодарности. В этом дело? Ох, кто знает, что в голове у этих восточных мужчин. Видимо, с ними работает золотое правило, которое мама повторяла мне с детства:

«Три раза подумай, потом скажи, Медина. Иначе разбудишь зверя».

Мама с папой почти никогда не ссорились. Она была волшебницей, которая всегда знала, как его успокоить и какую магию применить, чтобы привести нервы отца, растраченные на тяжелой работе, в порядок.

Неосознанно обхватив нижнюю губу зубами, медленно скатываюсь по холодной стене, аккуратно опускаясь на пол. Мелкая дрожь проходит по всему телу, и я осознаю, что долго вдали от разведенного огня и Джейдана не протяну. Спорить, ругаться, противостоять ему сейчас – глупо, бесполезно, неправильно. Кто знает, сколько нам осталось жить? Мы чуть не погибли сегодня… один из выстрелов Азиза мог угодить в Джейдана, в меня, или в не самое прочное колесо нашего багги, и мы оба затерялись бы под беспощадными песками Махруса… страшно представить, где бы я сейчас находилась, если бы не именно Джейдан «выкупил» меня с аукциона. Да, я не заслужила его грубых слов и откровенных намеков, указывающих на мое положение рядом с ним, но и Джейдан не заслужил моих упреков.

Я умею быть благодарной.

И так отчаянно хочу его, а после наших пламенных поцелуев, раздразнивших жажду близости и очередного слияния наших тел, и вовсе не смогу уснуть, не ощущая его рядом. Не прочувствовав в себе.

Может быть, пора повзрослеть и признаться себе в том, чего я действительно хочу? Отбросить гордость, отказаться от своей силы, чтобы принять его силу…и его член, как сказал бы Джейдан.

Тугой узел внизу живота затягивается сильнее, неистово колотится, заставляя меня повернуть голову и заглянуть в соседнюю комнату: мой взгляд быстро находит Джейдана, ловит каждое движение мужчины.

Он снимает свободную рубашку через голову, поворачивает ее вправо и влево, медленно разминая шею. Тату, выбитые на поверхности его кожи, превращаются в танцующие тени, подсвеченные языками искристого, как и накаленная между нами атмосфера пламени. Невольно прижимаю ладонь к своим ключицам и опускаю ее на грудь. Облизывая пересохшие губы, сжимаю ее, ощущая, как все мое тело жаждет того, чтобы это были ладони Престона. Джейдан ложится на спину поверх расстеленного спального мешка, положив одну руку себе под голову, а другую опускает на косые мышцы.

Невольно сглатываю, удерживая в горле тихий стон, наблюдая за равномерно опускающейся и поднимающейся широкой грудью Джейдана. Он выглядит таким огромным и напряженным благодаря очерченным и поджарым мышцам, и я невольно вспоминаю, какой маленькой и легко управляемой становилась в его руках. И дело было не только в том, что я была связана.

Мой взор продолжает скользить по сжимающимся кубикам пресса, пока он ровно дышит и опускается к «палатке» из ткани штанов в районе бедер. Мысль о том, что он думает примерно о том же, о чем и я, сносит мне голову, до слепоты пьянит, заставляет меня подняться на дрожащих ногах. Выхожу в его комнату, шагнув к огню и свету. Со стороны кажется, что Джейдан дремлет, по крайней мере его веки сейчас прикрыты. Наблюдаю за каплей пота, стекающей по шее в углубление между ключицами, и ощущаю жар, исходящий от его тела, а мне… так холодно, хотя это не оправдание для моих «планов».

А необходимо ли оно мне, это оправдание? Я всегда получаю то, чего я действительно хочу.

И мне не нужны никакие другие причины, кроме моего желания в настоящий момент времени.

Может быть, утром я пожалею о случившемся и о своей собственной инициативе, противоречащей тому, что делала и говорила ему прежде…

Но сейчас я смело повторяю движение Джейдана и, встав еще ближе к камину, через голову снимаю рубашку. Бросаю к ногам ее и чертов лиф с аукциона, и остаюсь абсолютно обнаженной, чертовски быстро согреваясь благодаря горячим волнам огня и предвкушению соприкосновения наших тел.

Снимаю резинку, распуская волосы по спине и плечам, и в этот самый момент Джейдан резко распахивает веки и, не моргая, смотрит на меня иссиня-черного цвета глазами: наши взгляды прочно сплетаются, ведут невербальный разговор и борьбу, и я позволяю себе сдаться, на мгновение опуская ресницы. Хватит разговоров, мой асад, я пришла не за этим.

Джейдан неумолимым взором скользит по моим розовеющим ключицам, налитой груди, втянутому под ребра животу, пока он не замирает на гладкой коже между бедер. Взгляд Джея настолько открытый, прямой и жесткий, что я ощущаю его превосходство над собой даже когда смотрю на Джейдана сверху вниз.

Судорожно выдыхая, слегка расставляю ноги, встаю прямо над Джейданом, еще больше открывая ему взор на то самое место, от которого он не может отвести свой голодный и требовательный взгляд. Я знаю, что света от пламени вполне достаточно для того, чтобы он увидел, насколько я влажная от одних лишь мыслей о нем.

Глаза в глаза.

Дыхание в одном ритме.

Мы на одной волне, и я готова покорить с ним гребень цунами и упасть на самое дно.

Мне кажется, что я даже «слышу» его мысли в своей голове, хотя прочесть их сейчас довольно просто. Тем не менее, несмотря на поглощающий и жадный взгляд, Джейдан ничего не предпринимает, не трогает меня, занимая выжидательно-царскую позицию. Его взгляд будто говорит мне: «Ну и какого черта ты вернулась, Рика?», а язык дыхания и тела повторяет слова, сказанные мне в тесном шатре для дегустации: «Я хочу тебя до одури, Рика. Ты постоянно в моей голове, я у меня встаёт от одного воспоминания о тебе. Не могу ничего поделать. Мы должны это закончить, Эйнин. Или начать и никогда не останавливаться.»

Многим ли женщинам он говорит такие слова? Неважно. Не хочу об этом думать.

Медленно поднимаю ступню над Джейданом и аккуратно прикасаюсь кончиками пальцев к нижнему прессу. Осторожно, не надавливая, веду их вниз и, не разрывая зрительного контакта, достигаю ими его твердой длины, пока объятой ненужной нам сейчас тканью. Но так даже приятнее, мой асад?

– Такой ты меня хочешь видеть, Джейдан? – нарушаю долгое молчание я. – Идеальной рабыней для твоего удовольствия? – без сарказма, размеренно и спокойно, почти нараспев, спрашиваю я, лаская большим пальцем ноги его член по всей длине, от основания к вершине, замечая, как с каждой секундой его желание, отраженное в синих глазах, нарастает, а внушительных размеров плоть становится еще более твердокаменной.

– Хочу, чтобы ты сбросила все маски, Эйнин. Оставила за спиной все запреты и рамки, которые сама выстроила в своей голове. Хочу тебя настоящую, – низким голосом признается он. – Ты такая красивая, альби, – искренне, с придыханием произносит Джейдан, обхватывая грубыми и сильными пальцами мою лодыжку, и поглаживает ногу, пока я продолжаю настойчиво возбуждать его кончиками пальцев ноги. Он тоже доверяет мне?

Я не причиню тебе боли, al asad. Только удовольствие.

Прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновением его горячей ладони, и, разрушив внутренние барьеры, провожу рукой по изгибам своего тела, опуская кончики пальцев к клитору, раздвигая ими мягкие нижние губы. Джейдан шумно выдыхает сквозь сжатые зубы, наблюдая за моими развратными действиями.

– Джейдан, да, – тихо шепчу я, совершая пару круговых движений, которые повторяет и моя ножка, вырисовывающая восьмёрки поверх ткани его штанов. Он безумно тверд, но мне мало ощущать это через плотную преграду…

Медленно опускаюсь к Джейдану, расставив колени над его бедрами. Положив ладони на сильные плечи, заглядываю в глубокие глаза и не могу прочитать его истинные мысли за их темно-синими зеркалами.

– Что ты задумала, Эйнин? – хриплым, срывающимся голосом.

Медленно улыбнувшись, обвожу мягкими движениями ключицы и более резко прижимаюсь своей грудью к его на вдохе… издаю тихий стон, потираясь чувствительными узелками о его соски и твердую грудную клетку. Черт, невыносимо…

Огладив пресс и все его кубики, опускаю ладони ниже и, глядя в глаза Джейдану, плавным, но смелым движением высвобождаю гордо стоящий член из плена чертовой ткани. У меня не было возможности полюбоваться его мужским началом в шатре, и я стараюсь не думать о том, скольких девиц, наложниц и моделей он трахал за эти месяцы, в чем сам и признался. Сейчас я просто хочу насладиться моментом, и обхватываю пульсирующую плоть кольцом из пальцев, и, дерзко закусив губы, ритмично ласкаю его член распутными движениями.

– Ты был прав, Джейдан. Игры кончились. Ты в очередной раз спас мне жизнь. И заслужил послушную девочку, – обольстительно произношу я. – Такой ты видел меня в своих фантазиях, Джейдан? Читающей твои мысли и выполняющей любые желания? Такой ты видел меня, когда становился твердым, пока меня не было рядом? – делая пару сжимающих движений кулаком, я останавливаюсь на бархатистой на ощупь головке, поглаживая ее большим пальцем медленным круговым движением. – Так тебе приятно, al asad?

– Да, – коротко и снисходительно отвечает Джейдан, слегка подаваясь вперед бедрами. – Но этого недостаточно.

– Вся ночь впереди. Я знаю, как сделать тебе еще приятнее. И я хочу этого, Джейдан, – взмахнув волосами, откидываю их назад и волной ныряю вниз, к его поясу.

Все вокруг отходит на второй план, в голове ни единой мысли.

Наверное, Джейдан сам не ожидал того, что в эту ночь я буду такой. С ним легко быть раскрепощенной, жадной и страстной, потому что мной руководит сейчас не разум и эмоции, а основной, древний инстинкт, заложенный в каждом природой. Но это больше, чем похоть или просто физическое желание. Я хочу ублажить его до вспыхивающих звезд под веками и точно так же пометить свою территорию, оставить ему память от моих реальных прикосновений, оставить на нем свой запах, свою нежность и чувственность.

Ладонью обхватив основание его твердости, я опускаюсь ниже и зажимаю его член плотным кольцом из губ, медленно вбирая в рот до предела своих возможностей, ощущая, как внутри он еще больше увеличивается в размере. Мое сердце колотится в ритме пульсирующей крови в его венах. Полное слияние, соединение двух начал… я не хочу быть сильной сейчас, хочу быть мягкой, нежной, жадной, преклоняющейся. Безумие. Это действительно я?

Из уст Джейдана вырывается жесткое шипение, когда беру его до конца и он упирается в стенку горла. Al asad сильнее подается бедрами и всем телом вперед, сгребает в охапку мои волосы и инстинктивно толкается еще глубже. Я мгновенно увлажняюсь, ощущая его силу, дерзость и требовательность, но намеренно врезаюсь ногтями в кожу его налитых свинцом ягодиц, намекая на то, что это уже слишком. Джейдан ослабляет хватку на моем затылке, практически задыхаясь от удовольствия.

Хочу, чтобы его выгибало, мать его, от моих ласк… ты никогда этого не забудешь, мой ненасытный лев.

– Не все сразу, al asad, – мурлыкаю, прерывая эротичную, дразнящую ласку. – Позволь мне все сделать самой, – я собираюсь довести его до края, до высшей точки безумия. Бесконечно наслаждаться, упиваться мнимой властью над ним, чувствовать, как сильно он хочет меня, как тяжело ему сдерживаться и оставаться железобетонно спокойным, срывать с него маски тайного агента и гениального художника… ощущаю, как и сама чертовски возбудилась, подавив в себе желание прикоснуться к жаждущему моего внимания «холмику» между ног. Не хочу прикасаться к себе до последнего. Я слышу сдавленный и требовательный стон Джейдана, переходящий в рык, когда мои губы вновь опускаются по всей длине его члена и быстро поднимаются вверх.

– Ты решила отблагодарить меня за спасение своей жизни по полной, Эйнин? – беспощадно зарываясь пальцами в мои волосы, хриплым голосом спрашивает в перерыве между частыми выдохами Джейдан.

– Я делаю это не из благодарности, глупый. Я хочу его. Я давно хотела по-настоящему попробовать, Джейдан. Ты все мне отдашь, асад. Я все из тебя высосу. До последней капли, – признаюсь тихим шепотом, нервно выдыхая… вновь обхватываю головку губами, уделяю внимание каждой вздувшейся вене в то время как мои ладони ныряют в область чуть ниже основания к чертовски чувствительной зоне, прикасаться к которой нужно с особой осторожностью. Как только ощущаю, что его яйца подтягиваются в моей мягко обхватывающей их ладони, я резко останавливаюсь и отдаляюсь от его плоти, ощущая, как стон, сорвавшийся с его губ, отдается вибрацией в моих венах.

– Не останавливайся, Эйнин. Хочу в твое горло, – выдыхает Джей, но я, отрицательно покачав головой, немедля забираюсь сверху и, оседлав его торс, потираюсь изнывающим от желания лоном о его подрагивающий, доведенный до предела возбуждения член. Черт, такое чувство, что нам обоим хватит пары движений, чтобы кончить и сорваться в очередной умопомрачительный оргазм, который сотрет все плохое, что случилось за день, и сделает его куда более приятным.

– А я хочу сюда, Джей… – Престон даже не дает мне договорить. До боли впивается ладонями в мои бедра и глухо прорычав:

– Ты никогда не будешь надо мной, Эйнин, – переворачивает на лопатки, мгновенно оказываясь сверху. Вскрикиваю, ощущая, как грубо разводит ноги и закидывает их себе высоко на плечи. Мне кажется, я теряю голос и способность мыслить, когда в следующую секунду он мощным толчком наполняет меня до упора, попадая головкой в самую сладкую точку внутри. Дрожь беспощадной волной проходит по телу, сметая на пути все, заставляя ритмично и инстинктивно прогибаться ему навстречу, требуя больше и глубже, сильнее… в самый ненужный момент Джейдан медленно покидает меня и вновь натягивает на член с такой силой, что его яйца ударяют меня по бедрам. Все чаще и громче, и этот звук возбуждает меня сильнее и сильнее, заставляя обжигающую нутро спираль приготовиться к сокрушительному взрыву.

– Ай, не так, больно… – сопротивляюсь я, делая вид, что недовольна сменой позиции. Ладно, позволю ему трахать меня так, как жаждет он. Но только в этот раз.

– Черт, кхара. Такая маленькая и горячая Эйнин, – сдавленно чеканит Джейдан, зажмурив веки.

– Ты так возбудилась, пока сосала мне? – подранивает развратной фразой он, толкаясь большим пальцем между моих губ. Таранит им мой рот, вторя движениям члена. Я с ума схожу, я падаю… еще пару раз, еще немного. Да, мой асад.

– Это слишком, Эйнин…

– Да, Джейдан. Быстрее, пожалуйста. Так хорошо. Я готова признаться тебе в этом сейчас. Готова кричать… – и я кричу, забывая о внешнем мире. Забывая о том, что мы снова перешли проведенную грань и снова сделали это «без защиты».

– Мать твою, Эйнин, – сквозь зубы рычит Джейдан, когда меня накрывает первая серия сладких спазмов. Ощущаю, как сильно мое лоно сжимает его в тиски. Джейдан сгибает мою ногу в колене и проникает еще глубже и сильнее, окончательно добивая растерзанную им плоть. Джейдан сдавливает запястье, зафиксировав его над моей головой, и пронзительным взглядом смотрит в глаза, совершая внутрь последние глубокие толчки, заставляющие меня выгибаться дугой, пока наслаждение ниспадает каскадами, многократным, непрекращающимся потоком. Распяв меня под собой, он погружается снова и снова, тараня глубже и резче, пока, содрогнувшись всем телом, не изливается внутри горячей струей оргазма.

Последние толчки – инстинктивные, неосознанные, чуть более медленные, но самые сладкие, во время которых я ласкаю пальцами его короткие волосы, задевая ногтями кожу на затылке, оставляя глубокие борозды от царапин на плечах и спине, и выкрикиваю его имя…

Джейдан.

– Согрелась, малышка? – хрипло спрашивает Джейдан, замирая внутри после молчаливых пяти минут, когда наши тела дрожат в такт друг другу. Поправляет спутанные на лбу и щеках волосы, проводит рукой по моим губам, пока я все еще жадно глотаю воздух и напрашиваюсь на его ласку, словно кошка, жаждущая того, чтобы ее хозяин ее погладил.

– Ты согрел меня, asad, – сейчас я имею в виду не только тело, но и сердце, которое никогда в жизни не испытывало таких ярких эмоций. – Не дай мне замерзнуть снова.

– Даже не надейся, Эйнин, тебя ждет самая длинная и жаркая ночь в жизни, – многообещающим горячим шепотом произносит он, касаясь сухими губами моих ключиц.

Глава 6

«В Древней Греции люди считали, что мысли – это приказы свыше. Если в голову древнего грека приходила какая-то мысль, он был уверен, что ее ниспослали боги. Аполлон говорил человеку, что нужно быть храбрым. Афина – что нужно влюбиться».

Чак Паланик «Колыбельная».

Джамаль

Я многократно перевыполнил план данных Эрике обещаний. Наполненная ненасытной страстью ночь длилась бесконечно. Шорохи пустыни, беснующийся ветер и крики охотящихся сов за стенами разрушенного замка затерялись в громких стонах удовольствия, отдающихся от стен глухим протяжным эхо.

Рыжий костер, ласкающий языками пламени потрескивающие угли, по накалу огненного жара проигрывал нашим неутомимым, жадным телам. Иногда во время кратких передышек мы прижимались друг к другу, прилипая намертво, и слушали, как яростно завывает снаружи песчаная буря, как бешено бьются сердца и копошатся, шуршат, шипят и стрекочут бесчисленные насекомые в углах разбитого повстанцами и временем зала. Мы не говорили, восстанавливая дыхание, медленно остывая после очередной изматывающей схватки; наблюдали, как над затухающим костром в бешеной пляске кружатся жуки, мошки и мотыльки, вспыхивая, как светлячки, и сгорая, осыпаясь пеплом на раскалённые угли. Необдуманная смелость и дерзость смертельны, особенно перед лицом пламени. Танец, обречённый на гибель. Жуткий и прекрасный.

Я не знаю, о чем думала Рика, покорно согреваясь теплом моего тела… Эта ночь не создана для размышлений. Удовольствие, экстаз, острое желание продлить мгновение, потребность максимально использовать возможности наших тел, изучить глубину жажды и масштабы катастрофы, обрушившейся на нас… не сегодня. И даже не вчера. И не пятнадцать лет назад. Возможно, еще раньше, до нашего рождения. И, глядя, как очередная ночная бабочка вспыхивает, слишком близко подлетев к огню, я размышляю о том, что мы с Эйнин подобны эху прошлого, отраженного в нашей реальности, разделенные временем и необратимыми трагическими событиями, сцепленные намертво и абсолютно несовместимые по ряду причин. Мы движемся по замкнутому кругу в поиске своего пути, дороги, которая приведёт к счастью, если оно возможно для таких, как мы, обожжённых, случайно выживших.

– Ты мне скажешь свое имя? – тихо спрашивает Эйнин. Ее пальцы рассеянно блуждают по перекатывающимся мышцам моей спины. Я снова склоняюсь над ней, рассматривая красивое, не скрытое привычной дерзкой маской лицо Эрики. Уязвимое, ранимое, открытое, охваченное внутренним сиянием и теплотой… Мы могли быть такими счастливыми, найти свою дорогу, обрести то, что предначертано… вместе. Мы оба знаем, что здесь не конец пути, а лишь остановка. Город, от которого остались одни руины, разрушенный дворец, разбитые зеркальные стены и сверкающие купола. Каждая наша встреча наполнена символами, знаками, не увидеть которые может только глупец или слепой. Это место похоже на покинутый Аллахом храм, перевернутая страница истории, погребённая под песками Махруса. Эйнин и сама похожа на реликвию в оранжевых отблесках, преломленных голубоватым светом, отражающимся от частично сохранившихся мозаичных витражей из стеклянной смальты. Рассвет раскрасит разбитую «Обитель звезд» многочисленными мерцающими оттенками и расскажет очередную историю о жестоком самодурстве людей.

Блестящие бездонные глаза Эйнин вопросительно смотрят на меня, их голубая радужка темнеет, мерцая серебряными искрами.

– Скажи мне свое имя, – повторяет Эрика. Я прижимаю указательный палец к ее губам, припухшим от бесконечных поцелуев. Медина… Удивительное имя, связанное со священным городом, название которого уходит во времена еще до рождения посланника Аллаха. Упрямая неукротимая воительница, вооружённая острым мечом и в любой момент готовая сражаться с малейшей несправедливостью этого мира. Ее характер полностью отражает данное отцом имя. Противоречивая, дерзкая, вспыльчивая, не подчиняющаяся приказам, не способная покориться мужчине. Наверное, ее отец понимал, какой огонь скрывает душа дочери, и поэтому надел на нее никаб и абайю в совсем юном возрасте, но не в наказание, а с целью уберечь, защитить… Если бы Эйнин была мой женой, я бы позволил ей снимать никаб только в спальне. Видит Аллах, эта женщина способна соблазнить даже святого и дряхлого старика. Неосознанно, не догадываясь о власти над мужчинами, которой несомненно обладает. Ей было девять, когда я впервые посмотрел в лазурные небесные глаза и забыл собственное имя.

– Нет, – качаю головой и провожу подушечкой пальца по полным приоткрывшимся губам, в глубине расширившихся зрачков с новой силой разгораются остывшие угли пережитых неоднократно пожаров.

– Тогда я тоже скажу «нет», парень без имени, – вызывающе заявляет Эрика, шаловливо касаясь кончиком языка моего пальца, и я мгновенно реагирую на незамысловатую провокацию неисправимой дикарки, которая ненавидит и сражается так же отчаянно и самозабвенно, как и отдаётся страсти. Мой член твердеет и пульсирует от прилившей к нему крови. Прижимаюсь чувствительной от многочасового секс-марафона головкой к ее бедру и судорожно вздыхаю, ощущая, как тело Эйнин вздрагивает и загорается подо мной. Острые зубки впиваются в мой палец, ресницы дрожат, выдавая желание.

Я догадывался, что Эрика Доусон горячая штучка, но реальность превзошла ожидания. Несколько часов практически беспрерывного секса, и она напрашивается на новый раунд, прекрасно понимая, что ее громогласное «нет» я, скорее всего, приму как сигнал к действию.

– Не скажешь, Эйнин, – подразниваю я, приподнимаясь и удерживая вес на одном локте. Опускаю ладонь на ее грудь, сжимая пальцами сосок. Румянец заливает шею и ключицы Эрики, опускаясь ниже, мурашки бегут по телу, следуя за моей рукой. Мышцы пресса напрягаются под бархатистой кожей Эйнин от соприкосновения с моей наглой ладонью.

– Ты хочешь еще, Медина? – хрипло спрашиваю я, и она вздрагивает, впервые услышав свое имя, неосознанно сорвавшееся с моего языка.

– Мне нужен душ, и я не уверена, что смогу… – выдыхает Эйнин, когда я раздвигаю пальцами складки влажной плоти и нахожу чувствительный узелок. – Ты ненасытный. Утром придется носить меня на руках… Божее, – всхлипывает она, выгибаясь и постанывая, инстинктивно разводит ноги, позволяя мне ласкать ее пульсирующий клитор ритмичными поступательными движениями.

– Утро совсем скоро, Эйнин. Я дам тебе немного поспать, потому что на рассвете захочу тебя снова.

– Это безумие… – ее голова мечется из стороны в сторону, волосы прилипли к влажным губам, глаза прикрыты длинными черными ресницами, соски превратились в твёрдые камушки, покрасневшие, раздраженные длительными ласками.

– Согласен, – бормочу я, убирая руку от ее промежности и упираясь локтями в подстилку из искусственного меха, плавным скользящим движением бедер вхожу в распростёртое подо мной напряженное тело, липкое от наших предыдущих яростных соитий. Хриплый рык вырывается из груди от яркого удовольствия и крышесносного ощущения пульсирующих вокруг моего члена тугих створок. На мгновение закрываю глаза, задерживая дыхание, пропуская сквозь себя нарастающую волну экстаза. Это слишком, бл*дь, даже для меня, перепробовавшего в сексе, казалось, все, испытавшего на себе самые разные грани похоти и разврата. Но настолько остро и хорошо не было никогда, ни с кем. Я бы запомнил. Возможно, это всего лишь эмоции, которые забудутся со временем, но я чувствую нечто большее, чем низменное удовлетворение от качественного секса. Всеобъемлющее погружение в нирвану, безграничный кайф, зашкаливающий до запредельных высот, до невыносимого напряжения с каждым новым толчком внутрь податливого, двигающегося мне навстречу женского тела.

На этот раз я беру ее без голодного агрессивного натиска, медленно и чувственно, доводя до отчаянных стонов и криков. Влажные столкновения наших разгорячённых тел, скользящие движения, дрожащие колени, сжимающие мои бедра, глубокие борозды от острых коготков, впивающихся в спину. Она кончает бурно. Яростно, раздирая кожу на моей пояснице, запрокидывая голову назад и содрогаясь всем телом. Наклонив голову, я ловлю губами твердый сосок, ласкаю его языком, продолжая трахать ее в том же непрерывном размеренном ритме. Глубокие точные толчки сотрясают сокращающееся в оргазме лоно, тугими тисками сжимающее неутомимый член. Пот стекает ручейками по спине, и воздух вокруг нас становится влажным, пропитанным густым, мускусным запахом секса. Тела скользят, соединяясь снова и снова, во вздымающейся от тяжелого дыхания груди молотом колотится сердце. Отпустив измученный сосок, впиваюсь губами в чувствительное местечко за маленьким ушком Эйнин, покусывая и втягивая нежную кожу, оставляя следы от жадных поцелуев; ее тело покрыто ими почти полностью. Она ужаснётся, когда посмотрит на себя утром при неподкупном свете пробудившегося белого солнца.

– Чертовски хорошо, да, девочка? Уверен, что тебя так еще не трахали, – обдавая горячим дыханием ее ушко, прерывисто шепчу я, ускоряя движения бедер, вбиваясь в нее мощнее и глубже. Красноречивые влажные шлепки бьющейся друг о друга плоти взрывают последний рубеж сдержанности.

– Джейдан, угомонись, – умоляет Эрика.

– Я хочу, чтобы ты еще раз кончила, Эйнин, – гортанно рычу я возле ее губ. Она охрененно мокрая между ног, горячая влага покрывает мои яйца и низ ее живота, стекает по стройным бедрам под задницу, пропитывая настил спального мешка. Приподнимаясь чуть выше, я тараню ее тело в бешеном ритме, и, впившись когтями в мой пресс, она пытается замедлить скорость ударов.

– Я сделала это уже миллион раз. Хватит, Джейдан. Я не шучу… – с отчаянным стоном отзывается она, глядя на меня туманным взглядом. Мое искажённое жаждой и удовольствием лицо отражается в бездонных черных зрачках. Удерживая вес на одной руке, второй я уверенно хватаю ладонь девушки и опускаю между нашими телами, надавливаю кончиками ее пальцев на припухший клитор. Я чуть не кончил, увидев, как она делала это впервые пару часов назад.

– Давай, – властно рычу я, проникая в нее быстрыми методичными толчками. Опуская взгляд смотрю, как она прикасается к себе, растирая пальчиками влагу вокруг розового комочка плоти. Член увеличивается в преддверии скорой разрядки, вбиваясь в истекающее соками лоно быстрее и жестче.

– О господи. Да… – выдыхает Эйнин, выгибаясь. У меня крышу сносит от того, как дрожит и бьется, отчаянно лаская клитор, балансируя на границе между усталостью и желанием снова испытать блаженство освобождения. Мы кончаем одновременно, заглушая свои стоны в жадном глубоком поцелуе, вгрызаясь друг в друга, сплетаясь языками, дрожа от волн экстаза, сотрясающих нас вспышками острого удовольствия. Спустя несколько секунд отпускаю ее губы и, задыхаясь от нехватки кислорода, скатываюсь набок, уверенным движением обнимаю девушку за талию.

– Ты сумасшедший, – нервно смеется Эрика, затихая в моих объятиях.

– Не больше, чем ты, Эйнин.

– Мое имя…

– Медина, – отвечаю быстрее, чем она успевает договорить. Девушка шумно вздыхает.

– Скажи мне свое.

– Спи, малышка, – прижимаясь к покрытой испариной спине девушки, приказываю я, и, к моему удивлению, она не спорит и почти сразу засыпает, уткнувшись носом в мое плечо. Я какое-то время лежу рядом, обнимая ее, прислушиваясь к размеренному дыханию. Все-таки я не солгал. Ночь действительно выдалась длинной и выматывающей. Но, как ни странно, я не чувствую усталости. Напротив, внутри меня бурлит энергия, и, даже приложив усилия, я не смогу заставить себя уснуть. К тому же, не имею права ни на минуту отдыха. Я отвечаю головой за нашу безопасность и жизнь Медины, Эйнин, Эрики – строптивой противоречивой девушки с тремя именами, каждое из которых олицетворяет одну из многочисленных граней ее души.

Костер почти потух, бледное пламя лениво танцует на догорающих углях, и холод, поджидающий снаружи, постепенно пробирается внутрь. Я встаю, чтобы подбросить дров в огонь. Натянув штаны, набрасываю на плечи кожаную куртку, подбитую изнутри овечьим мехом, и собираю обломки мебели, разбросанные повсюду вперемешку с осколками витражей и мозаики. Разноцветные стекляшки, тускло поблёскивающие в песке и пыли когда-то украшали стены и массивные колонны из белого мрамора, подпирающие частично разрушенный свод главного зала. Пару десятилетий назад Обитель Звезд завораживала своей красотой, хрустальным зеркальным сиянием. Согласно имеющимся у меня фактам, советник короля Аль-Басим погиб здесь вместе со всей семьей во время массовой террористической атаки на Асар в самом начале революции. Правитель тогда уже начал терять разум. Но в настоящее время вслух никто в правительстве не говорит, что аль-Мактум безумен, и у исполнителей абсолютной монаршей власти нет другого выхода, кроме как подчиняться приказам. Тем не менее, новый премьер-министр научился дискутировать и договариваться с правителем, не обращая на себя его гнев. История умалчивает, как старшему брату Ильдара удалось укротить дикий нрав короля и заручиться его доверием, но отрицать благотворное влияние правительства на внутреннюю и внешнюю политику Анмара бессмысленно. Однако даже советник не способен убедить Мактума остановить кровопролитную революцию в отрезанной провинции. Мне известны причины ненависти короля к Кемару, и я даже частично понимаю ярость правителя. Но разве человек, благословенный Аллахом на властвование, не должен ставить интересы своей страны выше собственных эмоций?