Текст книги "Мистика странствий. Юго-восточные путешествия. Записи о сверхвозможностях человеческого сознания. Часть I"

Мне еще хотелось задать несколько конкретных вопросов по даосским практикам, и в частности по даосской алхимии, но я боялся показаться слишком докучливым… Да и многие вопросы в поле Александра сами собой отпали… Но он, видимо, снова прочитал мои мысли:

– Все, чем мы с тобой занимались, так или иначе, относится к Пути даоса. Но если ты хочешь знать теорию даосской алхимии, ты ее будешь знать.

– Как!? – воскликнул я, предвкушая что-то необычное.

– Убери все из головы, но почувствуй Пустоту. Смотри мне в глаза.

Я сделал, как он велел, и через его глаза ушел в бездну.

– Все, теперь ты наполнен. Знания находятся в тебе.

Утром я покинул Александра. Нужно было успеть до ночи вернуться в Лех.

Прощаясь, мы обнялись.

– Не переживай, что не о всем успел расспросить меня. Идущий по Великому Пути учится не одну жизнь, и ответы будут приходить к тебе неожиданно. Главное верь своему внутреннему учителю. Возможно, мы еще встретимся…, – и он загадочно улыбнулся.

Глава 24

Однажды Мастер перед очередным занятием сказал, что хорошо бы как-нибудь нам всем вместо вечернего сатсанга провести вечер в одном из ресторанов. Я его понимал, ведь привязка к сатсангам, хотя и духовная, но все же привязка.

– Кто за? – спросил Мастер.

Вырос лес рук.

– Вот ребята подсказывают, что уже подыскали подходящее место, и все могут приходить туда завтра, – Мастер назвал адрес.

Как всегда, я вышел из своего гестхауса вплотную к назначенному часу и отправился на поиски этого ресторана. Вместе с тем после необычных ночных сновидений адрес был забыт напрочь. В этот раз во сне я летел куда-то на космическом аппарате, приземлился на далекой планете и был там совершенно один. Помнил из объяснений Ольги, что ресторан находится где-то за рекой с правой стороны, если идти по направлению к центру Леха, что там нужно найти какие-то ворота в заборе…

Я шел вдоль линии слишком похожих друг на друга домов, заглядывал в одни ворота, безуспешно пытался открыть другие, но описанного Ольгой ресторана не находил. Вдруг за одним из заборов послышалось множество негромких человеческих голосов, словно там гудел гигантский улей. Я увидел ворота. Они оказались закрытыми. Позвонил в висящий сбоку звонок. Дверь открыл молодой мужчина в широкополой кожаной шляпе и безрукавке из того же материала, из-под которой выпирал большой живот. Из-под шляпы торчали длинные еврейские пейсы. Подумалось: «Откуда в Лехе берутся такие упитанные красавцы?» Заглянув амбалу через плечо, увидел множество людей, заполнивших обширное пространств – оно чем-то напоминало неглубокий котлован, по краю которого под навесами стояли столики.

– Тут где-то наши йоги собрались, – сказал я, попытаясь пройти мимо амбала.

– No! – жестко сказал тот и выпятил волосатую грудь.

– Дайте, посмотрет-то, здесь у нас вечеринка намечена! – говорил я по-русски, почему-то считая, что еврей должен меня понимать.

Из глубины ресторана к воротам подскочили еще двое.

– Леви, что тут за базар?! – воскликнул по-английски один.

– Да вот рвется какой-то русский, говорит, что у них здесь тусовка.

– Гони его в шею!

В это время сидевший на подиуме гитарист, тоже в широкополой кожаной шляпе и с пейсами, запел под гитару протяжную песню. Она звучала довольно красиво. Десятки голосов на иврите стали подпевать. Захотелось послушать…

– Ничего не пойму, тут наши должны были собраться…

– Тебе же сказали, убирайся! Здесь для тебя нет места! – зарычал амбал и, отпихнув меня, закрыл ворота.

Пожав плечами, я пошел дальше. Вот тебе и отношение к человеку в горах Тибета… Я брел по пыльной улице вдоль череды туристических офисов с окнами-витринами и застекленными дверями. В голове крутились слова монаха: «Пока человек не достигнет понимания, что сознание всех существ едино, что он есть они, и нужно жить на благо всех, освобождение не наступит». Однако где же искать наших? Не важно, пойду домой! Но, как только отпустил ситуацию, тут же передо мной, словно из-под земли, выросли две сухощавые девушки, посещавшие сатсанги Мастера. Их имен я не знал.

– О, привет! – ты тоже ищешь ресторан с нашими? – спросила та, что была в длинном коричневом платье. – Мы узнали, он находится чуть дальше.

Девушки провели меня к забору и воротам, очень похожим на те, в которые я пытался проникнуть. Спустившись внутрь дворика по бетонным ступенькам, я увидел гостевые зоны. Каждая представляла собой как бы беседку, пол которой был выложен кожаными матами, посредине которых стоял низкий столик. Таких беседок по периметру овальной площадки стояло несколько штук, и в каждой располагалось человек по пять-шесть учеников Мастера. Все сидели совершенно расслаблено вокруг своих столиков, кое-где уставленных блюдами с яствами. Хотя играла тихая индийская музыка, а в большом красиво декорированном бассейне плавали рыбки, зрелище показалось мне довольно скучным. Я стал искать глазами Юлю, но она сама негромко позвала меня:

– Алекс, иди сюда, тут есть для тебя место!

Я увидел, что Юля сидит в компании Валеры, Кати, Марины, Сергея Безухова и его (или не его?) Александры. Они ни о чем не говорили и, казалось, медитировали.

– Чего это вы ребята? – весело спросил я, – Без медитации уже и в ресторане обойтись не можете?

– Тихо ты! – сказала Юля. – Валера объясни ему.

Валера молчал. Юля начала объяснять сама:

– Смотри, мы должны смотреть в середину Валериного лба, чтобы точка фокуса твоего мысленного взгляда располагалась в самом центре его головы. Одновременно ты должен четко представлять перед собой эту картинку, – Юля открыла массивную книгу меню с проиллюстрированными блюдами и указала на фотографию, на которой были изображены куриные крылышки. Мы также все в своих головах держим эту картинку и смотрим на Валеру.

– Ну и что дальше?

– Валера будет внедрять своим сознанием эту картинку, ну как бы заказ, в сознание девушки-официантки.

– Не понимаю…

Юля пояснила:

– Мы уже тут не менее получаса сидим и ждем, чтобы любой из двоих официантов подошел к нам и записал заказ, но ни парень, ни девушка и не думает подходить. Тогда Валера сказал, что официантка принесет сейчас нам большое блюдо из овощного момо вообще без всякого заказа. Он ей внушит это на расстоянии. Мы, конечно, не поверили. С какой стати? Но потом, посовещавшись, дали ему шанс и вместе решили, чтобы исключить подставу, нужно момо заменить на куриные крылышки.

– А тут европейские блюда тоже имеются? – спросил я.

– Да.

– Тебе нужно смотреть на Валеру и думать о крылышках.

– Ты мясо ешь? – спросил меня Валера.

– Ем, но редко.

– Сейчас придется есть, потому что таковы мои условия, блюдо, которое принесут, должны будут есть даже вегетарианцы.

Я ничего не сказал, но подумал: «Ничего не получится, Валера даже не мог угадать предмет, который мы в ресторане загадали ему с Катей…»

Буквально через десять минут, после того, как я честно подключился к мыслеобразу Валеры, к нам с огромной тарелкой направилась официантка. Она несла горку аппетитно поджаренных крылышек. У всех расширились глаза от удивления, когда она, ничего не спросив, поставила блюдо на середину стола. Никто из нас даже не вспомнил о том, что хотел заказать лично для себя что-то. Официантка тут же удалилась.

– Как это у тебя получилось? Ты что, гипнотезер? – спрашивал каждый из нас наперебой.

Валера пояснил, что он сам не знает, как это у него получается. И получается это не всегда, а как вдруг какое-то внезапное озарение. А вообще он и целенаправленно экспериментировал с передачей информации на расстояние. Посылом когда-то послужило его увлечение практиками древнегреческих оракулов, которые могли вызывать при необходимости дождь и делать другие чудеса. Оракулов собиралось числом более сорока. Пребывая в спокойном состоянии, они садились полукругом вокруг главного оракула и, культивируя одну и ту же мысль (например, воображали, что идет дождь), направляли ее ему, как трансформирующему сознанию. Мысль, как бы через фокус поступала в планетарное сознание и действительно вызывала дождь. Валера пояснил, что у него уже раньше получалось вытворять такие фокусы с официантами. В данном случае необязательно было сидеть полукругом, главное, чтобы мысль от всех четко транслировалась на официантку через сознание Валеры.

– Валера, но я не ем мясо! – неожиданно закапризничала Юля.

– Придется съесть. Ты вместе со всеми проиграла! – голосом, не терпящим никаких возражений, сказал волшебник.

И Юля нехотя стала обгладывать взятое с тарелки, политое сладко-кислым соусом крылышко.

– А может это тщательно разыгранная подстава? – неожиданно подал голос Сергей, убрав руку с ноги Александры и тоже принимаясь за не совсем обычную для этих мест еду. – Может он с официанткой заранее договорился?

– Но ты же первый вместо момо предложил заказать крылышки, – спокойно сказал Валера.

– Да нет, подстава исключена, – сказала Марина, – наша компания совершенно случайно собралась за этим столиком.

– Все равно подстава, – сказала Александра. – Не верю…

Валерины способности сильно поразили всех. Девушки, особенно Катя, просили его проделать еще какой-нибудь фокус, но Валера отказывался, ссылаясь на то, что такие опыты требуют от него огромного количества энергии. В оправдание он добавил:

– Помнишь, Катя, когда мы вместе с Алексом в ресторане играли в угадайку, я не смог отгадать предмет? Просто я тогда испытывал большую нехватку энергии. А что вы от меня сейчас хотите? Нет, чудеса каждую минуту не делаются…

– Я пойду все-таки позову официантку, – сказала Юля, вставая. – Нужно заказать нормальную еду.

Но на этот раз пришел смуглолицый, сутулый и очень худой юноша, на котором белая рубашка была по размеру, а тщательно наглаженные брюки казались непомерно большими. Сергей довольно сурово поговорил с ним, сказав, что у них очень вяло работают официанты, что он будет жаловаться начальству, и попросил, как можно быстрее обслужить нас. Юноша извинился и посоветовал взять те блюда, которые быстро готовятся, записал у каждого заказ и удалился.

Валера так впечатлил всех опытом с официанткой, что мы один за другим стали задавать разные вопросы, касающиеся духовных практик и вообще его виденья мира. У Валеры на все были ответы, и он говорил, почти не задумываясь. Мне удалось записать на диктофон кое-что из его перл:

– Шривидья сродни цигуну – в одном случае гоняешь вверх-вниз инь-ян шар, в другом – гуляешь сознанием по внешним чакрам: вверх до бесконечности и вниз до бесконечности;

– интуиция – это попадание одним махом на нужную позицию в списке;

– у каждого человека подсознание включает изначальное освобождение, поэтому при взгляде на просветленного мы в первый миг улавливаем какую-то его необычность; но потом включается ум, оценивает, и мы адаптируем мастера под обычную личность;

– смерти нет, есть начало и конец – с этим мы встречаемся каждое мгновение: закончив что-то, переходим к началу другого; мы учимся мастерству жизни, оставив мысли о проделанном, не создавая для себя зависимости от планирования, а находясь в состоянии здесь и сейчас;

– если у тебя возникает конфликт с каким-то фрагментом окружения (личностью), ищи проблему только в себе, больше никто не виноват; подобное притягивается подобным, чтобы ты увидел и исправился.

Потом Катя вовлекла всех в какую-то простую игру, мы с Валерой отказались от участия и заговорили о вещах, которые интересовали лишь нас с ним. Свои вопросы я опускаю, оставляя только Валерины ответы:

– я понял, почему буддисты и йогины стремятся, чтобы в мире появлялось как можно больше просветленных – потому что тогда общая людская светимость станет такова, что она покроет светимость планеты, и та будет под надежной защитой;

– если у женщины в семье нет настоящей любви (светимости), то из-за того, что у нее природа земная, через нее на мужа идут болезни, потому что неорганические сущности, всегда сопровождающие их, приходят из нижних миров, где минимум светимости;

– некоторые болезни, чрезвычайно трудно поддающиеся лечению, тибетцы лечат настойкой земляных червей на водке; черви – любимый корм низжих сущностей, сопровождающих болезнь; болезнь уходит, когда низшие сущности удовлетворены;

– грязь и пыль в доме – это дорожка в мир нижних сущностей; микробы, размножаясь, притягивают сущностей из еще более низменных миров; поэтому йогины в ашрамах очень тщательно следят за чистотой;

– ты же помнишь слова Дона Хуана, о том, что маг видит ребенка, как кокон светимости; но уже к совершеннолетию у человека светимости остается только узкая полоска между землей и ногами – остальное успевают выгрызть неорганические сущности; и эту полоску нужно поддерживать за счет постоянного взаимодействия с пустотой, которая может вливать в тебя неограниченное количество энергии;

– я не живу в этом мире во сне; познавая, что все сон, я учусь выходить из сна (иллюзий);

– намерение во сне и намерение наяву необходимо, чтобы по своему усмотрению строить мир и действовать в нем по своему плану; при этом, чтобы не расточать энергию, а концентрировать ее для большей проявленности, во сне нужно периодически возвращаться к смотрению на руки, а наяву – внутрь себя.

Минут через двадцать тот же молоденький официант буквально стал заваливать наш стол заказанными блюдами, и мы уже имели возможность насыщаться согласно своим вкусовым наклонностям.

Юля, покончив с салатами, сладостями и чаем, и наблюдая, как я заканчиваю с ужином, предложила:

– Покурим? – она вынула из грудного кармашка джинсовой рубашки сигарету.

Бассейн с золотыми рыбками выступал полукруглой частью ближе к середине ресторана, и сидя на этом выступе, мы бы оказались у наших под перекрестными взглядами, в том числе и у Мастера, который со своими помощниками располагался ближе всех к бассейну. Я заколебался, внутри меня происходила борьба: «Конопля пахнет так, что скоро все будут знать, что мы с Юлей ее курим. Но не идти, значить сознаться, что я чего-то боюсь. И тогда получается, что на сатсангах Мастера я ничему не научился, ведь основное, что он хотел объяснить нам, это чтобы каждый уяснил себе на уровне понимания, что кроме тебя никого нет, что ты есть все, даже эта стоящая на столе пепельница есть ты. Тогда нужно идти».

Юля взяла со стола пепельницу, и мы, отойдя к бассейну, присели рядом друг с другом на его бортик. Я подумал, что если когда-нибудь научусь переносить сознание в предметы, то мне будет приятно на какое-то время стать юлиной пепельницей, чтобы ощутить тепло ее рук. Она прикурила от зажигалки, глубоко затянулась, передала сигарету мне. Выпушенный Юлей дым густо поплыл в теплом воздухе. Только из солидарности я заставил себя сделать затяжку, ведь курить совсем не хотелось.

Запах специфического дыма стал слишком ощутимым для окружающих. Мастер по-прежнему спокойно беседовал с одним из учеников, не обращая на нас никакого внимания, но многие посматривали в нашу сторону. Я, было, начал комплексовать под взглядами; в какой-то момент показалось, что даже щеки загорелись румянцем; ждал, что вот-вот выйдет кто-то из администрации, и мы будем привлечены к ответственности. Ум стал совсем неуправляемым – видимо, сказалась эта затяжка… Я поглядывал на Юлю. У нее на лице слегка блуждала улыбка. Она была полностью расслаблена. Вот бы мне ее нервы! Внутри меня снова возник монолог: «Но находясь среди людей, и зная, что ты все, человек не должен нарушать правил социума. Впрочем, Юля, наверное, не раз уже курила травку в здешних кабаках. Видимо, здесь к этому относятся лояльно».

Затянувшись пару раз, она снова передала мне сигарету. С сигаретой в руках я с интересом наблюдал за своей противоречивостью. Однако важно было доказать себе, что я все-таки изменился и меня вообще ничто не волнует. Даже, если сейчас в ресторан войдет полиция, я буду сохранять полное спокойствие. Через несколько минут, после того, как я создал это намерение, во мне действительно образовалась умственная тишина и безмятежность. Официанты шныряли мимо, совершенно не обращая на нас внимания. Впрочем, я еще раз убедился, что травяное зелье мне ни к чему, особенно здесь в условиях высокогорья. Во-первых, оно здесь меня совсем не забирает, а во-вторых, от него появляется неприятное сердцебиение.

Мы вернулись к столу, возле которого оставались только Марина, Сергей и Александра. Остальные ушли. Другие беседки также быстро пустели. Юлю травка, видно, хорошо зацепила, раз она стала рассказывать о своем путешествии на джипах с англичанами. Она, то делала серьезное лицо и широко открывала глаза, комментируя совершенно обычную историю посещения какого-то монастыря, то хохотала над какими-то банальными шутками, которые она слышала от своих великобританских друзей. Потом она прицепилась ко мне с просьбой обучить ее танцам. Когда-то я рассказал ей о своем увлечении такими танцами, как хастл и сальса.

– Юля, но не здесь же! – отмахивался я.

– А где еще обучаться, как не в ресторане?

– Знаешь, сколько сейчас пыли будет? Посмотри, какой пол!

– Ну земляной… Давай тогда прямо на матах… Правда, музыка не соответствующая. Ну и что…

– Музыка-то у меня есть. На плеере записан кубинский ансамбль.

– Сальса?

– Почти.

– О, кей, начнем с нее! Я сальсу даже немного умею, изучала когда-то.

– О, ребята, покажите, как вы танцуете! – сказал Сергей, в объятиях которого по-прежнему продолжала томиться и улыбаться Александра.

Я подошел к официанту и попросил подключить мой плеер к колонкам. Тот поискал провода, немного повозился, и вдруг громко и мелодично запела кубинская группа Bueno Visto. Это был мой любимый ансамбль. Энергия танца захватила меня, я обнял Юлю, и мы задвигались под музыку в синхронном шаге, заставившем нас еще плотнее прижаться друг к другу.

– Так, хорошо, – подсказывал я, – держи ритм.

Юля чудесно двигалась, несмотря на то, что мы танцевали на матах, которые проминались под ногами. Встречаются же талантливые девушки, импровизирующие в танце без ошибок! Они на загляденье всем танцуют одиночный танец, а с опытным партнером быстро обучаются парному танцу. Юля легко вспомнила повороты, смену мест, деликино*, хотя как она потом созналась, обучаясь в Лондоне, фактически посетила только пять занятий.

– Ну вы, ребята, даете! Красиво танцуете! – подбодрил Сергей.

– Офигенно вообще! – поддакнула Александра.

Я заметил, какой страстью загорелись глаза у Марины.

– А меня поучи! – попросила она.

– Только не сальсу. Здесь очень сложно держать ритм. Давай поучу немного хастлу.

– А что это такое?

– «Грязные танцы» с Патриком Суези смотрела?

– Ну, смотрела…

– Вот они там его и танцевали. Четырехшаговый хастл танцевать вообще просто, – я начал рассказывать о нюансах.

Пришлось поставить другую музыку и немного пообучать Марину, но у нее не было такого, как у Юли, таланта. Ее пышное тело буквально вываливалось из моих рук. С Мариной тантры не получилось…

Сергей, заскучав, попросил:

– А потанцуйте еще с Юлькой!

Александра поддержала:

– Да у вас так здорово получается!

– Ты меня тоже поучи хастлу, – попросила Юля.

– О, кей!

Хастеловский шаг Юле дался очень легко. Я научил ее смене мест и как правильно держать руки, чтобы повороты были четкими. Остальное во многом зависело от уверенных действий партнера. На третьем танце она уже смело обхватывала мою ногу своей ногой при поддержках. Ее тело легко отзывалось на мои импульсы, перекатываясь волной или вращаясь вокруг моего корпуса при тесном контакте. Это была настоящая тантра! Именно так, по моим представлениям, должна была танцевать Парвати*, закручиваясь вокруг Шивы.

– Послушай, – говорила мне Юля, когда мы покидали ресторан, – Вначале я, было, пожалела, что заставила тебя танцевать. Вдруг навалилась такая усталость, сильно захотелось спать. Но вот мы станцевали с тобой только один танец, и куда все девалось? Такая энергетическая наполненность появилась!

– Через танец мы начали энергетически подпитываться друг от друга. Потекли токи – от плюса к минусу и наоборот.

– Это я-то минус? – игриво воскликнула Юлька и ущипнула меня в бок.

Глава 25

После вечера в ресторане, проводив Юльку до ее гестхауса, я по пути домой поднялся по лестнице Бесконечности и там, сидя на каменных ступеньках в полном уединении, не менее часа сосредоточенно работал с трансформацией собственной энергии. Когда, наконец, я пришел в спокойное сбалансированное состояние, то стал просто смотреть на ночной Лех и окружающие его горы. Луна на этот раз была очень яркая.

Меня все время возвращали назад к Юле ее слова. Когда мы расставались с ней у старого кипариса, она сказала:

– Завтра я станцую тебе танец живота.

Она толком ничего не объяснила, но как-то загадочно намекнула, чтобы к просмотру я готовился основательно. Меня это чрезвычайно волновало, ведь мы договорились, что она придет ко мне. И что она имела под словом «основательно», мне не совсем было понятно.

На следующий день Юля подтвердила, что она часов в девять вечера намерена придти ко мне.

Возвращаясь с сатсанга, я зашел в кафе и набрал два пакета разных сладких выпечек. Потом в магазине у реки купил разных видов сока. Скучающий за прилавком, хозяин маленького магазинчика дедушка Церин, как всегда, встретил меня доброй улыбкой. На противоположной стороне улицы в овощной лавке я приобрел несколько спелых манго и с десяток крупных мандаринов, зная, что эти фрукты Юля очень любит. В номере у меня была не распечатанная банка с яковым сыром.

Разложив на двух стульях все эти яства, я стал размышлять, чего еще не хватает, но пришел к выводу, что всего достаточно. Потом спохватился, что неплохо бы иметь букетик живых цветов. Но где его взять? Тут я вспомнил, что во дворе перед домом есть целая клумба голубых лютиков. Это, конечно, не розы, но в местах, где так мало растительности, их похожие на горошек соцветия, кажутся очень милыми. Но рвать чужое без спроса нельзя. Надо объяснить Таньбе зачем мне нужны цветы. Он поймет.

Я спустился на первый этаж, постучал в одну из хозяйских комнат. Дверь была открыта, из-за ширмы выглянул, довольно симпатичный и всегда улыбающийся отец Таньбы.

– Мне нужен Таньба, – сказал я по-английски.

Мужчина низко поклонился, услышав имя своего сына, пригласил войти. Сухощавая с серым морщинистым лицом его жена что-то помешивала в закопченных кастрюлях, стоявших на плите. Увидев меня, она приветливо улыбнулась. Таньба, сидевший на низеньком табурете, и увлеченно вырезавший ножом по дереву, отложил свое рукоделие, сияющий бросился ко мне, двумя руками затряс протянутую ему руку.

– Выйдем на минутку, – сказал я, – мне нужно у тебя кое-что спросить.

Таньба, все также широко улыбаясь, последовал за мной. В коридоре я стал ему объяснять, что мне нужны цветы с его огорода. Он долго не мог меня понять. Только когда я подвел его к клумбе и жестами показал, что мне нужно сорвать несколько цветков, он радостно закивал головой и залепетал:

– Pleas, pleas! – похлопал меня по плечу и тут же ушел.

У него всегда находились дела.

Я поднялся к себе в комнату и установил маленький букет в один из двух штатных стаканов.

Ровно в 21.00 раздался тихий стук в дверь. На пороге стояла, улыбаясь, Юля. Она вошла в комнату, огляделась, села на кровать и стала вынимать из рюкзачка плеер, маленькие колонки и какой-то сверток. Когда я подключил ее аппаратуру к сети, она сказала:

– Отвернись, пожалуйста, ненадолго и не поворачивайся, пока я не скажу.

Я сделал, как она просила, пересев на край кровати и уставившись в угол. На стене сидела, разглядывая меня, ящерица. Я подмигнул ей.

– Все, можно смотреть, – послышалось наконец.

Повернувшись, я обомлел. Передо мной стаяла немыслимая красавица, то ли шахиня, то ли богиня, затянутая в длинную, отделанную золочеными украшениями бардово-зеленую юбку и такого же стиля лиф, из которого, как восковые шары, выглядывали налитые груди. На голове сверкала диадема. Обнаженные части тела: вытянутая шея, очерченный мягкими тенями живот, открытые смуглые плечи, тонкие запястья – все было совершенных форм и необыкновенно гармонировало с ее одеждой.

– Я пришла станцевать для тебя, мой повелитель! – сказала она, сложив руки в намасте и поклонившись, и включила плеер.

Юля танцевала бесподобно! Видно было, что она давно освоила танец живота и уделяла ему немало времени. С каким ускорением в ритм музыке вибрировали ее безукоризненные бедра! Как вздымалась грудь, готовая вот-вот выскочить наружу! Какие замысловатые движения выделывал живот! В конце танца она неожиданно оказалась у меня на коленях. Продолжая извиваться под барабанный ритм, она так волнующе касалась меня грудью, так близко от моей шеи и рта проходили ее губы, что я, вбирая их тепло, начал буквально дрожать от переизбытка чувств. Вовлеченный в магию танца, я с этим ничего не мог поделать…

Юля станцевала второй танец, третий. Ее энергии, казалось, хватит всю ночь поддерживать такой темп. Придя кое-как в себя, ощутив реальность, я умудрился войти в состояние непоколебимости и перевести часть энергии вверх. Но она очень быстро снова накапливалась в нижней части живота, и нужно было самому начинать двигаться, что-то делать, чтобы хоть как-то ее расходовать. И я начал непроизвольно пританцовывать на кровати.

– Потанцуем вместе? Я хочу ощутить состояние Парвати, – сказала она. – Включи свой плеер с хастлом.

Я включил сборник лучших танцевальных хитов, и мы стали кружится в танце, тесно прижавшись друг к другу.

– Неорганические существа, во сне и в нашем физическом мире постоянно хотят поесть нашу светимость, – шептал я ей, но она, кажется, плохо меня слушала. – Они хотят напитаться нашей энергией, и поэтому мы с тобой должны постоянно наполняться друг другом. Ты наполняешься в танце мной, а я тобой. Танец – это великая тантра – закон наполнения, сохранения и трансформации энергии.

Она только улыбалась, поглощая меня своим взглядом… Потом сказала:

– Помолчим, – и коснулась моих губ.

Неожиданно воля моя куда-то ушла. Я находился, словно у нее под гипнозом. Руки мои скользили по ее обнаженной талии и опускались на бедра. Потом я не знаю, что произошло. Помню только внезапную вспышку, озарившую меня изнутри, и лучи во все стороны Вселенной…

Очнулся я на кровати. Увидел над собой Юлю. Глаза ее были испуганные.

– Ух, как ты меня напугал! – выдохнула она. – Ты как-то мгновенно отключился, и я только успела тебя поддержать, положила на кровать, чтобы ты не упал… Мы, кажется, с тобой переборщили малость…

– Иди ко мне, – словно во сне, я потянул ее за руку.

Она поддалась, легла, прижалась ко мне, стала совсем тихой. Нащупав на краю кровати сложенный спальник, я укрыл ее и себя.

– Полежим спокойно, – сказал я.

Она кивнула, но тут же проникла горячими ладонями под мою футболку, стала согревать ими мое тело.

– Просто полежим, – попросил я, – может быть когда-то и можно нам будет большее, но не сейчас – потом, когда мы будем полностью освобождены и не причиним этим друг другу вреда и дополнительных страданий. Я точно знаю, что тебе, по крайней мере, в данный момент это не нужно. Ты должна разобраться с собой и твоим молодым человеком в Англии. Тебе ведь туда возвращаться…

Она ничего не сказала, просто уткнулась теплым носом в мое плечо. И мы заснули до утра.

Утром я проснулся от какого-то необычного чувства, словно снова рядом находилась мать, а я был совсем маленьким. Открыв глаза, увидел стоящую ко мне спиной Юлю. Не отрываясь, она любовалась красивым восходом над посветлевшими горами и одновременно снимала с себя танцевальный костюм, в котором, очевидно, проспала всю ночь. Оставшись совсем обнаженной, она не торопилась надевать свою обычную одежду. Мне все еще не верилось, что удалось сохранить верность Анне-Марии в присутствии такой красавицы. «Но, кажется, не изменил»…

– Ты невероятно красивая! – сказал я, и, взяв из стоявшего на стуле стакана букетик цветов, приготовился протянуть его Юле.

Она не обернулась, но я заметил, что на порозовевшей щеке ее отразилась улыбка.

***

Когда Юля ушла, я еще некоторое время лежал на кровати, любуясь через окна снежными вершинами и стараясь продлить в себе очень комфортное состояние. Потом пошел в кафе, расположенное недалеко от моста через реку. Позавтракав на его уютной терраске, направился на утренний сатсанг и по пути встретил Валеру.

– О, намасте великому волшебнику! – воскликнул я шутливо, сложив ладонями руки.

– Намасте! – Валера не обратив внимания на мои слова, шел по обыкновению с беспристрастным выражением лица, при этом широко размахивая руками.

– Ну ты вчера нам выдал крылышки! А давно ты в себе открыл эти способности?

– Да еще тогда, когда женатый был и жил в Чебоксарах.

– Правда, и как это случилось?

– Жена меня сильно доставала на счет бытоустройства, то ей подавай, это, а мне нужно было где-нибудь в спокойствии находиться. И вот придумал я ходить на просмотры разных фильмов в кинотеатр. Приду, сяду в полупустом зале и в себя углубляюсь, на экран не смотрю, а то просто сплю. Там со мной и произошло это. Как-то у красивой девчонки спросил перед сеансом, где здесь запасной туалет (основной был на ремонте), и она пошла за мной, как на веревочке. Едва от нее отвязался…

А однажды прихожу на сеанс, а на моем месте чувак сидит, и рядом с ним другой, а зал вообще пустой – садись, где хочешь! Ну, я у них спросил, что это они на мое место-то плюхнулись? Они показывают на ряды: что тебе кресел мало? Ну, я пожал плечами, прошел за них, сел чуть дальше, сказал только, что, бывает, засыпаю крепко и храплю; так чтоб они, если что, меня толкнули посильнее.

И вот сплю я, вдруг, чувствую, меня кто-то колотит – больно так! Открываю глаза, вижу, кулаки передо мной мелькают! На инстинкте вскочил, стал махаться – я вообще когда-то боксом занимался… Тут второй парень присоединился к драке. Сцепились мы втроем не на шутку… Администратор милицию вызвал.

Привели нас в участок и почему-то прямо к начальнику отделения. Тот спрашивает: «Почему дрались?» «Да потому что я спал, а эти… эти… начали меня бить», – говорю, – и к парням обращаюсь: «Вы ж меня били?» «Били!» – отвечают. «Ну вот, – говорю, – спал ведь как человек… Спал я?» «Да спал», – снова подтверждают. «А эти пи… ры», – не следует здесь произносить плохие слова, но тогда я прямо открытым текстом сказал: «Пи… – тара-пам-пам-пам-пам-пам…». И эти двое подтверждают: «Да, мы пи… ры, мы вообще сильно влюблены друг в друга. Поэтому и пришли в кинотеатр. Вы что будете притеснять сексуальное меньшинство?». У майора глаза на лоб: «Еханый бабай! Голубых мне еще не хватало! Ладно, – говорит сержанту, – мы пи… ров отпускаем, а этот пока у меня остается, – и мне: – Ты ж в суд на них не будешь подавать?!» «Конечно, нет!», – отвечаю. Сержант сладкую парочку уводит, а начальник и говорит: «Что-то я никак не пойму что происходит? Обычно из преступников слова не вытащишь, а тут добровольно во всем сами сознаются! Ты что, гипнозом обладаешь?» «Ну, видимо, есть немножко, – отвечаю. – Я вообще всякими йоговскими практиками занимаюсь…» «Да!?… Великолепно! А что еще можешь?» «Ну, могу бутылку вглядом расколоть?»