Текст книги "В интересах государства"

Глава 23

– Ирэн, иди переодеваться к ужину, – приказала баронесса.

– Тетушка, я…

– Быстро!

Девчонка потупила взгляд и медленно, почти что робко, открыла входную дверь. Я спустился на пару ступеней ниже.

– Прозвучит глупо, но это и правда не то, что вы подумали, ваше благородие, – сказал я.

Матильда криво усмехнулась, но ее глаза метали молнии.

– Это выглядело именно так, как выглядело, Михаил, – она убрала сигарету в портсигар и кивнула на дверь. – В мой кабинет. Живо.

Отпираться было поздно, да и не имело смысла. Кивнув, я поднялся по лестнице и отворил дверь, пропуская наставницу вперед. Не успели мы пересечь помещения для слуг, как уже почти что на пороге большого холла нас встретил Василий.

– Ваше благородие, тут звонили…

– Не сейчас! – Матильда рявкнула с такой злостью, что обычно по-английски невозмутимый лакей икнул от неожиданности. – Михаил, идем.

– Не знаю, что вы натворили, но помилуй боже ваше сиятельство, – шепнул он мне вслед.

Вот уж и правда: помощь небес мне бы сейчас не помешала.

Матильда поднялась, перешагивая через ступеньку, зацепила мыском туфельки край ковра и раздраженно пнула несчастную ткань. Да-а-а, я, кажется, и правда, вызвал бурю. Не припомню ее в таком гневе.

Видать, ты, Миха, умудрился наступить на самую больную мозоль…

Матильда отперла замок, рывком распахнула резные дверные створки и влетела в плохо освещенное помещение.

– Запри изнутри, – велела она.

Пока я возился со щеколдой, баронесса включила свет и подошла к небольшому столику, уставленному графинами и бутылками причудливой формы. Взяла стакан с толстым дном и плеснула немного янтарной жидкости. Я принюхался. Кажется, виски. Осушив один стакан залпом, она тут же налила следующий, закурила и повернулась ко мне. Комната наполнилась удушливым запахом вишневого табака.

– Другого времени придумать не мог? – голос наставницы прозвучал на удивление ровно. Видимо, первая волна гнева улеглась.

– Пожалуйста, выслушайте меня, – я шагнул ближе и, вдохнув слишком много дыма, закашлялся. Блин, ну могла она хоть иногда курить что-нибудь другое? – Все действительно совсем не так, как выглядит. Я сожалею, что вам пришлось стать тому свидетельницей, но нам с Ирэн нужна ваша помощь.

– Свечку держать не буду и сводничать не стану, – хмуро отозвалась Матильда и сделала еще один небольшой глоток. – У тебя есть только один шанс все объяснить. И от этого будет зависеть твое дальнейшее пребывание в моем доме. Понял?

Я кивнул.

Черт, говорить нужно очень аккуратно. Я решил рассказать Матильде о встрече с Радамантом, но не хотел упоминать о вопросах, которые он посоветовал мне задавать. Матильда была слишком близка к Корфу, и наверняка предупредила бы его, начни я ковырять не в ту сторону. Придется изворачиваться и дозировать правду избирательно.

Проклятье. Я еще толком ничего не сделал, даже не успел как следует влезть во все эти игрища, а уже был вынужден скрываться и интриговать.

– Ну? – торопила Матильда. – У нас мало времени, а дел перед завтрашним полно. Быстрее.

– В нашей усадьбе был тот человек с парализованным лицом, – пошел с козырей я. – Мы с Ирэн видели его, когда возвращались с Полигона.

Матильда недоверчиво на меня уставилась, жадно затянулась и поставила стакан на стол.

– Когда?

Я взглянул на часы.

– Чуть больше часа назад.

– Что было? Говори!

Я рассказал ей о разговоре, о том, что косоликий назвался Радамантом, о том, что он понял природу моего дара и заинтересовался им. Успокоил, что Ирэн и Матильда Радаманта не интересовали.

– Он так и сказал, что нас нет в его списке? – уточнила наставница.

– Да. И у меня есть гипотеза, с чем это может быть связано.

– Я же сказала: не лезь в это дело, – раздраженно бросила Матильда.

– Ответьте мне на один вопрос: члены вашей семьи были в составе Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати при Сенате?

Баронесса удивленно моргнула.

– Нет… Никогда.

– Вот поэтому вас в списке и нет.

– Это – твоя теория? Что некий могущественный одаренный мстит семьям членов Комиссии?

– Думаю, да, – кивнул я. – У меня мало сведений, но все это можно проверить. Если найти списки участников, сопоставить с происшествиями…

– Михаил. Миша… Хватит. Остановись, – Матильда нервным жестом воткнула окурок в пепельницу. – Пожалуйста, остановись. Даже если ты прав, это вопрос высочайшей государственной важности, и им будут заниматься матерые ищейки. И если продолжишь самодеятельность, ничем хорошим это не закончится. Ты подвергнешь себя большому риску, и никакой родовой источник тебя не спасет. Благодать не делает тебя бессмертным. Я понимаю, ты очень хочешь реабилитировать свой род в глазах государя и света. Это похвальное стремление, и я уверена, что у тебя еще будет шанс проявить достоинство и благородство на благо страны…

– Я делаю это не для того, чтобы выслужиться! Я хочу, чтобы все это прекратилось! И чем быстрее мы найдем виноватых и обезвредим их, тем лучше. И поэтому я требую встречи с Вальтером Макаровичем.

Матильда вскинула бровь.

– Требуешь? Боюсь, ты не в том положении, чтобы сейчас чего-то требовать.

– Я еще не все рассказал. Радамант стер память Ирэн – о разговоре помню только я. И еще он, кажется… заколдовал вашу племянницу.

– Что?

– Залез ей в голову. Тот поцелуй, за которым вы нас застукали… Думаю, Ирэн делает это не по своей воле. Полагаю, Радамант внушил ей мысли. Это ведь возможно?

– Конечно, возможно. Даже средний менталист в теории способен на подобный трюк. Но зачем ему это делать?

– Думаю, он хотел нас напугать, – протараторил я первое, что пришло в голову. – Показать могущество. Что он может вертеть аристократами, как куклами в театре. И, скажу честно, это, и правда, жутко. Ирэн стала вести себя совершенно иначе. Она первая полезла ко мне целоваться, просила завтра пригласить ее на танец…

Матильда удивленно моргнула.

– И правда. Совершенно не похоже на Ирэн. Она на пушечный выстрел не подпускала к себе ухажеров. Потому-то я и разгневалась, застукав вас. Мне всегда думалось, что если уж Ирэн и решится на сближение с кем-то, то это будет серьезно. А сейчас неподходящее время для сердечных дел. Даже если бы я одобряла это союз…

Я нервно сглотнул. Какой, к черту, союз? Двадцать первый век на дворе, пусть и в мире победившей монархии, но все же… Всего один поцелуй. Ладно, не один, но… Мне казалось, что порядки в свете стали чуть мягче. Видимо, Матильда сохраняла приверженность старым традициям.

– Ваше благородие, я прекрасно понимаю, что у этого… хм… союза не может быть будущего.

– Тогда зачем поддался искушению?

– Буду честен. Матильда, вы ее видели? Поставьте себя на мое место. На какой-то момент я просто потерял контроль. Может, Радамант и мне мозги подправил, я не знаю. Но, клянусь, у меня и в мыслях не было пользоваться слабостью Ирэн. Я обещал обращаться с вашей племянницей как подобает – и я сдержу слово. Собственно, поэтому я и требую встречи с Корфом – нужно, чтобы Ирэн посмотрел сильный менталист.

Баронесса допила виски и снова взялась за портсигар.

– Ты же помнишь, что случилось с тем бойцом, когда Вальтер попытался снять морок?

Я молча кивнул. Чудовищное зрелище и не менее ужасные муки.

Да, Радамант говорил, что Ирэн не было в его списке, и он вроде бы не собирался ее убивать. Но какие у меня были основания ему доверять? Да и Ирэн наверняка не была для него ценностью. С другой стороны, если Радамант все же рассчитывал однажды сделать меня союзником, вряд ли он стал бы вредить Ирэн. Хотя убить моего дядю ему это не помешало.

Черт. Черт. Черт!

Как же я запутался. И я в упор не понимал мотивов и намерений косоликого относительно меня. Если бы я знал чуть больше… Хоть немного.

Матильда печально улыбнулась.

– Я не стану рисковать жизнью и здоровьем Ирэн, – решительно заявила она и, щелкнув пальцами, прикурила от маленького огонька «Жар-птицы». – Слишком боюсь.

Даже в тусклом свете настольной лампы я видел, что Матильда была бледна. Наманикюренные пальцы подрагивали, в глазах наставницы стояли слезы.

– Не могу рисковать ею. Не могу, понимаешь? – прошептала она. – Ирина – моя наследница. Моя воспитанница. Моя… дочь, и другой у меня никогда не будет.

В словах баронессы сквозила такая бесконечная боль, что я невольно замер. Сила отреагировала на чужие эмоции, усилила и передала мне – аж сердце защемило.

– Радамант сказал одну странную фразу, – сглотнув ком в горле, припомнил я. – Словно намекнул, что морок продержится до испытаний. Возможно, так и будет, и тогда нам осталось ждать недолго.

Матильда неопределенно мотнула головой.

– Как бы то ни было, я больше никому не позволю лезть к ней в голову. Даже Вальтеру.

– Есть и другие менталисты. Можно привлечь мастеров из Аудиториума.

– Нет… Нет.

– Но что же нам тогда делать? – я нервно шагал от книжного шкафа до письменного стола, к которому прислонилась Матильда. – Не можем же мы оставить Ирэн в таком состоянии, тем более накануне испытаний!

– Полагаю, можем. Если ей внушили лишь влюбленность, на ее навыки это не повлияет.

– Могут возникнуть сложности, если мы столкнемся друг с другом на Полигоне, – возразил я.

– Понимаю. Но даже если она сотворит какую-нибудь глупость по причине задурманенных мозгов, то хотя бы останется жива. С большей вероятностью, нежели если сейчас к ней в череп полезет Вальтер.

– Не знаю… Неправильно это все как-то.

– Мир несправедлив, – сухо отозвалась баронесса. – Ко всем.

Она убрала пустой бокал на стол и потянулась к пепельнице. Я остановился, ожидая ее решения.

– Ваша племянница, вы несете за нее ответственность. Но я готов помочь.

Матильда хмуро кивнула.

– Тогда сыграем по правилам этого Радаманта, – сказала она, и по выражению ее лица я понял, что это решение далось ей нелегко. – В порядке исключения. Если Ирэн сейчас так к тебе тянется, прими это. Будь с ней рядом. Возможно, так это ее защитит.

Я замер, не веря своим ушам.

– Вы предлагаете мне принимать ухаживания своей племянницы? Матильда… Вы представляете, что с ней будет, когда спадет морок? Да она возненавидит и меня, и вас! И, боюсь, вас она точно не простит, если выяснит, что вы отказались снимать заклятье.

– Она не такая дура, как может показаться. Поненавидит, побесится, а потом поймет, что так ей спасли жизнь.

– И вы готовы к тому, что ваша наследница засветится в светской хронике под руку с опальным графом? С тем самым Соколовым, у которого герб перечеркнут?

– Значит, сделай так, чтобы тень репутации твоего рода не попала на Ирэн, – отрезала баронесса. – Пройди смотр блестяще. Поступи в Аудиториум. Отличись. Сделай то, чего от тебя потребует Вальтер. И тогда все изменится.

Я устало опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.

Твою мать. Твою же мать…

– Михаил, я прошу тебя. Умоляю, – прошептала Матильда. – Я сама буду тебе много должна, если ты поможешь защитить мою девочку. И я бы не хотела тебя в это впутывать, но… Боюсь, все происходящее уже связано с тобой неразрывно.

Я усмехнулся.

– Как я могу ее защитить? Вы же видели, на что способен Радамант. Разве что успею его задержать и вызову огонь на себя.

– Ты будешь ближе к ней на испытаниях. Просто присматривай за ней. Но никакого секса!

– Мы еще несовершеннолетние.

Матильда наградила меня многозначительным взглядом.

– Да понял я, понял. Но чтобы обеспечивать столь требовательной даме должный досуг, нужно соответствовать. А у меня денег нет.

Баронесса лишь фыркнула.

– Считай, улажено. В конце концов, в этом спектакле главный актер – ты, а жалование нужно платить. Сыграешь хорошо – получишь достаточно. Мы договорились?

– Да.

– Теперь ступай к Фросе на примерку. Я предупрежу слуг, чтобы подогрели ужин и принесли в твои покои. И чтоб завтра меня не опозорил, слышишь?

* * *

День смотра выдался погожим. Рассматривая красоты города из окна автомобиля, я повторял про себя нужные слова для комиссии. Спокойно, Мих, сейчас уже особо нет смысла нервничать. Скоро все случится.

– Ты сам не свой, – Ирэн положила ладонь мне на колено. – Смог хоть немного поспать?

– Ага.

Я обернулся к спутнице. Сегодня она была чертовски хороша – прекраснее обычного. Фрося не зря старалась. И уж кому точно пришлось нелегко перед церемонией, так это нашей стилистке. Казалось, Ефросинья и вовсе не спала в последние дни. Но результат ее работы того стоил. Я и себя-то в зеркале с трудом узнал. А уж Ирэн…

– Скоро приедем, – девушка поправила локон и в пятисотый раз за поездку посмотрелась в зеркальце.

– Да все у тебя хорошо, – улыбнулся я. – Ты всех затмишь.

Моя спутница улыбнулась.

– Мы. Мы затмим.

Автомобиль несся по Каменноостровскому проспекту – главной улице Петроградской стороны. Я с удивлением отмечал разницу между двумя мирами. Как странно: какие-то дома я помнил еще со времен своего детства, а иные казались совершенно незнакомыми. Удивительный все же мир. Каждый день что-то новое.

Мы пересекли Австрийскую площадь – в моем мире она называлась Австрийской, а рядом была улица Мира. Здесь же она называлась Ружейной. Пролетели дальше, мимо дома, где в моем мире размещался музей Кирова. Конечно же, никакого Кирова здесь и быть не могло…

Наконец, мы проехали по Каменноостровскому мосту через Малую Невку, и я увидел его…

– Аудиториум! – восхищенно вздохнула Ирэн. – Целый остров – это Аудиториум.

Я улыбнулся.

В моем мире это, и правда, было престижное место. Земля стоила столько, что поселиться там могли лишь очень обеспеченные люди. Да и те предпочитали знаменитый Крестовский остров, оплот элиты. Зато на Каменном острове был красивый парк, в котором мы с друзьями порой гуляли.

Справа от моста, омытый водами Невы, возвышался Каменноостровский дворец.

– Нам туда? – указав на здание, спросил я.

– Да… это главный корпус, там проходят все официальные мероприятия. Ты знал, что этот дворец Аудиториуму пожаловал сам император? Хотя, конечно, знал…

Ирэн болтала без умолку – видимо, так ей было проще справляться с беспокойством. Я же внимательно рассматривал шедевр классицизма. И чем ближе мы подъезжали, тем тревожнее становилось у меня на душе.

Наконец наш небольшой кортеж припарковался – из первого автомобиля вышла Матильда, затем мы с Ирэн, следом подвезли Сперанских. К нам тут же подскочил прилизанный мужичок в темно-синем костюме. В руках он держал массивную папку с бумагами.

– Приветствую на церемонии, благородные господа! – поклонился он. – Позвольте свериться со списками.

Матильда вышла на полшага вперед и обворожительно улыбнулась. Как же хорошо она умела скрывать волнение. В этом я ей невероятно завидовал.

– Ее благородие баронесса Ирина Алексеевна фон Штофф, его сиятельство Михаил Николаевич Соколов…

Служка удивленно поднял на меня глаза, скользнул по костюму, уткнулся взглядом в перечеркнутый черной полосой герб на лацкане моего пиджака.

– Ох… – он торопливо перелистнул страницы, пробежался пальцем по строкам и удивленно приподнял брови. – И правда, есть в списке… Добро пожаловать, ваше сиятельство.

Я кивнул, все же позволив себе улыбку. Это не первое, чем я сегодня вас удивлю, господа…

Затем назвались Сперанские – все трое поочередно. Фрося выбрала для их костюмов темно-зеленый бархат, и сейчас эта рыжая троица напоминала мне лепреконов-переростков.

– Итак, все улажено, – прилизанный мужичок еще раз поклонился и указал на распахнутые ворота. – Прошу внутрь, господа абитуриенты и сопровождающие.

Матильда еще раз окинула каждого из нас внимательным взглядом.

– Ну, с богом, дорогие мои.

Наставница ободряюще улыбнулась.

Но почему мне было так тревожно?

Глава 24

Матильда повела нас к главному корпусу. Ирэн взяла меня под руку, и я удивленно на нее покосился:

– Считаешь это уместным?

– А что? – она невинно похлопала ресницами, проигнорировав смешки шедших позади Сперанских. – Пусть видят. И завидуют.

– Мне или тебе?

– Нам обоим, – лукаво улыбнулась девушка. – Я хочу, чтобы нас заметил даже сам император. Если он, и правда, будет…

Я глубоко вздохнул. Ладно, немного поиграем на публику. Ирэн все это время глядела на меня такими влюбленными, полными нежности и страсти глазами, что мне все больше становилось не по себе. Подыгрывая заколдованной девчонке, я чувствовал себя мерзко. Словно пользовался ею, хотя и старался держать дистанцию. Если бы она делала все это по своей воле…

А хуже всего было то, что мне начинала нравиться эта ее влюбленность. Порой казалось, еще чуть-чуть – и я сам поддамся очарованию. Слишком велик был соблазн поверить в то, что все это было по-настоящему. Отрезвляло только одно – предвкушение момента, когда морок спадет.

– Кто все эти люди? – я указал на столпившихся по обеим сторонам от массивных чугунных ворот девушек и юношей. Одеты они были попроще, чем абитуриенты: скромные блузки и юбки до колена у девушек, дешевенькие костюмы у парней.

Молодые люди жадно пожирали глазами каждого аристократа и вовсю старались привлечь наше внимание. Даже подпрыгивали, когда кто-то из знати проходил рядом с ними. Кто-то размахивал бумажками и пытался всучить мне в руки маленькие белые картонки. Причем девушек здесь было на порядок больше, чем юношей. И некоторые девицы, надо сказать, обладали выдающимися… данными.

– Стенография! – крикнула мне прямо в ухо одна из девиц.

– Компьютер! – тут же добавил какой-то темноволосый паренек. – Работаю на любых компьютерах!

– Делопроизводство! – оттолкнула его яркая пышногрудая блондинка и исхитрилась сунуть мне в карман пиджака маленькую карточку. – Я лучшая!

Ирэн скользнула по толпе безразличным взглядом.

– Это секретари. Простолюдины, которые хотят поступить на службу в свиту одаренных.

Про секретарей я знал. Видел несколько раз помощников Матильды – у нее была целая свита. Правда, с нами они общались редко. Баронесса поручала им вести дела.

– Но сегодня только смотр. Разве секретари не положены только выпускникам? – удивился я.

– Не всегда. Многие обзаводятся помощниками еще на начальных курсах. Платят небольшое жалование за выполнение мелких поручений. Все же в Аудиториуме довольно закрытая жизнь, а иногда бывают дела в городе… И если такие помощники хорошо справляются, обычно после выпуска поступают на службу. Для многих это хорошая возможность сделать карьеру. Присутствие в свите знатного одаренного – хорошая строка в резюме.

Отмахнувшись от очередной руки, я наконец-то понял, что было на бумажках – имена, телефоны и перечень обязанностей, которые могли выполнять молодые люди.

– Пока не думай об этом, – предупредила меня Ирэн. – Сперва поступим. Эти ребята постоянно толпятся возле Аудиториума. Найти помощника труда не составит.

Наконец, мы прошли сквозь ворота – и все одновременно поежились. Всего на секунду меня поглотило странное ощущение: словно рентгеновский луч просветил, под ложечкой неприятно засосало, а волосы на затылке вздыбились.

– Защита? – спросил я обернувшуюся к нам Матильду.

– Да.

Интересно, такая защита смогла бы остановить Радаманта? Его хоть что-нибудь могло остановить?

Территория Аудиториума была украшена флажками, растяжками «Добро пожаловать!» и прочей мишурой. Как по мне, все эти веселенькие зазывания смотрелись жутко неуместно на фоне строгой классической архитектуры дворцового комплекса. Следуя указателям, мы прошли вдоль ряда корпусов и приблизились к главному зданию.

– Сюда, пожалуйста, – направил нас один из служителей.

Войдя во внутренний двор, я замер в восхищении. На улице вовсю хозяйничала холодная осень, но здесь царило настоящее лето! Вся территория напоминала искусно разбитый сад – фруктовые деревья, клумбы с цветами, фонтанчики и скамейки. Даже яркие маленькие птички порхали и с веселым щебетом пересаживались с ветки на ветку. Стеклянная крыша протянулась надо всем двором, надежно укрывая гостей от осадков и ветра.

Народу набилось уже достаточно. Абитуриенты и их сопровождающие медленно плыли по двору, кланялись друг другу, знакомились и беседовали. Словно мы оказались на каком-то светском рауте, а не на церемонии подачи документов и оценки ранга. У меня в глазах зарябило от гербов.

– Красота какая! – воскликнула Поля за моей спиной и тут же ткнула пальцем в лимон на дереве. – Вроде настоящий…

Аполлинария – как всегда. Сперанская обладала странным даром интересоваться сущими нелепостями и игнорировать важные вещи.

Мне резко стало очень жарко. Я снял пальто и перекинул его через руку. Не успел помочь раздеться Ирэн, как к нам тут же подбежали лакеи.

– Погуляйте пока здесь, – распорядилась Матильда. – Мне нужно кое-кого поприветствовать.

Сперанские тут же растворились среди остальных абитуриентов. Я взглянул на Ирэн.

– Какой план?

Она пожала плечами.

– Сначала топчемся здесь, потом приветственное слово ректора, затем нас начнут приглашать на оценку…

– Это я знаю. Чем сейчас займемся?

Она взглянула наверх – на галерее второго этажа тоже расположились люди.

– Хочешь туда?

– Нет, там места для сопровождающих. Перед тем, как начнется церемония, всех, кроме поступающих, попросят удалиться на галерею. Ибо здесь и так полно народу. А вон с того балкона, – Ирэн указала на убранную тканями ложу, – будет вещать ректор. И император, если пожалует. Говорят, он выступит после подачи документов. Кажется, ради нас даже готовят небольшой фуршет…

Сопровождающих на галерее набралось едва ли не больше, чем самих будущих студентов. И с каждой минутой прибывали все новые… Мне показалось, что во дворе скоро яблоку будет негде упасть. К моему удивлению, среди них затесались и ребята, похожие на секретарей. Возможно, прибыли с кем-то из гостей. А может, просто оказались удачливее своих конкурентов, что толпились у входа на территорию.

– Тогда, может, протиснемся ближе к балкону? – предложил я. – Все равно делать нечего.

– Давай.

Ирэн взяла меня за руку и повела вперед. И тут я понял, что она имела в виду, когда говорила, что все будут нам завидовать. Завидовали. Мне. Ибо столько восхищенных взглядов, сколько Ирка получила, оказавшись среди сверстников, она, возможно, не получала никогда.

– Глянь! Это Штофф?

– Ничего себе!

– Ты посмотри на ее платье… Такое кружево безумных денег стоит.

Я лишь украдкой улыбался, улавливая все эти шепотки. Да, Ирэн сегодня была звездой. И не просто звездой – моей. Я ловил завистливые взгляды молодых людей.

Впрочем, определенная часть внимания досталась и мне. Знатные девицы оглядывали меня с нескрываемым интересом.

– Кто это с Ирэн? – тихо щебетали девицы.

– Ты его знаешь?

– Смотри на его герб!

– Неужели Соколов? – охнул кто-то.

Было забавно наблюдать, как медленно сползали улыбки абитуриентов, когда те видели не только мою симпатичную физиономию и дорогой костюм, но и замечали черную перевязь на родовом гербе. Приветливые выражения лиц медленно превращались в маски напускного безразличия. Что ж, ожидаемо. Я знал, на что шел.

Ирэн остановилась возле небольшого фонтанчика и улыбнулась, взяв обе мои руки в свои.

– Ну что, хороша?

– Еще как. А ты переживала.

– На тебя тоже поглядывали, – ревниво надула губы она.

– Брось. Их больше интересует мой ореол скандальности. Я же, можно сказать, проклятый герой.

– О, Сашенька! – Ирэн уставилась куда-то за мою спину. – Побудешь пока здесь? Пойду, поздороваюсь с младшей Лисницкой.

Лисницкой? Та-а-ак… Все правильно, Ирэн же не особенно посвящали в наши криминальные приключения. А вот мне бы такое знакомство не помешало. Вдруг что выясню?

– Можно с тобой? – попросился я.

– Чуть позже я вас представлю. Но пока хочу сама поболтать. Девчачьи разговоры… Надо кое о чем посекретничать. Хорошо?

– Конечно, – вздохнул я. – Секретничай. Но потом обязательно представь нас.

– С чего это ты Лисницкой заинтересовался?

– Хочу проверить, правдивы ли слухи, что они поставляют двору самых красивых невест, конечно же, – пошутил я.

Ирэн усмехнулась и шутливо шлепнула меня по ладони.

– Ладно, побегу. Скоро вернусь!

Она чмокнула меня в щеку и упорхнула к высокой и худой девице в забавной голубой шляпке.

А я остался возле фонтана, судорожно соображая, чем себя занять. Тоска смертная. Все разбились по группкам – многие явно были знакомы друг с другом и до мероприятия. Я же чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Все-таки дед и отец слегка переусердствовали, посадив нас с Олей на домашнее обучение. В итоге ни друзей, ни товарищей по гимназии, ни связей…

Шагая меж рядов клумб, я все чаще ловил на себе косые взгляды.

– У него чёрная полоса на гербе, фу! – шептались за спиной. – Что он вообще здесь делает?

Главное – не реагировать на провокации. Скрывать происхождение смысла не было – эти ребята быстро прознают, что мой прадед обрек наш род на медленную гибель, и спокойной жизни точно не дадут.

– Это ты – графчонок Соколов?

Я медленно обернулся. Светловолосый щеголь в костюме с иголочки надменно улыбался, поигрывая цепью карманных часов. На лацкане красовался золоченый герб графов Денисовых.

– С кем имею честь? – осклабился я, хотя прекрасно понимал, кто ко мне прицепился. Имена и фотографии старших братьев этого Денисова то и дело мелькали в светской хронике. Богатые безмозглые олухи. Любимцы желтушных писак.

Полезная все-таки привычка – таскать у Матильды газеты и читать за завтраком.

– Константин Юрьевич Денисов, – холодно поприветствовал щеголь. – Что вы здесь забыли, ваше сиятельство?

– Полагаю, то же, что и вы, ваше сиятельство.

Я отпустил шутовской поклон, пытаясь унять гнев. Он, конечно, первый начал, да и падать до его уровня мне было нельзя. И все же руки зачесались. Но раз руками нельзя, будем чесать языком.

Денисов прыснул.

– Если мне не изменяет память, в Аудиториум берут с восьмого ранга и выше. А Соколовы с каждым поколением ранг только теряют.

– Какая поразительная осведомленность о делах моей семьи, – широко улыбнулся я.

Так, Миха, держи себя в руках. Я с трудом подавил накатившую было волну силы – едва не зажглась «Берегиня». На мероприятии любые проявления Благодати, кроме как в стенах кабинетов приемной комиссии, были запрещены. Ее не хватало, чтобы меня вышвырнули отсюда до самой церемонии.

– О, в свое время ваша фамилия звучала очень громко, – продолжал издеваться Денисов. – Во всех скандалах.

– Полагаю, это не давало покоя вашей семье, и братья вашего сиятельства решили отнять у нас пальму первенства. Ну, судя по вчерашним статьям в газетах.

Только сейчас я заметил, что нас окружили зеваки. И последняя моя реплика, кажется, здорово их позабавила. За моей спиной раздались смешки и шепотки.

Денисов явно закипал – аж уши порозовели. Что, сучонок, не ожидал? У меня было время отработать приемы вежливого хамства в перепалках с Ирэн.

– Слабокровкам здесь не место, – угрожающе прошипел Денисов и двинулся на меня, раскручивая в воздухе цепь с часами.

Я не шелохнулся.

– Как недостойно со стороны вашего сиятельства, – невозмутимо ответил я. – Очевидно, вы столь усердно готовились к вступительным испытаниям, что совершенно позабыли о приличиях.

– Неприлично – заявляться туда, где вас не ждут.

Он надвигался. Я нацепил самую опасную из улыбок.

– Боюсь, вы ошиблись. Я все же есть в списках. А уж как я там оказался, боюсь, не вашего ума дело.

– Сейчас ты пожалеешь…

И в этот момент оглушительно взвыли трубы.

– Господа абитуриенты! Прошу внимания! Приветственное слово ректора Аудиториума Магико при Петропольском университете Его Императорского Величества!

– Началось! – взвизгнула какая-то девица за моей спиной.

– Бегом!

Зеваки встрепенулись и бросились к балкону, оттеснив от меня Денисова. Напоследок, когда оба поняли, что разборка не состоится, мы обменялись холодными взглядами. Денисов покрутил цепью от часов, я ответил широкой улыбкой. Ничего, еще встретимся. Даст бог, на испытаниях. Мне отчего-то просто не терпелось проверить, насколько точно теперь били мои «Косы».

Ирэн с трудом протиснулась сквозь толпу ко мне.

– Мне показалось или ты успел повздорить с Денисовым?

– Просто обменялись парой любезностей.

– Будь с ним осторожен. У него пятый ранг. И очень влиятельный отец.

У меня тоже пятый. Если высплюсь. Тем интереснее будет побороться.

– Его высокопревосходительство Владимир Андреевич Долгоруков, ректор Аудиториума Магико! – объявили с галереи.

На балкон вышел импозантный старик, вызвавший у меня ассоциацию с Зигмундом Фрейдом. В костюме-тройке, с аккуратно подстриженной седой бородкой и пронзительным взглядом.

– Дорогие господа абитуриенты! – начал он. – Рад приветствовать вас на церемонии поступления в Аудиториум. Здесь, на этом чудесном острове, тем, кому посчастливится пройти испытания…

Я слушал его вполуха. Тревога, что начала преследовать меня еще на подъезде к вузу, внезапно резко усилилась. Аж в груди перехватило. Стараясь действовать аккуратно, я потянулся силой и пощупал людей вокруг меня. Нет, все относительно спокойные, хотя и переживали. Значит, не абитуриенты.

Но что тогда?

Я нутром чуял какую-то опасность. Что-то не просто приближалось – оно уже было здесь. Но тщательно скрывалось от меня, и лишь на долю секунды меня снова вскинуло. Может просто нервы? Или интуиция подвела? А может, я действительно превратился в параноика после встреч с Радамантом?

Может, он все же и в моих мозгах как следует покопался и что-то перемкнул?

– Ты чего? – шепнула Ирэн, украдкой дернув меня за рукав. – Все прослушал!

Я тряхнул головой, стараясь прогнать накатившую дурноту. Снова прислушался к ощущениям – ничего. Странно.

– Для вашего удобства и сокращения времени мы открываем три кабинета приемной комиссии, – продолжал вещать Фрейд. – Сопровождающих просим оставаться на галереях. Абитуриенты будут вызваны по спискам. Желаю удачи, юные кандидаты!

Двор утонул в хлопках аплодисментов. Ректор улыбнулся и удалился. Буквально сразу же начали вызывать кандидатов.

– Ее сиятельство Алексеева Екатерина Павловна! – пухленькая румяная девица подняла руку. – Просим в первую аудиторию.

– Его сиятельство Бегильдеев Константин Константинович! – долговязый лопоухий парень вышел вперед. – Просим во вторую аудиторию.

– Его благородие Горькушин Юрий Георгиевич! Третья аудитория…

Мы с Ирэн напряженно ждали нашей очереди. Судя по всему, вызывали по алфавиту. Раз так, то я должен был идти перед племянницей Матильды, за мной – Сперанские, и в самом конце – Ирэн.

Каждый кандидат в среднем проводил в аудитории десять минут. Возвращались обычно все довольные. Собственно, сейчас никаких испытаний не предполагалось – только подтверждение ранга. А свой ранг юные аристократы узнавали обычно до шестнадцати лет, дар редко просыпался позже.

Сколько времени прошло, я точно сказать не мог. В какой-то момент стало так душно, что Ирэн едва не хлопнулась в обморок – пришлось подвести ее к фонтанчику: водная прохлада немного привела ее в чувство.