Текст книги "В интересах государства"

– И что в тебе взыграло? Гордыня или человечность?

– Даже не знаю, – улыбнулась девушка. – Но знай я тогда, на что ты способен… Пощады ты точно не дождался бы!

– Я едва тебя не угробил.

– Сама виновата, – удивила ответом Ирэн.

– Ты как-то легко это приняла.

– Нет, – девушка покачала головой. – Совсем не легко. Я ненавижу проигрывать. И еще болезненнее проиграть тому, кто просто взял и научился шарахать чистой силой, в то время как ты годами оттачивала заклинания для экономии энергии. Придумывала эффективные связки, искала способы применять их удачнее… А потом появился непонятный парень, который ни черта не умеет, но которому дается все слишком легко. Мне было ужасно обидно, Миша.

– Выходит, у тебя есть все поводы меня ненавидеть.

– Я не ненавижу. Мир несправедлив. Ко всем. Кто-то посчитает, что мне повезло родиться с красивой мордашкой и серебряной ложкой во рту. Кто-то посчитает, что я всего этого не заслужила, хотя я и не выбирала, в какой семье родиться. Так же и с тобой: не думаю, что ты выбирал свою силу. И всегда найдется тот, кто проявит несправедливость по отношению к тебе. Это неизбежно.

Признание Ирэн здорово меня удивило. Я видел в ней стервозную ухоженную куклу, наделенную даром. Да, кукла красивая, даже очень. Да, шестой ранг и редкие для одаренных способности менталиста. Все это было при ней, но раньше, глядя на Ирэн, я не мог отделаться от ощущения искусственности. Пообщался – и как пластик пожевал.

Оказалось, я все же ее недооценил. Хотелось бы верить, что сейчас она не играла со мной и говорила искренне.

– Вижу, ты, и правда, многое переосмыслила.

– Было время, пока ты лежал в отключке. И знаешь… – она подняла на меня огромные карие глаза. – Я благодарна небесам за то, что столкнулась с этой несправедливостью при таких обстоятельствах. Дома, под присмотром… и с тобой. Ведь все могло бы получиться гораздо хуже и опаснее.

– Согласен. Было… волнительно.

Мы замолчали. Я хотел как-то подбодрить ее, поощрить за откровенность, но… не понимал, как. Не то чтобы общение с противоположным полом давалось мне трудно. Скорее, наоборот – я еще в прошлом мире легко находил с девчонками общий язык. Но сейчас все было иначе. Серьезнее. Ценнее. В мире аристократии важны были не только дела, но и слова.

– Я благодарен тебе за откровенность, Ир. Правда. И мне очень приятно, что мы больше не враги.

– До испытаний.

– До испытаний. Обещаю, что не заставлю тебя сдавать…

Я не успел договорить. Ирэн прильнула ко мне, обхватила руками за шею и впилась своими губами в мои. Пахнуло духами – букетом весенних цветов. Всего миг – и она отстранилась, смущенно потупив глаза.

– Что это сейчас было? – ошарашенно спросил я.

– После испытаний шанс может и не представиться, – тихо, все еще глядя себе под ноги, ответила Ирэн.

Напряжение нарастало. Черт, я должен что-то сказать. Как-то разрядить обстановку.

– Надеюсь, ты целуешь не всех, кто устроил тебе моральный катарсис? – улыбнулся я.

– Только тех, кто спасает меня от смерти. Извини, это было неуместно…

– Я не против.

– Значит, я все же тебе нравлюсь?

– Нравишься. Особенно вот эта версия Ирэн, после поединка.

– Мне тоже больше нравится этот Миша. Не знаю, что с тобой случилось после отлучки домой, но ты вернулся другим.

Интересно. Я не замечал.

– Что изменилось?

– Ты словно повзрослел. Посерьезнел. Стал похож на… мужчину. У тебя в глазах что-то поменялось. Даже благодать теперь фонит по-другому. Я почему-то ощущаю ее иначе.

Я пожал плечами. Мне очень хотелось верить Ирэн, но я не был готов рассказывать ей о родовом источнике и своих детективных изысканиях. В лучшем случае поймет превратно, в худшем – может разболтать.

– Видимо, участие в перестрелке меняет людей, – усмехнулся я.

Ирэн поежилась и прильнула к моему боку.

– Пойдем домой, – попросилась она. – Что-то сегодня совсем холодно. А я набегалась, вспотела. Стужа пробирает.

Я приобнял ее и повел по тропе к дому. Отсюда особняка даже не было видно. Далековато мы забрались, к самым границам приусадебных владений Матильды. Но за забором можно было чувствовать себя в относительной безопасности.

– Миш…

– М?

– И все-таки… чего ты от меня потребуешь?

– Однажды ты спасешь мою задницу.

– Фу, как грубо! – она рассмеялась и шутливо ударила меня кулачком в грудь. – У вашего сиятельства просто отвратительные манеры! Хотя если подумать… Потому ты мне и нравишься.

– Любишь плохих парней?

– Сильных парней. Тех, кто сильнее меня.

Так вот в чем дело. Я улыбнулся. Ирэн так старалась подчеркнуть свои независимость, силу и недоступность, а на деле оказалось… Что ж, видать, всякой даме нужен рыцарь. Правда, в этом случае у барышни самой забрало частенько падало.

Я не знал, что она себе надумала, но принял это ухаживание. Пусть все идет, как идет. Руки распускать сейчас точно не время – мало того, что можно запустить ненужные слухи, так еще и экзамен на носу. Кроме того, неизвестно, как отреагирует Матильда, узнав, что ее воспитанница позволила себе недвусмысленные вольности.

Мы пробирались вдоль забора, и здесь тропа обрывалась. Вдоль обрыва тянулась каменная лестница – надежная, но без перил.

– Ну как, тебя немного отпустило? – спросил я, помогая Ирэн взобраться по скользким ступеням.

– Вроде да. Но все равно нервничаю, конечно. Боюсь опозориться.

– Тебе-то о чем волноваться…

– Вдруг сделаю неуклюжий реверанс или наступлю кому-нибудь на ногу. Или прижму подол какой-нибудь княжне…

– Хватит настраиваться на худшее. Все будет отлично.

Метрах в трехстах от нас вырос особняк. Я сверился с часами – к ужину еще успевали. Но Матильда наверняка нас заждалась.

Ирэн оглянулась по сторонам и снова меня поцеловала. Слишком страстно для юной и неопытной особы…

И в этот момент сила внутри меня ощетинилась, словно почувствовав чужое присутствие. Не Ирэн, не Матильда. Даже не Сперанские…

Я резко отстранился и рывком оттолкнул Ирэн себе за спину. «Берегиня» вспыхнула сама собой.

– Ты чего?

– Не чувствуешь? Здесь кто-то есть.

Я прищурился, пытаясь осмотреться.

– Оставайся на месте, – скомандовал я и сошел с тропы, ища источник беспокойства. Жаль, фонарей здесь не было. Я зажег небольшой огонек «Жар-птицы» и пустил перед собой, используя его как фонарик.

И остановился, оцепенев от ужаса.

Из-за решетки забора криво улыбался человек с парализованным лицом.

Глава 22

– Миш, что там? – раздался за спиной голос Ирэн.

Я не ответил. Не сводя глаз с косомордого, вложил побольше силы в «Берегиню» и быстро активировал «Шлем». Вот и тренировка пригодилась – теперь заклинание отскакивало от пальцев почти автоматически.

Мужик стоял, не шелохнувшись, будто врос в землю. И молчал. Лишь пристально глядел на меня, словно оценивал как противника. Это точно был он – тот самый предводитель стрелков. Я хорошо его запомнил. Настолько отчетливо, что его образ преследовал меня в кошмарах последних ночей.

– Ми-и-иш? – снова позвала Ирэн.

– Уходи! – обернувшись, бросил я. – Быстро беги в дом.

– Да что там такое?

За спиной зашуршали ветки. Ирэн не послушалась и пошла за мной. Дура!

– Беги отсюда! – рявкнул я, но было поздно.

Она выбежала на маленькую полянку, увидела меня, гостя и нахмурилась.

– Что вы здесь делаете? Это частная территория! Прошу, уходите, иначе мне придется позвать охрану.

Косомордый улыбнулся еще шире. Уголок левой губы пополз вверх, правый оставался неподвижным, придавая его лицу вид жуткой маски. Отточенным движением он поправил воротник пальто и оценивающе взглянул на мою спутницу.

– Ир, иди в дом, – уже спокойнее, стараясь не напугать девчонку своим волнением, сказал я. – Наш гость тоже сейчас уйдет.

Если бы он хотел убить меня, наверняка уже попытался бы. В прошлую нашу встречу он не церемонился и зря времени не терял. А сейчас, напротив, словно чего-то ждал. Уж не появления ли Ирэн?

– Да что здесь происходит? – раздражалась девушка. Хорошо хоть, что на всякий случай повесила «Берегиню». – Ты его знаешь?

– Мы не представлены, – внезапно ответил человек. – Можете звать меня Радамантом.

Радамант? Вроде бы что-то из греческой мифологии. Так людей не называют, даже в мире, где возродили Византию. Значит, прозвище. И наверняка со смыслом. Да только в мифах Древней Греции я откровенно плавал…

Он шагнул ближе к ограде, почти что уткнулся лбом в металлические прутья. Но не касался их – наверняка знал, что на забор было навешено защитное заклинание. И не одно… Я как-то случайно приложился к ограде с внешней стороны – шарахнуло так, что пришлось прибегнуть к помощи юного Сперанского.

Человек, назвавшийся Радамантом, пристально уставился на Ирэн.

– Слухи не лгут. И, правда, хороша.

Его голос звучал ровно, спокойно, но была в нем какая-то надтреснутая нота. Что-то скрипящее, словно Радаманту было трудно разговаривать.

– Ир, уходи. Пожалуйста, – попросил я. – Он опасен.

Она не ответила. Я лишь краем глаза заметил движение на месте, где она только что стояла. Девушка судорожно вздохнула и рухнула на землю.

– Ира!

Я бросился к ней. Не успел подхватить, но она хотя бы упала на мягкий ковер из листьев. Я прислонил палец к ее шее, стараясь нащупать пульс. Ровный. Дышала размеренно, лицо безмятежное. «Баюн»? Сонное заклинание?

– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, – проскрипел незваный гость. – С девицей все будет в порядке. Мне она не нужна. По крайней мере, сейчас.

– Пришел убивать меня? – я медленно поднялся, вложив остаток силы в «Берегиню». Как назло, слишком выложился на Полигоне с Ирэн. Теперь, если понадобится сражаться, придется черпать силу из родового источника.

Радамант снисходительно усмехнулся.

– Если бы я желал вас убить, поверьте, Михаил Николаевич, сделал бы это еще на кладбище.

– Тогда зачем ты здесь? И кто ты вообще, мать твою, такой?!

– Ох, какие недостойные манеры для будущего графа, – снова криво улыбнулся он. – Убавьте пыл, ваше сиятельство. И за ее благородие не беспокойтесь. Ее нет в моем списке.

– А моя семья, стало быть, есть? – потеряв страх, я медленно брел к ограде. – Зачем ты на нас охотишься?

– Не только на вас, – проскрипел незваный гость. – Список обширен. И каждый род из моего перечня заслужил наказание.

Черт, как жаль, что я не успел толком обучиться ментальному общению. Сейчас бы дозваться до Матильды, попросить ее предупредить Корфа. Или сразу попытаться достучаться до Пистолетыча… Я попробовал сосредоточиться и пробиться хотя бы к Матильде.

Но не смог. Оглянувшись, я понял, что Радамант повесил вокруг нас непроницаемый купол. Я не знал названия этого заклинания, но такое же вязал Корф, когда нанес визит к Матильде. Звуки поблекли, мир вокруг словно замедлился… Дерьмо.

Я попробовал осторожно прощупать уровень могущества этого колдуна. Точно определять еще не умел, но явно выше, чем мой. Значительно выше. Третий или даже второй ранг.

У меня не было шансов.

– Так зачем ты здесь? – повторил я, вплотную приблизившись к решетке. – Что от меня нужно?

– Хотел кое-что проверить и убедиться. Значит, и у вашего сиятельства есть интересные и опасные тайны, – косомордый осклабился. – Родовой дух, подумать только… Соколовы умеют удивлять. Редкая вы птица, Михаил Николаевич.

Зараза. Все же просек.

– Проверили? Убедились? – я зажег «Колобок» и повесил в воздухе рядом с собой, чтобы в любой момент пустить оружие в дело. – Что за список? Чем провинились все те люди, на которых вы напали?

Радамант бросил взгляд на мой «Колобок», прыснул и едва заметным жестом погасил заклинание.

– Я здесь не для того, чтобы биться, а ради наблюдений и разговора, Михаил Николаевич. Признаюсь, вы в моем списке есть, однако наша первая встреча заставила меня повременить с решением вас убирать. Видите ли, ваше сиятельство, вы – другой. Вы отличаетесь. И я отчетливо это увидел, как следует прощупав ваше сознание.

Неужели он каким-то образом понял, что мой дух призвали? С другой стороны, Корфу ведь тогда тоже удалось это увидеть. Правда, было больно, а сейчас я вообще не замечал воздействия на разум. Какого же уровня был этот менталист…

– Признаюсь, я столкнулся с моральной дилеммой, Михаил Николаевич, – продолжил косоликий. – С одной стороны, вы принадлежите к роду, который должен быть подвергнут истреблению. С другой, вы не являетесь настоящим потомком рода, хотя и обладаете телом юного Соколова. Само ваше существование в текущей форме – нечто исключительное и уникальное. А главное – это не имеет никакой связи с Благодатью Осколка.

– Да что сделали мои предки? – не выдержав, рявкнул я.

Радамант усмехнулся. Я заметил несколько свежих царапин на его гладко выбритых щеках.

– О, вам стоит начать задавать вопросы, ваше сиятельство. Спросите их, что послужило причиной ввода ограничений в применении Благодати. Спросите, как это коснулось жизни простолюдинов, связанных с аристократией. Спросите, к каким последствиям привели принятые законы…

– Что? О чем вы?

– Спросите, как именно ваш предок лишился Осколка, кому был передан ваш родовой артефакт и что было дальше. О, Михаил Николаевич, вы знатно удивитесь, если начнете раскапывать эту историю! – Радамант резко посерьезнел и понизил голос. – Одна беда – глубоко копать вам не дадут. Но если вы все же умудритесь копнуть глубже дозволенного… Полагаю, мои мотивы станут вам несколько понятнее. Правда, есть риск, что под этой правдой вы и будете погребены. Истина, знаете ли, бывает тяжелее иной могильной плиты.

Чем больше говорил этот косоликий колдун, тем тревожнее становилось у меня на душе. Нет, все эти вопросы были вполне здравы. И, судя по всему, моя гипотеза насчет связи дворянских родов и Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати была верна. Но при чем здесь сейчас был я?

– Не понимаю… – я тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. – Зачем вы мне все это рассказываете?

– Затем, что не очень хочу вас убивать. Но и оставлять вас в живых весьма рискованно, ибо в вас, Михаил Николаевич, заключен большой потенциал. С моей стороны будет крайне неосмотрительно оставлять столь опасного противника в тылу. Если, конечно, вы станете моим противником.

– А что, есть варианты? – мрачно усмехнулся я. – Вы напали на мою семью. Убили дядю и дорогих нашему дому слуг. Пострадало много невинных людей. Вы, Радамант, многое сделали для того, чтобы я желал мести. И я желаю.

– Понимаю. Именно поэтому дам вам время, чтобы определиться. Начните копать, Михаил Николаевич. Мы будем наблюдать за вами. И если то, что вы найдете, заставит вас взглянуть на происходящее иначе… Что ж, мы вполне сможем стать союзниками, а ваша семья окажется в стороне от кровопролития. Ведь так должен поступать будущий глава рода – действовать в интересах безопасности семьи, не так ли?

Он вновь криво улыбнулся, наблюдая за тем, как удивленно вытягивалось мое лицо.

– Значит, вы даете мне время? И не боитесь, что я все передам Тайному отделению?

Радамант пожал плечами.

– На ваше усмотрение. Выбор ведь за вами, ваше сиятельство. Варианты я вам предложил. А пока, – он взмахнул рукой в сторону Ирэн. – Наслаждайтесь моим небольшим подарком в знак заинтересованности. До испытаний. Ведь после испытаний шанс может и не представиться.

Я остолбенел, узнав фразу, которая вылетела из уст Ирэн. Слово в слово.

Неужели он…

Радамант лишь скрипуче рассмеялся.

– Я сам найду вас в нужное время. Прощайте, ваше сиятельство.

Он развернулся и направился прочь от забора. Медленно, прогуливающимся шагом, словно совсем ничего не боялся.

– А ну стой!

Я усилил «Берегиню» на ладонях, схватился за решетку, поморщился от боли – заклинание жарило не на шутку. Голыми руками и хвататься было нечего – сразу прожжет до мяса. Кое-как перемахнул через ограду.

– Стоять! – рявкнул я и побежал за Радамантом.

Он остановился. Тяжело вздохнул, не оборачиваясь.

– Михаил Николаевич, это излишне. Вы не сможете меня задержать. А если станете настаивать, мне придется применить силу.

– Кто ты и откуда?

– Этого я сказать не могу.

Гнев и жажда мести застелили мне глаза. Я зачерпнул немного из источника и зажег сразу два «Колобка». За дядю. За Семена. За всех несчастных, которых я не смог уберечь там, на кладбище…

А затем меня ослепило. «Колобки» рассыпались на искры и превратили «Берегиню» в решето. Я закричал от боли и рухнул на колени.

– Остыньте, ваше сиятельство, – проскрипело над моей головой. – Всему свое время.

Моргать пришлось долго, а когда я наконец-то смог различать хоть что-то, Радаманта и след простыл.

– Дерьмо.

Я повалился прямо на листья и уставился на темное небо. Не знаю, чем этот косоликий менталист бил по глазам, но это заклинание на какое-то время полностью выводило меня из строя. Пробивалось и сквозь «Шлем», и «Берегиню» разматывало. Как же мало я знал и умел, хотя впитывал новое на пределе возможностей.

– Ира…

Шатаясь, я поплелся к забору, на ходу залезая в резерв и восстанавливая «Берегиню». С грехом пополам перелез через забор и неуклюже приземлился рядом с Ирэн. Нужно было приводить ее в чувство. Одно хорошо – она хотя бы не слышала этого странного разговора.

Аккуратно коснувшись ее разума, я начал снимать кокон искусственного сна. Моток за мотком, ниточка за ниточкой…

Она открыла глаза, сладко зевнула и удивленно на меня уставилась.

– Миш… Привет.

Она улыбалась – безмятежно, радостно.

– Как ты?

– Отлично. Я прекрасно выспалась. Мне снился сон, где мы с тобой… Ой! – она оглянулась. – Мы еще не добрались домой? Так странно…

Так… Похоже, косоликий немного поработал с ее памятью.

– Что последнее ты помнишь? – спросил я, помогая Ирэн подняться.

– Мы бегали по полю, отрабатывали заклинания. Потом пошли домой и… – она смутилась. – Поцеловались.

– И дальше – ничего?

– Нет…

Понятно. Незваный гость стер из ее разума все воспоминания о случайной встрече. Может, и к лучшему. Интересно, как он поработал с моей головой. И, кроме того, что теперь делать с заколдованной влюбленной девушкой?!

– Что-то случилось? – спросила Ирэн, пока я вел ее обратно к тропе.

– Ты упала в обморок. Наверное, слишком сильно выложилась.

– И я голодная.

Я посмотрел на часы.

– К ужину мы опоздали. Матильда будет ругаться. Пришлось немного повозиться, чтобы привести тебя в чувство.

– Так странно, – задумчиво произнесла Ирэн. – Я ведь обычно не падаю в обмороки. Видимо, все же перенервничала.

– Ага.

– Ты какой-то странный, Миш. О чем думаешь?

– Да так, – отмахнулся я. – О завтрашнем.

Не стану же я ей рассказывать, что лицом к лицу встретился с человеком, который едва меня не прикончил. И уж тем более о том, что он явно предлагал какую-то сделку, условий которой я так до конца и не понимал. Все это было очень странно. Однако любопытство брало надо мной верх.

Если этот Радамант говорил правду, то придется повозиться и покопаться. И раз дело касается моей семьи, то копать я буду глубоко. Но осторожно – я уже понял, что то же Тайное отделение наверняка не обрадуется моим изысканиям.

– Ир, ты хорошо знаешь мифы Древней Греции?

– Я даже древнегреческий немного знаю, – с гордостью отозвалась девушка. – А что?

– Тебе знаком персонаж по имени Радамант?

Она нахмурилась.

– Есть такой. А что?

– Да так. Прочитал где-то, запомнил, но не могу вспомнить, что это был за герой.

– Не герой. Ну, уж точно не такой, как Геракл или Персей. Радамант был сыном Зевса и Европы. Его братьями были Минос и Сарпедон.

– А чем прославился?

– Справедливостью, – с готовностью ответила Ирэн. – Критский царь Астерий женился на Европе и усыновил её детей от Зевса. Сам Астерий умер бездетным и оставил приемным сыновьям власть. Радамант дал критянам законы и вообще славился справедливыми судами. А после смерти он за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком, стал судьёй в загробном мире – Аиде. Есть еще другие версии мифа, но все сводится именно к справедливости. Имя Радаманта стало нарицательным как строгого судьи.

– Вот как…

Значит, косоликий колдун возомнил себя строгим и справедливым судией. Мог бы взять и другое имя – тогда уж позывной «Немезида» подходил ему больше. Или здесь было что-то еще? А тут – сын бога и смертной женщины. Может, в этом был какой-то смысл? Если считать богом одаренного аристократа, а смертной женщиной – простолюдинку… Нет, что-то я все же запутался. Спокойно, Миха. Нужно время все это переварить.

Мы добрались до задней лестницы, и я подал Ирэн руку, чтобы помочь подняться.

– Матильда нас убьет за опоздание, – сказал я, снова взглянув на циферблат. – На полчаса задержались, а еще переодеваться…

– Только не говори ей, что я в обморок бахнулась, ладно? Она и так за меня переживает, а тут и вовсе с ума сойдет от беспокойства.

Я кивнул.

– Не скажу. Но ты бы, и правда, побереглась. Завтра важный день.

– А знаешь, что еще важно? – лукаво улыбнулась Ирэн.

– М?

– Что завтра мы будем на церемонии вместе. И я очень рассчитываю на приглашение потанцевать.

– А что, там еще и танцуют? – опешил я.

Проклятье. Раньше предупредить не могла? Вот чего я точно не умел, так это плясать, особенно всякие вальсы и менуэты. Один раз в школе ставили номер на очередной юбилей Пушкина, и пришлось разучивать вальс. Бедная моя партнерша. Люське я тогда все ноги отдавил.

– Ну, это же смотр, – коварно хохотнула Ирэн. – Могут и плясать заставить. Для его императорского величества. Император любит такие церемонии. Ты что-то побледнел, Миш. Все в порядке?

– Да так… Ничего.

Мы застыли на ступеньках перед дверями. Ирэн поднялась чуть повыше, чтобы сравняться со мной ростом, обвила руками мою шею и поцеловала. На меня снова пахнуло ароматом весенних цветов, только сейчас к нему добавился запах земли и прелой листвы от волос девушки. Я ответил на поцелуй, ощутил вкус вишневой гигиенической помады, но не смог отдаться удовольствию. В голове сейчас было совсем не это. Кривая усмешка Радаманта все еще стояла перед глазами.

– Эй, ты чего? – выдохнула Ирэн, почувствовав мое напряжение.

– Извини, просто переживаю.

Она улыбнулась.

– Ты же сам мне говорил: все будет хорошо. Теперь я это знаю.

Она снова приблизилась ко мне, сильнее ухватилась за волосы, и я сдался. Пусть идет, как идет, хотя я до конца и не понимал, где заканчивалось колдовство Радаманта и начиналась воля самой Ирэн. И была ли она вообще, эта воля?

– Та-а-а-ак… Вот вы где, чертовы голубки!

Мы резко оторвались друг от друга, услышав резкий голос Матильды.

Наставница смерила нас обоих тяжелым взглядом и уставилась на меня, крутя в руках незажженную сигарету.

– Придется объясниться, ваше сиятельство.